Текст книги "Молния над океаном"
Автор книги: Эва Киншоу
Жанр:
Короткие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
– Как, вы все поняли? – ошарашенно спросил Антуан. – Когда?
– Пару дней назад… А что, Бенджамин ничего тебе не сказал?
– Ни слова! Он поговаривал, что, возможно, ему стоило бы уехать отсюда пораньше, но… – Поколебавшись, Антуан закончил: – Но ведь он тебе нравится, не правда ли? То есть ты оценила, что он за человек?
– Антуан! – вспылила Симона, но в этот момент Эллен просунула голову в приоткрытую дверь и сообщила:
– Ужин готов.
Симона встала и порывисто обняла брата.
– Мы были и будем друзьями, Антуан, и ничто не сможет нас поссорить!..
За едой все трое непринужденно болтали. Эллен держалась легко и весело. Она явно старалась произвести впечатление на будущую невестку.
После ужина мисс Роджерс решительно заявила, что мыть посуду будет она и только она.
– Сегодня у тебя и Антуана выходной, – объявила Эллен, – так что все домашние заботы я беру на себя.
– Не хочешь прогуляться к яхт-клубу, Симона? – спросил Антуан. – Разумеется, после того, как освободится Эллен. Я купил новые паруса и хотел бы похвастаться ими. Кстати сказать, – небрежно промолвил он, – там сейчас должен быть Бенджамин, он собирался загрузить на борт свежую провизию.
Но Симоне от одной только мысли о возможной встрече с Бенджамином стало не по себе. Она испытала острый приступ тоски и одиночества. Рядом с ней, как и раньше, был любимый брат, но в то же время все изменилось. Сейчас Антуан и Эллен целиком и полностью принадлежали друг другу, и, хотя в этом была своя справедливость, легче от этого не становилось.
– Боюсь, я – пас! – сказала она. – А вы обязательно прогуляйтесь…
Вечером, когда Антуан и Эллен ушли, она все-таки решила прогуляться, но по пляжу. Переодевшись в шорты и блузку, Симона брела вдоль волн. Погруженная в мысли, она неожиданно натолкнулась на кого-то, кто шел навстречу.
– Извините, – пробормотала она, не поднимая головы, и хотела обойти мужчину, но тот поймал ее за руку.
– Боже, что ты здесь делаешь, Бенджамин?
– То же, что и ты, – мечтаю, – невозмутимо ответил он. – Прогуливаюсь после ужина.
– Но ты сейчас должен быть возле яхты! Если бы я знала…
– Я передумал и решил, что лучше будет прогуляться. И не ошибся.
Симона в отчаянии опустила голову.
– Как это могло случиться? – вырвалось у нее. – В один миг я потеряла все: душевное спокойствие, брата, яхту, дом, а теперь еще – свободу гулять по пляжу, не опасаясь там встретиться с тобой. Что такое со мной происходит? Неужели я плачу? – удивленно спросила она, почувствовав, как по щекам побежали соленые ручейки.
– Не надо плакать, – попросил Бенджамин, нежно обнимая ее.
Симона щекой прижалась к его плечу, вся содрогаясь в рыданиях.
– Я предлагаю посидеть где-нибудь и выпить чашечку кофе.
Девушка подняла голову и затихла.
– Вот так-то лучше! – одобрительно сказал он. – Пойдем!
5
До отеля можно было дойти пешком по дороге или пляжем. Со стороны фасада отель был соединен с «Виктория-Мираж», прибрежным комплексом из шикарных магазинчиков и ресторанов, стилизованным под строения викторианской эпохи. В спокойных водах залива, защищенных от ветра и волн узкой косой, и располагался Марри-Харборский яхт-клуб.
С пляжа, расположенного по внешнюю сторону косы, открывался вид на безбрежную мощь Атлантического океана, но сам отель примостился позади дюн. Следуя за Бенджамином по песчаному пляжу и далее – через ворота, Симона снова и снова наслаждалась великолепием этого зрелища.
Обширный аквапарк подсвечивался прожекторами. Окна многочисленных ресторанов, баров, кафетериев пылали ярким светом, элегантная публика чинно сидела за столиками под светом хрустальных люстр.
