Текст книги "Не теряй надежду"

Автор книги: Эва Киншоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

2

Как так может быть, размышляла она: незнакомый мужчина сначала оскорбляет, угрожает, собирается утащить неведомо куда, а потом вдруг, нате вам, подает завтрак в постель! То он не скрывает полного презрения, то награждает восхищенным взглядом… Интересно, что он имел в виду, сказав «не такие яркие» и «более сдержанные», – неужели ему действительно нравятся мышки? Этакие тихие, забитые маленькие мышки?

Она села, потрясла головой, чтобы привести в порядок разбегающиеся мысли, и только после этого протянула руку и взяла чашку. Минут через пять Томас вошел в спальню и поставил перед ней яичницу и тост на подносе.

– Спасибо, – коротко поблагодарила она, принявшись за еду.

Когда мужчина присел на край кровати, Дайана подняла бровь и спросила:

– Ну, что теперь, мистер Элиот?

– У нас небольшое осложнение.

– Да неужели – вы что же, решили мне поверить?

– Нет…

– Значит, вы все обдумали и посчитали, что неприлично тащить незнакомку против ее воли…

– Вовсе нет, – прервал он.

– Вовсе да! Но я же сказала, что еду, – и я еду. Что вам еще надо?

– Я узнавал насчет нашего рейса. Его отменили, потому что внезапно забастовали авиадиспетчеры. Самолет сможет вылететь лишь после обеда, и то не наверняка. Так что я собираюсь подождать пару часов, и, если аэропорт будет закрыт, поедем на машине.

– На машине?!

– Ехать всего несколько часов. Мы могли бы вести по очереди, и нам придется взять вашу машину.

– Послушайте, это ваш брат…

– Дайана, – произнес Том почти угрожающе, – послушайте меня: даю вам два часа, чтобы собраться.

Дайана секунду молча смотрела на него, потом спросила:

– Как он?

– Без перемен.

– Почему вы мне с самого начала не сказали, что вы сводные братья?

Пожав плечами, Томас стал наблюдать за тем, как она режет тосты на кусочки, потом поднял глаза.

– О, это длинная история. К тому же я подумал, что, если вы столкнетесь с неодобрительным отношением к себе со стороны одного из членов семьи Генри, это может отрицательно повлиять на ваше решение. Разве я не прав?

– Повлиять на мое решение? – изумилась она. – Вы меня шантажировали, угрожали, оскорбляли – единственное, чего не сделали, так это не дали мне возможности самой принять решение!

– Да вы же только что мне сказали, что поедете…

– Вы бы вышли, а? – раздраженно потребовала Дайана. – И уберите поднос. Я хочу встать.

Поднявшись, он взял поднос и вежливо ответил:

– Да, мадам.

Дайана поняла, что он смеется над ней.

– И дверь закройте, – процедила она сквозь зубы.

– Слушаюсь, мадам.

– Я иду к своим работникам, мистер Элиот. Хотите со мной? Вы сами увидите, как хорошо тут все устроено, и мне, возможно, удастся развеять ваше представление о том, что я всего лишь ленивая бездельница, которой все в жизни подается на блюдечке с голубой каемочкой.

Дайана стояла перед ним, вызывающе сверкая синими глазами. Она только что приняла душ, надела джинсы и серый свитер, а волосы завязала в узел.

– Да, хочу. Только я бы сначала принял душ и побрился.

– О, будьте как дома, – съязвила она. – Дать вам мою бритву? К сожалению, они разовые.

– Спасибо, Дайан, но я привез свою. – Он показал рукой на небольшую потрепанную дорожную сумку.

Дайана тряхнула волосами.

– Что ж, спускайтесь, когда будете готовы, Том!

Насчет «ее работников», конечно, было громко сказано. Большую часть работы на ферме Дайана делала сама – хотя признаваться в этом не собиралась, – ухаживала за десятью отдыхавшими от скачек лошадьми, размещавшимися в аккуратных стойлах. Собственно, ее задача заключалась в том, чтобы правильно кормить лошадей и накрывать их попонами, дабы они не мерзли. Работа была чепуховая, однако Дайана относилась к ней предельно добросовестно, так что дел хватало.

