Текст книги "Выйти замуж за дона мафии (ЛП)"

Автор книги: Эшли Сайлас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Я стону, слишком не в силах говорить. Он хлопает меня по заднице, вырывая из меня сдавленное «да», он наклоняется вперед и прикусывает мою нижнюю губу, а затем резко поднимается и трахает меня в темпе, который меня уничтожает.

– Ох, черт, – почти кричу я, разбиваясь, с силой.

Он тоже издает гортанный стон, его глаза закрываются, когда он кончает. Я чувствую, как он дрожит подо мной. Его руки все еще вокруг меня, и мы вместе переживаем оргазмы. Когда я наконец могу дышать, я отрываю голову от его груди. Его глаза все еще закрыты, и он выглядит таким красивым, что на секунду у меня сжимается сердце. Затем его глаза распахиваются, и он выглядит встревоженным.

Я знаю почему. Это было безумие. Я тоже не могу поверить, что это произошло. Очень медленно я слезаю с него. Ненавижу, как трясутся мои ноги, но это не останавливает меня, и я натягиваю трусики, прежде чем поискать остальную одежду. Тони спокойно наблюдает, как я их ношу, и, одевшись, я наконец нахожу в себе смелость снова взглянуть на него.

– Я просто пойду, – говорю я, указывая на выход.

Он кивает, пока я одевалась, он натянул штаны. Но он все еще без рубашки. Его темные волосы в беспорядке, а грудь скользкая от пота. Я сглатываю при виде.

– По крайней мере, скажи мне свое имя, – бормочет он хриплым голосом.

– София, – говорю я ему.

И после последнего взгляда я ухожу. Я на мгновение задаюсь вопросом, увижу ли я его когда-нибудь снова. Если я вообще захочу.

ГЛАВА 5

Тони.

Я лежу на спине, смотрю в потолок и пытаюсь игнорировать мир. Точнее, мой телефон, который не перестает звонить. Прошло два дня, а моя семья не перестает писать и звонить. Майкл появился вчера после того, как выследил меня, и попросил открыть дверь гостиничного номера. Я сказал ему отвалить. Он так и сделал, потому что Майки отлично знает, когда дать кому-то место. Роман, с другой стороны, надоедливый придурок, который не сдается.

Когда мой телефон звонит и выдает очередное сообщение, я стону, прежде чем встать на ноги и схватить его. Около двадцати пропущенных звонков и две дюжины сообщений. Большинство из них от Романа, некоторые от Марии и некоторые от Розы. Кажется, они рассказали об этом всей семье. Мария не моя мать, но она чертовски близка к ней, и я ее обожаю. И я уверен, что она, должно быть, совершенно обезумела от всего, что происходит. Интересно, как много она знает?

Потом я понимаю, что многого не знаю. Факт, который совершенно ясно виден из текстов Романа.

Ты даже не все знаешь, мудак. По крайней мере, выслушай всю историю, прежде чем отправляться в добровольное изгнание. Он хочет рассказать тебе все. И тебе нужно его выслушать.

Я не хочу видеть своего отца или слышать что-либо, что он говорит. Но следующее сообщение заставило меня стиснуть челюсти.

Дело не только в тебе. Елене тоже очень больно. Перестань быть эгоистом и возвращайся домой. Он ничего нам не скажет, пока ты не будешь здесь. А я хочу знать всю историю. Так что тащи свою задницу сюда, Тони или я заставлю Майки сказать мне, где ты, и сам притащу твою задницу сюда.

Роман хорош в жесткой любви. Я вздыхаю, прежде чем схватить ключи. Я мог бы также услышать правду. И не то чтобы прятаться здесь приносило мне пользу. Последние два дня я только и делал, что плавал, одновременно пытаясь думать о чем-нибудь еще, кроме того, что сказал мой отец. Честно говоря, какой-то части меня трудно в это поверить. Другая часть меня боится поверить, что я прожил половину своей жизни, думая, что моя мать бросила меня, хотя на самом деле она этого не сделала.

Я уже в пути.

Когда я прихожу в особняк, я не удивляюсь, обнаружив их всех собравшимися в гостиной. Розы здесь нет. Елена сидит рядом со своим мужем и выглядит грубо. Мой отец сидит отдельно от всех, на стуле в углу. Он не смотрит мне в глаза, когда я вхожу. Майкл прислонился к стене. Он сжимает мое плечо, когда я прохожу мимо, тихо поддерживая.

