Текст книги "Выйти замуж за дона мафии (ЛП)"

Автор книги: Эшли Сайлас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Проведя последние пятнадцать лет в гневе на ложь, все, что я чувствую сейчас, – это пустота. В первую ночь я был разбит и совершенно пьян. С тех пор я просто существую, провожу каждый день в одиночестве, ничего не делая. Это в каком-то смысле хуже, чем кого-то ударить или убить. Я просто не могу найти в себе силы сделать что-то еще.

В конце концов, ярость найдет меня. Но сейчас в моей груди пустая дыра, отчаянно нуждающаяся в заполнении.

Её здесь нет. Каждый раз, когда я вхожу в двери лифта, я задерживаю дыхание. Надеясь, что я найду ее красивое, идеальное тело на шезлонге. Но ее никогда здесь нет.

Мне потребовалась минута, чтобы услышать тихие шаги позади себя. Прежде чем я успеваю повернуться, мягкие руки закрывают мне глаза.

– Угадай кто?

Хорошо, что она позади меня. Потому что она не видит широкой улыбки, растянувшейся на моем лице. Я прочищаю горло.

– Та, кому не суждено быть здесь.

Она смеется, прежде чем отпустить меня, и я оборачиваюсь. Светлые волосы, голубые глаза. София. Насколько я помню, она такая разрушительная. Красиво в каком-то потустороннем смысле.

– Привет, блондинка, – здороваюсь я.

Она закатывает глаза.

– Ты выглядишь грубо, – говорит она, ее глаза скользят по моему лицу, оценивая.

Я корчу лицо.

– Это то, что каждый мужчина хочет услышать от красивой женщины. Что они выглядят грубо.

– Люди действительно не ценят, когда я говорю им правду, – размышляет она, отступая и направляясь к стулу.

Я не могу не заметить, как трясется ее задница в очередной короткой узкой юбке. Кажется, это неотъемлемая часть ее гардероба. Не то чтобы я возражал. Я действительно не против. Она садится, я следую за ней.

– Итак, тебя давно здесь не было, – небрежно отмечаю я.

Ее глаза сверкают.

– Не говори мне, что ты тосковал по мне каждый день с тех пор, как мы занялись сексом.

– Возможно, ты удивишься, узнав об этом. Но мир не вращается вокруг тебя, София.

Впервые я произнес ее имя вслух. Кажется, она этого не замечает. Вместо этого она ковыряется в нитке на рубашке.

– Я была занята, – сообщает она мне. – Не все из нас являются богатыми владельцами Pagani.

– Pagani был подарком от моего босса, – говорю я с улыбкой.

Я увидел его и подумывал купить себе, но когда я добрался до дилерского центра, его уже не было. Роман прокрался за моей спиной и подарил мне его на мой двадцать шестой день рождения в качестве награды за хорошее поведение. Хорошее поведение в том, что я уже пару месяцев никого не резал без причины.

– Твой босс? Где именно ты работаешь? – спрашивает она с любопытством.

– Я работаю в транспортной компании, – отвечаю я, что похоже на ответ по умолчанию, когда кто-то спрашивает о моей профессии. И я не хочу рассказывать им об оружии, ножах и преступности.

Технически это не ложь. Шестьдесят процентов моей работы связаны с доставкой и отправкой товаров через государственные и международные границы. Или, по крайней мере, контролировать эти поставки. Просто более внутренние части следует оставить в PG.

– Должно быть, это довольно крупная компания, если твой начальник может позволить себе Pagani для своих сотрудников, – отмечает София.

Я улыбаюсь.

– Это потому, что он не просто мой босс. Он мой лучший друг. Я знаю его с тех пор, как мы были детьми.

– О, это имеет смысл.

– Твоя очередь, блондинка, – говорю я. – Чем ты занимаешься на работе?

И вот так мы вернулись в нашу игру. Я ожидаю, что она не ответит. Кажется, ей нравится быть загадочной.

– Я работаю консультантом по моде, – сообщает она мне.

– Это имеет смысл, – говорю я, что заставляет ее улыбнуться.

– Так есть еще вопросы? Или это та часть, в которой мы приступаем к делу? Внимание, я больше не буду с тобой спать.

Я замечаю легкое беспокойство в ее глазах и усмехаюсь.

