Текст книги "Невозможно устоять"

Автор книги: Эстер Модлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Чего ты хочешь? – в упор спросил Филип. – Только отвечай честно, без уверток.

От столь прямого вопроса она растерялась и пробормотала нечто невнятное.

– В данный момент я имел в виду всего лишь заказ, – холодно усмехнулся он, указывая на подошедшего официанта. – А ты о чем подумала?

– Ах это! – Вздохнув с облегчением, Памела с излишней поспешностью схватила меню и принялась диктовать:

– Мне, пожалуйста, лазанью, минеральной воды и зеленый салат.

– Кстати, – начал Филип, когда они снова остались одни, – ты сегодня работаешь?

После такого ланча я вряд ли смогу на чем-нибудь сосредоточиться, подумала Памела. Однако почему это тебя интересует? Неужели опять хочешь затащить меня к себе в разгар дня?

– Н-нет, – неуверенно ответила она. – А что?

– А чем ты занималась вчера?

– Н-не помню... Почему ты спрашиваешь? А сам ты чем занимался?

Он задавал вопросы скучающим тоном, словно бы делал это исключительно из вежливости, ради поддержания светской беседы. Но у Памелы возникло пугающее ощущение, что над ее головой занесен меч;

– Я по-прежнему собираю материалы для новой публикации, – равнодушно ответил Филип.

– Да, помню... А ты уже начал писать? -Чтобы задать этот вопрос таким же равнодушным тоном, ей пришлось проявить максимальное самообладание.

– Нет еще. Сначала надо проверить все факты, чтобы потом не возникло досадных оплошностей.

– Ты имеешь в виду, что кто-то может подать на тебя в суд за клевету?

Произнеся это, Памела непроизвольно затаила дыхание. В свое время ее отец не стал этого делать, а потому вопрос о том, от кого забеременела его секретарша Моника Арленд, так и остался открытым.

– Ты забыла, что по образованию я юрист, а потому прекрасно сознаю границы, дальше которых заходить не следует. Между прочим, ты интересуешься политикой?

– Более или менее, – уклончиво ответила она и подумала, что, когда тебя кормят политикой на завтрак, обед и ужин, трудно не заинтересоваться ею...

– А мне почему-то кажется, что именно политика тебя интересует в первую очередь! – вдруг заявил Филип, подаваясь вперед и устремив на нее проницательный взгляд карих глаз.

Боже, как же она заблуждалась, когда мысленно сравнивала их с горячим шоколадом! Сегодня они больше всего походили на кубики коричневого льда.

– Не знаю, почему ты так решил, – пробормотала Памела, отводя взгляд и стараясь не выдать своего волнения. – Вообще-то женщины редко интересуются подобными вещами. Политика, рыбалка, регби – это мужские забавы. А нам больше нравятся моды, драгоценности, цветы...

– Не морочь мне голову! – перебил ее Филип. И тут, даже не поднимая на него глаз, Па-мела поняла, что он все о ней знает!

Филип наклонился совсем близко и, обдавая ее своим дыханием, медленно и отчетливо произнес:

– Итак, мисс Памела Гиффорд, чего же вам от меня нужно? О Боже!

– Послушай, Филип...

– Нет, это ты меня послушай! Мне неизвестно, каким образом ты узнала о моей будущей публикации, хотя я непременно это выясню. Однако главное в другом: ни наше знакомство, ни совместно проведенная ночь, ни что-либо еще не изменят моей решимости написать серию статей. Я ясно выражаюсь?

Куда уж яснее!

Глава 7

Насколько Памела успела изучить Филипа, он никогда не простит ей столь вопиющего обмана. Это был конец!

Да, ее отказ остаться у него на ночь больно ударил по его мужскому самолюбию. Однако главное состояло в том, что теперь он знал причину этого отказа.

И вот теперь Филип сидел напротив нее и сверлил разгневанным взглядом.

– Мне ужасно хочется знать план твоих действий, – заявил он. – Будь так добра, поведай.

– Ноя...

– Пожалуйста, Памела! – Филип протестующе вскинул руку. – Только не уверяй, что у тебя его не было. Дочь столь прожженного политика, как Артур Гиффорд, не могла не составить изощренный план.

