Текст книги "Любовные колокола"

Автор книги: Этель Куимторп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

3

Целые сутки Мадж тщетно пыталась свыкнуться с мыслью, что ей придется обойтись без рукописи и забыть о красивой сказке. Она никак не могла смириться с тем, что столько месяцев ее добровольного заточения в душных залах библиотек, отказ от встреч с друзьями и от развлечений ради судеб своих героев оказались бессмысленными. Нет, она выпустит книгу во что бы то ни стало, даже без этого проклятого документа и даже ценой потери работы. Ну что ж, она расстанется со своей лондонской квартирой и переедет к родителям в Бристоль. По крайней мере, будет помогать им в магазине. А любящие и заботливые родители ее поймут.

Но к концу суток Мадж пришла к окончательному решению, что согласиться со всем этим никак не сможет. Она еще слишком молода, чтобы довольствоваться вторым сортом. К тому же еще по вине этого змея – Олджернона Вэнса! Теперь он ее злейший враг! Этот варвар не только ее жизнь сломал, но и собирается разрушить старинный прекрасный дом майора. И как только Стентон мог продать его такому человеку? Самонадеянный и надменный красавчик, которому доставляет удовольствие все крушить! Какое право у него давать ей советы? Сказать бы ему пару ласковых!

Злость мешала Мадж сосредоточиться, но постепенно мысли в голове прояснились и созрел, по ее мнению, неплохой план.

Какая удача, завтра Мадж предстояло поехать в Лондон, чтобы купить водопроводный кран для ее новых квартиросъемщиков. Фирма «Вэнс и сын» была известной компанией, и не составляло труда узнать, где находится ее главный офис. Больше того, она узнала, когда Олджи будет там для проведения важной встречи. Она ему устроит веселенькую встречу. Он это заслужил. Словом, Олджи перечеркнул все ее надежды. А она так в себя верила… Покорность, на которую Мадж так надеялась, ни к чему хорошему не привела, кроме как к возмутительному поцелую. Воспоминание о поцелуе вызвало приятную теплую волну, пробежавшую по всему телу. Змей! Он ее надолго запомнит.

Приехав в офис, Мадж поднялась на лифте и, не обратив внимания на испуганного секретаря, устремилась к нужной ей двери.

Ворвавшись в кабинет, Мадж остановилась как вкопанная, увидев Олджи. Он стоял возле большого полированного стола в черном костюме и накрахмаленной белой рубашке, которая подчеркивала золотистый загар его кожи и непроницаемую черноту его волос. Глядя на находящийся на столе макет непропорционального, огромного небоскреба, он что-то объяснял внимательно слушавшим его мужчинам в серых костюмах. Их было четверо или пятеро, они были постарше Олджи. Все обернулись на стук открывшейся двери и с удивлением увидели красивую девушку, стоявшую в решительной позе. Ее каштановые волосы небрежно рассыпались по плечам. Стройность ее фигурки подчеркивал костюм делового покроя: прямая юбка, черный жакет с фалдами и шелковая блузка кремового цвета. Ее огромные глаза, казалось, извергали зеленое пламя на Олджи, молча смотревшего на нее.

– Мистер Вэнс, я хотела бы сказать вам пару слов, – произнесла она.

Олджи широко улыбнулся, так что в уголках его глаз собрались лучики морщинок, и приветливо произнес:

– Мадж! Ты опаздываешь. Я тебя уже минут пятнадцать жду… Я очень рад тебя видеть.

– Не смейте так говорить со мной! – возмутилась Мадж. – Конечно, вы не ждали меня. Вы просто не хотите уронить себя в глазах ваших… коллег. Не так ли?

Олджи отрицательно покачал головой, все так же улыбаясь.

– Нет. У меня были все основания ожидать тебя. Во-первых, я звонил тебе домой, и твои родители сказали мне, что ты в Лондоне. А во-вторых, ты звонила моему секретарю, чтобы узнать, когда можно меня здесь застать, разве нет?

