Текст книги "А у нас во дворе…"

Автор книги: Эсфирь Цюрупа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава 8. «КУБИКИ»

Родион ещё не пришёл из школы. Ариадна гуляет одна. Как назло, никого из ребят во дворе нет. Ариадна разговаривает с Рыжиком. Спрашивает, какая кошка из подвала ему больше нравится: рыжая или белая с черными пятнами? Рыжик слышит слово «кошка» и носится с лаем по двору, вспугивая голубей.

Ариадна разговаривает с вороной Тетёхой. Тетёха сидит на фонаре, глядит жадным блестящим глазом на детские сырки.

– Я тебе! – грозит ей Тамара Васильевна.

– Только попробуй, сунь сюда клюв! – грозит Ариадна.

«Карр…» – отвечает Тетёха. С нею тоже не больно поговоришь.

Тамара Васильевна снимает с маленького грузовика коробки с молоком и кефиром. Ей помогает шофёр и дядя Валера, у него обеденный перерыв. Он спрашивает у очереди:

– Разрешите мне первому?

– Пожалуйста! – отвечает очередь. Он срезает углы с пакетов, выпивает подряд три пол-литра молока. Обтирая губы, удивлённо глядит на свою каску, висящую на поясе. В каске мяучит маленький рыжий котёнок.

– Нашёлся! – радуется его хозяйка. – Как ты сюда попал?

А из-за покупателей глядят озорные глаза. Ариадна!

– Ну, заяц, погоди! – Дядя Валера вмиг поймал её, высоко поднял и, несмотря на её весёлый визг, стал крутить вокруг себя. – Два витка вокруг земного шарика, три витка. Запущу на Марс!

– И меня! И меня! – закричали маленькие мальчишки. Дядя Валера подхватил их тоже.

– Вышли на траекторию! Невесомость! Пять витков, шесть… – Сдвинул с рукава чью-то ногу, взглянул на часы. – Всё! Приземление! – и опустил ребят на планету Земля.

Только ушёл дядя Валера, как вернулся из школы Родион.

– Я пятёрку получил по математике! – сообщает он Ариадне и мальчишкам. – Вы можете сосчитать, сколько ног у трёх кур? А сколько углов у пятиугольника? Ладно, помогу, только ранец отнесу.

Тамара Васильевна надевает белый фартук, раскладывает товар. Ариадна развлекает её разговорами. Объясняет, как играют гаммы, все клавиши нажимают по очереди. Показывает, как надо перекладывать пальцы, чтобы её маленькой руки хватило на восемь клавиш. Она поёт: «До, ре, ми, фа, соль, ля, си, до…» – от низких толстых звуков вверх, к тоненьким, и обратно.

– Так-так-так, – соглашается Тамара Васильевна, занятая своим делом. – Значит, ты теперь учишься музыке? Хорошо.

Ариадна трясёт косичками, и капор лезет на макушку.

– Не-а, я перестала. Меня мама ругает, и папа ругает, и бабушка – зачем бросила музыку? А я всё равно не стала ходить. Надя не хочет научить сразу играть быструю музыку, а заставляет играть медленно, каждой рукой отдельно, и в ноты глядеть, и считать всякие хвостатые восьмушки. А сама-то играет – не считает. И в ноты не глядит.

– Сразу ничего не даётся, – отвечает Тамара Васильевна.

– А я хоту сразу!

Подходят женщины, спрашивают:

– Сметана есть?

– Есть, – отвечает Ариадна.

– Яйца есть?

– Есть, – опять отвечает Ариадна.

– Девочка, да помолчи ты, пусть продавец ответит!

А Тамара Васильевна говорит:

– Она всё правильно отвечает. Что вы к ребёнку придираетесь? Ну-ка спой, девочка, что-нибудь, пока я товар разложу.

– Я все песни знаю! – хвастает Ариадна и поёт «Калинку». Но Тетёха каркает во все воронье горло, требуя угощения. За её карканьем пения не слышно, и Ариадна уходит.

Родион встречает Ариадну уже на лестнице. Она озорничает. Тянется к чужим звонкам, но достать не может.

– Подними меня, пожа-алуйста!

