Текст книги "Ты услышишь мой голос-2 (СИ)"
Автор книги: Эвелина Пиженко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 47 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]
– Вот как… – Милена, улыбнувшись, покачала головой, – Вы на этих фото очень натурально смотритесь.
– Мы вместе работали в ресторане. А мои свадебные фото… – достав планшет, Наташа нашла в нём их с Димой свадебную фотографию, на которой она держит на руках Валерика, – Вот, смотрите…
– Ой, какая красота! – Милена от души рассмеялась, – Таких свадебных фотографий с младенцем я ещё не видела!
– Все так говорят, – весело кивнула Наташа.
– А можно у вас попросить автограф? – прилив радости буквально преобразил Милену, и она решила как-то отблагодарить Наташку за приятную новость, – А то скажу, что вместе с настоящей певицей ехала, а мне никто не поверит!
– А, давайте, я вам заодно и фото подарю? – Наташа вытащила из сумочки заранее приготовленную фотографию, на которой она стоит вместе со всеми «патрулями», – Я такие фотографии всем хорошим людям дарю… Здесь я с ребятами.
– Ой, спасибо… – Милена смотрела, как Наташа расписывается на обратной стороне.
– Я вам написала свой номер телефона, вдруг захотите сходить на концерт, мой или «Ночного патруля»… Вы не стесняйтесь, звоните, хорошо?
– Хорошо, – приняв фотографию, она сразу уставилась на Журавлёва, – может быть…
* * *
Поднимаясь по лестнице на свой второй этаж, Милена ощущала, как с каждой пройденной ступенькой всё громче стучит сердце… Последний раз она была здесь год назад.
– Если бы вы знали, Милена Владимировна, как нам не хочется съезжать, – жилица, женщина лет тридцати пяти, с мольбой в глазах смотрела на хозяйку квартиры, – и мне до работы недалеко, и сыну в школу близко… И цена нас устраивает. Мы вот уже месяц пытаемся найти равноценный вариант, но – увы…
– Ну, хорошо… – раздевшись, Милена прошла в комнату, – Я продлю вам ещё на недельку, чтобы вы успели найти что-нибудь подходящее.
Побыв недолго в своей квартире, Милена отправилась на окраину города, где жила её двоюродная тётка.
– Ой, Милечка! – пятидесятипятилетняя дама радостно обняла племянницу, – А почему ты не позвонила?! Ну, проходи, дорогая, проходи…
– Я хотела позвонить завтра, – раздевшись в прихожей, Милена прошла следом за тётушкой на кухню, – но мои жильцы уговорили меня продлить им срок ещё на неделю, я и решила приехать к вам. Не прогоните?
– Ну, что ты, что ты… – явно молодящаяся женщина всплеснула ухоженными руками, – Как же я тебя прогоню?! Проходи, сейчас ужином тебя накормлю…
– Вы прямо помолодели, тёть Лида, – Милена восхищённо прицокнула языком, глядя на стильную причёску и довольно короткий халат родственницы, – хоть замуж отдавай…
– Ну, уж прям и замуж, – та слегка смутилась, суетясь у плиты, – за кого тут выходить-то?
– Да ладно, – рассмеялась племянница, – мужчины ещё не перевелись.
– Ну, не перевелись, конечно… – снова смутилась Лидия, – Ты присаживайся, сейчас я всё разогрею…
– Да вы не беспокойтесь, я не с пустыми руками, – вернувшись в прихожую, Милена взяла полиэтиленовый пакет с продуктами, которые она купила по дороге, – Вот, принесла с собой кое-что…
Ужин был в разгаре. Рассказав все новости о своих двоих сыновьях и их семьях, тётушка пристально уставилась на племянницу.
– Ну, а ты как, Милечка? Ты ведь не просто так приехала?..
– Я с мужем развелась, тёть Лида, – подперев ладошкой лицо, та смотрела, как в чашке свежезаваренного чая растворяется кусочек рафинада.
– Ай-яй-яй-яй… – Лидия не успела продолжить свою речь, как раздался дверной звонок. Поспешно встав, она буквально выскочила в прихожую.
– Привет… – до Милены долетел звук поцелуя и шелест целлофана.
