Текст книги "Журнал «Если», 2006 № 03"

Автор книги: ЕСЛИ Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

И крики его соперничали с завыванием ветра.

На него налетела туча пыли и комьев земли. Глаз мюларисов внизу был закрыт. Ахаб рухнул на тротуар, не понимая, чем было вызвано ощущение охватившей его пустоты: то ли усталостью, то ли облегчением. Постепенно, с большим трудом, ему удалось перевести дух. Посмотрев вверх, он увидел нависшее над ним темно-серое небо. А когда он поднялся и взглянул вниз, то не разглядел ни одного мюлариса.

Уже стемнело, когда Ахаб вспомнил, что его товарищи вынули из стены донжона один блок, чтобы проложить какой-то кабель. Вооружившись фонариком, он направился вокруг него и почти сразу же наткнулся на каменную глыбу. Покачав блок с одного ребра на другое, он оценил его вес не менее чем в сотню килограммов. Ему потребовалось несколько часов, чтобы подкатить блок к лестнице. Блок подошел к входу в подземелье так точно, словно был выполнен на заказ. Совершенно измотанный, Ахаб заснул, не обращая внимания на возобновившиеся подземные толчки.

Почти весь следующий день он просидел в своей каморке. Обстановка снаружи резко ухудшилась. Почти постоянный гул от сотрясений почвы, все более и более частых, рев ветра, напоминавший вопли агонизирующего животного… Жара стала совершенно невыносимой.

Ансиль умирал – и Ахаб умирал вместе с планетой. У него не осталось сил даже на то, чтобы есть и пить. Он лежал на постели с закрытыми глазами, стараясь не вздрагивать, когда очередной порыв ветра пытался выломать дверь в помещение.

Он думал о мурене. Он бредил муреной – потому что не мог увидеть ее. Он представлял ее в небе над поверхностью Ансиля. Ведь он бросил ей вызов. В полусне ему казалось, что его гигантское тело распростерлось по поверхности планеты, и на нем выросло множество деревьев. Из его рта вытекала изумрудная река, и воды ее терялись в бесконечности. Громадные птицы, лениво шевеля крыльями, планировали над его лицом.

Наконец ему удалось заснуть. Один беспорядочный сон сменялся другим. Он сознавал, что в нем что-то изменилось. И ощущал себя более сильным, чем когда-либо раньше.

Проснувшись, он поднялся, чтобы прополоскать горло, и представил себе мюларисов там, внизу, в их подземном лабиринте.

Утром сквозь тучи проглянули два солнца Ансиля. Наступил его последний день.

Ахаб открыл глаза. Дверь его каморки исчезла. Отвратительно желтый свет, пульсируя, врывался в проем вместе с ревущим ветром – словно ветер и свет стали одним целым. Ахаб приподнялся, опершись на локоть, удивленный, что проспал так долго. Он огляделся и не узнал своей комнатенки. От стола ничего не осталось, если не считать нескольких небольших щепок, и ветер гонял их по полу одну за другой. В углу валялся ящик от стола, на удивление уцелевший. Не успел он подумать об этом, как ящик пролетел по комнате и исчез снаружи.

Ахаб встал, автоматически отметив, что простыни, под которыми он спал, тоже исчезли. Наружный край матраса, казалось, был обожжен, словно паяльной лампой, а металлическая сетка постели сплавилась в бесформенную массу. Он до отказа затянул лямки комбинезона. Пол под ногами колебался, и покрывавшие его каменные плиты кое-где разошлись, образовав глубокие трещины.

Выйдя наружу, он сразу же наткнулся на змеящуюся через весь двор расселину, по краям которой возвышались груды свежей земли. Вихри черной пыли крутились возле стен донжона. Ахаб бросился к помещению бывшего центра связи. Ветер перевернул все, что в нем находилось, согнав разбросанные по полу обрывки проводов в одну кучу в углу. Там они слабо шевелились, словно скопище червей. Ахаб схватил пучок проводов, добрался до лестницы и принялся взбираться по ней.

