Текст книги "Вторая единственная (СИ)"

Автор книги: Ева Есени

Соавторы: Ляна Вечер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Глава 13

– На выход!

Тяжёлая дверь камеры с лязгом открывается, и я щурюсь от яркого дневного света. На выход так на выход. Шуршу, а цепи на стальных кандалах звенят. Не знаю, куда меня поведут. Да и пофиг, если честно. Настроение – говно.

Лапа где-то с гусём этим, а я здесь. Не исключено, что застряну в Левенросе не на один год. Следак сказал, мне светит пятюня. Дела, мягко говоря, не очень.

Выхожу в коридор, а оборотень-полицейский открывает ключом замки на моих кандалах. Не понял.

– Я свободен? – решаюсь спросить.

Волк почему-то смеётся. Прям от души так ржёт.

– Жена твоя пришла, такой концерт нам закатила! Всем участком смотрели! – объясняет и хохочет. – В конце концов девчонка добилась встречи с начальником участка и он разрешил выпустить тебя под залог. Можешь идти, – утирает слезу веселья.

Лапа? Она здесь? Мотор в груди радостно тарахтит. Стоп. Откуда Дарина взяла деньги? Не знаю, но скоро узнаю.

Иду по коридору, громко топая тяжёлыми ботинками на шнуровке. Нарядили меня шикарно. Засаленная серо-буро-малиновая роба и сильно поношенные берцы – я похож на пьющего сантехника из ЖЭКа.

Выхожу в холл полицейского участка, а там жена-лапочка своего мужа-преступника ждёт. На её платье мятного цвета засохшие пятна моей крови – напоминание о приключении в поезде, а белоснежные кеды теперь совсем не белоснежные. Но Даря всё равно красавица. Лучшая девочка во всех мирах!

– Привет, – подхожу к ней, улыбаюсь однобоко.

– Привет, ага, – бурчит сердито.

Понятно. На горячий поцелуй рассчитывать не приходится. По роже не схлопотал – уже неплохо.

– Где деньги для залога взяла?

– Где взяла, там уже нет, – фыркает. – Из командировочных взяла.

– Ясно, – хмурюсь. – Пошли отсюда, – беру жену под локоть и веду на выход.

Я как-то не привык, чтобы женщина за меня платила. На душе гадко. Наломал я дров – хрен разгребёшь.

– Пусти! – на улице Даря выдёргивает руку из моей лапы. – Лучше не трогай меня! – выставляет вперёд указательный палец.

– Лапа, прости, – вздыхаю тяжело.

Мне, возможно, впервые в жизни по-настоящему стыдно.

– Так, ладно… Всё потом, – расхаживает взад-вперёд. – Надо думать, как вернуться домой. Поезд, на котором я рассчитывала уехать, уже не догнать, а денег у меня нет, – замирает, поднимает взгляд в небо и хнычет. – Мне на работу завтра…

Я на свободе, а значит я решаю проблемы. Этим и займусь.

Принюхиваюсь, до вокзала дварфов расстояние приличное. Пешком доберёмся только к вечеру. Надо быстрее.

– На волках каталась когда-нибудь? – стягиваю с себя рубашку.

– Что?.. Ё-моё… – выдыхает тихо лапа, и её взгляд липнет к моему обнажённому торсу. Отворачивается. – Что ты задумал?

– До вокзала поедешь у меня на спине. Там разберёмся, что делать, – снимаю штаны, берцы. – Вещи мои в рюкзак сложи.

Оборот.

Запахи становятся ярче. Левенрос пахнет прекрасно, но моя жена… Её аромат напоминает свежесваренный утренний кофе, который вдыхаешь, едва проснувшись. Или тонкий шлейф элегантных женских духов, оставленных прекрасной незнакомкой. Или хвойный лес после дождя. Запах Дарины соткан из нот моих любимых ароматов.

Даря складывает одежду в рюкзак и подходит ко мне. Конь подан, принцесса – ложусь, чтобы девочке было удобнее забраться мне на спину. Оседлав меня, Дарина запускает пальчики в густую шерсть. Держись крепче, лапа. Погнали!

