Текст книги "Меланиновый синдром"

Автор книги: Эрвина Ловелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Тебе идет с длинными волосами.

Роза хотела сказать, что на самом деле они нарощенные, но, умолчав об этом, в итоге просто кивнула и вежливо улыбнулась: мол, спасибо за комплимент. Сколько себя помнила, она всегда мечтала о длинных роскошных волосах, мучилась, отращивала, перепробовала кучу дорогущих бальзамов, сбилась со счета, сколько раз записывалась в разные салоны на всевозможные оздоровительные процедуры, но ничего не помогало. Не росли ниже лопаток, и все тут!

В конце концов она не выдержала и вернулась в один из этих самых салонов, где за двенадцать тысяч получила локоны своей мечты.

– Ладно, мне бежать надо, а то Геля потеряет, – Роза бросила взгляд на наручные часы. Обычно к четырем, максимум к пяти часам она уже всегда дома, но сегодня задержалась. С тех пор как, помимо всякой бумажной работы, ей пришлось еще и преподавать, она была вынуждена больше времени тратить на университет. Ей не особенно хотелось этим заниматься, она согласилась исключительно по просьбе декана. И теперь четыре раза в неделю читает лекции по биологии для почвоведов и небиологических специальностей. – До завтра, – небрежно махнула Антону рукой, параллельно с этим пытаясь понять, где бросила куртку.

– Да ладно, посиди еще с нами. Ну хоть полчасика. Давайте хоть чай попьем, что ли. За встречу. А то когда еще втроем соберемся? – Антон заулыбался. В последнее время Роза не так часто видела его на кафедре, он был занят какими-то проектами. И Роза бы слукавила, если б сказала, что не скучает по его непринужденности, по его темпераменту, сарказму и болтовне. Антон всегда был приятен в общении и легок на подъем, люди к нему тянутся. Таким его запомнила Роза, таким он и остался. Нисколько не изменился. Как будто она и не уезжала в Санкт-Петербург на столько лет. Вот бы сейчас как в студенческие годы…

Пока Антон ставил чайник и распечатывал коробку конфет, одновременно разговаривая с Пашей, Роза то переставляла с места на место уродливый кактус, который уже, наверное, лет десять стоит возле этого компьютера, то делала вид, что ей очень хочется собрать еще более древний кубик Рубика – «сувенир» их кафедры. Несколько раз она пыталась включиться в разговор, но постоянно чувствовала себя не в своей тарелке.

– Кстати, вы, может быть, слышали… Ну ты-то, Роза, точно должна была слышать, – возбужденно затараторил Антон, прихлебывая чай. – В Москве и… еще в нескольких университетах по всему миру планируют открыть кафедру астробиологии. Астробиологии, представляете! И причем это не просто какие-то там разговоры, а есть уже конкретные проекты. Я сначала думал, что все это хрень – ну согласитесь, маловероятно, что на это финансирование пустят, по крайней мере, у нас в стране, – ан нет, оказывается, не пиздеж. Ваня, он сейчас как раз в Москве работает – помните же его, толстый такой – это подтвердил. Сказал, что у них в университете тоже планируют открыть года через три, может, больше.

– Да пиздабол этот твой Ваня, – Паша бросил мимолетный взгляд на Розу, которая сидела напротив него с совершенно измученным видом, даже не притронувшись к чаю. – Пиздит он как дышит. Я тут, походу, один не в теме, что это за астробиология, – Паша был далек от «всего этого теоретического», просто искал любой повод пообщаться со старыми знакомыми… с Розой.

И, похоже, это будет сложнее, чем он думал. Общих тем для обсуждения у них, оказывается, осталось не так много. Да и остались ли вообще?

– Астробиология? – но общаться в итоге приходилось с Антоном, который отвечал на вопросы без какой-либо задней мысли. – Ну это, грубо говоря… В общем, это та же биология, только инопланетная.

– Это как?

