Текст книги "Попаданка с квартирой приключений не ищет (СИ)"

Автор книги: Ева Добринская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Глава 11

Немного о моем муже и дианетике

Я очнулась и не сразу поняла, что происходит. Марк сидел на диване, я полулежала на его коленях, щекой прижимаясь к его груди. Вспомнила. В голове бился только один вопрос: «Можно ли поверить?»

– Что ты мне сказал, когда мы последний раз занимались любовью?

Марк… (или Мирон?) на мгновение прикрыл глаза, должно быть, вспоминая, склонился к моему лицу и прошептал:

– Ты моя пахлава и шербет, Голубка!

Его последнее возвращение из командировки я помнила все прошедшие годы. И его шепот рефреном все еще звучал в моих ушах, потому это единственное, о чем пришло в голову спросить.

Да, именно так все и было. Он пришел домой поздно. Уже спали дети, и я уже спала. Забрался ко мне под одеяло голый и распаренный после душа и мгновенно уснул. А под утро прижался сзади восставшей плотью, невесомо поиграл пальцами с моим лоном, заставив его мгновенно увлажниться, толкнулся твердым и горячим, и уже двигаясь во мне, целовал плечи и затылок и шептал, сминая ладонями груди: «Ты моя пахлава и шербет, Голубка!»

Мурашки брызнули по всему телу. Наверное, я должна была быть счастлива, но… Нет. На меня вдруг обвалилось то горе, которое я ощутила, когда поняла, что Мирона больше нет. Это горе переполняло и разрывало мою душу. Тогда я стонала и выла в подушку, чтобы не разбудить и не напугать детей, а теперь я выла в голос, слезы катились потоком. Я рыдала, сотрясаясь всем телом. Услышала над собой вскрик Марка: «Ант!»

Ант ворвался в гостиную через несколько секунд.

– Ант, зови Бернса.

– Ты сказал?

– Да! Зови скорей!

Я слышала, но мне ни до чего не было дела – я заливала грудь Марка слезами и не могла остановиться.

Не знаю, когда появился Бернс. Наверное, он сделал что-то волшебное, потому что я внезапно успокоилась, еще шмыгала носом и прерывисто вздыхала со всхлипами, но уже не рыдала.

Ант пришел с чашкой воды, приподнял мою голову с груди Марка и поил как ребенка, не давая чашку в руки. Я глянула на него. Он смотрел, как я пью, с теплотой в которой можно было раствориться. И я вдруг смутилась, слабой рукой отвела чашку и уткнулась лицом в грудь Марка.

– Это правда ты?

– Я, моя птичка Ева. Это правда я.

Да, с самой первой встречи он называл меня птичкой.

– А я ста-арая-аа, – я опять занюнила.

Снова покатились слезы. Марк сцеловывал их.

А-ааа…

– Тебе не противно целовать старуху?

Марк засмеялся.

– Да хоть сто раз старуха. Это же ты, моя Голубка. И скоро станешь молодой. Бернс подлечивает тебя постоянно. Скажи, Бернс.

– Да-да, – радостно зачастил целитель, – я запустил регенерацию, восстановление всех органов и процессов в организме.

– Именно поэтому мы старательно избегали разъяснений, беспокоясь о тебе, но ты сама все время пыталась нас прогнуть на откровенность.

Марк нежно заправлял мне за ухо выбившиеся из узла волос прядки.

Я по поводу своего вида не беспокоилась, знала, что плачу красиво, без гримас, просто истекаю слезами. Веки от слез набухают, приобретают восковую прозрачность, глаза восточную раскосость, губы становятся припухшими и очень яркими, будто после поцелуев. Что Марк тут же и подтвердил, глядя на мои губы, наклонился и ненастойчиво, нежно поцеловал.

Я опустила ресницы, чтобы не выдать своего смущения и удовольствия.

– У меня нос красный.

– И сопливый, – Марк взял протянутый Антом платочек, прижал к моему носу, – дуй.

Оказывается, Ант так и сидел на полу возле дивана и держал меня за руку, а я даже не заметила.