– Не смей говорить о моем отце в таком тоне!

– А почему бы и нет, если между вами имеется несомненное сходство? Кстати, у него такие же серые глаза, да и внешне вы очень похожи.

Узнав, что Памела является дочерью бывшего сенатора Артура Гиффорда, Филип сразу все понял. Подобное открытие настолько вывело его из себя, что теперь он не мог ни есть, ни спать. Черт возьми, но даже его первое предположение, что она была любовницей самого Вилкинсона, теперь казалось ему предпочтительнее!

Все это стало известно ему только вчера. Поэтому теперь он был по горло сыт бесконечной ложью, льющейся из соблазнительных девичьих губ, чей последний поцелуй был еще свеж в его памяти.

Больше всего его бесило сознание того, насколько ему нравится Памела и насколько тяжело будет с ней расстаться! Он непрерывно об этом думал, но иного выхода из создавшейся ситуации не находил.

– Ну так как? Теперь ты наконец скажешь, чего тебе от меня надо?

– Я хочу, чтобы ты оставил моего отца в покое, – дрожащим от слез голосом заявила она. – Найди себе другую жертву. Подумай сам, неужели он недостаточно натерпелся от всяких скандалов?

– А сколько натерпелась Моника Арленд? Филип не мог видеть, как она плачет. Поэтому стоило ей всхлипнуть, и он тут же принялся напоминать себе о коварстве вероломной сероглазой красавицы.

– Но мой отец не имеет к той истории никакого отношения! – воскликнула она, доставая из сумочки носовой платок.

– Однако, если верить общественному мнению, дело обстоит совсем иначе!

– Меня не интересует общественное мнение! Мой отец очень любит мою мать. Он до сих пор влюблен в нее, как во времена их молодости, поэтому просто не мог изменить ей со своей секретаршей!

– Всем детям хочется думать о своих родителях только хорошее.

– Ну, твои-то родители давно разведены, поэтому тебе это не грозит! Произнеся эту фразу в запальчивости, Памела тут же прикусила язык, но было уже поздно.

Филип потемнел лицом, скрипнул зубами, но сдержался.

– Ох, извини, мне не следовало этого говорить, – искренне покаялась она.

– Да, не следовало... Послушай, Памела, я понимаю, что ты любишь своего отца и именно эта любовь заставляет тебя верить в его невиновность...

– Ничего подобного! Да, я его очень люблю, более того – я им восхищаюсь, но мои чувства здесь совершенно ни при чем!

– Как же ни при чем, когда...

– Нет, разумеется, если бы я его не любила, то и не старалась бы убедить тебя отказаться от публикации статей. Но дело в том, что он действительно невиновен и я это точно знаю! – Выпалив эту фразу, Памела уставилась на Филипа заплаканными глазами, ожидая услышать очередные возражения.

Однако он молчал, не отводя от нее пристального взгляда. Странно, но ей вдруг показалось, что на миг его гнев сменился сочувствием и восхищением. Неужели ей удалось заставить его поколебаться в своем мнении? И почему только она сразу не призналась ему во всем, зачем затеяла эту глупую игру, в результате которой предстала в его глазах лживой и двуличной особой?

– Ешь лазанью, иначе она остынет, – неожиданно сказал Филип, указывая на тарелку.

Памела кивнула и послушно взяла вилку. Но аппетита не было и в помине.

– Между прочим, – даже не попытавшись поднести вилку ко рту, снова заговорила она, – меня с детства учили, что в нашей стране чтут презумпцию невиновности.

– Так и есть. Ну и что?

Памела снова всхлипнула, и по ее щекам медленно потекли слезы. Она тут же бросила вилку и схватила носовой платок.

– О Боже, только этого не хватало! – воскликнул Филип. – Прекрати немедленно! Можно подумать, что перед тобой судья, только что приговоривший твоего отца к виселице!

– А ты знаешь, что в следующем году он собирается вновь выставить свою кандидатуру на очередных выборах в Сенат?

– Знаю. Ну и что?

