Текст книги "Отпусти мои крылья (СИ)"

Автор книги: Ева Мелоди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

Глава 24

Как известно, судьба имеет обыкновение разрушать наши планы в самый неожиданный момент. Мы встречались с Артуром около двух недель, когда произошло одно неприятное событие. Совершенно неожиданное.

Я была поглощена экзаменами. Оставалось уже совсем немного до начала сессии, но и про работу я себе не могла позволить забыть. Артур тоже изо всех сил пытался влиться в жизнь, устроиться куда-то, но при этом не желал прибегать к помощи родственников. Я не понимала почему, но чувствовала – причина серьезная. Объяснений в чем дело пока не удалось получить – Бурмистров сразу замыкался в себе.

Утром во вторник мне позвонила Наталья, попросила приехать в агентство – сказала, что есть работа для меня.

– Заказчик хочет фотосессию для рекламы дорогих часов. Очень крутое предложение, Василин. Но у него условие – выбранная им модель должна приехать для собеседования. Не слишком приятный момент, знаю. Обычно мы встречаемся либо у нас, либо на нейтральной территории. Но это очень занятой человек. Я навела справки – солидный и уважаемый. С тобой поедет Артем, поработает твоим телохранителем на всякий случай.

– Я даже не знаю…

– Послушай, он выбрал еще двоих. Одна уже съездила, причем без всякой охраны. Все прошло спокойно, идеально. Сугубо деловое общение, беспокоиться не о чем. Заказчик обещал, что после встречи со всеми выбранными моделями определится. Деньги отличные.

– Кого он выбрал?

– А как ты думаешь? Леа, разумеется. А еще тебя и Наташу. У вас с Леа похожие типажи, но сама знаешь, с контрактами ей везет куда больше.

– Мы нисколько не похожи! – вспыхиваю. – Хорошо, я попробую. Поеду.

Наталья знала, чем меня зацепить. Леа была на редкость неприятной девицей. Из очень богатой семьи, она пошла в модели то ли назло папочке, то ли еще по каким странным причинам. Вела себя всегда нагло и высокомерно. Кичилась дорогими шмотками и своей идеальной красотой. Ледяная королева. Сама надменность. Но от поклонников отбоя не было. Лицо у нее и правда интересное. Не ослепительно красивое, но удивительно притягательное. А уж фотографы и стилисты могли сотворить с Леа все что угодно. Любой типаж. От невинности до роковой красотки. Поэтому Леа всегда побеждала в соревнованиях за контракты. В девяноста процентах из ста заказчики выбирали ее. Ей не нужны были деньги. Но нравилось именно чувство победы. Она разбивала сердца. Ломала судьбы, играла… И делала все это с жадностью. Об этом мне рассказали девочки, все модели в агентстве ненавидели Леа. Одна из девочек рассказала мне, что на самом деле эту выскочку зовут Лиза, и что папочка у нее – самый богатый бизнесмен в нашем городе. Владелец заводов… и так далее. Меня не особенно интересовали подробности.

Поначалу, придя в агентство и столкнувшись с враждебно настроенной «примой» я надеялась, что смогу найти общий язык с этим вариантом Барби. Но Леа сразу приняла меня в штыки. Впрочем, она ни с кем не была мила. Даже с Натальей общалась высокомерно. И та терпела! Что безмерно удивляло меня. Подруг у Лизы не было совсем. Иногда мне даже пожалеть ее хотелось – такую красивую, но ненавидящую всех и вся и бесконечно одинокую. Но жалеть Леа было сложно. Чем больше я работала, тем сильнее складывалось ощущение, что эта Принцесса ненавидит меня как-то по-особенному. А уж услышав однажды от какого-то стилиста о наших с ней «схожих типажах», Лиза так и вовсе впала в бешенство. Со временем я научилась просто избегать эту девушку. Наталья ее тоже недолюбливала, точнее терпела, сцепив зубы. Для бизнеса Леа была невероятно полезна. А я не всегда могла выполнять заказы из-за учебы.

Была еще одна странная причина конфликта между мной и ведущей моделью Елизаветой Брейкер, или просто Леа, как она предпочитала называть себя. Якоб. Когда Лиза увидела нас вместе, то буквально рассвирепела. Ее лицо покрылось красными пятнами, а я подумала, что не одна страдаю от того, что могу в любой момент вот так предательски покраснеть.

