Текст книги "Ты услышишь мой голос-2 (СИ)"
Автор книги: Эвелина Пиженко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 47 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]
Глава 10
Уже в гостинице, куда их поселила городская администрация, Женька почувствовал себя по-настоящему плохо. Все восемь часов невольного заточения в холодном автобусе он совершенно не думал о болезни, и единственным напоминанием о ней был приступ кашля, благодаря которому удалось обезвредить Васильченко. Сразу после освобождения, пробираясь сквозь толпу корреспондентов, успевших понаехать к месту происшествия, он мечтал и об ужине, и о горячей ванне, и о тёплой постели, но, оказавшись в номере, понял, что из всех желаний осталось лишь одно: поскорее лечь, потому что силы окончательно покинули больной организм.
– Боюсь, что у вас пневмония, – врач скорой помощи, которую прислала всё та же городская администрация, озабоченно покачал головой, – нужна госпитализация.
– Концерт перенесли на завтра, – прохрипел в ответ Журавлёв, – отработаю, тогда делайте со мной, что хотите.
Так и не добившись от него согласия на лечение в стационаре, врач выписал длинный рецепт и, пообещав, что завтра пришлёт медсестру, которая будет колоть ему целый день антибиотики, ушёл в соседние номера, осматривать остальных «патрулей».
«Мы уже лечимся, – Говоров кивнул на почти опустошённую бутылку коньяка, – давай с нами, док?»
Отчаянно махнув рукой, доктор осушил наполненный пластиковый стаканчик и, пообещав прислать медсестру и к остальным, распрощался с артистами.
«Спасибо, док! Можно просто студентку медвуза… А ролевые игры я люблю!» – заржал вслед ему Сашка.
Решив не мешать Журавлёву, «патрули» собрались в соседнем номере. Проведя сначала около восьми часов в дороге, потом столько же в обществе неадекватного «захватчика» с гранатой, они только к полуночи добрались до места назначения. Ни о каком концерте уже не могло быть и речи, но, подъехав к гостинице, парни с удивлением увидели целую толпу встречающих их фанатов. В ресторан можно было не идти – ужин был тут же доставлен в номера. Выступление было решено перенести на завтра, кроме того, утром должна была состояться пресс-конференция, которую собирались устроить местные СМИ – случай с захватом заложников приобрёл широкую огласку, и первый репортаж с места происшествия был показан по центральным российским телеканалам в ночных новостях.
– Мазурик, это ты во всём виноват, – наливая очередную стопку, Говоров бросил взгляд на Витьку, – если бы ты не вернулся, ничего бы не было.
– А чё я-то? – Мазур тряхнул белобрысой кудрявой шевелюрой, – Всё с Димона началось, если бы он не начал по телефону много базарить, мы бы раньше выехали и этого урода бы не встретили.
– Ну, давайте, валите всё на меня, – усмехнулся Морозов, – а что мне оставалось, если директор мне звонит с утра и говорит, что звук не сможет обеспечить? Нужно было что-то решать на месте – либо они ищут со свечкой, либо мы грузим свой аппарат и едем, скрипя рессорами и сгибая диски…
– Да ладно вам, – Вадим протянул руку за бутербродом, – что случилось, то случилось. Главное, что всё хорошо закончилось, если не считать, что концерт перенесли.
– Интересно, сколько билетов уже сдали? – Витька покачал головой и повернулся к Морозову, – Не знаешь, Димыч?
– Пока немного, – Дима, который антибиотикам сегодня тоже предпочёл алкоголь, откинулся на спинку кресла, в котором сидел, – они завтра с утра снова будут в продаже, так что, пока об этом лучше не думать.
– Знаете, парни, если честно, я до сих пор в себя ещё не пришёл, – Андрей демонстративно поёжился, – хорошо, что у меня ни жены, ни детей, и родители далеко. А то нытья было бы…
– Ребята… – судя по выражению лица Морозова, он собирался сообщить о чём-то очень важном, – Я не хочу, чтобы вы поняли мои слова как побуждение к действию, я просто вам сообщаю, что свою часть гонорара, как и обещал, отдаю безвозмездно на лечение ребёнку этого Васильченко. Я по-другому поступить не могу, а вы решайте каждый для себя сам.