И вдруг Симона остановилась. Бенджамин вопрошающе обернулся.
– Я не одета для ресторана.
Бенджамин окинул беглым взглядом ее синюю блузку, шорты и легкие кожаные сандалеты.
– Ты отлично выглядишь, Симона. Ты всегда отлично выглядишь!
– Спасибо, но…
Он нежно взял ее под руку.
– Расслабься!
Молодые люди прошли по деревянному мостику, разделяющему два бассейна, и оказались в «Ризон-баре». Там они уселись в уютные кресла, слушая, как пианист наигрывает мягкую, убаюкивающую мелодию.
У столика мгновенно возник официант, и Бенджамин заказал два кофе по-ирландски.
– Итак, – сказал он, – ты никак не можешь оправиться от того, что произошло между Антуаном и Эллен.
Симона в смущении помяла пальцы и с жаром заговорила:
– Я чувствую себя совершенной дурой! С одной стороны я счастлива за него, да и Эллен тоже изо всех сил старается сделать его жизнь счастливой, но с другой… Меня не покидает ощущение, будто я стала третьей лишней.
– А что тут удивительного, – пожал плечами Бенджамин. – Забота о брате все это время было основой твоего существования, подменяя все другие, естественные для взрослой женщины устремления. – Он внимательно посмотрел на нее и поинтересовался: – Что Антуан говорит про нас с тобой?
Симона с досадой мотнула головой.
– Сегодня вечером он наконец-то раскололся. Ты оказался совершенно прав, хотя я до сих пор не могу поверить в это! Хуже всего, что Эллен, кажется, разделяет надежды Антуана, хотя и не считает себя вправе вмешиваться в наши с тобой дела.
– У тебя был нелегкий вечер, – сочувственно сказал Бенджамин.
Симона быстро взглянула на него.
– Моя лучшая подруга Дороти, у которой я сегодня была в гостях, видела тебя в каком-то телевизионном интервью и объявила, что является твоей поклонницей… Она даже попросила меня познакомить ее со знаменитым мистером Роком.
Бровь Бенджамина взмыла вверх.
– Вот уж не думал, что ты дружишь с такими тщеславными людьми! – Он осекся.
– Я тоже не была в восторге от ее излияний, но совсем по другой причине, – решилась Симона и поглядела на него в упор. – Почему ты не рассказал мне о Кэтлин Эверсон?
Бенджамин нахмурился.
– Почему это тебя интересует? – спросил он раздраженно.
– А почему это не может меня интересовать? – Она остановилась, сообразив, что угодила в ловко расставленную ловушку.
Бенджамин улыбнулся, наклонился вперед и, не спуская с нее проницательного взгляда, поинтересовался:
– Симона, ты рассматриваешь меня как друга или как любовника? Может быть, ты решила принять мое предложение насчет поездки в Австралию?..
Она торопливо отвела глаза в сторону, но тут, на ее счастье, молоденький официант принес кофе и шоколад.
– Не знаю, боюсь, я на это не способна.
Бенджамин откинулся в кресле и задумался.
– Почему ты решила спросить о Кэтлин Эверсон именно сейчас?
Симона поколебалась.
– Если честно, то потому, что ты опять-таки оказался прав. То, что произошло между нами, стало для меня настоящим откровением. Но правда состоит в том, что ты меня обманывал. Я до сих пор не могу простить тебе этого, но в целом я обрела способность смотреть на вещи трезво и непредвзято.
– Вот и славно! – кивнул Бенджамин.
– И вовсе нет! – устало возразила она. – Потому что я поняла, ты не изменишься, а значит, не изменится и мое отношение к тебе. Видишь ли, мой милый, я не из тех людей, кто способен жить, следуя капризу или прихоти… Многие женщины на моем месте наверняка бросили бы все и пошли за тобой хоть на край света, не думая о том, что будет дальше… Но я так не могу!
– А тебе не кажется нелепым расставание уже после того, как мы выяснили, что поразительно подходим друг другу?
– В постели? – вспыхнула Симона. – Неужели у тебя ни с кем ничего подобного не было? С той же Кэтлин, например? Или с кем-то еще, о ком я знать, разумеется, не могу…
Глаза Бенджамина сделались непроницаемыми.
