Текст книги "Не теряй надежду"

Автор книги: Эва Киншоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

5

Когда она проснулась, часы показывали семь тридцать вечера. Вскочив, она выбежала из спальни с невольным криком – и остановилась, увидев, услышав и почувствовав нечто удивительное.

Из кухни шел чудесный аромат, стол был накрыт на двоих, звучала музыка Мендельсона. Она увидела Томаса Уильямса с полотенцем в руках, возившегося в кухне.

– Что?.. – начала она ошеломленно. И уже более связно добавила: – Лошади! Я надела им легкие попоны, потому что было тепло, но…

– Расслабься, Дайана, – посоветовал ей Томас. – Когда пришла Рут, я помог ей накормить лошадей, а потом мы сменили попоны. Все в порядке.

– Но…

– Еще я взял на себя смелость приготовить обед, – невозмутимо продолжал он. – Почему бы тебе не принять ванну? У тебя есть еще полчаса.

Дайана провела рукой по волосам, молча развернулась и ушла в спальню.

Минут двадцать она нежилась в ванне, подливая в горячую воду жидкость с запахом гардении, которую мать подарила ей на день рождения, и размышляя, чем еще удивит ее Томас Уильямс. Потом натянула эластичные темно-синие брюки и длинный фиолетово-синий свитер; блестящие светлые волосы она оставила распущенными.

Несколько минут она пристально изучала себя в зеркале, ища хоть малейший намек на «темперамент»; но в ее глазах была заметна лишь легкая неуверенность. Она вздохнула, закатала рукава свитера, спадавшие ей на пальцы, и начала рассматривать короткие, не покрытые лаком ногти. Затем чуть-чуть коснулась губ помадой, надела свои теплые меховые тапочки и выплыла из ванной.

Теперь звучал Моцарт. Приняв из рук Томаса Уильямса бокал вина, Дайана хладнокровно выдержала его пристальный взгляд – он ничего не упустил, разглядывая ее, – и выпалила первое, что ей пришло на ум:

– Когда я слушаю Моцарта, то чувствую, как меня затягивает его жизнь, его эпоха, и мне хочется плакать.

Томас улыбнулся.

– Мне тоже. Я так и вижу, как идет дождь в день его похорон, и ощущаю такую утрату!

Дайана изумилась. Она никак не ожидала услышать от него такое. Не думала найти в Томасе Уильямсе родственную душу. Ей даже не пришлось долго объяснять, что она имела в виду. Нет, я просто веду себя глупо, сказала она себе. Моцарт наверняка нравится многим.

Сделав глоток вина, она сказала:

– Может, ты не поверишь, но я спец по Моцарту. Мне известно, когда и где он родился, когда умер, как звали его сестру и собаку, как сложились судьбы двух его оставшихся в живых детей. Знаешь, например, что при рождении его окрестили Иоганном Кризостомом Вольфгангом Теофилом Моцартом?

– Знаю. Еще я знаю, что Теофил – это греческий вариант имени Амадей. Моцарт предпочитал, чтобы его называли именно так. Оба имени означают «любимый Господом».

Дайана улыбнулась.

– Может, мы читали одну и ту же книгу?

– Может. Кстати о книгах… – Он указал на ту, что лежала на кофейном столике. – Тебе понравилось?

– Да, очень, – с энтузиазмом отозвалась Дайана. – Я не очень люблю, когда в рассказ о путешествии включают политику, но эта книга – такая увлекательная! Отец подарил мне ее на Рождество. Сказал, что этот писатель имеет хорошую репутацию. Хочешь взять ее почитать?

– Спасибо, я читал, – ответил он с улыбкой.

– И хорошо написана, правда?

– Хотелось бы так думать. Кстати, обед почти готов.

Он приготовил говядину с тушеными грибами, картофелем и свежим зеленым горошком. Получилось восхитительно, приправа была добавлена в самый раз – она сама не смогла бы приготовить лучше.

– Да, Томас, ты мужчина, в котором скрывается множество талантов. – Дайана подняла бокал, доев все, что лежало на тарелке.

– Готовить в твоей кухне – одно удовольствие, Дайана, – серьезно ответил Томас. – Полно разных приправ, пряностей.

– А ты не думал, что можешь стать шеф-поваром, если разочаруешься в журналистике?

– Я готовлю только по настроению, – ответил он, поморщившись.

– И что же сегодня заставило тебя потрясти мое воображение своими кулинарными талантами?