– Послушай, Дима, – Порох подался вперёд, положив локти на колени, – Я не думаю, что это вариант. Одно дело, когда ты обещал этому уроду отдать гонорар в обмен на наши жизни. Другое дело сейчас. Согласись, что мы и так пострадавшая сторона. Хорошо, если у всех нас завтра не будет воспаления лёгких, как у Женьки, я уже не говорю о моральном ущербе. По идее, мы должны подать на возмещение, а не жертвовать своими доходами.
– Андрюха, я же сказал… Это не побуждение к действию, это просто констатация факта. Своими деньгами ты можешь распоряжаться как угодно, и это только твоё право, – Морозов держал в руках пластиковый стакан с коньяком, как бы раздумывая – выпить или нет. Несмотря на пережитое, выпито было немного, и все «патрули» выглядели абсолютно трезвыми.
– Я с тобой, Димыч, – Сашка «чокнулся» с Морозовым, потом выпил содержимое стакана.
– Обещал Юльке на её новый проект… но… – Мазур отчаянно махнул рукой, – Я тоже с вами…
– Я тоже согласен, – Зимин по обыкновению нервно сжал красивые губы, – если учитывать, что сегодня мы вообще могли там остаться, это такая мелочь…
– Ну, тогда решили, – кивнул Морозов, – завтра скажем на пресс-конференции.
– Ну, если только ради пиара… – усмехнулся Порох, – В принципе, это ход.
– Никакого хода, Андрей, – Дима поднял на него серьёзный взгляд, – такие вещи обязательно нужно оглашать, хотя бы для того, чтобы твои деньги пошли по назначению. Видал, сколько сегодня спецкоров было и на трассе, и возле гостиницы? Пиара и так достаточно.
– Ну, не знаю… – Порох недоверчиво скривил лицо, – Я, конечно, не хочу быть белой вороной, но, думаю, теперь его ребёнку и так помогут, вон какой шум подняли.
– Может, помогут, – Говоров пожал плечами, – а, может, и нет. Но тебя, Андрей, никто не заставляет, это твоё личное дело.
– Ну, да… Личное… – тот снова усмехнулся, – Только теперь вы будете героями, а я, вроде как, ребёнку на лечение пожалел, да?
– Слушай, Порох, кончай бузу гнать, – Мазур достал ещё одну бутылку коньяка, – Тут ни героев нет, ни дезертиров. Если завтра все поголовно не сдадут билеты, отработаем как положено и получим свои кровные. А уж как ими распорядиться, каждый решает для себя сам. Мы решили свои отдать. Ты решил не отдавать. Что за проблемы-то?
– Проблем ноу, – Андрей поднял правую ладонь, – я с вами.
– Ну, вот, – развёл руками Витька, – ты всё правильно сделал, брат…
Не успев выпить, все дружно повернули головы в сторону внезапно приоткрывшейся двери.
– Здрасьте… – девичье лицо заглянуло в небольшой проём, – мальчики, а мы к вам…
– О, Мара… – Говоров удивлённо уставился на девушку, – А ты откуда?!
– Мы же сказали, что всё равно за вами поедем, – хитро улыбаясь, та пронырнула в номер и, пройдя к столу, уселась рядом с Сашкой, – мы поездом приехали, только не успели немного… А то рванули бы вас спасать!
– Спасительницы, блин, – хмыкнул Мазур, – хорошо, что Дима вас с собой не взял, а то с нами бы попали.
– А ты что, не одна? – Говоров подал девушке стаканчик с налитым коньяком, – Будешь?
– Буду, – та охотно протянула руку, – Мы с Ленкой и Птахой.
– С кем?! С Птахой? – подал голос Порох, – С канарейкой, что ли?
– Не, – Мара выпила и отчаянно покрутила головой, – Это Наташка. Сначала мы её звали Таха, а потом стали звать Птаха, так ржачнее.
– Ну, и где остальные? – Порох недвусмысленно ухмыльнулся, – Чего одна-то пришла?
– Так это… – зажёвывая коньяк ломтиком копчёной колбасы, Мара вытаращила на него свои голубые глазищи, – Ленка к Жене пошла… А Птаха… – она вдруг резко повернулась к Морозову и посмотрела на него как-то жалобно, – А можно вас попросить?..
– О чём? – улыбнувшись краешком губ, Дима посмотрел на девушку.
– Я скажу, только наедине.