Я отняла у Анта свою руку, у Марка платок и высморкалась сама. Платочек из тонкого батиста моментально промок, и я хотела спрятать его в вырез халата: не отдавать же сопливый обратно. Ой, мокрый, холодный, и я передумала, сунула платок в запах полки халата. Взгляд Анта прикипел к моей груди, пока я суетилась с платком. Он поднялся с пола, приподнял мои ноги за икры, уселся на диван, чуть потеснив мою попу, и уложил их к себе на колени, старательно прикрывая полами халата.

Ну вот что они устроили? Моя спина на коленях Марка, ноги на коленях Анта, и моя попа посередине. Идиллия, которую я не понимаю.

– Ты какой возраст хочешь? – не унимался Марк.

– Двадцать шесть.

Тут удивился Ант:

– Почему двадцать шесть, а не двадцать пять или тридцать? – развернулся корпусом ко мне, готовясь внимать.

Бернс еще сделал надо мной несколько пассов руками и вышел.

Я помялась, а потом пояснила:

– Этот возраст мне подарила дианетика.

* * *

Говорят, вчерашний день уже не существует. Говорят, память лжёт. Мне было плевать на то, что говорят умники – я помнила. Помнила время, когда Гранина со мной еще не было. Помнила время, когда я была с ним, когда мы были вместе. Помнила время, когда его не стало с нами. И я решила рассказать.

– Мне было двадцать девять, когда погиб мой муж. Когда ты погиб, – я с упреком глянула на Марка.

В тот год я потеряла Мирона. Мой Гранин погиб, а я осталась с двумя детьми – пятилетней Китькой и годовалым Тимой.

– И была я тогда немножко сумасшедшей, может, и не немножко, но внутри. Снаружи все выглядело вполне пристойно: как выяснилось еще в юности, я была мастером имитации душевного здоровья – притворялась нормальной очень умело, но иногда совершала очень странные поступки.

Вздохнув и по очереди внимательно посмотрев на мужчин, я продолжила:

– Одним из таких поступков было посещение одитора дианетики по рекомендации моего кума, крестного Тимы.

– У Китти крестный Игорь. А у Тимки кто? Я не помню.

– Сережка, младший Мордвинов. Я с мамой Тоней поддерживала отношения до самой ее смерти, а Сережа всегда ко мне хорошо относился в отличие от двух старших Мордвиновых.

– Да. Я помню, – чуть помрачнел Марк. – Мне всегда казалось, что Серега к тебе неровно дышит.

– Я не знаю, как он ко мне дышал, но мы об этом никогда не говорили. Так вот. Поскольку оплата сеансов была невелика, протеста во мне это не вызвало, и я два раза в неделю ходила на одитирование.

– А это что за чудо? – снова перебил Ант.

Марк слушал молча, и видно было, что мой рассказ заставляет его страдать.

– Дианетика переводится с греческого, как «через» «разум». Это название учения, которое создал американец Рон Хаббард. Согласно его учению, причинами психосоматических заболеваний человека являются «энграммы» – болезненные моменты, испытанные человеком в прошлом, при чем не только в текущей жизни, но и в предыдущих, то есть наличие таковых предполагается по умолчанию. Так вот, заново проживание этих болезненных моментов, как бы избавляет от них. Происходит очищение – клир. Одитор – своего рода бухгалтер-аудитор, который помогает выявить проблемы в подсознании и сделать их доступными для аналитической части разума*.

(* Справка о дианетике из инета.)

* * *

Я задумалась вспоминая.

Через два года после гибели Мирона, Сережка подогнал мне идею и даже договорился через своих знакомых с одитором. Предполагалось, что сеансы одитирования решат мои проблемы: с болью в спине, с депрессией и печалью. Я избегала называть свою тоску по Мирону горем. Само это слово вызывало потоки слез и тихую истерику. Тихую и только тихую, потому что я крепилась изо всех сил, чтобы не пугать детей. И от этого было еще тяжелей.

Одитирование выглядело очень странно, зато очень хорошо отвлекало меня от мыслей о Мироне, вот честно, даже лучше, чем дети. Да о чем и говорить?! Дети были постоянным напоминанием о нем, а вот держание в руках жестяных банок из-под пива и «вспоминание» своих прошлых жизней… Это да! Шапито на выезде.

