Текст книги "Ты услышишь мой голос-2 (СИ)"
Автор книги: Эвелина Пиженко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 47 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]
Глава 8
– Тридцать восемь и девять, – Настя, нахмурившись, положила градусник в пластмассовый футляр. Потом снова обернулась к Журавлёву, – ну, и как ты поедешь, такой больной?
– Как-нибудь, – едва справляясь с простудным кашлем, тот приподнялся, потом сел на диване, – петь не смогу, а так, концерт отработаю.
– А до концерта? Сколько часов ехать придётся?
– Часов восемь, – он взял из её рук таблетки и, проглотив, запил стаканом клюквенного морса.
– Восемь… – как бы прикидывая, она слегка задумалась, – Восемь… хоть бы поездом, всё легче. А автобусом тяжело. Может, не поедешь, Жень?
– Как ты себе это представляешь? – он снова лёг на диван, – Мы ведь под минусы не работаем, под фанеру не поём. Живой звук…
– А Морозов? Он же раньше сам на клавишах играл, что, не сможет сейчас тебя заменить?
– Раньше было раньше, – зевая, Женька потянулся, – раньше он на одних клавишах играл, а сейчас у меня целая установка… Дима просто физически не сможет петь и играть одновременно… да что я тебе рассказываю, сама, что ли не знаешь?
– А жена у него? Ваша Наташа… – присев рядом с ним, Настя открыла баночку с кремом для рук, – Помнишь, как-то она на клавишах играла вместо тебя? Ну, года полтора назад, когда тебе аппендицит вырезали?
– Наташка? – Журавлёв снова зевнул, – Это она старый репертуар работала. Новый она так не знает, это – во-первых. Клавиши были одни, сейчас – четыре синтеза, это – во-вторых. А, в-третьих, у неё грудной ребёнок, она сейчас никуда не ездит, только в городе выступает по местным туснякам.
– Ну, Жень… – втерев крем в кисти рук, Настя наклонилась к Журавлёву и положила ему голову на грудь, – Ну, останься… Как-нибудь отработают без тебя… Я так по тебе соскучилась…
– Да я тебе уже надоел, наверное, – обняв её, он вздохнул, – за пять-то дней…
– Пять дней, – она невесело усмехнулась, – всего-то пять дней… И то, потому что заболел, а то видела бы я тебя…
– Да ладно тебе, – улыбнулся Женька, – можно подумать, что ты меня не видишь. Тем более, без меня тебе спокойнее. Орать ни на кого не нужно… Кормить никого не нужно… лечить вон никого не нужно…
– Дурачок… – она привстала и, взяв в ладони его лицо, поцеловала в губы, – Какой же ты дурачок…
– Не целуй меня, а то сама заболеешь.
– Ну, и что… – она снова прикоснулась к его губам, – Заболею, лягу рядом с тобой… И будем вместе лежать…
– И помрём с голоду… Подожди… – отстранив её от себя, Журавлёв дотянулся до стола и взял в руки сигналящий телефон, – Привет, Алёнушка!
– Ну, вот, как всегда… – Настя встала с дивана и вышла в другую комнату. Несмотря на затаённую ревность, она всегда из деликатности оставляла его одного, когда он разговаривал с дочерью. Девятилетняя Алёнка была очень похожа на отца, и Женька её любил и никогда не забывал. Выбирая ей подарки, он часто брал с собой Настю, как консультанта, и Настя сама уже заочно привязалась к девочке. Несколько раз она видела её, когда Журавлёв встречался с дочерью где-нибудь в кафе – бывшая жена привозила ребёнка, а потом забирала. Сама она как будто избегала бывшего мужа, общаясь с ним только по телефону, если не считать мимолётных встреч. Настя знала историю их женитьбы и жалела Женьку чисто по-женски, в глубине души прощая ему все его недостатки. Иногда она невольно сравнивала себя с его бывшей женой Кирой, с сожалением для себя отмечая, что «не дотягивает» по многим параметрам до её уровня: Кира была моложе, образованнее, обеспеченнее… Ревновать не было смысла: уже несколько лет Кира жила с другим мужчиной, и всё её общение с Журавлёвым сводилось к материальным вопросам. Официальная зарплата у него была небольшая, и Женька из чувства долга помогал дочери сверх положенных алиментов, но Кире всё время казалось, что бывший муж зарабатывает слишком много, и требования её всё время возрастали. Настя старалась обходить в разговорах эту тему, да и сам Женька никогда не жаловался. Выводы Настя делала сама, видя, какие дорогие подарки он покупает для Алёнки, но не считала для себя возможным давать ему советы кроме тех, о которых он просил сам. Все эти годы их отношений её не покидал какой-то дурацкий комплекс несоответствия… Рядом с ним она ощущала себя чуть ли не Золушкой… Ведь он такой талантливый, красивый… сейчас играет в такой популярной группе, имеет кучу поклонниц… а остановился на ней, Насте, простой официантке, которая и в музыке-то не разбирается, и живёт на свою не очень большую зарплату. Он ездит на гастроли; плакаты с портретами всех участников «Ночного патруля» пестрят по всему городу, а она обслуживает в баре посетителей ночного клуба… Он мог бы найти себе подругу повыше рангом, но предпочёл её, Настю… Ей он тоже иногда покупает подарки и помогает материально, хотя она этого совершенно не ждёт… Ей не нужны его подарки. Ей нужен только он.