Он знает, что поднимать не надо. Но ему тоже нравится, как звонят звонки, каждый на свой лад. Один поёт, как птица. Другой выговаривает: «Дзинь-дзинь», будто здоровается: «Добрый день!»

Родион поднимает Ариадну, она звонит, и оба убегают по лестнице.

– Кто там? Кто звонил?! Безобразники! – летят вслед голоса.

А один старик, кашляя, сказал:

– Разве это дети? Бесчувственные ихтиозавры, а не дети.

Ариадна смеётся, зажимая рот рукой:

– Здорово мы их переполошили. Так им и надо! – И ускакала.

Родион не спешит спускаться. Ему надо обдумать: за что так и надо? Ему нравилась игра – звонить и удирать, а теперь оказывается – они ихтиозавры, да ещё бесчувственные? «Всё получилось не так, – сердится на себя Родион. И решает бесповоротно: – Больше не будет по-Некотухиному. Теперь я буду на неё влиять».

Приняв решение, Родион успокаивается и уже думает совсем про другое. Во дворе он сообщает Ариадне новость:

– У меня в комнате темно, будто ночь. Мама занавеску заколола булавкой. Придётся делать уроки с лампой.

– Почему? – удивляется Ариадна.

– Кран на стройке мешает, моя голова всё время туда поворачивается. Вчера грузовики опять привезли громадные кубики. Кран их снимал на землю. Что за кубики?

Ариадна фыркнула как кошка:

– Будешь думать сто лет! Я как взгляну – сразу пойму!

Побежала, отодвинула доску, где дядя Валера пролезает. Ариадна вмиг переступила нижнюю перекладину забора. Родион схватил её за руку.

– На воротах написано: «Родители, не пускайте детей на строительную площадку – опасно для жизни…»

Но она вырвалась. Никаких родителей рядом не было. Родион почувствовал, что от опасности Ариадну может спасти только он. Он даже забыл, как сильно ему хотелось поглядеть на кубики. Он должен быть рядом с Некотухой.

И Родион шагнул вслед за нею.

Глава 9. МАЙНА-ВИРА!

Перед ними высился строящийся дом, а на земле, совсем рядом, тут, стояли большие кубики без окон, без дверей.

– Видишь, наверху у них по четыре железных уха…

Никто Родиону не ответил. Он оглянулся. Ариадна исчезла.

– Некотуха! Где ты?

– Хихоньки-хахоньки! – Она высунула голову из-за кубика и сообщила: – Двери у них есть, да ещё и окна! Иди сюда скорей!

Людей не было видно. Ребята обошли один кубик, второй, третий. Все оказались с дверями, в двери – стеклянное оконце. Двери были заперты и запечатаны пломбами.

– Ну и что это? – спросил озадаченный Родион.

– Как посмотрю внутрь – сразу догадаюсь, – сказала Ариадна.

– Каждый дурак догадается, если увидит что внутри, – рассердился Родион. – Хвастунья ты…

– Вот если бы дверь открылась! – размечталась Ариадна.

Удивительная это была девочка! Только задумает желание, и – как в сказке! – оно исполняется. Они услышали шаги и мужские голоса, отскочили и спрятались за бочку. К кубикам подошли трое. Первый – солидный, в шляпе и пальто. Двое – в рабочих стёганках, оранжевых жилетах и касках, как у крановщика – Валеры.

Один из тех, что в каске, сказал:

– Вот они, санблоки с вашего завода. Мы без вас их не распечатывали («Ага, – подумал Родион, – значит, кубики по-строительному называются «санблоки». Понятно? Не понятно»).

– Вижу, товарищ прораб, – ответил тот, что в шляпе. Родион знал, что «прораб» – значит «производитель работ», очень важный человек на стройке. Прораб сказал:

– Теперь мы в вашем присутствии распечатаем санблоки и убедимся, что всё в них в порядке. Зачем нам поднимать их наверх с недоделками? Проверим на земле. А если что не так, составим акт, и пусть вас за бракованную продукцию оштрафуют.

«Наверное, акт – что-нибудь страшное», – подумал Родион, потому что тот, кто в шляпе, эту шляпу поднял и платком вытер лысину. Вспотел. Взволновался, видно. А прораб продолжал:

– Санблоки распечатает бригадир комсомольской бригады Владимир Владимирович. Приступай, Володя.