– Ладно, может быть, вы и могли ожидать моего прихода, – ответила Мадж холодно. – Но вы не знаете, зачем я здесь…

– Нет? – Он склонил голову набок и, подойдя к ней, сказал оживленно: – Позволь мне представить тебя…

– Представить меня? Не трудитесь, – огрызнулась она. – Я бы не хотела, чтобы из-за меня вы напрягали свои бесценные голосовые связки – особенно если вдруг вы не завтракали. Я пришла с намерением поговорить только с вами, но думаю, что аудитория мне даже на руку.

Он удивленно приподнял брови.

– Хорошо, начинай… Что ты там хотела сказать?

– Ты подлец, Олджи Вэнс, – начала Мадж и ощутила вкус слов на языке. – Подлец и варвар. А кроме того, ты самый самоуверенный, самовлюбленный, надменный, аморальный, циничный, беспринципный, склонный к садизму тип, худший из всех, с которыми я когда-либо имела несчастье встречаться.

Глаза Олджи восторженно засияли, и на губах появилась снисходительная улыбка.

– Мадж, ты восхитительна! Вообще-то, я предпочел бы остаться змеей подколодной. – Повернувшись к молчавшим коллегам, Олджи произнес: – Джентльмены, я рад представить свою будущую супругу – Мадж Корт.

От неожиданности Мадж замерла с открытым том и вытаращенными глазами, но вдруг поняла, что реагирует точно так, как хотел Олджи.

– Не слушайте его, – завопила она, отчаянно стаараясь перекричать разноголосый шум поздравлений. – Это вранье! Наглая ложь! В этом нет ни единого слова правды! Мы не влюблены никогда не были. Он никогда и не собирался на мне жениться. Неужели вы не видите, что он скаазал это только для того, чтобы унизить меня ваших глазах?

– Ничего подобного, – сдержанно сказал Олджи, сжав рукой ее плечо. – В том, что я сказал, очень много правды. И мои коллеги это поймут, когда получат приглашения на свадьбу. Мадж, у тебя случайно нет с собой ежедневника? Но ты могла бы назначить день у моего секретаря, если не возражаешь. Как насчет среды или четверга на будущей неделе?

Лицо Мадж исказилось от ярости.

– Ах, ты опять за свое, – прошипела она.

– Разве? Давай закончим красиво, – спокойно произнес Олджи и подхватил ее на руки, чувствуя переполнявшую ее ярость. Стиснув в своих объятиях, он невозмутимо пронес ее, отчаянно сопротивлявшуюся, мимо остолбеневшего секретаря в коридор и затащил в… туалет!

– Туалет предварительного заключения, – улыбнулся он, помахав ключом. – Желаю хорошо провести время. Я вернусь обсудить детали нашей помолвки.

С этими словами Олджи шагнул из туалета, придержав дверь с обратной стороны, и повернул ключ в замке. Все попытки Мадж открыть дверь изнутри пропали даром.

Измученная отчаянной борьбой с Олджи, Мадж огляделась. Этот туалет по сравнению с тем, в котором она приводила себя в порядок в доме Олджи, был просто комфортабельным. Здесь даже был уютный уголок с небольшим столиком, зеркалом и двумя стульями. Мадж устроилась на одном из них и погрузилась в унылые размышления. Все получилось совсем не так. Она хотела сказать Олджи и тем людям, его коллегам, что это преступление – крушить прекрасные старинные здания, простоявшие века, вырубать деревья, перекрывать дороги. Что мистер Вэнс – самый настоящий преступник, разрушитель и варвар, так как он к тому же губит судьбы людей. Сцена в кабинете – яркий тому пример. Ну зачем он выставил ее в качестве своей будущей жены? Настоящий садист!

Прошло довольно много времени. Мадж успела прокрутить в голове много вариантов того, что бы она хотела высказать этому варвару, эгоисту и соблазнителю молодых девушек.

Примерно через час красивое, но предательское лицо Олджи показалось в открывшейся двери, сохраняя свое обычное сардоническое выражение.

– Прошу вас, вы свободны.

– Заткнись и уходи.

– А я еще ничего не сказал.

– И не надо. Ты уже и так достаточно говорил. К моему глубокому разочарованию, я должна признать свое поражение. Несомненно, мое признание для тебя – еще одна победа. Мне ни за что не надо было звонить в твою дверь еще тогда, в первый раз. Если бы только я могла сейчас начать все сначала, и у меня был бы яд, ты бы не беспокоился больше.