Мало того, что я себя чувствовала крайне глупо, старалась не выдавать своего изумления и не смеяться, так еще, закрыв по рекомендации одитора глаза, «вспоминала» нечто странное. В своих «воспоминаниях» я не всегда была человеком.

Самое первое «воспоминание» было о том, что я – прямоходящий, небольшой динозавр, примерно размером с африканского страуса, т. е. около трех метров ростом. Прыгучий, «бегучий», очень подвижный всеядный ящер. Да, самое главное, ящер с довольно длинным подвижным хвостом.

И этот вот хвост мне неаккуратно откусил кто-то из более крупных хищных динозавров. Собственно, где-то откусил, где-то вырвал несколько позвонков вместе с мясом. Это была боль!

Предположительно это решало вопрос с моими болями в спине. То есть у меня спина болела не потому, что я таскала довольно тяжелых деток, пересаживая с бедра на бедро и получила смещение позвонков, а потому что когда-то в прошлых жизнях мне откусили не слишком аккуратно хвост. Боль была почти такой же, как в моей реальной жизни, где я не теряла конечностей, всего-то потеряла сердце, душу и, скорее всего, мозги, судя по тому, что сидела и держала в руках пустые пивные банки.

На самом деле одитирование дало свои плоды. Я слегка очухалась и смогла не столь мрачно смотреть на свою жизнь, видимо, сидение с банками в руках подействовало отрезвляюще, да и спина почему-то стала меньше болеть. Кто его знает почему. Может, действительно, мне удалось отделить кейс* динозавра с оторванным хвостом от кейса себя любимой. И получилось, как в присказке для детей: «у кошки боли, у собачки боли, а у Евочки не боли». Как-то так.

(* Кейс – это жизненная история, включающая в себя всю информацию об индивидууме.)

Я была искренне благодарна одитору Мише и его жене Лене. После сеанса Лена поила нас чаем, и я могла поговорить на отвлеченные темы со взрослыми людьми (с детьми-то я разговаривала с утра до вечера). Мы так подружились, что еще некоторое время после завершения сеансов, пока я не сменила квартиру, супруги приезжали к нам в гости: поболтать, потискать Китьку и Тимку. У Лены и Миши дети уже были студентами, а мелкая Китька и еще почти младенец Тимка пришлись им очень по душе.

И еще я была благодарна куму за то, что вытащил меня из замкнутого мирка. Таким благом было туда-сюда проехаться по летнему городу, глядя по сторонам из окна троллейбуса. И побыть пару-тройку часов предоставленной самой себе. Китти и Тимку я оставляла с семьей стариков-соседей.

Тетя Таня и дядя Вася своих детей не имели, внучатые племянники выросли и жили где-то далеко. Жизнерадостные детки легко называли их дедулей и бабулей, что было бальзамом на сердца стариков, потому они были рады посидеть с моими мал ы ми.

После гибели Мирона я осталась одна-одинешенька. Родители были за границей, и я не стала подпрягать их к своим проблемам. Даже не сразу сообщила, что овдовела. Других родственников не было.

Моей Ленки рядом не было. А по телефону не наговоришься, да и чем бы она могла мне помочь, у нее у самой было проблем выше крыши.

Была бывшая свекровь, мать моего первого мужа Генки, с которой, как ни странно, у меня были очень душевные отношения, но ее я тоже не беспокоила. Знала, что та со всей душой впряглась бы в мою ситуацию, только там еще был старший брат Генки, который почему-то всегда смотрел на меня косо, без следа приязни. Ну и, конечно, мама ему самому была нужна. Там были свои внуки.

Контактов с родителями Мирона я старательно избегала.

Я чисто символически приплачивала тете Тане – та на нормальную оплату не согласилась – и покупала старикам продукты. По договору с одитором время посещения почти совпадало с дневным сном детишек, так что тете Тане не нужно было сильно колбаситься с мелкими, только покормить и спать уложить.

* * *

– Эй, ты здесь? – меня вывел из задумчивости вопрос и легкое прикосновение пальцев к щеке.