– Как, ну и что? – Памела удивленно вскинула на него покрасневшие от слез глаза. – Неужели непонятно? Кстати, а откуда ты все обо мне узнал?

– Ну, это очень просто, и здесь мне нечего скрывать. Твой хороший знакомый Алфред Вилкинсон перенес нашу встречу со среды на вторник, только и всего. Я встречался с ним вчера днем.

Филип не стал упоминать о недоумении, которое высказал ему Вилкинсон. "Странно! – заявил телемагнат. – Вы собираетесь писать разоблачительные статьи об отце и при этом преспокойно ужинаете с его дочерью!" После этого все встало на свои места. Филип был настолько поражен, что едва сумел довести разговор до конца.

Теперь стало ясно, почему Памела стремилась с ним познакомиться, откуда узнала его адрес и номер телефона и зачем выяснила даже некоторые из его пристрастий вроде привычки пить кофе в постели. И только самое главное пока оставалось неясным: как ей стало известно, что он собирается вернуться к скандалу многолетней давности? Ну что ж, пришло время задать и этот вопрос.

– Кто рассказал тебе о моем замысле?

– Тебе это обязательно знать?

– Да, – твердо ответил он. – Мне необходимо знать, кому из близких мне людей я больше не могу доверять. И будь любезна, смотри мне в глаза!

– Это еще зачем? – робко поинтересовалась Памела, медленно поднимая голову.

– Так мне будет легче понять, когда ты опять начнешь лгать, безжалостно пояснил он.

– Но ты по-прежнему собираешься писать? Филип скептически скривил губы, и она не усомнилась в ответе. Ну конечно, чего еще можно ждать от человека, которому она так долго морочила голову и который – а это важнее всего! – твердо уверен в виновности ее отца.

– Что значит по-прежнему? Ты имеешь в виду – после того, как мы переспали? – жестко уточнил он.

– Ну, я не... То есть я хотела...

– Я уже говорил тебе, что не люблю играть в подобные игры, саркастически улыбнулся Филип. – И разумеется, не изменю мои планы, даже если бы мы переспали не один, а сто один раз!

– И я никак не смогу тебя переубедить? – наклонив голову, прошептала Памела.

– Ты уже пыталась это сделать... Неужели нельзя было с самого начала вести себя как-то иначе? Чего проще позвонить по телефону и попросить о встрече? Зачем было играть в случайное знакомство?

– И ты бы согласился со мной встретиться, если бы я назвала тебе мою настоящую фамилию?

Филип заколебался. В самом деле, как бы он повел себя в подобном случае? Впрочем, что толку размышлять о том, чего все равно не случилось. Она выбрала другой путь, вздумав водить ею за нос, и должна поплатиться за свои лицемерие и обман.

– Ты мне не ответил, – негромко напомнила Памела.

– Вероятно, я бы согласился, – нехотя признался Филип, – хотя бы из любопытства... Но меня больше интересует другое. Итак, ты решила якобы случайно со мной познакомиться, наладить некоторые.., гмм.., отношения, и что потом, а? Стала бы меня шантажировать? Могу себе представить, какое доверие у читателей было бы к публикациям, если бы стало известно, что их автор спит с дочерью главного героя!

Памела побледнела так, что Филип испугался. Не хватил ли он через край, вымещая на юной девушке обиду за уязвленное мужское самолюбие? Чего доброго еще упадет в обморок. Но неужели это его жесткость стала причиной страдания в заплаканных и прекрасных серых глазах?

Впрочем, если девица способна ради достижения поставленной цели лечь в постель с практически незнакомым мужчиной, то...

– Ты когда-нибудь встречался с моим отцом? – тихо спросила Памела.

– Нет.

– Неужели у тебя не возникло желания встретиться с ним перед тем, как начать писать?

– Да, у меня было такое желание, – уклончиво ответил Филип, не желая признаваться в том, что на утро пятницы у него назначена встреча с Артуром Гиффордом.

– Тогда давай я устрою вашу встречу.

– Полагаешь, что если я с ним познакомлюсь, то непременно изменю свое мнение?

– Да, – кивнула Памела. – Можешь считать меня наивной, но я действительно в это верю.

