Текст книги "Рафаэль (ЛП)"
Автор книги: Ева Уиннерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)
Глава Двадцатьчетвертая
РАФАЭЛЬ
S
закрыв дверь в свою спальню, которая находилась в противоположном крыле особняка, я вернулся за свой стол и включил компьютер. Файл, присланный Нико, был толстым, и до сих пор я сосредоточился только на информации о Сейлоре.
Моя грудь наполнялась каждый раз, когда я думала о Сейлор и Габриэле. Мне не потребовалось много времени, чтобы подпасть под их чары. Парень не скрывал своего сердца. В нашем мире это не было хорошим качеством, но мне было все равно. Я бы помог Сейлор сохранять эту невинность так долго, как только мог. У него было достаточно времени, чтобы побыть ублюдком.
Как и Сейлор, я почувствовала необходимость проведать Габриэля сегодня вечером. Мой невинный и добросердечный сводный брат, не похожий на того, с кем я выросла. Винсент был садистом и жестоким ублюдком. Габриэль не был пресыщен окружающим миром. Что касается меня, то я не был совсем невинным, но мне хотелось бы думать, что я не был таким садистом, как Винсент, которому нравилось мучить беспомощных и невинных.
В конце концов, у меня на руке была татуировка Диабло. Мне было шесть, когда я совершил свое первое убийство. Я застукал одного из людей моего отца, насиловавшего нашу горничную, и потерял самообладание. Я схватил с ближайшего стола мясницкий нож и вонзил ему в шею. После этого все было как в тумане. Когда я, наконец, слезла с него, моя кожа была пропитана его кровью, а у него было шестьдесят шесть ран. Шестилетний мальчик и шестьдесят шесть ран. Люди видели шесть-шесть-шесть, и меня называли диабло.
С того момента, как Винсента объявили мертвым, я стал видимым сыном. Единственным живым сыном. И я чертовски ненавидел это. До этого момента у меня были свои планы и бизнес, который я начал. Я знал о своей ответственности перед семьей, но то, что я был вторым сыном, давало мне свободу делать то, что я хотел, за пределами семейного бизнеса. Я не соглашался с методами Винсента и нашего отца. Торговля людьми. Принуждение к проституции. Продажа женщин.
Я чертовски ненавидел все это.
Но перемены были невозможны, потому что, пока был жив мой отец, он правил картелем Сантос. Представьте себе удивление, когда Саша Николаев, этот гребаный идиот и импульсивный ублюдок, казнил моего отца. Мир внезапно обратил свое внимание на меня. Новый глава картеля Сантос. Более хладнокровный. Целенаправленный. Более смертоносный. Но не более жестокий.
В тот день, когда я похоронил своего отца в католической церкви Святых Петра и Павла, проводить его пришли ряды добропорядочных граждан. Не потому, что он был хорошим человеком, а потому, что он был частью флоридского подполья и руководил преступной деятельностью всего штата. Они хотели убедиться, что у них все еще есть место за моим столом, их руки уже жаждали новых взяток.
Процессия из растянутых лимузинов, папарацци и репортеров задержалась повсюду, мельком замечая приезжих преступников.
Если бы только все эти добропорядочные граждане знали, сколько драм происходит в их собственных мирах.
Просто посмотрите на Округ Колумбия и семью Макхейл. С таким же успехом этот город можно было бы называть Городом грехов, а не Вегасом. Она скрывала грязь и секреты под иллюзией справедливости и длинных рядов выдающихся политических деятелей.
Мои глаза блуждали по экрану. Страницы и страницы информации, и, наконец, стало понятно, как появились Аня и мой отец.