– Извините, задумалась. Так вот, главное, что сделал одитор – это несколько изменил мое восприятие собственного возраста. Несмотря на замужество и рождение детей, я себя ощущала шестнадцатилетней. В общем, я посидела, «повспоминала» свои «прежние жизни» и стала воспринимать себя на десять лет старше. Он предлагал мне дотянуть психологический возраст до реального, но я отказалась. Так что мне все еще двадцать шесть. Если не смотреть в зеркало. И не сравнивать себя с вами, молодцами.

– Для Земли в свои годы ты выглядишь просто потрясающе, если бы я тогда не погиб, сейчас рядом с тобой смотрелся бы старпером, – с моей точки зрения, неуклюже утешил Марк, но при этом был совершенно искренен и смотрел с восхищением.

– Вероятно, магический потенциал, пусть и не раскрытый, не позволил вам рано состариться, – поддакнул Ант и добавил, – и вы очень красивая женщина в любом возрасте.

Я пыталась осознать, что сейчас происходит.

Это авансы, или они хотят сказать, что уже сейчас я готова к употреблению. Надо их как-то притормозить, потому что я совсем не готова. Они оба, конечно, милашки, но совершенно посторонние для меня люди, даже если Марк – это Мирон.

Я сняла свои ноги с колен Анта и села, подала им обоим руки, они тут же подставили свои, оперлась и аккуратно встала с дивана. Все было нормально, голова не кружилась. «Говорите, помолодею? Я еще не скоро к этому привыкну и перестану передвигаться, как по тонкому льду».

– Спасибо за комплименты, господа, – я обернулась и посмотрела на них по очереди. – Только я – отнюдь не молодая девушка. Я себя принимаю «как есть», в чем-то даже нравлюсь себе больше, чем раньше. Проблема в другом. В принятие себя не вписываются отношения с мужчиной, который выглядит в два раза моложе.

Слово «выглядит» я подчеркнула интонацией. Ну на самом деле, я же не могу сказать, что они в два раза моложе меня.

– И вообще, при том состоянии моей сердечно-сосудистой системы, какие могут быть отношения? Только очень бережные, чтобы я не осчастливила вас своим трупом.

– Ева, голубка, ты сейчас уже без очков. Ты не заметила? – вздохнул Марк.

Не заметила. Проснулась, встала, оделась и пошла.

– Но как?!

– Что?! – он был совершенно серьезен. – Целитель уже провел пару сеансов и полностью приведет в порядок твою сердечно-сосудистую систему, как ты говоришь, и не только. И да, ты уже молодеешь. Как же тяжело с тобой! Хорошо, подождем, когда ты помолодеешь.

– М-мм…??? – я не сразу нашла, что сказать. «У них на меня планы? Марк собирается подложить меня под Анта?»

– Мне не показалось? Вы оба претендуете на мое внимание? Зачем вам это нужно?!

«Еще бы понять мне это зачем?» Я снова взглянула на них. Они оба молча и так странно смотрели на меня. Не котики Шрека, но близко. Ант выглядел более сдержанным. Во взгляде его, кроме подкупающей теплоты, сквозило сочувствие, а по губам скользила мечтательная улыбка. Марк смотрел на меня с обожанием и легкой снисходительностью. Он выглядел расслабленным и умиротворенным.

Я просто не обращала внимания на то, что до этого момента он находился в напряжении, либо приписывала это чему-то другому, по умолчанию, потому что мне не было до него дела.

«Да уж. Интересно я «попала» – что ни день, то новые «пенки». И они как-то подозрительно единодушны».

Интермедия 3. Мирон-Марк

Пару минут, пока Ева приходила в себя, требовала от меня заверений, что я – это я, она смотрела на меня как прежде, чуть растеряно и жалобно, как бывало в наше время: когда она болела или жаловалась на противный токсикоз во время беременности, когда что-то не получалось в ее увлечениях хэнд-мейдом, когда дети давали «прикурить». Пару минут, а потом она собралась и отстранилась. Я видел, что ей не нравится наш тандем с Антом. И, думаю, она начала догадываться, чего мы от нее ждем.