– Мы не приводим трахалей на съемки, Дусманис! – хлесткая фраза бьет точно плеть. Вздрагиваю от этой грубости и теряюсь, не зная как отвечать на подобное.

В тот день у нас проходила совместная фотосессия в вечерних платьях, для журнала. Максимально закрытые фасоны, сковывающие движения корсажи и нарочито гротескный макияж – ощущаешь себя какой-то древней старушкой-графиней. Шел второй день съемок, почти закончили, Леа уже смыла с себя макияж и появилась в студии в белом халате и тюрбане. Тут и вошел Якоб, заехавший за мной после съемки.

– Привет, Морковка. – Удивленно кивнул, уставившись на Леа. Смотрю на соперницу – а у нее и правда лицо буквально на глазах покрывается красными пятнами, и даже нос, отчего «морковка» кажется крайне удачным сравнением.

– Здорова Очкарик, – не теряется в ответ Леа. А я с интересом наблюдаю эту картину. Получается, эти двое знакомы? Причем похоже с детства, ибо Якоб носил очки еще до старших классов школы – он как-то рассказывал мне об этом. А вот о знакомстве с Брейкер – никогда. Интересный поворот!

Леа направляется к стулу, на котором валяется ее дорогущий эксклюзивный Apple, с корпусом из алмазной крошки, небрежно берет телефон и что-то в нем читает.

– Не ожидал тебя тут увидеть, – обращается к ней Якоб. – Папочка денег на мороженое не дает? Самой пахать приходится?

– Тебе то что, Штаховский? О себе волнуйся.

– Спросить нельзя? Колючая, как всегда.

– С тобой иначе никак. Не заслуживаешь.

***

– Что это было? – спрашиваю Якоба, когда выходим на улицу. Бывшая?

– Эта дикая кошка? Да ты чего, Скорос. Нафиг она мне нужна. Подруга детства. Точнее, врагиня. Мы жили рядом, родители часто общались, и нас чуть ли не поженить планировали. Но мы делали все, чтобы объяснить им – это плохая идея. Лизка сложный человек. Комплексов немерено. И пафоса. Она такая с рождения. Испорченная и избалованная.

– А ты не такой?

– Ну я тоже не ангел. Признаюсь, Лизок крепко получала от меня.

– Сейчас мне кажется никто не рискнет дразнить ее или морковкой обзывать…

– Согласен. Но мне пофиг. Не хочу говорить о ней. Ты мне скажи, если Лизка зарываться будет. Мигом на место поставлю.

***

Подъезжаем с Артемом в центр города, самое большое здание в округе, величественная высотка.

Заходим внутрь, нас уже ждут на ресепшене. Провожают на лифте на самый верхний этаж. Повсюду царит атмосфера огромного богатства. Вот наконец и заказчик. Мужчина сидит спиной к нам в высоком кресле, наблюдая за панорамой города – окно во всю стену. Разворачивается и я вижу перед собой Дмитрия Бурмистрова. Трудно сказать, что испытываю в этот момент – удивление или шок. Сейчас дядя Дима напоминает короля, восседающего в центре своих владений: мощный, загадочный, величественный. Полунасмешливая улыбка кривит его губы. Поза с вытянутыми вперед длинными ногами и раскинутыми на полированной поверхности стола руками говорит о том, что все здесь принадлежит ему.

Почему он здесь?

Нет, не так, почему я здесь? Это шутка? Или ловушка? Что все это значит?

Артем остался за дверьми, ошеломленные богатством и солидностью места мы с ним и не подумали спорить, когда сопровождающий нас мужчина предложил Артему пройти с ним.

Сейчас я очень пожалела об этом. От Дмитрия исходила угроза.

Его холодная надменная полуулыбка пугала меня.

Обвожу глазами комнату с притворным любопытством и стараюсь произнести как можно беспечнее:

– Здравствуйте, Дмитрий Аристархович. Не ожидала здесь встретить вас.

– Ну а я не буду скрывать, ждал этой встречи, – вкрадчиво начинает свою речь дядя Дима. – Правда сначала я ждал тебя в Макдональдсе у драмтеатра, деточка. Но безуспешно. Чем был огорчен и обижен.

– Да… простите. Глупая была шутка. Детская.

– Я не из тех с кем можно безнаказанно шутить, дорогуша.

Эта грубоватая самоуверенность, дорогой дизайнерский костюм, нервируют меня все сильнее.