Старый Макхейл был в долгу у Бенито Кинга и подписал соглашение "Красавицы и мафиози" с отцом Кассио. Жена Нико застрелила Бенито, но, к сожалению, десятилетия дерьма требуют много времени, чтобы разгрести его. Аня была одной из тех жертв печально известных красавиц Бенито и соглашения гангстера. Мой отец купил контракт у Бенито, когда мой старик решил, что проебет все на свете, лишь бы родить еще одного сына. Мой отец позвонил, чтобы взыскать долг, и старый Макхейл принес Аню в жертву, как жертвенного агнца. Хотя технически Макхейл нарушил этот контракт – потому что не отдал ему свою биологическую дочь.
А потом появилась информация об отцовстве Ани. Интересно. Это объясняло заявление Сейлор в тот вечер, когда мы встретились. Ее отец ненавидел все испанское. Готов поспорить на свое состояние, что причина была именно в этом.
Мне было интересно, знала ли Сейлор и насколько сильно. Она ненавидела меня достаточно сильно. Может быть, она думала, что я такой же, как мой отец. Трудно было сказать, когда она держала себя такой чертовски замкнутой.
Родители Сейлор были ничем не лучше моего отца, за исключением того, что у Сейлор не было семьи Николаевых, нацеленных на ее семью. Я подозревал, что братья Николаев так и не поняли, что на самом деле оказали мне услугу, даже если мне пришлось мстить за это. Внезапно, как глава картеля, я смог внедрить изменения и новые правила. Я положил конец торговле людьми и всем нашим делам с Тихуанским картелем, которые были основными поставщиками человеческого мяса.
Все прошло хорошо. Или нет. И началась наша вражда.
Какая чертова ирония в том, что тот же самый враг теперь нацелился на моего сводного брата и его мать. За исключением того, что они не знали о связи Габриэля со мной.
Но родители Сейлора знали.
Я снова перечитал электронное письмо Нико. Это был последний контракт, от которого меня, блядь, трясло от гнева. Он горел так сильно, что мне пришлось подавить его. Оно горело у меня в горле, в груди и заливало зрение красным.
Прямо как в тот день, когда я убил своего первого человека.
Мои глаза пробежались по страницам, и моя челюсть сжалась, когда потребность выследить родителей Сейлор и прострелить им чертовы головы поползла по моим венам.
Я, блядь, не мог в это поверить. Я ожидал чего угодно от чопорных, наносящих удары в спину известных личностей, но никогда чего-то подобного. Я взглянул на дату контракта. Оно было подписано неделю назад. Ее отец продал Сейлор в Сантьяго Тихуану. Старый ублюдок был связным Сантьяго в Вашингтоне, и только благодаря старику Сейлорз Картель Тихуаны захватил этот район и внес залог.
Пришло время ворваться в семью Моряка.
Никому не сойдет с рук причинение вреда моему младшему брату. Или моей женщине.
Глава ДвадцатьПятая
МОРЯК
Я
остаток ночи я ворочался с боку на бок. Беспокойство роилось в моем сознании.
Жениться или не жениться. Доверять или не доверять.
Габриэлю нужна была защита. От моих родителей. От картеля Тихуаны. Возможно, от многих других, если его связь с семьей Сантос выплыла наружу. Из-за всего этого я ворочался с боку на бок большую часть ночи. Первые проблески рассвета появились над горизонтом, и я отказался от сна.
Достав свой мобильный телефон, я включила его и проверила сообщения. У меня была куча пропущенных сообщений и звонков от Авроры и Уиллоу.
Аврора: * Где ты?*
Уиллоу: * Почему этот чертовски страшный чувак из Нового Орлеана преследует меня? *
Аврора: * Кто? Алексей? Он со мной.*
Уиллоу: * Его страшный брат.*
Аврора: *Саша?*
Уиллоу: * Я не спросила, как его зовут. Он прячется, отпугивая моих кавалеров.*
Аврора: * Моряк, где ты?*
Уиллоу: * Отвечай, женщина. Пропала вся твоя одежда и одежда Габриэля. Я схожу с ума. *
Аврора: * Моряк, я пошлю за тобой Алексея, если ты не ответишь.*
Боже милостивый. Кто угодно, только не этот страшный человек. Мне не нравилось судить о людях по их внешности, но, Господи Иисусе, он был чертовски страшным. Мне все еще было трудно думать о нем и Авроре вместе. Они были полярными противоположностями.