– Ой, привет… – как-то жеманно произнесла Лидия, – спасибо, дорогой… Раздевайся…
– Добрый вечер…
– Здравствуйте… – подняв глаза на вошедшего, Милена удивлённо застыла: перед ней стоял довольно молодой мужчина, лет тридцати восьми – сорока, хорошо одетый, с короткой стрижкой и небольшими, аккуратными усиками на круглом лице.
– Вот, Милечка, познакомься, Виктор Иванович, – Лидия, с букетом в руке, появилась сзади гостя, – мой друг.
– Можно просто Виктор, – мужчина галантно улыбнулся.
– Очень приятно, Милена, – догадываясь об истинной цели визита тётушкиного кавалера, Милена понимающе улыбнулась.
– Проходи, Витя, присаживайся… – не скрывая своего смущения перед племянницей, Лидия придвинула Виктору стул.
Познакомившись с новым поклонником тёти Лиды, Милена и сама почувствовала себя неловко. Квартирка у тётки была небольшая, в одну комнату с кухней, и предполагаемый ночлег мог поставить под угрозу тётушкино счастье. По всему было видно, что Лидия откровенно влюблена. Разница в возрасте лет в пятнадцать, судя по всему, её мало смущала, чего нельзя было сказать о госте. Увидев Милену, мужчина весь вечер не сводил с неё жгучих глаз, так, что она почувствовала внутренний дискомфорт. Заметив, как Лидия начинает нервничать, племянница решительно встала из-за стола.
– Ну, тёть Лида, рада была вас увидеть, – направляясь в прихожую, Милена пыталась изобразить веселье, – мне уже пора.
– Так куда ты, Милечка? – несмотря ни на что, тётушка искренне встревожилась за племянницу, – Тебе же негде ночевать!
– Почему негде? – она и вправду с трудом представляла, куда она сейчас пойдёт, но мешать чужому счастью совершенно не хотелось, – Мне есть, где ночевать, это я по вам соскучилась, вот и приехала сразу же!
– Ну, как же так… – Лидия растерянно наблюдала, как Милена одевается, – Ну, если есть где, то другое дело…
– Есть-есть, не беспокойтесь! – чмокнув тётушку в нарумяненную щёку, Милена улыбнулась, – Я на днях забегу!
«…Ну, вот, вернулась домой, называется», – усмехнулась она про себя, устраиваясь в недорогом гостиничном номере на одну ночь. Были ещё школьные подруги, но, понимая, что у каждой давно семья, она даже и не помышляла о том, чтобы заявиться к кому-нибудь из них с поздним визитом.
Решив, что завтрашний день она начнёт с поиска работы, Милена вздохнула и, свернувшись в постели клубочком, закрыла глаза…
Глава 13
Перенести болезнь на ногах не удалось – несмотря на все сопротивления, уже на следующий после возвращения вечер, вызванная Настей скорая увезла Журавлёва в стационар.
«А что вы хотите? – доктор в приёмном покое пожал плечами, – Двусторонняя пневмония сама по себе не проходит. Я вообще удивляюсь, как вы продержались без врачебной помощи целую неделю».
Оказавшись в отдельной палате, Женька сразу вкусил все прелести больничной жизни – антибиотики шесть раз в день, пузырьки с таблетками, постельный режим и бесконечные звонки…
Настя, которая всё ещё не могла отойти ни от переживаний в связи с их захватом, ни от его неожиданного предложения руки и сердца, теперь всё своё свободное от работы время проводила у него в палате, уезжая лишь для того, чтобы принять дома душ, «сходить на работу» и приготовить что-нибудь вкусненькое для больного. Так как работала она лишь три вечера в неделю, можно было смело утверждать, что живёт она теперь в больнице.
Журавлёв, чувствовавший себя поначалу очень плохо, спустя полторы недели вполне оправился и стал слегка тяготиться её заботой – молоденькие медсёстры то и дело заглядывали в палату, и он был совершенно не против обратить на некоторых своё мужское внимание. Наконец, уговорив Настю, что ей нужно отдохнуть, Женька приготовился провести целый день в относительном одиночестве – без её бдительного ока.
– Привет… – выкрашенные в чёрный цвет волосы закрывали половину девичьего лица, заглянувшего в двери.
– Привет, – отложив планшет, Журавлёв слегка усмехнулся, – ты меня и тут нашла?
