Текст книги "Отпусти мои крылья (СИ)"
Автор книги: Ева Мелоди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)
Как же больно было услышать от Василины обвинения, что причинил вред ее родным. Мне бы такое и в голову не пришло… Но я виноват. Не заметил, не остановил вовремя Димку. Тем самым позволил думать, что мстительный кукловод, дергающий за ниточки – я.
Теперь, впрочем, уже давно, для них, я для нее – урод последний. Каким же чертовым гениальным психом надо быть, чтобы проворачивать такое? Я задал этот вопрос Димке прямо в лицо. В ответ получил лишь безумную усмешку. Он действительно ненормален. Кайфует от своих интриг, подстав, сталкиваний лбами. Один разговор и Мотылек попала в объектив его ненависти. Не знаю, что так бесило Димку. Ее чистота? Искренняя любовь ко мне? Больше нет ни того, ни другого. Каждый раз мы с Мотыльком оказываемся в проигрыше…
Неприкаянно хожу по комнатам. Мне важна каждая деталь. Ведь этот дом хранит ее запах. Мои воспоминания. Как из окна вылезала, а я ловил. Как чай с Анной Григорьевной на кухне пили, я под столом гладил колено Мотылька, а она краснела и до того мило смущалась, что у меня вставал…
Поднимаюсь на чердак. Не знаю, зачем. Я не собираюсь проверять состояние дома и все ли вещи взяты. Я верну его Василине, сделаю возможное и невозможное чтобы вернуть. Даже если не захочет принять. Мне он ни к чему, она должна была понять это. Мне только она нужна. Всегда только она.
Чердак, как и следовало ожидать, не опустошен до основания. Это невозможно – тут столько всего! И старый шкаф, и машинка швейная. Платье из скатерти… Дотрагиваюсь до него, сжимаю в руке. Подношу к лицу и вдыхаю ее запах… И снова поток воспоминаний. Школа, постановка Шекспира. И Мотылек – прекрасная до дрожи в коленях. Кидаю платье в угол, на стол. Закрываю лицо руками. И тут замечаю, что промахнулся. Оно на полу, возле большой пыльной книги. Подхожу, поднимаю. Под ним книга – «Атлас СССР», ужасная древность, вещь из давнего прошлого, хранимая непонятно зачем. Из него выпадают рисунки. И тут комок сжимается в горле. На рисунках изображен я. Только на сказочного принца похож… Так вот каким Мотылек меня видела? Рисовала меня и не призналась ни разу. Целая стопка рисунков. Когда она сделала их? Что чувствовала в тот момент? И убил ли я окончательно последние ростки этих чувств?
На меня в один момент будто лавина обрушивается. Уже не важна ни злость на судьбу, на Мотылька, на друга бывшего. Понимаю одно – не могу без нее. Моя маленькая Джульетта. С самого начала как залип на ней, помешанным стал, так никогда и не мог из головы выбросить.
Понимаю главное – я должен вернуть ее. Немедленно. Прямо сейчас. Нет сил ждать ни денечка. Я должен упасть перед ней на колени.
Глава 30
POV Василина
Греция
Дорога к дому вдоль набережной. Прислушиваясь к скрипящим на ветру мачтам, иду домой, думая о своей разбитой мечте. Чувствую себя одинокой и неприкаянной как никогда.
Свежий бриз касается горячих щек. Пульс стучит почему-то так, словно бегу. Неужели подействовали мысли об Артуре? У меня всегда была сумасшедшая реакция на этого мужчину. Хотя, возможно на него так реагирует каждая.
Он подумает, что я снова убежала. Наверное, так и есть. Вот только билеты были куплены сразу – туда и обратно. Но как же тяжело было именно в этот раз покинуть родной город. Еле заставила себя сесть в самолет. Так странно – именно теперь у меня был повод бежать без оглядки. Ведь Артур до основания меня разрушил, не оставив ничего. Получил наконец то, что хотел. Исполнил последний штрих своей мести. Утром, после ночи в казино я поняла, что от меня ничего не осталось. Потому что несмотря на всю месть, руины гордости и самоуважения, разбитой жизни целой семьи – ночь с ним была для меня счастьем. И когда он касался меня, каждая клеточка моего тела вопила о любви.