– Ну, как бы тебе объяснить… Эх, поэтому-то я и ненавижу преподавать! – Антон едва не расплескал свой чай. – Короче, следи за мыслью. В общем, на основе собранных данных о той или иной планете мы можем предполагать, какой может быть жизнь на этой самой планете. Вот как-то так.

– Ну ты, Антош, загнул. Мог бы и на человеческом языке объяснить. Эйнштейн хуев.

– Пошел на хуй.

– Во-о-от, узнаю нашего Антоху.

– А ты, Роз, что-то слышала об этом? – Антон посмотрел на растерявшуюся коллегу.

– Ну я как-то разговаривала с… Ой, я сейчас, – услышав, как в сумке завибрировал телефон, Роза отошла в сторонку.

Входящий вызов от Ангелины.

«Наверное, потеряла меня. Время-то уже!»

Но когда вместо «Привет, ты где?» Роза услышала в трубку истошные рыдания, едва не выронила мобильник из рук. Да что уж там мобильник, у нее сердце чуть не остановилось!

– Гель, пожалуйста, успокойся, – Роза отчаянно пыталась не потерять остатки самообладания, но, слыша, как заходящаяся в истерике младшая сестра не может связать даже двух слов, сама уже оказалась на грани. В голове перебирались десятки вариантов, ведь произойти могло все что угодно. – Ты сейчас где? Ты не дома? Что случилось?

Антон и Паша с разинутыми ртами смотрели на Розу, которую уже всю колотило, и, наплевав на тактичность, пытались вслушиваться в телефонный разговор.

Со слов Ангелины, которые было практически невозможно разобрать из-за душераздирающего плача, Роза только поняла, что ей стало плохо в университете и ее увезли по скорой во вторую городскую больницу. Еще она услышала что-то про аппендицит и беременность, но как связать это воедино, сообразить не смогла.

– Успокойся! Я сейчас приеду!

Она сгребла со стола кое-какие свои вещи в сумку и, даже не попрощавшись со старыми приятелями, опрометью бросилась в коридор. Ее окрикивали, но она ничего вокруг себя не слышала. Уже несколькими секундами позже Роза спускалась вниз по лестнице, в холл, и на ходу набирала такси.

– Роз, постой! – если б нагнавший ее Паша не схватил бы ее за запястье, она бы точно не остановилась. За ним, на несколько ступенек выше, с обеспокоенным видом стоял Антон. – Что случилось? Ты так быстро убежала, даже куртку не взяла, – Павел накинул пуховик на плечи бывшей подруги.

– Т-там… Ангелине стало плохо, она попала в больницу. Я н-ничего не пон-няла, что она сказала… Что-то про аппендицит вроде бы. Мне срочно надо ехать!

– Да постой же! – Паша вновь поймал Розу за руку, тем самым не давая ей поднести телефон к уху и вызвать такси. – Давай я тебя довезу.

***

– Как, как это могло получиться? – Роза попыталась посмотреть в красные от слез глаза Ангелины, но та постоянно отворачивалась и отводила взгляд. Всю дорогу из больницы до дома Роза задавала ей один и тот же вопрос, но ответ никак не укладывался у нее в голове.

– Ничего не было, клянусь! – глотая слезы, гнула свое Ангелина. По приезде домой Роза сразу сбегала в аптеку и купила несколько тестов. Ангелине пришлось сделать их. Все оказались положительными. И теперь она, совершенно ничего не понимая, сидела с опущенной головой, как на допросе, и мяла в руках инструкцию по применению к одному из тестов.

Не было совершенно никаких идей, как объяснить эту ситуацию Розе. Как вообще можно что-то кому-то объяснить, если сам понимаешь, что любое объяснение в данных обстоятельствах – больше, чем просто абсурд. Такого никак не может быть! Это противоречит всему: здравому смыслу, логике, физиологии.

– Гель, послушай, – Роза взяла сестру за руку и наклонилась к ней, понизив голос до полушепота. – Скажи правду. Я же не буду тебя ругать за это.

