Текст книги "Невозможно устоять"

Автор книги: Эстер Модлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Сам Вилкинсон вряд ли подозревал, чем вызвана настойчивость журналиста, однако у Памелы на сей счет не было ни малейших иллюзий. Более того, внимательно прислушиваясь к разговору мужчин, она с ужасом осознала, как мало времени остается в ее распоряжении.

– Неужели вы решили податься в политику? – поинтересовалась она после того, как официант убрал со стола, чтобы принести первое блюдо.

– Разумеется, нет, – засмеялся Филип, качая головой. – Для этого я слишком дорожу моей независимостью.., и незаметностью.

– Но ведь вы тоже вынуждены быть на виду!

– Ну, с политикой это не сравнить... Кроме того, неужели вы думаете, что моя личная жизнь способна вызвать такой же жгучий интерес публики, как личная жизнь известных политиков?

– А разве нет?

– Что вы! – засмеялся Филип. – Впрочем, поскольку я никогда не был женат, то стоит только бросить взгляд на какую-нибудь привлекательную женщину, как ее тут же прочат мне в супруги. Невеселая ситуация, смею вас уверить.

Памела не могла не согласиться с этим утверждением, поскольку слишком хорошо знала, что значит постоянно быть на виду. И хотя родители с самого детства тщательно оберегали ее от излишнего любопытства "папарацци", ей было прекрасно известно, какому тщательному изучению подвергается их семейная жизнь. Именно это и привело к скандалу, который разразился несколько лет назад.

– Интересно, а с чем связана ваша будущая встреча с Алфредом Вилкинсоном? – спросила Памела.

Но ответить Филип не успел, так как именно в этот момент официант принес заказанное блюдо. Девушка с досадой прикусила губу, наблюдая за тем, как он неторопливо расставляет тарелки. Стоило им коснуться волнующей ее темы – и на тебе!

Памеле так не терпелось вернуться к прерванному разговору, что она отказалась от гарнира к своему лососю. Однако ей пришлось ждать, пока Филип возьмет себе понемногу из четырех предложенных видов овощей в качестве гарнира к своему бифштексу.

– Я слишком голоден, – с улыбкой пояснил он. – А что касается вашего вопроса...

– Вы собираете материал для новых публикаций? – перебила она, равнодушно тыча вилкой в лосося. Аппетит мгновенно улетучился, едва разговор затронул долгожданную тему.

– Можно сказать и так, – тщательно прожевав кусок мяса, ответил Филип. – Однако это скорее похоже на некое расследование...

– Вы же не частный сыщик!

– Верно, но мне бы не хотелось особенно об этом распространяться. А почему вы не едите?

– Я не могу есть, пока вы не удовлетворите мое любопытство.

– Вам действительно так хочется знать?

– Еще бы! По-моему, вы едва ли не единственный человек из числа моих знакомых, кому не нравится говорить о себе.

– Не столько о себе, сколько о своих замыслах, – неожиданно вздохнул Филип. – Дело в том, что публицистика весьма странная профессия. Во всяком случае, на мой взгляд. Понимаете, материал, который я собираю, может быть истолкован по-разному, поэтому для начала мне следует составить о нем собственное мнение. Поэтому я предпочитаю не обсуждать его с кем-то посторонним раньше времени... Разумеется, за исключением редактора газеты, поскольку ему просто необходимо иметь представление о сюжете, чтобы не "подставлять" свое издание.

– Надеюсь, вы не думаете, что я могу позаимствовать у вас сенсационные факты о жизни какой-нибудь известной личности? – засмеялась Памела. Уверяю вас, я совершенно не умею писать.., разоблачительные статьи. И именно поэтому мне так интересно то, чем вы занимаетесь. Насколько я понимаю, тема ваших следующих публикаций будет связана с моральной нечистоплотностью некоторых политиков?

– Возможно, – уклончиво ответил Филип. – Кстати, а у вас есть братья или сестры?

Памела досадливо поморщилась, поняв, что ее собеседник в очередной раз пытается сменить тему, но ответила:

– Да, у меня есть старшая сестра... А у вас?

– Нет, я один. А ваши родители – они живы?