Так не должно быть. Конечно, мы любим не за что-то, а вопреки. Но нельзя любить своего врага. Того, кто тебя ненавидит и с грязью смешать рвется. Это саморазрушение, путь в никуда. И я бегу по этой дороге, несусь навстречу локомотиву по имени Артур, чтобы он раз и навсегда уничтожил меня.
Я ни за что бы не ушла в то утро из казино, если бы не была вынуждена. И покупатель, о встрече с которым я договорилась в Греции. Врожденное чувство ответственности. Глупо, да. Я могла бы послать все к черту и остаться с Артуром в постели. Впервые в жизни встретить вместе рассвет. А потом ждать, когда прогонит.
Но я должна показать дом покупателю. Нам это место теперь не по карману…
Тороплюсь домой, уборки предстоит много, завтра первый показ. Физический труд отвлечет меня от нелегких мыслей. Прогонит хотя-бы на время душевные терзания.
Готовлюсь к наведению чистоты, переодеваюсь в самое древнее барахло: старые брюки цвета хаки и футболку Лисы, которую она одела всего раз и заявила, что больше не станет носить вещь с дурацкой надписью: «Я твоя конфетка». Это был подарок Ромы прошлый День Влюбленных, который парочка как раз в Греции провела. Позже, летом, Лиза хотела помыть этой футболкой полы. Но я ее остановила. Вот сейчас решила найти ей подходящее применение, раз Лиса не носит. Надела резиновые перчатки, наполнила ведро горячей мыльной водой и начала с окон на веранде. Через полчаса я была мокрая как мышь, и умирала жажды. Едва положила тряпку, чтобы сделать перерыв – раздался звонок в дверь. Неужели покупатели? Но мы договорились на послезавтра! Неужели решили застать врасплох, чтобы сбить цену?
Открываю дверь – во рту пересыхает моментально. На пороге стоит Артур. Ветер раздувает его светлые волосы. Руки в карманах выцветших джинсов, на лице – нечитаемое выражение. Меня сразу начинает трясти мелкая дрожь.
И тишина. Такая напряженная, глубокая, что на секунду возникает ощущение, что мир остановился. В этом безмолвии серебристый свет глаз скользит по мне с головы до пят, жадно, изучающе, словно Артур лет десять меня не видел, и мы не расстались только позавчера… Затем, более медленно повторяет осмотр, останавливаясь на каждом изгибе моего тела, заставляя сжаться под этим откровенным оценивающим мужским взглядом.
Едва выдерживаю – не могу дышать, сердце неистово колотится. Отвожу глаза, потому что мне хочется смотреть на него не менее жадно. Пытаюсь изобразить возмущенное удивление его визитом. А в глубине души меня затапливает оглушающая радость от того что он здесь. И безумная надежда… Что не безразлична ему, поэтому приехал.
Взгляд Артура останавливается на моих губах, пока стараюсь подавить предательскую дрожь в разгоряченном теле. С ужасом чувствую огонь, разгорающийся внутри, облизываю губы и замечаю, как жадно он ловит это мое непроизвольное движение. Изо всех сил стараюсь найти силы, чтобы остаться спокойной.
– Что ты здесь делаешь? – стараюсь произнести как можно равнодушнее. – Ну и сюрприз.
– Правда? – Артур проходит вперед, захлопывает за собой дверь и встает напротив меня, отчего меня сразу в жар бросает. – Ты не ждала гостей?
Вопрос ставит меня в тупик. Беспомощно показываю жестом на свою одежду, грязную и мокрую, на перчатки, которые машинально начинаю стягивать с рук.