Если бы в мою бытность на Земле кто-то сказал, что я буду с другим мужиком делить свою любимую женщину, я бы порвал его на лоскуты. Но здесь и сейчас все иначе. Ант – мой побратим, мой брат. Мы ближе, чем бывают близки близнецы. Потому что наше родство – это наш выбор. Вернее, сначала выбор брата, а потом и мой. Родственников не выбирают, а мы сознательно делились кровью. Дважды. И мы – друзья. Мы – духовные близнецы. И меня не только не возмущает необходимость делить мою женщину – это потребность душевная и физическая. И я всем фибрами души желаю, чтобы брат полюбил Еву так же, как и я.

И дело не в гедонизме, не в моей, едва сдерживаемой, потребности обладать Евой физически. Это другой уровень отношений, семьи. Я это наблюдал здесь три десятка лет. Я видел, какой была семья Анта до гибели Айи и Эдора. И я хочу этого для Евы, для нас с братом, для нас троих.

И это удивительно. В нашей прежней жизни такого и быть не могло.

Я помню день, когда впервые увидел Еву, и хорошо помню желание свернуть шею ее бывшему. За то, что смел прикасаться к ней, за то, что вел себя как скот и заставил ее сомневаться во всем роде мужском. За неуверенность и страх Евы, когда я впервые уложил ее в свою постель.

Смелая девочка пришла ко мне за помощью. И получила ее, а я получил Еву – мою женщину единственную на всю жизнь. На Земле я никогда ей не изменял. Связи с женщинами, которые у меня были здесь, я не считаю изменой, но как же мне неприятно будет рассказать об этом Еве, и как неприятно это будет ей.

Когда я затевал перенос ради нашей встречи с ней, я был так вдохновлен самой возможностью, что не думал, как все будет непросто.

Боги, помогите мне, нам! Всеблагая Тина, вразуми женщину!

Глава 12

Наконец-то что-то прояснилось

Мысли о намерениях этих двоих я решила оставить на потом. Мне хватило новости о внезапно нашедшемся Мироне. Мое сознание с трудом с этим-то справилось. Я принудила себя переключиться. И сейчас меня интересовали другие вещи. Во-первых, почему детка почти все время спит? Во-вторых, раз уж они расщедрились на откровенность так, что чуть не уморили меня, пусть уже рассказывают все. Все! Но сначала детка.

– Господа, где Бернс? Я понимаю, что сейчас глубокая ночь, но откуда-то он появился и куда-то исчез опять.

Я ждала ответа, склонившись над малышкой. Она спала в позе лягушки на животе. Я пощупала подгузник. Полнехонек.

– Маркас, вы меняли малышке подгузник? «Блин. Или надо было сказать «Мирон» и на «ты»? Надеюсь, не обидится».

– Нет, – Марк без оправданий сознался, – я не рискнул.

– Так. Где Бернс?

– Я уже позвал, сейчас будет, – ответил Ант. – Мы решили освоить мансарду и первый этаж дома. Бернс поселился в мансарде, – добавил он.

Марк – молодец, устраивая детку в креслах, подстелил и клеенку, и пеленку.

– Леди? – появился Бернс в гостиной.

– Господин целитель, это нормально, что ребенок почти все время спит?

– Думаю, да. Скорее всего, отец в ипостаси кот или медведь. Существует чуть больше десятка основных оборотнических родов, есть небольшие присоединившиеся по признаку видовой близости. Медведи и коты – самые крупные и чаще всего встречаются. Так что все может быть.

– Кот, – сообщил Марк.

Я слегка зависла. В принципе, если ориентироваться на вид животных, то, да, кошки большую часть суток спят. Медведица вообще рожает детей зимой в берлоге, и они все спят до весны.

Бернс подтвердил мои мысли:

– В младенчестве у оборотней, в большей степени, животный стереотип поведения. У разных видов животных разные жизненные циклы, что в человеческой ипостаси дает разный темперамент. Тем не менее, в основном, при благоприятных условиях, все оборотни примерно до года большую часть времени спят, едят и снова спят. У нашей малышки все хорошо. В тепле и сытости ей больше ничего и не нужно.

– Спасибо, Бернс, простите, что побеспокоила.

– Всегда к вашим услугам, леди. Если что-то нужно, то в любое время я готов помочь.