– И что же? Вы меня позвали чтобы угрожать?

– Нет милочка. Чтобы поговорить. Сделать очень хорошее деловое предложение. Куда лучше рекламы часов. Прошу, садись. Не нужно стоять передо мной, нам предстоит долгий разговор.

Послушно делаю несколько шагов вперед и сажусь на краешек кресла, напротив большого стола.

– То есть это ловушка? – спрашиваю прямо.

– Это шанс. – Дмитрий берет со стола позолоченную перьевую ручку, Монблан, не иначе, и направляет на меня:

– Сколько ты зарабатываешь в агентстве?

– Мне кажется это не слишком корректный вопрос.

– Я дам втрое больше того, что получаешь за год.

– За что?

– За то что бросишь Артура. Прямо сегодня.

– Что?! Как вы смеете! – вспыхиваю и повышаю голос.

– Смею, дорогуша. Поверь, я оказываю тебе услугу. Потом оценишь. Мой племенник – кутила и бабник. Он не способен на верность. Он ведь уже обидел тебя однажды. И еще раз обидит. И снова. Не будь тряпкой. Поимей с этого денег. Передо мной лежит твой контракт. – Дмитрий кивает на бумаги, лежащие на столе. – Очень выгодный контракт.

У меня нет сил выдавить из себя даже слово, я охвачена вихрем самых неприятных чувств.

– Расскажи, как ты получила работу. Признаться, я навел справки и все довольно удивительно, ведь у тебя никакого опыта в модельном бизнесе. Переспала с боссом?

– Не говорите глупостей, – огрызаюсь не сдержавшись. – Мой босс женщина

Заставляю себя проигнорировать откровенный выпад, хотя это сложно. Дмитрий делает все чтобы вывести меня на эмоции и у него это получается.

Хочется надеяться, что Дмитрий не заметил как сильно я взволнована. Он отлично натренирован играть на слабостях своих жертв, это я уже поняла.

– Как я могу что-то понять, если вы говорите загадками? – произношу как можно хладнокровнее.

– Тогда мне придется внести больше ясности. – Бурмистров постучал пальцами по контракту. – Если хочешь сохранить работу, придется изменить свое отношение ко мне. Для начала будь немного любезнее с клиентом.

Этот мужчина подавляет меня, а разговор вызывает тошноту. Меня охватывает очень плохое предчувствие. Поднимаюсь из кресла:

– Ничего не получится. Наше сотрудничество невозможно. Мне жаль.

– Мне тоже, – бархатным голосом произнес Дмитрий. – Останешься с пустыми руками. Так и будет, обещаю. Потом не прибегай и не плачься. А могла бы выйти на международный уровень.

Замираю и закусываю губу. Мне плевать на все эти угрозы. Я никогда не относилась серьезно к модельной работе. Хотя конечно чувство здорового соперничества во мне было.

Но слушать завуалированные издевки, угрозы, предупреждения – нестерпимо. Я едва сдерживаюсь чтобы не послать грубо этого ужасного мужчину. Паршивая овца в замечательном семействе, иначе и не скажешь! Но понимаю, что ради Артура должна потерпеть еще немного. Узнать что замышляет его дядя и как хочет навредить.

– А если я откажусь от вашего предложения?

– Хочу дать тебе маленький совет. Не стоит начинать наши отношения со ссоры. Твое нежелание сотрудничать уже рассердило меня, но твои игры в непонимашку раздражают еще больше. Не переоценивай свою значимость, милочка. Не испытывай моего терпения.

– Вы мне угрожаете?

– Всего лишь предлагаю знать свое место. – Голос моего собеседника вдруг становится ласковым и бархатистым. – Ты ведь все понимаешь, деточка?

Понимаю, что он играет со мной, как кот с пойманной стрекозой, прежде чем придавить лапой трепещущие крылышки. Но не вижу выхода, кроме как поддержать игру. Больше всего мне хочется демонстративно хлопнуть дверью и уйти. Но я еще раз напоминаю себе, что в данный момент не могу так поступить по многим причинам. И не последняя то, что моя семья нуждается в этом заработке.

– Держи. – Дмитрий протягивает мне какой-то листок. Цифра, написанная на нем внушает мне ужас. Неужели он готов отдать такие огромные деньги лишь за то, что уйду от Артура? Но это же безумие! Чем так неугоден ему племянник? Нанять киллера, и то мне кажется дешевле. Понимаю, что с меня хватит. Еще немного и меня просто стошнит прямо перед этим ужасным снобом.