– Знаешь, – сказал он после долгой паузы, – ты единственная женщина, с которой я разделил страсть и при этом ни разу не обмолвился даже словом!
– А может быть, все дело в том, что ты месяц провел в экспедиции и… просто изголодался по женщине? Тут уж не до слов.
Мистер Рок весело и одновременно снисходительно взглянул на нее, как на ребенка, который не понимает очевидных вещей.
Симона покусала губы и уже менее уверенно спросила:
– А что, такого не бывает?
– Почему же? – пожал он плечами. – Более того, я подозреваю, что такое может произойти не только с мужчиной, но и с женщиной, особенно если она несколько лет до того вела монашеский образ жизни…
Симона покраснела как вареный рак.
– Ты хочешь сказать, что я отчаянно искала хоть какого-нибудь мужчину? – с нескрываемой обидой спросила она.
– А что, такого не бывает? – повторил он с легкой насмешкой ее же слова.
– Что касается меня, то нет.
– Тем лучше. В таком случае нам остается констатировать, что в основе влечения, бросившего нас в объятия друг друга, лежит нечто большее, чем просто вожделение…
Симона поняла, что в очередной раз попала в ловушку.
– Сказанное тобой ровным счетом ничего не меняет.
– Послушай, мне кажется, мы рановато начинаем выносить оценки и расставлять точки над «i».
– Ты бы предпочел подождать, пока я не влюблюсь в тебя до полусмерти, а после объявить, что ничего не складывается по причине того, например, что ты никак не можешь забыть свою прежнюю любовь.
– Моя мифическая привязанность к Кэтлин в данном случае не играет никакой роли, – сказал он ровно. – Вся эта история давным-давно забыта. Сейчас речь идет скорее о невозможности предсказать то, чем обернется для нас наша связь. К примеру, не держишь ли ты в уме мысль, что я подхожу на роль хорошего мужа?
Симона нервно, чуть не расплескав, взяла чашку с кофе.
– А сама ты, на собственный взгляд, подходишь на роль хорошей жены? – осведомился он после минутной паузы.
– Я?.. – Симона опешила.
– Трудно не признать, что ты обладаешь всеми качествами хорошей хозяйки, имеешь опыт обращения с детьми и к тому же прелестную внешность. Но именно решительность, с которой ты ищешь мужчину, чтобы затем удушить его работой, возможно, как раз и является для тебя проблемой. Не смотри на меня так, ведь ты же сама попрекала меня тем, что я поздно спохватился, подразумевая при этом, что серьезная карьера в таком возрасте вряд ли мне по плечу!
Симона медленно поднялась, с трудом удерживая себя от того, чтобы выплеснуть остатки кофе ему в лицо.
– Я ухожу, – сказала она. – Не надо больше ничего говорить…
– Боюсь, ничего из этого не выйдет, – возразил он. – За окном хлещет дождь.
Симона остановилась и повернулась к окну. За струями дождя все скрылось, как за мутной пеленой.
– Но когда он успел начаться? – растерянно спросила она.
– Совсем недавно. Что же, вот и еще один из тех внезапных летних ливней, по которым мы с тобой стали большими специалистами. Садись, Симона!
Мисс Шарне села. Было заметно, что она едва справляется с волнением.
– Итак, мне предстоит и дальше выслушивать твои оскорбления?
– Прости меня, но очень трудно уследить за ходом твоей мысли. Кстати, все могло бы стать куда проще, если бы ты не реагировала столь сильно на перемены, связанные с любовью Антуана и Эллен.
– Ты хочешь сказать, – еле слышно проговорила она, – что мне лучше уйти с тобой?
– Да, а почему бы и нет?
– Я не могу, Бен… Есть школа, и я…
– А если бы ее не было? – Симона робко взглянула и вздохнула.
– Это не честно!
– Расскажи почему?
Сердце Симоны часто застучало. Было что-то тихое и проникновенное в его тоне, живо напомнившее ей молчание, воцарившееся между ними после того, как они занимались любовью, когда не было никаких вопросов, а лишь его надежные объятия и ощущение тепла и защищенности.
Несколько раз она порывалась опять что-то доказать и в конце концов просто сказала:
– Это был бы настоящий рай. Но я по-прежнему не могу и не хочу делать этого.