– Я слушаю, – нехотя поднявшись, Морозов вышел вместе с Марой за дверь.
– А можно на ты? – она снова жалобно посмотрела ему в глаза.
– Ну, хорошо, можно на ты.
– Понимаешь… Птаха… ну, Наташка… Она твоя поклонница, – девушка говорила приглушённым голосом, как будто опасаясь, что в пустом гостиничном коридоре их кто-то услышит, – Она только ради тебя поехала… В первый раз, понимаешь?!
– Ну, и? – Дима терпеливо ждал, когда Мара, наконец, закончит свою мысль.
– Ну, она в тебя по уши влюбилась, понимаешь?! Давно уже, ещё в прошлом году. Она на все ваши концерты в городе ходит, во все клубы ночные, где вы выступаете, она даже знает, где ты живёшь. Просто она такая стеснительная, что никогда не подойдёт сама…
– А если покороче? – нахмурился Морозов.
– Ну, если покороче… – девушка закусила нижнюю губу, потом подняла глаза на собеседника, – Если покороче, то её сейчас в гостиницу не пустили. Нас пустили, а её – нет. Она на улице стоит, и ей пойти некуда.
– И что ты предлагаешь? – усмехнулся Дима.
– Ты можешь её провести? Ну пожалуйста…
– Хорошо, допустим, я её проведу. Ей сколько лет?
– Ей семнадцать, – Мара торопливо зачастила словами, – Нет, ты не подумай, она ни с кем не спит… Просто она и взаправду в тебя сильно влюбилась. Знаешь, какая у неё истерика была сегодня, когда сказали, что вас взяли в заложники!.. Она там совсем уже замёрзла…
– Хорошо, идём, – Дима решительно шагнул вперёд по коридору.
Оставив Мару в холле гостиницы, он вышел на крыльцо. Оглянувшись, увидел неподалёку одинокую девичью фигурку, переминающуюся с ноги на ногу. Холодный январский ветер тут же пробрал насквозь ещё не успевшее толком согреться тело, но, сойдя с невысоких ступенек, он, как был, в одной футболке, приблизился к девушке.
– Это ты – Птаха? – в свете уличного фонаря ему было хорошо видно, как расширяются её глаза – за считанные доли секунды они вдруг стали размером с пятирублёвую монету.
– Да… – только и смогла вымолвить девчонка. Глядя на неё, Дима ощутил искреннюю жалость – девушка была невысокого роста и худенького, даже тощего телосложения. На вид ей было не больше пятнадцати лет, чему способствовало детское выражение удлинённого лица с чуть выдвинутой вперёд нижней челюстью. Увидев своего кумира вот так, запросто, в одной футболке и брюках на морозном ветру, она буквально остолбенела, не в силах поверить своему счастью.
– Идём со мной, – Морозов кивнул головой в сторону входа, – попробую договориться, чтобы тебя пропустили.
Увидев музыканта в сопровождении молоденькой девушки, администраторша понимающе ухмыльнулась.
– Мальчики, я всё понимаю, – женщина игриво повела бровями, – тем более, вы у нас как бы герои дня… Но всё же постороннее лицо, после двадцати трёх… Если бы она хотя бы номер сняла…
– У тебя есть паспорт? – обернувшись к девушке, спросил Морозов.
– Да… – снова произнесла она, почти шёпотом.
– А деньги?
– Только на обратную дорогу…
– Вы оформите её, пожалуйста, – обратился Дима к администраторше, – а я сейчас принесу деньги.
– Ой… не надо… – испуганно пропищала Птаха.
– А у тебя есть варианты? – улыбнулся Морозов.
– Нет…
– Тогда оформляйся.
Вернувшись через несколько минут, он протянул администратору купюру:
– Этого хватит?
– Да, – кивнула та и добавила заговорщическим тоном, – номер недорогой, но отдельный…
– Можно было и не отдельный, – пожал плечами Морозов, – ей лишь бы переночевать.
– Я всё понимаю, – многозначительно повторила женщина, – приятно вам отдохнуть!
Прежде чем отправить Птаху в её номер, Дима привёл её в свой, где вовсю продолжалось застолье.
– Давай, ужинай, – он кивнул на накрытый стол, – и иди спать.
– А куда это она пойдёт спать? – присев рядом с девушкой, Порох положил ей руку па плечо, – И, главное, с кем?