Единственная ее помощница приходила ежедневно всего на несколько часов. Рут, которой только что исполнилось семнадцать, была дочерью соседей и сочетала безумную любовь к лошадям с разумным желанием подзаработать. Им было удобно вместе, потому что в тех редких случаях, когда Рут приходилось заменять Дайану, она могла всегда позвать на помощь отца, бывшего жокея.

Составляя список дел и дожидаясь прихода девушки, Дайана раздраженно думала: ну какое мне дело до того, что он считает меня избалованной богатой девчонкой? Почему меня должно волновать, что думает обо мне какой-то незнакомый человек? Однако она вынуждена была признать, что каким-то образом Томас Уильямс ее «зацепил».

Интересно, сколько ему лет? Пожалуй, около тридцати. И почему она обозвала его сухарем, хотя он был довольно интересным мужчиной?..

Услышав за спиной какой-то шум, Дайана быстро обернулась и чуть не столкнулась с Томом. Ощутив, как щеки ее заливает краска, она еще больше смутилась.

– Ну, и что вы думаете? – ехидно спросила она.

Томас заглянул внутрь конюшни. Там десять хорошо ухоженных лошадей спокойно ожидали завтрак.

– Впечатляет, Дайана, – признал он. – А свои лошади у вас есть?

– Две. Мне нравится ездить верхом, и я даю уроки в местном клубе. Но вообще все мои силы уходят на то, чтобы ухаживать за чужими лошадьми. А вы умеете ездить верхом, мистер Уильямс?

– Да.

– И хорошо? – Задав вопрос, Дайана принялась быстро передвигать ведра с водой и кормушки.

– Прилично, но вряд ли сравнюсь с вами. Позвольте. – С этими словами он помог ей расставить кормушки.

– Спасибо, – коротко произнесла Дайана и, закатав рукава, принялась смешивать корм. Подняв глаза, она увидела, что он наблюдает за ней с легкой улыбкой. – Что тут смешного, Том? – Дайана даже не пыталась скрыть иронию. – То есть ясно: вам смешно на меня смотреть, но отчего?

– Да я подумал, – медленно ответил он, – в вас столько энергии, Дайана. Она так и искрит, словно электрический ток. Должно быть, это создает проблемы. Ну, я имею в виду, вопрос, куда ее направить…

– Вот как! – выпрямившись, Дайана потерла кулаком спину. – Выходит, я не такая уж избалованная богатая девушка, а? – Она скорчила болезненную гримасу.

– Можно вам еще помочь? – вежливо осведомился он.

– Нет, спасибо. Нужно знать, что делать.

– Ясно. И когда придут ваши работники?

– Она придет с минуты на минуту.

– Она?

– Да, Рут. У меня всего одна помощница, если уж вам так хочется знать.

– А вы весьма раздражены. Это необычно даже для вас, Дайана, – заметил он.

Девушка развернулась, собираясь «отбрить» его, но тут взгляды их встретились, и она решила промолчать. Дайана обнаружила, что близость Томаса Уильямса ее странным образом волнует. В его зеленоватых глазах было нечто такое… дразнящее, что она смутилась и вспыхнула.

– Не люблю натыкаться на людей, когда работаю.

– Извините.

Дайана высокомерно откинула назад голову и ощутила облегчение, услышав шаги Рут.

Она представила их друг другу, потом попросила Рут наполнить поилки водой и увести мистера Уильямса с собой, чтобы он ей помог. Томас покорно пошел с Рут, но Дайана знала, что в душе он смеется над ней.

Через полчаса Рут вернулась уже одна, сообщив, что Уильямс пошел наверх позвонить. Задыхаясь от волнения, она спросила:

– Дайана, кто это?

Та тяжело вздохнула.

– Этот человек послан для того, чтобы меня доконать, – ответила она. – А что?

– По-моему, просто шикарный мужчина!

– Шикарный? – изумленно подняла брови Дайана.

– Да! То есть он не красавец, но такой интересный и милый, и высокий, и… словом, он мне понравился.

– Рут… – Дайана не могла удержаться от смеха, увидев перед собой сияющее лицо девочки, и добродушно заметила: – Да он тебе в отцы годится!

– Ну и что? Мне нравятся мужчины постарше. Он разве не твой друг?

