Текст книги "Выйти замуж за дона мафии (ЛП)"

Автор книги: Эшли Сайлас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Часть меня понимает, что я серьезно преуменьшаю значение наших отношений и что это было нечто большее, но я отказываюсь даже думать об этом.

– Она была только что на крыше? Откуда она вообще узнала, что ты туда ходишь? – спрашивает Роман.

– Видимо, она тоже понятия не имела, кто я такой в ту ночь. Это было совпадение, и когда она узнала, что я Леган, она начала свои коварные планы, – бормочу я.

Энцо вопросительно приподнимает бровь:

– Когда она тебе все это рассказала?

– Я встретился с ней в день встречи, когда я узнал, что она Минчетти. Честно говоря, вы, ребята, действительно должны больше похвалить меня за то, что я не проиграл на этой встрече.

– Ты потом с ней встречался? – спрашивает Энцо и раздражающе концентрируется не на том.

– Я собирался убить ее, – говорю я, пожимая плечами. – Но я этого не сделал.

– Что, черт возьми, произошло между вами? – спрашивает Роман.

– Я только что сказал тебе, – я хмурюсь.

– Тони, – говорит он со вздохом.

– Послушайте, ребята, не нужно слишком остро реагировать. Я никогда ей ничего не говорил, так что их план все равно был полным дерьмом. Теперь я просто хочу забыть, что с ней когда-либо происходило, и двигаться дальше.

Они все молчат, на их лицах одновременно и любопытство, и беспокойство.

– Серьезно, давайте оставим это. Я больше не говорю об этом, – говорю я жестким тоном. – Можем ли мы перейти к самому важному? Как дела? Уже довольно поздно, почему ты попросил меня прийти?

– Они нанесли ответный удар, – говорит Роман, и выражение его лица тут же становится жестче.

– Как? – спрашиваю я сквозь стиснутые зубы.

– Ну, они сожгли две мои конопляные фермы, – отвечает Энцо, стиснув челюсти.

– И они сообщили полиции Нью-Йорка о поставке оружия, которая должна была произойти через несколько дней, – заявляет Майкл. – Нам придется приостановить это, а это потеряет немного денег.

Я ругаюсь себе под нос.

– Это не что иное, как мы ожидали, – говорит Роман. – Теперь нам просто нужно обдумать и наши следующие шаги.

Я откидываюсь на спинку стула. Если честно, все эти манипулятивные предательства и войны, которые происходят до сих пор, на самом деле не для меня. Все, что я хочу, это убить Эдуардо Минчетти, но я не смогу добраться до него, пока не уничтожу его семью. Вот почему мне придется набраться терпения.

Неважно, сколько времени это займет. Я отомщу за свою мать.

ГЛАВА 12

София.

Когда семья преступников намеревается уничтожить вашу семью преступников, становится крайне важно найти способ снять стресс и обрести некое подобие спокойствия. Вот почему я решаю принять участие в одном из моих любимых занятий прошлого. Клубная жизнь.

К сожалению, мой любимый приятель по клубу все еще нездоров, и ему строго предписано врачом не делать ничего, что могло бы усугубить его травму.

– Однако я все равно должен быть там, – говорит Рико по телефону.

– Нет, – говорю я ему. – Твоя рука сейчас на перевязи. Как насчет того, чтобы остаться дома и выздороветь?

Я бросаю телефон на комод и ставлю его на динамик, прежде чем начать завивать волосы.

– И все же мне не нравится, когда ты ходишь в клуб одна.

– Мы оба знаем, что я могу позаботиться о себе, Рико.

– Я не волнуюсь за тебя. Я боюсь, что ты устроишь драку в баре или сломаешь кому-нибудь руку.

– Это был один раз, – говорю я, защищаясь.

– Хм. Кто тебя туда везет?

– Альберт, – отвечаю я. – Я бы поехала сама, но в последнее время папа стал более строгим, и Альберт следит за каждым моим шагом, как ястреб.

– Ты в каком-то смысле этого заслуживаешь, – заявляет Рико.

– Замолчи.

– Нет, правда. Не могу поверить, что ты переспала с Энтони Леганом. Я имею в виду, что он горячий и все такое, но ты действительно вывела сон с врагом на новый уровень.