– Ни с кем, – не сводя изумлённых глаз с Морозова, Птаха откусила бутерброд.
– Ни с кем, это не интересно, – Порох слегка сжал её плечо.
– Ни с кем, – снова повторила девчонка.
– Ну, ты же не просто так сюда приехала, – будучи изрядно под хмельком, звукореж попытался заглянуть ей в глаза, но она их старательно отвела.
– Нет, я лучше пойду… – всё так же глядя на Диму, Птаха скинула с плеча руку Андрея и попыталась встать.
– Подруга твоя сидит, и ты сиди, – кивнув в сторону Мары, устроившейся рядом с Говоровым, Порох снова усадил Птаху на кровать. Немного поколебавшись, она взяла ещё один бутерброд.
Откинувшись на подушку, Морозов задремал на своей кровати. Зимин, которого поселили в один номер с Журавлёвым, тоже ушёл спать. Оставшиеся за столом Говоров и Мазур в деталях, уже в который раз, перебирали сегодняшнее происшествие, и Мара слушала их, открыв рот.
– Идём со мной? – Порох неожиданно поднялся и потянул за руку Птаху.
– Куда, – она попыталась вырвать руку, но он держал крепко.
– Как куда? Ко мне в номер. Там сейчас никого нет, – он кивнул головой в сторону соседнего номера.
– Нет, я не пойду, – девушка в отчаянии посмотрела на Морозова, но он лежал с закрытыми глазами.
– Идём, – Андрей нахмурил брови и снова рванул её за локоть, – Ты же за этим сюда пришла?
– Я не пойду, – жалобно произнесла девчонка, – отпустите меня!
– Э-э-э, не трогай её, – коньяк только взбодрил, и Мара решительно кинулась на помощь перепуганной подружке, – она с тобой не пойдёт!
– А ты сиди и не лезь, – изрядно захмелевший звукореж оттолкнул от себя храбрую защитницу.
– Она ни с кем не спит, понял? – схватив его за руку, та попыталась оттащить его от Птахи.
– А что она тогда здесь делает? – спор откровенно перерастал в скандал.
– Не твоё дело! – Мара попыталась встать между Порохом и Птахой, но мужчина довольно чувствительно задел её кулаком по плечу.
– Ты, козёл!.. – схватившись за ушибленное место, Мара возмущённо посмотрела на обидчика.
– Пустите меня! – со слезами в голосе выкрикнула Птаха, когда Порох насильно потащил её к выходу.
– Э, Андрюха! – Говоров наконец-то оторвался от разговора с Мазуром, – Оставь девчонку.
– Саша, я сам знаю, что мне делать, – огрызнулся Андрей, – тебе весело, я тоже хочу весело…
– Андрей, – открыв глаза, Морозов окликнул Пороха, – отпусти её!
– Дима, – обернувшись, тот уставился пристальным взглядом, – Ты спишь?.. Вот и спи. Завтра за бесплатно работать, дай хоть сегодня расслабиться.
– Андрей, ты не понял? – Дима сел на кровати, – Оставь девчонку.
– Слушай, Морозов… – повернувшись всем корпусом, Порох скривил рот, – Что ты за человек такой? И сам не ам, и другому не дам… Или всё же – ам?
Высвободившись из цепких рук звукорежа, Птаха испуганно отступила назад. Встав с кровати, Морозов подошёл к ней:
– Ты поужинала?
– Да, – снова односложно ответила девушка.
– Тогда иди в свой номер, закройся и ложись спать.
– Спасибо! – метнув перепуганный взгляд на Пороха, она тут же выскользнула в дверь. Выглянув вслед за ней и проследив, благополучно ли она дошла до своего номера, Дима снова улёгся на кровать.
– Пожалуй, и я пойду, – с обидой в голосе произнёс Порох и, обернувшись к Морозову, демонстративно попрощался, – ну, пока, Дима…
– Пожалуй, и я… – Витька потянулся вслед за Порохом, – А то, если сейчас не уйду, нажрусь не по-детски…
– Ты, пожалуй, тоже иди… – Сашка кивнул Маре, – На сегодня с меня хватит приключений.
– Сто двенадцатый номер, – подсказал ей Дима, – как-нибудь устроитесь с Птахой вдвоём?
– Ага, – снова ничуть не расстроившись, Мара выскользнула из-за стола, – пока, мальчики! Увидимся завтра!