А бригадир Володя предложил:

– Сейчас все подряд распечатаем, проверим. Если порядок, дам команду поднимать.

Мужчина в шляпе сорвал с двери пломбы, бригадир Володя открыл дверь, и они оба вошли внутрь кубика. Их голоса слышались гулко, как из бочки.

– Бум-бум-бум, – тихим басом передразнила их Ариадна.

– Я ж гарантировал, что всё в порядке, – сказал представитель завода, выйдя из кубика. И они пошли дальше, открыли второй, третий кубик.

Ариадна скакнула вперёд, к открытой двери кубика, и её шаги раздались в гулкой глубине.

Родион перепугался: «Залезла внутрь! Да мало ли что с ней там случится! Ещё неизвестно, может, санблоки электрические? А вдруг её там током дёрнет?» Ноги уже несли его вслед за нею.

Они оба стояли теперь в кубике и оглядывались, изумлённые. Снаружи, на строительной площадке, всё было серое и чёрное. Серая цементная пыль лежала на грязном снегу. В колеях, продавленных тяжёлыми бульдозерами, стояла чёрная вода и плавали осколки грязно-серого льда.

А тут стены блестели, облицованные белоснежной плиткой. Над ванной и раковиной поблёскивали серебром краны. И белей белого снега была ещё одна белая посудина с белыми боками.

Кубик оказался сверкающей чистотой, уже готовой ванной комнатой.

Ариадна покрутила серебряный кран, вода не пошла.

Родион сообразил: трубы ещё не подключили. Нельзя же с длинными трубами, полными воды, наверх тащить.

Опять послышались шаги и голоса. Ариадна шепнула:

– Бежим скорей!

Но было уже поздно. Уверенная рука накрепко закрыла дверь. Теперь свет проникал только сквозь оконце.

И прозвучала команда бригадира Володи:

– Эй, на кране! Цепляй!

И далёкий голос дяди Валеры ответил:

– Даю-у! Держи-и!

И стукнули о крышу тяжёлые крюки, спущенные крановщиком.

– Есть! – крикнул бригадир. Его шаги простучали вокруг стен, и было слышно, как он цеплял крюки к железным «ушам».

– И-и-и-и… – тоненьким голосом запищала от страха Ариадна.

– Тихо! – шёпотом приказал Родион, и она замолчала.

– Вира, вира помалу! – крикнул бригадир за стеной. Закряхтели, натягиваясь, тросы, пол качнулся, и стены качнулись, и маленькая белая комната стала плавно подниматься вверх.

– Ай-яй-яй, мамочки-и! – пропищала Ариадна. – Ма-амочки…

Но Родион, хотя тоже был очень испуган, сказал ей:

– Теперь не хныкай, а терпи. Сами залезли.

А кубик поднялся высоко. Если бы дотянуться до оконца, Ариадна и Родион увидали бы внизу крышу своего десятиэтажного дома с телевизионными антеннами, и свою улицу, и бегущие крошки-машины.

Кран повернул длинную шею. Теперь кубик завис над верхним этажом, где в квартире без крыши уже стояли стены между комнатами. Крановщик стал осторожно спускать санблок на приготовленное для него место. Туда уже подведены трубы, по ним скоро придёт горячая и холодная вода и в ванную, и в душ, чтобы могли купаться маленькие и взрослые жильцы будущей квартиры.

На этаже, пока открытом небу, снегу и ветрам, молодые парни и девушки, в оранжевых жилетах, монтажники и сантехники, у которых очень ответственная работа – они ставят в доме все трубы, батареи отопления, все ванны и души, – они, приговаривая «майна-майна помалу», приняли кубик в свои руки и помогли ему стать на место.

И когда кран пошёл за следующим санблоком, все эти отважные люди, которые не боятся никакой высоты, вдруг замерли от испуга.

Потому что из санблока, как из глубины пещеры, донёсся к ним тоненький, пронзительный крик:

– Ай-яй-яй, мамочка-а!

– Открывайте скорей! – заговорили монтажники и сантехники, сбежавшиеся на крик. – Да скорей, скорей же!

Когда распахнули дверь, увидали плачущую девочку. Она сидела на корточках в белой ванне, уцепившись руками в красных рукавичках за края. И увидали мальчика, который стоял ни за что не держась, широко расставив ноги, как моряк на качающейся в шторм палубе.