– Вовсе нет, и вряд ли ты его еще раз увидишь, так что не мечтай о нем, – отозвалась Дайана; она старалась говорить помягче, потому что была очень привязана к Рут. – Ладно, – продолжила она деловым тоном, – как я тебе уже объяснила вечером, мне придется отсутствовать два-три дня. Я буду звонить ежедневно.

– Да я пригляжу за ними, не волнуйся, – пообещала Рут. – И цветы твои полью, а если будут проблемы, папа всегда рядом. В школе пока каникулы, так что я смогу проводить тут большую часть дня.

– Спасибо, малышка. Не знаю, что бы я без тебя делала. – Дайана ласково улыбнулась.

Потом она еще раз обошла все вокруг, дала последние инструкции и отправилась наверх.

– Ну, Том, что нас ждет?

– Боюсь, придется ехать, – спокойно ответил он. – Вряд ли забастовка кончится сегодня.

– Проклятье! Послушайте, может, мне удастся убедить вас в том, что вы зря тащите меня в Лондон?

– Нет!

Она умоляюще посмотрела на него, прочла решимость во взгляде и резко отвернулась.

– Ладно, я уже собралась. Нужно только отцепить машину от фургона для перевозки лошадей. Если вы займетесь этим, я спущусь через минуту. У вас нет возражения против того, чтобы я позвонила отцу и сообщила, куда еду?

– Пожалуйста, если только вы не станете сговариваться с целью помешать моим планам.

– А что, по-вашему, я могу сделать? – поддразнила она.

– Бог знает что, – сухо ответил он.

Дайана кинула на него сердитый взгляд и подняла трубку. Отец был уже в суде следовательно, недосягаем, и она просто сообщила секретарю о том, что уезжает в Лондон с неким Томасом Уильямсом, а также имя Генри Бресли и название больницы, где он лежал.

– Довольны? – холодно спросила она.

– Да. А разве вам не надо поговорить с матерью?

– Надо бы. Просто я не знаю точно, где она. То есть она сейчас в Кардиффе, навещает родственников – у нее их целая армия, – и должна вернуться домой сегодня вечером или завтра утром. Кроме того… – Она замолчала.

– Продолжайте.

– Ну… – Дайана пожала плечами. – Мама всегда слишком волнуется за меня.

– Понятно.

– Ну так идите и отцепите машину. Я не сбегу, обещаю.

– Слушаюсь, мисс Брайс.

Когда Дайана спустилась вниз с дорожной сумкой, ее машина, мощный джип, уже ждала у входа, а Томас Уильямс сидел на водительском месте.

– Ну уже нет! – решительно заявила Дайана. – Это моя машина, и я ее поведу сама.

Он пожал плечами, вылез из машины и пересел на другую сторону.

– Скажете мне, когда вам понадобится отдых.

Она швырнула сумку на заднее сиденье, села, завела мотор, крикнула «Пока!» Рут и выехала на дорогу. Дождь прекратился, но было облачно и холодно. Они молчали, пока джип лавировал среди машин в восточном пригороде Бристоля, и, только когда выбрались на шоссе, Том небрежно заметил:

– А вы хорошо водите машину, Дайана.

– Спасибо.

– Мы что же, так и будем ехать до Лондона, храня молчание?

– Почему бы и нет? – лаконично ответила она. Тут снова полил дождь, и Дайана включила «дворники». Что-то заставило ее добавить: – Я вам не нравлюсь, вы мне не нравитесь, какой смысл в праздной болтовне?

– Похоже, сегодня я вам нравлюсь еще меньше, чем вчера.

– Точно, – спокойно подтвердила она.

– Почему?

– Ну, во-первых, вы заставляете меня делать то, чего я не хочу. Во-вторых, я не люблю мужчин, которые стараются произвести впечатление на маленьких девочек.

Он насмешливо поднял брови.

– Вы что же, имеете в виду Рут?

– Естественно.

– Но я ничего не сделал, – возразил Томас. – Честное слово.

– Нет, сделали, – ответила Дайана. Она сознавала, что ведет себя неразумно, но ей было все равно.

– Не знаю, что и сказать…

– Вот и молчите! – оборвала она, а потом тихо выругалась, когда идущая перед ними машина резко затормозила.

– Дайана, если вы не научитесь расслабляться, то станете законченной истеричкой, – предостерег ее Уильямс.