– Скорее это не наивность, а малообоснованный оптимизм. Впрочем, дело твое.

– Кроме того, я бы хотела снова увидеться с тобой после вашей с ним встречи.

– И снова оказаться со мной в одной постели? – жестко уточнил он. Нет, детка, этот номер с шантажом у тебя уже не пройдет.

– Неужели ты действительно считаешь меня шантажисткой? – возмутилась Памела, и в ее глазах впервые за весь этот мучительный разговор вспыхнул гнев.

– Почему бы и нет? – И Филип с деланным равнодушием пожал плечами. Ведь это же такое простое дело. Пока я, голый и пьяный, спал в своей постели, ты могла настроить принесенный в сумочке фотоаппарат на автоматический режим работы, затем лечь рядом и получить весьма компрометирующие меня снимки. А поутру я все равно ничего не вспомнил бы...

– Черт бы тебя подрал, Кирк! – неожиданно завелась Памела. – Ты заходишь слишком далеко! – Она говорила так громко, что сидящие за соседними столиками посетители начали оборачиваться на них. – Да будет тебе известно, что в ту ночь ты спал в своей постели совершенно один! А что касается меня, то я провела ее в кресле, поэтому в отличие от тебя совсем не выспалась!

Филип замер, а потом настороженно оглядел ресторанный зал. Ну, разумеется, они находились в центре всеобщего внимания. Теперь даже метрдотель смотрел на них с тревожным любопытством, словно бы прикидывая, не позвать ли хозяина ввиду разгорающегося скандала.

– Послушай, детка... – Филип произнес это, понизив голос, и даже незаметно для окружающих подмигнул девушке.

– Я не спала с тобой в одной постели, упорно стояла на своем Памела, не обращая внимания на его подмигивание. – Но даже если бы это случилось, ты все равно был настолько пьян, что не отличил бы меня от собственной бабушки! И ты еще думаешь, что между нами могло что-то быть? А что касается фотокамеры в сумочке, то все это чушь, порожденная твоим извращенным журналистским воображением, которую я даже не хочу обсуждать!

– Твое право. Однако ты говоришь слишком тихо, – насмешливо заявил он. – Боюсь, что тем, кто находится в кухне, тебя плохо слышно.

– Боже... – Памела испуганно оглянулась, увидела, что в дверях кухни стоит Массимо Росс, и рывком поднялась с места. – Извини! – С этими словами, гордо вскинув голову, она направилась к выходу.

До чего же великолепна! – восхитился Филип, глядя ей вслед. И какая изумительная упругая походка, от которой слегка покачивается шелковисто-темный каскад ее дивных волос!

Стоило Памеле, провожаемой восторженными взглядами сидящих в зале, скрыться за дверью, как общий разговор возобновился, причем теперь гул голосов зазвучал сильнее прежнего.

– Пройдем-ка со мной в кухню, – предложил Массимо, вырастая перед Филипом.

Тот послушно встал и последовал за хозяином ресторана, ориентируясь на ароматные запахи готовящихся блюд.

– Какого черта ты тут устроил? – поинтересовался Массимо, закрывая за ним дверь. – Разумеется, моим посетителям не помешают развлечения, но не такого же рода. Удивляюсь только, как твоя Памела не вывалила тебе на голову лазанью! Считай, что тебе повезло.

Филип мрачно усмехнулся. В свое время, когда Марк еще только ухаживал за дочерью Росса, она перепортила ему немало костюмов аналогичным способом.

– Возможно, мне повезло, – согласился он. – Но не это главное. Гораздо важнее другое: как только что выяснилось, мы с ней не спали в одной постели. Более того, между нами вообще ничего не было!

– На твоем месте я бы об этом сожалел, усмехнулся Массимо.

– Именно это я сейчас и чувствую, – заверил его Филип.

Однако самое занятное состояло в том, что при этом он не только не испытывал никакого разочарования, а, напротив, был почти счастлив.

Что же она наделала!

Памела поспешно, словно бы опасаясь преследования со стороны Филипа, уселась на заднее сиденье такси и назвала адрес. Как же она опозорила его перед всеми посетителями ресторана, громогласно заявив, что в упомянутую ночь он был настолько пьян, что даже не смог бы заняться с ней любовью! Такие вещи мужчины обычно не прощают...

