Текст книги "Эхо прошлого (СИ)"
Автор книги: Евангелина Ахметова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Они лежали рядом в темноте, и в наступившей тишине слышалось их прерывистое дыхание.
Теперь – когда все было кончено – Сандер, обретший способность мыслить трезво, вынужден был признать правду: он поддался своей страсти. Он был не в состоянии контролировать желание, которое Роуз пробуждала в нем. Оно овладело им сейчас и овладеет снова. Понимание этого больно задевало гордость мужчины.
Не глядя на нее, он бесстрастно произнес:
– С этого момента я становлюсь единственным мужчиной, с которым ты будешь заниматься сексом. Тебе понятно? Моя жена не должна позорить меня, предлагая себя другим мужчинам. И для того, чтобы удержать тебя от соблазна, я буду следить за тем, чтобы твои непомерные сексуальные аппетиты были удовлетворены.
Сандер понимал, что слова его – лишь маска для прикрытия собственных слабостей. Ему была невыносима мысль, что Роуз спит с другими мужчинами. Он был не в состоянии обуздать свою тягу к ней – несмотря на то что презирал себя за это.
Роуз почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Унижение было нестерпимым. Она хотела объяснить Сандеру, что с ней произошло нечто невероятное, когда она оказалась в его объятиях. Она готова была поклясться чем угодно, что другие мужчины не оказывают на нее подобного воздействия. Она даже собиралась признаться, что Сандер – единственный, с кем она занималась сексом. Но молодая женщина понимала, что он не станет ее слушать.
Позже, оставшись в одиночестве, Сандер попытался разобраться, почему в ту секунду, когда он прикоснулся к Роуз, у него возникло желание овладеть ею. Причем желание было настолько сильным, что оно подавило его сопротивление, и Сандер не устоял. Эта женщина пробуждала в нем необыкновенные чувства, и Сандер, хотя и неохотно, был вынужден это признать.
Глава 23
Зная, что Сандер богат, Роуз предполагала, что они полетят на остров в лайнере первого класса. Но она не ожидала, что они окажутся в невообразимо роскошном салоне частного самолета, на борту которого будут единственными пассажирами. Однако именно это и произошло. Стюардесса повела мальчиков на экскурсию в кабину пилота. Роуз и Сандер сидели в салоне одни. Женщина любовалась кожаной кремовой мебелью и белоснежными коврами.
– Такой самолет и его содержание, наверное, стоят кучу денег, способных накормить сотни голодных семей, – не сдержавшись, бросила она.
Ее замечание, в котором скрывался намек на обвинение, заставило Сандера нахмуриться. Он никогда не слышал такого от своей матери – насчет сотен бедных семей, – и поэтому слова Роуз больно резанули по нервам. Вроде бы мелочь, но он не смог проигнорировать ее.
К собственному удивлению, Сандер занял оборонительную позицию:
– Это не мой самолет. Я вхожу в сообщество бизнесменов, которые совместно владеют этим лайнером и пользуются им, когда необходимо. А что касается бедных, то на острове существует система социальной защиты, благодаря которой никто не голодает, и все дети получают образование в соответствии с их способностями. У нас также имеются бесплатное медицинское обслуживание, хорошее пенсионное обеспечение. И то и другое было создано моим отцом.
И почему он должен оправдываться? Да еще перед Роуз?
Вечером самолет наконец-то приземлился на острове. Окрестности были окутаны тьмой, и лишь взлетно-посадочная полоса была ярко освещена. Когда они сходили по трапу, их окутал теплый и влажный средиземноморский воздух. Легкий ветерок ворошил волосы близнецов, которые прижимались к Роуз, внезапно потеряв уверенность в себе. Маленький автобус подвез их к зданию аэровокзала, где Сандер обменялся теплыми рукопожатиями со служащими. Затем они направились к лимузину, ожидавшему их. Сандер посадил в автомобиль сонных детей, устроив Гарри у себя на коленях и свободной рукой прижав к себе Фредди, а Роуз осталась в одиночестве. Ей некуда было девать руки, привыкшие обнимать близнецов. Она очень хотела привлечь их к себе, но не стала делать этого, не желая тревожить их сон.
