Текст книги "Молния над океаном"

Автор книги: Эва Киншоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

4

– Я не беременна! – вырвалось у Симоны.

– Откуда это известно? – усомнился Бен. – Ты была у врача или проводила тест?

Глаза ее метнулись в сторону.

– Нет!.. Но я знаю.

Бенджамин чуть коснулся ее плеча.

– Извини, мне показалось, что ты слишком бледная и…

Симона, пытаясь избежать излишне откровенной беседы, торопливо кивнула.

– Тогда я вообще ничего не понимаю! Если у тебя нет никаких оснований бояться последствий нашей безумной страсти, почему ты с таким упорством молчишь?

– Да я не молчу, Бен, – устало выдохнула она. – Мы все время о чем-нибудь говорим.

– Не притворяйся, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Разве не были мы счастливы в тот миг? – не сдавался он. – И разве не ты проспала в моих объятиях до самого рассвета?

Когда Симона снова ничего не ответила, на лице у него заиграли желваки.

– Мы были на вершине блаженства, ничего не боялись и ни о чем не думали… Ты не могла так быстро все забыть, верно?

– Я? – испуганно переспросила она. – Не знаю…

– Послушай, сядь и давай обсудим все спокойно.

Она какое-то время стояла у лестницы, глядя в ночную пустоту дома, затем покорно уселась на ступеньку. Бенджамин опустился рядом, и она тут же ощутила идущее от него волнующее тепло.

– Может быть, ты все же объяснишь мне причины твоего упорного молчания!.. Одну минутку!

Он поднялся, исчез в гостиной, но тут же вернулся с бутылкой коньяка и умудрился в темноте разлить его по рюмкам. Симона, сделав глоток, произнесла с плохо скрываемой горечью:

– А как ты сам чувствовал бы себя после того, как внезапно обнаружил, что одним своим поступком обесценил все принципы, в которые до сих пор свято верил?

– Я бы переживал, – чуть усмехнувшись, сказал Бенджамин.

– Вот и я переживаю. Но это еще не все, Бен. Меня неотступно тревожит ощущение, будто ты в глубине души влюблен в кого-то еще.

– А тебе приходилось влюбляться?

Симоне показалось, что он откровенно избежал ответа на ее вопрос, но она не стала настаивать и произнесла:

– Однажды, давным-давно…

– И после этого ты зареклась сходиться с мужчинами?

Симона покраснела, но, к счастью, он не увидел ее отчаянного смущения.

– Я не знаю, что со мной тогда вдруг случилось! Наверное, я просто решила, что пришло время влюбиться. Джефри Лаубер был начинающим ученым-математиком, и мне казалось, что я смогу помочь ему сделать карьеру. Но мало-помалу я переставала понимать, зачем мне все это нужно…

В ночной тишине было слышно лишь их дыхание и тиканье кухонных настенных часов.

– Продолжай!

– Это, собственно, все. Мы расстались, и теперь в душе лишь горечь и удивление: чем меня смог так сильно привлечь этот самовлюбленный тип? Каждую минуту он вдалбливал мне в голову, что я делаю глупость за глупостью, ничего не смыслю в жизни. И я все время пребывала в каком-то жутком напряжении, боялась ошибиться, принимая его бесконечные обвинения за чистую монету.

– Надо понимать так, что и секс с Джефри… не особенно задался? – сухо поинтересовался Бенджамин.

– Ну почему у мужчин на уме ничего, кроме секса? – возмутилась Симона.

– Так уж ничего! Мне просто захотелось понять, чем тебя привлек этот тип и почему вы с ним, в конце концов, расстались?

Поднявшись, Бенджамин нервно прошелся в темноте, а потом донеслось, как скрипнуло под его тяжестью кресло.

На какое-то мгновение подобное отдаление показалось Симоне оскорбительным. Вскочив, она нашарила на стене выключатель, и вспыхнувший свет как бы поставил точку в их романтической беседе.