– Разумеется, ведь им еще нет и шестидесяти, однако мне не хотелось бы продолжать этот разговор.

– Почему? – Он прищурившись смотрел на нее. – У меня складывается ощущение, что вы не хуже меня оберегаете вашу частную жизнь от постороннего любопытства.

– В самом деле? – внутренне похолодев, пролепетала Памела.

– Да, и я почти уверен, что вы что-то скрываете.

– И что же я, по-вашему, могу скрывать?

– Например, то, что вы замужем или, по крайней мере, обручены. Или живете с тем, кто вам уже надоел, поэтому находитесь в поисках новой жертвы.

– Неужели я произвожу подобное впечатление? – воскликнула она. Хорошо же вы обо мне думаете! – Последняя фраза была произнесена с наигранным возмущением, которое Филип легко уловил.

– В любом случае, я не собираюсь становиться вашей добычей, сдержанно ответил Филип.

– Не бойтесь, вам это не грозит!

– Однако наши отношения кажутся мне весьма странными.

– Чем именно?

– Мы провели ночь вместе, но по-прежнему остаемся совершенно чужими друг другу.

– Кажется, вы об этом жалеете? Задавая этот вопрос, Памела поймала себя на мысли, что Филип прав, а натянутость их отношений целиком ее вина. Но разве могла она вести себя иначе с человеком, который намеревался снова ввергнуть жизнь их семьи в хаос!

Дело в том, что ей было точно известно, о чем собирается писать Филип. Он намеревался воскресить скандал семилетней давности, причем материал должен был появиться в газете за несколько недель до начала новой избирательной кампании ее отца.

Глава 5

– Извините, – съязвила она, – но вас тоже не назовешь открытой книгой!

– Знаю, – согласился Филип. Он никогда не был достаточно близок ни с одной из своих многочисленных возлюбленных, позволяя им влюбляться в себя, но предпочитая сохранять определенную дистанцию, чтобы никакая женщина не заняла слишком большого места в его жизни. Благодаря чему давно привык к обвинениям в равнодушии и черствости. При этом сам Филип никогда не встречал подобных черт в знакомых ему женщинах, особенно таких молодых.

– Как, по-вашему, два замкнутых в свою раковину моллюска, как мы с вами, когда-нибудь смогут узнать друг друга ближе? – спросил он.

– Любопытно было бы попробовать, улыбнулась Памела.

Еще как любопытно! – мысленно согласился Филип. А еще любопытнее было бы вспомнить, что происходило между ними неделю назад, в ночь на воскресенье... Почему его руки не помнят, как заключали ее в объятия, а губы не могут воскресить вкуса ее поцелуев? Интересно, и как она вела себя в постели – молча или постанывая от удовольствия? В том, что он доставил ей удовольствие, Филип не сомневался – иначе почему бы она захотела увидеть его снова?

Внезапно он почувствовал, насколько ему надоело сидеть в ресторане и вести светскую беседу. Он хотел ее, причем как можно скорее!

– Вы уже наелись? – поинтересовался Филип, указывая на блюдо с лососем.

– А что?

– Почему бы нам не уйти отсюда? – И он, не дожидаясь ответа Памелы, жестом попросил официанта принести счет.

– Разве вы больше не голодны?

– Еще как! – Филип посмотрел на Памелу настолько красноречивым взглядом, что она залилась румянцем и даже потупила свои прекрасные серые глаза.

Прекрасно! – мысленно отметил он. Значит, она еще не настолько цинична, чтобы разучиться краснеть. По виду ей не дашь больше двадцати четырех, однако в глубине глаз и в манере поведения кроется нечто такое, что заставляет предположить пережитые потрясения, заставившие ее утратить веселость и непосредственность юной девушки.

Филип расплатился и, взяв под руку, повел ее к выходу. Памела едва успела послать воздушный поцелуй чете Вилкинсон.

Филип приехал в ресторан на такси, поэтому, выйдя на улицу, первым делом поискал глазами знакомый красный автомобиль. К его удивлению, когда Памела открыла дверцу и он сел в машину, то едва не уперся головой в потолок, а подбородком – в колени.