К счастью, ее больше не мучила головная боль, сопровождавшаяся ощущением тошноты, однако Роуз по-прежнему чувствовала себя не очень хорошо.
Лимузин быстро мчался по шоссе, потом свернул на извилистую дорогу, и молодая женщина увидела мерцающее в лунном свете море. С другой стороны дороги возвышались скалы, которые в конце концов закончились старой крепостной стеной с большими воротами. Они проехали мимо высоких башен, затем – по мощеной улочке, которая, расширяясь, выходила на большую площадь.
– Это главная площадь города, и перед нами – королевский дворец, – сообщил ей Сандер.
– Мы будем здесь жить? – нерешительно спросила Роуз.
Он покачал головой:
– Нет. Дворец используется лишь для торжеств и официальных церемоний. После смерти деда я построил загородную виллу. Меня не интересуют пышность и роскошь. Самое главное – благосостояние граждан. Так же считал мой отец. Не думаю, что островитяне будут уважать меня, если я не буду уважать их.
Роуз отвела глаза. Его слова заслуживают восхищения, но разве она может позволить себе восхищаться Сандером? Достаточно и того, что она не в силах совладать с желанием, которое он пробуждает в ней.
– Этот город, наверное, очень древний, – сказала женщина, решив сменить тему.
– Да, – согласился он.
Всегда, по возвращении на остров, Сандера охватывали противоречивые чувства. Он любил эту землю и людей, живущих на ней, но в сознании постоянно всплывали горькие воспоминания детства.
Пытаясь их отогнать, он сконцентрировался на другом:
– Сюда приплывали на торговых судах египтяне и финикийцы. Они торговали и с нашим ближайшим соседом, Кипром. У нас, как и на Кипре, имеются большие залежи меди, и за остров велась жестокая борьба. Династический брак положил конец распрям. Это традиционный способ решения территориальных споров… – Сандер умолк, взглянув на Роуз. Ему показалось, что она издала какой-то звук.
Молодая женщина, не сдержавшись, заявила:
– Представляю, какие ужасные чувства испытывали бедные невесты, которых заставляли вступать в такие браки.
– Полагаю, насильственные браки были отвратительны не только невестам, но и женихам.
Голос Сандера прозвучал так резко, что близнецы зашевелились во сне, заставив мать внимательно взглянуть на них, но все же она воинственно возразила:
– Исторически мужчины имеют в браке больше прав, чем женщины.
– Право свободного выбора имеют все люди, независимо от пола. Это право заложено в человеческой натуре, и его надо уважать превыше всего, – настаивал Сандер.
Роуз с изумлением взглянула на него:
– И ты можешь говорить это после того, как силой заставил меня…
– Ведь ты сама настояла на браке.
– У меня не было выбора.
– Выбор всегда есть.
– Но не для матери. Мать прежде всего думает о детях.
Молодая женщина говорила убежденно, однако Сандер счел ее утверждение фальшивым. Он бросил на Роуз такой презрительный взгляд, что она покраснела с головы до ног, вспомнив о том, как крепко уснула, оставив близнецов без присмотра.
Отвернувшись от нее, Сандер разозлился. Роуз, наверное, считает, что может его обмануть. Она уверяет, что настояла на браке с ним исключительно ради своих сыновей, но он точно знает, что она жаждет попользоваться его богатством.
«Но ты предупредил, что ей придется подписать брачное соглашение, и она не получит ничего в случае развода», – услышал Сандер внутренний голос, неожиданно вставший на защиту Роуз.