– А чего тебя искать? – Ленка улыбалась во все тридцать два зуба, – Если вся больница в указателях «к Журавлёву»…
– Серьёзно, что ли?
– Да ладно, – девушка рассмеялась, – шучу! Ты забыл, кто я? Тебя ещё до больницы не довезли, а я уже знала, в какой палате ты будешь лежать.
– Ну, если ты такая осведомлённая, скажи, когда меня отсюда выпишут?
– Ещё с недельку полежишь! – Ленка кивнула сама себе, – Это как минимум. А что?
– Да надоело уже, – Женька полулежал на кровати, откинувшись на спинку и подложив правый локоть под голову, – домой охота. Да и ребята без меня остались.
– Ничё, там ваш Морозов сейчас на клавишах, – Ленка махнула рукой, – мы вчера с Марой и Птахой вечером в «О-Zоне» отрывались, видели твоих.
– Ну, и как?
– Да ничё, нормально. Птаха только в расстроенных чувствах.
– Чего так?
– Так Мороз по сцене не бегал, как обычно, стоял за клавишами с микрофоном. Она же за ним умирает, особенно, когда он близко к краю подходит.
– Апельсин хочешь? – Женька кивнул на тумбочку, на которой в вазе лежали апельсины и яблоки.
– Не-а, – девчонка весело замотала головой и подняла в вытянутой руке полиэтиленовый пакет, – не хочу. Я сама тебе тут принесла…
– Забирай назад, – Журавлёв нахмурился, – мне ничего приносить не нужно.
– Ты же больной, – она невозмутимо выложила на тумбочку коробку сока и пакет с пирожными, – тебе положено носить передачки.
– Передачки в тюрьму носят, – пробурчал Женька, – а больным гостинцы. Но это не мой случай. Забирай…
– Не-а, – повторила она, – я и так еле дождалась, когда к тебе можно будет прийти…
– Укольчик, – дверь отворилась, и девушка в салатовом медицинском костюме стремительно вошла в палату. Остановившись напротив больного, она, улыбаясь, перевела взгляд на посетительницу. Одновременно с ней посмотрев на Ленку, Журавлёв весело кивнул ей на дверь. Хмыкнув, та просеменила через палату и скрылась в коридоре.
– Слушай, Оксан, может, куда-нибудь в руку уколешь? – не торопясь переворачиваться, Женька вопросительно уставился на медсестру.
– Ложимся на животик, – всё так же улыбаясь, проворковала она, смачивая клочок ваты в бутылочке со спиртом.
– На животик, так на животик… – нехотя меняя позу, Журавлёв не сводил глаз с аппетитной части тела девушки, – Слушай, а что, вы теперь халатов совсем не носите?
– В нашем отделении – нет, – она ловко воткнула иглу в мышцу «ниже спны».
– А жаль… – он с сожалением покачал головой, – В халате мне больше нравится… В коротком…
– В коротком халате я хожу дома, – кокетливо улыбаясь, Оксана вытащила опустевший шприц, – Если это кого-то интересует…
– Дома… Дома это уже проблемно, – поправив шорты, Журавлёв снова сел на кровати, – Дома обычно родители, мужья там всякие…
– А я не замужем, – взявшись за ручку двери, медсестра стрельнула глазками, – и живу отдельно.
– Жаль… – он развёл руками, – после выписки я уже себе не буду принадлежать. Гастроли, репетиции, съёмки…
– А что, проблема только в халате?..
– Проблема только в обоюдном согласии, – подойдя к ней, Журавлёв недвусмысленно провёл рукой у неё вдоль спины. Ну, во времени, может быть…
– Через час у меня пересменка, – девушка непроизвольно подалась ему навстречу, – а потом я свободна…
– Ну, Оксан, это несерьёзно, – прижимая её к себе всё крепче, Женька перешёл на своё обычное в таких случаях мурчание, – я же творческий человек… Вдохновение нужно ловить сразу, или оно больше не придёт…
– Врачи уже ушли… – закусив губу, она слегка улыбалась, – Вдруг, кто из посетителей войдёт?
– Да ладно… – ещё раз стиснув её в объятиях, он выглянул в коридор.
Ленка сидела на диванчике напротив двери в палату. Присев рядом, Женька взял в руку её ладошку.
– Слушай, Лен, ты мне друг?