Прислушавшись к наступившей в соседней комнате тишине, Настя решила, что разговор Журавлёва с дочкой окончен, и направилась к дверям. Она уже почти шагнула в проём, когда услышала его приглушённый голос.
– Нет, я не у себя… Нет, не буду… – Женька говорил почти шёпотом, и Настя поняла, что он не хочет, чтобы она услышала этот разговор, – Да, всё ещё болею… Слушай, мне некогда, нужно ещё сумку собрать. Не нужно приходить меня провожать… Да и звонить не стоит. Я сказал, не нужно… Алиса, всё, пока…
– Её зовут Алиса?.. – выйдя, наконец, из соседней комнаты, Настя насмешливо посмотрела на Журавлёва, – А я думала, что ты с Алёнкой всё разговариваешь…
– Настя, давай без дедукции? – он неё не укрылось раздражение, с которым он кинул на стол телефон, – Куда ты мою сумку положила?
– Вот она, – выйдя в прихожую, Настя тут же вернулась с дорожной сумкой, с которой Женька обычно ездил на гастроли.
– Ну, что случилось? – заметив, как она что-то смахнула со щеки, он всё же подошёл к ней и повернул к себе её лицо, – Ну, чего ты плачешь?
– Знаешь… – ещё одна слезинка выкатилась из глаз. – Если у тебя появился кто-то ещё, ты мне лучше сразу скажи. Не мучай…
– Да никого у меня не… – новый приступ кашля помешал ему закончить фразу и, отвернувшись, он отошёл к окну.
– Женечка… – Настя подошла к нему сзади и, положив руки на плечи, прижалась щекой к вздрагивающей от кашля спине, – Женечка… Плохо мне без тебя… если бы только знал, как мне плохо…
– Господи… – наконец, откашлявшись, он повернулся к ней, – Я же с тобой. Насть…
– Со мной, – она печально улыбнулась, – вот заболел, и со мной. А не заболел бы, где бы сейчас был? И с кем?..
– Ну, хватит уже… – обняв её, он потёрся щекой о её макушку, – Собираться пора.
– Ты меня хоть немножко любишь?.. – отстранившись, Настя заглянула ему в глаза, – Ну, хоть чуть-чуть?
– Если бы не любил, то не пришёл бы, наверное…
– Исчерпывающий ответ…
– Настя… Вот когда ты не задаёшь таких вопросов, у нас с тобой всё хорошо… Правда? – улыбнувшись, Женька взял в ладони её лицо, – Пусть всё будет хорошо. Хорошо?..
– А кто такая Алиса?..
– Ну не заморачивайся ты… Ладно? Ну, хорошо… – Настя хотела вырваться из его объятий, но он задержал её, – Это девчонка, из фанаток. Узнала мой телефон, теперь названивает…
– Поздравляю, – с иронией произнесла Настя, – наконец-то у тебя появились фанатки.
– Растём… – он засмеялся, – Вообще-то фанатки у нас были всегда, просто я тебе не говорил…
– Убью, Журавлёв… – Настя в шутку сжала его шею, – Честное слово, убью…
– Как артистам без фанаток и без группис?
– Группис? – Настя удивлённо посмотрела на него, – Что такое группис?