Он насмешливо поднял брови.

– Во-первых, я умирал с голоду.

Дайана рассмеялась.

– Да, мы начисто забыли о еде. Выпадают порой такие дни. – Она пожала плечами. – Надеюсь, будет лучше…

– Генри тоже лучше, – тихо отозвался он.

Дайана виновато ахнула.

– Я и забыла спросить, извини. Ты звонил?

– Да. Энн добралась благополучно. Она не отходит от постели Генри, что явно на него действует благотворно. Завтра, видимо, его переведут в обычную палату, но ему придется пробыть в больнице еще недели две.

– Интересно, – задумчиво протянула Дайана, – как отнеслась к сложившейся ситуации твоя мать?

Томас встал, собрал тарелки, вымыл их и поставил кофейник на плиту.

– Моя мать чувствует большое облегчение. Кофе?

– Да, пожалуйста. Том?

Он резко обернулся, и глаза их встретились.

– Да?

Она убрала волосы за уши и подтянула спустившиеся рукава свитера.

– А почему ты не уехал?

Он долго смотрел ей прямо в глаза. Пауза затянулась. Наконец Томас произнес:

– Я должен извиниться перед тобой, Дайана. Мне показалось, что будет лучше, если я дождусь, пока твое праведное негодование пройдет. Нет… – Он поднял руку, жестом призывая ее помолчать. – Ты имеешь право возмущаться моим поведением.

Дайана грустно подумала: «Неужели? Да и сержусь ли я?» А вслух тихо промолвила:

– Виноваты Энн и Генри. И, наверное, моя репутация тоже.

– Да, учитывая, что она не соответствует действительности.

Она мрачно улыбнулась.

– Я и не подозревала, что обо мне идет слава разрушительницы сердец, не говоря уж о прочем.

– Разве? – Тут закипел кофейник, и Томас налил две чашки.

Дайана уставилась в свою чашку.

– Во всяком случае, я вовсе не напыщенная и, поверь мне, ни разу не вводила мужчин в заблуждение, чтобы потом разбить их надежды…

– Однако они все равно за тобой ходят, – задумчиво заметил Уильямс.

– Есть немного. – Дайана небрежно махнула рукой. – Но я на них совсем не обращаю внимания. – Помолчав, она скорчила рожицу. – Может, поэтому меня и считают высокомерной?

– Может. – Уильямс усмехнулся.

– К тому же у меня произошел довольно драматичный разрыв с Ричардом Джеффризом. Конечно, со стороны все могло выглядеть не так, как произошло в действительности. Вот тебе и повод для новых слухов.

Томас лукаво улыбнулся.

– Дайана, я тебе верю. Я даже горжусь тобой. И мне бы очень хотелось как-то загладить свою вину.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась Дайана.

Задумчиво глядя на нее, он пояснил:

– Чтобы ты как можно скорее забыла об обстоятельствах нашего знакомства и моем поведении при этом.

Вдруг послышался шум подъехавшей машины, и они вопросительно посмотрели друг на друга.

– Ты кого-то ждешь, Дайана?

– Да нет. Может, приехала мама?

Но это оказался Хью Эндрюс.

– Хью! – недовольно воскликнула Дайана, открывая дверь. – Что ты тут делаешь?

– Приехал с тобой повидаться, – вежливо ответил он. Хью был довольно высокий, статный мужчина в очках с золотой оправой, что не мешало заметить упрямый блеск его глаз. – Вчера звонил тебе пару раз, но никто не отвечал. Тогда я связался с твоей матерью, и она сказала, что ты решила съездить в Лондон, но вынуждена была вернуться. Ей кажется, что происходят какие-то загадочные события, от нее что-то скрывают, – вот я и приехал проверить. Кстати, ты получила мои розы?

Дайана смерила его сердитым взглядом.

– Да, спасибо. Но я уже говорила тебе, Хью…

– Знаю, знаю. – Он протиснулся мимо нее в дом. И Дайана была вынуждена закрыть за ним дверь, потому что дул холодный ветер. – Ты говорила, что ничего не хочешь от меня, – меня это устраивает, я готов ждать. Но почему бы мне не посылать тебе цветы в знак восхищения?

– Сколько можно повторять… – решительно начала Дайана, но умолкла, заметив, что Хью смотрит куда-то мимо нее. Она обернулась и увидела Томаса. – О, это… это… – Томас подошел к ним, и Дайана замолчала, увидев разницу между мужчинами.