– Едва ли я оделась бы так, ожидая кого-то. Зачем ты здесь?
– Приехал поговорить. Почему ты снова убежала, Мотылек? Так и собираешься дальше порхать по жизни? – Глубокий волнующий голос, в котором слышится едва заметная насмешка, и в то же время – волнение, обволакивает меня, заставляя осознать, как много значит для меня то, что Артур здесь. Чувства, которые так тщательно давила в себе все это время, хоронила, убивала – оживают и рвутся наружу, грозя поглотить полностью.
Хочу ответить безэмоционально и ровно, но как это сделать, когда его глаза продолжают жадно смотреть на мои губы?
– Разве сам не знаешь? – посылаю взгляд, полный возмущения и гнева. – Ты вынудил меня бежать. Мне уже никогда не порхать, только ползать… Но видимо ты этого и добивался?
– Нет, я совсем не этого хотел, – тихо отвечает Артур.
У него хватило наглости, произнеся эти слова, улыбнуться мне и сделать еще шаг навстречу, оказавшись вплотную ко мне, так, что я почувствовала тепло его тела, и начала дрожать еще сильнее.
Первый порыв – отскочить в сторону, как ошпаренной. Но сжимаю зубы и заставляю себя стоять на месте, когда он берет меня за подбородок горячей рукой, спрашивая мягко:
– Ты совсем мне не рада? Ни чуточки?
– Пожалуйста, уходи.
Но Артур разворачивается ко мне спиной и проходит вглубь гостиной. Подходит к одному из кресел и усаживается в него, вытянув длинные ноги.
Набрав в легкие воздуха, подхожу к нему и произношу как можно тверже:
– Зачем ты здесь? Тебе мало того, что мы там натворили? Моя семья ютится в маленькой квартирке! А я теперь продаю и этот дом, в который душу вкладывала несколько лет! Каждое лето своими руками ремонтировали… И ты в момент все разрушил!
– Если выслушаешь меня, объясню, – тихо отвечает Бурмистров. Непривычно слышать от него такую интонацию. Приглушенную. Даже дрожащую…
– Мне не интересны твои объяснения!
– Пожалуйста, Мотылек… У меня на руках документы, подтверждающие что я не вредил твоим родным. Открыто следствие. Поверь, я никогда бы не стал вредить невинным людям. То, что касалось нас с тобой – одно. Но твоя семья… Я к этому непричастен. Виноват, да. Потому что опять слишком поздно заметил, что происходит за моей спиной. А ведь должен был… Но в тот момент все затмевала ярость.
– Я тебе не верю! На кого, интересно, свалить вину надеешься? – говорю с отчаянием. А сердце снова колотится от безумной надежды, чтобы эти слова правдой оказались.
– Ты же знаешь моего дядьку. Он нас развел. Сделал подставу с Соболевой. Думаешь, ему составило труда сделать еще одну?
– Но… все началось когда ты вернулся. И ты сказал – пожалеешь. После твоих слов все началось…
Ноги уже едва держат меня. Смотрю сверху вниз на Артура и понимаю, что вот-вот хлопнусь в обморок. Перед глазами все кружится. Я так привыкла считать его виноватым в своих проблемах. Это как-то уравновешивало наши поступки. Но если он невиновен – снова вылезал мой грех… И от этого было только хуже.
– А если бы тех слов не было? Ты не заподозрила бы меня в кознях?
– Да… наверное, заподозрила бы. Но тогда я могла сомневаться. Но все равно думала прежде всего на тебя, – признаю нехотя. – Неужели правда, снова твой дядя?
– Да. Но на этот раз он допрыгался. Им занялись вплотную, причем не только по твоему делу. Заявлений в полиции по факту коррупции на Димку уже пачка. Не отмоется. Да и денег нет у него. Все спустил, не умеет он зарабатывать, только на пакости тратить, да на развлечения свои. Только за твой дом у него сейчас есть сумма, очень приличная… Он успел его продать… Но мы обязательно вернем, чего бы это ни стоило.