Я проверил время последнего сообщения. Что-то подсказывало мне, что если я спрячусь в гребаной Сибири, этот человек найдет меня. Сообщение Авроры было отправлено час назад, поэтому я быстро напечатала свой ответ. * У меня все в порядке. Мы с Габриэлем в безопасности. Я буду на связи. Не волнуйся.*
После этого я быстро приняла душ и оделась, но, прежде чем спуститься вниз, проверила, как там мой сын. Он скрючился на кровати, его нога снова свисала с кровати, прямо с подушки, а покрывало наполовину сползло с кровати. Мои губы изогнулись в улыбке, когда я увидела, что он так крепко спит, его рот слегка приоткрыт. По крайней мере, вчерашние события оставили его невредимым.
Пока я пробирался по дому, было тихо, большая часть домочадцев еще спала. Когда мы приземлились вчера, я увидел охранников, бродящих по дому и острову. Вчера Рафаэль упомянул, что у него на острове остались охранники и домашний персонал, но он никогда не упоминал, сколько людей на самом деле здесь жило. Хотя, по моим наблюдениям, он проводил здесь небольшую военную операцию.
Восходящее солнце отбрасывало тени на прихожую. Дом был великолепен. Он был роскошным, но в то же время гостеприимным. В отличие от дома моих родителей. Я рано научился ни к чему не прикасаться в нашем доме. Однажды я случайно разбил пепельницу моего отца. Он ударил меня так сильно, что я пролетел через весь кабинет, ударившись затылком о стену. Аня пришла мне на помощь в тот день, как делала это много раз. Она сказала ему, что сама все сломала. Он прекрасно знал, что это сделала я. В конце концов, он видел, как я это делал.
Но он ухмыльнулся, этой ужасной злой ухмылкой, а потом отправил ее в ее комнату. В ту ночь Аня запретила мне заходить в ее комнату.
Покачав головой, а вместе с ней и прошлым, я завернула за угол и оказалась на огромной кухне. Плита и духовка уже были разогреты, от аромата свежего хлеба у меня потекли слюнки. Я подошла к плите и, подняв крышку, обнаружила что-то, напоминающее курицу. По крайней мере, мне показалось, что это похоже на курицу, хотя готовить курицу утром казалось странным.
Снова закрыв крышку, я заглянула в духовку. Оно выглядело как хлеб, но пахло сладко, почти как растопленный шоколад.
“ Это форма для выпечки шоколада. Глубокий голос Рафаэля раздался у меня за спиной, и я вздрогнула от звука, заполнившего тихую кухню.
Я медленно выпрямилась во весь рост и повернулась, чтобы встретиться с ним взглядом. Рафаэль в джинсах и футболке представлял собой зрелище. Мое сердце колотилось со скоростью мили в минуту, а дыхание участилось, когда его взгляд опустился на мое тело.
Что-то в том, как он смотрел, как я зажигаю спичку, вызвало искры в моей крови, которые грозили превратиться в настоящий фейерверк.
Я стояла там в белых шортах и синем топе с круглым вырезом, ступая босиком по прохладному кафелю, в то время как моя кожа гудела от тепла. Его руки были покрыты черной тушью, гладкие загорелые мышцы открывали такие виды, что мое воображение разыгрывалось со скоростью мили в минуту. Интересно, какая часть его загорелого тела на самом деле была покрыта чернилами? Любопытная часть меня хотела исследовать каждый дюйм его тела.
Тепло поднялось к низу моего живота и распространилось по мне, как огонь.
– Ты собираешься просто пялиться или собираешься что-то сказать?
Я моргнула от его тона.
“ Ты так обращаешься со всеми своими гостями? – Что? – спросила я, задыхаясь.