Мария тоже здесь. Я слегка улыбаюсь ей и сажусь на диван рядом с ней.

– Я задерживал вечеринку? – спрашиваю я, потому что склонен к юмору в неудобных и неловких ситуациях.

Моя сестра пристально смотрит, ее глаза покраснели от слез. Мария хлопает меня по плечу.

– Будь серьёзен, Энтони. И давай послушаем, что скажет твой отец, – предостерегает она.

Моя грудь сжимается, когда я смотрю на него. Он более спокоен, чем два дня назад. В его глазах тень, а вокруг него витает тихое горе. Он знает. Я думаю, он знает: что бы он ни говорил сегодня, он потерял сына.

– Сальвадор, – начинает Мария как посредник. – Я знаю тебя много лет. И ты мой самый близкий друг. Мне трудно поверить, что ты мог сказать такую огромную ложь и так долго скрывать ее от всех нас. Я думаю, что мы все такие.

– Это не так, – говорю я, что является довольно большой ложью.

Роман пристально смотрит на меня.

– Заткнись, черт возьми, – говорит он.

Майкл обеспокоенно смотрит на меня. Он знает меня лучше всех в этой комнате. И он занял место в первом классе по сравнению с моими более деструктивными наклонностями. Я мог бы сейчас пошутить, но это только потому, что я практически оцепенел. И измучен. Вчера вечером я так долго плавал, что у меня болит все тело. Однако усталость пошла мне на пользу. Это было сильное отвлечение. Потому что я очень не хочу его потерять. Если я начну чувствовать, то боюсь, как сильно будет больно.

Было бы неплохо иметь еще один способ отвлечься. Мои мысли возвращаются к голубым глазам океана. Она появляется в моих мыслях в самые случайные моменты. Я выдохнул, чтобы рассеять ее. Я не могу думать о ней сейчас.

Мой отец сидит прямее. Он тихо выдыхает.

– Энтони, Елена, я хочу, чтобы вы знали, что я люблю вас больше, чем саму жизнь. И все, что я сделал, я сделал, чтобы защитить вас.

Конечно, он это сделал. Готов поспорить с кем угодно на тысячу баксов, что он сделал это, спасая свою задницу. Однако я не высказываю своих мыслей, я молчу, пока он начинает свой рассказ.

– Вы оба, наверное, не помните, почему нам пришлось переехать из Детройта. Энтони, тебе было 14, Елене – 12. Я работал адвокатом, но в деле что-то пошло не так, и я потерял работу. Итак, мы переехали в Нью-Йорк. Твоя мать не хотела. Но мне удалось ее убедить. Я начал искать работу, как только мы сюда приехали, и тогда меня нашел твой отец, – говорит он, глядя на Романа. – Рикардо обратился ко мне и предложил работу консильери. Я знал его, когда был моложе. И это казалось отличным вариантом, но когда Аннализ узнала об этом, она пришла в ярость.

Елена говорит тихим голосом:

– Мама не хотела, чтобы ты вступал в мафию.

– Нет, она этого не хотела, – грустно говорит мой отец. – И кто знает, может быть, мне следовало послушать ее и отказаться от предложения Рикардо. Но потом другой босс узнал о моем присутствии в городе. Моя репутация из Детройта опередила меня. Я был одним из лучших адвокатов, отлично умел вытаскивать преступников из тюрьмы, и, похоже, он хотел, чтобы я был на его стороне. Этим доном был Эдуардо Минчетти. Он был новичком в этой игре, но постепенно накапливал власть с тех пор, как женился на своей жене. Благодаря союзу на его стороне оказалась большая часть русской Братвы. Я не хотел иметь с ним ничего общего и сказал ему об этом.

– Дай угадаю, ему это не понравилось? – тяну я.

– Эдуардо удалось накопать на меня компромат. Он узнал настоящую причину, по которой я покинул Детройт. Я ввязался в дело, в котором участвовали влиятельные люди, и разозлил не тех людей. Мы уехали, потому что были в опасности, и Эдуардо пригрозил снова привести их к моему порогу.