– То есть, это Дмитрий подставил папу? И теперь дом наш продал?
– За бешеные деньги, – мрачно кивает Артур. – Покупатель неизвестен. Но это пока… Я все узнаю, клянусь.
– Зачем ты приехал сюда? – в который раз, едва слышно произношу самый волнующий меня вопрос. А у самой сердце вот-вот из грудной клетки выскочит.
– Не догадываешься? – так же тихо спрашивает Артур.
– Не представляю… – мотаю головой. Может и правда все финансовые неприятности нам твой дядя доставил. Но остальное… Твои ультиматумы…
– Знаю… Я урод. С катушек съехал, когда о твоей помолвке с итальянцем в газете прочитал. «Бывшая модель Скорос и Марио-как-его-там…»
– Это была наглая ложь! Даже не знаю кому понадобилось делать такое… Разве что опять дяде твоему. Мы с Марио лишь по-дружески общались.
– Ты его тогда в институт привела.
– Не знаю, что тебе сказать. Я много ошибок совершила. И понимаю, что словам моим не веришь. Так о чем нам разговаривать? Мы не только себе вред наносим. Но и родным, окружающим. Пусть даже ненамеренно… Нам нужно подальше быть друг от друга. Не судьба…
– Ты этого хочешь? – перебивает меня Артур. – Скажи. Только пожалуйста, раз в жизни скажи мне в лицо что чувствуешь! Я приехал за тобой в Грецию, потому что без тебя мне не жить. Если не простишь меня... Я все исправлю, Мотылек. Только дай шанс! Ты же любила меня. Я верну эту любовь, все искуплю. Не знаю как. Но готов на все. Скажи, что мне сделать – и я сделаю.
– Если попрошу оставить меня в покое?
– Ты правда этого хочешь? Я все сжег? Ни единого уголька не осталось?
– Не могу больше жить в этой ненависти, понимаешь? – вырывается у меня. Я бесконечно устала! Люблю тебя… но это только боль нам обоим приносит. Не могу так больше…
– Прошу, поверь еще один раз. Попробуем…
– Я боюсь... я трусиха... всегда была ею.
– Нет. Ты смелая. Сильная. Не сломалась, даже когда я совсем с катушек слетел.
– Неужели ты веришь что у нас есть шанс?
– Иначе и быть не может.
Его вера зажигает меня изнутри. И мотыльки, которых давно умершими считала, начинают снова биться внизу живота, щекотать крыльями. Требовать, умолять. Прими его. Откройся. Попробуй. Пусть даже не получится. Даже если совсем недолго вместе вам быть. Каждый день с любимым все равно этого стоит. Каждой слезинки. И раны. За счастье всегда надо платить. И вы заплатили, оба. Так много страдали. Столько ужасных ошибок. Но кто не совершал их, не ошибался, не страдал, тот и сладость заживления не познает.