– Это девочки, которые следом на гастроли ездят. Выездная группа поддержки.
– Да?.. – Настя подозрительно прищурилась, – И как они поддерживают?
– Морально.
– А сексуально?
– Можешь быть спокойной, – Женька снова улыбнулся, – Дима не допустит морального разложения.
– Так уж и не допустит… – Настя недоверчиво усмехнулась, – И сам, наверное, не святой.
– Морозов? Морозов святой… – Журавлёв как-то обречённо кивнул головой, – Уникальная личность.
– Тяжело ему с вами…
– Это нам с ним тяжело. А ему – нормально…
* * *
Большой пассажирский автобус уже около часа стоял во дворе «Творческой деревни». Погрузив инструменты, Говоров, Зимин и Журавлёв болтали на улице, пока Морозов разговаривал по телефону с администрацией дворца эстрады города, в который группа отправлялась на гастроли.
– Ну, чего там? – выйдя из здания, новый звукорежиссёр группы Андрей Порох подошёл к ребятам.
– Не знаю, Дима сейчас уточняет, – Зимин кивнул в сторону Морозова.
– Как всегда, всё выясняется в последний момент, – Порох засунул руки в карман брюк и демонстративно поёжился, – что-то не климатно стоять, может, в салон пойдём?
– Да сейчас… – Говоров, вытянув шею, вглядывался в подъехавшее к стоянке такси, – Ну, наконец-то…
– Привет, банда, – Мазур, как всегда, с нежным девичьем румянцем на лице, спешил к товарищам, – вы чего на улице мёрзнете?
– Так хотим, – проворчал Сашка, – Ты-то чего опаздываешь?
– Да я бы не опоздал. Забыл камеру, что мне Юлька подарила, решил вернуться. Вернулся – двери открыл, камеру взял, хотел уже уходить. Не могу вспомнить, куда ключи положил… Пока нашёл…
– Ты чё?.. – Говоров посмотрел на него как на сумасшедшего, – Кто же на дорогу возвращается?!
– Да ладно тебе, – заржал Витька, – больно суеверным стал.
– Мазурик… – сделав последнюю затяжку, Сашка бросил окурок в урну и поднял на Мазура прищуренный взгляд, – Если, не дай Бог, что на гастролях случится, тебе не жить. Я тебе ещё конфеты не простил…
– Давай-давай… – Витька улыбнулся ещё шире, – гноби друзей… Кстати… – он тоже прищурился и скосил взгляд куда-то вбок, – Это к тебе…
– Кто? – Сашка обернулся и, увидев двух девчонок, прыгающих от холода неподалёку, слегка усмехнулся, – Это к Жеке.
Стоявший до этого молча, Журавлёв нехотя повернул голову в ту же сторону. Заметив это, одна из девушек помахала ему рукой. Едва кивнув ей в ответ, он снова вернулся в изначальное положение, натянул поглубже капюшон на голову и спрятал подбородок в высоком вороте куртки. Настины труды не пропали даром, и он чувствовал себя намного лучше. Утром, едва уговорив её не провожать его на гастроли, Женька торопливо схватил сумку и выскочил из квартиры. Проведя у Насти целых пять дней, он уже к концу вчерашнего вечера чувствовал потребность сбежать, но плохое самочувствие и утренний отъезд вынудили его остаться ещё на одну ночь. Нет, в его отношении к Насте ничего не изменилось за эти дни, просто длительное совместное проживание почему-то всегда начинало его тяготить уже на второй день. Он бы и не пришёл к ней пять дней назад, сославшись на болезнь… Он прекрасно переболел бы и дома. Но повышенное внимание троюродной сестры Морозова, от которого он не мог никак отделаться, стало причиной его побега из собственного дома. После новогодней ночи, когда между ним и Алисой вспыхнула мимолётная страсть, девушка решила, что их любовное приключение к чему-то обязывает Журавлёва. Не дождавшись от него звонка ни на следующий день, ни через неделю, она каким-то образом вытащила его номер из Димкиного мобильника…
Женька удивился, услышав её голос в телефоне. С одной стороны, он привык к женскому вниманию. С другой же стороны, Алиса была не просто случайной партнёршей, она была родственницей Морозова… Он и так испытывал чувство неловкости, не свойственное ему в таких делах, и поэтому не очень обрадовался её предложению встретиться снова… «Я не могу, малыш…» – по её тону, каким она ответила на эту его фразу, он понял, что Алиса ожидала совершенно других слов. Да, эта девушка могла дать фору любой опытной женщине, и при других обстоятельствах Журавлёв не отказался бы ещё от пары-другой свиданий… Но объяснения с Морозовым, которые не заставили бы себя ждать, совершенно не входили в его планы.