– С чего это мне расслабляться? Мне вовсе не хочется ехать в Лондон по такой погоде, с человеком, который мне не нравится, по делу, толку от которого не будет, к тому же у меня спина… – Она резко умолкла.

– Ага, я так и думал, что у вас спина болит. Почему вы сразу не сказали? Послушайте, остановитесь вон там, давайте я поведу машину.

Дайана упрямо стиснула губы, потом внезапно сдалась:

– Ладно.

– Как это случилось? – спросил Том, когда они снова отправились в путь, поменявшись местами.

– Свалилась с лошади, – недовольно ответила Дайана, – растянула мышцу.

– И снова забрались на лошадь?

– Конечно.

– Знаете, я почему-то был уверен, что вы именно так и поступили.

– Ну, теперь какого вы обо мне мнения – считаете меня еще и сумасшедшей?

– Нет, довольно умной. Ведь умные так и поступают: после падения – сразу же снова в седло.

Дайана кинула на него быстрый сердитый взгляд.

– По вашему тону не скажешь, что вы находите меня умницей!

Он еле заметно улыбнулся.

– Беда в том, что я отважно пытаюсь вести с вами беседу, а вы мне даже не собираетесь помочь. Давайте сменим тему… Вы говорили, у вас две лошади для верховой езды?

Лицо Дайаны невольно смягчилось.

– Да, Ровер и Джульетта. С Джульеттой мы, можно сказать, вместе росли, и я питаю к ней слабость.

– А Ровер?

– Некоторых людей надо сразу пристреливать! – с негодованием выпалила Дайана.

– Вот как?

Подвинувшись, она оперлась спиной на импровизированную подушку, которую они устроили, свернув ее куртку.

– Его бросили в загоне, где даже еды не было. Когда я его нашла, он был кожа да кости, к тому же повредил связку на задней ноге. На него смотреть было жалко.

– Но сейчас он выглядит вполне здоровым.

– Это правда, – довольно согласилась Дайана, а потом улыбнулась: – Джульетта вроде как моя лучшая подруга, а Ровер – мой ребенок.

– Да, у вас там целая семья, – пробормотал Томас Уильямс.

Хорошее настроение улетучилось, Дайана отвернулась.

– Ну что я такого сказал?

– Ничего.

Примерно через час они затормозили у станции обслуживания, заправились, и Томас зашел в магазинчик. Вышел он оттуда, неся пакет с едой и две пластиковые чашки кофе. Проехав еще пару миль, они свернули с дороги к площадке для пикника, где стояли стол и скамейки. Распогодилось – сидеть около реки, среди полей, было приятно.

– Отдохнем, – предложил он.

– Надо было мне захватить с собой еду, – заметила Дайана, жуя безвкусный бутерброд с ветчиной.

Томас с минуту молча разглядывал ее, а потом неожиданно произнес:

– Странное вы существо, Дайана Брайс. Куда более прирученное, чем можно было ожидать.

Дайана кинула на него скептический взгляд.

– Уверена, вы не собирались делать мне комплимент, мистер Элиот.

– Собирался, – возразил он. – Так и вижу вас в окружении большого семейства в прекрасном уютном доме. И вы готовите обед даже во время бури.

– Забавно, что это говорите вы, Том, прохладно ответила Дайана. – Именно так я и сама себя видела… некоторое время назад.

– И что случилось?

Она смотрела вдаль, на реку, болтая ногой, но тут вдруг резко взглянула ему прямо в глаза, словно собираясь сказать что-то важное. А затем, видимо, передумала и небрежно ответила:

– Да мне всего лишь двадцать три года, Том. У меня еще все впереди, не так ли?

Глаза его задержались на ее лице, и он прошептал:

– Не знаю… Те розы вам подарил Ричард?

– Нет, – ответила она не колеблясь. – Если уж вам так надо знать, они от Хью.

– А это кто?

– Хью? Адвокат. Он полон ощущения собственной значимости, а еще у него неподражаемые манеры. – Дайана комично подняла бровь. – Знаете, он не принимает отказов.

– Трудно поверить, – сказал Томас Уильямс, помолчав.

– Стоит только увидеть Хью…

– Да нет, просто трудно поверить, чтобы вы не нашли способа охладить его пыл.