Артур тянется ко мне, берет за руку и дергает на себя. Оказываюсь на его коленях, как ребенок зарываюсь лицом в его плечо. Растворяюсь в объятиях, забыв обо всем на свете. О подозрениях, разногласиях, о своей грязной и влажной одежде. Принцу, похоже тоже все равно на то, в чем я одета. Его губы касаются моих губ и я тону в нем. Чувствую как сильно он возбужден, его руки властно проходятся по моим бедрам, жадно сжимая. Издав приглушенный рык, Бурмистров заставляет меня обнять его за шею, его губы возвращаются к моим, касаясь медленно, изучающе. Чувствую, как ответное желание поднимается во мне, не менее сильное, отчаянное. Как бы ни извивалась в его объятиях, желая прижаться сильнее, все кажется недостаточным. Хочу почувствовать на себе тяжесть его тела. Меня охватывает нестерпимая жажда полного обладания им. Запускаю пальцы в белокурые волосы, притягиваю к себе его лицо, жадно целую…
– Тихо, – шепчет Артур, поднимая голову и притягивая к себе мое сотрясающееся тело. – Тише, детка. Иначе я не выдержу, малыш…Он начинает тихо и ласково, успокаивающе, целовать меня, поглощать губами всхлипы, рвущиеся из моей груди. Ладонью вверх‑вниз гладит меня по спине. Эта нежность оглушает. Любовь, сквозящая в каждом жесте, вдохе… Артур обнимает меня так, будто держит в руках нечто, не имеющее цены. Все мое тело вдруг наливается тяжестью, даже руку трудно поднять. Мы сидим так, не знаю сколько, полностью потеряв ощущение времени. Артур снова начинает целовать меня, сначала бесконечно нежно, едва касаясь, дразня. А потом уже сильнее, проникая языком, поглощая. Заставляя желать большего. Напряжение достигает такой степени, что из моего горла начинают вырываться стоны, кончиками пальцев цепляюсь за его рубашку, в безумной потребности во что бы то ни стало добраться до его тела. Тогда Артур отрывается от моих губ, зарывается лицом в мои волосы, пытаясь успокоить дыхание.
Пытаюсь встать, вырваться из его объятий, но он не позволяет.
– Пусти, пожалуйста, – прошу тихо.
– Снова бежишь?
– Нет… Но в спальне нам будет удобнее…
Меня трясет от собственных слов, от смелости – как я вообще решилась произнести такое. Артур моментально вскакивает с кресла, я лишь успеваю коротко хихикнуть, от этой расторопности. Он подхватывает меня на руки и прижимает к груди. Теперь уже всхлип вырывается из горла, на глаза наворачиваются слезы. Артур с невероятной нежностью стирает их со щек, пытаясь успокоить.
– Все хорошо, – произносит тихо. – Не надо плакать. Все позади. Теперь ни за что из рук тебя не выпущу.
– Мне страшно поверить, что это все не сон, – вырывается у меня. И тут понимаю, что не могу больше говорить, дыхание перехватывает от глубины чувств. Кладу голову ему на грудь, вдыхая неповторимый запах своего мужчины. Он успокаивает меня, дает чувство защищенности. И невероятного счастья.
– Теперь все будет хорошо, обещаю, – тихо произносит Артур и снова целует меня, а я отвечаю со всей страстью. И тут понимаю, что мы уже в моей спальне и Артур опускает меня на постель. Его руки тянутся к влажной футболке.
– Моя конфетка, – шепчет с насмешкой Бурмистров. – Хочется верить, что ты для меня так сексуально нарядилась.
– Это футболка Лисы, – вспыхиваю. – Она ее выбросить хотела, а я оставила для уборки.
– Хорошо… Но в первый момент я действительно заревновал, прочитав надпись, – хмыкает Артур.
– Как ты узнал, где моя комната? – перевожу разговор. Но мне действительно интересно, почему Бурмистрову все настолько легко дается, угадывается…
– Почувствовал, – улыбается Принц. И снова целует меня.
Жар, исходящий от его тела, охватывает меня с ног до головы, все мысли, вопросы – улетучиваются. Забываю обо всем, для меня существует только мой Бурмистров.
– Мне очень нравится, как ты целуешься, – шепчу, когда он отрывается от моих губ, спускаясь ниже, к шее.
– Ты нравишься мне вся… С ума сводишь, малышка. – Знаешь, как давно я мечтал об этом? – говорит Принц вдруг севшим, низким и невероятно сексуальным голосом.
– Я была с тобой всего пару дней назад, – едва слышно шепчу в ответ. По телу пробегает дрожь, когда рука Артура ложится на мой живот.