– Вы действительно ждете ответа или просто получаете удовольствие от того, что оскорбляете меня? – спрашиваю тихо. – Но выслушивать все это я не собираюсь.

Подхожу к двери но она заперта. По спине пробегает холодная дрожь.

– Откройте дверь.

– Мы не закончили.

– Я закончила! Вы затащили меня сюда обманом! Я буду кричать!

– И только опозоришься.

– Это насилие!

– Это лишь деловой разговор за закрытой дверью. Чего ты боишься, крошка? Что я захочу тебя? Ты не в моем вкусе. Люблю пышногрудых блондинок, а не плоских брюнеток невысокого роста.

– Рада слышать!

– Не сомневаюсь. У меня отличный вкус, ты права. И как я уже сказал, я не настолько шаблонен, не сплю с моделями, какими бы неотразимыми они ни были. Хотя Леа конечно несказанно хороша. Не только внешне. Она восхитительно стервозна…

– Так и зовите ее. Мне ваши дурацкие игры не интересны. Стыдно так обманывать, между прочим. Врать про контракт…

– С чего ты взяла. Вот, смотри, контракт на рекламу. – Дмитрий встает из-за стола и подходит ко мне вплотную, протягивая какие-то бумаги, а потом успокаивающим жестом приобнимает за плечи. – Сделай как я говорю. И деньги будут твои. И контракт – твой. Артур – лишь дополнительный бонус. Я оказываю тебе услугу. Долго между вами все равно отношения не продлятся. Я слишком хорошо знаю своего племянника. – Дмитрий внимательно вглядывается в мое лицо. – Не хочешь, как знаешь. Он все равно бросит тебя.

Меня шокируют слова Дмитрия, а прикосновение к руке вызывает неуправляемый вихрь эмоций. Меня знобит и одновременно раздирает желание ударить по надменному холеному лицу.

– Что вам за дело до наших отношений?

– Никакого. Хотел помочь из человеколюбия. Ты ведь потом очень расстроишься. А ты еще так юна…

– Да пошли вы!

– Фу! А вот это уже очень грубо.

– В профессорской семье так не выражаются? Верно? Там лишь покупают и продают любовь…

– Вот, умница. Ты сейчас все правильно сказала. Так ставишь подпись?

Отрицательно мотаю головой.

– Мне не нужен ваш контракт.

– Ну как знаешь. Значит, будет Леа. Она невероятно хороша. Очаровала меня в первой встречи, а уж какое портфолио! Весь вечер любовался ее фотографиями. И в то же время хотел помочь тебе по-доброму… по-родственному… Но ты не желаешь понимать…

– Не желаю! Нам с вами точно не по пути!

Снова дергаю за ручку двери, собираясь колотить в нее кулаками, но чудо – она распахивается. Оглядываюсь – в коридоре Артема нет, но я не желаю оставаться тут ни минуты. Пешком бегу на этаж ниже и уже оттуда вызываю лифт. Выскакиваю на первом этаже, и растрепанная, с катящимися из глаз слезами, несусь по вестибюлю на улицу.

Подбегая к круглым стеклянным дверям, выходу из здания, нос к носу сталкиваюсь с Якобом.

– Что ты здесь делаешь, Скорос? – удивленно восклицает он. – Почему летишь так, будто черти за тобой гонятся?

– По работе была. Тороплюсь, – запыхавшись отвечаю односложно.

– Я подвезу тебя.

– У меня водитель… Где-то здесь должен быть, меня Артем привез.

– Ничего, давай я отвезу. Что-то ты меня беспокоишь, выглядишь странно. Точно все нормально?

– Да, я в порядке. Хорошо, подбрось если не сложно… – Искать Артема сил не было. – Отвези меня в агентство.

По дороге Якоб уговаривает меня заехать в небольшой ресторанчик, выпить по чашке чая. Успокоительного – шутит он. Но мне на самом деле не помешает успокоиться, руки до сих пор дрожат. Пару раз мы с ним уже обедали в этом месте – демократичная обстановка, да и цены невысокие. Мне действительно нужна передышка. Понимаю, что в таком состоянии на работу нельзя, вывалю Наталье все… а зачем ей это? Только работу испортит, отношения с богатым заказчиком. Пусть Леа получает свой контракт. Я же получила совсем за другое… За чувства. Всегда знала, что дядя Дима ненавидит Артура. И надо было ожидать, что попытается навредить через меня. Но если расскажу Артуру – он же психанет и вытрясет из дяди душу. И наверняка сам пострадает так или иначе… А я снова буду виновата. Кругом засады и ни единого выхода, в душе полный кавардак… И только Якоб сейчас казался мне тихой гаванью. Единственный, кому могла рассказать все.