Стена, казалось, колебалась и выгибалась под напором ветра. Сверхпрочные прутья лестницы скрипели и шатались. Ахаб не мог отделаться от впечатления, что взбирается на мачту тонущего корабля. Каждый раз, когда ему казалось, что порыв ветра вот-вот оторвет его от лестницы и унесет прочь, он вцеплялся в ступеньки с удесятеренной энергией, и непонятное появление этой энергии, казавшейся неисчерпаемой, одновременно восхищало и немного пугало его.

Выбравшись наверх, он некоторое время лежал на животе, прижимаясь к каменным плитам. Держась левой рукой, правой он привязал один конец кабеля к верхней перекладине лестницы, а другим обхватил свою лодыжку. Еще одним проводом он привязал себя за поясницу к выступающему каменному блоку. Только после этого Ахаб решился встать на ноги.

Мир вокруг перестал быть его миром. Он превратился в Мальстрём, в смерч из бешено крутящихся серых туч, между которыми в темно-фиолетовой глубине носились какие-то отвратительные бесформенные лохмотья. И все это происходило на фоне то и дело полыхавшего пламени, охватившего все небо. Вековые деревья, окружавшие замок, исчезли. Похоже, что именно они метались наверху, в нескольких сотнях метров над головой Ахаба. Одно из них было внезапно выброшено из вихря и устремилось прямо к нему. Он едва успел присесть и прикрыть голову руками, как громадный ствол ударился о донжон, отскочил в сторону и рухнул на землю у его подножья.

Мурена уничтожала мир. Она пожирала его, и ее завывания были голосом изголодавшегося зверя.

Ахабу показалось, что он видит ее. В зловещем центре всеобщего разрушения мелькало гигантское тело в нимбе черного света. Он почувствовал ее мощь, источником которой была энергия звезд. Он ощутил ее дыхание и был ослеплен сверканием ее чудовищных клыков.

Потрясенный, он упал на колени, потом рухнул навзничь. Далеко внизу, на раскалывавшемся на части дворе черным пятном зиял вход в подземелье. Ахаб задрожал. Блок, с таким трудом передвинутый им, чтобы закрыть вход, был отброшен в сторону, и из отверстия наружу неслась лавина мюларисов.

Они покидали лабиринт – все, сколько их было на планете. Сотни тысяч, возможно, многие миллионы. Набегающие одна за другой волны мюларисов заполнили двор, потом начали выстраиваться рядами – один ряд, три, десять… Глаза Ахаба расширились. Тучи пыли не позволяли отчетливо видеть происходящее, но он все же разглядел, что пестрая масса небольших тел образует круг. Возникло его лицо. Огромный лик посмотрел на свой оригинал, улыбнулся и подмигнул.

Ахаб почти машинально вытянул вперед руку и изобразил в воздухе знак, который должен был… Но было уже поздно. Мюларисы устремились вверх по стенам донжона, поднимая его лицо все выше и выше. Их масса бурлила, в ней возникали и тут же исчезали смутные формы. Ахаб увидел, как появились щеки, сформировалась голова. Лицо опять улыбнулось, словно проверяя свои возможности. Но деятельность десятков тысяч существ продолжалась. Возникла шея, затем прорисовались плечи, выросли руки.

Задохнувшись, Ахаб увидел, как его гигантская копия заполнила донжон. Он увидел, как распрямилось огромное тело, подняв голову вверх, на уровень туч – наверное, на высоту в добрую сотню метров. Великан наклонился, подобрал лежавший возле донжона ствол дерева и вскинул его над головой, словно чудовищное копье.

Где-то вверху, в самом сердце хаоса, гневно взвыла мурена.

И тогда свободной рукой гигантский воин Ахаб-Мюларис подобрал маленького брата-человека и водрузил на свое плечо. Он утвердился ногами на плитах двора, проверил взглядом надежность своей каменной брони. Потом, в непрерывном потоке света и мрака, он встал лицом к лицу с муреной и начал битву.

И на Ансиле не осталось никого, кроме Мишеля Ахаба.