– Я же все объяснила, Бен! Мне трудно что-либо добавить. Просто…

– Просто реальность слишком расходилась с ожиданиями, а всю вину за собственные промахи он взвалил на тебя, ведь так? После столь печального финала вряд ли захочется идти на сближение с другим человеком, ведь можно напороться на новую боль! Надеюсь, наши отношения излечат твое неправильное представление о себе. Ты – замечательная женщина, говорю это не в порядке комплимента. Отвлекись от старых переживаний и поверь, дело было вовсе не в тебе.

Симона выслушала его внимательно, но все еще продолжала чувствовать себя неуютно. Опять этот загадочный тип, ничего не рассказав о себе, буквально вытянул из нее подробности, о которых не подозревала даже ее ближайшая подруга Дороти. Она залпом допила коньяк, закашлялась и, смахнув выступившие слезы, грустно произнесла:

– Да ладно, что было, то было! Сейчас куда важнее другое, я никак не могу понять, что стряслось со мной в ту сумасшедшую ночь на яхте.

– С нами двумя! – мягко уточнил Бен.

– Хорошо, с нами двумя, это дела не меняет! – раздраженно согласилась она. – А вообще, хватит вытягивать из меня объяснения, теперь твоя очередь все выкладывать.

Бенджамин сидел в кресле, закинув ногу на ногу.

– Позволь мне для начала маленькое отступление, – философски сказал он. – Я не знаю, что ты называешь влюбленностью, но, на мой взгляд, то, что захлестнуло и объединило нас в одно целое, было ничуть не хуже этого самого чувства.

– Речь не об этом, – нахмурилась Симона. – Я пытаюсь разобраться в том, что нас объединяет и что разъединяет.

– И все же позволь мне закончить. – благодушно продолжал Бенджамин. – Как я понял, то, что ты на какое-то мгновение тогда посчитала любовью, теперь тебя глубоко разочаровало, не так ли?

Симона ошеломленно посмотрела на него и отрицательно мотнула головой.

– Этот фокус не пройдет, мистер Рок! – запальчиво сказала она. – Я не ищу себе оправдания, потому что никогда и ни при каких обстоятельствах не одобрю того, что оказалась способной провести ночь с мужчиной, которого едва знала. Если же вы клоните к тому, что теперь, когда мы лучше узнали друг друга, таких ночей должно быть больше, то, спешу вас разочаровать, это не более чем заблуждение.

– Не понимаю твоей логики, – терпеливо ответил он.

– А что тут непонятного? Признайся честно, что ты просто хотел сбить спесь с некой Симоны Шарне, школьной учительницы, не склонной к романам со случайными мужчинами. Тебе не кажется, что в самом таком настроение есть нечто от роли соблазнителя?

Бенджамин залпом осушил рюмку.

– Не стану врать, было такое искушение, – согласился он. – Да и кто бы на моем месте не испытал такого же влечения? А потом, эта твоя настороженность против всего мира, с трудом скрываемое высокомерие, оно тоже заводило меня…

– Так что опыт показал, у меня были все основания с подозрением относиться к тебе, – огрызнулась Симона.

– Возможно, и так… Но ты уверена, что это был односторонний акт? Не ты ли сама поддела меня на крючок в первый же день, когда поднималась по лестнице в халате, сквозь который просвечивали все твои немыслимые сокровища?

– О чем ты? Сам явился нежданно-негаданно, вытащил меня из душа, в каком, интересно, виде я могла еще быть? Я вовсе не собиралась соблазнять тебя! – возмутилась Симона.

– Ну хорошо, и, тем не менее, ты заставила меня с первых секунд нашего знакомства постоянно думать о тебе.

Мисс Шарне приоткрыла рот, чтобы вновь возмутиться, но так и не смогла сказать в ответ ничего связного.

– Вот видишь! – заметил Бенджамин. – Но поверь мне, мечтая о тебе все эти дни, я вовсе не имел в виду осуществлять все это на практике.

– Очень мило! – фыркнула Симона, но, не удержавшись, спросила: – А почему же?

– Ты, во-первых, сестра моего друга. А во-вторых, девушка не того сорта, и это совершенно очевидно.

– И ты, конечно же, не собирался вступать в отношения с девушкой другого сорта? – вызывающе спросила она, бросив на него насмешливый взгляд.