Бенджамин молчал.
Она ждала, не понимая, каким будет его ответ: колко-ядовитым, небрежно-беспечным? Стиснув руки на коленях, она прямо смотрела ему в глаза.
– В таком случае позволь мне отвезти тебя домой. День и без того был слишком длинный.
Симона растерянно моргнула, потом провела языком по пересохшим губам.
– Но как?
– На такси. У входа всегда дежурят несколько моторов.
– У меня нет с собой денег.
– Не беспокойся, они есть у меня.
– Спасибо! – Симона снова посмотрела в окно. Там по-прежнему лил дождь.
– А что, по-твоему, я должен был ответить?
– Не знаю, – запинаясь, прикинула она. – Что-нибудь колкое и язвительное, скорее всего так.
– Мне кажется, мы значим друг для друга больше, чем ты это осознаешь, моя милая. Пошли, возьмем такси! – Он поднялся и направился к двери.
Симона безмолвно последовала за ним. Бенджамин обернулся и сухо сказал:
– Я не деревянный чурбан, к великому моему сожалению.
Помогая ей сесть в такси, – у входа, в самом деле, стояла целая вереница машин, он небрежно добавил:
– По-моему, имеет смысл тебе сразу же отправиться спать. – Он о чем-то переговорил с шофером и вручил ему деньги. – Спокойного сна! – кивнул на прощание, захлопнул дверцу и пошел прочь.
В гостиничном фойе он взял у дежурного регистратора зонт и под ливнем двинулся к южному крылу отеля, где располагался его номер с видом на океан. Одеяло было чуть отогнуто у изголовья, а на белоснежной подушке лежали несколько шоколадок. На телефонном аппарате мигал зеленый огонек автоответчика. Бенджамин тут же сделал несколько ответных звонков, после чего прошел через комнату, поднял жалюзи и распахнул окно.
Он слышал, как волны с грохотом разбивались о волноломы, видел в темноте смутно белеющие буруны. Дождь затих, а затем перестал вовсе, и сквозь облака выглянул серп луны. Печально кричали в темноте кроншнепы, и он невольно подумал о Симоне. Она сейчас отдыхала в уютной розовой спальне и наверняка размышляла о своей полетевшей вверх тормашками жизни.
Мистер Рок нахмурился. Эта женщина по-прежнему представляла для него загадку. Такая страстная в одно мгновение и такая неуверенная в себе в следующее; странным образом довольствующаяся жизнью, мягко говоря, необычной для двадцатипятилетней красавицы. Неужели причина всему – один-единственный неудачный роман? – снова и снова спрашивал он себя.
В номере он долго стоял у окна, затем отвернулся, налил себе из мини-бара вина и с бокалом в руках уселся на диванчик, подумав, что время, как живое существо, может прийти, чтобы переговорить о многих вещах.
Ночь на яхте стала для него незабываемым переживанием, как, впрочем, и сегодняшний вечер. Мисс Шарне уступила ему вчера, но теперь она замкнулась, не желая не то что продолжения интимных отношений, но и всячески избегая разговоров о них. Почему? Потому что не могла простить ему, что он водил ее за нос? Потому что страсть в ее сознании неразделимо переплетена с обманом?
Возможно, он сошел с ума, поддался минутному настроению… Но почему же теперь не мог забыть ту чарующую штормовую ночь? Он боялся себе признаться, но его преследовал запах ее нежной шелковистой кожи, и до сих пор ощущался на его губах солоноватый привкус страстных поцелуев… А потом, у него не было и в мыслях обманывать мисс Шарне. Может быть, она убеждена в том, что он законченный одиночка? Пожалуй, к такому выводу легко прийти, если судить о его склонностях по прежним отношениям с Кэтлин Эверсон.
Бенджамин, пригубив вино, долго глядел в пустоту, снова и снова размышляя о происходящем. Действительно, кто же он? Важно вовремя понять это самому. Конечно же, ему не составило бы труда уйти от Симоны, если он и в самом деле одиночка… Но в ней есть что-то особенное, что затронуло его за живое.