Несусь через сосновый бор и чувствую себя самым счастливым зверем на свете. С Жанной я никогда не был таким. Удивительно, но факт. Если отбросить половое влечение, то у нас с ней и общего-то ничего не было. Жанне хотелось развлечений, общества других оборотней, а я хотел семью. Чтобы свой дом и дети… Волчицу тянуло к стае, а я хотел жить отдельно от всех. Наверное, поэтому сучка легла под Самвэлла – надеялась стать Луной в его стае.

Под свист мыслей о прошлом и ласковый шёпот фантазий о будущем дорога пролетает незаметно. Мы на вокзале. Я перекидываюсь в человека и переодеваюсь, а лапочка стоит отвернувшись. Не хочет смотреть на голого мужа. Смешная. Ничего, первая брачная ночь всё исправит.

– Что по плану? – спрашивает нервно лапа.

– Сначала узнаем, что по билетам. Потом я подумаю, где взять деньги, – застёгиваю пуговицы на рубашке.

В сам Левенрос за работой соваться не стоит. Тут живут волчьи стаи, территории строго поделены. Не стоит чужаку заходить на землю местных оборотней. Тем более с человечкой. Людей здесь не жалуют. А вот вокзал дварфов – совсем другое дело. Грузовые составы сюда приходят регулярно. Думаю, работа для меня найдётся.

Идём к кассе, спрашиваем про билеты и получаем неприятный ответ – следующий поезд в наш мир будет только через неделю. Это плохо. Тусоваться в чужом мире неделю – само по себе хреново, а тут ещё и лапа на нерве. Ей на работу надо.

– Если бы ты думал головой, а не другим местом, этого бы не было! – срывает злость на мне, кричит на весь вокзал. – Я бы просто съездила в командировку и всё!

Да-да, а вернулась бы домой с новым молодым человеком. Заметила Даря или нет, но гусяра её клеил – винцо, все дела. Я натворил глупостей – не спорю, но лапа со мной, а не с Вовой этим.

– Миссис, скажите, а нет другого способа добраться по нашему направлению? – решаю конкретно присесть на уши кассирше.

– Есть. Поезд до Петри отправляется в два часа ночи. В Петри можно пересесть. Билеты у них есть всегда.

– Что вы сказали? – Даря оттесняет меня от окошка. – Петри?

– Да, мисс. Или езжайте через Петри, или ждите неделю, – фыркает дварфша.

– Забронируйте два билета для нас, – заглядываю в окно кассы. – Я выкуплю их через несколько часов.

– С ума сошёл! – мне прилетает ладошкой по спине от Дарины. – Я не поеду в Петри!

Возмущение девочки можно понять. Петри – одно из самых злачных и опасных мест между мирами. Грубо говоря, этот город – один большой невольничий рынок. Там торгуют в основном девушками. Кто-то едет в Петри прикупить себе служанку, а кто-то любовницу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Тебе на работу надо или нет? – поворачиваюсь к лапе.

– Надо… – выдыхает обречённо. – Но это Петри, Раж!

– Думаешь, не смогу тебя защитить?

– Нет, но-о… Я в принципе нехочу ситуаций, в которых меня придётся защищать.

– Тогда придётся задержаться в Левенросе на неделю, – развожу руками.

По глазам лапы вижу – этот вариант её не устраивает. Решай, дорогая.

– Ладно, поедем через Петри, – соглашается без радости.

Так бы сразу. Девочке нечего бояться, когда я рядом.

* * *

Я до ночи мечтала, чтобы на вокзале открылся случайный портал домой. Я бы сейчас в игольное ушко пролезла, лишь бы не ехать в Петри. Отвратительное место. Но, увы, портал не открылся, а Раж выкупил билеты. Он разгрузил вагон с зерном, и ему неплохо заплатили.

Живот больно урчит. Надо бы поесть. Я такая голодная!

Сижу на лавке, жду оборотня. Раж сказал, что скоро вернётся, и куда-то ушёл. Блин, поезд отправляется через десять минут. Выглядываю волка – нет его. А может, опоздаем и никуда не поедем? На мгновение представляю, что со мной сделает Змеина Вульфовна, и становится дурно. Завтра надо быть на работе, или мне крышка.