– Чё, покараулить, пока ты с этой толстозадой… – она ехидно усмехнулась.
– Да ладно тебе, – засмеялся Журавлёв, – минут десять посидишь тут? Если кто придёт, скажи, что у меня процедура…
– А чё, других вариантов нет? – Ленка обиженно опустила глаза.
– Ну, Лен, – он приобнял её за плечи, – у нас с тобой ещё всё впереди, а тут – лови момент…
– Ты же женишься, – снова съехидничала девчонка.
– Женюсь, – он охотно кивнул, – но организму пофик мои планы… Ну, что, договорились?
– Вали, – демонстративно отвернувшись, Ленка поджала губы.
– Я знал, что ты настоящий друг, – сжав напоследок её плечи, Женька обаятельно улыбнулся и, поднявшись, скрылся за дверью палаты.
Закинув ногу на ногу, Ленка скрестила на груди руки и исподлобья уставилась на захлопнувшуюся за Журавлёвым дверь. Ей стоило огромных трудов узнать, в какой палате лежит её кумир, и не меньших трудов попасть в эту самую палату – охранник на входе пропускал только тех, кого Журавлёв указал в списке предполагаемых гостей.
Поклонниц у всех участников группы было предостаточно, но самыми активными были они с Марой, да вот ещё недавно присоединившаяся к ним Наташка-Птаха… Вот уже почти полгода, как они посещали все концерты, ездили следом за музыкантами на все выступления в радиусе пятисот километров – на более дальние расстояния «патрули» обычно летали самолётом, а таких денег у девчонок, естественно не было. На открытии «Творческой деревни» Маре с Ленкой повезло – им удалось близко познакомиться с Говоровым и Журавлёвым. На серьёзные отношения девчонки не рассчитывали: не унывая, они были полны надежд восполнить свои порывы сопровождением на ближние гастроли, если повезёт – общением в гостиницах, а так же «случайными» встречами – вот как сейчас, в больнице…
– Привет, – Ленка достала из кармана звонящий телефон, – Чё?.. Не, я сегодня не смогу… Я в больнице… Да у Женьки! Да я и так столько ждала, пока его подруга свалит… Не, Птах, не смогу… Ой!.. – внезапно уставившись в даль коридора, Ленка перешла на громкий шёпот, – Слышь меня?! Тут т в о й!.. Сюда идёт!.. Ага… Подъезжай, если чё, я звякну, когда выйдет… Только это… Слышь?! Он не один… Да, со своей…
Не сводя глаз с Морозова, который вместе с Наташей приближался к Женькиной палате, Ленка вскочила им навстречу:
– Здрасьте!
– Привет, – удивлённо усмехнулся Дима.
– Вы – сюда? – кивнув на дверь, девчонка встала у них на пути.
– Вообще-то да, – Морозов не переставал улыбаться уголками губ.
– А туда пока нельзя…
– А почему?
– У него процедуры…
– Какие процедуры? – теперь удивилась Наташа.
– Медицинские, – тут же нашлась Ленка.
– Понятно… – произнесла Наташа, провожая взглядом выскользнувшую из Женькиной палаты медсестру, – Я почему-то так и подумала…
* * *
Сидя в гостиной Морозовых-старших, Алиса исподлобья смотрела на экран телевизора. Вот уже третью неделю она была «на подхвате» в обеих семьях, что ей совершенно не нравилось. Пока болела Анна Сергеевна, ей приходилось ходить по магазинам, готовить под тётушкиным руководством, пылесосить, мыть посуду и заниматься прочими домашними делами. Собственно, самих дел было немного, большая часть времени всё же оставалась свободной, и она надеялась в скором времени попасть в Димкину «Творческую деревню», но неожиданно возникли новые препятствия. Происшествие с группой получило очень большую огласку, и неожиданные предложения о выступлениях, участиях в рекламных акциях и других мероприятиях посыпались одно за другим. При чём, внимание пало не только на «Ночной патруль», оно пало и на Наташу – её имя постоянно мелькало рядом с именем Дмитрия Морозова, чему способствовали и её незаурядный талант, и незаурядная внешность, и их с Димкой совместная творческая деятельность. Звонок от одного из центральных музканалов с предложением снять фильм о «Ночном патруле» стал сигналом к серьёзным приготовлениям, и теперь не только Дима, но и Наташа постоянно уезжали в «Творческую деревню», оставляя маленькую Анечку на Алису. Анна Сергеевна чувствовала себя уже хорошо, но Наташа не хотела нагружать свекровь лишними хлопотами, и, отводя по вечерам детей к Морозовым-старшим, все наказы оставляла Алисе. Скрепя сердце, девушка послушно кивала, в душе злясь на Димкину жену. Обещая в скором времени найти для детей няню, Наташа в благодарность заваливала Алису нарядами и бижутерией, которых у неё было в избытке.