– Я не хочу об этом говорить, – бормочу я, игнорируя легкую боль в груди при упоминании Тони.

– Конечно, я понимаю. Просто будь осторожна сегодня вечером, ладно? Не делай ничего, чего бы я не сделал, если бы меня к этому не принудили. И, пожалуйста, предохраняйся, если собираешься встречаться с парнем.

Я смеюсь.

– Я поняла, кузен.

Он вешает трубку, и я заканчиваю подготовку. Альберт приезжает за мной, как всегда пунктуальный. Я безуспешно пытаюсь убедить его уйти после того, как высадил меня, но он настаивает, что будет ждать меня снаружи, пока я не закончу. Это вызовет осложнения, если я найду парня, с которым можно переспать.

Хотя я здесь не для того, чтобы знакомиться. Я здесь, чтобы развлечься, думаю я, глядя на здание, которое практически вибрирует от грохота.

После нескольких выпивок и долгих танцев я начинаю немного уставать. К тому же, ходить в клубы не так весело, когда ты одна. Я уже отказала двум мужчинам, главным образом потому, что они были не в моем вкусе. Один из них стал слишком настойчивым, но я не смогла с этим справиться.

Альберт все равно меня все еще ждет, поэтому я решаю, что пора закругляться. Я направляюсь в бар, чтобы выпить в последний раз, когда чья-то рука сжимает мое запястье, удерживая меня на месте. Я поднимаю глаза, и мои глаза расширяются от удивления.

– Лиам Роудс?! – кричу я, чтобы он услышал меня сквозь громкую музыку.

Он посмеивается, наклоняясь и шепча мне на ухо:

– Эй, красотка. Как поживаешь?

– Я вела себя хорошо, – говорю я, кивая.

– Хорошо, что я встретил тебя. Эта ночь стала немного скучной. Почему бы тебе не пойти со мной в отдельную комнату, которую я забронировал? – спрашивает он.

Я обдумываю его слова. Лиам – очень горячий брюнет с зелеными глазами и очаровательно милой улыбкой с ямочками. Его улыбка может быть милой, но Лиам также успешный мужчина с деловым чутьем и телом, которое действительно заводит женщину. Мы несколько раз встречались, но ничего серьезного.

– Ну ладно, пошли, – решаю я.

Он ведет меня в комнату, которая совершенно пуста, если не считать бутылки шампанского и нескольких бокалов на столе. Я выгибаю бровь, глядя на него.

– Ты здесь один? – спрашиваю я тише, поскольку мы находимся вдали от шума.

– Ага, да. Я просто пришел, чтобы быстро выпить и снять стресс, – сообщает он мне.

– Ну что ты знаешь, я тоже, – говорю я с улыбкой.

– Думаю, нам обоим суждено было быть здесь. Вместе, – добавляет он.

Он расстегивает пуговицу на своем пиджаке, прежде чем сесть. Затем он похлопывает себя рядом с собой, жестом приглашая меня тоже сесть. Я закатываю глаза, прежде чем оказать ему услугу. Лиам начинает рассказывать мне о новой деловой сделке, и мы разговариваем несколько минут. Это одна из вещей, которые мне в нем нравятся, то, насколько он легкий. Легкодоступный. Мы встречались всего несколько раз, но он никогда не заставлял меня говорить о себе. У него нет никаких связей с мафией, поэтому я уверена, что он в любом случае не узнает, кем я была. Но мне нравится быть с человеком, который не знает, кто я, откуда я, какая я.

Думаю, именно поэтому встречи с Тони на крыше сделали меня такой счастливой. Быть с ним было легко. Мы были всего лишь двумя людьми, притворявшимися теми, кем мы не были. И в то же время это казалось реальным. У меня было такое чувство, будто я действительно знала его. Тони показал мне части себя, которые, вероятно, никому не позволял увидеть. И я приняла это как должное.

– Привет, – говорит Лиам, махая рукой мне в лицо. – Я потерял тебя?

– Прости, что ты сказал? – спрашиваю я.

– Все в порядке, – усмехается он. – Я приехал сюда, чтобы отдохнуть от работы, и вот утомил тебя разговорами об этом. Мне действительно следует следить за своими манерами с красивыми женщинами.

– Ну, – начинаю я. – Я знаю, что мы могли бы сделать, чтобы не было скучно.