Близнецы любят ее. Они бы не проявляли такой любви, если бы Роуз была плохой матерью. Сандер тоже любил свою мать в этом возрасте. Но он редко видел ее – она совсем не уделяла ему внимания. Мать была для него прекрасной дамой – прекрасной, но совсем чужой. Он тосковал по ней, жаждал увидеть, а когда наконец они встречались, Сандер испытывал постоянную тревогу, желая угодить маме, но боясь внезапных вспышек раздражения, когда он нечаянно прикасался к ее роскошной одежде. Анна, которая сейчас хозяйничала на вилле, была ему гораздо ближе, чем родная мать, да и всем остальным тоже…
Анна тогда постоянно находилась с детьми, как Роуз – с близнецами. Сандер был вынужден признать, что просто невозможно притворяться заботливой матерью двадцать четыре часа в сутки. Значит, женщина любит и деньги, и своих детей? Это трудно представить. Сандер разгневался. Что с ним происходит? Он прекрасно знает, какова Роуз. Так зачем искать оправдания ей?
Глава 24
Сандер, отвернувшись от Роуз, взглянул в темное окно автомобиля. Мальчики прижимались к нему, их тельца приятно согревали его. Это его сыновья, и он любит их безоглядно, без всяких условий, – независимо от того, кем является их мать. И только ради них он стремится найти что-то доброе в Роуз. Именно поэтому он готов согласиться, что она – хорошая мать. Разве любящий отец не мечтает об этом для своих детей? Особенно когда он не понаслышке знает, что такое – расти без материнской любви…
Ей показалось, или ее сыновья теперь действительно больше тянутся к Сандеру, чем к ней? Ощущая себя несчастной, Роуз отвернулась к окну. Город остался позади, и теперь они ехали по дороге, тянувшейся вдоль моря. Высокие острые скалы сменились пологими холмами.
Слишком поздно и слишком эгоистично жалеть о том, что Сандер вторгся в ее жизнь, решила молодая женщина.
В лимузине воцарилось тягостное молчание. Воздух, казалось, был пропитан презрением Сандера и ее непреходящим чувством вины. Именно вина – за то, что Роуз столь беспечно и бездумно зачала детей, – частично явилась причиной того, что она оказалась здесь. Вина и безмерное желание дать детям счастливое, ничем не омраченное, защищенное детство в семье с двумя любящими родителями. Такое детство было у нее. Но родители погибли, и Роуз лишилась покоя. Сердце ее защемило от давней, хорошо знакомой боли и отчаянной надежды на то, что близнецов минует подобная участь…
Отодвинувшись в угол роскошного, обитого кожей сиденья, Сандер смотрел в темноту. Его окружили призраки прошлого. При жизни деда семья их жила во дворце, и дети были лишены возможности общаться с родителями и с дедом, пока взрослые не позовут их к себе. И все же дед каким-то образом постоянно был в курсе того, что происходит с внуками. Он регулярно посылал за ними и отчитывал за провинности и изъяны поведения, перечисляя все их детские «преступления».
Его сестры и братья боялись деда, но Сандер, старший сын и в будущем наследник, быстро понял, как следует себя вести. Лучшим способом было противостояние деду. Гордость Сандера закалилась в борьбе, когда дед, насмехаясь, всеми способами пытался уязвить и унизить внука.
Школа-интернат в Англии, а затем университет подарили Сандеру благодатную передышку от давления и придирок деда. Но после того как Сандер закончил образование и стал заниматься семейным бизнесом, между ними началась настоящая борьба.
Для деда самым главным в жизни было продолжение династии и семейного бизнеса. Сын и внуки являлись лишь пешками в его руках. Сандер в детстве постоянно слышал разговоры о том, какая невеста – из богатых наследниц – ему лучше всего подойдет. Однако поведение матери, а также учеба в школе и университете укрепили его решимость не вступать в подобный брак. Сандер не позволит деду женить себя насильно – как тот женил его отца.
Дед и внук много спорили насчет этого. Старик постоянно пытался заставить его встретиться с очередной богатой невестой, которая, по мнению деда, достойна стать матерью следующего наследника. В конце концов, разозлившись до предела, Сандер заявил деду, что тот напрасно тратит время, и он никогда не женится, тем более у него уже есть наследник – младший брат.