– Ну… – Дайана вновь принялась болтать ногой, глядя вдаль. – Если уж быть честной, от него есть польза. Когда нужен человек… с которым легко справиться…

На губах его появилась легкая усмешка.

– Дайана, не может быть.

– Чего не может быть?

– Неужели вы… просто держите его на поводке?

– Вовсе нет. Я постоянно твержу, что у нас нет будущего. Не разрешаю ему и пальцем до себя дотронуться. Но он вечно возникает с приглашениями на обед, в театр, с цветами и так далее.

– И сколько ему лет?

– Тридцать три. А вам?

– Тридцать три, – насмешливо признался Томас. – Вы правы, он уже достаточно стар для того, чтобы соображать. Если он позволяет вам его использовать, то винить ему остается только себя самого.

– Благодарю вас, – отозвалась Дайана с изрядной долей иронии.

– Ричард, должно быть, был совсем другим. Вы что же, разочаровались в нем и потому бросились в объятия Генри?

Дайана вскочила на ноги.

– Можете воображать все, что пожелаете, – отрезала она. – Но это вовсе не так. Ваш настойчивый интерес к моей личной жизни начинает меня здорово раздражать; особенно намеки на то, что я распутная женщина. В последнее время я веду скорее жизнь монашки, мистер Уильямс, так что можете записать эти сведения. И учтите, ваше любопытство переходит границы дозволенного. Кто вы такой, Том? Борец за чистоту нравов? – язвительно спросила она.

– Милая Дайана, – заметил он, – если вы считаете, что я веду кампанию по спасению каждого мужчины, сраженного вашими чарами, не волнуйтесь. Можете делать что угодно, как только Генри окрепнет настолько, что сможет сам справиться со своими проблемами.

– Значит, вы не верите ни единому моему слову… Господи, и зачем я только разговариваю с вами…

– Нам вовсе не обязательно быть врагами…

– Обязательно, а то у меня внутри что-то взорвется, – честно призналась она.

– Почему бы вам не присесть и не допить кофе? – предложил он.

Она так и сделала, с горечью размышляя о том, что Томасу Уильямсу удалось задеть ее так, как еще никому и никогда не удавалось.

Он с усмешкой наблюдал за ней, а потом встал и побрел к берегу реки, погрузившись в свои мысли. Легкий ветерок ерошил его волосы. Дайана поняла, что этот человек по-прежнему остается для нее загадкой; она была заинтригована его манерой поведения так же, как и неординарной, впечатляющей внешностью.

– А теперь что в ваших прекрасных синих очах? – спросил он, внезапно подходя к ней и в упор глядя в лицо.

– Не знаю, о чем вы… Ничего!

– Не пора ли нам в путь? Кстати, думаю, лучше поехать через Бат.

Дайана удивилась.

– Почему?

– Разве вы не слушали радио?

– Нет.

– В районе Рединга идет сильный дождь.

– Вот как.

– Вы одобряете?

Она пожала плечами.

– Не думаю, что у меня есть выбор.

Томас засмеялся и легко коснулся ее подбородка кончиками пальцев.

– Браво, Дайана! Вот такой вы мне нравитесь… Готовы?

– Как всегда, – проворчала Дайана и зашагала к машине, а он тем временем быстро собрал мусор в пакет и бросил все в урну. Почему-то это вызвало у нее неосознанное раздражение.

Дорога петляла из стороны в сторону. К несчастью, дождь, который они надеялись избежать, настиг их при подъезде к Бату, так что временами трудно было разглядеть дорогу. Дайана упорно хранила молчание.

Сразу после Бата им снова пришлось задержаться; произошел несчастный случай: два трейлера столкнулись и опрокинулись, полностью перегородив мокрое шоссе.

Увидев, что случилось, Уильямс выругался. Мимо них пронеслась полицейская машина с ревущей сиреной и мигающими огнями и резко затормозила у места аварии. Уставившись на страшную сцену широко раскрытыми глазами, Дайана дрожащим голосом промолвила:

– Том…

Но он уже остановился возле полицейской машины, обернулся к Дайане и бросил:

– Оставайтесь здесь.

– А вы что собираетесь делать?

– Узнаю, нужна ли им помощь.

– Я…

– Делайте, что говорят! – приказал он, выскакивая наружу.