И кто тянул ее за язык?

Впрочем, объяснить ее поведение можно было очень просто, и Памела это знала. Филип настолько оскорбил ее подозрением в шантаже, что она не могла сдержаться.

Вспомнив изумленные лица посетителей ресторана, девушка с запозданием почувствовала стыд и раскаяние. Кому и зачем она бросала вызов, заявляя, что они с Филипом не спали вместе? И что делать теперь, когда все окончательно запуталось?

Вместо того чтобы попытаться вызвать у него симпатию и понимание, она пробудила в нем только гнев и ярость! Мало того, что теперь он ее возненавидит, так ему еще больше захочется опубликовать свои проклятые статьи!

К тому же в ближайшее время ей придется обо всем рассказать отцу – и это едва ли не самое страшное. Но пока у нее есть в запасе еще несколько дней. В данный момент родители гостили у дальних родственников Артура на Восточном побережье, а потому общались с дочерью только по телефону. Но уж по телефону такие вещи она ему точно не будет рассказывать!

В четверг вечером родители вернулись, однако оба выглядели настолько усталыми, что Памела не решилась затевать серьезный разговор. На следующий день намечался скромный семейный праздник – очередная годовщина свадьбы ее старшей сестры Мелани и Гордона, поэтому на этот день не было смысла ничего планировать. Оставалось надеяться, что ей все же удастся поговорить с отцом в самые ближайшие дни.

Тем более что дальнейшее оттягивание разговора не имело смысла. Памела знала, после случайной встречи с ней в ресторане Алфред Вилкинсон предложил ее отцу возобновить старую дружбу, и вскоре должна была состояться их встреча – тогда уже будет поздно. Пусть лучше отец узнает обо всем именно от нее. И самым трудным при этом будет объяснить, как и зачем она познакомилась с Филипом Кирком.

С того злополучного вторника Памела ничего о нем не слышала. Не то чтобы она ожидала каких-то последствий того ресторанного скандала, просто в ее ситуации отсутствие новостей было самой скверной новостью.

Именно поэтому она оказалась так потрясена тем, что случилось в пятницу утром. Спускаясь по лестнице и направляясь к входной двери, чтобы отправиться за подарками для Мелани и Гордона – а семейное торжество должно было состояться вечером, – Памела случайно заглянула в гостиную и увидела там... Филипа!

Побледнев от ужаса, она кинулась в гостиную и, плотно закрыв за собой дверь, прислонилась к ней спиной.

– Что ты здесь делаешь?

Филип с безмятежным видом посмотрел на нее, не выказав при этом ни малейших признаков смущения или удивления. Сегодня он был одет довольно официально – в темный костюм и в голубую рубашку с галстуком.

– Последовал твоему совету и пришел познакомиться с твоим отцом. Надеюсь, ты не против?

Вспомнив, при каких обстоятельствах она дала этот совет, Памела невольно покраснела. Интересно, а что делал Филип после ее ухода? Преспокойно доел свое блюдо? Или покинул ресторан вслед за ней? Почему-то ей казалось, что он выбрал второй вариант. Впрочем, какая теперь разница!

Памела допускала возможность их новой встречи, но никогда не думала, что она может состояться в доме ее родителей!

– Значит, ты продолжаешь действовать по своему плану? – глухо спросила она.

Филип не спеша поднялся с кресла и выпрямился во весь рост, казалось заполнив собой большую часть пространства гостиной.

– Пока я всего лишь жду встречи с твоим отцом, – медленно ответил он. – Его помощник Гордон обещал доложить ему, что я уже здесь.

– Филип, – взмолилась Памела, порывисто беря его за руку, – обещай, что враждебность, которую ты должен испытывать ко мне после нашей последней встречи, не повлияет на твое отношение к моему отцу!

– О какой враждебности ты говоришь? – поинтересовался он, недоуменно вскинув бровь. – Между прочим, ты, кажется, собиралась уходить?