Но не только домашние обязанности тяготили рыжеволосую родственницу. Её планы на Журавлёва терпели полный провал: после возвращения он серьёзно заболел, и вот уже сколько времени находился в больнице, куда для неё вход был закрыт…
– Алиса, идём ужинать! – Анна выглянула из кухни, – Я всё разогрела. И дядю Сашу позови, а то он уже, наверное, задремал.
Окликнув Александра, который, и действительно, уже дремал в своей спальне, Алиса направилась следом за Анной.
– Что бы я без тебя делала, – Анна Сергеевна улыбнулась девушке, – ты мне так помогаешь…
– Ой, тётя Аня, – Алиса притворно махнула рукой, – что я там помогаю. Не выдумывайте.
– Ничего я не выдумываю. Вот сейчас просто разогрела ужин, и всё… А так пришлось бы готовить.
– Мне это не тяжело, наоборот, только в удовольствие, – присаживаясь за стол, Алиса смиренно опустила глаза.
– Если честно, я очень устала в последнее время, – Анна покачала головой, – в лицее нагрузку увеличили, а возраст даёт о себе знать.
– Да какой у вас возраст?! – Алиса вытаращилась на тётушку, – Вы отлично выглядите! Если бы я вас не знала, то подумала бы, что вам лет сорок, не больше.
– Спасибо, – Анна расплылась в улыбке, – если бы сорок… Да здоровья побольше.
– Это у вас от переутомления, тёть Ань, – положив локти на стол, Алиса подняла на Анну зелёные глаза, – но ваша работа тут ни при чём.
– А что при чём? – в ожидании супруга Морозова выглянула в дверной проём, – Работа и при чём, Алисонька. Да вот ещё этот кошмар, что мы пережили…
– Нет, – Алиса отрицательно замотала головой, – не работа. Вы устаёте дома. Конечно, Димка очень занят, он вообще – талант!.. Но, если честно… – она помолчала какое-то время, потом, как бы собравшись с духом, снова посмотрела на Анну, – Если честно, на вас просто повесили внуков.
– Ну, как это повесили, – пожала плечами Анна, – мы ведь живём одной семьёй, а дети занимаются творчеством… Если бы я не видела, какой у них потенциал…
– Да… Димкой я просто восхищаюсь! – Алиса подняла взгляд куда-то вверх, – Это такой талант, что мне даже не верится, что он мой брат!
– Да, Дима очень талантливый, – Анна довольно кивнула, – знаешь, ведь ни я, ни Саша к музыке никогда не имели никакого отношения, и я раньше всё удивлялась – ну, откуда у него всё это?! А потом я случайно узнала, что в моём роду по отцовской линии был не один композитор.
– А раньше вы не знали о своих родственниках?
– По отцовской линии – нет… – Морозова покачала головой, – Дело в том, что мой отец в войну потерял своих родителей, и очень долгое время ничего не знал о своём происхождении, кроме имени и фамилии. Сначала он искал мать и отца, но безуспешно, и только несколько лет назад я получила ответ на его запросы, уже после его смерти… Так вот, оказалось, что моя бабушка была пианисткой, а дед – и певцом, музыкантом, и композитором. Они жили в Ленинграде, и погибли при бомбёжке. Их талант передался только через два поколения – он весь воплотился в Диме… И, я так понимаю, что и Валера унаследовал их музыкальный дар. Представляешь, он уже в два года пытался играть на фортепьяно, при чём, он не просто нажимал на клавиши, а именно играл – что-то своё, неосознанное, но играл, а не баловался.
– Да, я и это заметила, – с готовностью кивнула Алиса, – он очень похож на Диму… И именно от Димки он и перенял свой талант.