Хью был элегантен, на нем был прекрасный модный серый костюм, белая рубашка в тончайшую голубую полоску и темно-синий галстук. Его черные кожаные туфли сияли, волосы были идеально уложены, как будто бы он только что собрался на службу, а не провел целый день в трудах. Он наверняка уже где-то пообедал – Дайана знала, что Хью любит хорошую кухню; особенно ему нравились французские блюда, и он любил произносить их названия. Еще он обожал «неизвестные, но с хорошим букетом», «терпкие, покусывающие нёбо» и «легкие веселящие» вина. И еще она была убеждена, что для нее Эндрюс и яйцо бы не сумел сварить.

Томас был одет в синие джинсы и темно-красный свитер. Но Дайана вдруг увидела, что у него есть свой собственный стиль, какого никогда не будет у Хью. Более того, она точно знала, что с Томасом ей никогда не будет так скучно, как с Хью…

Пока она размышляла, Томас неожиданно произнес бархатным голосом:

– Дорогая, разве ты не представишь меня своему гостю?

Дайана обернулась к Хью и увидела, что тот явно смущен. Он замер, будто пригвожденный к полу, а Томас небрежно обнял Дайану за плечи, легонько поцеловал ее в макушку и протянул Хью руку:

– Томас Уильямс. Как поживаете?

Хью машинально взял протянутую руку, на щеках его появился тусклый румянец, а его доброжелательность сменилась недовольством.

– Эндрюс, – натянуто ответил он. – Хью Эндрюс. Я зашел проведать Дайану, – высокомерно добавил он. – С ней что угодно могло случиться в такую погоду.

– Что вы, со мной она была в полной безопасности, – протянул Томас. – Настоящее приключение, не так ли, милая? – Он с легкой улыбкой повернулся лицом к Дайане, а затем обратился к Хью: – Хотите выпить?

Тот кинул на Дайану обиженный взгляд и отказался от предложения. Тогда Томас начал действовать еще решительнее.

– В таком случае, если не возражаете, я вас провожу, – произнес от так, будто был не просто знакомым хозяйки дома, а жил тут. Хью Эндрюс впервые в жизни не нашелся что ответить, и Томас ловко выставил его за дверь.

Дайана как будто лишилась дара речи. А Томас спокойно заметил:

– Наверное, теперь-то он все понял. – После этого внимательно посмотрел на опешившую Дайану, на ее дрожащие губы.

– Нет, я просто не могу поверить! – наконец удалось ей выдавить из себя.

Томас насмешливо поднял брови и не спеша прошел в гостиную.

– Но ведь ты хотела от него избавиться, не так ли?

– Да, но не таким же способом!

– Дайана, – он с укоризной поглядел на нее, – нечестно предлагать дружбу мужчине, который смотрит на тебя с вожделением.

– Ты же знаешь, что я с ним не дружу!

– Тогда почему он по-прежнему приходит к тебе и присылает цветы? – полюбопытствовал Уильямс.

Дайана помолчала с минуту, раздумывая.

– Ну ладно, – промолвила она наконец. – Возможно, ты прав: от Хью давно пора было отделаться. И мне не стоило прибегать к его услугам время от времени – это только породило у него несбыточные надежды… Но и ты вел себя не лучшим образом. – Дайана ехидно улыбнулась: – Да будет тебе известно, Эндрюс самый большой сплетник из всех, кого я знаю. К тому же он не прочь извратить факты. Теперь он такого о тебе наговорит, Томас Элиот!..

Пожав плечами, тот ответил с невозмутимым видом:

– По-моему, ты преувеличиваешь, Дайана. Кому захочется болтать о том, что его выставили вон… Ладно, хватит о Хью. Давай лучше поговорим о нас с тобой.

Дайана внимательно посмотрела в его зеленоватые глаза, кивнула и еле слышно произнесла, усаживаясь на диван:

– Почему-то у меня ощущение, что то, что я сейчас услышу, мне не понравится.

Уильямс искоса взглянул на нее.

– Возможно, – согласился он. – У меня сложилось впечатление, что ты окружаешь себя мужчинами, которыми можешь командовать, в то же время выдерживая определенную дистанцию в отношениях с ними… Ты демонстрируешь властность и высокомерие, которые тебе, по-моему, не свойственны. Это что – ширма, за которой прячется настоящая Дайана? Нежная, чуткая, ранимая?