«Знаешь, я сейчас болею…» – он не врал, и даже был рад, что у него есть веская причина отказаться от встречи, но Алиса тут же ухватилась за эти его слова.
«Я сейчас к тебе приеду», – он не ожидал от неё такой прыти…
«Ты меня не найдёшь», – попытавшись перевести всё в шутку, ответил Женька.
«Найду, – по её уверенному тону, он понял, что шутка не удалась, так оно и вышло, – я знаю, где ты живёшь…»
«Малыш, я не дома… – он постарался изобразить искреннее огорчение, – Прости…»
Через полчаса он уже заводил свой «ровер», чтобы отправиться к Насте…
– Дима, что? – Сашка вопросительно уставился на подходившего к ним Морозова.
– Да, вроде, всё нормально, – кивнул тот, – пообещали, что аппарат будет соответствовать заявленному в райдере.
– А чего тогда воду мутили? – Порох недовольно покрутил головой, – Они что, сами не знают, что у них есть, чего нет?
– Да там у них человек, который изначально гастролями занимается, уехал, а без него полный пушной зверёк.
– Ну, что, тогда по коням? – Мазур махнул рукой водителю автобуса, чтобы тот открыл двери, – И так на полтора часа задержались.
– Мальчики, а можно с вами? – увидев, как музыканты садятся в автобус, Маринка и Ленка торопливо пересекли двор.
– В смысле? – обернулся в дверях Дима, – С нами – куда?
– На гастроли, – девчонки просяще подняли на него глаза.
– Девчонки, к сожалению, нет, – довольно строго посмотрел Морозов.
– Ну, пожа-а-а-луйста…
– Извините, но… – он развёл руками и вошёл в салон.
– А мы всё равно поедем! – нисколько не огорчившись, девчонки весело помахали вслед отъезжающему автобусу.
– Чего ты, Димыч, взял бы девчонок… – Сашка удобно устроился в кресле, – Веселее было бы ехать.
– Тебе проблем мало? – усмехнулся в ответ Морозов.
– Да они и так за нами уже с полгода катаются.
– Пусть катаются, если им делать нечего, – Дима пожал плечами, потом, услышав сигнал, достал телефон, – Да, Наташ… Вот, только что выехали… Проблемы решали. Да успеем… Кто звонил? А чего хотят? Понятно… Ну, вышли им свой райдер…
– Чего там? – дождавшись окончания разговора, Говоров с любопытством уставился на друга.
– Наташке насчёт концерта звонили.
– А кто и откуда?
– Ты будешь смеяться, но из того же города, куда мы сейчас едем, – усмехнулся Дима, – только на другой площадке.
– Слушай, а чего ты ей концертного директора не возьмёшь? Несолидно как-то.
– Пока сами справляемся. Нам бы няню Аньке найти…
– Так сеструху свою припаши… Пусть помогает.
– Алису? Да на неё, вроде, другие планы… Она же модельер. Будет костюмы шить.
– Понятно, – кивнул Сашка, – ну, хоть какая-то польза.
* * *
Сидя за компьютером, Алиса нервно кусала губы. Планы, которые она себе настроила, приехав в этот город, не спешили сбываться, так и ограничившись мимолётным успехом. Уже через пару часов после отъезда отца переспав с Журавлёвым, она вдруг решила, что парень полностью в её руках. Но, уехав утром первого января от Морозовых, Женька так ей и не позвонил, не говоря уже о том, чтобы позвать её к себе. Поняв, что он не собирается продолжать с ней отношения, девушка решила сама нанести ему визит. Узнав номер его телефона, она несколько раз звонила ему, но Журавлёв отделывался лишь общими фразами. С их новогодней встречи прошло уже более десяти дней, а они так больше и не виделись. Выпытав окольными путями у Наташи, что у Женьки есть женщина, с которой он, хоть и не живёт, но поддерживает очень близкие отношения, Алиса разозлилась. Она почему-то не предполагала такого варианта, уверенная в том, что, если Журавлёв не женат и живёт один, то совершенно свободен.