И тогда один из монтажников, наверно самый главный, потому что он был с усами, сказал:

– Приехали? Пожаловали? Вылезайте, горе-космонавты!

– Ой, мамочки-и!.. – на всякий случай ещё раз пропищала Некотуха.

Усатый строго сказал:

– Да нет уж. Тут не только мамочкам-папочкам отвечать придётся за такое безобразие, а всей нашей бригаде. И ведь надо же, такое чепе на стройке! Невиданное чрезвычайное происшествие! Да вы понимаете, какая опасность вам грозила? Никому, даже нам, строителям, охрана труда не разрешает подниматься на кране. Да мало ли что может случиться! Крюк может сорваться, трос заесть – и ни туда ли сюда, пока отремонтируют, вам висеть! А если ураган налетит! Бывает, что и кран повалит! Конечно, редкий случай, а всё же может быть.

Все вокруг молчали. Ариадна всё так же сидела в ванне на корточках, капор стоял на макушке, торчали растрёпанные косицы.

Глядя на строгого усатого монтажника, Родион сказал, не опуская глаз:

– Это я виноват. Только я один.

Глава 10. БОЛЬШИЕ НЕПРИЯТНОСТИ

Неприятности были большие. Под вечер бригадир Володя и крановщик дядя Валера пришли к папе и маме Родиона. Рассказали, что после смены на собрании бригаде крепко влетело. Потому что, если дети смогли забраться в санблок и кран поднял их на высоту, значит, нет у бригады зоркого контроля, плохая она хозяйка. И отобрали у бригады почётное Красное знамя, и лишили премии.

Родион пришёл домой, когда разговор был уже в разгаре. Он стоял в прихожей и видел, как мама волновалась, кусала губы, а папа накрыл ей руку своей ладонью, словно сказал: «Держись, я с тобой».

А у Некотухи дома разговор был такой важный, что мама перестала печатать, прибежала, села на диван рядом с высоченным дядей Валерой и вдруг показалась Ариадне такой маленькой и беззащитной со своими кудряшками и огромными круглыми очками, что Некотухе захотелось плакать. А бабушка Ариадны сказала:

– Мы их ростам, мы и в ответе.

Больше Некотуха ничего не слышала, папа закрыл дверь.

Когда гости ушли, Ариадна взглянула в его рассерженное лицо и сразу поняла: сейчас будет разговор про ненавистное «нельзя».

– Дочка, когда на светофоре зажигается красный свет, что он значит? – спросил папа.

– Стоп, идти нельзя! – удивилась Ариадна. При чём тут светофор?

– А ты через него, как дурная коза, перепрыгиваешь, – добавила бабушка.

Пришёл Родион, сердитый. Мама только что сказала ему:

– Я уверена, ты вслед за Ариадной полез на стройку и в санблок. Ты же старше! Правду сказала мне соседка, что ты бычок на верёвочке!

Про бычка обидно. Сейчас на прогулке Родион раз навсегда заявит Некотухе, что не станет слушаться её.

Но Ариаднин папа не пустил их гулять.

– Погоди, Родион, у нас серьёзный разговор… Нет такого закона, дочка, «хоту-не-хоту». Ты сама его выдумала. Мало ли что тебе захотелось, в голову взбрело? Вот из-за твоего дурацкого «хоту» людей премии лишили!

– Ты ей скажи просто: нельзя лазать, куда нельзя, – заспорила бабушка. – Мала ещё понимать про премии.

– Отлично поймёт, – возразил папа. – Помнишь, в магазине она захотела, чтобы ты ей немедля купила того лупоглазого мишку. А у тебя денег не хватило. Какой рёв она подняла! А эти ребята из бригады, дочка, мечтали на свою премию – кто маме посылку послать, кто лыжи купить, кто на теплоходе по морю поехать. И всё сорвалось из-за того, что наша «принцесса» сказала своё дурацкое «А я хоту!», и полезли вы оба с Родионом, куда нельзя, и всем сделали плохо. – Папа посмотрел на нахохленную Ариадну. – Короче говоря, не умеете людям ни в чём помочь, так хоть не мешайте им!