Ангелина отняла свою ладонь. Слезы встали тугим комом поперек горла, она даже толком не могла говорить, но, с усилием проглотив этот ком, севшим, заплаканным голосом выдавила:

– Я н-не м-мог-гу быть б-беременной, к-как т-ты н-не пон-нимаешь. Я ведь н-никогда н-ни с кем… Ну, т-ты пон-нимаешь.

Резко выдохнув, Роза распрямилась, начала ходить взад-вперед, закрыв лицо ладонями, стараясь прийти в себя.

– Может, у тебя появился мальчик в универе? – хотела начать издалека, но получилось прямо в лоб.

– Нет!

– Ну а от кого ты тогда забеременела? Гель, пожалуйста, скажи мне. Ты же знаешь, я всегда буду на твоей стороне.

– Я не знаю!

– Гель…

– Я ведь всегда была дома, с тобой! И никакого мальчика у меня нет!

– Успокойся, – Роза присела на диван рядом с ссутулившейся Ангелиной, положила свою ладонь поверх ее ледяных рук. Та не шелохнулась. – Я просто пытаюсь понять, как? Ты ведь уже взрослая и сама прекрасно знаешь, что так не бывает. Если ты беременна, то, очевидно, ты с кем-то… ну… встречалась или встречаешься.

Только сейчас за время всего разговора Ангелина подняла голову и совершенно затравленно посмотрела на старшую сестру. В горле сильно щипало от слез, боль в животе более или менее отпустила, но периодически все-таки возвращалась и давала о себе знать. Вот и сейчас внизу снова все сдавило жутким спазмом, вынуждая слегка сжаться.

Роза все еще выжидающе смотрела на Ангелину, но когда стало ясно, что той нечего сказать, мягко спросила:

– У тебя ведь была задержка? Почему ты ничего не сказала?

– Да у меня эти задержки постоянно. Я даже значения не придала.

Убрав ладонь с рук Ангелины, Роза легонько коснулась ее плеча, давая понять, что все хорошо и не стоит переживать.

– Я обязана спросить, – голос стал немного тверже, что заставило Ангелину напрячься в ожидании чего-то неприятного. – Как думаешь, у тебя за это время могли быть еще провалы в памяти? Или какие-нибудь… странные приступы? Не знаю, как правильнее выразиться. У тебя в последнее время не возникало ощущения, что ты чего-то не помнишь? Может, ты мне чего-то не рассказывала?

– Чт-то? Нет.

– Почему ты так неуверенно ответила? Ты сомневаешься?

– Нет, ничего такого! Я всегда дома, мы обе практически всегда дома, я никуда не хожу!

– А тогда?

– Что «тогда»?

– Ты сидела с этими… со своими одногруппниками. Допоздна, причем.

– Да, но… Мы посидели, а потом я вызвала такси и СРАЗУ ЖЕ поехала домой. Это бред! – Ангелина рубанула ребром ладони по воздуху.

– Прости, я просто… пытаюсь хоть как-то разобраться в ситуации.

Последние часы Ангелина и сама была занята этим. Она судорожно пыталась придумать хоть какое-то объяснение случившемуся – даже не для Розы, для себя. Но все это настолько выходило за рамки разумного, что полностью ломало мозг.

– Я… – Ангелина опять всхлипнула, и это заставило Розу буквально напружиниться всем своим телом. Она снова, уже более осторожно взяла сестру за руку. – Я слышала, чт-то.. что при н-некоторых видах рака т-тест на б-беременность д-дает п-полож-жит-тельный рез-зультат, – уже во всю рыдая, сказала Ангелина, хотя не собиралась делиться конкретно этой догадкой. – А в-вд-друг у м-меня опухоль!

– Ну какая опухоль, ты че городишь.

Они обнялись, и Ангелина несколько минут ревела Розе, которая гладила ее по волосам, в плечо.