– Спокойной ночи, Бернс.

– Я еще не спал. Сейчас, пожалуй, пойду.

– Марк, помоги, пожалуйста.

Все же решила называть его Марком и на «ты». Пусть не думает, что я устанавливаю дистанцию. Он заслуживает понимания. Я уже не в претензии за то, что он оставил меня тридцать лет назад.

Я вынула малышку из объятия кресел и отправилась в ванную.

Стиралка очень хорошо подошла вместо пеленального стола. Обиходив детку, я передала ее Маркасу, на кухне приготовила детское питание, накормила кроху. Она не возражала ни против помывки, ни против переодевания. Энергично высосала две бутылочки молочной смеси. И все это почти не просыпаясь.

Блин, вот все дети были бы такими. Я помню, как кружилась голова, когда среди ночи начинали один за другим плакать Китька и Тимка. Китьке что-то приснится, и она своим плачем будит Тимку. Я не знала, за кого хвататься, кого утешать первым.

Решила кроху к себе не переносить, перестелила пеленку и уложила ее туда же в кресла.

Меня ждали замершие, как сурикаты, мужчины.

– И так, господа, я думаю, настало время поделиться всей информацией. Что происходит? Зачем вам моя квартира? И зачем вам я?

– Именно в такой последовательности? – заинтересовался Ант.

– Да. Именно в такой.

– Почему не наоборот?

– Ну, во-первых, хотя бы потому, что вы уже начали рассказывать о сложившейся в вашем королевстве ситуации, нужно закончить. А во-вторых, сомневаюсь, что вы стали бы устраивать весь этот движ только из-за меня. Наверное, при вашем большом желании было бы проще прийти, убедить меня и увести с собой. Поэтому то, что касается меня, оставим на закуску.

А про себя подумала: «Если только я вообще нужна, и мне все, что касается Марка и Анта в отношении меня, не пригрезилось. Может, пронесет?».

– Хорошо. Тогда я продолжу, – согласился Ант. – С физической и политической географией я вас уже познакомил, рассказал о начале геноцида правящей династии королевства. Когда мы выяснили, что в ситуации завязаны южане, оставался открытым вопрос, откуда к южанам пришли эти люди с оружием, которому нам, практически нечего противопоставить, и кто помогает им из нашего королевства.

– А почему вы решили, что им помогает кто-то из вашего королевства?

– Как вы думаете, Ева, почему мы пришли к такому выводу?

«Вот, блин. Он еще решил меня на сообразительность проверить. Прикинуться блондинкой? Или все же порассуждать?»

– Ладно, – сказала я вслух, и кивнула своим мыслям. – Хорошо. Порассуждаю. То, что у вас в королевстве есть шпионы южан, не должно никого удивлять. Купцы, наемники, возможно, сезонные рабочие. То есть карта вашего государства для южан не секрет. Так?

Меня подбодрили кивками оба. Ант смотрел очень заинтересовано. Маркас хитро улыбался, будто знал что-то.

– Дальше. Возможно, они даже точно знают расположение ваших фортов и опорных пунктов, но… Я так думаю, вы занимались переброской войск по своему разумению, вероятно, отставая от террористов на шаг, то есть занимались реагированием, а не упреждением, так как не обладали информацией об их отрядах, а они не слонялись по стране как шайка разбойников. Значит, у них была информация, откуда вы снимали войска, и террористы нападали на ослабленный участок. Ну из этого следует, что есть кто-то достаточно высоко стоящий, обладающий этой информацией. И, наверное, слой посвященных слишком толстый, чтобы определить, кто это, или создать ситуацию, чтобы он проявился сам.

– Умница, – хлопнул в ладоши Маркас.

– Это еще не все, – остановила я его. – Срез стал более тонким, когда умерли предыдущий король и его соправитель. Вы сказали, что умерли от неизвестной болезни. Почему вы решили, что это не естественная смерть, а теракт?

– Маги не болеют. И наш король не болел и его брат-соправитель тоже. Это, скорее, было похоже на черное проклятие, – поведал с грустью Ант. – И один, и второй сгорели меньше, чем за неделю, и целители ничего не могли сделать, ведь обычно они имеют дело с травмами, реже с повреждениями ауры, еще реже с проклятиями, а не с чем-то, что практически пожирало изнутри без видимых причин.