Бабушка заступилась за Родиона:

– Родион много помогает своей маме.

– Я тоже помогаю, – обиделась Ариадна. – Я бабушке на даче ступеньки мыла.

– Да почему же бабушке? – возмутился папа. – А ты по ступенькам не ходишь, по воздуху летаешь?

Бабушка улыбнулась: вспомнила, как было дело.

«Внученька, – сказала она летом на даче, – начинай мыть с верхней ступеньки».

«А я хоту с нижней!» – ответила Ариадна. Вымыла, полезла с тряпкой, полной воды, на вторую, третью, и вся грязь с них потекла вниз, на чистую ступеньку.

«Нет уж, – взмолилась тогда бабушка, – такое мытьё мне не в помощь. Ступай играй!»

Ариаднин папа сказал ребятам:

– И не воображайте, что, помогая взрослым, вы делаете великое одолжение. Взрослые всё для вас делают, всё! – и ушёл в ванную бриться.

Сквозь незакрытую дверь в зеркале стало видно, как он кисточкой намыливает щёку.

– И для меня делают? – удивилась Ариадна.

– А как же? – спросил намыленный папа из зеркала. – Кто наш дом построил? А кто куртки ваши тёплые сшил? А книжку кто сочинил и картинки нарисовал? Всё – взрослые.

– И мороженое они делают! – радостно откликнулась Ариадна.

Папа, подняв двумя пальцами нос, бритвой снял пену с губы. Из зеркала он сказал бабушке:

– Когда только вырастут? Когда поймут, что всё прекрасное делается человеком?

Ариадна запрыгала и запела:

– Я чело-чело-чело, прекрасный человек!

– Дурашка ты, вот кто! – откликнулась бабушка.

Папа вошёл в комнату, прижимая полотенце к выбритому лицу.

– К сожалению, дочка, ты пока ещё не совсем человек.

– Почему не совсем? – Она перестала прыгать. – Вот у меня голова с кудряшками, как у мамы, и нос, как у всех людей, и две ноги, и две руки. И я уже считаю до двадцати и не пропускаю девятнадцать. Правда, Родион?

Родион кивнул: правда, не пропускает.

– Ну чего, чего, чего мне ещё не хватает? – наступала Ариадна на папу.

– Человечности, дочка, вот чего не хватает, – ответил папа.

– Какой ещё… человечности? Не знаю, что такое!!! – обиженно крикнула Ариадна.

А бабушка сказала:

– Кто в квартиры без толку звонит, покоя не даёт? Больных людей заставляет с постели вставать? А может, там весточку ждут от сына или от внучки? Или письмо важное, заказное, с марками. Откроют дверь – и никого нет.

Ариадна исподлобья поглядывает на бабушку. Запало Некотухе в голову письмо – важное, заказное, с марками.

– Бабушка! А внучка им напишет обязательно?

– Напишет. Как же иначе?

Родион решал в голове трудную задачу: как же так? От одного и того же дела одним людям весело, а другим плохо? В задаче не было цифр, потому ответ быстро не получался.

– До свидания, я ушёл, – одевшись, сказал папа Ариадны.

Некотуха вдруг прибежала за ним в прихожую.

– Папа, а как люди помогают людям?

Папа удивился: серьёзный вопрос.

– По-разному, – ответил он. – И малая помощь нужна. И такая бывает помощь, что спасает жизнь человеку. – Он попросил бабушку: – Мама, расскажи им, пожалуйста, ту старинную легенду. Пусть наша Ариадна узнает, как она стала Ариадной.

– Я и так Ариадна, – заспорила Некотуха.

Но двери за папой закрылись.

– Только я по-своему буду рассказывать, не по книжке… Пошли на кухню, мне надо обед готовить, – позвала бабушка.

Глава 11. КАК АРИАДНА СТАЛА АРИАДНОЙ

Бабушкины руки проворно работали, и она не спеша вела свой рассказ:

– Жил-был в давние-предавние времена правитель города Афины Эгей. И родился у него сын Тесей. Рос мальчик не у отца во дворце, а далеко в горах. Жил там вместе с матерью у деда.

Подрастал Тесей, и дед учил внука всякому труду и всякому умению, чтоб стал он хорошим работником и славным воином.