– И кто бы из нас его принял?

– Конечно я. На тебя его бесполезно было его тратить – он бы не подействовал. Яд не может причинить тебе вреда. Я даже думаю, что ты его периодически впрыскиваешь себе для того, чтобы двигался твой ядовитый язык.

– А я-то думал, тебе понравился мой поцелуй. – Олджи состроил язвительную гримасу, а Мадж чуть не вскрикнула от ярости.

– О, ради Бога! Я имела в виду, что ты говоришь такие ядовитые слова… Вот что я имела в виду, – хрипло сказала она и замолчала, неприятно пораженная мыслью, что позволяет Олджи повернуть разговор так, как он этого хочет.

– Ядовитые слова? – повторил Олджи. – Слова вроде «нет», не так ли? Ты не привыкла к тому, что мужчины говорят тебе «нет», Мадж? Это заставляет тебя так злиться?

Закрыв глаза и закусив нижнюю губу, Мадж мысленно сосчитала до десяти.

– Не могли бы мы выйти из этого туалета? – произнесла она ровным голосом.

– Обязательно. – Олджи посторонился, пропустив Мадж вперед.

Выйдя в коридор, Мадж гордо подняла голову и пошла по направлению к лифту. Олджи зашагал рядом с ней.

– Я заказал столик в «Стрит-Кафе». Ты когда-нибудь была там? – как ни в чем не бывало спросил Олджи.

– Нет, – коротко ответила Мадж, глядя прямо перед собой.

– Еда там превосходная – тебе понравится.

– Не стоит опекать меня, Олджернон Вэнс. И не надо разговаривать со мной так, будто я совсем ничего не знаю о ресторанах. Естественно, я слышала о «Стрит-Кафе». Я не невежда. Я много знаю о популярных забегаловках для богатых развращенных ублюдков, но, к счастью, у меня никогда не возникало искушения побывать там.

– Я правильно понимаю, что ты уже ненавидишь это место, даже еще не побывав там?

– Да, правильно. Меня воротит от него, даже когда я слышу о нем. Мои друзья и я презираем такие места, как «Стрит-Кафе». Мы не верим, что волшебная атмосфера действительно хорошего ресторана может быть создана дизайнерами или приклеена к стенам, как обои. И мы категорически против превращения исторических зданий в места развлечений для молодых лоботрясов.

– А ты бы предпочла, чтобы об этих зданиях все забыли и они спокойно разваливались бы по частям?

– Думаю, тогда они были бы целее. – Мадж насмешливо улыбнулась.

– Надеюсь, пять минут ты сможешь там вынести, сидя за столиком с закрытыми глазами, пока я закажу пару блюд и сделаю тебе предложение. Я чертовски голоден.

Мадж сглотнула, вспомнив об аппетитах этого человека.

– Я не иду.

Тогда Олджи взял ее за запястье и слегка сжал его. Мадж сморщилась и выдернула руку.

– Зачем ты это сделал? – вскрикнула она взбешенная. Ее нежная кожа заметно покраснела от его прикосновения. – Ты что, хотел переломать мне кости, как в тот раз, когда пожимал мне руку? Я иллюстратор. Мои руки мне еще пригодятся.

– По-твоему, я так груб, что способен искалечить твои драгоценные ручки только потому, что ты отказываешься пообедать со мной, так? – Олджи медленно вздохнул. – Знаешь, для меня это невыносимое оскорбление. Вижу, ты всегда сумеешь сказать гадость, если захочешь. Слава Богу, мы не будем женаты «на веки веков».

Мадж ничего не успела ответить: двери лифта распахнулись перед ними. Войдя в кабину, Олджи протянул руку и нажал на кнопку. Посмотрев на его красивую загорелую руку, длинный указательный палец которой своей мягкой сухой подушечкой нажал на кнопку, а другие пальцы свободным, красивым жестом слегка коснулись его ладони, Мадж призналась сама себе, что эти руки не могут нести разрушение. Наоборот, они выглядели скорее как руки создателя. И в волнении Она поспешно отвела взгляд.