После этого я был почти готов работать на него, но потом он передумал и попросил меня вместо этого работать на Де Луку и предоставлять ему информацию. Он хотел, чтобы я шпионил для него за Рикардо.

Я ухмыляюсь:

– И сюжет усложняется.

Мария кладет руку мне на бедро и сжимает. Я зажимаю рот. Эта история кажется такой чертовски длинной, что я просто хочу знать, что случилось с моей матерью.

– Ты делал это? – спрашивает Роман, стиснув челюсти.

Мой отец медленно кивает.

– У меня не было особого выбора, Роман. Либо это, либо моя семья подвергнется опасности. Рикардо принял меня с распростертыми объятиями, и довольно скоро я стал человеком внутри, он мне доверял, а я предал это доверие. Когда Эдуардо попросил информацию, я рассказал ему о важной поставке оружия. Он должен был только украсть груз. Но в ту ночь что-то пошло не так, драка обострилась, и брат Рикардо погиб.

Я делаю резкий вдох и сразу же поднимаю взгляд на Майкла при звуке брата Рикардо. Он покачал головой, чтобы напомнить мне, что его родители погибли во время пожара, когда он был намного моложе.

О верно.

Я думаю, под братом Рикардо мой отец имел в виду отца Ивана, и в этом случае это что угодно. Я не слишком забочусь о нем. Когда я смотрю на Романа, выражение его лица твердое. Рядом со мной Мария напрягается. Я беру ее руку в свою и успокаивающе сжимаю. Ей это не может быть легко. Мы были слишком молоды, когда все это произошло, но ей, должно быть, больно от воспоминаний.

– Продолжай, – говорит Роман.

Выражение лица моего отца огорчено, но он продолжает. – Когда он умер, серьезность ситуации стала очевидна. Я не мог позволить этому продолжаться, поэтому сказал Эдуардо, что с меня хватит. Однако он ублюдок, контролирующий человек, который отказался выпустить меня из-под своего контроля. Он сдержал свое слово и рассказал людям в Детройте, где я нахожусь. Именно тогда твоя мать узнала о ситуации и поняла, насколько она серьезна. Она хотела, чтобы мы уехали.

– Тебе следовало уехать, – рычу я, чувствуя, как в груди начинает расцветать боль.

– Я должен был, – соглашается мой отец, и я вижу в его глазах столько сожаления. Я отвожу взгляд. Меня от этого тошнит. – Но вместо этого я пошел к Рикардо и рассказал ему правду, все. Я думал, он собирается меня убить. Я бы это заслужил. Но к тому времени у него была слабость к вам, ребята. Он был хорошим человеком и не мог просто вывесить меня сушиться. Поэтому он помог мне с людьми из Детройта. Мы избавились от каждого из них. И мы тоже преследовали Эдуардо. Пока он не похитил твою мать.

Мое сердце замирает на этом. Я почему-то очень надеялась, что мы дойдем до той части истории, где мама сбежала, потому что испугалась. Мне так сильно хочется сохранить то, что я всегда знал.

– Ты сказал, что она ушла, – говорит Елена ломающимся голосом. – Ты сказал нам, что она сбежала.

Он качает головой, слезы наполняют его глаза.

– Твоя мать никогда бы не оставила тебя. Эдуардо забрал ее, а я пытался ее спасти. Вы должны мне поверить, я так и сделал. Но когда я добрался до того места, где он ее держал, было уже слишком поздно. Она была мертва. Он убил ее.

Я пытаюсь проглотить комок в горле. Очень медленно я поднимаюсь на ноги. У меня есть только один вопрос.

– Эдуардо Минчетти, – начинаю я. – Он умер?

Мой отец выглядит побежденным, когда говорит:

– Он все еще жив, Тони. Он все еще дон. Мы попытались. Но к тому времени, когда все закончилось, Эдуардо стал гораздо сильнее. На его стороне были русские. Тотальная война была бы полной катастрофой. Мы бы потеряли слишком много людей. Я был так убит горем, так зол. Рикардо хотел бы отомстить за меня, но я просил его не делать этого.

Мои брови поднимаются.

– Ты просил его не делать этого, – медленно повторяю я.

– Я мог умереть, – говорит отец, его голос ломается. – А если бы я это сделал, вы оба потеряли бы и отца, и мать.