Когда минуло нашему Тесею шестнадцать лет, никто в округе не мог с ним сравниться по уму и красоте и по меткости в стрельбе.

Вот тогда мать привела его к могучей скале и сказала:

– Сдвинь скалу, под ней спрятан отцовский меч и золотые его сандалии. Возьми их и иди к отцу – повелителю Афин.

Толкнул Тесей скалу и легко сдвинул её с места. Взял меч и сандалии и отправился в путь.

Ох и трудный был тот путь, ребятки, ни в сказке сказать, ни пером описать. Уж сколько подвигов совершил Тесей, всех не припомню. В жестоких битвах победил он великанов, злобных разбойников и людоедов, которые мешали людям жить.

Однако самый главный его подвиг был впереди, – сказала бабушка. Она вытерла руки, села к столу. – Пришёл наш Тесей в Афины и увидел, что все жители там печалятся. Он спросил, в чём беда. И узнал, что с острова Крита, от критского могущественного царя, прибыли послы за данью. А дань эта страшная: должны Афины через каждые девять лет посылать критскому царю по семь самых прекрасных юношей и по семь девушек. А там, на острове Крите, пленников запирают в огромный дворец Лабиринт, из которого нельзя найти выхода. И в глубине того Лабиринта живёт Минотавр – чудовище с туловищем человека и с головой быка. И пожирает пленников.

Задумал наш Тесей смелый план: решил взойти вместе с пленниками на корабль, поплыть с ними на остров Крит и убить страшного Минотавра.

Но не удалось Тесею пронести на корабль свой меч, и, как все пленники, он поплыл безоружным.

Пристал корабль к берегу, высадили всех юношей и девушек, и Тесея нашего, и погнали к критскому царю. А он приказал немедля всех отправить на лютую смерть в Лабиринт.

Но приметила юного героя Тесея царская дочь Ариадна. Сразу полюбила его и решила спасти…

Некотуха вмешалась:

– Тоже Ариадна, как я? – спросила она.

А бабушка продолжала свой рассказ:

– И вот, в тайне от злого отца, Ариадна дала Тесею острый нож и клубок ниток. И шепнула:

«Как втолкнут вас в Лабиринт, запрут двери, ты привяжи конец нити от клубка у самого входа».

Так он и сделал. Привязал конец нити и смело пошёл по запутанным, глухим переходам Лабиринта в самую его глубину. А клубок в его руке меж тем всё разматывался.

В глубине пещеры бросился навстречу Тесею разъярённый Минотавр, с громадными рогами. И начался у них смертный бой. Много раз нападал Минотавр, но Тесей отражал его удары ножом Ариадны. И наконец вонзил нож в самое сердце чудовища.

Когда рухнул Минотавр замертво, пошёл наш Тесей обратно, держа путь по спасительной нити Ариадны. По ней вышел он из Лабиринта и вывел на волю всех афинских девушек и юношей.

А у входа встретила его Ариадна, радостная и счастливая…

Бабушка посмотрела на ребят – они слушали, не сводя с неё глаз.

– Вот, внученька, когда ты родилась, мама и папа всё думали, каким бы красивым именем тебя назвать. Вспомнили эту легенду и решили: «Назовём дочку Ариадной. Пусть будет такая же добрая, заботливая и сообразительная. Пусть помогает людям…» – Бабушка вздохнула: – Только не получилось из тебя Ариадны, а получилась Некотуха.

– Нет, получилось, получилось! – воскликнула Ариадна. – Просто я не та Ариадна, а другая, но тоже хорошая!

Родион сказал:

– Наша Ариадна правда хорошая. Просто пока ещё никто об этом не догадался. Потому что – так говорит моя мама – эта девочка как залезет в бутылку с узким горлышком, так вылезти не может.

– В бутылку? – удивилась бабушка. – В какую бутылку?

– Да, – подтвердил Родион. – Такая невидимая бутылка с узким горлышком, Некотуха туда как залезет – всё! Попалась. Вылезти не может. И ей самой там очень-очень плохо.

Выслушав всё это, бабушка подумала-подумала и попросила:

– Вот ты, Родион, и помоги ей. Ты старше и октябрёнок, – значит, ответственный человек.

Он молча кивнул головой.

И бабушка положила перед ним и Ариадной по очищенной морковке.