– Димка всегда был мудаком, – произносит Якоб, когда заканчиваю свою историю. – Но такого даже я не ожидал. Странно, что через тебя действовать решил. Чем ему ваши отношения не понравились? Думаю, скорее всего дело в наследстве. Оно покоя не дает. Хотя дед жив еще и здоров как бык, тьфу-тфу.

– Я не знаю, как рассказать об этом Артуру. Боюсь навредить ему, – признаюсь почти шепотом.

– Значит ты все-таки выбираешь его, Скорос? – в голосе Якоба беспредельная грусть. Рассказ про мой визит к дяде Диме, похоже, его вообще никак не тронул. А вот мое волнение и переживания за Артура – заставили помрачнеть.

– Я никогда не давала тебе никаких обещаний.

– Представляешь, они мне были не нужны. Я все равно надеялся.

– Это безумие, Якоб. Я тебе не верю.

– А если бы я доказал?

– Ты же знаешь, я люблю его со школы. Безумно люблю. Мы встречались… мы… Я не могу себя представить без него!

– Только умоляю, избавь меня от своих признаний другому. Это больно, Скорос.

– Зачем ты придумал себе эту любовь, Якоб? Мы могли бы стать отличными друзьями… И Артур… Ты нужен ему.

– Я не придумывал. Черт, думаешь я не хочу выбросить тебя из головы? Думаешь, не пытаюсь? Каждый день кого-то трахаю и молюсь чтобы у нее не было твоего лица.

Морщусь от таких откровений.

– Прости, Скорос. Я урод. Нельзя делать такие грубые признания девственнице.

– Откуда ты знаешь? – вспыхиваю.

– На лице у тебя написано. Но ненадолго уже, да?

– Я не буду обсуждать с тобой это! Отвези меня домой.

***

Возле дома машина Артура. Недавно я дала ему дубликат ключей от моей квартиры. Спешно прощаюсь с Якобом и залетаю в подъезд.

Принц дома, стоит возле окна. Похоже он видел, как мы подъехали. Лицо мрачнее тучи.

– Что все это значит? Продолжаешь видеться с ним? – хмуро спрашивает меня Артур.

– Я не говорила, что не буду общаться с Якобом.

– Думал, это само собой разумеется.

– Почему ты так решил?

– Потому что ты со мной.

Неслыханное самомнение! Закипаю.

– Или тебе нравится сталкивать мужчин лбами? Раньше я не замечал в тебе тщеславия, Мотылек, – язвительно продолжает Артур.

– Перестань! Ты не прав, и знаешь это. Я не могу послать человека, избегать его только потому что общаюсь с тобой.

– Общаешься? Мы общаемся, Мотылек? Я думал, мы пара. Это не так? С кем еще ты общаешься? Как со мной? С Якобом?

– Ты невыносим!

– Я лишь хочу расставить приоритеты.

– Ты в приоритете, и прекрасно это знаешь!

– Нет, не знаю. Ты… все еще не моя.

– Хочешь разденусь прямо сейчас? – выпаливаю горько. Безумно обидный разговор грозит перерасти в ссору. А я и так на пределе. Что если Принц скажет сейчас: «Да, хочу»? Что тогда делать? Я тоже отчаянно желаю принадлежать ему… Только ему. Но не так. Не после грязного разговора и обидных упреков. Может я жалкая трусиха, или наивная, выросшая на романах Джейн Остин дура, а может все вместе… Но я мечтаю о свечах и романтике.

– Сейчас я хочу одного, – выдержав паузу, отвечает Артур. – Пообещай, что больше не увижу с тобой Якоба.

Замираю от этих слов. Настоящий ультиматум. Жестокий и обидный.

– Я… не могу этого пообещать. Мы дружим. Он добр ко мне, не раз выручал… Я просто не смогу сказать ему: «Пошел вон, мне Артур запретил с тобой общаться». Это глупо и некрасиво. И не имеет никакого смысла!