– Тебе следовало умереть, – холодно отвечаю я. – Это было бы лучше, чем если бы ты сегодня смотрел на меня как на труса.

Мария тихо вздыхает. В глазах отца мелькает боль. Нет, глаза Сальвадора. Он не мой отец. Уже нет.

– Никакие слова не сделают то, что я сделал, хорошо, Энтони. После смерти твоей матери Эдуардо ушел в подполье. Семья Минчетти стала тем, чем они являются сегодня. Они не вмешивались в наши дела, и мы их игнорировали. Мне пришлось вернуться домой, и я сказал вам, дети, что ваша мать ушла, потому что так было легче, – он сглатывает. – Это было лучше, чем признать, что я позволил ей умереть. Я подвел ее. И я тоже тебя подвел. Я не заслуживаю твоего прощения.

Люди, которых вы любите, предают вас так, как вы даже не можете себе представить. Способы, которые обязательно причинят вам бесконечную боль и мучения.

– Хорошо, что ты знаешь. И я закончил тебя слушать, – говорю я, и мой голос надламывается на последнем слове.

Я оборачиваюсь и смотрю на сестру. Она тихо плачет в плечо Романа. Он позаботится о ней. По крайней мере, у нее есть кто-то. По крайней мере, он у нее есть.

– Роман, – говорю я своему лучшему другу. – Если бы я тоже тебя спросил, ты бы помог мне убить этого чертового сукиного сына? – мой тон низкий и насмешливый.

И в этот момент Роман – мой любимый человек во всей чертовой вселенной, потому что он даже не колеблется.

– Он заплатит за то, что сделал, – уверяет он меня с яростным взглядом.

Я киваю один раз.

– Я должен идти. Я вернусь. И я не сделаю ничего сумасшедшего. Не ищи меня, – говорю я Майклу. Его челюсть напрягается, но он понимающе кивает. – И когда я вернусь, ему лучше не приближаться к этому дому, иначе я сделаю то, о чем очень пожалею.

Мне не нужно уточнять, о ком я говорю. Посмотрев на сестру в последний раз, я ухожу. В семье Де Лука есть поговорка. Мы скорбим после мести. Это наши слова. Но в данном случае горе слишком долго откладывалось. Месть придется подождать.

Мне так чертовски больно, что я не могу дышать. Я вваливаюсь в гостиничный номер и впервые с тех пор, как меня бросила мать, разрыдаюсь. Это не просто боль, это душа, сокрушающая чувство вины.

Я провел пятнадцать лет, ненавидя ее. Правда в том, что никогда не было никого, кого можно было бы ненавидеть. Она уже превратилась в пепел, и все же мое сердце пылало от гнева при мысли о ней. Каждый день. Не думаю, что когда-нибудь прощу себя за это. Как долго я ее ненавидел. Она была лучшим человеком с самым чистым сердцем. И мой отец убил ее.

Но в конечном итоге все сводится к тому, кто нажал на курок. И Эдуардо Минчетти, блять, заплатит.

ГЛАВА 6

София.

Я тихо стону, когда звонит будильник, и тянусь к прикроватной тумбочке, чтобы выключить его. Мне это удается, но через пять минут он снова срабатывает, потому что я знаю себя, и одна сигнализация его никогда не отключит.

Мои глаза открываются и видят полную темноту в моей комнате. Мне всегда нравился в нем темный, притянутый комфорт. Темнота – единственное место, где можно по-настоящему спрятаться. Это единственный раз, когда я действительно чувствую себя в безопасности. Это странно, потому что большинство опасностей таится в темноте. Но когда я живу и дышу смертью, разрушениями и преступлениями каждый день своей жизни, приятно иметь что-то, к чему можно прибегнуть, даже тьма дает место, где можно спрятаться.

Мысленно отсчитав от тридцати, я поднимаюсь с кровати. Сейчас 5:11 утра. Я бы не встала так рано, если бы не пообещала себе начать чаще ходить в спортзал. Было время, когда я любила ходить в спортзал, но в последнее время мой распорядок дня нарушился. Я надеюсь снова найти свой дрифт.

После того, как оделась, я чищу зубы и собираю волосы в хвост. Тренажерный зал находится всего в десяти минутах ходьбы от моего дома. Когда я прихожу, здесь тихо, почти пусто, именно поэтому я прихожу так рано. Моя тренировка занимает час.