О, идёт! На горизонте появляется Раж. В одной руке у него бумажный пакет, в другой – бутылка с водой.

– Быстрее! – машу оборотню. – Паровоз! – показываю пальцем на наш поезд.

Раждэн подходит ко мне и вручает пакет:

– Успеем, не кипишуй.

– Что это? – заглядываю внутрь.

Что-то похожее на большой пирожок с посыпкой. Пахнет вкусно.

– Пирог из бреддена с мясом. Немного островат, но очень сытный. Поешь в поезде, – берёт меня за руку и ведёт по перрону.

– Я бы дотерпела до Петри. Ненавижу есть в общем вагоне. Все смотрят, – объясняю на ходу.

– Не вздумай съесть или выпить что-нибудь из того, что предлагают в Петри. Ни крошки, ни глотка.

– Думаешь, нас могут отравить?

– Не думаю – знаю. Для меня яд, а для тебя снотворное.

Ну да, этот вариант исключать нельзя. Раждена могут попытаться убить, а меня усыпить, чтобы потом продать. Не город – преисподняя.

Мы с волком занимаем места в вагоне, и я с интересом разглядываю попутчиков. Здесь оборотни, дварфы, люди, но только мужики. Кроме меня и Ража, тут все едут на шопинг в Петри. Очень замечательно.

Паровоз даёт гудок, трогается, и я вынимаю из бумажного пакета шедевр кулинарии дварфов. Пахнет божественно. М-м, и на вкус отлично!

Раж достаёт из кармана пачку сигарет, закуривает. В поезде до Петри можно курить. Но я вообще-то ем.

– Ты не мог бы потушить сигарету, – морщу нос. – Аппетит портишь.

– Без проблем, – тушит бычок об стекло. – С такой женой, как ты, можно совсем отказаться от вредных привычек, – улыбается.

Опять. Что он за оборотень такой?..

– Давай кое-что проясним, – убираю пирог в пакет, отряхиваю ладошки. – То, что нас поженили в Пятом королевстве, ещё ничего не значит. Я собираюсь поговорить с Тамарой, чтобы выяснить, как развестись.

Раж мрачнеет. Нет больше улыбки на губах и искорки во взгляде. А чего он ждал?

– Мы даже не попытаемся? – спрашивает хмуро.

– Попытаемся – что? – гну бровь. – Трахаться без обязательств? Нет, меня это не устраивает.

– Причём тут это?! – оборотень снова достаёт сигарету, чиркает зажигалкой. – Я не знал, что ты моя жена, когда говорил это, – выдыхает вместе с сигаретным дымом.

– Отличная логика, – всплеснув руками, хлопаю себя по коленям. – То есть наличие брачного клейма у меня изменило твои чувства. Щёлк! – прищёлкнув пальцами, смотрю оборотню в глаза. – Чудо!

– Нет, лапа… Не так, – Раждэн нервничает. – Меня ломало и выворачивало наизнанку, я думал, что из-за Жанны. Оказалось, всё не так. Я ошибся.

– Я понимаю, – сложив руки на груди, киваю, – но и ты меня пойми. Я не могу просто взять и поверить, что ты за сутки разобрался в чувствах. Ты и сейчас можешь ошибаться. Не думал об этом?

Курит, молчит. Нечего ответить? Так и есть.

Невозможно страшно запутаться, а потом сразу распутаться. Если оборотня, выражаясь его языком, колбасит, то где гарантии, что он не выяснит о своём состоянии что-нибудь ещё?

Вчера Раж не мог никого полюбить, сегодня радуется, что я его жена, а завтра скажет, что ему меня мало и вообще семейная жизнь не для него. Заведёт любовницу или уйдёт в запой. Да что угодно может быть. Я хотела, чтобы между нами появились чувства, но получила плевок в душу. Волк слишком доходчиво всё объяснил. Я понятливая.

– Если тебе нужно время, чтобы убедиться в серьёзности моих намерений, я готов ждать. Только не отталкивай меня. Не надо разводиться, – докурив сигарету Раж, берёт следующую. – Дай мне шанс, лапа.