– Не волнуйся, дорогая. Я ничего не говорил о сексе. Хочу ли я? Ага. Но я джентльмен и хочу с тобой познакомиться. Так что давай пока остановимся на вопросах.

Я также провел последние несколько дней, думая о ней не только потому, что мне хотелось трахаться. В ней что-то есть. Я не уверен, что это такое, но в ее присутствии голоса в моей голове затихают.

Она кивает в знак согласия.

– Да, я могу с этим работать. Во-первых, не существует вселенной, в которой ты был бы джентльменом, – говорит она, заставляя меня смеяться. – Но мне нравится узнавать друг друга. Какова твоя фамилия? Кто такой Тони?

Задавая вопрос, она машет рукой в воздухе, отчего вопрос кажется величественнее.

– Энтони Леган, к вашим услугам, мэм, – говорю я, преувеличенно кланяясь. – Очаровательный, красивый и во всех отношениях приятный парень.

Она ухмыляется.

– Я могу смириться с тем фактом, что ты считаешь себя обаятельным и красивым, но я ни за что не поверю, что ты милый. В твоем характере нет ничего хорошего, Тони.

Я откидываюсь на спинку шезлонга, изо всех сил стараясь не смотреть на бассейн напротив.

– В том-то и дело, блондинка. Ты меня еще не знаешь. Я мог бы быть по-настоящему хорошим парнем.

– А ты? – возражает она.

Я ухмыляюсь, качая головой.

– Неа. Если ты ищешь какие-либо искупимые качества, тебе придется поискать какое-то время. У меня их нет.

– Это смешно, я тоже.

Я могу в это поверить. Она интригует. И я до сих пор не могу не думать о том, как она выбила пистолет из моих рук. Это было смело, дерзко и доказывает, что она гораздо больше, чем показывает.

Откуда-то она вдруг спрашивает:

– С тобой все в порядке? Как будто ты такой же с тех пор, как мы разговаривали в последний раз. Потому что казалось, что тебе пришлось через многое пройти. Я просто хотела знать, в порядке ли ты сейчас.

Я смотрю в сторону ее потрясающе голубых глаз.

Она спрашивает меня об этом уже второй раз, и я не думаю, что она даже осознает, насколько сильно это заставляет мое сердце сжиматься. Кроме моей семьи, меня никогда никто не спрашивал, в порядке ли я. Никто никогда по-настоящему не заботился об этом.

– Я в порядке, – отвечаю я, потому что больше нечего сказать.

Я даже не мог начать говорить обо всем, чем я не являюсь.

– Последние несколько дней ты провел, тоскуя по своей однодневной связи и слоняясь вокруг бассейна на крыше отеля, – отмечает София.

– Я не провожу здесь все свое время, – возражаю я. – Я случайно остановился в этом отеле.

Она хмурится.

– Разве ты не живешь в Нью-Йорке?

– Я живу. Но я сбежал из дома, – бормочу я. – Хотя левая была бы более конкретной.

Она смотрит на меня так, будто пытается меня понять. Удачи с этим.

– Ты собираешься сказать мне, почему?

Я качаю головой в ответ.

– Ты не единственная, кто может быть загадочной, – говорю я ей. – Как насчет того, чтобы начать быть более открытой?

– Я подумаю.

– Давай, блондинка. Первый шаг к тому, чтобы стать друзьями, – это узнать каждую отвратительную деталь друг о друге, – говорю я ей.

– Мне не интересно знать каждую деталь о другом человеке, – говорит София, и она права.

– Как ты относишься к проверке биографических данных? – спрашиваю я, потирая руки.

На самом деле, мне, вероятно, следовало бы сделать это с ней. Наличие технического гения в мафиозной семье означает, что мы очень осторожны с тем, кого приглашаем в свою жизнь.

София выгибает бровь.

– Я чувствую, что должен исполнить одно из них. Ты знаешь? Просто чтобы быть уверенным, что ты не выхватишь пистолет из тех модных сумок, которые носишь с собой, и не застрелишь меня. Я очень важный человек, Соф. Я не могу умереть, потому что красивая женщина выбила меня из игры.

– Я не собираюсь стрелять в тебя, Тони, – говорит она, и я почему-то ей верю.

– Конечно. Но я хочу узнать тебя, – заявляю я. Она смотрит на меня пустым взглядом. Я продолжаю: – Я мог бы узнать, понимаешь? Это было бы так легко.