– Что такое черное проклятие? Какая-нибудь некромантия? Я в наших фэнтезийных книжках читала. Обычно такие проклятия связывают с некромантами.

– Нет. У нас тоже есть некроманты, они получают свою магию от Темного Ната. И это нормально. Тьма – союзник Света, как две стороны одной медали, они – антагонисты, но не враги. А черное… У нас в мире иногда появляются демоны. И вот это было похоже на магию демонов, но защита дворца включает в себя защиту от демонов.

– Значит, кто-то пронес предмет, пробуждающий проклятие. Так?

– Так, – мрачно согласился Ант.

– То есть вы окончательно убедились, что во дворце в ближнем круге есть пособник южан и чужаков.

– Ева, вы так же, как Маркас, служили в какой-то специальной военной организации?

Марк уже открыто ухмылялся, глядя на недоумевающего Анта.

«Если это, действительно, Мирон, то, конечно, он знает меня как облупленную».

– Ваше Величество, я просто иногда умею думать, к сожалению, не всегда, и, к сожалению, не всегда правильно.

От моего обращения Анта подбросило на диване.

– Как? – он с укором глянул на Марка, который закрыв лицо ладонями, бессовестно ржал.

– Ну вы сами сказали, что попаданец – побратим нынешнего короля. Марк – попаданец, и я вижу, что вы с ним очень близки: вы даже словами не всегда пользуетесь, хватает жестов, намеков и взглядов. Я думаю, что вы побратимы. Значит, вы, Антамар, – король этого королевства.

– А, может, Марк не тот попаданец?

– А у вас их здесь так много? И именно с Земли? – язвительно поинтересовалась я.

– Хорошо. И что дальше?

– Дальше? Вы во мне не заинтересованы, в отличие от Маркаса, да и это не факт. Значит, вам нужна моя квартира. Не думаю, что вы как черные риелторы интересуетесь ею с позиций рыночной стоимости. А вот что это значит, я понять не могу. И надеюсь, вы меня просветите.

Я заметила, что Марк перестал смеяться и стал очень серьезным.

– Ева, ты мне нужна, нам нужна. И это факт. Прошу. Не спеши с выводами. Не обесценивай свою важность для меня и мою потребность в тебе.

– О’кей, – я подняла перед собой ладони, – мое время еще не настало. Так зачем вам моя квартира?

Ант мрачно переводил взгляд с Маркаса на меня и обратно.

– Я могу продолжать рассказ? Вы же хотели ВСЕ – он выделил интонацией – знать.

– Простите, постараюсь вас не перебивать. Просто я с возрастом стала рассеянной, и не могу ВСЕ – я тоже выделила интонацией – удержать в голове, спрашиваю сразу, потому что боюсь забыть и потерять мысль.

– Однако то, что нужно, вы запомнили, и хорошо уловили суть, – проворчал Ант. – В общем, после смерти отца-короля террор не совсем, но почти сошел на нет. Мы с моим родным братом Эдором приняли правление, но затишье не обнадеживало, мы ждали заговора, восстания или чего-то в этом роде. И мы пытались разведывать, что происходит у южан, откуда идут чужаки.

Ант рассказывал, закрыв глаза и закинув руки за голову.

– Наконец, появилась информация о межмировом портале у южан. В принципе, мы и не сомневались, что портал есть, а тут получили указание на определенное место. Мы предполагали, что это может быть ловушкой, обманкой, но все равно брат решил идти сам.

Он выдохнул и трудно сглотнул.

– К этому времени Маркас уже больше двадцати лет был с нами. И мы могли ему довериться, и доверяли больше, чем кому-либо еще. Он хотел идти вместо Эдора, но у него до сих пор напряженные отношения с магией, а брат был очень сильным магом. Я тоже хотел идти вместо него, но, в основном, я занимался делами королевства, у Эдора не было способностей в этом плане. И мне и Маркасу пришлось уступить ему.

– Он ушел с двумя доверенными людьми, тоже отличными магами. Мы связь держали два дня, а потом они пропали.