Перевел с французского Игорь НАЙДЕНКОВ

© Serge Lehman. Mularis. 1996. Публикуется с разрешения автора.

Игорь НАЙДЕНКОВ
MOBILIS IN MOBILE

Французская фантастика имеет едва ли не самую длительную и богатую историю в мировой литературе. Собственно, даже само словосочетание «фантастический роман» подарили миру французы. Нет необходимости напоминать основные вехи истории НФ на родине Сирано де Бержерака, Франсуа Рабле и Жюля Верна – об этом достаточно написано, в том числе и на страницах «Если». А вот «новейшая история» известна российским читателям гораздо меньше. Что же собой представляет современная фантастика Франции? Об этом – обзор переводчика и критика.

Общая картина нынешней французской фантастики состоит из множества противоречивых фрагментов.

В середине 80-х годов XX столетия наметился важный рубеж, разделивший период расцвета национальной фантастики в 70-х и последующее десятилетие «тощих коров». Если 1960-1970 годы справедливо характеризуются специалистами как «Золотой век» французской фантастики, когда ежегодно выходило не менее 250-300 новых книг, то с середины 80-х ситуация резко ухудшилась.

Здесь необходимо отметить, что по своим истокам французская НФ весьма неоднородна. Она опирается как на национальные литературные традиции, так и на существенно повлиявшие на французскую литературу англоязычные образцы книг и кинофильмов. Эти два источника не всегда являются антагонистичными, и нередко нововведения во французской НФ отчетливо связаны с эволюционными изменениями в американской и английской НФ и фэнтези. Так было и в начале 70-х, когда массовое издание переводной фантастики и своего рода культурный шок, вызванный фильмом Стэнли Кубрика «2001 год: космическая одиссея», стимулировали бурное развитие НФ-литературы. Существенно возросли тиражи книг, появились многочисленные серии, возникли новые жанровые периодические издания – «Marginal», «Univers», «Antares», устойчивым успехом продолжали пользоваться ветераны – «Galaxie» и «Fiction».

Однако реакция протеста против засилья переводной фантастики, естественная для страны, в которой националистические тенденции весьма сильны как в политике, так и в культуре, привела к распространению в 1980-х агрессивно антиамериканских тенденций среди французских фантастов. В итоге, несмотря на заметное влияние заокеанской литературы, французская НФ сохраняла достаточно «домашний» облик. К сожалению, подобный «культурный сепаратизм» не лучшим образом сказался на жанре: в целом фантастика французов выглядела заметно слабее лучших образцов издававшейся в стране англо-американской продукции.

Элиту же национальной НФ составляла немногочисленная группа авторов. В 1980-е продолжали работать писатели, стоявшие у истоков современной французской НФ и заслужившие известность еще в 50-70-е годы. Новые романы в 1980-е выпустили: Жан-Пьер Андревон, выделяющийся политизированностью своего творчества и акцентом на экологическую проблематику («Смертельный холод», «Ночной прилив», «Реперы в бесконечности», «Сюкран», «День большого прыжка», «Ковчег»); классик Рене Бар-жавель («Великая тайна», «Буря»), опубликовавший, помимо прочего, один из первых французских фэнтези-романов («Кудесник»); Мишель Жёри, автор знаменитой «хронолитической» трилогии («Неопределенное время», «Обезьяны времени», «Горячее солнце, глубинная рыба»); а также Филипп Кюрваль («Это дорогое человечество», «Проснется ли спящий?», «Скрытая сторона желания»); и Жорж-Жан Арно («Черная смерть», «Ледовая компания»).

Именно в этот период издательство «Fleuve noir» выпускает в серии «Anticipation» ряд произведений более молодого поколения французских фантастов, начавших свой творческий путь в 60-е и 70-е годы и к 1980-м получивших широкую известность: Пьер Барбе («К утраченному будущему», «Тайна квазара»), Серж Брюссоло («Сеятели бездны», «Неподвижные борцы», «Вид больного города в разрезе»), Даниэль Вальтер («Книга Сва», «Тигр», «Земля без страданий»), Жоэль Уссэн («Лилит», «Город», «Стервятники», «Аргентина») и некоторые другие.