Тогда дед пригрозил лишить его наследства, а Сандер ответил, что не боится этого и поищет работу у одного из конкурентов их компании. На несколько недель дед затих, и Сандер вздохнул спокойно: старик наконец понял, что внук не позволит контролировать себя. Но затем, накануне отъезда в Англию, где он планировал встретиться с очень важными клиентами в Манчестере, Сандер выяснил, что дед собирается использовать его отсутствие для того, чтобы сообщить прессе о предстоящей помолвке своего внука с молодой вдовой, владелицей флотилии. Кроме всего прочего, Сандеру было известно, что у вдовушки имелись серьезные недостатки: вереница любовников и пристрастие к наркотикам. Но это, конечно, деда не интересовало.
Сандер схлестнулся с дедом, и оба сильно разозлились друг на друга. Старик отказался идти на попятную, и внук предупредил: если он публично объявит о помолвке, то Сандер так же публично опровергнет ее.
К тому времени, когда Сандер приехал в Манчестер, гнев его не остыл, а стремление жить своей жизнью только окрепло. Он решил, вернувшись в Грецию, оборвать все нити, связывавшие его с дедом, и начать свой собственный бизнес практически с нуля.
И в таком состоянии, обуреваемый опасной смесью чувств, Сандер встретил Роуз. Она смотрела на него с другого конца многолюдного зала. Волосы ее были тщательно взбиты, а губы чересчур сильно накрашены и обведены. Короткая юбчонка открывала стройные ноги, упругие округлые груди были словно выставлены напоказ. На первый взгляд она ничем не отличалась от десятков выискивающих добычу легкодоступных девиц, которые приехали в клуб лишь потому, что в нем любили собираться молодые футболисты.
Сандер оказался в этом клубе, поскольку его пригласил один человек, предложивший помощь в налаживании связей с нужными людьми. Сандер открывал собственное дело, и эти связи ему были необходимы. Но прямо в клуб неожиданно позвонил давний друг Сандера и осторожно посоветовал ему думать прежде всего о своих интересах. Сандер мгновенно сообразил, что деду каким-то образом стали известны планы старшего внука. Значит, кто-то предал его! Гнев – на деда, на тех людей, которым он напрасно доверял, – охватил Сандера, воспламенив кровь. Словно лава, бурлящая в вулкане, этот гнев хлынул наружу, сметая все на своем пути. И на этом пути оказалась Роуз. Сандер мог использовать ее так, как хотел. Она жаждала этого.
Ему достаточно было окинуть ее долгим циничным взглядом, и она тут же подошла к нему. Она льнула к мужчине в переполненном зале, от нее пахло водкой и мылом. Сандер запомнил это. От других девушек, развлекавшихся в клубе, пахло дешевыми духами. Он предложил ей выпить, но она покачала головой, глядя на него с откровенным вожделением, и это отсутствие самоуважения еще больше разозлило Сандера. Почему девушки предпочитают использовать свои тела, а не мозги, чтобы утвердиться в жизни, и отдаются мужчинам не столько за деньги, сколько в надежде стать подругой богатого человека?
В его жизни не было места для подобных подруг, но в данный момент он испытывал невероятную ярость. Напряжение буквально разрывало его изнутри, и он решил использовать секс с Роуз как лекарство. Взяв бокал – не первый за этот вечер, – Сандер допил коктейль одним глотком, затем повернулся к ней и сказал:
– Пойдем…
Машина подпрыгнула на ухабе, и близнецы проснулись.
– Мы приехали? – сонным голосом спросил Гарри, и Сандер, отвлекшись от своих мыслей, вернулся в реальность.
– Почти, – ответил он. – Мы свернули на дорогу, которая ведет к вилле.
Лимузин так резко повернул, что Роуз, повалившись на бок, чуть не стукнулась головой о дверцу. Близнецы, в отличие от нее, нисколько не пострадали, потому что находились в надежных руках отца.
Он любит мальчиков, но не любит жену.
Роуз пронзила боль, и это застало ее врасплох. Неужели она ревнует его к сыновьям? Конечно нет. Меньше всего на свете она хочет оказаться в объятиях Сандера.
Машина миновала кованые чугунные ворота и ехала теперь по длинной подъездной аллее, обсаженной кипарисами.