– Странно, как вы ухитрились запихнуть меня сюда тем вечером? чертыхнувшись от неудобства, поинтересовался он.

– Чтобы отодвинуть сиденье, достаточно опустить рычажок под сиденьем, – пояснила Памела, заводя мотор.

– Похоже, что тот, кто сидел здесь до меня, на несколько дюймов короче, – проворчал Филип, устраиваясь поудобнее.

Она не ответила, и потому он ощутил нечто очень напоминающее ревность. Неужели Памела нарочно его провоцирует, ведь если до него здесь сидела женщина, то почему бы об этом не сказать?

– Вы еще не объяснили, куда мы поедем, – сказала она, аккуратно выруливая со стоянки.

– Выбирайте сами – к вам или ко мне, – ответил Филип намеренно безразличным тоном.

– Лучше к вам, – без колебаний ответила Памела.

Ему очень хотелось узнать, откуда ей известен его адрес и номер телефона, однако в данный момент более важным представлялся вопрос: почему она так упорно скрывает собственные координаты?

– А вы неплохо водите, – заметил он, взглянув на ее тонкие руки, умело управлявшие мощной итальянской машиной.

– Спасибо.

– Живете в этом городе?

– Разумеется.

– Одна?

– Нет, – ответила Памела, мельком взглянув на Филипа. Тот многозначительно кашлянул, но промолчал. – Я живу с родителями, если вас это интересует. Именно поэтому я и не хочу приглашать вас к себе. Вам вряд ли было бы интересно с ними познакомиться.

– Пожалуй, вы правы, – честно ответил он. -Тем более что это могло бы создать некоторые проблемы.

– Я тоже так думаю.

– Кажется, вы знаете меня лучше, чем я сам!

– Нет, просто многие мужчины страдают чем-то вроде родителефобии.

– Это в том случае, если у них отсутствуют серьезные намерения.

– А разве сейчас не тот случай? Филип пожал плечами и слабо улыбнулся. Что же собой представляют ее родители, если она до сих пор живет с ними под одной крышей? В свое время он приложил немало усилий, чтобы побыстрее избавиться от родительской опеки и приобрести собственную квартиру. Впрочем, девушки сильнее тяготеют к родительскому очагу...

– Осторожнее! – вскричал Филип, когда машина вдруг резко вильнула в сторону.

– Простите, но мне показалось, что дорогу перебегала кошка, – сбросив скорость, пробормотала Памела. – И вообще, что-то у меня голова разболелась.

Вот странно! А он думал, что этот классический предлог используют только замужние женщины.

– Как только мы приедем-, я поищу, чем можно вас вылечить.

– У меня другая идея... Надеюсь, вы не будете возражать, если я высажу вас у вашего дома, а сама поеду к себе?

– Разумеется, буду! – горячо заявил уязвленный Филип. – Давайте зайдем хотя бы для того, чтобы выпить кофе.

– Честно говоря, мне не очень нравится мысль, что...

– А вот мне совершенно не нравится мысль, что вы поедете домой с головной болью. Пять минут назад вам померещилась кошка, а что померещится на обратном пути? Дьявол в образе черного пуделя?

Памела улыбнулась и, притормозив возле его дома, выключила зажигание.

– Ну ладно, если вы меня не обманываете, и это будет только кофе.

Проводя ее в дом, Филип хмурился, припоминая совершенные им ошибки. Но ведь и Памела словно стеснялась той ночи, которую они провели вместе, что выглядело довольно странно. Более того, чем больше он изъявлял желание поближе познакомиться, тем упорнее она пресекала все его попытки...

Как только она допустила подобную ситуацию! И что самое главное – как теперь из нее выпутаться?

Когда Филип столь резко сорвался с места в ресторане, Памела была настолько поражена, что даже не успела ему возразить. А ведь он даже не потрудился поинтересоваться ее согласием!

Приезжать сегодня вечером к нему домой отнюдь не входило в ее планы. Она рассчитывала проститься с ним сразу после ужина, хотя и понимала, что делать это в половине одиннадцатого вечера рановато.

– Пройдем в кухню, – пригласил Филип и, заметив ее колебания, добавил:

– Не волнуйтесь, все будет в порядке. Моя экономка уже ушла.