– Как думаешь, как лучше сказать об этом родителям? – Роза уж думала, что вообще не решится подвести разговор к этому неприятному и страшному для них обеих моменту. Она заранее знала, какая реакция последует за ее словами. – Они…

– Стоп, – Ангелина, как по щелчку, перестала плакать, решительно вытерла слезы, отстранилась от сестры и посмотрела ей прямо в глаза, в упор. – Не говори пока ничего родителям. Мы ведь еще сами точно не знаем, что к чему. Пообещай, что не скажешь.

– Я…

– Пообещай.

Удивительно, но Роза сдалась быстро.

– Ладно. Завтра сходим в больницу, пройдешь УЗИ, сдашь кровь на… этот гормон, и там посмотрим.

С плеч словно упал тяжелый груз. По крайней мере, у Ангелины. И они с Розой снова обнялись, просидев так некоторое время.

***

Телефонный разговор с мамой дался очень тяжело, к тому времени Ангелина не растратила и пятой части терзавших ее эмоций. Разумеется, мама заподозрила неладное, но Геля сослалась на проблемы в университете.

Скорее всего, сразу после этого разговора родители позвонили Розе, которой также пришлось откровенно врать в трубку. А что она сейчас им скажет? Точно не правду.

Еще не отошедшая от первоначального шока Ангелина перевернулась на другой бок и подогнула ноги. Это помогало перетерпеть болезненные ощущения в животе. А когда боль, будто бы адаптируясь, накатывала снова, достаточно было лишь поменять позу. Это приносило облегчение, жаль только, очень краткосрочное. Ангелина была бы и рада выпить обезболивающее, но Роза не давала ей этого сделать под предлогом, что беременность является противопоказанием для принятия анальгетиков.

«Ничего, завтра ты убедишься, что никакой беременности нет и быть не может».

И все-таки предстоящий поход в больницу вызывал если не панику, то состояние, граничащее с ней. Ангелина точно знала, что не беременна; для того, чтобы забеременеть, она должна была как минимум один раз (и то этого часто бывает недостаточно) заняться с кем-то незащищенным сексом. Впрочем, какая разница: защищенным, незащищенным – она вообще никогда не занималась ни тем, ни другим. Поэтому возможность беременности не просто минимальна, она равна нулю.

Вечером одногруппники устроили ей в соцсети самую настоящую СМС-атаку. С одной стороны, конечно, приятно, что им не все равно, а с другой – сейчас их беспокойство (или любопытство) было совсем не к месту. Ангелина просто ответила, что с ней все хорошо, что она уже дома, и больше не заходила ни в соцсеть, ни в мессенджеры.

– Не занята? – Роза замялась в межкомнатных дверях. Ангелина повернула на нее голову, и первое, что бросилось ей в глаза, – сестра держит в руках какую-то упаковку, и не одну. Неужто еще тесты принесла?

– Нет.

Роза как-то неуверенно прошла в комнату, присела на край разложенного дивана, выполняющего роль кровати. Ангелина лежала на боку, скрючившись.

– Может, поешь что-нибудь? Я куриный супчик приготовила. Хочешь, я тебе прямо сюда принесу?

Ангелина отрицательно покачала головой.

– Тошнит?

В ответ – едва заметный кивок.

Час в интернете, и Роза стала пусть и на самом минимальном уровне, но все равно осведомленной в вопросах того, как должна протекать беременность. Она прочитала про ранний токсикоз на нескольких разных сайтах и пришла к выводу, что в этом нет ничего такого, из-за чего следует беспокоиться, так у многих бывает. Но вот все остальное…

– А живот? Так же болит?

После этого вопроса Ангелина бессознательно попыталась распрямиться на диване, но почти сразу была вынуждена снова свернуться в клубок, практически обнимая свои колени. Конечно, Роза и так все поняла, без слов, и ей просто отчаянно хотелось как-то успокоить сестру. И себя заодно.

– Может, все-таки скорую?

– Н-нет, уже н-не так сильно болит. Уж-же практически н-не болит, т-только ин-ногда.

– Послушай, даже при беременности такие боли не нормальны. А температура – тем более. Что тебе сказал вр…

– Я не беременна! Этого просто ну никак не может быть, как ты не понимаешь!