Придя утром к Наташе почти сразу после Димкиного отъезда, она присела за компьютер.
– Общаешься? – приготовив завтрак, Наташа заглянула в гостиную, где и находилась Алиса, – Идём, всё готово.
– Нет, не общаюсь… – та изобразила печаль, – Я ищу работу…
– То есть? – Наташа удивлённо застыла в дверях, – Тебя же Дима берёт…
– Знаешь, Наташ… – Алиса резко обернулась к ней, – Мне уже так неловко, что я осталась…
– Почему?!
– Ну… я ведь не работаю…
– Дима же тебя берёт на работу… Вот приедут завтра, и займёмся делом. Поедешь с ним в студию, на просмотр, там он тебя познакомит с хореографом, который будет ставить все танцы. По костюмам работать нужно будет с ним.
– Мне так неловко… – голос у Алисы дрогнул, – Хочется как-то помочь и Анне Сергеевне, и вам с Димой… Но я не знаю, как.
– Да успокойся ты, – рассмеялась Наташа, – придёт время, и поможешь.
– Мне ведь и самой хочется что-то заработать, – жалобно продолжала девушка, – одеться, обуться получше… Я дома думала, что хорошо одеваюсь, а приехала сюда, и в ужас пришла…
– Почему? – удивлённо улыбнулась Наташа.
– Потому, что по сравнению с вами я просто оборванка…
– Не говори глупости… Ты совсем не оборванка. Знаешь… – как будто не решаясь что-то произнести, Наташа ненадолго замолчала, – Мне неудобно тебе предлагать, но… Если хочешь, посмотри у меня вот в этом шкафу, может, тебе что-то понравится из одежды? Там и обуви всякой полно… Возьми себе, что захочешь.
– Ой… А можно?.. – Алиса как будто только и ждала этих слов.
– Ну, конечно. Я же сама тебе предлагаю… Идём, позавтракаешь, и за наряды… – Наташа кивнула ей на дверь и, прислушавшись к детскому голоску, донёсшемуся из спальни, добавила, – Тем более, Аня проснулась, так что, можно будет пошуметь.
– Ничего себе… – открыв огромный шкаф, Алиса окинула взглядом находившуюся там одежду, – Сколько у тебя тут всего…
– Тут и концертные платья, и просто одежда на выход, – взяв на руки дочку, Наташа подошла поближе, – Ты выбирай себе, что хочешь.
– А Димка не будет тебя ругать?
– Дима?! Ну, что ты… Нет, конечно. Кстати, некоторые платья покупал именно он.
– Платья?! – Алиса удивлённо обернулась, – Сам?!
– Да, представь себе, – рассмеялась Наташа, – он вообще любит делать подарки…
– Да, я заметила, что он не жадный… – выбрав одно из платьев, Алиса прикинула его на себя, – А что-нибудь дорогое он тебе дарил?
– Да… Вот эти серьги, что на мне. Это подарок за Валеру.
– Ничего себе… Это же бриллианты?
– Да, только очень маленькие.
– А за Аню он тебе что-нибудь подарил? – зелёные глаза смотрели с нескрываемым любопытством.
– А за Аню – вот… Наташка вытянула вперёд кисть левой руки, где на среднем пальце сверкнуло кольцо.
– Оно тоже с бриллиантом?..
– Да. А ещё он подарил точно такую же подвеску.
– Да… Балует тебя мой братец, – задумчиво произнесла Алиса.
– Знаешь… Даже если бы он не сделал ни одного подарка, в наших отношениях ничего бы не изменилось.
– Ты что, его и вправду любишь? – Наташке показалось странным удивление, с которым Алиса задала этот вопрос.
– Конечно, – пожала она плечами, – если бы я его не любила, зачем бы я выходила за него замуж, рожала детей?..
– Ну, не знаю… Затем, что он известный, обеспеченный…
– Ой, Алиска… – снова рассмеялась Наташа, – Да разве это главное? Тем более, когда мы стали жить вместе, он ещё не был ни таким известным, ни таким обеспеченным.