– Если я говорю, как ты выражаешься, «гадости», то только лишь потому, что это – мое единственное оружие против тебя, – пробормотала Мадж. – У тебя дар заставлять меня чувствовать себя абсолютно бесполезной, что бы я ни делала и что бы ни говорила. Лучше бы я сюда не приходила. Можешь не верить, но я действительно чувствую себя сокрушенной. – Она удрученно покачала головой.

– О, да перестань… – голос Олджернона лился, уговаривая ее, тягучий и густой, словно патока. – Не считай себя бесполезной, наоборот, ты докажешь, что очень полезна, если выйдешь за меня замуж. Вот увидишь, ты почувствуешь себя совсем иначе, приняв мое предложение.

– Почему ты все время об этом говоришь? Зачем тебе нужно, чтобы я вышла за тебя замуж?

– Естественно, не потому, что я влюбился в тебя с первого взгляда, Мадж, это уж точно, – ответил Олджи лаконично. – Я хочу заключить с тобой деловой договор.

– Но я не занимаюсь бизнесом и не руководствуюсь в своей жизни его принципами.

– Может быть, сейчас – нет. Но будешь.

– О нет! Я больше не уступлю тебе. Это заводит меня абсолютно не туда, куда я хочу. И я не намереваюсь начинать все сначала.

– Давай посмотрим на сегодняшний день, как на исключение, хорошо? Скоро я объясню тебе, зачем так хочу поступить. Но не в лифте. Пока мы будем обедать, я разверну перед тобой перспективы твоей жизни, и ты поймешь, насколько продуктивнее она может стать, если ты будешь следовать моим принципам.

– Принципам! Ха! Ты и понятия не имеешь о смысле этого слова.

– Значит, ты объяснишь мне, когда мы поженимся, – ответил он спокойно.

– Нет. Ни за что! И никуда с тобой не пойду. Вряд ли захочешь втащить меня, кричащую, в самый престижный ресторан Лондона.

Олджи хохотнул своим низким смехом.

– Не искушай меня.

Маджи следила за цифрами, мелькавшими на контрольной панели лифта, и облегченно вздохнула, когда двери, наконец, открылись. Она вышла первой. Но Олджи в одно мгновение оказался рядом с ней.

– Хочешь узнать, какую пользу тебе принесет наш договор?

– Мне это неинтересно, – заявила она, задрав подбородок.

– Во-первых, – продолжил он, загибая пальцы, – ты сможешь заняться поисками своего документа. Во-вторых, у тебя будет шесть месяцев почти полного уединения, чтобы закончить свои красивые картинки. В-третьих, все твои расходы будут оплачены, так что тебе не придется заниматься книгами по садоводству…

Мадж нахмурилась.

– Ты будешь жить в моем доме шесть месяцев, Мадж, – произнес он твердо. – И искать рукопись до тех пор, пока не найдешь.

– Шесть месяцев?

– Ведь тебе столько и надо, не так ли?

– Да, но я не понимаю…

– Запрыгивай в такси, я все объясню тебе в ресторане.

Мадж безвольно опустилась на просторное сиденье лондонского такси, снова не в силах противиться Олджи.

– Змея искушала меня… И я поддался искушению, – прошептал Олджи, захлопнув дверцу и вплотную придвинувшись к Мадж.

Она испуганно вздрогнула и постаралась отодвинуться как можно дальше, запаниковав от его близости и от этих странных слов.

Ресторан «Стрит-Кафе» оказался огромным и светлым, изысканным и продуманным до последней мелочи. А балкон был просто идеальным местом для предложения руки и сердца. Он нависал над серой водой. Надежная конструкция из стекла и железа отделяла посетителей от непредсказуемой лондонской погоды и в то же время позволяла чувствовать себя участником уличной суеты шумного города. Мадж сидела, нахмурившись, боясь снова очутиться в неловком положении.

– Ладно, – пробормотала она. – Я поем. Можешь заказать мне то же, что и себе. Без сомнения, ты сможешь выбрать самые аппетитные блюда из всего меню.

– Я, конечно, не совершенство, – начал Олджи, откидываясь на спинку кресла и засовывая пальцы за пояс брюк, – но мне нужно, чтобы ты вышла за меня замуж.

– Ха! Ты думаешь, я буду мириться со всеми твоими недостатками? – спросила Мадж с сарказмом.