– Ах, да? – спрашивает он, скользнув взглядом по моим губам. – Я тоже.

Лиам без колебаний поцеловал меня. Его губы встречаются с моими, и все точно так же, как и раньше. И это приятно. Это все, что я могу думать на данный момент: это здорово. Но это не заставляет меня чувствовать. Никакого невероятного натиска, никакого покалывания, охватывающего меня, никакого беспорядочного биения моего сердца.

Когда Лиам пытается углубить поцелуй, мне приходится отстраниться. Мои глаза скользят вниз по рукам.

– Что случилось, с тобой все в порядке? – обеспокоенно спрашивает он.

– Я в порядке, – говорю я, прежде чем тихо вздыхать. – Мне жаль. Я не могу.

– Нет, все в порядке, – уверяет он меня. – Мы можем просто расслабиться. Нам не нужно ничего делать.

Я мягко улыбаюсь, глядя ему в глаза.

– Ты действительно хороший человек, Лиам Роудс.

– Спасибо, – легко говорит он.

Я целую его в щеку, прежде чем подняться на ноги.

– Мне пора идти, но увидимся еще.

Он с беспокойством смотрит на меня, но умудряется коротко кивнуть.

– Но у нас всё хорошо, да?

– Конечно, – говорю я.

Я не могу сказать ему правду. Что я прекратила поцелуй, потому что мне захотелось, чтобы это был кто-то другой. Несмотря ни на что, это не было похоже на поцелуй Тони. Поцелуи Тони заставили меня почувствовать себя живой. И я боюсь, что буду продолжать гоняться за этим кайфом всю оставшуюся жизнь. Что, если я больше никогда не найду ничего подобного?

Дорога домой проходит тихо. Я стала еще более несчастной, чем была до того, как пошла в клуб, и Альберт это замечает.

– Что-то случилось, мэм? – спрашивает он с водительского места.

– Со мной все в порядке, Альберт. Просто мне немного грустно.

– Хочешь, я отвезу тебя в тот отель, который ты регулярно посещала пару недель назад?

– Нет, я больше туда не поеду, – говорю я ему, пытаясь скрыть боль в голосе.

Альберт сегодня на удивление настойчив, потому что продолжает задавать вопросы.

– Почему нет? А что насчет друга? Тот, кто преодолел все трудности и сумел стать тем, кто тебе понравился.

Я колеблюсь. Кажется, мой отец не рассказал ему о том, что произошло между мной и Тони. И я знаю, что у него хорошие намерения. Не помешает поговорить с ним об этом.

– Мы с ним поссорились, – говорю я просто. – Мы больше не можем быть друзьями.

Не думаю, что я вообще хочу дружить с Тони. Это самая раздражающая часть. Быть его другом было здорово, но то, что мы раньше казалось, было чем-то большим, чем просто дружба.

– Я знаю тебя почти всю твою жизнь, София, и я никогда не видел, чтобы ты отказывалась от того, чего хочешь. Ни разу.

Я напрягаюсь:

– Что это должно значить?

– Это означает, что если ты все еще хочешь сохранить дружбу или что-то еще, что у тебя было с этим человеком, то я говорю, что ты сделаешь это. Жизнь слишком коротка, чтобы не гоняться за своими желаниями и стремлениями.

Это заставляет меня улыбаться.

– Я та, кто это говорит.

– Ну, ты очень умная женщина. Если тебе нравится этот мужчина, то что тебя останавливает?

У меня такое ощущение, что он бы не говорил этого, если бы знал, что речь идет об Энтони Легане. Но я не собираюсь ему это говорить. Я также не собираюсь говорить ему, что меня многое останавливает. Начиная от того, что он меня ненавидит и заканчивая тем, что он меня презирает.

Я не думаю, что он когда-нибудь сможет меня простить. И я не знаю, хочу ли я вообще попытаться это заработать. Наша поездка снова погружается в тишину. И это продолжается всю дорогу домой. Альберт подвозит меня перед отъездом, и я укладываюсь в постель, чтобы хорошо выспаться.

Но мой сон снова нарушается из-за того, что я ворочаюсь и думаю о раздражающе красивом лице Тони и его ужасном вкусе в кино. Я хватаю подушку, швыряю ее себе в лицо и вскрикиваю от разочарования.