– Нет, – пожал плечами Бен, – для этого у меня, как мне казалось, было слишком мало времени…

– Вот-вот! – встрепенулась Симона. – Наконец-то прозвучало самое главное! У тебя слишком мало времени, чтобы обременять себя связью… Ты обвинял меня в том, что я презираю себя за то, что спала с человеком, стоящим ниже меня на социальной лестнице. Все это – сущая ерунда, по большому счету, мне от мужчины нужно совершенно другое. Ты одиночка, Бен, закоренелый холостяк, и с тобой никогда ничего не построишь. Скажешь, что это не так?

В комнате воцарилось напряженное молчание. Бенджамин задумался, не находя ответа.

– Боюсь, мне нечего тебе возразить.

– Тогда тебе должно быть понятно, почему, осознав это, я на следующее же утро была охвачена… скажем так, сомнениями! Не знаю, как у вас, мужчин, а для женщины слишком важно знать, что она сможет вместе со своим избранником построить прочное и твердое будущее.

– Но как же ты при таких убеждениях вообще решилась на связь со мной?

– Не знаю, – Симона устало поднялась со стула. – Я до сих пор не нашла этому внятного объяснения… Но мне кажется, что лучше всего нам расстаться сейчас, когда ты понял, что никаких обременительных для тебя последствий не будет.

– Итак, ты не обвиняешь меня в том, что я сознательно соблазнил тебя?

– Не будем больше об этом… Сейчас я не могу без содрогания вспоминать, как предлагала тебе фотографировать манекенщиц для модного журнала… Ты хотя бы немного понимаешь мои чувства?

– Ну конечно, только не надо переживать по этому поводу! А что касается внезапности всего, что между нами произошло, то этому тоже есть объяснение: мы с открытой душой потянулись друг к другу. Поверь, я слишком взрослый, чтобы не различать, где кончается искренне влечение и начинается холодный расчет, охота на зверя. Никому бы не пожелал иметь такой печальный опыт.

Симона пожала плечами.

– Сочувствую, – хрипло сказала она, – и не хотела бы оказаться на твоем месте. Тем не менее, мои условия отношений с мужчинами остаются неизменными. Теперь мне понятно, что ты в принципе не желаешь иметь семью, тут мои предположения подтвердились. Ты беспокоился, что я могу забеременеть, теперь ты спокоен. Давай расстанемся по-хорошему.

– Ты предлагаешь расстаться?

– Да, и уезжай поскорей. Так ли сильно нуждаются в твоей заботе кейп-бретонские киты? И откуда у Антуана появилась столь странная идея? Во всяком случае, я всегда в курсе всех катастрофических событий, связанных с животными. Обычно Антуан все уши прожужжит! А тут…

– Я тоже начал задумываться над этим.

– Что ты хочешь сказать? – насторожилась Симона.

Бенджамин пожал плечами.

– Мы с Антуаном знакомы вот уже два года…

– Все это очень интересно, но что из этого следует?

– Два месяца назад мы случайно встретились с ним на конференции, и он вдруг начал уговаривать меня провести свой отпуск здесь, в Новой Шотландии. Он рисовал картины беззаботного мужского отдыха, завлекал меня кампанией в защиту горбатых китов, и я согласился. Так или иначе, мне хоть раз в год нужно развеяться, а Антуан – превосходный компаньон, между нами много общего. И все же…

– Что «все же»? Продолжай!

– Не понимаю, почему он не сказал ни слова о том, что у него есть незамужняя сестра?..

– Может быть, от забывчивости? Ты же знаешь Антуана, – начала нервничать Симона.

– Все так, но он не мог не понимать, что, узнав о твоем существовании, я почти наверняка откажусь.

Впервые за все время знакомства Симона видела смущенного и путающегося в словах Бенджамина Рока.

– Ты хочешь сказать, что Антуан решил… – Она остановилась и вдруг задохнулась от страшной догадки. – Нет, не может быть, он не такой! Иначе говоря, выходит, что он намеренно решил заняться сводничеством? Но, насколько я знаю своего брата, такое ему и в голову не могло прийти!