Он непринужденно рассмеялся, сверкая голубыми глазами из-под длинных темных ресниц.

– Пусть я и не совершенство, Мадж, но и ты не святая простота. Мне нужно, чтобы ты вышла за меня замуж исключительно ради моего бизнеса.

– Ты хочешь, чтобы твоя компания звалась «Вэнс, сын и внук»? Тебе нужно, чтобы кто-то обеспечил тебя сыном и наследником?

Олджи удивленно прищурился, взглянув на Мадж как-то по-новому.

– Это никогда не приходило мне в голову. А ты что, это предлагаешь?

Она фыркнула, разъяренная своей бездумно произнесенной репликой. Его губы расплылись в насмешливой улыбке.

– Не такая плохая идея, а? С твоей красотой и моим умом наш ребенок мог бы править миром. Но если бы бедное дитя унаследовало твое умение все делать не так, как надо, и мое стремление… э-э… все крушить, нам пришлось бы нести ответственность за величайшего вандала после Чингисхана.

– Второго величайшего, – яростно сказала выведенная из себя Мадж. Почему-то для мужчин красивая женщина – это обольщенная женщина! – Ты уже занял первое место сам. Ты всегда идешь напролом, и тебя ничем не прошибешь. Так что у бедного ребенка не было бы ни малейшего шанса.

Унижать Олджи – все равно что бросать в пруд камни, которые не оставляют кругов на воде. Искорки смеха в его глазах засверкали еще ярче.

– Я рад узнать, что ты так высоко оцениваешь мои возможности, – произнес он. – Мой отец оставил бизнес, и теперь я – единственный Вэнс в правлении фирмы. Тем не менее, я не прочь отложить проблему наследника еще на пару лет.

– Тогда зачем же тебе жена? – пробормотала Мадж кисло. – Твоя фирма что, на грани разорения? Хочешь записать дом на имя жены, чтобы спасти хоть что-нибудь?

– Нет. – Олджи слегка поджал губы. – Я не собираюсь прекращать работу. Наоборот, моя компания расширяется. К несчастью, управляющий директор некой фирмы, в которой я заинтересован, твердо решил продать ее только женатому человеку.

– Не понимаю. Почему бы ему не продать тому, кто предложит наибольшую цену?

– Не в этом дело. Он продает свою фирму не из-за финансовых причин, а просто потому, что уже стар и собирается уйти из бизнеса. Но ему хочется быть уверенным в том, что после того, как он продаст, компания останется такой же, как сейчас. Это директор уверен, что женатый человек достигнет большего взаимопонимания со своими подчиненными. В контракте он настаивает, что должен остаться в совете фирмы на шесть месяцев с того дня, как другой займет его место, с правом наложения вето на любые изменения. Если он будет удовлетворен ходом дел, то через шесть месяцев покинет совет.

– Позволив тем самым тебе делать все, что ты захочешь, – добавила Мадж.

– Да.

– Включая и разграбление имущества, – подчеркнула она презрительно. – Продажу зданий. Увольнение людей. Крушение всего того, что встанет на твоем пути. Я думаю, именно этого ты и добиваешься.

Он мягко взглянул на нее.

– Как точно и слаженно крутятся шарики в твоей прелестной головке, Мадж. Тебе надо было продолжать дело твоих родителей. Сейчас бы ты уже могла управлять сетью супермаркетов.

– Значит, я права! Это и есть твой план? Ты хочешь шесть месяцев дурить этого человека, притворяясь Мистером Хорошим Парнем, а потом разрушить его фирму и выкинуть людей на улицу, пополнив ими ряды безработных.

Олджи, приподняв брови и сардонически улыбаясь, смотрел на раскрасневшуюся Мадж. Казалось, что его забавляют ее слова и ярость разъяренной кошки. Она отчаянно пыталась отвести взгляд от его красивого лица.

– Мне никогда не понять, как может этот человек подумать, что жена способна изменить тебя хоть на йоту. Твоя репутация, несомненно, опередила тебя, раз он ставит такие условия Удивительно, что он вообще согласился рассмотреть твое предложение.

– Он знал моего отца, – просто ответил Олджи.

– Знал?.. – откликнулась Мадж. – Мне казалось, ты сказал, что твой отец оставил бизнес. Он плохо себя… м-м… чувствует или?..