Томас усмехнулся, видя, что она закипает.

– А не много ли ты на себя берешь, Томас?! Или ты у нас такой тонкий знаток человеческих душ? – бросила она и сердито смахнула неожиданные слезы.

– Тогда откуда эти слезы?

Дайана помолчала, потом пожала плечами.

– Похоже, ты первый мужчина, который раскусил меня.

Подняв голову, она посмотрела на него и вдруг почувствовала себя беззащитной и беспомощной. Томас открыл было рот, намереваясь что-то сказать, но Дайана воскликнула, вскочив с дивана:

– Не надо больше слов! Со мной уже все в порядке. Ты не против, если я вызову такси? Уверена, будет разумнее, если ночь ты проведешь в гостинице. Чем скорее мы расстанемся, тем лучше… Я боюсь, что наша встреча может закончиться самым непредсказуемым образом.

– Почему же непредсказуемым? – спросил он, шагнув к ней, но Дайана отшатнулась.

– Нет, Том! – Голос ее дрогнул. – Нет, только не это!

– Что же, по-твоему, я собираюсь сделать? – тихо спросил он.

Дайана изобразила полнейшее непонимание, потом стукнула себя по лбу, будто внезапно сообразив:

– Поцеловать меня. В утешение. Дать снова почувствовать, что я могу быть желанна. Но кому, Том? Тебе?

– Да, мне. – Он протянул к ней руки.

Дайана отступила и оказалась прижатой к стене. Тут самообладание ей изменило и, всхлипнув, она попыталась увернуться. Но он обнял ее, привлек к себе.

– Ты права: я хочу поцеловать тебя. Вот так, – взволнованно прошептал он, найдя ее губы.

Минуты бежали, а поцелуй все длился и длился.

– Ну что? – спросил Том, наконец отрываясь от ее губ. – Мне удалось загладить вину?

– Что ты имеешь в виду? – недоуменно прошептала она.

– Удалось ли мне загладить вину за то, что я позволил тебе думать, будто ты не произвела на меня впечатления? Едва увидев тебя, я решил, что Генри тебе совсем не подходит, но я сразу догадался, почему он влюбился в тебя.

– Правда?

– Правда. И, сознаюсь, меня это не слишком… обрадовало.

– Но ты же заявил мне, что я не в твоем вкусе!

– Разве можно верить всему, что говорит мужчина?

– Но почему? – прошептала она. – То есть я понимаю, что поначалу тебе не очень-то хотелось попасть в сети к такой отъявленной сердцеедке, как я… А ведь именно это ты слышал обо мне. Но почему сейчас, когда ты знаешь меня настоящую, тебя все равно что-то гнетет?

Вздохнув, Томас откинул голову назад.

– Дайана, – начал он медленно, – дня через четыре мне придется уехать – я всегда куда-нибудь уезжаю. Такова уж моя натура.

– Если… – Дайана на мгновение замолкла, подыскивая слова. – Если бы ту женщину устраивал твой образ жизни, ты бы остался с ней?

Томас задумался.

– Видишь ли, она уверяла, что понимает меня. Говорила, что частые разлуки не имеют значения… Но на деле все оказалось иначе.

– Может, вы просто не подошли друг другу? – предположила Дайана, и в ее глазах промелькнула смутная надежда. – Что, если твоя профессия породила неприятие серьезных длительных отношений? И то, что мать оставила вас с отцом, тоже могло сыграть свою роль в твоем отношении к жизни?

Губы его дрогнули.

– Наверное, да. Но мне нравится то, как я живу. И я вряд ли смогу измениться… Вот только мне бы не хотелось, чтобы кто-то страдал из-за меня.

Дайана прикусила губу, а потом быстро-быстро зашептала:

– Только не говори, пожалуйста, что жалеешь о том, что мы встретились. Умоляю тебя…

– Черт! – пробормотал Томас. – Нет, я не жалею. Но ты… ты же ждешь от жизни совсем другого, нежели я…

– Том, – прервала она его, – обещаю тебе, если через четыре дня ты не передумаешь, ты сможешь уехать от меня с легким сердцем… – Дайана внезапно нахмурилась. – А там, куда ты направляешься, тебя могут убить?

– Все возможно. Такая уж у меня работа. – И он погладил ее по волосам. – Так что же ты хотела мне пообещать?

Ей было уютно в его объятиях, хотя вид у нее был вызывающий и встревоженный одновременно.