Я не уверен, почему я говорю ей это. Выражение лица Софии даже не мерцает.

– Вперед, продолжать.

Мы смотрим друг на друга несколько секунд, прежде чем я пожимаю плечами и откидываюсь на спинку стула.

– Нет, все в порядке, – легко говорю я. – Я буду работать ради любой информации, которую ты мне захочешь дать. Если я и усвоил что-то, пока рос, так это то, что самый легкий путь не всегда является лучшим. Лучшие вещи достаются с трудом.

София с улыбкой откидывается на спинку стула.

– Звучит проницательно.

– Да, я думал об отношениях моей сестры с ее мужем. Поначалу это был полный беспорядок.

– У тебя есть сестра?

– Ее зовут Елена. Она чертовски заноза в моей заднице, но я люблю ее больше всего на свете. Кроме моей племянницы, конечно.

– А твои родители?

– Они… – я колеблюсь, у меня слегка сбивается дыхание. – Они мертвы. Оба моих родителя мертвы.

При этом что-то мелькает в глазах Софии, слишком быстро, чтобы я мог это заметить.

– Рискуя дать самый обыденный и банальный ответ, мне очень жаль, Тони.

– Все в порядке. А у тебя? Братья и сестры? Родители?

– У меня еще есть сестра. Она на два года старше меня и она потрясающая. Моя мама умерла, когда я была маленькой, – тихо говорит она.

– Она бы гордилась той женщиной, которой ты стала, – говорю я ей.

София улыбается.

– Ты еще даже не знаешь, кто это.

– Я знаю, что она особенная. И этого достаточно.

После этого она меняет тему, и я рад. Мы оставляем глубокие вещи, вместо этого говорим о мелочах, таких как любимая еда и фильмы. Она никогда не смотрела ни одного фильма о человеке-пауке. Что кощунственно.

– Я просто больше похожа на девушку из ромкома, – говорит она мне. Что удивительно, но в то же время каким-то образом характерно для той личности, которую мне удалось воспитать в своем сознании до сих пор. – Ты видел «Неспящие в Сиэтле»? Как потерять парня за 10 дней? – возражает она.

– На самом деле мне не интересно видеть, как два идиота влюбляются друг в друга, хотя с первой сцены это совершенно ясно. Римские комедии скучны. Боевики, триллеры – от них ты в напряжении, – возражаю я.

Она издает тихий звук несогласия.

– Я даже не могу сейчас смотреть на тебя.

– Честно говоря, то же самое.

А потом она смеется, и я тоже смеюсь, что довольно безумно, потому что я не смеялся несколько дней. Когда мы наконец останавливаемся, я смотрю ей прямо в глаза.

– Как насчет того, чтобы каждый из нас посмотрел фильм по выбору другого, и в следующий раз, когда мы встретимся, ты могла бы сказать мне, насколько замечательна моя рекомендация и насколько ты ошибалась?

Она закатывает глаза.

– Или ты будешь проглатывать свои слова о ромкомах, потому что они намного больше, чем ты думаешь.

– Посмотрим. Имеешь дело? – спрашиваю я, протягивая к ней руку.

Она садится, и мы оказываемся по разные стороны, каждый из нас на шезлонге. Когда ее ладонь скользит в мою, меня охватывает трепет, и я чувствую электрический заряд в позвоночнике.

Голубые глаза смотрят прямо на меня, полные вызова.

– Ты упадешь, Тони.

Решив, какие фильмы посмотреть, взгляд Софии переключается на телефон.

– Уже довольно поздно, – бормочет она, и она права. Сейчас 10 вечера. Я не уверен, куда ушло время. – Наверное, мне пора домой.

Мое сердце замирает.

– Давай, не уходи, – говорю я умоляюще, вдруг забеспокоившись, что она уйдет и я больше ее не увижу. – Мы можем поговорить о других вещах. Например, какое твое любимое слово?

Она моргает.

– У людей они есть?

Я киваю, мое лицо серьезно.

– Конечно, блондинка. Мое любимое слово – «сбитый с толку». Забавно сказать. Давай, попробуй, – убеждаю я.

Ее глаза практически светятся от удовольствия. Она покорно повторяет:

«расстроенная», прежде чем рассмеяться.