– Нет. Мой отец хорошо себя чувствует. Как и майор, он тоже вполне живой. Но он тоже уехал за границу и больше не встречается со своими старыми друзьями.

– Сбежал в тихую гавань, – пробормотала она.

Он добродушно улыбнулся.

– Ты не одобряешь тихие гавани, Мадж?

– Люди должны заботиться о благосостоянии страны, которая дала им образование, воспитала их и заботилась о них, – назидательным то ном произнесла она, – вместо того, чтобы сматываться в другие страны со своими деньгами.

Некоторое время Олджи жестко смотрел на нее, не говоря ни слова. Когда он заговорил, то голос его стал низким, тяжелым и насмешливым:

– Ты ко многому относишься неодобрительно?

– Не сказала бы, я обычный человек. Просто я верю в честность и порядочность и еще во множество категорий, о существовании которых ты и не подозреваешь. Олджи, подумай, стоит ли тратить столько усилий для обмана несчастного старика и разрушения дела всей его жизни? Мне его действительно жаль, не говоря уже обо всех тех людях, чьи жизни ты можешь покалечить. Ты варвар, Олджи Вэнс.

Все тем же низким и насмешливым голосом Олджи сказал:

– Значит, ты не веришь, что женитьба может сделать меня более цивилизованным?

4

– Почему же? Но не такая, как ты планируешь.

Он снова широко улыбнулся.

– А… Значит, по-твоему, только эта женитьба заранее обречена на провал? Но ты веришь, что я могу еще исправиться, если, например, меня полюбит настоящая женщина. Ты это имела в виду?

Мадж сердито взглянула на него. Вот он сидит, не более привлекательный, чем любой другой, и говорит банальности вроде «я могу еще исправиться, если меня полюбит настоящая женщина». Но он просто терзает ее, вводя в искушение. Ее юношеские страсть и человечность требовали приручить этого дикого зверя.

– Ты не стоишь того, чтобы исправлять тебя, – сказала Мадж резко. – И я никак не могу понять, почему из всех возможных кандидатур ты выбрал именно меня, чтобы вступить в фиктивный брак. Мне надо было оказаться последней из тех, кого ты мог бы об этом попросить. Но ты высокомерен и не заметил до сих пор, что я тебе не симпатизирую.

– Я заметил.

– Тогда почему? Почему я?

– Мне кажется, ты – моя половинка, – ответил он, окинув ее взглядом.

Мадж резко взглянула на свою одежду. О, черт возьми! Почему она надела этот костюм? Сегодня она специально оделась так, чтобы быть похожей на кого-то из его мира. Это было частью ее плана. Она вскинула голову, запустив пальцы в густую копну волос, и надменно взглянула на Олджи.

– Ты забываешь о том, что я сказала о тебе перед этими серыми костюмами сегодня утром. Никто не поверит в твою так называемую женитьбу ни на секунду.

– Я даже рад, что моим коллегам удастся посплетничать от души. Это может только улучшить ситуацию. Дэн Гейбон – тот человек, у которого я покупаю компанию, – будет рад узнать, что такая честная и принципиальная женщина, которая не боится противоречить мне на публике, будет моей женой. На всех ты произвела неизгладимое впечатление, Мадж. Ты сделала мне большое одолжение. Я бы сам все лучше не устроил. Такая, как ты, – одна на миллион. Ты знала об этом?

– Ты невероятен! – воскликнула она, выведенная из себя выводами Олджернона.

– Я польщен, – ответил он, ослепляя ее свой улыбкой.

– О, ради Бога! Оставь меня в покое. Разбирайся сам со своими проблемами.

Положив локти на стол и наклонившись к девушке, Олджи с патетикой произнес:

– У меня только одна проблема, которую ты скоро решишь: мне нужна жена.

Мадж усмехнулась. Олджи взглянул на нее некоторым удивлением.

– Не усмехайся. Твоя проблема куда серьезнее. Ты стоишь перед лицом далеко не прекрасной перспективы: два года рисовать кучи гнилых растений вместо прекрасных героинь с ангельскими лицами, склоненных над прялками и страдающих от безнадежной любви к героям на конях. Я могу потерять только выгодную сделку, Мадж, – заключил он. – А ты – свою душу.