– Добрая ты душа, Димыч, – Сашка покачал головой, когда дверь за девушкой закрылась.
– А что, лучше было бы, если бы девчонка замёрзла на улице? – пожал тот плечами.
– Завтра эта девчонка всем растрезвонит, как ты ей номер снял, да ещё приврёт с три короба, – усмехнулся Говоров, – а ещё лучше – даст интервью, как провела с тобой ночь после захвата… И, так как ты теперь у нас народный герой, то это интервью разлетится со скоростью звука. Как ты думаешь, Наталья Валерьевна очень обрадуется?
– Да ладно тебе, Саня, – рассмеялся Морозов, – даже если и так… Наташка не такая глупая, чтобы верить жёлтой прессе.
– А, ну… – с готовностью кивнул Сашка, – Ты просто хочешь лишний раз в этом убедиться.
– Ну, может и так.
– А знаешь, Дима… – тон Говорова вдруг стал серьёзным, – Если честно, то сегодня знаменательный день. Именно сегодня начинается наша настоящая слава. И, если я в этом хоть что-то понимаю, то все признаки уже налицо.
* * *
Тяжёлый, болезненный сон больше походил на бред, и, если бы не сильная жажда, Женька, возможно, не проснулся бы до самого утра – какой-то хитрый укол, который ему сделал врач скорой помощи, уложил Журавлёва наповал уже через пятнадцать минут. Тело горело – он ощущал это сквозь сон. Ему казалось, что его засунули в раскалённую печь… Жар обступил со всех сторон, он был и снаружи, и внутри его тела, и только чьи-то прохладные руки немного возвращали его к жизни… Руки… Он точно знал, что это – женские руки… Они блуждали по его голове, лицу, груди… «Настя…» – хотел позвать он, но почему-то не смог. «Значит, не она», – почему-то пришла в голову странная мысль.
– Ленка… Лена… – ему показалось, что он проснулся от собственного голоса…
– Я здесь…
– Лена?! – мгновенно открыв глаза, он дёрнулся с подушки.
– Да здесь я, здесь… – на него смотрели светло-карие смеющиеся глаза.
Ленка… Но не та.
– Ты что здесь делаешь?! – снова упав на подушку, спросил Журавлёв.
– С тобой сижу.
– Откуда ты взялась? – зажмурившись, он попытался потрясти головой, но комната тут же поплыла.
– Так мы за вами приехали. Только поездом, – усевшись на край его кровати, Ленка весело смотрела на Журавлёва, – Мара пошла к Саше, а я к тебе. А Таха на улице осталась, её не пустили…
– Делать вам нечего.
– Мы всё уже знаем: и что вас захватили, и что ты гранату обезвредил, и что концерт на завтра перенесли, и что у тебя воспаление лёгких, и что ты отказался от больницы…
– Слушай, дай попить, – перебил её Женька, – мне после этого укола пить сильно хочется.
– Сейчас… – она налила из графина воды в стеклянный стакан, – Держи.
– Всё… – напившись, Журавлёв в бессилии закрыл глаза, – Буду спать…
– Хочешь, я с тобой лягу? – она провела ладонью по его мокрому лбу.
– Нет, не нужно… – он едва качнул головой.
– Да не бойся, ты меня не заразишь.
– Всё равно не нужно.
– Почему? – удивление её было настолько искренним, что Женька ненадолго снова открыл глаза, – Почему не нужно?
– Потому, что я женюсь.
* * *
…Теперь и они знали, что такое проснуться знаменитыми. Пресс-конференция, «эксклюзивные» интервью различным изданиям и телеканалам, вперемешку с инъекциями антибиотиков и других лекарств, ударная доза которых должна была спасти сегодняшнее выступление, и бесконечные звонки… звонки… звонки… Всё это продолжалось вплоть до самого вечера, и только перед самым концертом им удалось немного отдохнуть. Все билеты, которые были сданы вчера, сегодня разошлись на ура среди желающих посмотреть на знаменитых музыкантов, а весть о том, что весь свой гонорар они жертвуют на лечение больной дочери их «захватчика» привёл в восторг буквально весь город.