– Я полностью убежден, что ты не окончил детский сад.

– Почти нет, – трезво признаюсь я. – Это был близкий звонок.

– Ты идиот, – говорит она, смеясь, хватая сумочку. – И я ухожу.

– Завтра в то же время? – спрашиваю я, глядя на нее.

– Спокойной ночи, Тони, – говорит она мне, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в щеку перед уходом.

Той ночью я долго лежал в постели, думая о ней и удивляясь, как, черт возьми, мне так повезло найти ее именно в нужный момент.

ГЛАВА 8

София.

Когда в воскресенье вечером в мою дверь звонят в 8 утра, я знаю, что это может быть только один человек. Я встаю с дивана и открываю дверь нахмуренному лицу Катерины. Она отталкивает меня в сторону, дуя на пальцы и врываясь внутрь.

– Пожалуйста, войди, сестра. Я так рада твоему неожиданному приезду, – саркастически говорю я, следуя за ней внутрь.

– Я знаю, что любишь меня, – говорит она, хватая одеяло, прежде чем завернуться, как кокон, и лечь на мой диван. – Так чертовски холодно. Я ненавижу холод, – стонет она.

– Не так уж и холодно, – бормочу я, тоже садясь.

– Это потому, что ты уже холодный, бесчувственный вампир, – говорит Кэт, заставляя меня закатить глаза.

Ее взгляд переключается на телевизор, и она выгибает бровь, глядя на то, что я смотрел.

– С каких это пор ты смотришь боевики?

С тех пор, как я подружилась с Энтони Леганом, мы начали обмениваться нашими любимыми фильмами.

– Это всего лишь фильм, – вру я. – Мне было скучно, и это всплыло. Так в чем дело? Почему ты здесь? – спрашиваю я.

Она не часто приходит ко мне домой. Обычно мы встречаемся на работе или в особняке.

– Ничего, – говорит она голосом, который означает, что определенно что-то есть. – Ты заметила, что Серафина выпустила новую зимнюю коллекцию? Тебе стоит это увидеть. Есть несколько платьев, которые тебе понравятся.

Я хватаю телефон, чтобы сделать это немедленно, потому что, если вы хотите меня отвлечь, просто расскажите мне о моде и одежде, и я сразу же становлюсь марионеткой. Потом я осознаю это и бросаю телефон, глядя на сестру. И когда я смотрю на нее так, что я не поддаюсь ее методам уклонения.

– Что случилось, Катерина?

– Папа хочет, чтобы я «разобралась» с Де Лукой, – наконец отвечает она. – Что бы это ни значило.

Я делаю паузу:

– Он хочет, чтобы ты позаботилась о его беспорядке? Не ты это начала.

– Конечно. Но, по его словам, доны сейчас молоды. И люди, с которыми он начал войну, в ней вообще не замешаны. Сальвадор Леган выбывает из строя. Рикардо Де Лука мертв. Мы будем иметь дело с их детьми.

– Это смешно, – бормочу я.

– Да, знаю. Я думаю, он просто хочет меня проверить. Конечно, он все равно будет участвовать. Он просто хочет узнать, есть ли у меня какие-нибудь идеи.

– А есть?

– Да, вообще-то. Я думала о переговорах.

Она выдыхает, глядя на прядь своих волос, свисающую посередине лица. Я с удивлением наблюдаю, как она снова сосет, пытаясь избавиться от этого. Наконец она стонет, с силой отталкивая её рукой.

– Переговоры в каком смысле? – спрашиваю, когда она закончила.

– В том смысле, что они чего-то от нас хотят. Я пытаюсь избежать открытой войны. Может быть, мы им что-нибудь предложим. Торговые пути, территория, деньги? Роман Де Лука кажется разумным человеком. К тому же, он отец. Я уверена, что он в первую очередь заботится о безопасности своей семьи.

– Наверное, ты права, – говорю я неуверенно.

Катерина смотрит на меня несколько секунд.

– Как дела с Леганом?

Прошло несколько дней с тех пор, как она предложила мне заняться шпионажем. С тех пор я встречаюсь с Тони почти каждый божий день.

– Хорошо, – отвечаю я.

– Я думала, не могла бы ты попытаться узнать у него, каковы их планы? Я знаю, ты сказала, что он не говорит тебе правду о своей принадлежности к мафии, но ты должна что-то сделать.