– Беспокойся лучше о себе. – Конечно, Олджи прав, Мадж это понимала. Ради любимого дела она оставила свою квартиру в Лондоне и вернулась к родителям. Но без этого документа у нее остановилась работа, нет никакой надежды его получить. А его предложение могло бы все изменить. – Не такое уж это тяжелое испытание – жить с родителями, – произнесла она вслух.

Олджи продолжал смотреть на нее изучающим взглядом.

Но ее брат, подумала Мадж. Дома был сплошной кошмар, когда он врубал на полную громкость свой проигрыватель. Ларри был первокурсником в медицинском институте, и родители все еще относились к нему, как к подростку.

Они считали, что мальчик должен перебеситься, потому что у него впереди годы напряженной работы, прежде чем он станет врачом. Поэтому все, что он ни делал, воспринималось ими как должное.

– Я не против того, чтобы помогать в магазине. Это небольшая цена за квартиру и стол, – продолжала Мадж, стремясь скорее убедить себя, чем хранящего молчание Олджи. – Моим родителям пришлось работать долгие годы, чтобы сделать магазин выгодным делом, и я рада помочь им.

– Но это не поможет тебе закончить свою работу, – трезво опроверг ее доводы Олджи.

– Это поможет им. Мои родители превратили маленький магазинчик на углу в процветающее дело.

– Если их магазин такой доходный, почему им не нанять кого-нибудь в помощь?

Мадж вздохнула и провела пальцами по волосам.

– Твое и их представления о доходе – совершенно разные вещи, Олджи, – раздраженно пояснила она. – Ты занят в большом бизнесе, в то время как они – в малом. Если бы они наняли кого-нибудь, у них не было бы той дополнительной суммы денег, которую они считают хорошей прибылью. И потом, они вряд ли доверили бы чужому свой магазин. У них в основном постоянные покупатели, и мои родители знают их вкусы. Я их тоже знаю, поэтому родители спокойно оставляют магазин на меня.

– Но ты же не единственная, кому они доверяют? По телефону со мной разговаривал твой брат.

– А… Ларри – студент медицинского института. Он должен учиться.

Олджи пожал плечами. А Мадж, подыскивая нужные слова, стала рассказывать ему, какие у нее скромные, любящие и заботливые родители. Он внимательно ее слушал, изредка задавая короткие вопросы. Мадж уже стала знакомой привычка Олджи поглаживать большим пальцем нижнюю губу, когда он слушал. Подогретая его вниманием, она даже слегка пожаловалась ему на родителей, которые из-за своей практичности не всегда понимают, чего она хочет от жизни.

– Все хорошо, – сказал Олджи, когда она выговорилась. – Но ведь это не поможет тебе закончить свою книгу? И твоя финансовая зависимость от них вряд ли поможет им понять, чего ты хочешь от жизни, так?

Мадж с грустью признала, что это именно так. Ее родители ею гордились, когда она так быстро утвердилась после колледжа, и крайне расстроились, узнав, что она решила все бросить ради призрачной мечты.

– Разве они не обрадовались бы, увидев тебя хозяйкой Петен Энд? – поддразнил Олджи.

– На шесть месяцев? За которые ты разрушишь эту старинную усадьбу и на ее месте создашь какое-нибудь современное уродство. А что потом?

– В конце концов будет развод.

– Ты надеешься, что я буду вести домашнее хозяйство? – спросила Мадж, стараясь не думать об ответе Олджи.

Его лицо приняло выражение покорности.

– Хотелось бы. Но, с другой стороны, дом супружеской пары – их общий дом, и каждый из них должен делать то, что может…

Мадж старательно отвела взгляд от его смуглого лица с правильными чертами, от иссиня-черных блестящих локонов и глубоких завораживающих глаз. Сидя за одним столом с ней, он искушал ее гораздо больше чем, если бы соблазнял преднамеренно. Она негодовала на себя за то, что его лицо так притягивало ее взгляд. Она никогда не судила о людях «по одежке», а уж Олджернон Вэнс более всех заслуживал, чтоб о нем судили по его поступкам. Почему же вся ее натура так преступно не хотела соглашаться с разумом?