Закончив, я возвращаюсь домой, принимаю душ, готовлю завтрак и жду, пока Альберт заберет меня в 7 утра. Он совершенно пунктуален.

Жесткий график помогает мне сосредоточиться. Это держит меня в правильном расположении духа до конца дня. Когда мне не хватает распорядка дня, я склонена совершать сумасшедшие поступки. Это как спать с незнакомцем на крыше отеля.

На прошлой неделе я думала о Тони чаще, чем признаюсь. Но когда у вас такой хороший секс, имеет смысл, что вы не можете выкинуть этого человека из головы. Но это был всего лишь секс. Просто одноразовая вещь. Наверное, я больше никогда его не увижу. Я точно не хочу. Связи на одну ночь – это отношения на одну ночь не просто так.

– Альберт, – говорю я себе. – Сколько из твоих связей на одну ночь ты когда-нибудь видел снова?

Альберту чуть за сорок, но он холост, и я уверен, что он справится. Он тихо посмеивается, уже привыкший к моим слегка назойливым вопросам после столь долгого знакомства со мной.

– Не так много, мисс. В конце концов, этот термин означает, что это было одноразовое событие.

– Именно, – говорю я с улыбкой, откидываясь на спинку сиденья.

Я не уверена, зачем мне понадобилось подтверждение того, что я уже знаю. Но каждый раз, когда я думаю о Тони, у меня возникает неприятное чувство в груди. Как будто я хочу увидеть его снова. Это было бы смешно. Я даже держалась подальше от отеля. Я почти уверена, что это его обычное место, а это значит, что я смогу его так легко найти.

Но я никогда ничего не делаю без веской причины. И правда, нет смысла снова видеть Тони.

Я сижу, скрестив ноги, а передо мной мужчину пытают водой. Когда я поднимаю руку, чтобы остановить их, они немедленно это делают. Каин болезненно задыхается, когда его голова наконец вытаскивается из воды. Он падает на пол, отчаянно пытаясь наполнить легкие воздухом.

– Каин, дорогой, – начинаю я обманчиво мягким голосом. – Так не должно быть. Просто скажи мне то, что мне нужно знать.

– Да пошла ты, София, – выплевывает он.

Я улыбаюсь. О, как мне нравится, когда они делают это весело.

– Действительно? Вот как ты хочешь это сыграть? – спрашиваю я. Я смотрю на мужчину, стоящего ближе всего к нему. – Ударь его по лицу. Сделай так, чтобы было очень больно.

Он делает это без колебаний, и Каин падает на пол. Я тихо выдыхаю, мой взгляд скользит по ногтям. Мне очень нужен маникюр. Когда Каин плюет кровью на землю, я подумываю покрасить ногти в такой же красный цвет. Он тяжело вздыхает, его глаза встречаются с моими. Я уверена, он открывает рот, чтобы сказать что-нибудь непристойное.

– Если следующие слова, которые ты произнесешь, не будут информацией о том, кому ты предоставил информацию, я обещаю, ты потеряешь слух. Ты знаешь меня, Каин. Я не блефую.

Он сглатывает, нервно оглядывая комнату. Он знает, что нет ни одного человека, который без колебаний не сделал бы то, что я приказала. Он мог бы драться с ними, может быть, его около одного или двух, но они бы и глазом не моргнули, если бы я попросила их пустить пулю ему в череп.

Это сила. Это вызывает привыкание и вызывает у меня прилив сил. Но в последнее время все это кажется рутиной. Мне ужасно скучно. Моя сестра должна быть здесь. Она занимается такими вещами. Обычно я не так активна. Но последние несколько дней ее не было рядом.

– Его зовут Тедди, – наконец нервно признается Каин. – Он работает на Руссо. Ему нужна была моя помощь, и я думал, что он ее вернёт. Клянусь, я не это имел в виду.

– Ой, ты помогал другу. Это мило.

Что не мило? Дело в том, что его друг – россиянин. Я вкратце обдумываю, каким должно быть его наказание. Каин долгое время работал на мою семью. Я хочу верить, что он лоялен, но действия имеют последствия. Я постукиваю пальцами по колену.

– Что я сделаю с тобой, Каин? Может быть, остричь все волосы? – задаюсь вопросом вслух.