– Ты лишь стала мне еще сильней необходима. Прости за ту ночь, малыш. Я – урод…
– Я рада, что она была…
Артур ничего не отвечает, но кажется, будто еще сильней загорается страстью, резко стягивает с меня футболку, отбрасывает в сторону, за ней летят и спортивные штаны. Покрывает мое лицо поцелуями, гладит мое разгоряченное тело. И замирает. Приподнимаюсь на постели пытаясь понять причину. И тут вижу, что взгляд Артура прикован к татуировке. Выражение его лица нечитаемо. Затем он наклоняется к моему животу и начинает покрывать рисунок крыльев поцелуями, которые постепенно становятся все настойчивее. Выгибаюсь ему навстречу, мои груди томятся по ласкам его рук, трусь о мускулистый торс, безмолвно умоляя взять меня поскорее. Я даже не подозревала что способна испытывать такие безумные ощущения.
– Артур… пожалуйста…
И вот, наконец, его ладони накрывают оба полных, налитых полушария, а я ощущаю блаженную дрожь, пробежавшую по телу. Руки Принца напрягаются и крепче обхватывают груди, и уже не дрожь, а судорога сотрясает мое тело. Его неторопливость, медленно-тягучие ласки убивают меня. Мне хочется всего и сразу. Немедленно. Не могу понять, откуда столько выдержки и самообладания у этого мужчины?
Но в то же время его сосредоточенность, и то как Артур кайфует от каждого прикосновения ко мне – опьяняет и вселяет уверенность.
Наконец он прерывает ласки и вглядывается в мое лицо. Серебро в его глазах потемнело, глубокий насыщенный серый, почти черный цвет с золотистыми вкраплениями. А затем Принц встает с постели и начинает сбрасывать с себя одежду, очень быстрыми и резкими движениями. У меня пересыхает во рту, как завороженная наблюдаю за этой картиной. Боже, как он прекрасен! Сплошная тугая плоть и стальные мышцы. Каждая частичка его тела невыносимо совершенна и невероятно притягательна.
– Когда ты так смотришь, мне хочется тебя съесть, Мотылек.
Ловлю себя на мысли что мне хочется в данный момент того же. Подаюсь вперед, тянусь к Принцу, протягиваю к нему руки.
– Скорее. Не могу без тебя.
И Артур подается мне на встречу, полностью обнаженный, красивый до такой степени, что глазам больно.
– Я люблю тебя. – Выдыхает мне в лицо Принц. – Скажи, что ты моя, Мотылек. Только моя. Произнеси это.
Волна бесконечного наслаждения сотрясает все мое существо, которое кричит беззвучно:
«Я твоя, навеки».
Но горло перехватывает спазм.
– Люблю тебя, – все что удается прошептать едва слышно.
Артур опускает руку ниже, и сердце начинает оглушительно бухать, когда его рука скользит между моих бедер.
– Раздвинь ножки, – шепчет он.
Медленно покоряюсь, делая что просит, он помогает мне развести их еще шире, пока не раскрываюсь полностью.
Артур нависает надо мной задирает на мне бюстгальтер, оголяя грудь, начинает нежно ласкать соски, сначала один, потом другой. Касается их кончиком языка, берет в рот и жадно целует. Потом встает на колени между моими расставленными ногами, просовывает пальцы под тонкую ткань трусиков и трогает меня. У меня перехватывает дыхание, я мгновенно забываю о том, что собиралась сказать.
– Ты прекрасна.
Губы мои раскрываются, жадно ловлю воздух, снова трудно дышать, когда Артур входит в меня сначала одним, а потом и двумя пальцами.
– Скажи, что хочешь меня.
Вздрогнув, выдыхаю «да» и закусываю нижнюю губу.
Тогда он вынимает из меня пальцы, стаскивает с меня трусики, отбрасывает в сторону, и продолжает сладостную пытку.
Ленивые чувственные прикосновения. Поглаживания кончиками пальцев. Артур наклоняет голову и целует мой живот, а затем спускается ниже. Дергаюсь, меня охватывает смущение – к такому я не готова. Пытаюсь отстраниться, но хватка стальная. Он целует меня там… а затем медленно проводит языком. Всего раз, но этого достаточно чтобы я начала дрожать еще сильнее.