– Он хочет тебя. Охмурял, пока меня не было. Хотя прекрасно знал, что ты для меня значишь. Он с самого начала влез и нагадил… И ты теперь другом его считаешь?

– Я простила всех! Соболеву, Якоба, тебя! Школьные обиды в прошлом, можно все начать с чистого листа. Пойми, ты напрасно волнуешься. Я никогда… не буду с Якобом.

– Рад слышать. Но этого мало. Мне неприятно видеть тебя рядом с ним. Подвозит, услужничает. Он – сука последняя. Ударит исподтишка, как не понимаешь?

– Не хочу верить в плохое… Если ударит, тогда и поговорим.

– Нет, это я его ударю, – вскипает Артур. Его бесит моя несговорчивость. Меня – его упертость и подозрения, абсолютно беспочвенные и обидные.

Мы проспорили весь вечер, то успокаиваясь, мирясь… А потом все вспыхивало снова. Артур не желал принимать никакого компромисса. И в конце совсем распсиховался, ушел хлопнув дверью. Первым желанием было побежать за ним, вернуть… Но его условия ясны. Я же, не могла пойти на них. Дело было даже не в Штаховском. Я могла прожить без общения с ним, легко. Но подобный ультиматум противоречил всем моим принципам. Это несправедливо, судить человека по его прошлым поступкам. Не давать шанса. Я ведь это поняла! И как бы ни было страшно, дала нам с Артуром еще одну возможность попробовать. Снова поверила безоговорочно. Впустила в душу. И за спиной выросли новые крылья. Все было так чудесно, в душе и в окружающем мире. Казалось радужным и безмятежным, даже сторонние проблемы вроде дяди Димы не особенно напрягали. Мне казалось нас ничто не может разлучить. И ничто не может больше ранить. Я летала. И не могла взять и оттолкнуть человека, ничего не сделавшего мне, только потому что так захотел Артур. Я готова была минимизировать общение…

В идеале мне хотелось, чтобы Артур и Якоб помирились. Они же друзья детства, а это дорогого стоит. Это должно быть на всю жизнь. Я уж точно не стоила того, чтобы ругаться и соперничать. Потому что выбор свой сделала давно. И никогда не поменяю. Мотылек принадлежит Принцу, на веки вечные.

Но я решила дать нам с Артуром несколько дней чтобы остыть и обдумать ситуацию. Первая ссора, довольно бурная и изматывающая, но никуда не деться от притирки характеров. Поэтому я решила не унывать. Пока Принц дуется на меня – занялась учебой (оставалось сдать пару экзаменов) и работой.

На следующий день после ссоры с Артуром я отправилась в агентство. Наталья подробно расспрашивала меня о визите к заказчику, но я молчала как партизан. Не подошла, не договорились, бывает, что такого? Но подруга словно чуяла подвох. Чтобы отвлечь ее от этой ситуации, я поделилась наболевшим – рассказала о размолвке с Артуром.

– А, так вот в чем дело, – усмехается Наталья. – Я все гадала, почему ты не приехала в агентство после встречи. Переживала, вдруг что-то не так пошло… Артем один вернулся, и ничегошеньки объяснить не мог. И я тоже с ним вчера поругалась, из-за этого, – смеется она. – Нет, ну как таким тупым в двадцать пять лет можно быть? Поражаюсь. Хотя, наверное, мужчины до старости как дети. Но старые дети мне совершенно не нравятся.

– Да, – улыбаюсь в ответ. – Это точно. Но Артем не виноват. Это я виновата. Совершенно про него забыла, Якоб заболтал. Предложил подвезти – я безо всякой мысли, согласилась. Заехали домой на минутку – а там Артур… – вру вдохновенно.

– Хорошо хоть не подрались, – вздыхает Наталья.

– Это они могут, – соглашаюсь. – Дрались уже…

– Да, помню, на приеме у Штаховского. Твой Бурмистров был фееричен.

Ощущаю, как сладко сжимается все внутри от ее слов. Да, мой Принц невероятен. Буйный, неукротимый и сексуальный. Все через край. Боже, и дня не прошло, а я уже умираю от тоски по нему…

– Ты покраснела. Это ужасно мило, – улыбается Наталья. Но я тебя заболтала. Пора работать, думаю, свет уже установили. Пошли.

Мне предстояла фотосессия с Леа – то еще по приятности занятие. Но надо просто потерпеть несколько часов, мысленно уговариваю сама себя. Не так страшна эта Ведьма. И похуже видали.