Он покачал головой, издав легкий вздох веселья. – Только те, кто не может сказать “доброе утро”.
Я прищурилась, глядя на него. Я не виновата, что его тело было таким великолепным, что лишило меня дара речи.
“ Доброе утро, ” проворчала я. – Счастлива?
– Да.
Обойдя меня, он выключил духовку, взял рукавицу и достал противень, полный восхитительно пахнущего хлеба.
“ Ты не производишь впечатления человека, любящего готовить, ” размышляла я вслух. – Ты проснулась несколько часов назад, чтобы поработать над плитой?
Еще один вздох веселья покинул его, и его взгляд загорелся. “ Нет, это сделала Беатрис. Моя кухарка.
Словно по сигналу, на кухню неторопливо вошла женщина с волосами цвета полуночи, и у меня чуть челюсть не отвисла. Это не могла быть кухарка. Должно быть, это была модель или какая-нибудь красотка, с которой встречался Рафаэль.
“ А, вот и она. – Рафаэль бросил мимолетный взгляд в сторону женщины, прежде чем снова перевести глаза на меня. – Доброе утро, Беатрис.
“ Доброе утро, сеньор. Ее темные глаза с любопытством наблюдали за мной. “Señora.”
“Завтрак пахнет восхитительно”, – похвалила я. Мой взгляд перемещался между Рафаэлем и ней, задаваясь вопросом, было ли между ними что-то особенное. Я не мог представить, что кто-то способен устоять перед ней. Она была великолепна.
Я наблюдал, как Беатрис уверенно передвигается по кухне. Как будто это место принадлежало ей. И все это время Рафаэль не сводил с меня глаз, прислонившись к дверному косяку.
Беатрис накрыла на стол и поставила тарелку с выпечкой и чем-то похожим на тако.
“ Э-э-э, могу я тебе чем-нибудь помочь? – Предложила я. Она как раз вытирала кухонные поверхности.
Она махнула рукой. – Пожалуйста, садитесь.
Мой взгляд метнулся к Рафаэлю, неуверенная, должна ли я сидеть здесь или поесть где-нибудь еще.
– Я присоединюсь к тебе. Рафаэль сделал три шага и оказался у стола, затем выдвинул стул для меня.
Усевшись, Беатрис поставила чашки кофе перед Рафаэлем и передо мной. “С французской ванилью, как раз так, как ты любишь”, – прокомментировала она с искренней улыбкой.
Я растерянно моргнула. – Откуда ты знаешь?
Ее лицо немного побледнело, и она бросила обеспокоенный взгляд в сторону Рафаэля.
“Все в порядке, Беатрис”, – заверил он ее, затем его глаза остановились на мне. “Я предоставил всем на острове информацию о тебе и Габриэле по мере необходимости. Беатрис знает, какие блюда и напитки вам нравятся, поэтому она может приготовить блюда, которые вам понравятся ”.
“О”. Слегка перегибаю палку, но вдумчивый. Я думаю. “А откуда ты знаешь, что нам нравится, а что нет?”
– Наш общий друг, – загадочно заметил он.
Я приподнял бровь. “ Нико Моррелли? – Нерешительно спросил я. Не то чтобы я думал о нем как о друге. Больше похоже на знакомого.
Он кивнул. “У него есть способ выкапывать информацию о людях. Его специальность – подробные отчеты”.
“Это довольно подробный отчет”, – проворчал я.
– Ты даже не представляешь.
Решив не комментировать это, я принялась за печенье и, жуя, посмотрела на часы. Габриэль любил поспать, так что пройдет еще несколько часов, прежде чем мы увидим его лицо. Возможно, это даст мне немного времени, чтобы закончить кое-какую работу. Мне нужно было отредактировать три статьи, прежде чем они должны были выйти в печать. Одно из них касалось южноамериканских картелей, в том числе того, который принадлежал Рафаэлю Сантосу.