В конце аллеи располагалась квадратная площадка, покрытая гравием, а за ней – сама вилла. В приглушенном свете были видны ее элегантные линии и пропорции в стиле модерн.
– Анна, приглядывающая за домом, приготовила все необходимое для тебя и близнецов. Она, а также Джордж, ее муж, который привез нас сюда, заботятся о вилле и садах. У них есть своя собственная земля за гаражным блоком, отделенная от виллы, – сообщил Сандер, когда машина остановилась на гравийной площадке.
Практически в ту же секунду дверь виллы отворилась, и на пороге появилась высокая, хорошо сложенная женщина со спокойным, невозмутимым лицом. Ее темные волосы были чуть тронуты сединой.
Роуз ощутила горечь, увидев, что близнецы, ухватившись за руки Сандера и будто совсем не замечая ее, пошли вместе с отцом к этой женщине. Улыбка, которой она одарила Сандера, была полна любви и радости, и Роуз с изумлением увидела, что он нежно обнял женщину. Роуз никак не ожидала этого. По-видимому, Анна была для Сандера больше чем просто экономкой.
Анна наклонилась, чтобы поздороваться с мальчиками, но не стала их обнимать, а ждала, с одобрением отметила Роуз, когда те сами к ней подойдут.
Сандер слегка подтолкнул близнецов и сказал:
– Это Анна. Она заботилась обо мне, когда я был маленьким, а теперь позаботится о вас.
Мгновенно в Роуз взбурлил протест. Ее сыновья не нуждаются в Анне и ни в ком другом. У них есть мать, и она должна заботиться о них. Выступив вперед, Роуз обняла мальчиков за плечи и тут же была обезоружена теплой улыбкой Анны. Экономка восприняла ее жест с одобрением, не увидев в нем вызова или предостережения.
Когда Сандер представил экономке Роуз, назвав ее своей женой, стало очевидно, что для Анны это не являлось новостью. Интересно, что он сказал родным, а также знакомым по поводу близнецов? Как объяснил, откуда у него взялись два мальчика и жена? Роуз это было неизвестно. Но Анна явно обрадовалась появлению у Сандера сыновей, уже обожала их, готова была баловать, ублажать и потакать им во всем.
– Анна покажет виллу, а также накормит тебя и мальчиков, – произнес он, обращаясь к Роуз.
Затем Сандер обратился к Анне на греческом языке. Она, просияв, энергично кивнула, а он повернулся и, миновав холл, исчез в дверях из темного дерева, контрастирующего с белой стеной.
Глава 25
– Сначала я покажу вашу комнату, – сказала Анна, – а потом, возможно, вы захотите выпить чашечку чая, прежде чем осмотреть виллу.
В Анне ощущалось нечто теплое, доброе, материнское, и первоначальная враждебность Роуз мгновенно улетучилась, когда они стали подниматься по мраморной лестнице. Близнецы шли между ними.
Поднявшись наверх, они оказались на просторной галерее, и мальчики с надеждой взглянули на Роуз.
Покачав головой, она начала:
– Нет. Никакой беготни в доме…
Но Анна радушно улыбнулась:
– Теперь это их дом, и пусть они бегают. Конечно, если вы им позволите.
– Хорошо, побегайте, – разрешила Роуз.
Ей было приятно, что Анна поняла потребность маленьких детей выпустить пар. Обе женщины взглянули вслед мальчикам, бросившимся наперегонки.
– Смотрю на них – и словно вижу Сандера в таком же возрасте, за исключением… – Анна умолкла, и улыбка исчезла с ее лица.
– За исключением чего? – настороженно спросила Роуз, опасаясь любой критики в адрес своих драгоценных сыновей.
Будто догадавшись, о чем подумала молодая женщина, Анна похлопала ее по руке:
– Вы хорошая мать – все видят это. Ваша любовь к сыновьям отражается в их улыбках. Мать Сандера была совсем другой. Дети были для нее обузой, и все они, особенно Сандер, очень рано поняли, что от матери бесполезно ждать любви и утешения.
Роуз представила себе маленького несчастного Сандера – ребенка с печальными глазами, одинокого и страдающего от недостатка материнской любви.