– Ты так уверена? – скептически спросил Бен. – Ну хорошо, для меня это тоже оказалось сюрпризом! Но, позвонив этим вечером, он сам признался, что хотел найти для тебя настоящего мужчину. Насколько понимаю, я показался ему настоящим мужчиной, как ни смешно это звучит из моих уст…

Симона в ужасе закрыла лицо руками.

– Говоря коротко, – медленно сказала она, – Антуан Шарне, мой брат, под ложным предлогом заманил тебя в наш дом, при этом сознательно не упомянул о существовании незамужней сестры, дабы не спугнуть… потенциального кандидата в женихи?!

– Увы, боюсь, все обстояло именно так, – развел руками Бенджамин. – Меня самого огорошила подобная мысль, но как еще иначе объяснить всю эту цепь случайностей и недомолвок?

Симона не знала куда себя деть от смущения. Это же унизительно! – думала она. Поступив таким образом, Антуан дал понять, что не верит в мои собственные силы и сомневается, что я способна устроить свою женскую судьбу.

– Боже, выходит, он был обеспокоен тем, что у меня до сих пор нет мужчины!

– Скорее, опасался, как бы ты снова не влюбилась в какого-нибудь непотребного типа, как это однажды с тобой уже произошло.

– Но почему?! – вспылила Симона. – Как он посмел? Это я беспокоилась за него, боялась, что он не найдет себе женщину, с которой мог бы создать нормальную семью, а он все это время тайком искал жениха для меня! Это просто сумасшедший дом какой-то!..

– Будем смотреть на вещи с юмором, – предложил Бен.

– С юмором! Черта с два! Но с чего это вдруг он так беспокоится обо мне? Я не просила его об этом, и вообще не давала какого-то особого повода для столь бесцеремонного вмешательства в мою личную жизнь!

– Возможно, разгадка заключается в Эллен Роджерс! – предположил Бен. – Ты не замечала, каким воодушевленным он был все эти последние месяцы? Скорее всего, твоему брату стало неловко за свое счастье, и сама мысль, что, женившись, он осиротит незамужнюю, самоотверженно преданную ему сестру, не давала ему покоя.

Симона застыла с открытым ртом.

– Послушай, – очнувшись, сказала она, – неужели все дело в том, что он решился жениться? Нет, это невозможно!

– Почему же? Любящий брат способен и не на такое, – со странной горечью в голосе парировал ее замечание Бенджамин.

– Тогда ответь мне, почему он выбрал именно тебя? – жестко спросила Симона.

– Наверное, ему показалось, что мы подходим друг другу, и после всего происшедшего можно сказать, что он, возможно, не так уж ошибался, – улыбнувшись, заметил Бен.

Симона растерянно потерла лоб.

– Я ничего не понимаю, – честно призналась она.

– Тем больше оснований у нас вернуться к тому, с чего мы начали… К нашему взаимному влечению, – напомнил он, поймав ее вопросительный взгляд.

– Ты снова про это…

Бенджамин расхохотался.

– Не вижу здесь ничего веселого, – огрызнулась Симона.

– Ты просто изумительная женщина, – сказал он, утирая выступившие слезы. – Твоему будущему мужу придется изрядно помучиться с тобой, но уж скучать ему точно не придется! Тебя невозможно понять! Да ты и сама себя вряд ли понимаешь.

– То есть? – холодно спросила она.

– Быть может, ты так ошеломлена своим поступком, что предпочла вообще не думать о нем, чтобы не принимать никакого решения?

Если бы ты знал! – с тоской подумала Симона. Взгляд ее упал на часы.

– Господи, уже три часа утра!

– Вот видишь! – с озорной ухмылкой сказал Бен. – Ты снова уходишь от разговора.

– Утром мне выходить на работу, а я не только не выспалась, но и чувствую себя такой разбитой, будто всю ночь таскала камни!

– Это совсем другое дело. Пойдем… – Бен встал. Симона уставилась на его протянутую руку.

– Куда? – растерянно спросила она.

– В постель.

– Но…

Бенджамин шутливо ухватил ее и силой поднял со стула.

– Сама же сказала, что не выспишься! Не успеешь оглянуться, как прозвонит будильник, и тебе нужно будет спешить на урок, а ты тянешь время, как какая-нибудь школьница. Когда начинаются у тебя занятия?