– Не только. Наташа тоже очень талантливая. Знаешь, я ведь была против их брака… Дело в том, что у Димы была невеста… – Анна едва не произнесла имя Кристины, но, решив, что не стоит называть его при Алисе, промолчала, – Но у них не сложилось, и вот тогда он и привёл к нам Наташу.
– Ну, она, конечно, талантливая… – как-то странно пожала плечами Алиса, – Но не настолько, чтобы всё бросать на ваши плечи. Вы извините меня, тётя Аня, но я долго молчала… Я ведь всё вижу, и я вам скажу… Наташа могла бы спокойно пересидеть дома, пока не подрастут дети, и не бросать их на вас. Без неё искусство бы точно обошлось. Это я вам честно говорю… Мне просто очень жалко вас.
– Спасибо тебе за заботу, Алисонька, – улыбнулась Анна, – я, конечно, не могу судить о Наташином таланте объективно, может, искусство без неё бы и обошлось… но… что уж теперь говорить. Теперь они с Димой в одной упряжке.
– Да, я понимаю, – Алиса изобразила грусть, – но мне вас очень жалко. Вам бы сейчас спокойно пожить, а у вас в доме постоянное движение – то они прибежали, то убежали… То у себя ночуют, то у вас… Ой!.. – как бы опомнившись, она испуганно прикрыла ладошкой рот, – Простите меня, тётя Аня!.. Я не имела в виду что-то плохое, правда… Я только переживаю за вас!
– Ну, что ж поделаешь, – Анна развела руками, – конечно, иногда хочется тишины и покоя, но… Это же дети. Валеру мы вырастили чуть ли не с первого дня, Анечка тоже всё время с нами. А тебе – спасибо. Ты очень добрая девочка…
– Мне уже так хочется в Димину «деревню»… – Алиса потупила глаза, – Скорее бы они нашли няню.
– Завтра я поговорю с Наташей, – Анна нахмурилась, – конечно, это не дело, сами пригласили тебя остаться, и усадили дома со своими детьми…
– Ой, что вы, – девушка изобразила смущение, – я же не в том смысле…
– Зато я – в том, – отрезала Анна, – и ты правильно сделала, что напомнила мне об этом.
– Я нечаянно, правда… – Алиса подняла на тётушку умоляющий взгляд, – Пожалуйста, не говорите ничего Наташе, а то она неправильно поймёт… Или снова будет звать свою сестру, а этого делать не нужно…
– Почему? – Анна удивлённо посмотрела на племянницу.
– Ой… – та снова махнула рукой, сделав вид, что проговорилась нечаянно, – Я не хотела говорить…
– Что ты не хотела говорить?
– Да я даже не знаю… Может, мне просто показалось…
– Алиса, если ты что-то скрываешь, то я тебя прошу всё рассказать. Дело касается моих внуков… Или ты имела в виду что-то другое?
– Внуков?.. Ну, да, и это тоже…
– Господи, Алиса, не томи, говори, как есть!
– Просто эта Алина… Я немного понаблюдала за ней… Она любит рыться в их вещах… Понимаете? В комоде, в тумбочках, даже в Димкиных ящиках… – Алиса говорила как бы нехотя, с долей смущения, – Вы не подумайте, я не нарочно подглядывала за ней, но она даже не стесняется меня.
– Да… Это, конечно, не очень деликатно со стороны Алины, – Анна покачала головой, – это, в первую очередь, признак плохого воспитания. Хотя, многие молодые девушки страдают этим.
– А ещё… ещё она много болтает… Мне много чего рассказала, я представляю, что она своим знакомым рассказывает про Диму…
– А почему именно про Диму?
– Не знаю… Но она не очень хорошо о нём отзывается… Ой… – ладошка снова прикоснулась к губам, – Я совсем не хотела вам ябедничать!
– Ничего страшного, – Анна кивнула, – ты ведь не постороннему человеку рассказываешь… И, потом, как бы я узнала, что от этой девочки нужно держаться подальше… Хотя, вот нужно было остаться с детьми – она согласилась.
– Я сейчас вас, наверное, напугаю… Но всё равно скажу, – Алиса поджала губы, – Я бы больше не оставляла с ней Аню. Во-первых, она не умеет варить смесь. И не то, что не умеет… Она не хочет учиться! Я сделала ей замечание, что каша получилась слишком жидкой, но она махнула рукой… Боюсь, Анечка тогда осталась голодной…
– Почему же ты мне ничего не сказала?! – Анна схватилась за сердце, – Алиса, такие вещи нужно говорить сразу, это же ребёнок!..