Среди сделавших первые шаги в научной фантастике авторов поколения 80-90-х годов следует упомянуть Жака Барбери, Ролана Вагнера, Ришара Каналя, Алена Пари, Жана-Клода Дюньяка, Клода Эккена, Франсиса Вертело, Алена Дартевеля и Сильви Дени.

Однако внешнее благополучие иллюзорно. В период 1985-1995 годов весьма отчетливо проявляются и отрицательные тенденции, что позволило критикам заговорить даже не о проблемах, а о болезни французской НФ. В ряду ее основных симптомов критики называли чрезмерную политизированность (романы Андревона), увлеченность малоинтересными для широкого читателя эксперименттами со стилем и формой (книги Жуанн, Барбери), слишком пессимистический характер почти всей фантастической литературы Франции. Но не в последнюю очередь кризис был обусловлен снижением количества наименований НФ-произведений и их тиражей. Так, если в 1990 году на НФ приходилось 1,2% от общего количества художественной литературы, то на следующий год эта цифра упала до 0,9%. Вероятно, во многом виновата и издательская политика, заключающаяся в диктате переводной литературы, в отклонении неординарных, выпадающих из общей обоймы произведений, в искусственном раздувании количества новых серий, в низких гонорарах отечественным авторам… Французской научной фантастике все еще не удается выйти из гетто, избавиться от комплексов «жанрового чтива».

Рубеж 1970-1980 годов отметился и печальными событиями. Ушли из жизни Франсис Карсак (1981) и Натали Эннеберг (1977), все реже выпускает новые романы Жерар Клейн, переключившийся на критические эссе и рецензии на переводную фантастику, а Мишель Жёри и вовсе покинул жанр, переместившись в лагерь писателей-реалистов. Наконец, в 1977-м прекратили свое существование некогда процветавшие журналы «Galaxie» и «Marginal», а легендарный «Fiction» впал в затяжной кризис и скончался-таки в феврале 1990 года.

* * *

Ситуация стала выравниваться только к середине 90-х годов. Издатели пришли к выводу, что французский читатель крайне неохотно покупает фантастику, выпущенную в коммерческих сериях. В итоге фантастика все чаще начинает выходить в крупных непрофильных издательствах, без «порочного» логотипа ФАНТАСТИКА. Хоть и не кардинально, но отношение читающей аудитории к НФ изменилось в лучшую сторону. Так, например, международным бестселлером 1990-х стал научно-фантастический роман Бернара Вербера «Муравьи», вышедший в «серьезном» издательстве «Albin Michel», разумеется, без указания на принадлежность книги к жанру НФ. Этот роман заставил говорить о Бербере как об одном из самых оригинальных современных писателей, способном причудливо соединять элементы фантастической саги, приключенческого романа и философского эссе. Литературный обозреватель журнала «Label France» писал в 1997 году о «Муравьях»: «Спросите у жителя Дании, Испании или Японии, читал ли он недавно какого-нибудь молодого французского автора. Скорее всего, он назовет вам имя Бернара Вербера, поскольку насекомые, которых так любит этот писатель-энтомолог, завоевали уже не только Францию, но и всю планету… В основе его эпопеи лежит оригинальная идея: представить насекомых как смелых и мудрых героев, а людей – как вредных животных. Каждый нашел в этих книгах то, что ему нравится больше всего. Любители фантастики – встречу двух абсолютно противоположных цивилизаций, молодежь, которая привыкла десять раз подумать, прежде чем открыть толстую книгу – доступный язык и стиль, который ближе стоит к комиксу и видеоигре, чем к последнему лауреату Гонкуровской премии. Любители природы и тайны увлеченно следят за приключениями 103-й – маленькой рабочей муравьихи, которая… возносится в ранг муравьиной царицы».