Симона опешила от его прикосновения и не сразу ответила.

– Ну… первое занятие в девять, – пробормотала она. – А тебе какое до этого дело?

– Я разбужу тебя без четверти восемь, будильник ты можешь и не услышать. А сейчас отправляйся спать и ни о чем не беспокойся.

– Ты в самом деле меня разбудишь? – недоверчиво спросила Симона.

– В самом деле. Только скажу напоследок еще кое-что. Ты спрашивала меня, почему я хожу за тобой как привязанный и не реагирую на твои выпады. Все очень просто. С первого же момента, как я увидел тебя, мне захотелось, чтобы ты отправилась со мной в Австралию. И за прошедшие дни желание это стало лишь сильнее.

Глаза Симоны расширились.

– Но зачем тебе это?

– Затем, что тебе с твоей тягой к простору и дикой природе там невероятно понравится. Затем, что ты сильна духом и телом для таких экспедиций. Затем, что мы с тобой могли бы составить потрясающую команду… А сейчас я попрошу тебя не отвечать ни слова, – умоляюще сказал он. – Возможно, то, что я говорю, совершенное безумие, но это чистая правда на все сто процентов… А теперь иди спать. И можешь ни о чем не беспокоиться, я разбужу тебя.

Бенджамин легонечко поцеловал ее в затылок и подтолкнул в спину.

Бенджамину не пришлось ее будить.

Симона проснулась сама в половине восьмого и, увидев, что времени у нее достаточно, осталась лежать в постели, снова и снова вспоминая события последних дней. Австралия! – подумала она, и снова у нее захватило дух. С Бенджамином Роком в роли любовника и друга! Невероятно… Работать с его дневниками наблюдений, спать в палатке под австралийскими звездами, слушая, как вдали кричат ночные птицы и трещит, догорая, костер…

Она закрыла глаза. Все это было бы похоже на сказку – все, кроме неизбежного момента расставания, потому что разлуки с ним она не смогла бы принять. А может, я способна на это? – спросила она себя. Жить текущим моментом, не жалея о прошлом, не задумываясь о будущем? Возможно, все эти рассуждения о любви и вправду от лукавого? В конце концов, я однажды уже нарушила данную самой себе клятву никогда не вступать в отношения с человеком, с которым тебя не связывает будущее.

В дверь постучали.

– Все в порядке. Я не сплю! – торопливо отозвалась Симона.

– Я принес завтрак, – донесся из-за двери приглушенный голос Бенджамина. – Можно зайти?

Симона резко уселась на кровати, поправила волосы и в отчаянии огляделась вокруг себя.

– Лучше я сама спущусь в кухню, – предложила она, но Бенджамин был непреклонен:

– Пока ты спустишься, все остынет! Спрячься под одеялом, я захожу!

Дверь распахнулась. Бенджамин с грацией профессионального официанта подошел к кровати и опустил на край туалетного столика поднос с завтраком: стакан грейпфрутового сока, несколько янтарных ломтиков сыра, паштет, тосты и дымящийся кофейник.

– Не Бог весть что, но червячка заморить можно, – прокомментировал он содержимое подноса.

– Спасибо, – кивнула Симона, рассматривая Бенджамина. Судя по влажным волосам и бодрому виду, непокорный наследник семейства Рок уже успел искупаться в утреннем море.

– Как самочувствие? – спросил он, пододвигая к кровати стул и переставляя кофейник с чашками с подноса на туалетный столик.

– Как после автомобильной аварии, – мрачно отозвалась Симона. – А в общем и целом, вполне нормально.

– Вот и замечательно! – сказал он и перевел взгляд с ее розовой пижамы в цветочек на стены: – Насколько я понимаю, ты предпочитаешь розовый и сиреневый цвет всем остальным.

– Скажем так, предпочитаю наряду с другими, – хмуро уточнила Симона и невольно оглядела спальню.

В качестве преобладающего тона в спальне она в свое время выбрала розоватый цвет утреннего облака. Розовые стены и ковер гармонировали с камковыми занавесками, покрывалом цвета какао и темно-бежевой плетеной мебелью, а над изголовьем кровати висела растительная гирлянда, вобравшая в себя изысканную цветовую гамму – от нежно-оливкового до пшенично-золотого.