– Ладно-ладно, – тон и жесты Розы приобрели компромиссный оттенок. Она очень боялась сказать что-то лишнее или неуместное, потому как прекрасно видела, в какой панике сейчас находится Ангелина. Это самая крайняя степень пассивной паники, какую только может испытывать человек. – Не будем строить никаких догадок, завтра в больнице все узнаем.

– Так завтра же суббота.

– Ну и что? Частные-то клиники все равно работают. До трех часов точно, – Роза придвинулась поближе к сестре. Та все еще лежала на боку, не выпуская из поля зрения коробочку, ватные диски и запечатанные шприцы, которые Роза все это время держала в руках.

– Что это?

– А, это. Я еще раз сбегала до аптеки, спросила что-нибудь от рвоты, что можно при беремен…

– Да не беременная я!

– Ну, тесты же показали две полоски… В общем… Давай, если хочешь, вообще сегодня больше не будем поднимать эту тему. Мне посоветовали эти уколы, сказали, что это очень хорошее и безопасное противорвотное. И от рвоты, и от тошноты помогает. Давай я тебе поставлю? А то всю ночь мучиться будешь.

– Ну ладно, – голос Ангелины, и без того очень тихий и охрипший, упал до сдавленного шепота. – А ты умеешь?

– Конечно. Я и себе раньше частенько ставила. Витамины.

– Ого. Они, говорят, очень болючие.

– Ну, когда я пыталась отрастить волосы, была готова издеваться над собой любыми возможными способами.

Пока Роза вскрывала ампулу и набирала лекарство в шприц, Ангелина приспустила домашние шорты и легла на живот, зажмурившись и стиснув зубы в предвкушении боли. Всяких иголок, а уколов особенно, она до смерти боится с самого детства.

Но страх оказался абсолютно напрасным, рука у Розы была очень легкая, Ангелина даже не успела ничего понять.

– Ну вот, скоро должно полегчать. Полежи пока так, чтобы лекарство не вытекло, – Роза приложила к «пострадавшему» месту смоченный в антисептике ватный диск. – Поспать с тобой сегодня?

– Да. Было бы неплохо.

На удивление, Ангелина уснула очень быстро, хотя Роза ожидала, что от стресса, боли и лихорадки сестра проворочается без сна всю ночь. Вымоталась сильно, наверное. Денек и вправду выдался кошмарный.

На табурете, рядом с изголовьем, по обыкновению работал ноутбук, проигрывая какой-то «документальный» фильм про космос и инопланетян. Роза даже пыталась слушать его, чтобы абстрагироваться от происходящего, но в голову лезла такая околесица, похлеще любого документального фильма будет.

Все так или иначе упиралось в исчезновение Ангелины длиной в три года. Неизвестно, что происходило с ней за те долгие тридцать пять месяцев и две недели, и, наверное, они этого уже никогда не узнают. Проще жить дальше и делать вид (по крайней мере, стараться), что все наладилось. Худшее уже позади. Но Роза помнила то адское время, как если бы это было еще вчера: об этом говорили в новостях, и не только в местных, по всей области расклеивали листовки «ПОМОГИТЕ НАЙТИ ЧЕЛОВЕКА», а полиция ничем не могла помочь, хоть и честно выполняла свою работу и делала все от нее зависящее. Не было абсолютно никаких зацепок. А потом Ангелина вдруг объявилась, живая и относительно здоровая. И с огромной дырой в памяти. Куда может пропасть человек почти на три года и быть уверенным, что никаких трех лет и в помине не было, что он никуда не исчезал?

И вот теперь Ангелина, возможно, ждет ребенка. Но почему-то Роза не могла поверить в то, что у сестры появился некий молодой человек. Интуиция подсказывала: она говорила правду, утверждая, что никогда не занималась сексом.

Чтобы поскорее уснуть, Роза решила просто лежать не шевелясь и считать до тысячи про себя. Говорят, помогает. Но спокойствие в эту ночь ей разве что только снилось.