Мне действительно нужно взять это под контроль.

На следующее утро моя сестра появляется у моего порога, переживая, что Де Лука сообщил о мошенничестве в одной из наших дочерних компаний. Я буду честна: я не обращала внимания на эту войну, битву или что-то еще, что там происходит. Удар Де Луки, мы наносим ответный удар. Это тупая игра туда-сюда. И хотя часть меня понимает, что если так будет продолжаться, это может привести к безвозвратным потерям, особенно с нашей стороны, у меня просто нет сил думать об этом.

К сожалению, энергия Катерины в этом плане безгранична. Я беру чашку кофе и наблюдаю, как она ходит по моей гостиной, пока не утомляется. Закончив разглагольствовать, она любезно принимает чашку кофе, которую я ей предлагаю.

– И вообще, как дела с предложением богатому азиатскому чуваку? Ему приходится инвестировать в добычу полезных ископаемых. Это важно.

Хотя моя семья в основном занимается преступной деятельностью, такой как незаконный оборот наркотиков, взяточничество, вымогательство, убийства, у нас также есть несколько легальных предприятий. У моего отца много акций зарубежных компаний. А недавно он заинтересовался редкими драгоценными камнями. Поэтому он купил землю, на которой, по слухам, были алмазы. Было непросто получить все разрешения на начало добычи. Но в конце концов мы их получили. И теперь нам нужно финансирование.

Технически у нас есть деньги, чтобы финансировать это самостоятельно. Но для того, чтобы процесс выглядел честным и законным, нам необходимо участие посторонних. Кроме того, папа пытается иметь план действий на случай, если на руднике не будут добываться алмазы, чтобы мы не несли все убытки. Поэтому, хотя это и немного манипулятивно, вместо этого мы пытаемся заставить сингапурского миллиардера покрыть расходы. Таким образом, мы сможем получить торт и съесть его.

– Все идет хорошо. Вчера вечером я отправила это предложение его секретарю. Оно уже должно быть у него на столе, – уверяю я ее.

– Думаешь, он согласится?

– Он показной человек, у которого слишком много денег и не на что их тратить. Такие люди всегда жадны и нуждаются в большем. Я уверена, что он это сделает.

Катерина кивает, доставая виноградину из тарелки на столе.

– Знаешь, если он не клюнет, мы всегда можем найти на него компромат и шантажировать его, чтобы он подписал договор, – задумчиво говорит она.

Я вздыхаю:

– У тебя с папой однонаправленное мышление. Нам не нужно пачкать руки, чтобы сделать каждую мелочь. И я не позволю этому горнодобывающему бизнесу даже намекнуть на обман или коррупцию. Миллиардер согласится. Ему просто нужно некоторое принуждение, которое я могу обеспечить. Просто оставь это мне.

Моя сестра улыбается.

– Знаешь, ты хороша в этом. Убеждать людей делать то, что ты хочешь. Бизнес.

Я откашливаюсь и потираю руки:

– Да, ну, мало что у меня получается плохо.

– Дерзкая, – говорит она, касаясь наших плеч.

Некоторое время мы едим фрукты молча, прежде чем она внезапно смотрит на меня с извиняющимся выражением лица.

– Я чуть не забыла тебе сказать, звонил Дмитрий.

Мои глаза расширяются, и я сажусь так быстро, что у меня болит голова.

– Кто? Что?

– Дмитрий, – напоминает она мне. – Парень, за которого папа хочет, чтобы ты вышла замуж.

Я корчу лицо.

– Я сказала ему отменить это.

– И он это сделал. Но Дмитрий настойчив. Я думаю, он скоро вернется в Нью-Йорк. Может, вы, ребята, помиритесь, – с надеждой говорит Катерина.

О, моя милая, милая сестра.

– Во-первых, Дмитрий – сексистский засранец, который не считает, что женщины должны быть главными. Он всегда делает эти надоедливые остроумные комментарии о том, что не может поверить, что папа хочет, чтобы ты стала его наследницей, и что Рико больше достоин этого титула.

Катерина пожимает плечами.

– Да, но это безобидные комментарии. Рико никогда этим не интересовался. И Дмитрий наш друг. Мы знаем его с детства.

– Он твой друг, – отвечаю я. – Мне этот парень даже не нравится.