Она выглядит такой обеспокоенной, что я не могу сказать ничего, кроме того, что попробую. Это все, что я могу сделать.

– Спасибо сестренка. Теперь продолжим фильм. Это один из моих любимых.

Все, о чем я могу думать, это то, что у нее есть что-то общее с парнем, который хочет ее смерти.

На следующий день Альберт отвозит меня на работу и рассказывает о моих ночных визитах в отель.

– Возможно, вы с кем-то встречаетесь, мисс? – спрашивает он, и это было бы агрессивно, если бы это был любой другой наш сотрудник, но я знаю, что он спрашивает только потому, что волнуется.

Я дважды просила его подвезти меня туда просто потому, что не хотела водить машину.

– Нет, не совсем, – отвечаю я. – Есть только один парень.

– Мужчина? Очаровательно.

Я смеюсь.

– Это действительно ничего. Я просто провожу некоторое время с этим парнем. Он как самый большой идиот. Но он забавный, и я не ненавижу находиться в его присутствии.

Альберт удивленно поднимает бровь.

– Похоже, он тебе нравится.

Я тихо вздыхаю.

– Возможно чуть-чуть.

– Тогда этот человек понятия не имеет, насколько ему повезло, потому что он уже лучше, чем 97 процентов населения мира.

– Это правда, – признаюсь я с улыбкой.

Продолжаем путь молча. Я верю, что Альберт ничего не скажет моему отцу. Формально он работодатель Альберта, но, пока я не делаю ничего опасного, он не обязан рассказывать ему о каждом моем шаге. К тому же, папа никогда не проявлял особой опеки. Мы никогда не давали ему повода для беспокойства.

К сожалению, мой день становится все хуже. Многие вещи идут не так, потому что по какой-то причине людям сложно понять простые инструкции. К тому времени, когда я прихожу на крышу, чтобы увидеть Тони, у меня паршивое настроение, но все это тает, как только я смотрю на его лицо.

Он лежит горизонтально на шезлонге. Его глаза закрыты, и на лице нет даже ряби. Он выглядит красивым. Я рассматриваю его точеную челюсть, то, как его нос слегка искривлен, что, зная его, я уверена, что это результат того, что он был сломан раньше. Может быть, один или два раза. Когда он улыбается, у него появляется крошечная ямочка на левой щеке. И глаза у него тоже морщатся.

Удивительно, сколько информации о нем мне удалось сохранить всего за несколько дней. Я продолжаю смотреть. На мгновение мне кажется, что он спит, пока он не заговорит.

– Это ты, блондинка?

Его губы растягиваются в легкой улыбке.

– Привет, – здороваюсь я, ставя сумку и маленькую коробочку в руке на пол, прежде чем сесть.

Тони садится и смотрит на меня. И как только эти карие глаза скользят по мне, мое сердце замирает. Я игнорирую предательскую реакцию.

– Ты действительно спал здесь? Сам?

Он пожимает плечами.

– Мило.

– Это открытое пространство. Что, если на тебя упадет бомба или что-то в этом роде?

Тони качает головой.

– Знаете, для человека, который любит смотреть ромкомы и постоянно носит столько ярких цветов, на самом деле ты можешь быть довольно болезненной. Твоя эстетика – это солнечный свет и блеск. Твоя личность – злая королева фей.

– Я приму это за комплимент, – говорю я, ухмыляясь.

Возможно, это самая милая вещь, которую мне когда-либо говорили. И это так мило, что он нашел время, чтобы описать меня в своей голове.

– Кстати, о кино. На самом деле у меня было немного времени, поэтому я посмотрела «Крепкий орешек» вчера вечером перед сном, – сообщаю я ему.

– И? – спрашивает он с нетерпением.

Я слегка улыбаюсь ему.

– Я ненавидела это.

Он тихо стонет в глубине горла:

– У меня недостаточно средних пальцев, чтобы сообщить тебе, что я чувствую сейчас.

– Ой, да ладно, это был хороший фильм. Я просто не была большой поклонницей всего оружия и всего остального. И почему, черт возьми, «ура, эй, ублюдок» имеет такое большое значение? Меня это раздражало.

Челюсть Тони отвисает:

– Это одна из лучших частей.