Рядом со мной раздался смешок:

– Немного грубовато, кузена, – бормочет Рико.

Мы все знаем, как сильно Каин любит свои волосы. Это тоже красиво. Длинные коричневые волосы. Он тщеславен относительно своих волос. Я тихо вздыхаю.

– Еще несколько ударов по лицу, а затем запереть его на несколько дней, – наконец решаю я. – Тебе повезло, что это я, а не Кэт, Каин. Если бы это была Кэт, ты бы точно потерял палец или ухо.

– Спасибо, София, – шепчет он, и я ясно вижу благодарность в его карих глазах.

Его подняли и вытащили из комнаты. Когда он уходит, я смотрю на своего кузена, который качает головой.

– Твой отец расстроится.

– Ага. Но он поверит моему мнению. У Каина не было злых намерений, – констатирую я.

Я стараюсь не проливать кровь без крайней необходимости. Это то, что отличает меня от моей сестры и моего отца. Я встаю на ноги, и Рико ерошит мне волосы. Его отец и мой – братья, и это делает его семьей. Если не считать Кэт, мне ближе всего Рико.

Мы выходим из комнаты и направляемся к моему офису в здании. Это наша штаб-квартира, единственное здание, в котором мы встречаемся в безопасности, потому что оно хорошо спрятано и содержит большую часть наших денег и секретных документов.

– Кэт вернулась? – спрашивает он.

– Она сказала, что они вернутся сегодня. Я просто жду, когда она напишет мне, чтобы я могла отправиться домой.

– Их поездка заняла много времени, да?

Мои отец и сестра несколько дней назад поехали в Москву, чтобы закрепить свои союзы. Мой отец все больше беспокоится из-за всей этой истории с Де Лукой. Я наконец узнала, что произошло, и, честно говоря, не могу его винить. Я люблю своего отца, правда, но то, что он сделал с этой семьей, было немного жестко. Но так устроен наш мир, и неважно, что он сделал, я защищу его, несмотря ни на что.

Позже я просматриваю некоторые файлы, когда моя сестра наконец пишет, что они вернулись. Я немедленно направляюсь домой и направляюсь прямо в ее спальню. Как и ожидалось, она все еще работает. Катерина никогда не отдыхает. Она смотрит на меня с улыбкой.

– Эй, ты выглядишь уставшей, – комментирую я, заходя внутрь и падая на ее кровать.

Она хмурится.

– Спасибо, Соф. Очень мило.

– Я просто говорю тебе так, как вижу. У тебя мешки под глазами.

– Да, я почти не спала в Москве. Было чертовски холодно.

Я пожимаю плечами. Я была в Москве всего один раз. На похороны моей мамы. Я стараюсь держаться подальше от всего, что связано с Россией. Я даже не говорю на этом языке. Я никогда не пыталась учиться.

– Так что с тобой? – спрашивает Катерина. – Чем ты занималась, пока меня не было?

– Ничего особенного. Вот только у меня был потрясающий секс с парнем, которого я встретила на крыше.

Катерина смотрит на меня, открыв рот.

– Ты вытворяешь самые безумные вещи. Кто он?

– Я не уверена. Он сказал, что его зовут Тони, но это все, что я знаю.

Она хмурится.

– У тебя был с ним секс, и ты даже не знаешь его фамилии?

– Это было моментально. К тому же я назвала ему только свое имя.

– Да. Потому что, если ты скажешь Минчетти, он сразу узнает, кто ты.

– Возможно, нет. Не все обладают информацией о деятельности преступных синдикатов в Нью-Йорке. В любом случае, это не имеет значения. Дело в том, что с ним было так хорошо, Кэт. Типа, он очень хорошо выглядит, и этот мужчина умеет трахаться.

Катерина морщит нос. Иногда мне становится немного плохо, когда я дразню ее такими вещами. Но ей придется жить через меня, если она не хочет жить одна.

Она вздыхает:

– Иногда я беспокоюсь о тебе.

– Все в порядке. Это был просто секс. Вероятно, я больше никогда его не увижу.

Моя сестра поднимает бровь.

– И почему тебе это кажется грустным?

– Это не так, но я не знаю.

Она ухмыляется, прежде чем вернуться к своему ноутбуку:

– Хватит о связях и горячих мужчинах. Расскажи мне о работе. Что нового?