Если в его намерение входило ее успокоить, то последней фразой он добился совершенно обратного! Памела ощущала бы себя гораздо увереннее, если бы знала, что в доме еще кто-то есть. Поскольку Филип был убежден в том, что они уже переспали, то для него будет вполне естественно желать повторения той ночи!

Да, у нее уже были романы с мужчинами, причем за одного из них, встреченного в прошлом году в Милане, Памела даже собиралась выйти замуж. Однако их отношения никогда не заходили достаточно далеко, поскольку она не относилась к числу тех девушек, которые легко ложатся в постель с понравившимся им мужчиной. Но как быть сейчас, когда Филип практически не сомневается в том, что между ними уже что-то было?

Уступить ему в данный момент с ее стороны было бы актом безумия или отчаяния!

Тем временем Филип повесил пиджак на стул и теперь уверенно двигался по кухне, готовя им кофе. От мыслей о том, что делать дальше, у нее действительно разболелась голова.

– Присаживайтесь, – предложил Филип, ставя дымящиеся чашки на кухонный стол.

А он ведет себя весьма вежливо и деликатно, отметила Памела, опускаясь на стул. Прекрасно, что Филип обладает подобными качествами, но гораздо важнее, способен ли он чем-либо пожертвовать ради блага другого человека?

– Вы выглядите очень бледной, – заметил он. – А что, если мы пройдем в гостиную и я разожгу камин? Это вас согреет и развеселит.

Но мне совсем не хочется греться и веселиться, мысленно возразила она, послушно следуя за ним в гостиную. Мне хочется просто убраться отсюда, и как можно скорее! Пока он не обнаружил, что в прошлое воскресенье между нами ничего не было.

Гостиная была отделана в совершенно мужском стиле. Ничего лишнего: прочная массивная мебель при полном отсутствии забавных безделушек, способных внести элемент легкомыслия. Впрочем, строгость обстановки смягчалась дружелюбием хозяина, который немедленно разжег камин. После этого комната сразу стала выглядеть уютнее.

– Так-то лучше, – удовлетворенно заметил Филип, опускаясь на диван рядом с ней.

Зря я сюда села, спохватилась Памела, невольно отодвигаясь. Надо было выбрать кресло... Интересно, что он скажет, когда поймет, насколько я неопытна во всех этих любовных делах?

Они сидели настолько близко, что Памела ощущала запах его одеколона. Что бы ни случилось, но он, пожалуй, самый обаятельный мужчина, которого я знала, решила она, поглядывая на него сквозь полуопущенные ресницы.

Филип улыбнулся и осторожно погладил выбившийся из прически завиток волос у нее на виске.

– Ну что, так лучше?

"Хуже!" – чуть было не ляпнула Памела, тревожно следя за тем, как он придвигается ближе. Ноги ее стали ватными, дыхание перехватило, а руки задрожали так, что она едва не опрокинула себе на платье чашку с кофе. Только бы он не почувствовал, как она волнуется!

– Почему бы тебе не распустить волосы? – неожиданно предложил Филип, расстегивая заколку и кладя ее рядом с собой.

Темные волосы Памелы упали ей на плечи, а он стал нежно перебирать пальцами пряди, с наслаждением ощущая их упругость и шелковистость. И при этом неотрывно смотрел в ее взволнованные серые глаза.

От ласкающих прикосновений у Памелы мурашки пробежали по коже. Зато гипнотический взгляд мужчины заставил ее резко выпрямиться и отстраниться.

– Тебе так нравится играть моими волосами? – поинтересовалась она со сдавленным смешком.

– А что, я уже делал это раньше? – предположил он и, когда она кивнула, огорченно заметил:

– К сожалению, я ничего не помню. Впрочем, во время той встречи я бы не вспомнил даже собственного имени.

– Послушай, Филип... – начала Памела, быстро облизнув языком пересохшие губы.

Но он не дал ей договорить, перейдя на вкрадчивый, убаюкивающий тон:

– Да, мое имя Филип, и хорошо, что ты это запомнила. Но теперь уже и я на всю жизнь запомнил, что тебя зовут Памела, прекрасная, сексапильная, желанная Памела...