Он опять погрузился в воспоминания. Ты была само откровение в постели, Симона Шарне, и куда только делись твоя практичность, осмотрительность, солидность. Ты была как огонь – всепожирающий, торжествующе бесстыдный, а потом стала сладостно-тихой. В тебе есть все, что только можно пожелать любовнице!
А может быть, это для нее всего лишь одна из странных форм помощи страждущему? Тогда понятно, почему она так насторожена сейчас – утрачена сама первопричина этого душевного порыва.
Из оцепенения Бенджамина вывел телефон. Звонил Антуан, возбужденный и встревоженный тем, что нет никаких известий о Симоне.
– Ты не представляешь, где она может быть? Машина ее стоит в гараже, скоро одиннадцать, и я не знаю, что думать.
Бенджамин, нахмурившись, поглядел на часы, потом вкратце рассказал о встрече на пляже.
– Час назад я посадил ее в такси. До дому – пять минут езды… Так. Я немедленно отправляюсь к тебе.
– Чертова ночь! – сказал таксист. – Снова дождь. Мой напарник на этом участке дороги столкнулся с машиной. Да вы и сами видите – льет как из ведра.
– У него был пассажир? – насторожился Бенджамин.
– Точно, а вы откуда знаете? Дамочка одна, и, судя по всему, она сломала себе запястье. Пришлось везти ее в больницу.
Бенджамин выругался.
– Простите, но, кажется, я знаю ее. Везите меня тоже туда.
– Откуда?! – Симона изумленно подняла глаза на фигуру Бенджамина, выросшего перед ней в приемном покое травматологического отделения. – Откуда ты узнал, что я здесь?
Бенджамин бросил взгляд на ее побледневшее лицо, на распухшее запястье и пробежался ладонью по лицу.
– Мне позвонил Антуан и сообщил, что тебя нет.
Он коротко рассказал про разговор с таксистом и продолжил:
– Я не должен был отпускать тебя в таком подавленном состоянии… Тебе очень больно?
– Уже не очень. Мне дали какое-то болеутоляющее средство. Я все это время собиралась позвонить Антуану и успокоить его, но бесконечные осмотры, перевязки, рентген…
– Антуан уже в курсе… Кроме как на руке, нигде больше нет никаких повреждений?
– Так… несколько синяков, пустяки… По большому счету это и происшествием-то назвать нельзя. Шофер резко развернул машину, я попыталась упереться в дверцу и получила трещину в лучевой кости. Одно плохо – осталась теперь на время без правой, рабочей руки.
– Ничего! Это как раз не страшно.
Через два часа они оба сидели в такси, направляясь к дому Симоны. Рука у девушки была закована в гипс, и врачи предписали ей двухнедельное освобождение от работы.
– Более неподходящего момента для болезни трудно себе представить, – с досадой сказала Симона. – На носу экзамены, школьный концерт… Это ж надо, вляпаться в такую ерунду!
– Только не стоит во всем винить себя. Случайное дорожное происшествие… Считай, что ты еще легко отделалась, – успокоил ее Бенджамин и, помрачнев, добавил: – Если кто-то и виноват здесь, то это я.
Симона повернула к нему свое бледное лицо.
– Что за ерунду ты мелешь, Бенджамин?! Можно подумать, ты посылал меня не домой, а на минное поле или под танки!
Машина круто повернула, Симона по привычке хотела упереться рукой в дверцу и скрипнула зубами от острой боли. Бенджамин торопливо поймал ее за плечо, помогая сохранить равновесие.
– Я тебя держу, – тихо сказал он. Симона напряженно посмотрела на него, но тут же со вздохом расслабилась и прижалась щекой к его плечу.
– Все это время в больнице я хотела сказать тебе кое-что, – призналась она.
– Что-нибудь по поводу наших объяснений?
– В каком-то смысле, да… Ты в числе моих достоинств назвал опыт обращения с детьми.
– Тебя это почему-то задело?