– Ты много куришь, – разгоняю рукой затуманенный никотином воздух.

Раждэн убирает сигарету в пачку. Передумал дымить.

– Ладно, буду курить меньше.

Ого, какой покладистый! Тогда я озвучу больше хотелок.

– И перестань, пожалуйста, вести себя так, будто я твоя собственность.

– Постараюсь, – стиснув зубы, соглашается волк. – Что-то ещё?

– Укольчик от бешенства? – прячу улыбку в уголках губ. – Не хочу носить передачки в тюрьму.

– Ты серьёзно? – Раждэн напрягается.

– Нет, конечно! – смеюсь. – Хочешь кушать? – снова достаю пирог.

– Не откажусь.

Подсаживаюсь к волку и даю ему откусить. Жуёт и сияет. Раж как пацан, честное слово. Дяденьке сорок пять, если что. Интересно, он сам об этом помнит?

Пейзаж за окном превращается в чёрную пустоту. Кусаем по очереди дварфский пирог и болтаем. Мужики в вагоне поглядывают на нас с интересом, а Раж на них с плохо скрываемой злостью. Но волк ни на кого не кидается – достижение.

Кто знает, может, у нас с Раждэном что-нибудь и получится. Да, он сильно старше меня и по возрасту мог быть моим отцом, но мне с ним легко. Жаль, что до Петри ехать всего час. Я бы с удовольствием продлила дорогу часов на пять или шесть.

Глава 14

– Всё запомнила? – с видом строгого учителя спрашивает волк.

– Всё, – киваю.

Поезд стоит настанции в Петри. Пассажиры покинули вагон, а мы остались. Оборотень проводил инструктаж. Я всё запомнила. Вроде.

– Повтори, – требует Раж.

– Мы выходим из поезда, идём к кассе. Я ни с кем не разговариваю, кроме тебя. Даже если будут провоцировать, я молчу. Говоришь только ты, – замолкаю, вспоминаю, что там дальше.

– Хорошо. Продолжай, – Раж напряжённо смотрит в окно.

– Ты покупаешь билеты, и мы идём на платформу ждать поезд. Я держусь рядом с тобой – не отхожу ни на шаг.

– Всё верно. А чтобы не было сюрпризов, нам понадобиться это, – достаёт из карманов наручники.

– Не слишком ли? – удивлённо приподнимаю брови.

– Для твоей же безопасности, лапа.

Раж застёгивает один браслет на моей руке, а другой на своей. М-да, перебор.

– Где ты их взял? – разглядываю новый аксессуар.

– В полицейском участке Левенроса позаимствовал. Вещь в хозяйстве нужная.

Даже не буду спрашивать, как зверь планировал использовать наручники в хозяйстве. Приковать дома к батарее кого-нибудь? Ох, лучше об этом не думать.

Мы с Раждэном выходим на перрон. Тут куча народа, некоторые расы мне незнакомы. Мне! Я работаю в МФЦ и всяких существ видела. Но Петри – это другое.

Проходим несколько метров, и я понимаю, что торговля живым товаром в этом прекрасном городе начинается с вокзала. И даже то, что сейчас ночь, никого не смущает. Возможно, даже наоборот.

Вон какой-то мужчина продаёт эльфийку. Покупатель прилюдно рвёт на ней платье, чтобы оценить товар. Мнёт аккуратные девичьи груди, забирает мерзкими откляченными губами сосок и, сплюнув, на перрон, цокает недовольно. «Недостаточно большие сиськи», – так он объяснил продавцу. Все эльфийки плоские, мужик просто хочет скинуть цену. Девушка кричит, пытается отбиваться и сыплет проклятиями на своём языке, но это никого не останавливает. Торговля идёт, а народ проходит мимо сделки, не обращая внимания на издевательства.

Мимо нас шаткой походкой с горшком наперевес плывёт нетрезвый орк.

– Леприконья баба! Недорого! – рекламирует товар. – Хоть в койку, хоть за стол в бухгалтерию! Сосёт член не хуже, чем считает золото!

Здесь даже леприконов продают. Какой ужас…

– Лапа, не слушай. Не смотри, – Раж держит меня за руку, ведёт сквозь толпу.