– Каин дал некоторые из наших наркотиков парню из семьи Руссо.

– Руссо? Действительно? Это именно то, что нам сейчас не нужно, – стонет она.

– Я справилась с этим, – уверяю я ее.

– Серьезно, мне бы хотелось избавиться и от этой семьи, и от Де Луки. Я следила за их перемещениями и обнаружила, что происходит что-то странное. Консильера уже несколько дней не видели ни в одном из их укрытий, как и его сына. Я думаю, они знают.

– Я уверена, что все будет хорошо, – говорю я ей, вставая на ноги. – Ну и что, если они узнают что-то, что произошло пятнадцать лет назад. Возможно, они не воспримут это всерьез.

Я беру чашку воды.

– Соф, не будь наивной. Теперь, когда они достаточно сильны, я уверена, что они из принципа придут за нами.

Я знаю, что она права, я сказала это только для того, чтобы утешить ее. Ее пальцы скользят по клавиатуре.

– Энтони Леган меня беспокоит, – бормочет она. – Он опасен.

Я делаю глоток воды, когда мой взгляд останавливается на экране ее ноутбука, и я клянусь, мое сердце останавливается, и я почти кричу.

– Какого черта? – бормочу я, приближаясь к экрану.

Катерина смотрит на меня, приподняв брови.

– В чем дело?

– Кто это? – спрашиваю я, указывая на экран.

Я знаю, кто это, но мне нужна сестра, чтобы сказала мне, кто он, потому что он кажется гораздо более важным, чем это было тридцать секунд назад.

– Это? Это Энтони Леган. Он довольно хорошо выглядит, хотя для меня это непривлекательно, потому что я знаю, насколько он расстроен.

Моя сестра бормочет, совершенно не обращая внимания на ощущение, что у меня внутри все сжимается.

– Почему ты выглядишь так, будто увидел привидение? – спрашивает она, когда замечает выражение моего лица.

– Кэт, это Тони, – медленно говорю я.

– Я знаю, – тоже медленно отвечает она. – Энтони Леган.

Я хочу ее встряхнуть.

– Катерина. Это Тони, – повторяю я, на этот раз решительно. – Тот Тони, о котором я только что говорила тебе, что спала.

Во второй раз за вечер у нее открывается рот.

– Ох.

– Да, ох, – говорю я слабо. Я сажусь на кровать. – Из всех мужчин, с которыми я могла бы переспать.

Это не значит, что я неправильно помню. Я узнала бы эти карие глаза где угодно. И это лицо. О боже, он был внутри меня неделю назад.

– Так вот каково это – спать с врагом, – говорю я, внезапно позабавившись.

Взгляд сестры резко останавливается на моем.

– Не шути сейчас. Это серьезно.

– Я знаю, – говорю я со стоном. Юмор – мой выбор по умолчанию, когда я не знаю, что чувствовать.

– Ты спала со вторым человеком в семье Де Лука. Сын невинной женщины, которую убил отец?!

– Когда ты так говоришь, это звучит довольно плохо, – признаюсь я.

– Софья! – кричит она, и я вздрагиваю.

Я падаю обратно на кровать.

– Не то чтобы я сделала это намеренно. Я понятия не имела, кто он такой.

Катерина встаёт на ноги и начинает расхаживать по своей комнате. Как она обычно делает.

– В этом виновата только ты сама. Я просила тебя обратить внимание, когда рассказывала тебе о них. Тебе следовало их просмотреть. Не могу поверить, что ты не узнала Энтони Легана.

– Я думала, ты все прикрыла, – бормочу я, и меня не особенно заботят другие мафиозные семьи.

– Боже мой! – кричит она.

– Ты воспринимаешь это хуже, чем я. Это я с ним спала.

И понравилось, добавляет мой предательский разум.

Катерина продолжает ходить. И вдруг она останавливается.

– Знаешь что? Это не такая уж плохая идея.

Я немедленно сажусь и смотрю на нее. Как и ожидалось, в ее глазах тот безумный взгляд, который появляется, когда ей приходит в голову ужасная идея.

– Кэт, – говорю я осторожно.

– Ой, тише, это идеально, – смеется она. Меня беспокоит смех.

Она прыгает на кровать рядом со мной.

– Он не узнал тебя правильно и понятия не имеет, кто ты.