Он выглядит таким расстроенным. Это немного мило.

– Тебе действительно нужно было сказать, что ты ненавидишь это? Я не сказал ничего негативного, когда смотрел твои фильмы.

– Ты сказал, что предложение слегка не вызывает тошноты и что твое отвращение не так поддается количественному измерению, как ты думал, – напоминаю я ему.

– Это было здорово, – утверждает он.

Я качаю головой.

– Нет, это не так, и я думаю, мы оба можем согласиться, что наши вкусы в кино далеко не совместимы.

– У тебя ужасный вкус, – бормочет он.

– Продолжай говорить такие вещи, и я не дам тебе пончиков, которые я тебе купила, – угрожаю я.

Он сразу оживляется. Что я узнала о Тони за те несколько дней, что знаю его? Он любит поесть.

– Я беру свои слова обратно, – быстро говорит он.

Я улыбаюсь, прежде чем передать ему выпечку в коробке. Он тихо стонет, стягивая их. Примерно в это же время я вспоминаю, что моя сестра просила меня сделать вчера. Я колеблюсь, несколько минут наблюдая, как он ест пончики.

– Я хотела спросить, почему ты больше не плаваешь? – тихо спрашиваю я.

Тони делает паузу, прежде чем посмотреть на меня. Сколько бы мы ни говорили за последние несколько дней, мы не говорили ни о чем реальном. Он вскользь упоминает свою семью, но ничего не говорит о том, через что ему приходится пройти. Мне одновременно радостно и грустно. Поскольку то, что он мне ничего не говорит, означает, что я не могу использовать какую-либо информацию против него. Но также я ненавижу то, что ничем не могу помочь своей семье.

– Я не могу, – бормочет он. – Это больно.

Мое сердце сжимается. Желание стереть всю его боль поражает меня как всепоглощающая потребность.

– Ты собираешься продолжать здесь оставаться? В отеле?

Как ни странно, мы ни разу не встретились в его комнате. Он никогда этого не предлагал, и я не хочу. Может быть, я боюсь того, что произойдет, если мы окажемся в одной комнате вместе. Или, может быть, я просто не хочу, чтобы что-то испортило наш маленький ритуал. Мы оба сидим на крыше, и никто и ничто не может нас потревожить. Когда мы здесь, мир и его проблемы кажутся такими далекими. Несущественными.

– Нет. Завтра я возвращаюсь домой. Мне нужно сделать кое-что важное. Вообще-то, я собирался тебе рассказать, – говорит он, стряхивая сахарные крошки с пончика со своей рубашки, и он выглядит так мило, делая это, что у меня болит сердце.

– Скажи мне что?

– Некоторое время я не смогу приходить сюда. Я скоро буду очень занят.

В глубине души я понимаю, что он говорит мне что-то важное о предстоящей ссоре с моей семьей. Но на первый план выходит разочарование от того, что все это вот-вот закончится.

– Мы еще можем поговорить, – быстро говорит Тони, заметив выражение моего лица. – Хотя, возможно, по телефону. Мне просто нужно быть на сто процентов сосредоточенным, а ты меня сильно отвлекаешь.

Я хмурюсь, не уверенная, нравится ли мне то, что он говорит.

– Что это должно означать?

– Это значит, что я благодарен. За последние несколько недель. Ты мне была нужна, и ты даже не представляешь, насколько ты мне помогла.

Я тупо спрашиваю:

– Это касается твоей работы?

– Да, – говорит он в подтверждение. – У нас есть огромные конкуренты, которые какое-то время крадут всех наших клиентов. Недавно они потопили один из наших кораблей, так что наша битва станет по-настоящему ужасной.

Моя грудь сжимается.

– Как ты планируешь дать отпор?

– Наверное, то же самое, что они сделали с нами, – пожимает плечами Тони. – Ударь их в ответ там, где чертовски больно.

Когда он говорит, в его глазах светится свирепость.

– Ох, – бормочу я. – Звучит напряженно.

– Ага. Так ты дашь мне свой номер или мне придется для этого работать?

Мои кулаки сжимаются. Он не сможет воспользоваться моим номером, даже если я ему его дам. Есть реальный шанс, что завтра правда откроется, и он никогда больше не захочет со мной разговаривать.

– Я дам его тебе, – говорю я тихо.