Неожиданно наклонив голову, он прижался губами к ее губам. Это был настолько обжигающий поцелуй, что она едва не растаяла в его объятиях! Никогда в жизни Памела не испытывала ничего подобного.

Филип словно бы пробовал на вкус ее губы, одной ладонью придерживая ее затылок, хотя она и не пыталась отстраниться, а другой нежно поглаживал обнаженную шею.

Памела слегка застонала и выгнулась навстречу его поцелую, чувствуя, что еще немного – и полностью окажется в его власти... Однако в самый последний момент ее внезапно обожгло кое-что погорячее поцелуев.

– О черт! – дернулся Филип, когда полупустая чашка с кофе опрокинулась на них.

– Прости, пожалуйста, – испуганно пролепетала Памела.

Она так увлеклась поцелуем, что захотела обнять Филипа за шею, совершенно позабыв о проклятой чашке, которую держала в руке. И вот теперь черные пятна кофе быстро растекались по ее платью и его брюкам.

– Однако это был весьма горячий душ, – не без юмора заметил Филип, вскакивая и забирая у нее чашку. – Подожди, я схожу за полотенцем. – С этими словами он быстро вышел из комнаты.

Оставшись одна, Памела закрыла глаза и откинулась на спинку дивана. Какая же она дура! Это же надо было так увлечься мужчиной, чтобы окатить его кофе! Хорошо еще, что он уже был не таким горячим – кофе, а не мужчина, разумеется... Впрочем, Филип тоже виноват: разве не видел, что у нее в руках чашка?

– Вот и я, – заявил он, появляясь в гостиной с пушистыми полотенцем в руках.

– Боюсь, уже поздно, – заметила Памела, критически оглядывая прилипший к ногам подол платья.

– М-да, кажется, платье испорчено, – сокрушенно вздохнул Филип, попытавшись промокнуть мокрый шелк полотенцем. – А давай пока не поздно его застираем? Ну-ка, снимай!

Этого еще не хватало! – ужаснулась Памела, нерешительно пробормотав:

– Что ты, зачем? Оно скоро высохнет...

– Не будь смешной, – заявил Филип, беря ее за руки и заставляя встать. – Иди в ванную и сделай все сама.

– В этом нет необходимости... Тем более что мне уже пора уходить.

– Уходить? А разве ты не останешься? Она давно ждала этого вопроса, однако так и не сумела к нему толком подготовиться; поэтому пришлось бормотать уже изрядно надоевшее оправдание:

– Но у меня действительно болит голова. Какое-то время Филип изучающе смотрел на Памелу, словно бы прикидывая, сможет ли ее переубедить.

– Ладно, – наконец сказал он с непроницаемым выражением лица. Пойдем, я провожу тебя до машины.

Филип прекрасно контролировал себя, умело сдерживая ярость. Но почему-то именно эта сдержанность нервировала Памелу сильнее всего.

– Спасибо, – пробормотала она, быстро проходя в кухню, чтобы забрать оставленную там сумочку. – Почему бы на следующей неделе нам не встретиться за ланчем?

Дневной ланч намного безопаснее ужина, поскольку всегда есть повод для своевременного расставания – например, необходимость вернуться на работу. Ну в самом деле, кто же будет прыгать в постель в разгар рабочего дня?

Не дождавшись ответа, Намела вышла на улицу, самостоятельно открыв перед собой дверь. Филип мрачной тенью следовал за ней.

– Так как насчет моего предложения? – снова спросила она, уже сев за руль.

– Вполне вероятно, – вяло ответил он, глядя куда-то в сторону. Впрочем, тон его говорил другое: маловероятно.

Памела поняла это и заколебалась. А что, если остаться? Возможно, ей еще удастся спасти этот явно испорченный вечер и поговорить с ним о будущих публикациях.

Впрочем, нет, решила она, глядя снизу вверх на унылую физиономию Филипа. Сейчас в нем бушуют гормоны, поэтому он явно не в настроении беседовать с ней на подобную тему. А что будет, если она попросит его не ворошить прошлое и окончательно не губить карьеру ее отца? Нет, сегодня для этого не слишком подходящий момент... Но ведь если он собирается в среду встретиться с Алфредом Вилкинсоном, то у нее остается не так много времени!