– Конечно, нет. Если бы он это сделал, он бы не спал со мной.

Никогда за миллион лет.

– Это хорошо. И ты знаешь, где его снова найти? – спрашивает она.

– Мне не нравится то, к чему ты клонишь, – заявляю я.

– Просто ответ.

– Да, я знаю.

– Тогда ты найдешь его. И ты собираешься с ним подружиться. Держи свою личность в секрете. Если он начнет тебе доверять, то, возможно, мы найдём преимущество в предстоящем столкновении между нашими семьями.

Мой желудок проваливается.

– Кэт, – начинаю я тревожно. – Это плохая идея.

– Почему?

– Во-первых, Тони не похож на человека, который легко доверяет.

– А ты это откуда знаешь? Ты встречалась с ним только один раз, – парирует она.

– Ты сказала, что он опасен и сумасшедший.

– Он маленький, – признается моя сестра. – Но ты ему настолько понравилась, что он переспал с тобой, так что я не слишком волнуюсь. К тому же, ты большая девочка. Ты справишься сама, он всего лишь мужчина.

– Папа не любит, когда мы спим с парнями, чтобы получить информацию, – пробую я.

– Папе не обязательно знать. Давай, Соф. Ты можешь сделать это. Идеально.

Я тихо вздыхаю и смотрю ей в глаза. Они большие и умоляющие. Не то чтобы я могла сказать «нет». Я могла бы, но должна признать, что это неплохой план. Использование Тони дало бы нам идеальное преимущество. Это часть использования, которой я не фанат.

– Хорошо, – наконец говорю я. – Я сделаю это.

– Отлично, – говорит Катерина, поднимаясь на ноги. – Просто улыбнись ему, выгляди красиво, и я уверена, он откроется тебе. Нам просто нужно знать, каковы их планы. Он не сможет узнать, кто ты.

Практически все мои изображения удалены из любой базы данных. Это мера предосторожности, призванная обезопасить нас. Никаких социальных сетей, почти не фотографирую. Мы призраки в сети. Это позволяет легко делать то, что мы делаем под землей.

Нет ничего, чего бы я не сделала, чтобы сохранить свою семью в безопасности. Как сказала Кэт, я встречалась с Тони только один раз. Не то чтобы я вдруг почувствовала к нему интерес после одной встречи.

Мне просто нужно завоевать его доверие. Подружитесь с ним. А затем разрушить его доверие, что неизбежно заставит его возненавидеть меня. Он все равно меня уже ненавидит. Я София Минчетти. Дочь человека, убившего его мать. Нет такого мира, в котором он не хотел бы моей смерти.

ГЛАВА 7

Тони.

Я не могу не думать о мире, в котором боль можно измерить. Интересно, кому сейчас больше больно? Мы с Еленой, наверное, на одном уровне. Вероятно, лишь незначительная разница. Не могу сказать, что мне больно больше, чем ей. Но я настолько охвачен чувством вины, что едва могу дышать.

Тогда есть Мария. Ее боль определенно не может сравниться с нашей, но ясно, что она понятия не имела, что произошло. Это означает, что ее муж лгал ей несколько лет. Рикардо, возможно, и мертв, но я уверен, что от этого ему не станет меньше боли. Опять же, возможно, ей не так больно. Насколько я помню, они были не так уж близки. Я немного ненавижу Рикардо за то, что он скрывал правду, но он делал только то, что считал правильным. В конце концов, все дело в Сальвадоре.

Наверное, ему тоже больно. Я надеюсь, что он чувствует больше, чем любой из нас. Он чертовски заслуживает этого и даже большего.

Но мне следовало поискать ее. Я доверял лжи Сальвадора, но она заслуживала гораздо большего. В конце концов, это все моя вина. Я был упрямым. Я отказался даже говорить о ней, Елена никогда бы не упомянула о том, что нашла ее. Даже если бы она этого захотела. И вот мы здесь, с тайной, которая безвозвратно разрушила наши семьи.

Я не могу заставить себя зайти в бассейн, но собираюсь на крышу отеля. Я не сказал этого вслух, но правда в том, что я ищу ее. Я сдержал свое обещание. Я не сделал ничего разрушительного ни себе, ни другим людям. Я думаю, это связано с тем, что я скорее убит горем, чем зол.