– Кофе? – предложил он.

Симона, поколебавшись, взяла стакан сока.

– И все же у меня такое чувство, будто я с размаху налетела на кирпичную стенку! – призналась она, жадно пригубив горьковатый сок.

– Значит, у нас сходные ощущения, – усмехнулся Бенджамин.

– А что, я тоже похожа на кирпичную стенку? – невольно хихикнула она.

– В моральном отношении – да. Физически – совсем наоборот…

– Опять ты за свое!

– Молчу, молчу, – благодушно поднял руки Бен. – Я, собственно, пришел предложить перемирие. Забудем на время о прошлом и начнем наши отношения с чистого листа.

Симона отставила в сторону недопитый стакан, вяловато пожевала тост и тихо спросила:

– Так как же, позволь узнать, будут называться наши отношения?

– Дружбой, например, – не задержался с ответом Бен.

– А почему ты это произносишь с такой улыбочкой?

– Поверишь ли, я не мог заснуть до утра, подыскивая нужное слово. Изо всех, что лезли в голову, это, кажется, самое подходящее… – ответил он с нескрываемой радостью первооткрывателя.

Их взгляды встретились.

– Ты думаешь, это будет решением всех наших проблем?

– Я этого не говорил. Но если мне на какое-то время суждено остаться здесь и так или иначе видеться с тобой, надо же прийти к какому-то решению.

– Пожалуй, ты в чем-то прав, – бросила вдруг она, не сводя с него помрачневшего взгляда.

– Ладно, – тут же уловил ее настроение Бен. – Но я с твоего позволения закончу… Терпеть не могу так называемых мук непонимания. Какие бы не были у меня отношения с тем или иным человеком, я предпочитаю оставаться ему другом. И в качестве первого жеста примирения я прямо сейчас перебираюсь в гостиницу.

Симона невольно привстала в постели.

– Но что подумает Антуан? Ты сообщил ему об этом?

– Не думаю, чтобы твой брат стал возражать. Он видел нашу ссору и потому воспримет мой переезд как лучший выход из ситуации.

На столе зазвонил телефон.

– А вот и Антуан! – с облегчением заметила она. – Я отправляюсь в душ, а ты сам сообщи ему все, что считаешь нужным.

Когда Симона вышла из ванной, в комнате уже не было ни Бенджамина, ни подноса с посудой.

Прошло несколько дней. Бенджамин сдержал слово и перебрался в отель «Келтик Лодж», имеющий великолепные площадки для гольфа. С утра пораньше он отправлялся на пляж, потом часа два размахивал клюшкой, а ближе к вечеру навещал семейство Шарне. Симона большую часть свободного времени проводила с Антуаном и Эллен, въехавшей в дом вместо Бенджамина. Судя по обрывкам разговоров между братом и его невестой, они по-прежнему планировали путешествие в заповедник на Кейп-Бретон.

К своему ужасу, Симона обнаружила, что не представляет, как теперь обращаться с самым близким для нее человеком – Антуаном. Она по-прежнему любила брата, но, к сожалению, после того как догадалась о его тайном сводничестве, затаила на него обиду. Защищаясь от непростой ситуации, она с головой ушла в работу, хотя это было нелегко делать на фоне праздной и веселой жизни, которую вели брат и Эллен.

Что касается Бенджамина, то он при редких встречах держался подчеркнуто дружески, и новая его манера злила Симону не меньше, чем раньше постоянные напоминания о совместно проведенной ночи. А та ночь, которую Антуан, Бенджамин и Эллен провели в море, вообще показалась ей одной из самых мрачных и одиноких в ее жизни.

Антуан и Эллен уговаривали Симону отправиться с ними, клятвенно обещали чуть свет вернуться обратно, чтобы она успела к своему первому уроку. Но от одной мысли вновь провести ночь на яхте, где они совсем недавно были вместе с Бенджамином, девушке становилось не по себе. И под благовидным предлогом она отказалась от соблазнительного предложения.