Изнемогая от волнения, Дайана недолго высидела в машине. Она вылезла из джипа и подошла к месту происшествия как раз тогда, когда Томас Уильямс пробрался в искореженную кабину одного из трейлеров и сумел руками отогнуть дверцу, мешавшую водителю вытащить ноги. Полицейские помогли шоферу выбраться наружу, а Уильямс отпустил дверцу и поспешно спрыгнул на землю, чтобы самому не угодить в ловушку из искореженного металла.

– Да ты герой, парень! – окликнул его один из полицейских и оглянулся через плечо, заслышав звук затормозившей рядом «скорой». – Если бы мы ждали помощи, он бы наверняка лишился ног!

Врач «скорой» согласился с ним, а чудом не пострадавший шофер второго трейлера начал выражать благодарность, тряся руку Томаса. Тот равнодушно слушал идущие от сердца слова, пока не увидел рядом Дайану, которая не сводила с него восхищенных глаз.

– Кажется, я велел вам оставаться в машине, – холодно заметил Томас.

Она вышла из оцепенения, стиснула зубы и вернулась на место. Через несколько минут он присоединился к ней, сел за руль, и они поехали дальше.

– А говорить-то мне можно? – спросила Дайана.

– Да, почему бы и нет?

– Вы считаете, что можете мне приказывать, Том?.. А почему мы едем назад?

– Мне кажется, это очевидно, – протянул он. – Шоссе заблокировано.

– Но должны быть и другие дороги.

– Две. Одна очень далеко отсюда и немощеная, вторая затоплена так, что даже четырехколесный привод не справится.

– Ясно.

Он кинул на нее беглый насмешливый взгляд.

– Что вам ясно, Дайана?

– Ничего, – вежливо ответила она. – Так иногда принято говорить.

– Тогда позвольте мне вас просветить. Они вызвали кран, чтобы освободить шоссе. Это займет пару часов. А мы пока переждем здесь.

Через пятнадцать минут Дайана стояла посреди номера в мотеле, а Томас звонил по телефону. Когда он кончил говорить, она выжидающе посмотрела на него.

– Небольшое улучшение, Генри еще в критическом состоянии, но наступила стабилизация.

– Я рада, – тихо ответила Дайана. – Но не забывайте, я была готова ехать любым путем, даже кружным.

Она осмотрелась. Комната была чистенькая, обставленная лишь самым необходимым. Томас Уильямс бесстрастно смотрел на нее. Потом сухо заметил:

– Почему у меня такое чувство, будто бы во всем виноваты вы, Дайана.

Она удивленно посмотрела на него, а потом устало опустилась на двуспальную кровать.

– Неужели вам не ясно, что я не контролирую погоду, авиадиспетчеров и сталкивающиеся трейлеры. В конце концов, я здесь по вашей воле.

– В чем-то вы правы, – проворчал Томас, не сводя с нее глаз. – Пожалуй, нам надо поговорить.

– О чем? Да нам не о чем говорить! – возразила она. – Неужели вы ни капельки не устали после ваших подвигов? – Взгляды их скрестились; она прикусила губу и покраснела, потому что ей никак не удавалось совладать со своим раздражением. Все это ей самой не очень нравилось… – Черт побери! – выпалила она, – извините, но временами вы сами напрашиваетесь. Ну так о чем вы хотите поговорить, Том? Давайте обсудим… «башмаки, корабли, воск, королей и капусту», как у Кэрролла, а? Я бы, пожалуй, смогла поддержать дискуссию.

В его глазах появилось оживление, но лишь на миг.

– Почему бы вам не устроиться поудобнее – хоть спина отдохнет? Хотите чаю?

Она тяжело вздохнула, а потом, махнув рукой, так как спина у нее действительно разболелась, стянула сапоги, поправила на постели подушки и легла.

– Ладно, валяйте, говорите, – устало предложила Дайана.

Но сначала он заварил чай. Лишь когда она с благодарностью приняла чашку и сделала глоток, спросил:

– Вы знали, что Генри вел дневник?

– Не знала – я вообще мало что знала о Генри. Значит, он все записывал? Тем хуже для него.

– Правда, он вел дневник довольно-таки сумбурно, не столько для того, чтобы описать события, сколько для выражения своих странных, неожиданных мыслей.