А вот Ангелина, напротив, ни разу не вставала, но зато, начиная с трех ночи, постоянно ворочалась с одного бока на другой, вздрагивала и что-то бормотала себе под нос, чего за ней раньше никогда не замечалось – Роза не могла припомнить, чтобы младшая сестра разговаривала во сне. Она изо всех сил прислушивалась, но отдельных слов в этих бормотаниях разобрать никак не получалось. Кроме одного.

«Белка».

Глава 5. «Белка». Ночной кошмар. Часть I

– Девчонки, вы какое вино будете: красное или белое?

– А че, еще и выбор есть?

– Обижаешь.

– Тогда мне красное.

– Отличный выбор! Я тоже «Теткин погребок» красный предпочитаю.

Одного названия «Теткин погребок» хватило, чтобы во рту стало кисло. Девчонки скривились, в то время как Артем, ученик выпускного класса, разливал вино по пластиковым стаканам.

– Ладно, пока всем красное налью, чтобы сразу обе коробки не открывать. Потом скажете, какое лучше.

– А что, кроме этой бодяги, больше ничего не было? – Света с опасливым видом взяла предложенный ей стаканчик. – Вам не приходило в голову, что «Теткин погребок» – это от слова «погребальный»? Знаете что, лучше-ка я начну с пива. А там посмотрим.

– Ой, мне хватит, – Ангелина показала жестом «стоп», когда ярко-вишневая, не внушающая доверия жидкость чуть ли не начала выливаться через край.

«Бли-и-ин, вот я точно ЕГЭ завалю!», «На кого поступать-то все-таки решил?», «А ты в несколько мест будешь документы подавать или только в одно?», «А не узнавали, какой в этом году проходной балл в…» – весь вечер, переходящий в ночь, велись разговоры в таком духе. Конечно, каждый переживал из-за предстоящих экзаменов, а те, кто делали вид, что им до лампочки, нервничали больше всех.

Ангелина отпила немного вина из своего стакана. Ее тут же тряхануло – гортань обожгло, как от водки.

– Фу, ну и кислятина! – она поморщилась, еле сдержавшись, чтобы не выплюнуть напиток на землю. Ее снова передернуло, и Геля едва не снесла импровизированную лавочку, на которой сидела. На самом-то деле, эти самодельные лавочки являли собой довольно убогое зрелище: трухлявые пеньки и доски, даже не прибитые к ним гвоздями.

«Белка» – если так можно выразиться, официальное место подростковых попоек, да и не только. Иногда здесь собирается и другой контингент, с которым лучше не пересекаться, но такое бывает крайне редко. Местные алкаши все-таки предпочитают сидеть на «хатах».

Кому «Белка» принадлежит – это уже другой вопрос. Теперь уже, пожалуй, общественности. Это бетонное брошенное недостроенное здание явно никому не нужно и пустует, причем уже давно.

Часто кто-то из смельчаков, несмотря на нетрезвое состояние, даже умудряется забираться на второй этаж. И это учитывая, что ни одной лестницы построено не было. Хватались за незастекленные окна, за разные выступающие элементы конструкции, за железяки непонятного предназначения – за что угодно, и карабкались. Но Ангелина никогда этого не делала, потому что, во-первых, жутко боялась высоты, а во-вторых, с ее ростом метр пятьдесят два ухитриться забраться наверх было задачей очень нелегкой и, что более важно, опасной для жизни. В старших классах она стала комплексовать из-за роста еще сильнее, чем в средней школе. Даже, игнорируя подколы, пристрастилась к высоким каблукам, и это несмотря на ужасные дороги в их горе-поселке городского типа.

К счастью, сегодня был не тот день, когда она решилась надеть что-то на высоком каблуке.

– Может, налить тебе пива? – спросил у слегка смутившейся Ангелины Артем, когда заметил, что та после нескольких глотков вина так и не отважилась пригубить еще хоть грамм сомнительного напитка.

И вроде бы она с самого начала не хотела ничего горячительного, согласившись посидеть так, исключительно за компанию. Но…

– Давай. Только немного, – Ангелина вылила почти что нетронутое вино в траву.