Администратор Дворца эстрады непрозрачно намекнул, что, если бы группа решила дать ещё один концерт, то зал был бы снова полным. И только вчерашнее переохлаждение было причиной того, что второго концерта не состоялось – чувствуя, что он всё-таки простужен, Дима не рискнул согласиться отработать ещё два часа, опасаясь за связки. Он и так весь день подвергал свой организм натиску противопростудных препаратов, умудряясь в перерывах между интервью лечить горло всякими аэрозолями и таблетками.
На концерте толпа кричала и визжала, никак не отпуская артистов, и, только пообещав приехать в скором времени ещё раз, «Ночной патруль» покинул сцену…
Пожалев трёх девчонок, так самоотверженно приехавших вслед за своими кумирами, Дима разрешил им ехать назад вместе с ними, автобусом. Притихшие от счастья, они молча сидели на заднем ряду, рядом со сложенными инструментами и буравили восхищёнными взглядами затылки парней.
– Вот чёрт… – попытавшись встать, чтобы набрать горячей воды, Женька, не удержав равновесие, тут же плюхнулся назад, – Миша, – обратился он к водителю, – тормозни где-нибудь, хорошо? Воды наберу…
– Ну, уж нет, – поднявшись со своего места, Говоров сердито протянул руку, – давай кружку, я сам наберу, а то снова кто-нибудь подвезти попросит…
Глава 11
Нажав на «стоп», Милена и сама замерла на месте. Пресс-конференцию с группой «Ночной патруль» она видела уже несколько раз в течение дня: и по телевизору, и в интернете, но каждый раз внимание её было приковано лишь к одному участнику этого рок-коллектива…
Сходить на концерт у них с Ольгой не получилось. Придя на следующий после увольнения день во Дворец эстрады, Милена с огорчением узнала, что в продаже билетов уже нет. Позвонив подруге, она уже собралась спуститься с крыльца и направиться к стоянке маршрутного такси, но, как будто вспомнив о чём-то, прошла в противоположную сторону по широкой площадке, туда, где обычно вывешивались афиши.
Остановившись перед огромным плакатом с фотографией участников группы «Ночной патруль», она вдруг почувствовала, как внутри всё замерло… Она не ошиблась вчера: стоя с другими плечом к плечу, сложив руки на груди, прямо на неё со стены смотрел Женька… Даже если бы прошло не девять, а двадцать девять лет с тех пор, как они расстались, она всё равно узнала бы его. Из тысячи бы узнала. Из миллиона…
Она даже не поняла, огорчило её отсутствие билетов или обрадовало. Увидеть его, хотя бы на сцене, из зрительного зала?.. На какое-то мгновение – да. Но она совершенно не могла себе представить, смогла бы она смотреть на него в течение двух часов или нет…
«Наверное – нет…» – эта мысль, в конце концов, взяла верх, и Милена почти успокоилась. Наверное, к лучшему, что билетов нет. Да, она всё ещё любит его, хотя прошло уже столько лет… Но боль давно притупилась, и стоит ли ворошить чувства, доставая их из самых потаённых уголков души… Вряд ли удастся «уложить» их назад так же аккуратно и безболезненно.
Всё к лучшему. Тем более, теперь она в любое время сможет найти на «ютубе» записи этой группы и посмотреть на него, на Журавлёва. «Ночной патруль»? Раньше она никогда о них не слышала, но она и не интересовалась рок-музыкой… Скорее всего, этот коллектив из полуизвестных – такие достаточно популярны в своём и не только городе, но не мелькают на центральных музканалах.
Не удержавшись, Милена в тот же день нашла в интернете множество видеороликов «Ночного патруля», но посмотреть смогла только два… Набрав наугад в поиске имя «Евгений Журавлёв», с удивлением для себя обнаружила ещё один ролик, составленный из свадебных фотографий, на которых Женька был в роли жениха… Сопровождавшую ролик песню он исполнял дуэтом с неизвестной певицей.
«Евгений Журавлёв и Наталья Смольникова». Милена не столько слушала саму песню, сколько разглядывала белокурую девушку в свадебном наряде – она же и была исполнительницей. Судя по дате, этот ролик был снят четыре с половиной года назад.
«Интересно, это настоящие свадебные фото, или просто костюмированное действие?» – подумала Милена.
«Милька, ты телик не смотришь? – звонок Ольги прервал её размышления, – У нас в городе чрезвычайное происшествие, ты что, ещё не в курсе?!»