– Он тебе настолько нравился, что ты встречалась с ним, когда тебе было 16, – говорит она, и у меня тут же возникают воспоминания о войне. Встреча с ним была одной из самых больших ошибок в моей жизни. – Именно поэтому папа вообще поощрял этот матч.

– Что бы ни было. Нет, я даже не хочу думать о Дмитрии, не говоря уже о нем. Он остался в прошлом.

Катерина улыбается.

– Я только что сказала тебе, что он возвращается.

– Он может приехать, когда захочет. Я просто проигнорирую его, – говорю я, падая на диван.

– Я не уверена, что будет так легко игнорировать очередного босса уважаемой семьи Братвы, – мягко говорит моя сестра.

Моя голова кружится от этого напоминания. Отлично, как будто мне нужно было о чем-то еще беспокоиться. Однако я решила не акцентировать внимание на Дмитрии. Его еще нет, и это проблема, которую я решу, когда он приедет.

В остальном у моего отца все идет хорошо, пока я не направляюсь домой и не оказываюсь в момент слабости.

Тогда я решаю, что этот контроль переоценен, и даже если я не смогу увидеться с Тони, мне стоит пойти в единственное место, где я находила утешение за последние несколько недель. Крыша, на которой мы встретились, всегда будет занимать особое место в моем сердце. И у меня все еще есть ключ-карта, которая дает мне доступ к нему.

Я прошу Альберта высадить меня, а затем, прежде чем успеваю догадаться, поднимаюсь вверх. Не знаю, почему я убедила себя, что Тони здесь не будет. В моей голове нет ни малейшего шанса, что он когда-нибудь вернется в место, где его так жестоко предали. Но когда двери открываются и я выхожу на крышу, он там. Снимая рубашку. Штаны уже сняты.

Я вижу его лишь на секунду. Прямо перед тем, как он нырнет в бассейн. Раздается громкий всплеск, а затем ничего, даже рябь на воде. Я подхожу к краю бассейна и вижу его на дне. Он даже почти не двигается.

Так что я жду. Проходит несколько секунд, и я задаюсь вопросом, стоит ли мне просто уйти. Потом минута, две. К тому времени, как мы дошли до пятиминутной отметки, я начинаю волноваться. Потому что он не поднимается на воздух. И я боюсь, что он вообще не собирается дышать.

ГЛАВА 13

Тони.

Самым волнующим моментом в моей жизни стал тот момент, когда я спрыгнул с края скалы и нырнул в воду внизу. Это было опасно и безрассудно, и я мог умереть. Но ничто никогда не превосходило это чувство.

Однако пребывание в воде было вторым с небольшим отрывом. Потому что это самое близкое к тому, что я помню, каково было нырять в тот день. И мне просто пришлось напомнить себе, что если плавание напоминает мне о моей матери, это не должно быть плохо. Это по-прежнему единственное, что заставляет меня чувствовать себя рядом с ней, и сейчас мне это нужно больше, чем когда-либо.

Я понимаю, что осознание этого является первым шагом в процессе исцеления. И вот, наконец, я вернулся в бассейн, поэтому я пришел на крышу отеля. Потому что даже до того, как все произошло с Софией, это место было единственным местом, где я чувствовал себя комфортно.

И когда я ныряю в воду и опускаюсь на дно бассейна. Когда эта невесомость падает и все стихает, я не могу не задаться вопросом, почему я был настолько глуп, что так долго оставался в стороне.

Когда я наконец выхожу на воздух, чтобы подышать столь необходимым воздухом, я потрясен, обнаружив Софию Минчетти. И она снимает ботинки с широко раскрытыми глазами. Я глубоко вдыхаю, закрываю глаза, открываю их, а она все еще здесь. София делает глубокий вдох, прежде чем положить руку на грудь.

– Ты идиот! – кричит она. – Что ты там делал так долго?

Я подплываю к краю и вытаскиваю себя из воды. Затем я уделяю минуту обдумыванию своих вариантов. Я открываю рот в поисках чего-то сказать. Закрой его.

Несколько секунд смотрю на блондинку передо мной, прежде чем мой рот снова открывается, и все, что я могу сказать, это:

– Я думал, ты сказала, что тебе все равно, если я не поднимусь подышать воздухом.