Артем выругался, когда пена из ослабленной пробки забрызгала во все стороны, даже на Славу со Светой, которые сидели по бокам от Ангелины, попало. Но Геля, естественно, пострадала больше всех.

– Эй!

– Сорян.

– Ничего, – Ангелина сильнее, чем следовало, сомкнула пальцы на пластиковом стакане и едва ли его не смяла, когда Артем чуть наклонился к ней. До окончания школы уже остается всего ничего, а она так и не решилась, да и ни за что не решится сказать Артему, что он ей… нравится? Совсем немного. Как друг.

– Наклони чуть-чуть. Ты че, не знаешь, что пиво, шампанское и вообще все газированное надо наливать под углом? Это же физика, детка!

– Да, кстати, ты же в феврале, когда мы заявления писали, в последний момент решила, что будешь физику сдавать. Хотя вроде же собиралась общество, – встрял Петя. – С чего это вдруг?

Ангелина пожала плечами, продолжая сминать пальцами свой стакан с пивом – несильно, так, чтобы содержимое не пролилось.

– Не знаю. Куда сейчас с обществом, да еще и на бюджет?

– А почему именно физика, я никак понять не могу? Почему… Ну я там не знаю… Не биология или история? Ты ж вроде этот… гуманитарий.

– А биология-то здесь причем?

– Ой, не придирайся к словам, ты же поняла, о чем я.

Вскоре Петя переключился на Артема и Славу, растолковывая им что-то про мотоциклы, а Ангелина, вполуха слушая девчонок и периодически включаясь в разговоры, смотрела в одну точку и подкидывала в костер дрова, коими служили гнилые сломанные рейки, из которых во все стороны торчали ржавые гвозди, – тут, в окрестностях, их валялось полным-полно, никому не принадлежащих. Раньше, когда-то очень давно, в Правообском процветала лесопромышленность, но с развалом СССР завод закрыли. И если оборудование и дорогое сырье растаскали сразу же, то всякие отходы типа этих же реек оказались ничейными. Да и сгнило уже практически все. А тем, что осталось, местные алкоголики топятся зимой.

– Надо бы за дровами сходить. Нормальными дровами, – десятиклассница Надя пихнула рядом сидящего Петю в бок.

Но не успел тот ничего предпринять, как с уже насиженного места вскочил Артем и заявил:

– Щас все будет.

Артем поднял с земли какую-то пустую полусмятую бутылку и слил в нее с бака отцовского «Минска» немного бензина, затем выплеснул в костер. Пламя разгорелось с такой страшной силой, что девушки синхронно взвизгнули, однако огонь очень быстро ослаб.

– М-да, – Артем почесал затылок. – Ну че, пацаны, пойдемте за дровами.

– Да эти рейки один хрен сгорают за десять минут.

– А есть варианты получше?

За растопкой ушли Артем и Петя, Слава остался с девчонками. Надя в это время рисовала углем на бетонной стене гениталии. Маша же, будучи тихоней, но не изгоем, смотрела, не забывая смеяться в нужных местах, якобы очень забавное видео, которое показывала ей Света. Ангелина, тоже ставшая жертвой Светы, собственно, занималась тем же самым.

Всеми как-то упустился из внимания тот момент, когда Артем с Петей вернулись. Слава вызвался помочь им с костром. Никто из девушек не слышал начало их разговора, но как только они стали прислушиваться, то оказались заинтригованы:

– …а че, слабо?

– Да я любого из вас перепью! – заявил Слава таким тоном, как будто его только что глубоко оскорбили.

– Да прям-таки.

– Спорим?

– Спорим. Разбейте кто-нибудь, – и Петя, ухмыляясь, разбил их рукопожатие.