– Да, собиралась, – неуверенно пробормотала она, лихорадочно размышляя, стоит ли покидать дом, пока здесь находится Филип. Ведь он так и не ответил на ее отчаянную мольбу! – А почему ты об этом спрашиваешь?

– Просто так. – И он невозмутимо пожал плечами. – Я лишь подумал о том, что ты могла бы меня подождать, а после разговора с твоим отцом мы отправились бы куда-нибудь на ланч. Но, разумеется, только не к Массимо. Боюсь, что теперь он вряд ли захочет увидеть нас в своем заведении, насмешливо закончил Филип.

– Неужели ты действительно этого хочешь? – изумилась Памела, отступая назад. – После всего, что между нами было?

– Ну, я надеюсь, что ты не собираешься повторить свой драматический уход еще раз? – улыбнулся он. – Зрители могут тебя просто освистать... Кроме того, тебе может не повезти, и среди них окажется какой-нибудь репортер с фотокамерой.

Филип попал в точку. Последние два дня Памела изнывала от страха, что в какой-нибудь из газет появится заметка о скандале в ресторане Росса. Но, к счастью, хоть в этом ей повезло.

– Пожалуй, мне следует извиниться перед тобой за мое поведение...

– Оставь это, – великодушно заявил Филип и даже поднял руку, чтобы погладить ее заметно порозовевшую щеку. – Мы оба в чем-то виноваты. Кстати, я пошутил насчет Массимо, и он нам будет даже рад, поскольку наша маленькая ссора неплохо сказалась на его бизнесе. После твоего ухода почти все посетители заказали себе кофе и ликеры, чтобы обсудить инцидент.

Памела едва верила своим ушам.

– Неужели ты действительно так спокойно ко всему этому относишься?

– Почему бы и нет? Конечно, твое заявление несколько повредило моей репутации безупречного любовника. Но ты же можешь дать мне шанс это исправить. – И он лукаво посмотрел ей прямо в глаза.

– Мистер Кирк! Приношу извинения за то, что заставил вас ждать! Артур Гиффорд уже протягивал руку гостю, когда вдруг заметил дочь. Памела? А ты что здесь делаешь? Я и не подозревал, что вы знакомы.

Не зная, что на это отвечать, она растерянно оглянулась на Филипа, который широко улыбнулся ее отцу и дружелюбно пожал протянутую руку.

– Мы старые друзья с вашей дочерью, Мистер Гиффорд. Более того, я только что пригласил ее на ланч.

Глядя на мужчин, Памела откровенно растерялась. Чем объяснить поведение Филипа и насколько искренни его дружелюбие и веселость? Да и какие они с ним старые друзья, если знакомы всего около двух недель? А вдруг ситуация изменилась и теперь он сам задумал сыграть с ней в какую-нибудь рискованную игру, вроде той, что началась две недели назад в ночном клубе? Стоит ли принимать его приглашение на ланч?

Памела испытующе посмотрела на Филипа, затем перевела взгляд на отца и сказала:

– Увы, но мне необходимо выехать прямо сейчас, чтобы успеть пройтись по магазинам.

– Но ведь ты же не собираешься пропустить ланч, – невозмутимо заметил Филип.

До чего же ты самоуверен! – мгновенно вспыхнув, с досадой подумала Памела. И как посмел при отце обращаться ко мне на "ты"!

– Кажется, мне пришла в голову удачная мысль, – вмешался в разговор Артур Гиффорд. -Дело в том, – пояснил он Филипу, – что сегодня вечером у нас намечается маленький семейный праздник – одиннадцатая годовщина свадьбы моего помощника Гордона и моей старшей дочери Мелани. Поэтому, если согласитесь разделить общество прекраснейшей из дочерей и провести время в кругу нашей семьи, мы будем только рады. Что вы на это скажете?

Ожидая ответа, Памела с ужасом уставилась в насмешливые глаза Филипа. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: он собирается принять приглашение.

Каков наглец!

Глава 8

Филип понял, что Памела отчаянно надеется на то, что он откажется. Одного этого было достаточно, чтобы немедленно согласиться!