Не представляю, как можно выдержать эту невероятно сладостную муку.
Мои глаза закрываются, голова откидывается назад. Язык Артура продолжает двигаться, еще, еще… Безостановочная, одурманивающая пытка. Он буквально впивается губами в меня, ласкает так неумолимо, что кажется, еще минута – и потеряю сознание. Наслаждение непереносимо, веки отяжелели, как и все тело. Только бедра непроизвольно двигаются навстречу неутомимому твердому языку. Артур ласкает подушечкой большого пальца клитор и погружает в меня палец. И когда понимаю, что нет больше сил выносить эти сладостные терзания, чувствую, как внутри что-то взрывается, и я кричу от этих невероятных ощущений. Руки Артура все еще сжимают мои бедра, усиливая мучительное наслаждение.
Наконец спазмы проходят, начинаю немного успокаиваться и дышать ровнее, Артур приподнимает голову, целует меня в губы, упершись мускулистыми руками с обеих сторон от меня в постель. Я все еще потрясена взрывом, который он мне подарил, кружится голова.
– Сейчас ты станешь моей, – шепчет он, – навсегда. Эти слова накрывают меня волной наслаждения, я буквально рождаюсь заново. Ощущаю, насколько он возбужден – большой, твердый, вжимается в меня, трется и его неистовство зажигает во мне ответный огонь.
Принц яростно целует меня, мы оба тяжело дышим, и дыхание то и дело прерывается стонами. Не отрывая от меня губ, он тянет руку вниз, берет свой горячий член, и невыносимо медленно входит в меня, срывая с моих губ еще один стон. Подаюсь бедрами навстречу, желая быть еще ближе.
Медленно, очень медленно, он начинает мерное движение. Ритмичные выпады, каждый из которых приносит невыразимое наслаждение. Задыхаюсь, из груди вырываются стоны.
– Малыш, – шепчет Артур. Тебе больно?
– Нет… мне хорошо, безумно хорошо, не останавливайся…
Веки тяжелеют, с трудом могу поднять их. Горячий, очень твердый, мощный он двигается внутри меня и тело откликается навстречу ему сладкой дрожью.
Артур не отводи от меня глаз, и я в ответ безотрывно смотрю на него. Движения его становятся все энергичней. Обнимаю влажное горячее тело руками, и ногами, вонзаю пальцы в покрытую каплями пота спину. И через несколько секунд снова содрогаюсь в конвульсиях, но продолжаю изо всех сил прижиматься к мужскому телу. Боюсь отпустить.
Чувствую, как в меня бьет внутри горячая струя. Еще сильнее льну к Артуру. Каждая его судорога отзывается во мне сладкой болью. Он все еще толкается в меня, и лишь через минуту начинает постепенно успокаиваться, ложится рядом, уткнувшись лицом мне в грудь. Так лежим какое-то время, пытаясь выровнять дыхание. Мне хочется сказать что-то, но в голове пусто. Будто онемела разом. Вожу рукой по обнаженной груди Принца, нежно глажу его шею, зарываюсь пальцами в волосы. Сейчас они такие же длинные как в школе. Обожаю такую прическу – она невероятно идет Бурмистрову. Его рука в ответ ласкает мой живот, очерчивая контуры татуировки.
А потом все начинается снова. И так до самого утра, м не можем насытиться друг другом, причем самыми разнообразными способами, о каких я никогда даже не подозревала, и которые бесконечно смущают поначалу, но потом вихрь страсти заставляет позабыть обо всем.
Усталая и удовлетворенная, засыпаю под солнечными утренними лучами, заливающими мою комнату, свернувшись калачиком у Бурмистрова под боком. Но едва проваливаюсь в сон чувствую движение. И тут же страх сжимает сердце.
– Не уходи, – шепчу, взяв его за руку и крепче прижимая к себе.
– И не собираюсь, – отвечает Артур, обнимая меня.