Впрочем, отчаявшись уснуть, мисс Шарне в эту ночь нашла себе замечательное занятие. В фильмотеке Антуана, среди кинопленок, она без труда обнаружила один из фильмов Бенджамина Рока и смогла получить представление о его творчестве. То, что она увидела, потрясло ее. Она вообще не могла смотреть фильмы об исчезающих видах животных без комка слез, подступавшего к горлу, но фильм мистера Рока к тому же был просто потрясающе снят! На экране перед ней развернулся не унылый монтаж из сцен и кадров, а захватывающая история жизни и смерти зверей и людей, наполненная трагизмом и юмором, вдохновением и глубоким смыслом. Ты очень и очень непростой человек, Бенджамин Рок! – подумала Симона, снова забравшись в постель и свернувшись там калачиком.

Лежа в темноте, она словно наяву увидела его на борту яхты и впервые за все эти дни позволила себе вспомнить во всех деталях проведенную с ним ночь. Ее тело все еще продолжало восторгаться объятиями этого большого и сильного мужчины, рядом с которым Симона чувствовала себя легкой как перышко. Невозможно было забыть переливы его загорелой кожи в отсвете лампы, очертания его тела – все, чем она упивалась в те мгновения… Впервые в жизни ей довелось столь искренне открыться человеку, который заставил ее почувствовать себя такой нежной и смелой, стройной и гибкой, живой и сексуальной!

Симона вспомнила момент, когда Бенджамин стащил с нее мокрую одежду и впервые по-настоящему поцеловал. Тогда эти его прикосновения казались единственной ценностью в мире! Словно в сказочном сне они вдруг стали единым целым, и эта симфония тел сливались с ревом бушевавшего вокруг них океана. Потом она лежала, словно в колыбели, в надежных, сильных руках, прижавшись к его горячему большому телу.

Она по-прежнему не понимала, что накатило на нее тогда, но одно знала точно: эту ночь она не забудет до конца жизни.

На субботу выпало проведение школьного карнавала, и выходного не получилось. С работы Симона вернулась домой с начинающейся головной болью. По пути она заглянула к Дороти Тодд, которая за день до этого выписалась из родильного отделения.

Сделав кофе, подруги расположились за столиком в спальне. Новорожденный Эдвин безмятежно сопел в кроватке. Симона полюбовалась ребенком, затем повернулась к Дороти.

– Красавчик! – восхищенно сказала она.

– Будем надеяться, что он не последний… Ну что там у вас нового? Ваш гость еще не отбыл из города?

– Нет. Более того, оказалось, что он вовсе не один из незадачливых протеже брата, а Бенджамин Рок, знаменитый кинодокументалист и фотожурналист.

– Послушай, – восхищенно воскликнула Дороти. – Я видела как-то по телевизору интервью с ним. Это не мужчина, а сказка!

– Боюсь, что да, – мрачно согласилась Симона.

Миссис Тодд пристально посмотрела на нее.

– Как прикажешь тебя понимать?

– Никак, – спохватилась Симона и поспешила сменить тему беседы. – Но настоящая новость не в этом! Антуан в понедельник вернулся домой под руку с подружкой. Оба они настроены очень серьезно и в самое ближайшее время собираются пожениться.

У Дороти вытянулось лицо.

– Не может быть! И когда же они успели познакомиться?

Симона рассказала ей про Эллен Роджерс.

– Они друг без друга минуты прожить не могут! И хотя я, как ты понимаешь, до сих пор в шоке, все же не могу ей не симпатизировать.

– А он, значит, по-прежнему здесь? Я имею в виду Бенджамина Рока?

– Да… Перебрался в гостиницу, ходит с братом на яхте, пытается заснять горбачей.

– Ты помнишь такую особу – Кэтлин Эверсон? – вдруг спросила Дороти, глядя на подругу в упор.

Симона приподняла бровь.

– Кэтлин Эверсон? Телеведущую? Ослепительная женщина! – мечтательно протянула она. – А что?

– Если верить светским сплетням, у нее был бурный роман с Бенджамином Роком. Последнее время, правда, их никто не видел вместе, и вообще следы ее затерялись, – тоном прокурора сообщила Дороти. – Интересно, чем у них там все закончилось?..

– Да, интересно, – с притворной небрежностью отозвалась Симона, стараясь ничем не выдать своего потрясения.