«Это какая-то глупость. Почему нельзя было послать кого-то другого. Хотя… в атмосфере недоверия, может не быть выбора» – подумала я, но не стала отвлекаться, чтобы не пропустить что-нибудь важное.

– Я знал, что брат жив, только связаться с ним не получалось. Вы, Ева, не сможете представить, что значит отсутствие связи в таком союзе, как у нас с братом, или теперь с Маркасом. Как говорят у вас на Земле, срывает крышу. Делает человека несколько сумасшедшим.

Марк согласно кивнул. Ант продолжил.

– Нам нельзя было уходить, Айя была беременна, ее нельзя было оставлять одну. Уже глупостью было, что мы не остановили Эдора, не задержали хотя бы до разрешения от бремени Айи, только он вбил себе в голову, что сын должен родиться в безопасном королевстве. И медлить было нельзя, и оставлять Айю было нельзя, но мы все же переправили ее на север к Волшебным озерам и ушли. Была надежда, что мы сможем вытащить Эдора. И Айя была только «за».

– Мы с Маркасом пошли вдвоем. Видимо, нам удалось уйти скрытно, наш тайный враг думал, что мы остались на севере с Айей, и нас не ждали. Детали не важны, но мы нашли портал, и мне стало понятно, что брата нет по эту сторону, и нам пришлось зайти в тот мир, который оказался вашей Землей.

– Брата нашли в очень плохом состоянии, он был ранен, ему заблокировали магию и не оказывали целительской помощи. Обратно прорывались с боем. От портала уже на нашем Мире вернулись артефактом переноса домой. Марк практически вынес нас с братом обоих, потому что я тоже был смертельно ранен уже здесь, на Мире на выходе из портала с Земли.

Марк вытянул меня своей кровью, на брата ему уже не хватило сил, он пытался, у него почти получилось, требовалась помощь целителей, но они не успели. В результате было два полумертвых тела – мы с Марком – и мертвый брат.

Айя почувствовала смерть Эдора и у нее начались преждевременные роды. Она их не пережила.

Арсан родился ослабленным. Маги и так взрослеют медленнее обычных людей, у Арсана отставание в физическом развитии, растет он еще медленнее, чем в норме. Поэтому он больше похож не на ребенка оборотней, а на эльфа.

Ант замолчал.

Рассказ о том, что все умерли или почти умерли, заставил болеть сердце, я еле сдерживала слезы, но упоминание об эльфах резко переключило мое внимание. «Упс! У них тут и эльфы есть?»

– А-аа… – у меня возник порыв, как в школе, поднять руку, чтобы спросить.

Ант вопросительно вскинул бровь.

– У вас тут эльфы есть? – спросил я шепотом.

– А почему шепотом?

– Чтобы не сбить вас с мысли.

Ант хлопнул ладонями по коленям.

– Ева, вы издеваетесь?

– Простите, сама не знаю, что на меня нашло.

Что на самом деле так и было. «В меня бес-Пошалить вселился что ли?» В пору хвататься за голову: я себя узнавать перестала. И это пугало. Настроение скакало непредсказуемо. Только что я едва не плакала, когда Ант рассказывал о смерти брата и жены, и тут же едва удержалась, чтобы не начать хихикать. Похоже, скоро как фрекен Бок буду радостно сетовать: «Я, кажется, сошла с ума. Ах, какая досада».

– Так что насчет эльфов? – уже нормальным голосом спросила я.

На тихо улыбающегося Маркаса я старалась не смотреть.

– Эльфы, как и демоны, и некоторые другие расы, к нам иногда приходят из других миров. На Мире их нет.

– Какое облегчение!

Я испытала настоящее облегчение, но Ант смотрел на меня подозрительно, ожидая подвоха.

– И драконов двуипостасных нет?

Маркас положил руку на плечо Анта, готового опять возмутиться.

– Ева, ни драконов, ни гномов, ни орков с гоблинами на Мире нет. И прочий бестиарий весьма скромный. Крылатые единороги магически выведены очень давно. На юге за преградой встречаются существа, похожие на мантикор, так же выведенные искусственно. Все. Больше ничего такого. Во всяком случае, нам не известно.