Нас связывают наручники, но, несмотря на это Раждэн крепко сжимает мою пятерню в огромной лапе. В таком месте что угодно может случиться.

Я едва держусь, чтобы не кинуться на кого-нибудь с кулаками. Мне так жаль этих женщин. Невольниц продают на каждом углу. Это кошмар!

– Э-э, ни хрена какая цыпа! Иди сюда, кошечка! – незнакомый мужик тянет ко мне руку.

Но прежде, чем конечность ублюдка успевает приблизиться ко мне на критическое расстояние, на его горле сжимаются мощные пальцы оборотня.

– Не продаётся, – тихо, но крайне зло выдаёт Раж.

Ноги мужика не касаются земли. Он сипит и пытается отбиться от волка.

– Понял, брат!.. – хрипит.

– Брата в сортире увидишь, когда посрёшь, – заявляет Раждэн и отпускает мужика.

Незнакомец даёт дёру, а меня трясёт от впечатлений. Жмусь к волку и безумно хочу исчезнуть из этого места. Срочно!

– П-пойдём быстрее… – у меня зубы клацают. – Я хочу домой.

– Не паникуй, всё будет хорошо. Я рядом, – тон у Ража уверенный.

Это меня успокаивает. Немного. Но всё равно жутко.

Добираемся до кассы. Волк занят разговором с кассиром, а я стараюсь не смотреть по сторонам. Но не получается. Мужчина-оборотень продаёт человечку, а я невольно примеряю этот сюжет на нас с Ражем, и сердце кровью обливается. Где-то ведь все эти продавцы берут свой товар… Воруют из других миров и везут в Петри, чтобы продать за большие деньги. Рабыня – это дорого, не каждому по карману. Однако недостатка в покупателях нет.

Раж отлипает от прилавка кассы. Он держит в руке билеты, но его лицо – грозовая туча. Что не так?

– Хреновые новости, лапа, – его ноздри раздуваются, желваки ходят. – Поезд, на котором мы должны были уехать через пятнадцать минут, отменили. Следующий только через пять часов.

– Пять часов?! – у меня сердце обрывается и летит вниз. – Я не выдержу!

– Спокойно! Снимем номер в гостинице. Деньги есть.

Гостиница лучше, чем улица, но хочется домой. И на работу я теперь точно опоздаю. Часа на два. Это ничто по сравнению с тем, что я могла бы зависнуть в Левенросе на неделю, но Змеина Вульфовна будет орать. Ох, ещё и Вова наверняка забил на доставку документов. Не видать мне премии как своих ушей. А штраф мне выпишут обязательно.

Наша прогулка по ночному Петри недолгая, но и её хватает, чтобы поклясться самой себе: я сюда больше ни ногой. Никогда в жизни!

– Этот отель, – Раж показывает пальцем на мигающую лампочками вывеску. – Насколько я знаю, здесь более-менее безопасно.

«Романтик» написано на вывеске. Как мило, блин. В таком месте – и романтик. Тьфу! У меня уже рвотный рефлекс срабатывает от всего этого. Ещё немного – и стошнит прямо на мостовую.

Номер нам сдаёт девушка-ангел. Я так понимаю, она – падший ангел. Крылья у неё есть, но сильно потрепанные. Наверное, отбирали их у дамы, отбирали, но до конца не отобрали. Чего здесь только не увидишь.

Раж демонстрирует мне ключ от номера и впервые за время, что мы в Петри, улыбается:

– Всё, идём отдыхать, лапа.

– Едва ли это будет похоже на отдых, – вздыхаю.

Тело после долгих поездок в поездах просит отдыха, но я просто не смогу расслабиться. Это невозможно.

* * *

Первым делом проверяю в номере все углы и пространства, где даже в теории можно спрятаться. Принюхиваюсь – не намазали ли здесь что-нибудь отравой. Стопроцентной уверенности быть не может, некоторые яды не пахнут. Но у отеля неплохая репутация. В Петри мало мест, где можно почувствовать себя в безопасности. Точнее, их нет. Но «Романтик» хотя бы не торгует невольницами, это уже ого-го.