Тони выглядит удивленным.

– Действительно? С каких это пор с тобой все так просто, блондинка?

– Не все должно быть сложно.

– Однако большинство вещей обычно так и есть.

– Ага, я согласна.

Он понятия не имеет, насколько все осложнится.

Он протягивает мне свой телефон, и я ввожу свой номер, вплоть до того, что добавляю имя контакта.

– Моя любимая блондинка? – Тони читает вслух с ухмылкой. Он смотрит мне в глаза. – Нет, ты моя единственная блондинка.

И больше всего от этого у меня на глазах наворачиваются слезы. Хотя это было бы смешно. Я не плакала уже много лет. И я не собираюсь выходить в стартовом составе из-за Энтони Легана. Когда пришло время уходить, он обнял меня, и я вдыхаю его. Он пахнет лимонами и лосьоном после бритья. Мило.

– Ты выглядишь так, будто я расстаюсь с тобой, – размышляет Тони, наблюдая за выражением моего лица.

У меня перехватывает дыхание, когда он рассеянно крутит в руках прядь моих волос.

– Это было бы смешно, учитывая, что мы не встречаемся, – говорю я.

– Так и есть. Но мы друзья. Верно? – спрашивает он, отстраняясь.

Мои руки дергаются, мне не терпится дотянуться до него и заставить его держать меня подольше. Но я этого не делаю. Вместо этого я натягиваю улыбку и киваю.

– Конечно, мы друзья.

У меня такое ощущение, что завтра к этому времени это слово будет как пепел во рту. Друзья. Как будто такая возможность когда-либо была.

Я оказалась права, когда на следующее утро мне позвонил отец. Он планирует размахивать белым флагом. Следуя идее Катерины. Сегодня вечером мы встречаемся с Де Лукой. Благодаря Тони я без сомнения знаю, что у них нет планов вести переговоры или соглашаться на наши условия. Эта встреча вполне может оказаться ловушкой, и я без колебаний говорю ему об этом. Я уже говорила об этом и Катерине. Даже если это не ловушка, для них это будет только преимуществом, потому что они точно узнают, кто мы. До сих пор Минчетти были призраками в Нью-Йорке. Неизвестные. Теперь мы собираемся открыться людям, которые хотят нас уничтожить. Это плохая идея.

Но папа очень настойчиво требует, чтобы мы встретились с ними хотя бы один раз. И мне ничего не остается, как уйти. У него нет всех фактов. Он не знает, что я встречаюсь с Тони, чтобы получить некоторую информацию.

Это будет катастрофа.

От этой мысли мне становится чертовски плохо.

ГЛАВА 9

Тони.

– Ты, должно быть, шутишь?

– Роман смотрит на меня с совершенно невесёлым выражением лица. – Сейчас не время для истерик, Ти. Это происходит. Мы делаем это.

Моя кровь становится горячей.

– Рома, я уважаю тебя. Я действительно так делаю. Ты мой брат, мой дон, я пойду за тобой куда угодно. Но если ты думаешь, что я войду в комнату, где будет человек, убивший мою мать, и не убью его, ты действительно меня совсем не знаешь.

– Мы не собираемся его убивать. Особенно, когда он добровольно заходит на нашу территорию. Где в этом честь? Мы должны хотя бы услышать, что они говорят.

– К черту честь. Я говорю, что мы убьем их всех и покончим с этим.

Глаза Романа вспыхивают, и он встает на ноги.

– Послушай, я знаю, что ты проходишь через дерьмо. И я это понимаю. Я понимаю. Но подумай, Тони. Что мы на самом деле знаем о Минчетти? Возможно, мы знаем, как выглядит Эдуардо, и знаем, что у него есть как минимум дочь. Но кроме этого, что мы действительно знаем об этой семье? Эдуардо все еще дон? Кто его наследник? – спрашивает мой друг, кладя руку мне на плечо, его глаза темные и напряженные. – У нас есть шанс получить ответы на эти вопросы. Мы поругаемся еще на один день, и я обещал тебе отомстить. Ты получишь это. Но если ты не сможешь контролировать себя на этой встрече, то будет лучше, если тебя там не будет.

Я отталкиваю его руку и смотрю на него.

– Я буду там. Я посмотрю этому сукиному сыну в глаза и ничего не сделаю. Проведи встречу. И молись, чтобы меня никто не разозлил.