– Я тебе позвоню, хорошо? – с замиранием сердца спросила Памела.

– Честно говоря, – хмуро заявил Филип, окидывая ее сумрачным взглядом, – до сего дня я предпочитал сам звонить женщинам.

– Но ты же не знаешь моего номера.

– Так дай мне его!

– У меня закончились визитки.

– Назови, я запомню.

– Лучше я тебе позвоню и продиктую.

– Как знаешь!

Кажется, теперь она его уже раздражала... Нет, ну а с какой стати он был так уверен в том, что она обязательно останется? Что за самонадеянный нарцисс!

– До свидания и спасибо за ужин.

– А тебе – за прекрасно проведенный вечер, – тут же откликнулся Филип, продолжая опираться рукой на открытую дверцу машины. Почему он ее не отпускает? Хочет что-то сказать или еще на что-то надеется? А вдруг они уже больше не встретятся? – Как насчет вторника, в час дня "У Массимо"?

Услышав вопрос, Памела едва сдержала вздох облегчения. Она все-таки смогла его заинтриговать, и теперь ему самому не хочется разрывать их отношения.

Но как здорово, что он предложил именно вторник! Благодаря этому она сможет использовать свой последний шанс и переговорить с ним накануне его встречи с телемагнатом. Вполне вероятно, что ему тоже хочется у нее что-то узнать заранее. Недаром же он так удивился ее близкому знакомству с Вилкинсоном и так внимательно прислушивался к их разговору.

Да, именно во вторник все и решится, подумала Памела, ощущая неприятный холодок в желудке. Или их отношения закончатся скандалом и они расстанутся врагами, или же...

– Хорошо, я согласна, – кивнула она и включила зажигание.

Глава 6

– Как поживает прелестная Памела? – поинтересовался Тимоти.

Сидящий на подоконнике Филип ничего не ответил на вопрос друга. Отвернувшись, он со скучающим видом смотрел в окно, однако Тимоти не унимался.

– Я что-то не то спросил или ваши отношения уже зашли так далеко, что ты не хочешь их ни с кем обсуждать?

Филип нетерпеливо вздохнул и взглянул на друга. Тот рассматривал фотоснимки, сделанные на бракосочетании их общего приятеля Марка. Один из них, увеличенный и оправленный в раму, предназначался чете Макензи в подарок, как только они вернутся из свадебного путешествия.

Филип торчал в студии Тимоти уже два часа, полностью погруженный в свои мысли. И все бы ничего, если бы не вполне объяснимое любопытство друга.

– Да, я не хочу ничего обсуждать, – ответил он, когда молчание затянулось, и снова повернулся к окну, выходящему в залитый ярким летним солнцем сад.

Да и что тут было обсуждать? Оставался всего час до назначенного на сегодня ланча, а он все не мог решить, как ему себя с ней вести. Филип уже давно отказался от мысли о случайности появления Памелы в своей жизни, однако пока так и не понял, зачем она в ней появилась. И чего добивается эта удивительная в своей загадочности девушка.

– Неужели тебе не хочется поговорить о красотке, которую я фактически застал в твоей постели? – удивился Тимоти.

Что за манера лезть в чужие дела, да еще когда человек сам не может в них разобраться! – вознегодовал Филип и тут же спросил себя: а действительно, с какой целью девушка может забраться в постель к преуспевающему журналисту? Рассуждая логически, имеются два варианта. Если бы это была поклонница его таланта, она бы не стала отказываться и от второй ночи. Однако если это шантажистка, то все выглядит вполне естественно...

Мысль о том, что Памела может оказаться шантажисткой, показалась Филипу настолько неприятной, что он невольно поморщился. Сегодня он был одет исключительно в черное – черная рубашка и черные джинсы как нельзя лучше соответствовали его мрачному настроению.

– Ну вот, – удовлетворенно заметил Тимоти, держа в вытянутой руке выбранный снимок и любуясь им, – взгляни.