Еще одна причина, по которой выходить замуж за Рафаэля было плохой идеей. Однако я пришла к выводу, что он может быть моим лучшим вариантом. Он защитит Габриэля. За исключением того, что мне было трудно произнести это последнее "да" вслух.
Некоторое время я не отрывала глаз от своей тарелки, пока ела, Рафаэль сидел прямо напротив меня.
“ Как долго они здесь пробудут? Внезапно спросила Беатрис, переходя на испанский. Я не пошевелил ни единым мускулом, решив не подавать виду, что понимаю ее. В школе я изучала французский и греческий, но поскольку у Габриэля с детского сада был испанский, я изучала его вместе с ним. Он был прирожденным, и я изо всех сил старалась не отставать.
“Столько, сколько им нужно”, – ответил он тоже по-испански.
“ Я понимаю, мы хотим, чтобы маленький мальчик остался здесь, но почему она должна оставаться? Ее тон стал плаксивым, и мне пришлось прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы удержаться от того, чтобы сказать что-нибудь резкое.
“ Она его мать. ” Тон Рафаэля был ясен. Он не потерпит, чтобы его допрашивали.
“ Не могу поверить, что она спала со стариком, ” хихикнула Беатрис, снова по-испански. “ Наверное, охотница за деньгами. Никаких принципов. Одна из тех шлюх, которые любят раздвигать ноги перед любым, у кого есть деньги.
Мне потребовалось собрать все силы, чтобы не вскочить и не ударить женщину по лицу. Господи, когда я успел стать таким жестоким? И все же необходимость поставить ее на место заставила мою руку задрожать от гнева.
Может быть, позже. Пока я притворюсь, что совсем не говорю по-испански.
Для всего мира это я родила ребенка. Поэтому, конечно, она предположит, что, поскольку я мать Габриэля, я спала с отцом Рафаэля. В любом случае, мне не понравилась эта инсинуация. Ломбардо Сантос изнасиловал Аню. Отец заставил ее, но Аня отказалась сказать мне, почему. Эта тайна умерла вместе с ней.
“Беатрис, выбирай свое следующее слово с умом, иначе тебе не понравится то, что последует дальше”, – сказал Рафаэль мягко, но в его голосе прозвучал намек на горячность. Черт, было что-то сексуальное, когда он говорил по-испански.
“Она принадлежала твоему отцу, и ты ненавидел своего отца”, – продолжила она свою разглагольствование по-испански.
Я затаила дыхание, ожидая, что Рафаэль поправит ее. Он этого не сделал.
Действительно ли Рафаэль ненавидел своего отца? Мне стало интересно.
Я бы не стала спрашивать его сейчас. Для этого будет время позже, когда мы останемся одни.
“ Ты давно здесь работаешь, Беатрис? – Спросила я, встретившись с ней взглядом и мило улыбнувшись. Она бы не догадалась, что это фальшивая улыбка, если бы не знала меня.
– Да.
“ Ты трахаешься со своим боссом? – Спросила я, стараясь говорить размеренно.
Мне было насрать, сделала она это или нет, но, черт возьми, я бы позволил ей унижать меня. Или мою сестру. Она не знала, что Аня пережила той ночью. Никто не знал, кроме Авроры, Уиллоу и меня. У нас были места в первом ряду на этом гребаном шоу.
Мои глаза скользнули по столу и обнаружили, что Рафаэль уже смотрит на меня. Выражение его лица искрилось сухим весельем, но Беатрис кипела от злости, с ее губ слетела череда испанских ругательств.
“ Ты собираешься позволить ей разговаривать со мной в таком тоне? Беатрис зашипела, ее глаза вспыхнули гневом.
Рафаэль даже не удостоил ее взглядом.
” Кейн отвезет вас обратно на материк, ” сказал он небрежно. – Вы получите компенсацию за следующие шесть месяцев.
Раздался резкий вздох, и я почти ожидал, что она театрально схватится за грудь. Она этого не сделала. Вместо этого она взяла большую вазу, готовая швырнуть ее в меня, когда Рафаэль подскочил и схватил ее за запястье.