– Ну, ты же знала, что он будет таким…
– Откуда же я могла знать?! – Наташа не уставала удивляться выводам, которые делала Димкина родственница, – К тому же, если ты думаешь, что у жён известных людей сладкая жизнь, то очень ошибаешься. У них больше слёз, чем денег…
– Да ну… – недоверчиво хмыкнула Алиса, – Чего бы им плакать, если денег много?
– Потому, что образ жизни артиста специфический. Они всё время в разъездах, в творческом процессе… У них куча поклонниц, любовниц, если уж на то пошло… У многих дети на стороне… Среди них много алкоголиков и наркоманов… Хорошего очень мало, Алис.
– А ты?.. Дима ведь тоже в разъездах.
– Да, – кивнула Наташа, – но раньше, до Ани, мы часто ездили вместе. Мы и сейчас в одном проекте, просто я временно выпала из плотного графика.
– А ты не боишься, что он тоже тебе изменяет? – Алиса пытливо посмотрела на Наташу.
– Знаешь… раньше я очень боялась его потерять.
– А сейчас?.. Сейчас не боишься?
– И сейчас боюсь, – улыбнувшись краешком губ, Наташа пожала плечами, – Но Дима, действительно, особенный. Я ему верю.
– Даже не верится, что у меня такой брат… – кокетливо произнесла Алиса, доставая очередной наряд.
– Кстати… Если тебе так хочется помочь, то попрошу тебя об одном одолжении…
– Каком? – Алиса с готовностью обернулась к Наташке, – Говори, я помогу.
– Детский сад, куда ходит Валерик, совсем недалеко. И, если бы ты смогла иногда забирать его домой, я была бы очень за это благодарна…
– Ну, конечно, – охотно кивнула Алиса, – Без проблем!
– Спасибо тебе огромное! – Наташа с искренней благодарностью посмотрела на девушку, – Мне бывает некогда, а Анна Сергеевна устаёт после работы, хотелось бы её немного разгрузить…
– Если хочешь, я могу и с Аней сидеть… Ну, если тебе в магазин, например, нужно…
– Правда?! – обрадовалась Наташа, – Это было бы вообще здорово!
– Обращайся, – Алиса изобразила улыбку.
– Слушай… А, можно, я прямо сейчас сбегаю? Димка очень любит фаршированную курицу, а у меня специи закончились… Я бы сейчас замариновала, как раз к его приезду бы и приготовили…
– Не вопрос… Беги, я посижу.
– Она сейчас уснёт, – Наташа осторожно положила девочку в кроватку, – только нужно, чтобы было тихо…
– Хорошо, – шёпотом ответила Алиса и на цыпочках отошла в сторону.
Дождавшись, пока за Наташкой закроется дверь, девушка снова вернулась в спальню и открыла заветный шкаф. Перебрав ещё несколько вещей, задвинула зеркальную дверцу и подошла к комоду. Порывшись в ящиках, вытащила найденную там коробочку. Подняв крышку, долго разглядывала дорогую бижутерию.
– По любви, говоришь, вышла замуж?.. – усмехнулась она, пряча коробочку назад, – Врёшь ты всё, Наташенька… И про то, что денег у вас нет, тоже врёшь… А, если не врёшь, то ты просто лохушка. Впрочем, так даже лучше…
* * *
Закрыв глаза, Женька дремал под ровный гул автобуса, прислонившись головой к холодному стеклу окна. Действие лекарств, которыми вчера его поила Настя, судя по всему, закончилось, и его снова бросало в жар. В сумке лежала упаковка растворимого жаропонижающего средства, и нужно было только разбавить его кипятком. Промучившись ещё какое-то время в тяжёлой полудрёме, он всё же решил принять лекарство и попытался встать. Сделав шаг к встроенному в вертикальную панель салона термосу, тут же сел обратно – от поднявшейся температуры тело казалось ватным, и не было сил сохранять равновесие на ходу автобуса.
– Дима, – Журавлёв тронул сидящего впереди Морозова, – попроси водилу остановиться… надо кипятку набрать, лекарство выпить…
– Сейчас, – тот понимающе кивнул и, встав с места, подошёл к водителю. Через минуту, подрулив к придорожной стоянке, автобус замер.
– Спасибо, я быстро… – достав кружку, Женька добрался до термоса. Набрав горячей воды, вернулся на место и достал упаковку с лекарством. Воспользовавшись остановкой, музыканты вышли на улицу – размяться и покурить. Вода оказалась слишком горячей, и Женька, поставив полную кружку на сиденье, тоже вышел на свежий воздух.