– Вы болели, я просто не стала вас огорчать… А потом пришёл Дима, и она ещё раз накормил Аню, видимо, совесть проснулась, так что тогда всё обошлось. Да она и подгузники менять не любит. Если бы не я…
– Да… – Анна Сергеевна задумчиво барабанила пальцами по столу, – вот что значит, нет никакого контроля… Если бы не моя болезнь!.. А ты – молодец, я тебе очень благодарна, что ты мне всё рассказала. Я понимаю Наташу, что она всё прощает своей сестре, но ведь дело касается грудного ребёнка!..
– Вот и я так же подумала…
Поджав губы, Анна озабоченно смотрела куда-то перед собой.
– Девочки, а почему меня никто не будит на ужин? – Александр Иванович показался в дверях кухни.
– Ой, Саша, а мы тут заболтались… – Анна поспешно встала и направилась к плите.
– Тётя Аня, я всё сделаю сама! – Алиса стремительно опередила тётушку, – А вы сидите!
– Саша, ты не представляешь, какая у нас замечательная племянница! – повернувшись к мужу, Анна приложила руку к груди, – Я и представить не могу, как бы я теперь обходилась без её помощи!
– А я что говорил? – Морозов развёл руками, – Находка!
* * *
На очередное выступление в один из городских ночных клубов Наташа собиралась без настроения. Дима, по каким-то своим собственным соображениям, прочно «прикрепил» к ней в качестве звукорежиссёра Андрея Пороха, и на все её возражения отвечал твёрдо и коротко: «Не капризничай».
На первый взгляд, её несогласие, действительно, было похоже на обыкновенный каприз: Порох был очень грамотным звукорежем, именно «клубным», и, если бы не его пристрастие к алкоголю, он до сих пор бы работал в одной, известной всей стране, группе. Музыканты этой группы тоже не чуждались застолий и возлияний, но то, как это делал Андрей, повергало в шок даже бывалых запойных «рокеров». После того, как ему пришлось уйти из прежнего коллектива, он работал с другими исполнителями, но недолго – страсть к алкоголю брала своё. Год назад, решив «завязать» окончательно, он какое-то время ещё пытался устроиться в известные коллективы, но прежняя репутация мешала этой затее. Он уже было снова чуть не подсел «на стакан», но тут его подобрал Морозов – по рекомендации знакомого музыканта. Придя в «Ночной патруль», Порох никак не мог избавиться от былой «звёздности» – новый коллектив был довольно популярным, но это была совсем не та популярность, которую имели его прежние коллективы. Считая себя достойным более высокого уровня, новый звукореж довольно скептически относился к творчеству «патрулей». Какое-то время он старался этого не показывать, но вскоре почувствовал, что его собственный внутренний конфликт только разгорается. Он всё чаще и чаще спорил с Михаилом – студийным звукорежиссёром, с которым ребята работали ещё в «Кри-Старе», пытаясь «учить» нерадивого, по его мнению, звукача, на что спокойный от природы Миша только посмеивался. Последней каплей «терпения» Пороха стало привлечение Морозовым ещё одного звукорежиссёра – Сергея Весницкого, у которого был большой опыт работы на открытых площадках. Тот сразу и прочно влился в коллектив, чем вызвал жгучую творческую ревность у Пороха. В последнее время Андрей снова стал «употреблять», но старался держаться, ограничиваясь несколькими рюмками. Правда, с каждым разом ему становилось труднее и труднее контролировать себя, и в гастрольной поездке с Наташей он «расслабился» на всю катушку.
Проявив «внимание» к красивой девушке, Порох имел своей целью не только приятное времяпровождение. Он никак не мог простить Морозову последние гастроли с «Ночным патрулём», когда он был вынужден вместе со всеми отказаться от своего гонорара в пользу больного ребёнка. Виня во всём Морозова, Порох очень хотел хоть как-то отомстить, ну, хотя бы флиртом с его женой… Флирта не получилось, но он с каким-то удовлетворением согласился работать с Наташей и дальше.
Чего нельзя было сказать о самой Наташке.