Близнецы подбежали к ним, прервав откровения Анны насчет детства Сандера. Сочувствие Роуз к маленькому мальчику, который страдал от холодности матери, мгновенно отошло на задний план, когда она узнала, что ее сыновья будут спать вдвоем в своей собственной спальне.
Почему она испытала тревогу и страх? Роуз задала себе этот вопрос позже – после того, как Анна помогла ей уложить близнецов. Она сидела в кухне и пила, по настоянию Анны, свежезаваренный ароматный чай. Сандер ясно дал ей понять, что их брак будет включать сексуальные отношения. Так чего же она боится?
Извинившись перед Анной, Роуз сказала, что хочет проверить, спят ли близнецы. Они могли проснуться и испугаться совершенно незнакомой обстановки.
Спальня близнецов, так же как и спальня, предназначенная для нее и Сандера, выходила окнами во двор. Под окнами начинался длинный бассейн, тянувшийся почти до самого моря. Но если в спальне Сандера была застекленная дверь, ведущая в сад, окружающий бассейн, то в спальне мальчиков имелось только окно. За заботу о безопасности детей Роуз была бесконечно благодарна ему. Плавательный бассейн и два пятилетних мальчика-сорванца представляли собой опасную смесь, которая обеспокоила бы любую заботливую мать.
С близнецами было все в порядке. Они крепко спали, громко посапывая и повернувшись друг к другу. Любовь к ним наполнила сердце Роуз. Но когда она наклонилась к ним, чтобы их поцеловать, то увидела не своих сыновей, а другого ребенка, в чьих черных глазах – совершенно таких же, как у ее мальчиков, – читались боль и злобная гордость. То были глаза Сандера. Роуз задумчиво нахмурила брови. Прежде она считала, что Сандера не мучает душевная боль. Но обстоятельства, в которых вырос ребенок, оказывают влияние на всю его жизнь. Молодая женщина искренне верила в это, потому и впустила Сандера в жизнь своих сыновей. Так что же случилось с его болью? Может, она спрятана глубоко внутри? В печальном, кровоточащем уголке сердца, который никогда не перестанет болеть? То была самая тяжелая рана – отсутствие материнской любви.
Смущенная собственными мыслями, Роуз оставила спящих сыновей. Она устала и сама хотела спать. Сердце ее стало неровно биться. Хотела спать? Вместе с Сандером? В одной постели?
Внутренняя отделка виллы была великолепной. Комната для гостей, которую Анна показала Роуз и в которой та предпочла бы остаться на ночь, была элегантно отделана в стиле модерн и обставлена строгой мебелью в белых и серо-коричневых тонах. Стены украшали средиземноморские пейзажи, их голубые и зеленые краски красиво оттеняли общий фон.
Из комнаты близнецов Роуз направилась в комнату, предназначенную для них с Сандером – но совсем не для того, чтобы взглянуть на большую кровать и дать волю воображению, дразнившему ее. Она уверяла себя, что всего лишь собирается распаковать свои чемоданы. Однако, открыв дверь, она увидела, что чемоданы исчезли. Сквозь открытую дверь ванной комнаты доносился острый лимонный запах мыла и слышался шум льющейся воды.
Сандер убрал ее чемоданы? Может быть, он заявил Анне, что не желает делить с ней свою постель? Чувство облегчения смешалось с протестом. Роуз нравилась Анна, и она не хотела, чтобы экономка думала, будто Сандер отвергает ее. Это было бы унизительно. Более унизительно, чем рыдать в одиночестве, изнемогая от желания к мужу.
Роуз взволнованно переступила с ноги на ногу, а затем замерла, когда из ванной вышел Сандер.
Бедра его были обернуты полотенцем. Тело было влажным после душа. Он отбросил белое полотенце в сторону и стоял теперь полностью обнаженным. Роуз залюбовалась загорелой фигурой с широкими плечами, мощными мускулами груди, твердым бугристым животом. Черные завитки, покрывавшие грудь Сандера и узкой дорожкой спускавшиеся вниз, еще больше подчеркивали его мужественность, и Роуз не смогла отвести от них глаз. Она была зачарована этой чувственной картиной.