– И?

– Две последние записи особенно интересны. Первая гласит: Меня взволновал Хью Эндрюс. Кто бы мог ожидать? Неужели он всерьез?А вторая… – Он помолчал, всматриваясь зеленоватыми глазами ей в лицо, так что Дайана не смогла отвести взгляд. – Ричард Джеффриз – тут какая-то тайна!Три раза жирно подчеркнуто и восклицательный знак.

Дайана была не в силах скрыть свое искреннее удивление.

– Продолжайте…

– Не могу, здесь записи кончаются. Это тот самый Ричард, которого вы вспоминали, когда проснулись?

– Но… но, насколько мне известно, Генри даже не подозревал о существовании Хью! Не думаю, что и Хью хотел бы с ним познакомиться: он любит искусство, если оно «в рамочке», еще лучше – если это старые картины и кто-то другой уже давно их оценил. А богему он игнорирует.

Томас Уильямс невесело усмехнулся.

– Меня волнует не Хью. С другой стороны, Ричарда Джеффриза знают многие…

– Послушайте, – напряженным голосом произнесла Дайана, – для меня все это такая же загадка, как и для вас. У меня даже возникает ощущение, что меня каким-то образом подставили!

– Почему бы вам не рассказать про Ричарда Джеффриза?

– Вас это совершенно не касается! – отрезала она. – Почему я должна перед вами исповедоваться? – Дайана внезапно замолкла, поняв, что он, наверное, подумает: ей есть что скрывать. Она холодно добавила: – Идите к черту, мистер Уильямс!

Томас ничего не ответил – похоже, ее слова вообще не произвели на него ни малейшего впечатления. И Дайана похолодела от тревожной догадки: что, если Томас Уильямс не только опасно привлекателен, но еще и опасно умен? Может, он играет с ней как кошка с мышкой?

Нет, с нее хватит! Она вскочила с постели, подавив болезненный стон, и потребовала:

– Отдайте мне ключи от машины, мистер Элиот, – я еду домой!

– Дайана, вы…

– Нет! Ни слова больше! Я уезжаю, а если вы меня не отпустите, я вызову полицию! Вы только и делаете, что оскорбляете меня да командуете мною, – мне это до смерти надоело! Отдайте ключи, Том!

Но он и не подумал этого делать. Он посмотрел сверху вниз на ее горящие глаза и дрожащие губы, на повелительно протянутую руку, а потом, прежде чем она успела поверить в происходящее, притянул к себе, словно собираясь поцеловать.

– Что вы делаете?! – воскликнула Дайана резко отворачиваясь.

– Можете назвать это экспериментом, – прошептал он и добавил: – Не сопротивляйтесь, Дайана.

Она все равно принялась яростно вырываться, но Томас крепко держал ее. Тогда Дайана решила сменить тактику – что ж, сам напросился! – и процедила сквозь зубы:

– Ладно, раз уж вы так решительно настроены, целуйте меня, мне плевать! Ну же, поскорее!

Он тихо рассмеялся.

– Вот это моя Дайана. Я не сомневался, что вы отнесетесь к этому именно так, а не иначе.

К сожалению, сама Дайана понятия не имела, чего ей ожидать от Томаса Уильямса. Сейчас он дал ей возможность отдышаться после «схватки», пристально вглядываясь в синеву ее глаз, и Дайана настороженно подумала: что же будет? Она даже успела пожалеть о своих словах, сказанных в запале, потому что внезапно ощутила желание коснуться кончиками пальцев морщинок, разбегающихся от его глаз, провести ладонью по его лицу…

Ее смущали руки Тома, держащие ее за талию. Как будто он точно знал, что ей нравится, когда ее обнимают и ласкают. Знал, что она внезапно ожила, ощутив тепло его тела, и ей до боли захотелось поцеловать его самой.

Наконец он приник к ней губами, и, вместо того чтобы поступить согласно старой пословице: «Закрой глаза и думай о доброй старой Англии», Дайана очертя голову отдалась охватившей ее страсти…

Томас Уильямс отпустил ее так же внезапно, как и начал обнимать. Он посмотрел в потрясенно распахнутые синие глаза и произнес с откровенной иронией:

– А из тебя вышла бы беспокойная монашка, моя милая!