Ну конечно, что-нибудь такое обязательно должно было произойти, подумала она. Кэтлин Эверсон – настоящая звезда, яркая женщина, искрящаяся юмором, потрясающе умная, с очаровательным личиком, золотистыми волосами, фиалковыми глазами и миниатюрным, как у фарфоровой куколки, телосложением. Чем не идеальная пара для сына миллионера и знаменитого кинодеятеля?

– Извини, – торопливо сказала Симона, услышав, что Дороти обращается к ней. – Ты что-то сказала?

– Я попросила тебя пригласить нас с Дугом к себе в дом, чтобы хоть одним глазиком увидеть этого замечательного человека! Просто не верю, что он совсем рядом, в двух шагах от нас.

– Обязательно приглашу, – рассеянно улыбнулась Симона, прекрасно зная, что не сделает этого никогда. Не хватало только, чтобы Дороти раскусила, что между Симоной Шарне и Бенджамином Роком есть нечто большее, чем оба они считают нужным демонстрировать. – Прикину, когда это лучше сделать, и сразу же сообщу тебе… Ну, мне пора! Увидимся через пару дней.

Антуан и Эллен ждали ее дома.

– Симона! – воскликнул он в тревоге. – Что происходит? Я тебя давно такой не видел.

Симона поспешила списать свое состояние на работу.

– Да ничего особенного. Во время школьного праздника надсадила себе горло и заработала головную боль.

– Тебе обязательно нужно отдохнуть, – тут же затрещала Эллен. – Ужин я уже приготовила, так что можешь ни о чем не беспокоиться… Извини, что не спросила предварительно твоего разрешения. Я просто подумала, что, если ты пускала в свою кухню Бенджамина, против моего присутствия там ты возражать не станешь.

– Разумеется, нет. Кстати, а где Бенджамин?..

– Ужинает в гостинице, – рассеянно сказал Антуан.

– Я приглашала его на ужин, – сказала Эллен, – но он упирался, как носорог… Возможно, он прав, и вам стоит сначала самим разобраться в своих отношениях. Принеси что-нибудь выпить, Антуан, не видишь, сестра устала. – слегка упрекнула она своего жениха. – Я накрою на стол и сразу же позову вас, идет?

И она танцующей походкой направилась в кухню.

– Так ты не против того, чтобы Эллен немного пожила в нашем доме, Симона? – серьезно спросил Антуан. – Позже мы что-нибудь придумаем, а пока это, помимо прочего, идеальная возможность для вас лучше познакомиться друг с другом.

Открыв бар, Антуан налил ей в бокал джин с тоником.

– Я до сих пор не могу простить себе, что ничего не говорил тебе и, по сути дела, поставил перед фактом моей будущей женитьбы, – виновато заметил он, передавая ей напиток.

Симона сделала несколько глотков.

– Антуан, я хочу одного, чтобы ты был счастлив!

И снова в его глазах, вечно отсутствующих и не видящих ничего, кроме науки, мелькнуло смутившее ее выражение.

– Когда мы с Эллен остаемся вдвоем, у меня возникает такое ощущение, будто никого больше нет на всей планете, – смущенно признался он. – Эта девушка настолько глубоко понимает меня, настолько разделяет мои чувства и планы, что мы можем часами говорить друг с другом, не замечая, как бежит время. А потом, она может быть такой веселой! Я представить себе не мог, что со мной однажды может такое случиться!

– Антуан, я так рада за тебя! – повторила Симона, чувствуя, как выступают слезы. – А за меня, пожалуйста, не беспокойся. Настанет час, и за мной приедет мой рыцарь на белом коне.

– Я должен сказать тебе еще кое-что, – напряженно взглянул на нее Антуан. – Видишь ли, я пригласил Бенджамина сюда… как бы это сказать… с некоторым умыслом. Это трудно объяснить, но мне показалось, что ты и он, в общем… – Он остановился и беспомощно посмотрел на сестру.

– Мы, в конечном счете, все так и поняли, – сухо ответила Симона. – Именно поэтому я прошу тебя не беспокоиться обо мне и предоставить мне возможность самой распоряжаться своей жизнью.