– Я ненадолго вас оставлю, – получив согласие гостя, заявил Гиффорд, поскольку мне кажется, что вам нужно обсудить нечто важное с моей дочерью. Когда закончите, Па-мела проводит вас в мой кабинет.

Он дружески кивнул Филипу и удалился.

– Твой отец выглядит точно так же, как на фотографиях, – заметил он, стоило им с Памелой остаться одним. – Правда, по фотографиям невозможно судить об искренности человека или его отцовской гордости. Как это он замечательно сказал: "Если согласитесь разделить общество прекраснейшей из дочерей"!

– Ты должен был отказаться, – сердито прошипела "прекраснейшая из дочерей". – Нельзя же быть таким отъявленным лицемером!

– Вот это мило! – изумился Филип, любуясь ее ярким румянцем, замечательно оттеняющим блеск полных возмущения глаз. – Кто тут говорит о лицемерии? Кстати сказать, когда я шел к твоему отцу, то очень надеялся на встречу с тобой, только поэтому и не стал звонить заранее.

Здесь Филип слегка лукавил: звонить он просто не решился, опасаясь нарваться на оскорбительный отказ и пренебрежительно брошенную трубку. В конце концов, у всех женщин есть одно примечательное свойство – всегда считать себя правыми!

В голубых, обтягивающих бедра джинсах, белой майке и темном пиджаке Памела выглядела сегодня совсем юной. Кто бы подумал, что перед ним преуспевающий сотрудник престижных журналов! Что касается остального, то она была прекрасна.., прекрасна, как всегда!

– Послушай, детка, не будь смешной, – снова заговорил Филип. – Ты зачем-то убедила себя в том, что я мрачен и безжалостен, а теперь вздумала приписать мне еще и лицемерие! По-моему, это уже чересчур. Я никогда не был таким монстром.

– Не прикидывайся хотя бы наедине со мной! – раздраженно топая ногой, заявила Памела.

– Я и не думаю прикидываться, – едва сдерживая улыбку, заявил он. – Да и в чем проблема? Твой отец меня пригласил, я согласился – только и всего.

– Но после вашего с ним разговора он может и передумать!

– Мне так не кажется. Он слишком хорошо воспитан, чтобы отменять уже принятое приглашение.

– Я просто не могу в это поверить! – отворачиваясь и подходя к окну, продолжала возмущаться Памела. – Ты оказался даже более беспринципным ублюдком, чем я могла представить!

– Похоже, ты нарочно оскорбляешь меня в надежде, что я обижусь и уйду из твоего дома, – догадался Филип. – Даже не рассчитывай на это.

– Тогда как же мне заставить тебя убраться отсюда? – снова поворачиваясь к нему и стискивая кулаки, спросила она.

– Если вздумаешь на меня броситься, то немедленно получишь сдачи, заметив ее жест, полушутя-полувсерьез ответил он.

Как же ему хотелось заключить ее в объятия и покрыть поцелуями прекрасное разгневанное лицо! Однако этого делать явно не стоило, иначе она, без сомнения, пустит кулаки в ход.

– В конце концов, что ты так кипятишься? – примирительно заметил Филип.

– Я не позволю тебе остаться на наше семейное торжество! Я просто все расскажу отцу.

– Что – все? О том, что мы с тобой хорошие друзья, он уже знает. Или ты собираешься поведать ему о нашем знакомстве в клубе и первой ночи, которая, к сожалению, так ничем и не закончилась? Знаешь, детка, промурлыкал он, – мне почему-то кажется, что ты не рискнешь.

– Я тебя ненавижу!

– От ненависти до любви один шаг!

– Ну, насчет меня можешь быть уверен: этого шага я никогда не сделаю!

– Кто знает... На твоем месте я бы не зарекался.

– Ах вот даже как!

Памела решительно направилась к выходу, открыла дверь и, уже стоя на пороге, метнула на обидчика испепеляющий взгляд.

– Ты самый презренный негодяй, которого я когда-либо видела в своей жизни!

– Ну, ты еще очень молода, так что у тебя все впереди.

Если бы Филип не опасался, что она начнет кусаться и царапаться, то непременно бы осуществил свое недавнее намерение. Но объяснить Артуру Гиффорду появление свежих царапин на физиономии после разговора с его дочерью будет весьма затруднительно.