“На твоем месте я бы этого не делал”, – предупредил он, его голос был смертельно спокоен, но каждое произнесенное слово было пропитано ядом, давая мне представление о безжалостном бандите, которым он был.
Не успел я и глазом моргнуть, как появились двое охранников и вывели ее из кухни, а затем и из дома, пока она говорила по-испански.
Как только мы больше не могли ее слышать, Рафаэль наконец заговорил: “А теперь давай поговорим”.
Я приподняла бровь. – И мы не могли поговорить до того, как ты уволил свою девушку?
“ Беатрис не моя девушка, ” спокойно объяснил он. – И никогда ею не была.
Я тихо усмехнулся. – Возможно, она не получила эту записку.
Он пожал плечами. “ Это ее проблема. А теперь давай поговорим о нашем будущем.
– Нет никакого “нашего" будущего, ” хихикнула я. “Так что давайте не будем забегать вперед”.
Взгляд, которым он одарил меня, говорил о чем-то другом, но я не хотела его оценивать. Возможно, он ожидал, что я вызову его на это, или, может быть, он думал, что я начну разглагольствовать. Я не сделал ни того, ни другого. Аня давным-давно научила меня, что иногда лучше держать свое мнение при себе. Пока ты не одержишь верх.
В этом случае и с этим человеком я волновался, что никогда не одержу верх. В конце концов, он был преступником. Дьявол. Хотя этот человек определенно был обходительным и харизматичным, я не могла забыть, что его отец сделал с Аней. Что он чуть не сделал с нами – со мной и моими лучшими друзьями.
“ Ты действительно ненавидел своего отца? – Спросил я, не сводя с него глаз.
Его глаза потемнели, что-то жестокое и ядовитое промелькнуло в его взгляде, но исчезло так же быстро, как и появилось.
“Он не был моим самым любимым человеком”. Небольшое признание, но что-то в нем вселило в меня надежду.
“ У меня тоже, ” пробормотала я. Я прочистила горло. – Ни у тебя, ни у меня. На самом деле, со мной все было бы в порядке, если бы я никогда больше не видела своего отца, – пояснила я.
Он кивнул, как будто понял, и я поверила, что он понял. Странно, что люди сблизились.
“ А твоя мама? – Спросила я нерешительно. Возможно, я слишком настаивала, но если я выйду за него замуж, мне нужно будет знать хотя бы что-то об этом мужчине. За пределами его преступной деятельности.
“ Я был любимцем своей матери. Вспышка боли и сожаления промелькнула на его лице. “ Она была хорошей женщиной, но жестокость моего отца уничтожила ее. Когда она умерла, от нее осталась лишь оболочка той женщины, которой она была раньше. Пристрастилась к кокаину и искала облегчения в забвении ”.
Он любил свою мать. Он не сказал этого, но ему и не нужно было. И одно это заставило меня подумать, что в Рафаэле Сантосе было гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.
“ Мне жаль. И я действительно сожалел. Мне не понравился намек на боль, промелькнувший в его глазах. “ Аня была такой для меня. Моя мать. Мой отец. Моя сестра.
Тишина наполнила воздух, и хрупкие узы сплелись в нем. Это напугало меня и взволновало. Это смутило меня и успокоило. Я не мог этого понять.
“ Вы понимаете по-испански. Это был не вопрос, а четкое утверждение.
“ И что? Я бросил вызов. – Ты понимаешь английский.
Он провел рукой по губам, бормоча какие-то неразборчивые испанские слова.
“ Нам действительно нужно поговорить, ” наконец сказал он. – О нас.
“Мы уже разговариваем”, – сухо сказал я. Что-то в том, как он смотрел на меня, заставило мою внутреннюю тревогу сработать, и будь я проклята, если когда-нибудь снова проигнорирую свое шестое чувство. – И разве мы уже не установили, что нас.