Не надо смотреть на него! Не надо вспоминать, не надо чувствовать! Но она уже не владела собой. Всего лишь взглянув на Сандера, молодая женщина ощутила желание, которое захлестнуло ее с головой. Кровь стала медленно закипать. По телу пробежала горячая волна.
Ее собственная страсть обескуражила Роуз. Она прожила шесть лет, не испытывая никаких сексуальных потребностей, а сейчас, едва взглянув на Сандера, почувствовала непреодолимое и, казалось бы, чуждое ей желание, которое грозило поглотить ее. Мысль об этом жгла тело, учащала пульс, бьющийся где-то в низу живота…
«Это Роуз виновата в том, что я хочу ее», – сказал себе Сандер. Именно она – с ее нежным ртом, призывным взглядом, ненасытной потребностью – виновата в том, что он не в силах сдержаться. Это из-за нее он теряет контроль над собой и своими эмоциями.
Они словно попали в шторм, и смерч грозил поглотить их обоих. Роуз чувствовала, как давит на нее их взаимное влечение друг к другу. Ее охватил страх. Она не хотела этого. Ей было очень стыдно. Оторвав взгляд от Сандера, она стремительно направилась к двери, охваченная паникой. Но Сандер опередил ее. Он преградил ей дорогу, и Роуз, наткнувшись на него, испытала шок.
Слезы гнева – на себя, на него, на мучительное желание, переполнявшее ее, – навернулись на глаза, и Роуз, сжав кулачки, стала колотить по его груди. Сандер схватил ее за запястья.
– Я не хочу это чувствовать! – плача, воскликнула она.
– Но ты чувствуешь это. Ты хочешь меня, – хрипло произнес Сандер, закрывая ей рот страстным и жестким поцелуем.
Вкус ее губ пробудил в нем огонь, который он был не в силах обуздать. Роуз тихо застонала, когда он целовал ее, и задрожала в его объятиях. Это чуть не свело Сандера с ума, все окружающее перестало для него существовать, все мысли исчезли из головы. Он страстно жаждал удовлетворить Роуз, и ему казалось, что он рожден именно для этого.
Каждый стон, который она издавала, малейшее содрогание ее тела, любое движение в ответ на его ласки возбуждающе действовали на него. Сандер мечтал стать для нее единственным мужчиной. Бледная шелковистая кожа женщины пробудила в нем желание вновь и вновь прикасаться к ней. Рукам его уже были знакомы ее упругие груди, но Сандер хотел снова ощутить их в своих руках. Его губы, язык и зубы уже возбуждали темные припухшие соски, но сейчас он собирался доставить ей еще одно удовольствие. Он хотел положить руку на плоский живот Роуз и услышать, как она сдавленно вскрикнет, будто не совладав с собой. Он хотел раздвинуть стройные ноги женщины и услышать тихий стон, сорвавшийся с ее губ. А он насладится, лаская повлажневшее лоно, ожидающее его…
Волны страсти охватили Роуз, все глубже затягивая ее в чувственный омут. Она как будто была неопытным пловцом, попавшим в глубокие воды. С каждым прикосновением кончика его языка к самому чувствительному местечку Роуз все глубже погружалась в этот омут, пока в мире не осталось ничего, кроме горячих прикосновений языка Сандера.
Позже, когда она стала ритмично двигаться вместе с ним, побуждая его взорваться от напряжения, Сандер понял необычайно ясно: Роуз несомненно влечет к нему, но и его неудержимо тянет к ней.
Глава 26
Сидя в тенистой беседке, увитой виноградом, Роуз наблюдала за тем, как близнецы плещутся в бассейне под бдительным присмотром Сандера. Прошло шесть недель с тех пор как они приехали на остров, и мальчикам полюбилась их новая жизнь. Они обожали Сандера. Он оказался хорошим отцом, вынуждена была признать Роуз. Он уделял сыновьям время и внимание, но важнее всего была его любовь. Роуз взглянула в сторону дома. Анна скоро должна принести ланч. Неожиданно холодок пробежал по ее спине.