– Все меняется, – бормочет она. – И ты был там около восьми минут.

– Хм, – это все, что я говорю, прежде чем пройти мимо нее за полотенцем. – Какого черта ты здесь делаешь, София? Я сказал, что никогда больше не хочу тебя видеть.

– Этот отель не принадлежит тебе, – напоминает она мне мягким голосом.

Я закатываю глаза, слегка раздраженный. Я не шутил, когда сказал, что больше никогда не хочу ее видеть. Правда в том, что я не так зол, как следовало бы, когда дело касается нее. Потому что да, она подошла ко мне с ложными намерениями. Но она также никогда прямо не говорила, что была кем-то, кем не была. И, честно говоря, это моя вина, потому что я никогда не стремился узнать о ней больше информации. Черт, все, что она делала, это лгала о своей работе, и я тоже. Я был таким идиотом, что даже не спросил, как ее фамилия. Я не думаю, что меня это волновало. Для меня имело значение только то, что она заставила боль уйти, и это было все, что мне тогда было нужно.

Я не говорю, что она бы не солгала и не выдумала другую фамилию, если бы я спросил. Я просто говорю по большому счету, и после того, как у меня было много времени, чтобы подумать, я не так предан, как чувствовал сначала. Если быть честным, я бы сделал то же самое, если бы поменялись ролями. Я бы тоже сделал все, чтобы помочь своей семье.

И наконец, я скучал по ней. Что одновременно безумно и раздражает.

– Что? Твой отец снова отправил тебя сюда? Чтобы меня прощупать, узнать, какие меры мы планируем предпринять, чтобы уничтожить тебя в следующий раз? – спрашиваю я, подняв бровь.

– Я не знала, что ты будешь здесь, – бормочет она.

– Да, я это уже слышал. Ты можешь уйти сейчас? Я был как бы в центре чего-то, – говорю я ей.

Она колеблется:

– Когда ты снова начал плавать? – спрашивает она вместо того, чтобы уйти.

Мне бы очень хотелось, если бы она ушла. Даже сейчас то, что она стоит передо мной, так много всего влияет на мою голову и мое сердце. Я не могу не думать о том, как хорошо она выглядит. Под пальто она носит черную короткую юбку со светло-зеленым топом, вырез которого очень отвлекает от ее груди.

Я тихо сглатываю, прежде чем снова посмотреть ей в лицо.

– Ты собиралась прыгнуть в бассейн после меня? – я возражаю, задавая свой собственный вопрос.

Она выглядит немного застигнутой врасплох, но кивает.

– Прежде чем сделать это, я просто собиралась снять ботинки. Это Prada, – бормочет она.

Я не могу сдержать смешка:

– Конечно, твое беспокойство пустяки перед лицом этих ботинок Prada.

– Я действительно была такой, ты знаешь. Беспокоилась о тебе. В отличие от тебя, я действительно не хочу, чтобы ты умер.

Мои губы кривятся в гримасе.

– Я не хочу твоей смерти, София.

– Нет, ты просто пытался меня убить, – с горечью отвечает она.

– Ты лгала мне несколько недель, а потом я узнаю, что ты Минчетти. Чего ты ожидала?

Она делает глубокий вдох.

– Ты прав. И ты имел полное право расстраиваться. Спасибо, что не убил меня.

– Я бы не стал, – бормочу я.

– Прошу прощения?

– Я бы не убил тебя, – повторяю я. – Я тогда очень разозлился, но даже в ярости нет такого мира, где бы я смог убить тебя, блондиночка.

Признаться в этом ей кажется неправильным. Но стоит увидеть, как светлеют ее голубые глаза и расслабляется тело. Она смотрит, ее глаза мягкие, и у меня перехватывает дыхание. Черт, я правда ненавижу, какие у нее красивые глаза. И выразительные. Я не думаю, что ей хотелось бы это знать.

– Так значит ли это, что ты меня прощаешь?

Я улыбаюсь:

– Это значит, что мне больше не хочется тебя убивать, блондиночка. Это не значит, что я прощаю тебя.

– Но что мне нужно сделать, чтобы заслужить твое прощение? – спрашивает она.

Это останавливает меня. Я смотрю на нее в растерянности.