– Если ты поедешь… Когда ты поедешь… Словом, клянусь: ни слез, ни упреков не будет!

– Ты что, предлагаешь мне заняться любовью?

– А почему бы и нет, – решительно заявила она. – И если ты собираешься прочитать мне нотацию, то напрасно. Я отношусь к тем, кто быстро принимает решения и говорит, что думает!

Томас так долго молчал, что она заволновалась, что выставила себя перед ним в невыгодном свете.

– Дайана, а ты не торопишь события? – наконец осторожно произнес он.

– Разве? Да ты же не можешь от меня рук оторвать, милый Том. – Аргумент, похоже, подействовал, и Дайана продолжила: – Подумай о твоем душевном равновесии, о хорошем настроении. Я могла бы оказать на вас целебное воздействие, мистер Элиот, – добавила она шутливо, заметив насмешливые огоньки в его зеленоватых глазах.

– Мне кажется, все это должен был бы говорить я, Дайана…

– Почему? Ну почему мужчины считают, что инициатива во всем и всегда должна исходить от них?

– Дайана, ты меня убедила, – произнес он с хрипотцой в голосе. – Время разговоров действительно прошло. – И, опустив голову, он начал жадно целовать ее…

Одна-единственная лампа освещала ее кремовую с голубым спальню. Она стояла перед ним в крошечных шелковых трусиках, положив руки ему на плечи. Оба молчали – слова казались теперь ненужными, бесполезными. Он ласкал ее полные, белые с розовыми сосками груди, потом руки его скользнули вниз, на тонкую талию, затем на бедра. Томас просунул ладонь под резинку ее трусиков и провел кончиками пальцев по ее животу так, что она задрожала.

– Том, – прошептала Дайана, впиваясь ногтями в его кожу. – Я сейчас умру!

– О нет, только не это! – шутливо отозвался Томас, подхватывая ее на руки и направляясь со своей драгоценной ношей к кровати.

Бережно опустив ее на постель, он замер, любуясь ее совершенным телом. Но и сам Том, с точки зрения Дайаны, был достоин не меньшего восхищения. Впервые увидев его обнаженным, она почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Мощные плечи и широкая грудь переходили в тонкую талию. Ноги были длинными и мускулистыми, а кожа – гладкой, лишь на груди и ногах виднелись золотистые волоски…

И вот этот мужчина, желаннее которого, казалось, не было во всем мире, вдруг резко склонился к ней. В его движениях была порывистость еле сдерживаемой страсти, а в зеленоватых глазах светилось обещание несказанного блаженства.

Последовавшие за этим мгновения стали для Дайаны настоящим потрясением. Разве может земной человек испытать наслаждение, ведомое, наверное, лишь небожителям? – проносилось в затуманенном мозгу женщины. Какое же это счастье – удостоиться подобной участи…

Проснулись они часа через два. Падавший сквозь окно в крыше лунный свет серебрил волосы Дайаны. Она поуютнее устроилась под одеялом, прижимаясь всем телом к Томасу и положив голову ему на грудь.

– Ты этого ожидал, Том?

– Нет. – Он с нежностью провел рукой по ее волосам.

– Нет? – переспросила Дайана с удивлением и некоторой обидой.

– Ты оказалась… – он помолчал, – еще красивее, еще нежнее, чем я себе представлял. И в тебе все равно осталась какая-то тайна. – Томас гладил ее волосы, перебирал пальцами, трогал губами. – Как шелк, – прошептал он несколько минут спустя.

Но Дайана не слышала его слов, она уже опять спала.

Тогда он полюбовался еще немного ее разметавшимися по подушке прядями, тонкими чертами лица, длинными ресницами, а потом с блаженным вздохом закрыл глаза.

Утром, лежа в постели, Дайана прислушалась к тому, что творилось внизу, в конюшне, и озадаченно произнесла:

– Это Рут. Странно, раньше она никогда не приходила сюда без приглашения. Что же случилось? Интересно. А знаешь, она оказалась еще сообразительнее, чем я предполагала.

– Почему ты так решила?

– Ну, я не очень-то хорошо о тебе отозвалась, а она со мной не согласилась.

– К тому же ты обвинила меня в том, что я пытался произвести впечатление на юную девушку.

– Но она же сказала мне, что ты роскошный мужчина, – лукаво сообщила Дайана.

– Не понимаю почему.

– Неужели? А я поняла.