Но вскоре стало ясно, что я ошиблась. Съемки затянулись до позднего вечера. Практически все сотрудники уже покинули агентство, в том числе и Наталья. Остались лишь мы с Леа и Стас -фотограф. Очень дотошный тип, буквально загонял нас. Ноги гудят от каблуков, сбрасываю их на пару минут и в мягких тапочках отправляюсь к кулеру в коридоре, в горле пересохло.

– Привет малышка, – в помещение заходит Якоб. Он звонил полчаса назад, просто поболтать. Я рассказала о фактически уже ночной фотосессии, он сразу предложил забрать меня и домой отвезти… Но я категорически отказывалась. Вот только он все равно здесь. Приехал вопреки моим просьбам…

– Зачем ты приехал? Я же сказала, что вызову такси.

– А еще ты сказала, что практически одна осталась, с Брейкер. Не хочу, чтобы ты была наедине с этой ехидной.

– Я большая девочка и могу постоять за себя, будь уверен.

– Ладно… Лизка ни при чем. Хотел увидеть тебя. В последнюю встречу ты переживала, была расстроена…

– Все уже хорошо. Забудь. Спасибо за заботу.

– Скажи прямо: «Отвали Якоб, ты мне не нужен».

– Не хочу грубить…. Но мы ведь это обсуждали…

– Да, помню. Ты любишь Принца, я в пролете. Но друзьями мы можем остаться?

– Конечно. Если тебе интересно со мной дружить…

Но Якоб не успевает ответить, потому что нас оглушает крик Леа:

– Дусманис! Сколько можно ждать тебя? Я тут ночевать не собираюсь!

– Милая Морковка, как я скучал по ней, – кривит лицо Якоб, а я улыбаюсь:

– Она права. Если не поторопимся, провозимся до утра. Я сама дико домой хочу. – Шагаю по коридору обратно. Забегаю в гримерную, сую ноги в туфли, делаю пару шагов по направлению к студии, и едва не падаю от острой боли в ноге. Вскрикиваю. Тут же подлетает Якоб.

– Скорос? Что произошло?

Не могу ответить, от острой боли из глаз льются слезы. Кое как доковыляв до дивана, опускаюсь на него. Якоб встает на колени передо мной. Где болит, малышка? Показываю на правую ногу.

Штаховский осторожно снимает туфлю. Она в крови, как и моя ступня.

– Здесь есть аптечка? – спрашивает взволнованно.

– Понятия не имею. – всхлипываю.

– Сиди, не двигайся. Сейчас принесу из машины.

Боль немного отступила, когда Якоб разул меня. Послушно жду его на диване, рассматривая ногу. Поднимаю голову и вижу – в дверной проем заглядывает Леа. Она не спрашивает, что со мной. Не орет поторопиться. Она словно знает причину, по которой я не могу сейчас встать и продолжить работу. Ну конечно. Наверняка эта деваха участвовала в конкурсах красоты и это абсолютно в ее духе. Что она подбросила мне в обувь? Битое стекло? Меня передергивает от отвращения. Какой стервой надо быть, чтобы опуститься до такого? Ладно, конкурс. Еще можно понять – тяга некоторых к победе неумолима. Но сейчас зачем? Чем я ей насолила? Зачем срывать фотосессию?

– Зачем? – спрашиваю тихо.

На что Леа лишь пожимает плечами. Беру окровавленную туфлю и осматриваю. Переворачиваю, и оттуда выпадает гвоздь… В этот момент входит Якоб с аптечкой. Немая сцена. Он моментально понимает в чем дело. Поворачивается к Леа и отвешивает ей звонкую пощечину. Такой силы, что она отлетает в коридор и ударяется об стену. Мне с дивана хорошо видно ее изумленное лицо и струйку крови из носа.

– Но кажется, Якоб не считает, что этого достаточно. Он направляется к Леа, выглядя при этом угрожающе.

– Ты, злобная сука… – шипит он ей в лицо.

– Якоб! – кричу. – Не надо! Она не стоит…

– Таких учить надо, – его голос наполнен бешенством. – И ее давно пора.

– Пожалуйста! – продолжаю умолять его, я бы и подбежала, но страшно наступать на раненую ногу. На какое-то мгновение мне становится страшно за Леа. Она такая маленькая, хрупкая. Якоб выше больше чем на голову. Одно движение – и запросто покалечить может.