Нет, она не была в курсе. Узнав от подруги о том, что, не доехав до города всего пять километров, музыканты оказались заложниками неадекватного человека, Милена испытала настоящий шок.
Все эти несколько часов она буквально не отходила от телевизора, со страхом и с надеждой ожидая очередного репортажа с места происшествия, но все репортажи сводились лишь к кратким отчётам корреспондентов, находящихся в ожидании развязки неподалёку от закрытого автобуса с заложниками внутри.
Услышав долгожданную весть о том, что всё закончилось благополучно и все живы и относительно здоровы, Милена еле сдержала себя, чтобы не одеться, выскочить на улицу и не поехать…
Куда?..
Справившись с первым порывом, она подумала, что даже не знает, куда нужно ехать, чтобы увидеть его… Утром, успокоившись окончательно, мысленно отругала себя. Дурочка… Ну, куда собралась?! Он и думать забыл о ней, наверное. Сколько лет прошло… Она давно ничего о нём не знает, но нетрудно предположить, что у него есть семья. Пусть не Кира… Скорее всего, не она… Но это неважно. У него давно другая жизнь. А она – что она скажет ему при встрече? «Здравствуй, Женя»? А он?.. Узнает ли он её – вообще?..
Представив себе сцену их предполагаемой встречи, Милена усмехнулась. Конечно, об этом не стоит даже думать.
Всё закончилось благополучно, он жив… Вон – сидит на пресс-конференции, отвечает на вопросы… Совсем не тот смазливый парнишка, которого она так любила… Красивый молодой мужчина, музыкант, у которого, скорее всего, целая толпа поклонниц. Найти его, чтобы, поздоровавшись, услышать в ответ заученное: «Привет… Ну, как ты?..»
Не стоит.
Жив, и слава Богу…
– Милька, говорят, что, возможно, этот «Ночной патруль» второй концерт даст, – Ольга, у которой сегодня был выходной, не оставляла надежды провести время весело, – Если что, попробуем прорваться?
– Оль, знаешь… Что-то мне на них расхотелось идти, – Милена представила расстроенное выражение лица подруги, – правда, не хочу…
– Ну, и как теперь? Хотели же развлечься напоследок, – Ольга и вправду расстроилась, – Ты когда уезжаешь?
– Хотела уже послезавтра, но жильцы в моей квартире попросили подождать ещё неделю, пока они съедут…
– Значит, неделька у нас с тобой в запасе есть, – Ольга тут же обрадовалась возможности подольше пообщаться с любимой подругой, – Давай тогда хоть в ресторан сходим?
– Ну, давай, – рассмеялась Милена, – а, ещё лучше, в ночной клуб. Я посмотрю, где более-менее интересная программа.
– Только теперь не раньше следующей пятницы, я работаю, – совсем весело сказала Ольга.
– Пятница так пятница, – в тон ей ответила Милена, – значит, договорились!
Вечером она всё же пожалела, что отказалась от попыток попасть на концерт. Ей вдруг ужасно захотелось увидеть его, хотя бы со стороны. Не в силах справиться с этим желанием Милена снова включила запись пресс-конференции и, приостановив просмотр, теперь вглядывалась в знакомое до боли лицо…
«Женька… Женя…» – слушая, как он отвечает на вопросы журналистов, она не могла отвести взгляда от монитора. Прошлое не просто «не отпускало»… С каждым жестом, с каждым словом Журавлёва оно неумолимо возвращалось, накатывая огромной, болезненной волной.
* * *
Все первые дни после возвращения музыканты испытывали на себе повышенный интерес как своих поклонников, так и представителей средств массовой информации. Своё первое интервью ребята дали, едва выйдя из автобуса, во дворе «Творческой деревни». Заученно отвечая на вопросы обступивших их корреспондентов, в душе все они хотели поскорее оказаться дома, в кругу своих родных и любимых… Родные и любимые стояли тут же, неподалёку, едва справляясь с желанием растолкать толпу наглых СМИшников и обнять, наконец, благополучно вернувшихся парней.
– Папа!.. – Наташа не успела и глазом моргнуть, как Валерка, которого она взяла с собой, вырвал из её ладони свою ручонку и бросился к отцу.
Пробравшись мимо ног взрослых, он с ходу дёрнул Диму за полу куртки. Подхватив сына на руки, тот прижался губами к румяной детской щёчке.