– Уже уходишь? – ласково добавил Филип. – Ладно, увидимся вечером.

– Сомневаюсь, – презрительно прищурилась Памела, – поскольку к вечеру у меня наверняка разболится голова. И все это от одного только твоего присутствия в нашем доме!

– То есть ты ляжешь в постель и даже не спустишься к нам, чтобы поздравить свою сестру с двенадцатилетней годовщиной ее свадьбы?

– Угадал. Прощай, Кирк. Очень надеюсь, что мы никогда больше не встретимся.

Памела вышла в холл, изо всех сил захлопнув за собой дверь. От этого звука Филип вздрогнул и с трудом подавил желание немедленно броситься за ней. Пусть уходит, если уж не может обойтись без драматических мизансцен. Кстати, в предыдущий раз она избегала бурных признаний в ненависти...

После ухода Памелы он оказался в Затруднительном положении. Дом велик, и, где находится кабинет Гиффорда, Филип не знал. Глупо будет бродить по коридорам, разыскивая нужную дверь.

– Могу я вам помочь?

Он порывисто оглянулся на звук мелодичного женского голоса. При виде стройной, темноволосой и очень красивой женщины лет пятидесяти у него упало сердце. Перед ним была Памела с той только разницей, что под прекрасными серыми глазами и в уголках рта пролегла сеть едва заметных морщинок.

– Вы выглядите растерянным, – улыбнулась Маргарет Гиффорд.

– Угадали, – улыбнулся в ответ Филип. -Ваша дочь так торопилась отправиться за покупками, что забыла показать мне дорогу в кабинет отца.

– Надеюсь, вы извините ее за легкомыслие, мистер Кирк, ведь она еще так молода... Позвольте, я провожу вас к мужу.

– Буду вам очень признателен.

Они вышли в холл и свернули направо, в то крыло здания, куда вела длинная, устланная темно-бордовым ковром галерея. Разумеется, Филип и раньше видел фотографии этой женщины, однако никакая фотография не способна была передать ее грациозности, обворожительности и простоты в общении.

– А, мистер Кирк! – Артур Гиффорд стоял на пороге кабинета, с любовью глядя на приближающуюся жену. – Не могла бы ты распорядиться принести нам кофе, дорогая?

– Конечно, милый. Приятно было познакомиться, мистер Кирк.

– Мне тоже, миссис Гиффорд.

– Надеюсь, мы еще увидимся.

Женщина ушла, прикрыв за собой дверь кабинета, а мужчины вопросительно посмотрели друг на друга.

– Присаживайтесь, мистер Кирк. – Артур Гиффорд указал на стул с высокой спинкой, стоящий по другую сторону массивного письменного стола, инкрустированного ценными породами дерева. – Я еще не предупредил жену, что пригласил вас на семейный ужин. Надеюсь, вы успели уладить свои разногласия с моей чудесной дочерью к взаимному удовлетворению?

– Именно так, – подтвердил Филип, испытывая легкую грусть от мысли, что ему приходится лгать. – Однако я не совсем уверен в том, что мое присутствие на вашем семейном празднике будет уместно.

– Что вы! Кроме того, шесть персон за столом смотрятся гораздо лучше, чем пять, поскольку у каждого собеседника будет своя пара.

В глубине души Филипу было приятно это слышать. Значит, у Памелы еще нет поклонника, которого она хотела бы ввести в семейный круг. Однако его начало одолевать беспокойство иного рода. Едва познакомившись с четой Гиффорд, он начал испытывать неловкость, думая о проблеме, которая привела его в этот гостеприимный дом. Увидев, с какой любовью и уважением супруги относятся друг к другу, вполне естественно было усомниться в том, что некогда Артур Гиффорд обманул свою обворожительную жену...

Он все-таки посмел остаться на семейный ужин! – негодовала Памела, бросая испепеляющие взгляды на Филипа, который безмятежно расположился в гостиной, где должны были собраться члены семьи, чтобы выпить по бокалу шампанского перед тем, как отправиться в ресторан.