– Ребята, – они уже садились в автобус, когда невысокого роста мужчина, лет тридцати пяти, подбежал к ним, – вы, случайно, не в Сосновку едете?
– Нет, мы дальше, – оглянувшись, Вадим последним поднялся по ступенькам и вошёл в салон.
– Меня не подкинете? Тут буквально пара километров, – мужчина поставил ногу на нижнюю ступеньку и взялся рукой за закрывающуюся дверь, – машина заглохла, – он кивнул на стоявшую неподалёку старенькую «шестёрку».
– Чё, подкинем… – Сашка посмотрел на Морозова, потом на остальных ребят и, заручившись всеобщим молчанием, кивнул незнакомцу, – проходи, садись…
– Да ничего, я постою, тут недалеко, – тот поднялся на вторую ступеньку и, дождавшись, пока за ним закроется пневматическая дверь, окинул взглядом всех «патрулей», – вас что, шестеро?..
– С водителем семеро, – Сашка недоумённо пожал плечами, – А что?
– А то… – сунув руку во внутренний карман «аляски», мужчина вытащил оттуда какой-то предмет, потом, бросив молниеносный взгляд на водителя, который уже собирался тронуться с места, вдруг громко крикнул, – Стоять!.. Заглуши мотор!..
– Чего?! – обернувшись, водитель не глядя нажал на кнопку – дверь плавно подалась вперёд, потом так же плавно поехала в сторону, – А ну, выкатывайся отсюда!
– Двери закрой!.. – громко крикнул мужчина и, вытянув руку, слегка разжал ладонь, – Закрой, кому сказал, или сейчас все взлетим на воздух!..
– Э-э-э… Мужик, ты чё?.. – увидев в его руках боевую гранату, Сашка привстал с места.
– Сидеть! – резко повернувшись в сторону музыкантов, тот движением другой руки дёрнул за кольцо…
– На хрена ты чеку выдернул, псих?! – Говоров побледнел и машинально подался вперёд.
– Сидеть! – срывающимся голосом повторил мужчина, потом повернулся к водителю, – Быстро закрыл дверь!.. Я сказал, дверь!..
– Закройте, пожалуйста, дверь, – побледнев вслед за Говоровым, Дима как можно спокойнее обратился к водителю, потом снова посмотрел на незнакомца, – Что вы от нас хотите?..
– Я всё скажу потом, – дождавшись, пока дверь снова закроется, тот снова сорвался на крик, – водитель, быстро перешёл в салон! Я сказал – быстро!.. Иначе сейчас мы все взлетим на воздух!..
– Миша, перейдите, пожалуйста, сюда… – Дима снова подал голос. Перебравшись через разделительный бортик, водитель оказался в салоне и под пристальным взглядом захватчика прошёл на заднее сиденье.
– Мужик, ты хоть скажи, чего ты хочешь? – Мазур, без привычного румянца, высунулся из-за сиденья.
– Заткнись! – мужчина нервно дёрнул головой в сторону Витьки, – Я всё скажу… Чуть позже. А сейчас отвечайте… Кто у вас главный? Быстро отвечайте!..
– Ну, я, – Морозов пристально посмотрел на него со своего места.
– Значит так, – тот быстро окинул взглядом весь салон, – вытаскиваем мобильники и бросаем на пол… Кроме тебя, – он снова посмотрел на Морозова, – Быстро!..
– А, если я не брошу? – Зимин усмехнулся, – Ты же чего-то добиваешься? Значит, не собираешься умирать?
– Вадик… – дождавшись, пока тот посмотрит на него, Дима молча отрицательно покачал головой, – Не надо… Брось ему мобильник…
– Я не собираюсь никого убивать просто так, – незнакомец смотрел, как «патрули» бросают на пол свои телефоны, – но самому мне всё равно не жить. Поэтому сидите тихо, если вам есть, что терять. А мне терять уже нечего… Ты, – он кивнул Морозову, – сейчас позвонишь по телефону, который я тебе назову, и скажешь, что ваш автобус захватил террорист… А потом бросишь свой телефон мне.