Через два года Вербер выпускает продолжение – роман «День муравьев», который побил тиражный рекорд первой книги: на сегодняшний день он переведен более чем на два десятка языков. Заключительный роман «муравьиной» трилогии – «Революция муравьев» (1996) – столь же восторженно был принят читателями во многих странах мира.

Так же легко покорили высоколобого читателя и внесерийные НФ-романы Вербера, на этот раз посвященные «завоеванию» сопредельных и потусторонних миров – «Танатонавты» (1994) и «Империя ангелов» (2000).

В числе других удачных в коммерческом плане примеров внесерийной, внежанровой фантастики последних лет можно упомянуть романы Мари Даррьёссек «Рождение призраков» и «Трюизмы» (оба 1998) и дилогию Пьера Бордажа «Евангелие от Змея» (2002; в 2004-м роман был издан и на русском языке) и «Ангел бездны» (2004). Эти книги вызвали пристальный интерес даже у той публики, которая прежде не читала ни одного НФ-романа. К слову сказать, Бордаж далеко не сразу нащупал свою «золотую жилу». Дебютировав в литературе в 1992 году, он довольно долго промышлял штамповкой третьесортных фэнтезийных сериалов, за пять лет выдав на гора 14 фэнтези-книг, равнодушно встреченных критикой, три романа в жанре космо-оперы (цикл «Воители безмолвия») и два романа в духе истории будущего (цикл «Ванг»).

На какое-то время повышенный интерес к НФ появился и у издателей. В середине 90-х издательство «J'ai lu» выпускает первую за многие годы антологию французской фантастической новеллы «Генезисы», составленную восходящей звездой франкоязычной фантастики Айердалем, а издательство «Fleuve noir» запускает уникальный авторский цикл Сержа Лемана «Ф.А.У.С.Т.». К сегодняшнему дню в нем вышло три романа – «Ф.А.У.С.Т.» (1996), «Защитники» (1996) и «Далекий гром» (1997), в которых автор исследует очередной вариант «истории будущего». Появились и новые книжные серии – «Встречи в иных мирах» (издательство «Pocket») и «Головокружительная НФ» (издательство «Hachette»).

Сейчас во Франции фантастику с различной регулярностью выпускают не менее 50 издательств (не только профильных), хотя не многие из них отваживаются издавать более двух-трех новых книг в год. Основная доля фантастической продукции все-таки приходится на издательство «Fleuve noir», выпускающее в среднем 10 книг ежемесячно. За последнее время появилось сразу несколько новых специализированных издательств – «L'Atalante», «Mnemos», «Destination crepuscule», «Etoiles vives/ Orion» и «Moutons electriques», что в переводе означает «Электрические бараны» (аллюзия на название романа Ф.К.Дика «Мечтают ли андроиды об электроовцах»). Уже в 2005 году родилось еще одно издательство – «Riviere blanche», планирующее продолжить издание популярной межавторской серии «Anticipation» (в 1997 году она была прервана на 2001 выпуске). Занятно, что одним из первых в возрожденной серии (под номером 2006) вышел весьма любопытный роман Ж.-П.Андревона «Сибирский метеорит», действие которого разворачивается преимущественно в России.

* * *

В 1990-е годы многие темы и произведения научной фантастики впервые находят отражение в программах школьного курса литературы. В 1998-м в виде приложения к журналу «Galaxie» выходит посвященный фантастике сборник литературоведческих статей, среди авторов которого можно увидеть имена Стефана Нико, Жерара Клейна, Жака Гуамара, Пьера Штольце и других не менее известных критиков и фантастоведов. Нельзя не отметить, что для французской фантастики вообще весьма характерно регулярное издание различных энциклопедий, справочников, обзоров и сборников критических трудов. Из других знаковых изданий последних лет стоит упомянуть книги Жака Манфредо «НФ на границе с человеком» (2000), Роже Бозетто «Фантастика во всех ее проявлениях» (2001), Алена Дуйи «Гид по литературе воображения» (2002), Жака Боду «Научная фантастика» (2003).