Филип нехотя спрыгнул с подоконника и пересек комнату.

Фотопортрет молодых был и впрямь великолепен. Особенно поражала Джулия. Тимоти сумел настолько удачно уловить счастливое выражение лица молодой женщины, что та казалась фантастически прекрасной. Рыжеволосая, с широко распахнутыми зелеными глазами и с лукавой улыбкой на алых губах, Джулия была неотразима. Да, у Тимоти имелся несомненный талант и собственный стиль, что рано или поздно должно было принести ему известность.

– Молодые будут в восторге, – уверенно заявил Филип.

– Надеюсь, – откликнулся Тимоти. – Между прочим, мне почему-то кажется, что нашему содружеству двух холостяков тоже скоро придет конец.

– Не говори ерунды! – сердито прищурился Филип. Не хватало ему еще влюбиться в девушку, подобную Памеле Лоуди! Можно представить, какая веселая, полная неожиданностей жизнь его тогда ожидает!

– Да неужели? – не унимался Тимоти. – Однако насколько я помню, до сих пор еще ни одна женщина не доводила тебя до подобного состояния.

– Какого еще состояния?

– Да ты мрачнее тучи!

– А с чего ты взял, что это связано с Памелой?

– Ха! Стоит мне упомянуть ее имя, как ты тут же начинаешь хмуриться.

– Неужели? По-твоему, это и есть самый верный признак влюбленности?

– Почему же нет?

– Я всегда думал, что любовь порождает эйфорию...

– Не скажи. Печальных влюбленных сколько угодно, но где ты видел хоть одного печального развратника? Кроме того, если ты воспринимаешь ее настолько всерьез, значит, она уже прочно вошла в твою жизнь. Разве я не прав?

Увы, прав. Памела действительно прочно вошла в его жизнь, причем чем больше он об этом размышлял, тем увереннее приходил к выводу, что она сделала это намеренно. Вот только что это за намерение, хотелось бы знать!

Да, они случайно столкнулись в ночном клубе, поскольку он и сам не знал, что там окажется. Однако все дальнейшее было далеко не случайным...

Поразмыслив над ее поведением – она то завлекала его, то отталкивала, – Филип сначала было подумал, что девушка просто коллекционирует известных любовников, но затем изменил свое мнение. Впрочем, новое мнение оказалось ничуть не лучше старого...

При этом оставалась главная и мучительная проблема: как поступить дальше?

– Извини, Тимоти, но я, пожалуй, пойду, – тяжело вздохнув, сказал Филип и взглянул на часы, которые показывали половину первого.

– Свидание? – поинтересовался друг.

– Да.., с Памелой.

Все утро он решал проблему: стоит ли идти вообще? Однако если он намеренно опоздает минут на пятнадцать, то проблема решится сама собой. Кроме того, пора лишить эту девицу излишней самоуверенности.

– Передавай от меня привет, – попросил Тимоти.

– Непременно.

– И имей в виду, что ее восхитительная молодость многое извиняет.

– Как это понимать?

– У меня складывается впечатление, что ты на нее за что-то сердишься.

– Сержусь? Это еще мягко сказано, – заверил Филип. – А ее молодость вполне искупается опытом и коварством, так что можешь за нее не волноваться. К тому же у Массимо бывает слишком много народа, чтобы я смог хорошенько ее отшлепать.

– По-моему, ты проговорился, – издевательски заметил Тимоти. Наверное, слишком часто думаешь о том, какой у нее восхитительный зад, не говоря уже обо всем остальном!

Филип невесело усмехнулся и пожал плечами. В том, что его друг-фотограф сполна оценил ошеломляющую красоту Памелы, не было ничего удивительного. Но он не знал, насколько умело и хитроумно она может манипулировать людьми.

– Я передам ей твой восторженный отзыв о ней, – не слишком искренне пообещал Филип, направляясь к выходу.

– Желаю успеха, – ответил Тимоти, провожая его до двери.

Первой мыслью, которая посетила Филипа, едва он вошел в ресторан и увидел одиноко сидящую за столиком Памелу, было уже привычное восхищение: "Боже, ну до чего же она прекрасна!"