– Мой отец тебя пришлепнет, урод! – с этими словами Леа плюет в лицо Якобу, и отталкивает его. А я сразу ощущаю себя дурой конченой, нашла за кого волноваться. Штаховский хватает девушку за волосы и снова притягивает ее к себе. Наклоняется и что-то шепчет ей в лицо.

– Якоб! Умоляю, отпусти ее! – кричу снова, переживая теперь уже за парня. Кто знает, что за отец у этой бешеной дуры. Вдруг и правда какой-нибудь криминальный авторитет.

Штаховский снова отшвыривает блондинку от себя. Поднимает с пола аптечку – в пылу ссоры видимо уронил и направляется ко мне. Крови уже натекло на ковер целое пятно. Мне становится нехорошо от ее вида… Наверное, все мои чувства написаны на лице, потому что Якоб очень нежно гладит меня по щеке и шепчет успокаивающе:

– Тсс, малыш, все будет хорошо. Я сейчас забинтую и в больничку тебя отвезу.

Мотаю головой:

– Нет, не хочу.

– Мы же не знаем, что за гвоздь был. От этой суки запросто можно бешенство подхватить…

– Не пугай меня!

– Я уверен, что все хорошо будет. Мне… позвонить Артуру?

– Нет… Я сама.

Мне отчаянно нужен сейчас мой Принц. Когда все так плохо. Хочется, чтобы прижал к груди, успокоил. Но он не отвечает. Абонент недоступен.

В комнату вбегает Стас:

– Я задолбался вас ждать… Что вы тут устроили? Подрались что ли? Нет, это ни в какие ворота! Нам материал завтра сдавать, а вы… – Ошеломленно крутит головой, то на меня, то на Леа, сидящую на полу в коридоре.

– Приятель, – обращается к нему Якоб. – Ты это, погоди кудахтать. Сколько можно девочек мучить? Ну неужели до сих пор не смог нормальные снимки сделать? Ты подумай хорошо… Тебе ведь тоже достанется. Посмотри до какого состояния девочек довел…

Фотограф продолжает ошеломленно крутить головой.

– Я довел?

– Ну а кто? Разве можно заставлять эти хрупкие создания работать? Ты знаешь, какие сверхурочные придется заплатить им? Натали будет в бешенстве.

– Я по ее приказу…

– Ты перестарался, брат. Хочешь совет? Пойди и как следует прошерсти все, что успел нащелкать. Я уверен, достойные кадры есть. А девочек в покое оставь. Да, такси Брейкер вызови.

– Но… – это было последним что вырвалось изо рта Стаса. Он развернулся и быстрым шагом направился к студии.

На протяжении этого разговора, который у меня вызвал нервное хихиканье, набираю номер Бурмистрова. Но он по-прежнему недоступен.

– Не дозвонилась? – спрашивает Якоб. Отрицательно мотаю головой.

Тогда больше не говоря ни слова, он подхватывает меня на руки. Леа все еще в коридоре, сидит на полу, притянув к себе колени и обхватив их руками. Волосы растрепаны, лицо в крови. Ловлю ее взгляд полный жгучей ненависти. И понимаю – именно ко мне. Не к Якобу. Потому что потом она переводит глаза на Штаховского и в них вспыхивает совсем другое чувство – глубочайшая тоска. Она влюблена в него. Понимание этого оглушает меня. Трудно представить более неподходящих друг другу людей. Оба с непростыми характерами и взрывным темпераментом. Сегодня Леа это доказала. Мне не по себе. Кто знает, на какие еще гадости она способна из ревности? Даже подумалось – может прав Артур… не стоит нам с Якобом в дружбу играть. Ни к чему хорошему это не приведет. Я уже пострадала. Оно того не стоит. Надо только как-то объяснить это Якобу. Чтобы он понял и не обиделся.

«До всего тебе дело есть, Мотылек, только не до любимого. О его чувствах в последнюю очередь думаешь», – корю себя мысленно. А потом снова возвращаюсь к размышлениям о Леа. Что за странный способ привлечь к себе внимание парня? Вон, чего добилась, по лицу огребла. Это ужасно. Мне неловко, что я присутствовала при этой сцене, кипящей страстью и ненавистью одновременно. Якобу лучше не появляться больше в агентстве. Такое не прощается. А у девицы еще и папа-зверь имеется.