“Тебе нужно кое-что прочитать”. От меня не ускользнуло, что он проигнорировал мой комментарий о нас.
Мой телефон запищал, и, на время забыв о мужчине передо мной, я вытащила телефон из заднего кармана. Я нахмурила брови, увидев, что это было сообщение с неизвестного номера.
Я открыла сообщение. Это было вложение.
Наверное, спам, подумала я и уже собиралась удалить это, когда голос Рафаэля остановил меня.
– Возможно, ты захочешь открыть это. – Мой взгляд метнулся к нему, в то время как мой палец завис над клавиатурой.
“ Почему? – Нерешительно спросил я.
– Потому что тебе нужно это прочитать. – Когда я замерла, он продолжил: – Это соглашение, заключенное твоими родителями.
Ужас наполнил мой желудок, и старая знакомая тревога коснулась моей кожи. За всю мою жизнь от моих родителей никогда не было ничего хорошего. Может быть, они и не были преступниками, как отец Рафаэля, но это было только потому, что они никогда не пачкали рук. У них были другие, которые делали за них грязную работу.
Я открыла вложение, и мои глаза пробежались по буквам. Мои пальцы дрожали, и с каждым прерывистым вздохом мое сердце падало все глубже и глубже. Ничто не сделало твой день хуже, чем то, что твои родители доказали твою правоту.
Мой отец продал меня Сантьяго Тихуане. Они хотели смерти Габриэля.
Я знал, что он им безразличен, но это было за пределами моих страхов. Я прокрутил назад к началу документа, чтобы проверить дату заключения соглашения. Неделю назад.
Страх закрался в уголки моего сознания. Воспоминания причиняли боль. Это было все равно, что стоять слишком близко к огню, когда языки пламени лизали твою кожу, но ты не мог пошевелиться. Даже после семи лет соблюдения дистанции два человека, которые должны были принимать близко к сердцу наши с Аней интересы, причинили нам наибольшую боль.
“Маленькие девочки заслуживают наказания”.
Каждый вдох казался мне осколками стекла, режущими мои легкие.
“ Прячься, моряк. Мои легкие заледенели. “Что бы ни случилось, – сказала Аня, – сиди тихо”.
Кровать скрипнула надо мной, я задохнулась.
Я укусила сильнее, почувствовав вкус крови. Моя рука болела.
Скулит. Хрюкает.
Мои легкие сжались, старые кошмары бились о двери, стремясь вырваться на свободу. Я бы им не позволил. Я не мог им этого позволить.
Для Габриэля. Для меня.
Я сильнее впилась зубами в руку, кровь потекла по коже. Липкая. Вонючая. Теплая.
Ужас пополз вверх по моему позвоночнику. Кожа стала липкой. Я задыхалась.
Две большие руки обхватили мое лицо. Расплывчатое лицо. Его рот шевелился. Мой мозг не мог обработать его слова.
Все мое тело тряслось. Мне нужно было, чтобы кто-нибудь спас меня. Речь всегда шла о том, чтобы меня спасали. Аня спасла меня от него. Наш отец.
“ Дыши, Рейна. Голос был глубоким и мягким. Vehement. Я не мог втянуть в свои легкие ни единого вздоха. “Сосредоточься на моем голосе и дыши”. Я закрыл глаза и прислушался. “Открой глаза и дыши”.
Его лицо медленно обрело четкость. Загорелая кожа. Голубые глаза. “ Здесь ты в безопасности. Я уловила его запах. В безопасности. Он защитит нас.
Я прижалась лицом к изгибу его шеи, его тепло и сила просачивались в меня. Это было похоже на инъекцию всего, в чем я нуждалась, чтобы мое сердце наконец успокоилось. Я уткнулась лицом в его шею, в то время как его руки скользнули по моей спине, водя ими вверх и вниз, успокаивая меня.
Дьявол вытащил меня из кошмара. Мое решение было принято.