Ане только что исполнилось пять месяцев, и молодая мама окончательно вернулась на сцену. Все недели были расписаны – выступления в клубах, на корпоративных мероприятиях, кроме всего прочего ей предстояло сняться в нескольких клипах на новые песни, но самое главное – впереди была подготовка новой клубной шоу-программы, которая по всеобщему мнению причастных людей должна была принести огромный успех. Единственное, что огорчало её в этой ситуации – неопределённость с детьми… Анна Сергеевна окончательно поправилась, и за Валерика Наташа была спокойна. От Ани свекровь тоже не отказывалась, но тут уже сама Наташа не хотела нагружать бабушку, и по привычке просила посидеть с маленькой дочкой Алису, пока Анна Сергеевна в довольно жёсткой форме не отчитала их с Димой…
«Вы что, из девочки решили сделать няньку?!» – Наташка даже не ожидала такой реакции и, пообещав, что это «в последний раз», уехала выступать в смятённых чувствах…
На упоминание об Алинке Анна Сергеевна ответила не менее жёстко. «Наташа, ты не обижайся, но я против. Алина – девочка хорошая, но она слишком молодая, к тому же вы сейчас люди очень популярные… Поверь моему опыту – в такой ситуации родственники хуже чужих людей… Мне кажется, не стоит привлекать Алину».
«Но почему?!» – никак не могла понять Наташа.
«Потому, что чужого человека легче поставить на место. Со своими намного сложнее…»
Не став спорить, Наташа расстроилась. Во-первых, чужим людям страшно доверять своего ребёнка. А, во-вторых… во-вторых, ей показалось странным, что, отстраняя Алинку, Анна безоговорочно доверяла своей племяннице – Алисе, как будто родственные связи на неё не распространялись.
Решив, что с Анной Сергеевной лучше не вступать даже в малый конфликт, она «в последний» раз оставила Анечку на неё и Алису, окончательно решившись с завтрашнего дня заняться поисками няни.
Перспектива присутствия Пороха на её выступлениях окончательно испортила настроение… Молодой мужчина был ей неприятен, и его недвусмысленные намёки в их прошлой поездке никак не добавляли оптимизма… Наташа не могла рассказать обо всём Димке, просто в силу своего характера – не могла.
– Андрей, в чём дело? – пользуясь небольшим перерывом, пока подтанцовка исполняла «go-go», Наташа подошла к Пороху.
– Что случилось, малыш? – он поднял на неё довольно невинный взгляд.
– Ты что, сам не слышишь?!
– Нет, а что?..
– Ты меня слышишь?
– Конечно…
– Ты хочешь сказать, что слышишь вокал?
– Да в чём проблемы, Наташ? – со стороны он и в самом деле казался искренне непонимающим, о чём она говорит.
– Андрей, в зале меня не слышно!
– Малыш, тебе это кажется, – улыбнувшись, он наклонил голову вбок, – просто колонки, которые выведены на голос, стоят впереди тебя…
– Я что, в первый раз тут выступаю? Я что, не знаю, как идёт звук?! – в её взгляде была и обида, и отчаяние, и бессилие от того, что она понимала – это не просто техническая накладка… Это – месть.
– Наташенька, не усложняй, – он всё так же улыбался ей в глаза, – народ пляшет, все довольны…
– Народ пляшет под минусовку, а меня никто не слышит!
– Да какая тебе разница-то? – рассмеялся Порох, – Слышат тебя, или не слышат… Ты же не Бьорк, в конце концов, и не Милен Фармер. Гонорар заплатят, чего переживать?
– Андрей, я пою вживую! Я выкладываюсь, а меня никто не слышит!
– Зачем ты поёшь вживую? – он говорил с ней, как с маленьким ребёнком, – Ну, кому это нужно? Даже звёзды первой величины давно работают под фанеру, а ты далеко не звезда первой величины…
– Знаешь, кто ты?.. – Наташка смотрела на него в упор, – Сказать?
– Ну, скажи…
– Сделай нормальный звук, – сделав над собой усилие, она не стала говорить обидных слов.
– Пожалуйста… – он поправил бегунки на микшере, – Как скажешь.
Она не удивилась, когда, запев, поняла, что он сделал – на фоне очень тихого музыкального сопровождения вокал теперь звучал очень громко. Кое-как исполнив песню, Наташа снова ушла со сцены.