Скрестив пальцы рук и опершись на них подбородком, девушка смотрела в окно, задумчиво хмуря брови. Она была явно озабочена его отсутствием, однако терпеливо ждала, не выказывая никаких признаков раздражения или нетерпения.

И Филип неожиданно для себя ощутил гнев. Даже обрадованные глаза Памелы и ее улыбающиеся губы не помогли ему совладать с собой. С какой стати она была так уверена, что он придет?

– Привет, – напряженно улыбнулся Филип, подходя к столику, и, секунду поколебавшись, наклонился и поцеловал девушку в губы.

– Привет, – удивленно взмахнув ресницами и порозовев от смущения, ответила она. Прежде чем он успел сесть напротив нее. Па-мела нервно облизнула губы.

– В чем дело? – деланно удивился Филип. – Неужели в том, что я тебя поцеловал, есть нечто необычное? Разве мы не любовники?

От неожиданной агрессивности его тона Па-мела смутилась еще сильнее. Филип заметил это и в глубине души обрадовался. В данный момент его настолько разбирали эмоции, что он вновь подумал о том, с каким бы удовольствием ее сейчас выпорол!

Что-то явно не так, обеспокоенно подумала Памела. Филип опоздал на пятнадцать минут, причем даже не подумал извиниться и проявил совершенно непонятную враждебность. Неужели до сих пор злится на то, что она не осталась у него в ту ночь? Одетый исключительно в черное, с холодным и мрачным выражением лица, он походил на демона.

Разве она сможет поговорить с ним о своем отце, когда Филип в подобном настроении? Похоже, он ее возненавидел, но за что? Неужели он настолько самолюбив и злопамятен, что не прощает женщинам отказа? Или дело в другом?.. А вдруг он сумел что-то разузнать о ней? От этой мысли Памела похолодела.

– Привет, Филип! – К их столику приблизился полный симпатичный брюнет – владелец ресторана Массимо Росс собственной персоной. – Рад тебя видеть.

– Как жизнь? – вяло поинтересовался Филип.

– Великолепно! Чего и тебе желаю. – Росс с явной симпатией покосился на девушку и пожал протянутую Филипом руку.

– Познакомьтесь, это Памела, – небрежно заявил тот. – А это Массимо.

– Очень приятно, – первым сказал хозяин ресторана, осторожно пожимая тонкую женскую руку. – Извините, что не могу остаться поболтать: меня ждут в кухне. Надеюсь, вам у меня понравится.

– Уже нравится, – с улыбкой заверила Памела, обводя интерьер взглядом знатока. – У вас очень уютно.

– Спасибо. А теперь я пойду и постараюсь вас хорошенько угостить.

Памела искоса посмотрела на насупившегося Филипа и невесело подумала о том, что в данный момент ни у одного из них наверняка нет аппетита.

Готовясь к сегодняшнему свиданию, она постаралась одеться как можно элегантнее. Светло-серый костюм под цвет глаз, распущенные по плечам волосы, скрепленные сбоку красивой заколкой. Впрочем, судя по выражению лица Филипа, он был далек от того, чтобы оценить ее внешний вид по достоинству.

– Что случилось? – не выдержала она после нескольких минут тягостного молчания, когда ни один из них даже не потрудился раскрыть лежащее на столе меню.

– А почему что-то должно было случиться? – огрызнулся Филип, не поднимая глаз.

– Не знаю. – Памела неуверенно пожала плечами. – Но ты сегодня какой-то не такой...

С ним было трудно общаться – она заметила это еще во время их первой встречи. Однако сегодня с Филипом творилось что-то странное.

– Какой еще не такой? – безо всякого интереса спросил он. – Что ты имеешь в виду?

– Трудно объяснить... У меня складывается впечатление, что ты не желаешь со мной разговаривать.

– Не то чтобы не желаю... Просто не знаю, о чем. Кстати, мы будем что-нибудь заказывать?

– Как хочешь.

Сегодня у нее была последняя возможность поговорить с ним об отце, поскольку уже завтра, после встречи с Алфредом Вилкинсоном, он наверняка будет знать, кто она такая. Но как начать, если он смотрит на нее волком?