– Нет, вовсе нет. Просто мне постоянно приходится иметь дело с детьми из неблагополучных семей, проще говоря, с учениками, у которых нет одного, а то и двух родителей, и своими глазами видеть, как страшно это калечит их жизнь. Я веду девочек, которые выросли без отца и, если им вовремя не помочь, то они до конца жизни будут чувствовать свою ущербность. Я вижу родителей, измотанных собственными перебранками и ссорами, которые не способны дать своим детям то единственное, в чем они нуждаются, – чувство защищенности и нужности хоть кому-то в этом мире. Я вижу мальчишек, которые матерятся чище любого уголовника и знают, что рано или поздно их ждет тюрьма… И это – главная причина, по которой я осуждаю близкие отношения мужчин и женщин вне брака. Впрочем, об этом у нас, кажется, даже и речи не заходило…
Бенджамин ничего не ответил, и Симона повернулась к нему:
– Ты хотел серьезно объясниться, я попыталась это сделать.
– Спасибо, Симона, – безжизненным голосом откликнулся он.
– Надеюсь, тебе это поможет принять мой отказ.
– Когда-нибудь в будущем, возможно… Остановите здесь! – приказал он шоферу, увидев впереди дом Шарне.
– Слушай, – нервничая, предложила Симона, – давай я пойду одна, а ты на этом же такси вернешься в гостиницу… Уже так поздно.
Бенджамин прищурился.
– А почему ты так нервничаешь?
– Я очень устала, – отвела взгляд в сторону Симона. – Сейчас сразу же забираюсь в кровать, принимаю снотворное, и – спать!
– Я тебе ничем не помешаю…
– Понимаю, но, если нас увидят вдвоем, снова пойдут совершенно ненужные толки. Да и поздно!
Им навстречу выскочил взлохмаченный Антуан, за ним семенила Эллен.
– Поздно для чего? – улыбнулся Бенджамин. – Лучше не спорь и слушайся старших…
Через двадцать минут Симона уже лежала в кровати, находясь под неусыпным присмотром брата. Оказалось, что раздеваться со сломанной рукой – невероятно сложное дело. По счастью, на помощь ей пришла Эллен. Совершенно лишенная сил мисс Шарне медленно погружалась в сон.
– Ты уверена, что заснешь? – откуда-то издалека спрашивал Антуан, заботливо подкладывая ей под руку подушечку.
– Да, конечно, не беспокойся, – с благодарной улыбкой ответила она. – Я в полном порядке.
– Послушай, я во многом виноват перед тобой и не могу не переживать, Симона. Но знай, я тебя никогда не брошу!..
Симона медленно свела брови.
– Я ничего не понимаю, – пробормотала она.
– Просто я хотел тебе сказать, что для меня нет на свете ничего важнее твоего благополучия! – с жаром пояснил Антуан. – Все эти годы, пока я, как последний эгоист, не думал ни о чем, кроме своей науки, ты ухаживала за домом и, можно сказать, содержала меня. Как же я могу бросить тебя в такой тяжелый и ответственный момент твоей жизни? Я думаю, Эллен поймет, если скажу ей, что нам нужно пока что повременить со свадьбой. Она очень чуткий человек и наверняка все поймет… Так что спи и ни о чем не беспокойся! – сказал он, не отпуская ее руки.
– Антуан, я не понимаю, о чем ты?.. – путано начала Симона, но язык у нее заплетался, и она смолкла.
– У меня сердце разрывается на части, когда я вижу тебя такой потерянной и одинокой, – продолжил Антуан. – И я знаю, что во всем виноват сам, потому что это была моя идея – свести вас с Бенджамином. Я и сам до конца не понимаю, как мог предположить, что он, путешественник и бродяга по натуре, вдруг решит остепениться и обзавестись семьей. Мне страшно неудобно за свой необдуманный поступок, но теперь я буду с тобой, так что ничего не бойся!
Он легонечко поцеловал сестру в лоб.
– Если что потребуется, крикни, и я приду, – сказал он ласково. – Спокойной ночи, моя хорошая!
И перед тем, как закрыть дверь спальни, он нежно помахал ей рукой.
Что происходит? – сквозь сон подумала Симона. Что я натворила? – мелькнуло у нее в голове, но усталость и снотворное взяли верх, и она провалилась в пропасть сна.
– Ты хотела поговорить со мной? – спросил с порога Бенджамин.
Симона обернулась к нему и сказала:
– Да, входи, пожалуйста!