– Я скучаю по тебе, – признается она низким голосом, в котором чувствуется нотка неверия. Как будто она тоже не может поверить, что произносит эти слова.

– София, – начинаю я. – Я хочу смерти твоего отца.

– Я в курсе, – говорит она.

– Я ненавижу твою семью и все, что она означает.

– Я знаю.

– Мы с тобой даже не должны видеться. Я почти уверен, что этот разговор запрещен.

– Я знаю. Но мы тут, – настаивает она.

Моя рука тянется к брови, и я осторожно потираю ее. Я выдыхаю от разочарования.

– Я просто хочу, чтобы мы были друзьями, – мягко говорит она.

– Мы никогда не были друзьями, – говорю я резким тоном. – Половину того времени, что я был с тобой, я мог думать только о том, как сильно мне хотелось снова тебя трахнуть.

У нее перехватывает дыхание. Она пристально смотрит на меня голубыми глазами:

– Да, это примерно соответствует тому, о чем я тоже думала.

Мое сердце колотится, и я тихо сглатываю.

– Это очень, очень плохая идея, – говорю я ей.

София придвигается ко мне ближе, и мне действительно хочется сделать шаг назад, потому что сейчас она чувствует себя опасной. Но я этого не делаю. Потому что, если она представляет опасность, то я хочу, чтобы она поглотила меня.

– Я знаю. Но плохие идеи – это весело, верно?

Я не могу сдержать улыбку.

– Ты ужасно влияешь, блондинка.

Она так близко, что я чувствую ее дыхание на своем лице. Когда она касается моей руки, мое сердце останавливается. Затем он заводится и мчится. И я думаю про себя: черт возьми, возможно, я действительно влюбился в эту женщину.

Но я тридцатилетний мужчина, и влюблённость звучит по-детски. Хотя у меня есть к ней чувства. Это ясно.

– Тони, – шепчет она. – Я знаю, что ты хочешь, так что просто поцелуй меня уже.

Я так и делаю. В мгновение ока мои губы оказались на ее губах. Я сжимаю руки вокруг ее талии и провожу одной рукой по ее спине, прижимая ее ближе к своей груди. На вкус она напоминает клубнику и текилу, и это так чертовски затягивает, что у меня начинает кружиться голова. Ее рот открывается, ее губы приоткрываются, и я без колебаний использую эту возможность.

Каждая часть меня хочет этого, жаждет этого. Ощущение ее рук на своих. До сих пор я не осознавал, как сильно жаждал ее прикосновений. Как сильно я жаждал ее. Ее руки в моих волосах, и она тянет меня за корни, притягивая меня еще ближе, пока наши языки переплетаются. Я поднимаю ее с ног, и она, не колеблясь, обхватывает меня ногами.

Я собираюсь отнести ее к одному из шезлонгов, чтобы мы могли еще больше изучить друг друга, когда начинает звонить телефон. Сначала я планирую игнорировать это, и София, кажется, тоже этого хочет. Но когда звон становится непрекращающимся, она тихо стонет, отрываясь от моего рта.

Я пристально смотрю на нее, прежде чем поставить на ноги.

– Мне очень жаль, – шепчет она, пытаясь схватить телефон.

Телефон перестает звонить, как только она доходит до него, но вместо того, чтобы перезвонить человеку, она, кажется, вместо этого пишет сообщение.

– Это Альберт, – говорит она мне, тяжело дыша.

– Кто такой Альберт? И почему, черт возьми, у него самое неудачное время? – бормочу я.

– Альберт – мой водитель, телохранитель, подслушивающий слух, – сообщает она мне с легкой улыбкой. – Я должна идти.

– Что? Нет! – стону я.

– Мне очень жаль, мне очень жаль, – говорит она, подходя вперед и обхватив меня руками за шею. – Но я не ухожу навсегда. Только на сегодня. Я все еще могу увидеть тебя снова. Верно?"

Я уловил намек на нервозность в ее голосе. Но я этого не подчеркиваю.

– Конечно. Что у тебя было на уме? – спрашиваю я, ухмыляясь.

– Мы не можем продолжать здесь встречаться. Это будет подозрительно, – отвечает она. – Это подводит меня к следующему пункту. Наши семьи не могут узнать о том, что это такое. Нам нужно быть осторожными, чтобы не попасться.