Сегодня утром Роуз убедилась в том, что она беременна. Завтраки, которые она не могла съедать по утрам, усталость, охватывавшая ее днем, небольшое увеличение грудей – все могло иметь иное объяснение, но к этому теперь прибавилась и задержка месячных.
Сердце ее затрепетало. «Больше никаких детей», – предупреждал Сандер. Он заставил Роуз принимать противозачаточные таблетки. Она и принимала их, не пропустив ни одной, но симптомы у нее те же, что и при беременности. Сандер разозлится, конечно, и даже разъярится. Но что он сможет сделать? Она – его жена и забеременела от него, хотя он против этого ребенка.
Роуз почувствовала, что к горлу подступила тошнота, а на лбу выступила испарина. Судя по всему, Анна уже подозревает что-то. Анна оказалась ангелом, обожавшим детей, – она стала для них почти бабушкой. К тому же Анна в свое время заменила мать Сандеру, его сестре и брату. А теперь она заметила, что Роуз быстро устает и чувствует себя неважно, и взяла на себя заботу о близнецах, добродушно похлопав молодую женщину по руке, когда та пыталась объяснить свое состояние переменой климата.
Сандер позвал близнецов из бассейна. Анна принесла ланч. Роуз решительно отмела от себя все тревоги.
Прежде Сандер редко работал дома, но с тех пор как на острове поселились Роуз и мальчики, он обнаружил, что предпочитает не появляться в офисе. Чем это вызвано? Он хочет проводить время со своими сыновьями или… с Роуз? Чепуха! Дурацкий вопрос.
Сандер со злостью попытался сконцентрироваться на экране компьютера, стоявшего перед ним. Сегодня днем он обнаружил, что ему трудно отвечать на письма, пришедшие по электронной почте. Потому что он думает о Роуз? Если и думает, то лишь потому, что разговаривал утром с Анной, и та отметила, какая Роуз хорошая мать.
«Хорошая мать и хорошая жена, – вот что она сказала. – Ты счастливый мужчина».
Анна прекрасно разбиралась в людях. Она никогда не любила его мать и защищала детей от гнева деда, насколько могла. Она искренне любила Сандера – собственно, в детстве он другой любви и не знал. Экономка всей душой полюбила Роуз – женщину, которая очень похожа на его мать, о чем Анна не догадывается.
Сандер нахмурился. Для него не была секретом финансовая хватка Роуз – точно такая же, как у его матери. Но он также видел, как она обращается с близнецами, и был вынужден признать, что Роуз – любящая и заботливая мать, безоглядно и великодушно отдающая свою любовь детям… Точно так же, как она безоглядно и великодушно отдавала ему себя.
О чем он только думает? Он глупец, если начинает верить в ее искренность. Роуз ничего не отдает ему. Лишь слабак или дурак может так думать, а Сандер не является ни тем, ни другим. Он всего лишь не может совладать со своим вожделением, и это свидетельствует о мужской слабости самого дурного толка.
Как бы Сандер ни отрицал это, суть в том, что он не мог забыть Роуз. Память об их первой встрече, словно заноза, сидела в его сердце, и сидела очень глубоко. Ее нельзя было вытащить – любое неосторожное движение вызывало боль.
Сандер овладел тогда незнакомой девушкой и использовал ее, чтобы избавиться от ярости, кипевшей в его груди после ссоры с дедом. Причем он оправдывался тем, что она сама недвусмысленно предложила ему себя.
В ушах Сандера в тот вечер раздавался крик деда. Он видел, как опускается на стол его тяжелый кулак – в страшном гневе на то, что внук перечит ему…
Сандер нервно поерзал на стуле. Слишком поздно вспоминать о той последней ссоре с дедом и о том, что последовало дальше. Слишком поздно… Но прошлое не отпускало его. Оно наполнило настоящее непрошеными воспоминаниями, и он снова перенесся в Манчестер, в гостиничный номер, и смотрел, как Роуз спит, прижавшись к нему.