– Если ты откажешься что-либо делать в доме, это меня тоже устроит. В таком большом доме вполне можно жить независимо друг от друга.

– Ты имеешь в виду, что каждый из нас будет жить в своей половине? – спросила она неуверенно.

– В общем да.

– Значит, я смогу помешать тебе модернизировать дом, так? – загорелась она.

– А зачем тебе это, Мадж? – спросил Олджи с интересом.

– Ты забываешь, что я бывала в Петен Энд и раньше. Я помню, каким сказочным он был. Я уже видела твою современную кухню. И если это то, что ты собираешься сделать со всем домом, то чем скорее кто-либо остановит это разрушение, тем лучше. Она была такой красивой – эта кухня. Там был настоящий вертел для жарки мяса.

– Ну конечно, – сказал он с кривой усмешкой. – Очень нужная вещь, чтобы разогреть жестянку бобов.

– Не в этом дело! – выкрикнула Мадж. – Это реликвия. Там даже была ручка, чтобы вращать вертел.

– Мне важнее твое решение, Мадж, – нетерпеливо сказал Олджи.

Она не удостоила его даже взглядом. Тем временем он широко зевнул, как будто и не ждал ее ответа, открыв свои крепкие белые зубы. Неужели этот человек совсем бесчувственный? Она сжала губы и сердито взглянула на него.

– Я не собираюсь принуждать тебя силой. Согласна? – спросил мягко Олджи.

– Нет, не согласна, – вскричала она, ударив себя ладонями по коленям.

– Не стыдно позволять мне разрушать исторический дом? Тогда, Мадж, может, ты объяснишь, какие же принципы управляют твоей жизнью?

Она прижала ладони к щекам и свирепо посмотрела на него.

– Как ты умудряешься каждый раз повернуть меня не в ту сторону? Ты предлагаешь выйти за тебя замуж только ради твоего бизнеса и моих удобств. Отказаться от этого – очень благоразумно с моей стороны. Женитьба должна быть чем-то большим, чем деловое соглашение. Я не какая-нибудь хитрая и вульгарная особа. И я верю в любовь!

Олджи откинулся на спинку кресла, улыбаясь и рассматривая девушку своими бездонными глазами.

– О'кей. Поступай, как знаешь. Подойдет любая другая, если только она будет одинока и согласна. А таких вокруг полно.

Мадж сердито уставилась на него.

– Ты так думаешь о женщинах?

– Боюсь, Мадж, они существуют, каким бы благородным и романтичным ни был твой взгляд на жизнь. Не думаю, что будет трудно найти другую. Но я должен признать, ты меня разочаровала. Я думал, тебе будет приятно так просто решить все свои проблемы.

– Решить все мои проблемы? Разве я не должна буду помогать тебе? – воскликнула она.

– Только иногда и только по выходным. А также на торжествах в городе время от времени, – пояснил Олджи и успокаивающе добавил: – Не волнуйся, спать со мной ты не будешь. Надеюсь, ты не подумала, что это должно входить в твои обязанности?

– Не-ет…

Олджи оглушительно расхохотался.

– Теперь согласна, Мадж?

– Нет. Конечно нет. Почему меня может соблазнить перспектива не спать с тобой?

– Почему? А ты бы хотела?

– Нет, – растерялась она.

– Тогда какие проблемы?

Проблема была в том, подумала Мадж, что ей пришлось бы шесть месяцев бороться с искушением, сделать то, о чем она даже думать боялась.

– Никаких. Ни одной, – произнесла она вслух.

– О!

Последние события и разговоры совсем отбили у нее аппетит. Она едва дотронулась до еды. Олджи, наоборот, с удовольствием поглощал все, что ни приносили. Когда он произнес этот единственный звук и положил в рот устрицу, кровь отлила от лица Мадж. Еще ни один мужчина не привлекал ее так, как Олджернон Вэнс. Ее возбуждал даже вид того, как он ест!

– Замужество поможет тебе на деле проверить твою прекрасную сказку. Ну как, не искушает эта идея? У тебя появится шанс доказать, что я ошибался, Мадж. И что эта история могла произойти на самом деле. Неужели ты не понимаешь? – вкрадчиво сказал он.