К двум с половиной десяткам действующих премий мира франкоязычной фантастики на рубеже тысячелетий добавились новые: весьма солидная (в денежном выражении) премия, учрежденная «Обществом по эксплуатации Эйфелевой башни», премия имени Алена Доремье (с 2000 г.), «Мерлин» и фестиваля «Имажиналии» (с 2002 г.), «Сирано» и «Космическая тоска» (с 2003 г.).

Уже в течение 10 лет каждый апрель в Нанте проводится крупнейший фестиваль фантастики «Галаксиалии». В последние годы он приобрел международный статус.

Определенно, сегодня НФ во Франции чувствует себя гораздо комфортнее, чем 10-15 лет назад. Снова наметился подъем жанровой периодики. В течение всего нескольких лет появился ряд новых журналов: «La Geste» (с 1991 г.), «Presence d'esprits» (с 1992 г.), «Cyber Dream» (1994 – 1997), «Ozone» (с 1995 г.; с 1998-го выходит под названием «Science-Fiction Magazine»), «Galaxies» (с 1996 г.), «Bifrost» (с 1996 г.), «Etoiles Vives» (с 1997 г.; недавно журнал трансформировался в регулярный альманах). Начинавшийся как фэнзин в 1983 году «Yellow submarine» вырос в профессиональное издание, и сегодня это старейший из живых французских жанровых журналов. К настоящему времени он выпустил более 130 номеров. Наконец, в начале 2005 года вышел в свет первый номер возродившегося в виде альманаха легендарного журнала «Fiction».

Говоря о франкоязычных журналах, видимо, нельзя не упомянуть и канадское издание «Solaris», выходящее с 1974 года. В журнале публикуются не только проза, но в большом количестве обзоры литературных новинок, статьи на разные темы, интервью с писателями, информация о конвентах, фантастической живописи, кино, комиксах и др. Журнал пользуется известностью не только в Канаде и Франции, но и в англоязычных странах как одно из наиболее серьезных периодических изданий в сфере фантастики.

* * *

Нынешнее лицо фантастической Франции олицетворяет целый отряд молодых талантливых авторов, вошедших в литературу в 1990-х – начале 2000-х годов. Назовем лишь самые заметные имена этой генерации: Эманюэль Жуанн, Фабрис Колэн, Нико Балли, Николь Бушар, Давид Кальво, Сандрина Беттинелли, Юго Беллагамба, Кристоф Ламбер, Ксавье Момежан, Мелани Фази, Клэр и Робер Бельма, Томас Дэй. В большинстве своем это энергичные, деловые авторы, не проходившие, как их предшественники, длительную школу фэнзинов, затем периодических изданий, прежде чем опубликовать свой первый роман. Представители молодого поколения зачастую дебютируют сразу романом, после чего тут же обеспечивают книге положительные рецензии, дают налево и направо интервью, создают свои сайты, на которых без ложной скромности рекламируют свои творения…

Однако упомянутыми выше именами сегодняшняя французская фантастика не ограничивается: продолжают активно работать мэтры Филипп Кюрваль, Серж Брюссоло, Жан-Пьер Андревон, Пьер Пело и более молодые, но достаточно опытные авторы начала 90-х годов Айердаль, Пьер Бордаж, Ролан Вагнер, Морис Дантек, Франсис Мизио, Жан Миллеман, Серена Жантийом, Серж Леман, Жан-Марк Линьи, а также франкоязычные канадцы Элизабет Вонарбур, Жан-Луи Трюдель, Ив Мейнар, Жоэль Шампетье…