– Скажите, о чём вы думали, находясь между жизнью и смертью? – бойкий молодой человек направил свой микрофон в сторону Морозова, – Чего вам больше всего хотелось в эти минуты?
– Я думал о том, что хорошо, что в этот раз с нами нет моей жены. А насчёт желаний… Боюсь, что ничего оригинального я вам не скажу. Больше всего мне хотелось оказаться дома, вместе со своей семьёй. Впрочем, я и сейчас всё ещё хочу этого. Извините… – Валерка намертво вцепился в отцовскую шею, и, прижав его к себе одной рукой, другой Дима подхватил подбежавшую к нему Наташку.
– Ну, хватит!.. – махнув рукой корреспонденту, она прижалась к Димкиной груди, – Хватит уже… Он – мой…
– И мой… – уткнувшись в папин воротник, подал голос Валерка, потом, помолчав несколько секунд, добавил, – И Анечкин…
Вечером, лёжа в постели, Наташа, не отрываясь, долго смотрела в Димкины глаза, которые в свете ночника казались ещё более синими.
– Знаешь, если бы с тобой что-нибудь случилось, я не смогла бы жить…
– Со мной ничего не случится, – пригладив её белокурые волосы, улыбнулся Дима, – а, если, вдруг… Ты всё равно должна жить. Ради Валерки и Ани… Слышишь, Наташка?.. Ты в любом случае обязана жить.
– Я знаю. Я всегда буду жить ради детей… Но без тебя меня всё равно не будет… Понимаешь?
– Понимаю. И меня тоже не будет без тебя. Поэтому мы оба должны жить… Я тебе когда-то уже говорил… Помнишь?
– Помню, – закрыв глаза, Наташа прижалась к груди мужа, – Знаешь, пока вы сидели в этом автобусе, я столько всего передумала…
– Я не могу сказать, что я много передумал… Не знаю, может, у кого-то и проносится вся жизнь перед глазами… Но у меня перед глазами были только вы. Ты и Валерка с Аней… Я даже о родителях почти не думал тогда, только о вас. Это – честно.
– А знаешь… – Закусив губу, Наташа какое-то время помолчала, как будто не решаясь что-то сказать, но потом, приподнявшись на локте, снова заглянула Диме в глаза, – Знаешь, когда вы уже ехали назад, я, чтобы быстрее прошло время, пошла в нашу студию и стала наигрывать разные мелодии. А потом поняла, что играю что-то своё, то, что у меня на душе…
– И – что? – он, улыбаясь, тоже смотрел на неё, как будто догадываясь, о чём она сейчас скажет.
– Мне кажется, у меня получилась песня…
– А, хочешь, я угадаю мелодию?..
– Как?! – Наташа удивлённо приподняла брови, – Как ты сможешь угадать мелодию?!
– Я попробую, – он сел в кровати и, достав со спинки наброшенный на неё халатик, подал его жене, – Идём?
– Идём, – одевшись, Наташа наклонилась над маленькой кроваткой – в силу возраста грудная Анечка спала рядом с родителями.
Заглянув в детскую и убедившись, что Валерик тоже спит, они тихонько прошли в свою домашнюю студию.
– Давай, сначала ты, – кивнув на синтезатор, Дима присел на стул и усадил Наташку к себе на колени.
– Слушай, – тронув клавиши, она сначала слегка пробежалась по ним, потом сделала несколько первых аккордов.
– А теперь – я, – продолжив начатую ею мелодию, он сыграл ещё несколько тактов и внезапно оборвал звук, – ну, что?..
– Дим… – Наташа казалась изумлённой, – Ну, я понимаю, что здесь логическое продолжение… но вот этот нюанс… – она повторила только что сыгранный им эпизод, – Откуда ты мог о нём знать?!
– Слушай дальше, – он снова положил руки на клавиши…
– Дима, как жаль, что нам с тобой никто не поверит… – Наташа обернулась к мужу, – Но это ведь чудо! Я именно эту мелодию сочинила… Вернее, думала, что сочинила… А, выходит, она – твоя?
– Наташка, – сжав её в своих руках, Дима тихо рассмеялся, – Ты ещё не поняла?! Это не моя мелодия, и не твоя. Она – н а ш а с тобой. Ты думала обо мне, а я думал о тебе. Мы сочинили одну и ту же мелодию. Я уже давно не удивляюсь нашим таким совпадениям.