Засмеявшись, он поцеловал ее в макушку.

– Я тоже понял.

Протянув руку, Дайана легонько провела пальцами по тонкому шраму на его виске – ей давно хотелось это сделать.

– Пуля, Том?

– Нет. – Он поморщился. – Шар для игры в крокет, мне тогда было лет пятнадцать.

Она рассмеялась.

– Ну вот, а я-то думала, это была опасная травма!

– Ну, если бы тебе когда-нибудь влепили таким шаром в висок, ты бы поняла, что так и есть.

– Как ты думаешь, мы можем повторить, Том? – внезапно спросила она, слегка смутившись.

– Я думал, ты никогда не попросишь, – отозвался он.

– А ты в любви не такой, как я ожидала, – произнесла Дайана через несколько минут.

– Как это?

– Я думала, ты более… сдержанный.

– Серьезное обвинение, дорогая, – насмешливо протянул он и поцеловал ее так, что у нее перехватило дыхание.

– Да, на самом деле ты… отдаешься любви целиком, – выдохнула она. – Без остатка.

– Невозможно по-другому, когда перед тобой такое совершенство. – Том нежно провел рукой по ее спине. – Ты просто произведение искусства.

– А как там мои синяки? – спросила она грустно.

Он легонько коснулся кончиками пальцев тех мест, где на матовой коже темнели кровоподтеки.

– Болят?

– Немного.

– А как ты предпочитаешь заняться любовью, Дайана?

– Я в твоей власти.

Снова полил дождь. Ранний утренний свет, бледный и тусклый, проникал в комнату, освещая беспорядок на постели, разметавшиеся по подушке волосы, их обнаженные тела.

– А вы тоже похожи на ожившую статую античного атлета, мистер Элиот. – Она поглаживала его спину и бедра. – У тебя очень красивая фигура.

– Представляешь, о чем мог думать я, едва увидев тебя?

– Да, ты мне уже говорил. – Губы ее капризно изогнулись. – Но ты хорошо скрывал свои чувства, Том. – Чуть отодвинувшись, она закинула руки за голову.

А он, опершись на локоть, посмотрел ей прямо в глаза и сказал на редкость серьезно:

– Дайана, я хочу тебя.

– Я… я тоже хочу тебя, Том, – призналась она. – Мне хочется… чтоб мы дарили счастье друг другу.

– Думаю, у нас это получилось.

Она потянулась всем телом, а он провел пальцами между ее грудей с их напрягшимися, похожими на бутоны, сосками, вниз по животу, к треугольнику светлых завитков. Внезапно Дайана закрыла ладонью его руку и спрятала лицо у него на плече, еле слышно прошептав:

– Это уже слишком, Том.

– Дайана… – Он прижался бедрами к ее лону, и в следующее мгновение им показалось, что в мире остались только они двое.

Почувствовав, что он встает, она схватила его за руку.

– Том? Куда ты?

– Пойду приготовлю завтрак.

– Ты что, уже проголодался?

Он ласково прошептал ей на ухо:

– Десять часов.

– Нет! – Дайана рывком села, натягивая простыню на грудь. – О Боже!

– Что?

– Я же собиралась увидеться с Рут, у меня столько дел!

– Каких? – усмехнулся он.

– Много разных дел, – призналась она, – но Рут…

– Я сказал вчера Рут, что ты очень устала и должна отоспаться.

– Вот как? – Она начала было хмуриться, но потом опустилась на подушки и улыбнулась. – А ты неплохо соображаешь, Том!

– Правда, тогда я и представить не мог, что произойдет нечто подобное.

– Знаю, можешь не объяснять… Что там говорят о хорошо продуманных планах? Ладно. Разрешаю тебе сделать завтрак, Том, если ты дашь мне вечером приготовить обед.

– С удовольствием.

– Ну так иди! – приказала она. – У меня тоже есть планы.

– Какие?

– Буду лежать и представлять себе, что я принцесса. – Глаза ее сверкнули, но она тут же замолкла. – Я не…

– Дайана, – просунув руку ей под волосы, он наклонился и нежно поцеловал ее. – Ты и правда будто из сказки, но…

– Знаю, знаю, не обращай на меня внимания, Том.

Они долго смотрели друг на друга, казалось, он хотел сказать ей что-то очень важное, но тут зазвонил телефон – и момент был упущен.

Звонила Энн. Дайана услышала, как он ответил, что сейчас она подойти не может.