Увы, действительно достойных, запоминающихся фантастов новое поколение пока не выдвинуло. Возможно, свою негативную роль играют особые экономические и культурные факторы. Ситуация парадоксальна: с одной стороны, фантастов и журналов становится все больше, а с другой – наблюдается катастрофическое падение тиражей НФ-продукции. По оценке Жака Гуамара, историка фантастического кино, критика и издателя, за последние 10 лет продажа НФ-книг уменьшилась на два миллиона экземпляров в год, серьезно проигрывая в коммерческой борьбе с мистикой и ужасами, комиксами и новеллизациями фильмов и телесериалов. Сами же писатели не едины в оценке нынешнего положения дел во французской НФ. Одни убеждены, что именно сегодня наблюдается расцвет жанра во Франции (Ролан Вагнер), другие предрекают грядущий крах фантастики (Даниель Вальтер). В мрачных тонах видится будущее французской НФ и ее идейному вождю Айердалю. В одном из своих интервью он отмечает такие минусы современной фантастики: недостаток у авторов научной строгости, эпического духа и романтического инстинкта.

Наконец, все сильнее теснит классическую научную фантастику многотомная фэнтези – как национальная, так и зарубежная, выпускаемая в огромных количествах.

В современной НФ Франции происходят неоднозначные процессы, часто имеющие противоположную направленность. Но эти процессы отражают бурную деятельность молодых сил в традиционной культурной среде. И в этом специалисты-фантастоведы видят залог нового «Золотого века». Например, Стефан Нико, преподаватель истории и литературы, издатель молодого журнала «Galaxies», утверждает, что фантастика – «…это литература, имеющая гораздо больший размах, чем обычная реалистическая проза, часто увлекающаяся излишним самокопанием, страдающая недостатком трансцендентности, игнорирующая проблемы взаимоотношений человека и техники. Кризис заставляет нас интересоваться возможными вариантами будущего, ничем не скованного, более захватывающего. Следовательно, мы переживаем сейчас период поисков, который неизбежно возродит к жизни научную фантастику».

С этой точкой зрения согласен и известный специалист по фантастике Роже Боззетто, озаглавивший одну из своих программных статей «Французская фантастика: обновление» (1999). Позволю себе завершить настоящий обзор обширной цитатой из этой работы, дающей, на мой взгляд, четкое представление о том, что сегодня происходит с жанром на родине Жюля Верна: «В чем заключается это обновление? Мишель Жёри, Жерар Клейн, Андре Рюэллан, Жан-Пьер Андревон и вообще все поколение авторов, родившихся до 1940 года, в значительной степени прекратили активную писательскую деятельность. Многие представители промежуточного поколения, к которому относятся Жуанн, Дюрастанти, Вертело и другие, также перестали писать и занялись переводами или научной работой. Серж Брюссоло, похоже, тоже решил расстаться с фантастикой. Таким образом, освободилось поле деятельности для авторов возрастом около 30 лет, таких, как Лоран Женефор, Серж Леман, Ролан Вагнер, Айердаль, Пьер Бордаж. Есть в их числе и более молодые представители, среди которых можно назвать Н'Гуена и Ди Ролло. Продолжают работать и многие сорокалетние, в том числе Жан-Мари Линьи, Жан-Клод Дюньяк, Ришар Каналь. С одной стороны, они научились писать занимательные истории, способные выдержать конкуренцию, и если даже некоторые из них переживают определеный регресс, уступая массовым вкусам, то это все равно лучше воспринимается читателями, чем туманные писания, которыми некоторые прозаики предыдущих поколений пытались накормить публику во имя несуразной идеи того, что они считали литературой.

Национальные авторы больше не стараются писать подчеркнуто «французскую» фантастику, демонстративно противопоставленную американской. Их главная цель – вызвать интерес у читателей.

Несомненно, именно поэтому, отбросив ближайшее будущее и фантастику катастроф, они пытаются воссоздать пространство мечты, описывая будущее весьма отдаленное, полностью оторванное от настоящего. Они вновь открывают для себя достоинства прежней космической оперы, но уже лишенной эскапистских тенденций. Таким образом, в новой космической опере появляются и проблемы современности. Повествование современных французских авторов не обязательно несет черты эйфории. Они описывают смещенные вселенные, в которых реальность деформируется настолько, что возникает потребность в использовании новых художественных приемов.

…Французская НФ сегодня находится на пороге больших событий. Это своеобразный провозвестник создания общеевропейской идентичности фантастической литературы».