– Тебе не обязательно мне это говорить, блондинка. Они бы подумали, что я сошел с ума, если бы узнали, что я целую дочь Эдуардо Минчетти.

– Именно, – говорит она, слегка нахмурившись. – Так где нам встретиться?

– У меня есть квартира, в которой я останавливаюсь последние несколько дней. Это довольно скромно, – предлагаю я.

Она качает головой:

– Я не могу. Альберт возит меня повсюду. И у него возникнут подозрения, если я попрошу его подбросить меня туда.

– Но разве он должен тебя везде возить? – спрашиваю я, подняв бровь.

– Вроде. Я ужасный водитель, – бормочет она.

– Извини, что? – спрашиваю я с удивлением.

– Я дерьмовый водитель, ясно? – повторяет она, на этот раз громче.

Я усмехаюсь:

– Ни в коем случае.

– Просто оставь это как есть, – говорит она со строгим взглядом. – Что касается нашей проблемы, я думаю, ты мог бы прийти ко мне домой.

Мои брови поднимаются.

– Твой дом? В особняке Минчетти.

София усмехается.

– Как будто я когда-нибудь приглашу тебя туда. Я имела в виду свой дом, место, где я живу. Одна. Я купила его год назад.

– Действительно? Это удивительно. Что тебе разрешили остаться одной. И за домом нет никакого наблюдения или…

– Нет. Насколько мне известно, нет. Но я бы не беспокоилась. Моя семья мне доверяет. Вот почему у меня больше независимости, чем у большинства женщин в этом наряде.

Я не говорю то, что думаю на самом деле. Что бы ни происходило между нами, это было бы огромным нарушением доверия. Мы оба подорвали бы доверие нашей семьи. Мне даже не нужно спрашивать, что Роман сойдет с ума, если когда-нибудь узнает.

Я понимаю, что ничего хорошего из этого не выйдет. Но один взгляд на ее лицо, и я без сомнения понимаю, что это даже не имеет значения.

– Хорошо. Думаю, тогда я приду к тебе домой. Завтра?

– Ага. Я пришлю тебе адрес. У тебя все еще есть мой номер, верно? – спрашивает она.

– Да.

Это забавно. Я никогда не использовал его с того дня, как она мне его дала. У меня никогда не было возможности по понятным причинам.

– Ладно, мне пора идти. Пока, Тони.

Она целует меня в щеку и уходит, а я смотрю, как она уходит. Последние тридцать минут почти не кажутся реальными. Но что было на самом деле? Этот поцелуй. Сейчас это было реальнее всего остального в моей жизни.

И это чертовски страшно.

ГЛАВА 14

София.

Когда дело доходит до жизни, я отношусь довольно спокойно. Я принимаю вещи такими, какие они есть. И я никогда не отношусь к вещам слишком серьезно. Если что-то идет хорошо, значит, все идет хорошо. А если что-то пойдет не так, значит, так и должно было пойти не так. Я смиряюсь с этим и иду дальше.

Думаю, можно сказать, что это делает меня свободным духом. Моя мама была свободным духом. Она любила танцевать и путешествовать, и она любила жизнь. Мой отец редко о ней говорит. Но когда он это делает, он всегда упоминает ее безграничную энергию. Ее сила, ее мудрость. По его словам, мы взяли от нее лучшие стороны. Большая часть ее жизни живет внутри нас. Ее забрали у нас раньше, чем предполагалось. И это несправедливо.

Иногда я не могу не винить себя в ее смерти. Хотя это не моя вина. К сожалению, в моей семье ее смерть – это тема, вокруг которой нужно ходить на цыпочках. Никто толком не знает, как об этом говорить. Катерина рассказывает о ней, но никогда о том, как она умерла. А папа вообще о ней почти не говорит. Думаю, это слишком больно.

Когда жизнь уносит человека, который должен был любить вас больше всего на свете, вы усваиваете важный урок. Что это слишком коротко. И с таким же успехом ты можешь прожить это в полной мере, пока ты еще здесь.

Но, несмотря на все мои разговоры о том, чтобы наслаждаться жизнью и совершать безрассудные поступки, есть одна вещь, которую я никогда не делал. Никогда в жизни у меня дома не было мужчины. И я определенно волнуюсь по этому поводу.