– Говорите номер, – стараясь быть невозмутимым, Дима вытащил свой телефон. Набрав под диктовку номер, дождался гудка, – Алло… Полиция?.. Меня зовут Дмитрий Морозов…
Представившись и объяснив вкратце суть, Дима бросил телефон на переднее сиденье.
– С вами говорит Роман Васильченко… – взяв мобильник, как эстафетную палочку, мужчина продолжил начатый Димой разговор, – Всё, что вам сейчас передали, чистая правда. Я, находясь в здравом уме и трезвой памяти, признаю, что захватил автобус с семью пассажирами и требую, чтобы были выполнены мои условия… В случае попытки освободить заложников или других не оговорённых мною действий, я немедленно взрываю гранату, которая находится у меня в руках. Никаких компромиссов или альтернативных решений. Только выполнение моих требований. В любом другом случае, я просто бросаю гранату, и она моментально взрывается… Мне терять нечего!.. Требование у меня одно. В настоящее время в отделении детской онкологии находится моя семилетняя дочь, которой нужна срочная операция. Денег на операцию у меня нет, и шансов, что она обойдётся без этой операции, тоже нет!.. Поэтому, я требую, чтобы её немедленно отправили за границу, в нужную клинику и немедленно прооперировали! Пока её не прооперируют, из этого автобуса никто не выйдет!.. Времени я вам даю до завтра, до шести утра… Повторяю, терять мне уже нечего!..
– Слушай, Рома… – выслушав требования террориста, Говоров не удержался от реплики, – Ну, ты же понимаешь, что отправить за границу и прооперировать за несколько часов просто невозможно!.. К тому, же, знаешь, чем такие дела заканчиваются?.. Всё равно тебя возьмут, не сейчас, так потом.
– А мне уже всё равно, понимаете?! – во взгляде мужчины были и тоска, и отчаяние, и решимость одновременно, – У меня дочь умирает!.. Вы это понимаете?! Вы не понимаете!..
– Почему не понимаю?.. Очень хорошо понимаю… У меня тоже есть дочь.
– Твоя дочь не умирает!.. – Сидеть!.. – заметив, как водитель пытается встать со своего места, Роман отреагировал молниеносно, – Предупреждаю, что выбора у меня нет!.. На любую вашу попытку выбраться отсюда я отвечу тем, что выпущу вот это, – он поднял руку с зажатой гранатой, – я выпущу вот это из рук! Единственный мой шанс спасти дочь заключается в том, чтобы вы находились здесь, внутри автобуса… Даже если предположить, что кто-то как-то обезвредит эту гранату, моему ребёнку никто уже не будет помогать, и она умрёт… Поэтому, прежде чем это произойдёт, я подорву и себя, и вас…
– Послушайте… – Дима говорил предельно спокойно, приглушённым голосом, – Почему вы раньше никуда не обратились? Есть же всякие фонды помощи, благотворители, просто люди, наконец…
– А я обращался, – вызывающе, с усмешкой смотрел на него Васильченко, – Год назад я похоронил жену… Она тоже умерла от рака… Я был предпринимателем, но, когда заболела Машенька, мне пришлось всё бросить и возить её по больницам… У меня остались невыплаченные кредиты, и на меня подали в суд. Доходов у меня больше не было, но была кое-какая сумма на счёте. Я надеялся прожить на эти деньги ещё какое-то время, пока Машенька была на лечении, но они арестовали этот счёт!.. А так же и деньги, которые поступали на лечение Маше… Они выставили на продажу мою квартиру. Больше у меня ничего нет, а времени у неё осталось совсем мало! Бесплатно лечить не будут, и времени у нас уже нет… Мне не оставили выбора!..
– А сколько нужно денег?
– Много… – мужчина снова горько усмехнулся, – Такие операции делают только за границей. Плюс послеоперационный уход столько же.
– Слышь, Рома… – Сашка, всё это время тревожно наблюдавший за Васильченко, нервно сжал губы, – Ты не расслабляйся, понял?.. Гранату крепче держи… Пока мы тут живы, у твоей Машеньки есть шанс…
Ответить мужчина не успел – несколько полицейских машин со включенными мигалками остановились неподалёку от автобуса, и в ту же минуту зазвонил Димин телефон, который Роман всё ещё держал в руках.
– Да… Это я… – он с минуту сосредоточенно слушал собеседника, потом, внезапно перевёл взгляд на Морозова, – Это – тебя…