Было десять утра. Мисс Шарне проспала до девяти, а первое, что увидела, проснувшись, – просунутую в приоткрытую дверь голову Эллен. Та принесла ей завтрак, помогла принять душ и одеться, и все это время, не прекращая, что-то болтала. Оказалось, что Антуан в результате всех этих ночных передряг совершенно забыл, что у него в местном университете должна состояться лекция о канадских заповедниках! И помчался туда как угорелый, чтобы поспеть к назначенному времени.
Симона искоса следила за будущей невесткой, пытаясь понять, сообщил ли ей Антуан о последнем своем решении или нет. Но Эллен вела себя так естественно, что Симона немного успокоилась.
Потом, когда мисс Шарне привела в себя в порядок и позавтракала, Эллен Роджерс попросила у нее разрешения съездить в университет, послушать хотя бы часть лекции Антуана. «Если, разумеется, ты в состоянии сама за собой ухаживать!» – поспешила добавить она.
Девушка обожала лекции своего жениха, и Симона тут же сказала ей:
– Обязательно поезжай! Что может со мной случиться такого страшного!
– Ты – прелесть! – пришла в восхищение Эллен, поцеловала ее и понеслась в университет.
Домом овладела внезапная тишина, и Симоне стало жутковато. Тогда-то она и позвонила Бенджамину и попросила его срочно приехать.
– Да, я хотела с тобой поговорить, – сказала она, жестом предлагая мистеру Року пройти в гостиную. Он сегодня был в джинсах и новой рубашке в зеленую клетку. – Случилось нечто ужасное!
– Очередная драма? – приподнял брови Бенджамин. – Хорошо, но для начала присядь и расскажи, как ты себя чувствуешь?
Симона села, заботливо поддерживая больную руку. На ней было свободное синее платье без рукавов. Волосы уложены на затылке, а на лице не прослеживалось даже малейших следов макияжа.
– Я-то себя чувствую отлично!.. – нетерпеливо сказала она.
– С виду не скажешь, – скептически заметил Бенджамин.
– Спасибо за комплимент!
– Болит? – спросил он сочувственно.
– Ну… немного.
– Прими что-нибудь болеутоляюще.
– Я и собиралась, когда ты приехал.
– Подожди минутку! – Он вышел из гостиной, а затем вернулся со стаканом сока и белой таблеткой в руках. – Выпей и соберись с мыслями.
Симона тяжело вздохнула и потупила глаза.
– Все словно сговорились говорить мне одно и то же, – пробормотала она.
– А как же иначе, если ты у нас больная? – Он подождал, пока она проглотит лекарство, и только тогда уселся в кресло. – Вот и умница!.. Так что еще случилось в вашем доме?
Симона колебалась, охваченная неожиданными сомнениями.
– Я слушаю, Симона!.. – напомнил о своем существовании Бенджамин.
– Антуан собирается отсрочить свадьбу с Эллен, потому что не хочет оставлять меня одну, – выпалила она.
На мгновение наступила тишина, и вдруг Бенджамин расхохотался и хлопнул себя по колену.
– Тысяча чертей! – сказал он. – С этими Шарне ни за что не соскучишься… И когда же он об этом заявил?
– Вчера вечером.
– Эллен в курсе происходящего?
– Пока что нет. Но если он объявит ей об этом… Страшно и подумать, что может произойти! Какой бы чуткой и терпеливой она ни была, но всякому женскому терпению есть предел. В конце концов, мне уже двадцать пять, и я не ребенок.
– Ты уверена, что Антуан сказал это не под влиянием момента?
– Сам знаешь брата: если он вбил себе в голову что-то, то его не остановит даже землетрясение.
– При каких обстоятельствах он объявил тебе об этом? – осторожно поинтересовался Бенджамин.
Симона помрачнела…
– Его смутил мой одинокий и удрученный вид.
– Ты пыталась спорить с ним?
– Нет. Я уже засыпала, приняла снотворное и ничего не соображала, а когда проснулась утром, он уже уехал в университет.
– А до причин твоего неважного вида он не докапывался? – поинтересовался Бенджамин.
Симона совсем пала духом.
– Он считает, что причина моего плохого настроения кроется в тебе! – прямо ответила она.
– Ага!
– И он считает себя виноватым, поскольку сам привел тебя в дом, чтобы познакомить со мной.