Хожу по комнате, а лапа за мной, как привязанная. Хотя почему как? Она ко мне привязана… прикована наручниками. Фантазия входит в мёртвую эротическую петлю. В штанах дымит уже. Приедем домой, и я сразу к Тамаре рвану за вкусными таблетками от бешенного либидо. Затрахать жену до смерти – не моя мечта.

– Раж, у меня рука отнимается, – Даря растирает запястье с браслетом. – Сними наручники, пока мы здесь.

– У меня нет ключа, я могу их только сломать. А нам через пять часов придётся выйти на улицу.

– За что мне всё это?.. – хнычет лапа. – Давай хотя бы полежим. Всё тело ноет.

Кровать здесь что надо – большая, видно, что крепкая. На такой только трахаться. Твою мать! Снова все мысли ниже пояса.

Смотрю на траходром и прикидываю, как буду держать себя в руках… зубами, когда мы с лапочкой окажемся в горизонтальном положении. Тот ещё квест намечается.

– Давай полежим, – выдыхаю безрадостно.

– Как же я устала! Ты даже не представляешь, – ведёт меня к кровати.

Ложимся. Лапа молчит, я тоже. Сдерживаю похотливые порывы. Стояк такой, что, кажется, сейчас штаны лопнут. Вытаскиваю подушку из-под головы, кладу на пах. Даря поглядывает на это и задумчиво елозит пальчиком по моей ладони. А мне от её манипуляций только хуже. Как шокер к яйцам приставили и дали разряд. Потом второй, третий. До боли! И руку не убрать – в наручниках мы.

– Ты могла бы так не делать? – сверлю взглядом изящные пальчики жены.

– Неприятно?

Приятно, в том и дело!

– Щекотно, – цежу сквозь зубы.

– Ладно, – прекращает беспределить. – Расскажи что-нибудь о себе, – решает поболтать.

– Что рассказать?

Дышу, надышаться не могу. Как же кайфово она пахнет!

– Сколько тебе лет?

– Сорок пять.

– Так и думала, – хихикнув, Даря прикусывает губу и смотрит на меня кокетливо. – Но иногда мне, кажется, что тебе пятнадцать.

– Есть такое…

Девочка даже не представляет, как права. У меня спермотоксикозкак в пубертате. Нет, хуже. Даже во времена юности я не чувствовал себя настолько озабоченным.

– У тебя было много женщин?

– Достаточно. Я не считал.

– Примерно, – лапа не сдаётся.

– До Жанны, я был тем ещё ходоком по бабам, – вздыхаю, вспоминая прежнюю жизнь. – Потом остепенился.

– М-м, а ты был у неё первым мужчиной?

– Нет, не первым. Далеко не первым, – ухмыляюсь горько.

– Ты любил Жанну? – Даря продолжает вести допрос с пристрастием на личные темы.

А вот тут надо подумать. Так сходу и не скажешь.

– Раньше думал, что любил. Сейчас не уверен.

Молчание. Что такое, вопросы закончились?

– Этого я и боюсь… – лапочка поворачивается на бок, утыкается носом в подушку.

– Чего ты боишься? – не понимаю, о чём она говорит.

– Ты меняешь мнение, как перчатки. Сегодня – люблю, завтра – ненавижу. И наоборот.

Девочка снова вспоминает мой нервный срыв у неё в прихожей. Я дико раскаиваюсь. Но Даря мне не верит. Нужно время, чтобы она перестала считать меня пустобрёхом.

– Я вёл себя как настоящий псих, – смотрю в потолок, собираю мысли в кучу. – Выглядело так. Но я просто боялся причинить тебе боль, – наконец, нахожу правильные слова, чтобы объяснить тот отвратительный поступок. – Лучше сдохнуть, чем сделать тебе больно.

– Правда? – вопрос девочки звучит шёпотом.

– Правда, – поворачиваю голову.

Мы с лапой встречаемся взглядами. Лежу лыблюсь, как придурок. Вызывайте бригаду, мне надо в дурдом.

– Ты, наверное, подумал, что я… – осторожно касается ладошкой моей щеки.