Роман вздыхает, и я сажусь на его диван рядом с Майклом.

– Какой план? – Майкл задает вопрос.

– Они встретят нас в здании Данвич на Манхэттене. Это будет застольная дискуссия. Мы пойдем с несколькими капо. Подробности я уже отправил Минчетти. Дон также приводит с собой некоторых своих людей. Я не знаю, сколько их, и это не имеет особого значения. Никакое оружие не допускается.

– Ты должен быть…

Роман меня перебивает.

– Чего ты ожидал? Мы не собираемся воевать, так зачем нам оружие?

Моя челюсть сжимается, но я не отвечаю. Он переходит к другим вещам. Охрана в здании, а затем он рассказывает Майклу о камерах и их планах проверять биографические данные каждого мужчины, который появится сегодня вечером.

– Значит, они просто пойдут в выбранное нами место, которое мы, несомненно, обеспечим до их прибытия? – спрашивает Майкл в какой-то момент.

– Да, – отвечает Роман.

– Они смелые, я им это дам.

Через некоторое время я отключаюсь от них, не особо интересуясь каждой деталью плана. Я работаю над тем, чтобы развить достаточный самоконтроль.

Вскоре пришло время уходить. Мы подъезжаем к зданию, и после пристального взгляда Романа я бросаю оружие на стол у входа. Комната, которую мы выбрали, представляет собой широкую круглую комнату с большим столом для переговоров. Роман садится на стул сбоку. Энцо, попросивший присоединиться к встрече, сидит рядом с ним. Остальные из нас поддерживают донов. Майкл и я. Джейсон рядом со мной. Он лучший друг Энцо, его заместитель. У нас в комнате еще около пяти мужчин. Есть и другие, разбросанные по зданию. И у каждого входа, ведущего в эту комнату, стоит мужчина. Мы приняли достаточные меры предосторожности.

Как только часы бьют семь, прибывают Минчетти, совершенно пунктуальные. Они заходят в комнату. Группу возглавляет мужчина лет пятидесяти. Я сразу без сомнений знаю, что это Эдуардо Минчетти.

Я не могу не чувствовать небольшого разочарования. Это тот человек, которого так боялся мой отец?

Думаю, я мог это видеть. Несмотря на свой невысокий рост, он обладает непоколебимой внешностью и опасной аурой. Его карие глаза холодны и пусты, и я без сомнения верю, что он человек, способный убить невинную женщину.

Ни Роман, ни Энцо не стоят при их прибытии, и я могу сказать, что он этим недоволен. Мои глаза отслеживают каждое его движение. Я смотрю, как он садится напротив донов на другой стороне стола. Больше никто из его партии не занимает места. Это значит, что он все еще дон. Хорошо.

В комнате тихое напряжение. Я пристально смотрю на Эдуардо, а он еще ни разу на меня не посмотрел. Я жду, кто заговорит первым: Роман или Энцо. Но Эдуардо знает. И, к моему чертовому удивлению, ублюдок улыбается.

– Привет ребята.

Это делают мальчики. Температура в комнате понизилась на несколько градусов. Он разговаривает с некоторыми из самых влиятельных людей Нью-Йорка, и ему лучше вести себя так.

– Эта встреча очень быстро станет очень неприятной, если ты не проявишь ни капельки уважения, Эдуардо, – говорит Роман жестким голосом.

–:Конечно. Моя ошибка, – улыбается Эдуардо. Это тревожит. – Вы оба так молоды. Не думаю, что я когда-либо встречал дона столь же молодого, как ты. Ты проделал хорошую работу, руководя своей империей. Отличная работа.

Руки Энцо сжимаются в кулаки. Я не знаю, почему Роман так беспокоился о том, чтобы держать меня в узде. Энцо может взорвать эту встречу быстрее, чем я. Мне бы хотелось, чтобы он это сделал.

– И ты проделал феноменальную работу, возглавив свою, Эдуардо. Каково это – наконец-то выбраться из укрытия? – Энцо задает вопрос. – Я думаю, мне было приятно прятаться все это время?

Я почти смеюсь.

Взгляд Эдуардо становится жестче.

– Хватит, Руссо. Мы здесь, чтобы вести переговоры. Думаю, в первую очередь следует отказаться от представлений.