– Ясно!..
– Что ясно? – переспросила мисс Шарне. – Мне-то самой ничего не ясно. Я вовсе не нуждаюсь в его помощи!
– Дай мне чуть-чуть подумать, – попросил Бенджамин. – Впрочем, может быть, у тебя уже есть готовый план действий?
– Откуда? – с искренним недоумением спросила Симона.
– Не для того ли ты пригласила меня, чтобы ответить согласием на мое предложение отправиться в длительную поездку?
Симона со стоном схватилась за голову.
– Я не знаю, я ничего не знаю, я просто подумала, что ты, возможно, сможешь, если не помочь, то, по крайней мере, что-то посоветовать мне!
– Мы могли бы симулировать счастливый роман и тем самым лишить Антуана всяких оснований для того, чтобы откладывать свадьбу и тиранить несчастную невесту. Я правильно прочитал твои мысли?
Симона огляделась, взгляд ее упал на букет роз, все еще стоявший на рояле.
– Надо сменить воду, – пробормотала она и вдруг словно очнулась. – Нет, что ты, какой там счастливый роман! Во-первых, он сразу все поймет! Да и вообще… разве можно пойти на такое?
– Ты просила совета, – пожал он плечами. – Но, по правде говоря, меня сейчас волнует даже не Антуан, а нечто другое.
– Что же именно? – насторожилась Симона.
– Действительно ли ты так безутешна, как это представляется Антуану?
Симона густо покраснела.
– Да, – спрятав глаза, прошептала она.
– Так может быть, наши отношения куда серьезнее, чем это кажется нам самим?
В комнате воцарилась тишина.
– Все возможно, – тихо согласилась она. – Но я знаю точно, что у нас ничего не получится.
– Ведь мы и не говорим о каких-то официально оформленных отношениях, разве не так? – настаивал Бенджамин.
– А разве этим исчерпываются все наши проблемы? – резко спросила она.
– Отлично! – усмехнулся мистер Рок. – Тогда я слушаю тебя. Наверняка ты имела что-то в виду, раз пригласила меня сюда.
– Я подумала, что мы могли бы остаться друзьями, – запинаясь, начала Симона. – То есть в самом деле друзьями… чтобы Антуан не возводил на себя напраслину и не ставил под угрозу будущее свое и Эллен.
– Родная моя! – с горькой усмешкой сказал Бенджамин. – Я знал, что ты наивна, но не до такой же степени!
– Наивна? – растерянно мигнула она. – В каком смысле?
– Не понимаешь? Хорошо, поясню. Несколько дней тому назад я обнимал твое прекрасное тело, касался твоей груди, чувствовал, как ты изгибаешься в порыве наслаждения в моих объятиях… Согласись, что после этого говорить только о дружбе, по меньшей мере, несерьезно. Возможно, тебе такие вещи даются легко, но мне – нет, хотя я и сам имел глупость предлагать тебе это.
Взгляды их встретились.
– Ошибаешься!.. Ты очень ошибаешься, Бен, – тихо сказала она, поднялась и, подойдя к роялю, поправила розу. – Просто я не могу постоянно вспоминать об этом. Извини, кажется, я понапрасну сорвала тебя с места.
– Я так не думаю!
– Что за сумасшедшие дни! – грустно произнесла Симона.
– А что будет, если… я тебя сейчас поцелую?
– Не надо, Бенджамин, – еле слышно сказала она. – Я испытаю облегчение, но потом мне будет вдвойне тяжелее. К сожалению, я не могу позволить себе такой роскоши – быть влюбленной в тебя. Слишком неумно это было бы с моей стороны, потому что рано или поздно счастье мое кончится и ты уйдешь.
Бенджамин вскинул голову.
– Ты настолько уверена в моем уходе?
– На все сто процентов! Не ты ли несколько секунд назад говорил о том, что ни о каких официальных отношениях не может быть и речи? Кстати, – предупреждая его реплику, добавила она, – я вовсе не кляну тебя за все, что случилось. Я понимаю, ты просто-напросто из тех мужчин, которые не желают давать никаких гарантий женщинам. Поправь меня, если я ошибаюсь.
– Поправлять нечего. Ты совершенно права.