Ой, моя ты хорошая, не надо так делать…

– Что я подумал? – хриплю.

– Я сама была не против с тобой, ну-у… ты понял, – отводит взгляд, убирает руку. – Сказала, что хочу тебя. И ты наверняка решил, что я не парюсь по поводу мужиков. Готова лечь с любым, если понравился.

– Глупости говоришь, – я в шоке с её логики. – Ничего такого я не думал.

Снова пауза. Но на этот раз молчание ощущается по-другому. Прям давит оно на меня.

– Давай сделаем это, – выдыхает лапа с волнением и убирает подушку с моего паха. – Сейчас. Здесь, – несмело кладёт ладошку мне на бедро.

Меня бросает в холодный пот. Я впервые в жизни собираюсь отказаться от секса с женщиной, которую хочу так, что зубы сводит. Потом буду вспоминать этот момент с улыбкой, а сейчас рыдать готов от бессилия. Нельзя поддаваться на провокацию. Тамара чётко сказала, чем всё может закончиться. Да я и сам знаю.

– Лап, нет… – меня потряхивает от напряжения – физического и нервного. – Не надо сейчас. И место так себе.

– Я потом передумаю, – заявляет Даря и смотрит на меня решительно.

И я на неё смотрю. А потом провожу подушечкой большого пальца по пухлым губкам, толкаю его в сладкий ротик. Девочка выдаёт такой стон, что у меня всё…

Ля-я-я! Не могу, на хрен!

Набрасываюсь на лапу с поцелуем. Вылизываю, трахаю её рот языком, жамкаю лапой аппетитную попку и трусь сдуревшим от желания каменным стояком об её животик. Даря пищит от моего напора, но отвечает. Смелая лапочка.

– Раж, подожди… Подожди, – шепчет, задыхаясь.

Только Луна знает, чего мне стоит остановиться. Чудо, не иначе.

– В чём дело? – хриплю, тяжело дыша.

– У меня… – в глазах Дарины стоят слёзы. – Ни с кем не было.

Солёные капли катятся по вискам и остаются мокрыми пятнышками на подушке.

Твою мать! У неё мужика ни разу не было!

До меня начинает доходить весь ужас ситуации, которая случилась тогда в прихожей. Лапа не просто сказала – хочу тебя, она сказала гораздо больше. Раж, я хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной. Примерно так. Чистая непорочная девочка доверилась мне, а я её облил грязью. Идиот!

Ситуацию можно исправить только одним способом – перестать вести себя как животное. Первый раз моей жены должен быть особенным, а не таким, как хочется мне. То, что произойдёт, вообще не про меня. Это про доверие Дари ко мне. Она не знает, как это – быть с мужчиной, и от этого меня штырит конкретно. О таком подарке я и мечтать не мог. Чтобы моя истинная – и девочка невинная!

Рву цепь, которая соединяет браслеты наручников. Собираю губами слёзы с висков лапы. Покрываю цепочкой поцелуев изящную шею. Даря вроде и отвечает жарко на ласку, но вздрагивает от каждогоприкосновения.

Надо расслабиться. Давай, девочка, попробуй. Хищник сегодня будет осторожным.

Я почти верю себе. Почти. У меня было достаточно женщин, но такая лапочка первая. И единственная. С ней и ощущения другие. Ни с кем такого не было. Один взглядна неё – и я возбуждён. Это безумие! Игра разума без правил.

Провожу лапами по стройным ножкам – поднимаю платье выше, изо всех своих волчьих сил пытаюсь быть нежным. Девочка помогает мне избавить себя от одежды. Боится меня и хочет. Но её страх пройдёт, а желание станет сильнее. Я научу Дарю всему. Она для меня. Идеально моя.

Зацеловываю желанное тело, не хочется попустить ни сантиметра – плечи, грудь, животик. Шёлковая светлая кожа покрывается мурашками, а я дурею от этого. Стоны лапы становятся смелее. Она запускает пальчики мне в волосы, выгибается в моих руках. Вздрагивает, но теперь не от страха. Это ток. Тот самый, который рождается на кончиках нервов между двух сгорающих от желания тел и прошивает насквозь, заставляя сходить с ума.

Я стараюсь не переборщить с силой. Целую, ласкаю языком отвердевшие идеальные розовые соски, по очереди забираю их губами, прикусываю. И получаю в ответ сладкие всхлипы моей девочки. Кайф! Вот он, сука, где живёт! Оказывается, бывает оргазм души. Мы с лапой ещё толком не начали, а я уже ментально кончил раз пять.

Уже и девочка осмелела – сама расстёгивает пуговицы на моей рубашке, на брюках. Тряпки летят на пол. Дарябольшими глазами смотрит на напрягшийся член и облизывает припухшие от моих поцелуев губки. Да, он у меня мальчик немаленький. Беру ладошку Дарины и показываю, как надо держать мужика.

Уменя точно чердак уедет. Не уедет, я смогу! Обойдусь без Тамариных таблеток.

Дарина нежная такая. Трогательная… Трогает меня, ага. А я смотрю, как она неумело, но старательно водит ручкой по напряжённому стволу, и, кажется, сейчас кончу не ментально, а очень даже физически. Сдуреть от неё можно! Что за чушь я нёс про породистых сук с ногами от ушей? Ни одна из них не сравнится с моей тоненькой девочкой-веточкой. Я просто не знал, каково это – чувствовать себя огромным дрессированным хищником рядом с нежной человечкой. Прикажет умереть – пойду и умру.

Развожу ножки девочки, и из моего горла рвётся довольный рык. Влажное пятнышко на её трусиках – лучшее подтверждение, что я делаю всё правильно. Дай волю, я бы эти трусы с неё сорвал зубами, но Раж сегодня паинька. Стягиваю бельё с Дари, накрываю плоский животик лапой и сжатым в кулаке членом провожу по влажным от сока складочкам. Она снова вздрагивает, стонет и ёрзает на простыне – не терпится первый раз попробовать меня. И мне тоже не терпится. Прости, милая, сейчас будет больно. Я постараюсь аккуратно, но…

Припечатываю головку к входу, даю лапе несколько секунд для глубокого вдоха и толкаюсь в неё. Крик Дари взрывает тишину ночи, а у меня в висках долбит молот и в башке стоит гул. Ля-я… Она узенькая там, как… девочка. На умные мысли я сейчас не способен.

– Тих-тих-тих… – наваливаюсь телом на пищащую от боли жену. – Всё пройдёт, лапа, – двигаюсь в ней осторожно и целую дрожащие губы. – Потерпи.

Я вошёл только наполовину, а может, и того меньше. Член ходит туго по горячей шёлковой плоти и от этого ощущения острее раз в сто. Хочется в неё на всю длину, до упора и как дать жару. Оттрахать Дарину как следует. Так, чтобы яйца по промежности шлёпали, а она стонала от удовольствия. Голову медленно, но верно затуманивает похоть.

Нельзя, твою мать! Не будет Даре кайфа от этого. А если я не сдержусь – вообще беда случится. От мысли о страшном трезвею. Слава Луне.

– Раж, ещё… пожалуйста, – в глазах недавно невинной супруги танцуют дьяволята.

И тут я охреневаю конкретно. Мне на ягодицы шлёпаются две тёплые ладошки и давят с претензией на конкретный грех. Остановись, девочка! Но она продолжает. Елозит подо мной, сама насаживается на член и стонет.

Всё, хана.

С этого чёртового момента я теряю связь с реальностью. В лакированном изголовье кровати отражаюсь не я – дикий зверь. И пофиг, что внешне он похож на человека. Им управляет похоть, желание иметь свою самку по-звериному жёстко. Рыча и капая слюной на постельное бельё. Он это делает. Я ору ему, чтобы остановился. Но зверь не слышит. Он двигается резко и яро, тяжёлой кувалдой вколачиваясь в стонущую девочку…

Очухиваюсь от собственных криков, смешанных с рычанием. Бёдра сводит от оргазма, подобного которому я ещё не испытывал. Так ярко и хорошо я ещё в жизни не кончал. Стою на коленях на матрасе, в кулаке выстреливший ствол, на животе и груди жены сперма.

– Даря?.. – сиплю в ужасе. – Лапа!