Света с Надей почти одновременно закатили глаза, Ангелина с Машей переглянулись и только в недоумении пожали плечами. Это было очень плохой идеей. Артем с Петей, провокаторы те еще, просто решили взять Славу на понт и, как обычно, повеселиться с этого. Никто из девушек не стал препятствовать этой дурацкой затее только потому, что обычно парни не делают ничего, переходящего границы. Артем был готов пить наперегонки хоть со Славой, хоть с кем угодно. А Славик, видимо, просто не хотел ударить в грязь лицом перед приятелями, а потому опрокидывал в себя рюмку за рюмкой. С подачи одноклассников. Видно, рассчитывал «вывезти» за счет своих габаритов, но…

Вскоре стало понятно, что против оппонента у него нет ни единого шанса.

Не то чтобы у Ангелины это вызывало восхищение. Но чувство, отдаленно схожее с ним.

– Ты что, за ЛГБТ? – вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Артем поперхнулся пивом и как-то странно посмотрел на забавляющуюся Свету, которая и обратилась к нему. Света уже была навеселе и смеялась над практически любой фразой, даже если это была не шутка – так у нее выражалось опьянение.

– Почему? – Артем приподнял брови.

– У тебя радужная футболка. И что это за символ? – Света указала на черный перевернутый треугольник в центре.

– Я думала, у ЛГБТ радужный флаг, но без голубого цвета, – присоединилась Маша. Она тоже заметила, что в последнее время Артем ни с того ни с сего стал предпочитать цветные вещи. Хотя раньше ходил исключительно в темной спортивной одежде. – А здесь есть голубой.

– Да я эту футболку с «Алика» заказал! Че прикопались-то?

Все дружно рассмеялись. Кроме Славы, который сидел неподвижно, уронив голову на грудь.

– Э, – Петя ткнул Славу в плечо, и тот пошатнулся. – Ты там хоть не сдох?

Слава мотнул опущенной головой, потому что на более красноречивый ответ был уже просто не способен.

– Ну и на фига вы его так напоили? – Надя через плечо указала на шатающееся на лавочке «тело». – Людмила Анатольевна нас же всех потом прибьет! – да, мама Славы была их учительницей географии. – Если что, я в этом не участвовала.

– Да ладно, харэ кипиш наводить, протрезвеет еще. Первый раз, что ли. Правда, Славян? – Артем пощелкал пальцами перед носом одноклассника, но какой-то осмысленной реакции не дождался.

Дальше все продолжалось в привычном духе. Периодически парни, вернее, двое из них отходили в сторонку, курили и беседовали о чем-то своем, в то время как девушки, пользуясь недееспособностью Славы, включали музыку себе по вкусу на его колонке, а иногда даже слушали пьяный треп приятеля.

– Народ, а давайте селфи! – вдруг предложила еще больше повеселевшая Света.

Включив фронтальную камеру и держа смартфон на вытянутой руке, Света велела скучковаться всем вокруг нее и высунула язык. Маша натянула на лицо широкую улыбку, оттопырив средний и указательный пальцы, Надя с Петей обнялись, Артем поставил Ангелине рожки.

– Все, супер! Давайте еще одно!

Ангелина зевнула, ради приличия прикрыв рот ладонью. Ее уже давно клонит в сон, а после пива так вообще глаза начали слипаться. Но она в один миг взбодрилась, когда кто-то положил ей ладонь на плечо.

– Сигаретку? – Артем выглядел веселым, но адекватным, хоть и выпил больше всех.

Понимая, что сейчас, наверное, похожа на дуру, которая не может ответить на такой простой вопрос, Ангелина посмотрела на одноклассника растерянными глазами. Лишь бы не начать мямлить…

– Так я же вроде не курю.

– Ну разок-то можно.

– Да от меня же потом табаком за километр нести будет. Меня родители убьют.

– А знаешь, есть такой лайфхак, – Артем чуть сжал руку на ее плече и заговорщически прошептал: – Нужно долго-долго разжевывать лавровый лист, тогда все запахи перебьются. И табак, и алкоголь. Че, не веришь? Да я сам постоянно так делаю. И ни разу не спалился, между прочим.

– Так от одежды-то все равно запашок будет, – Ангелина улыбнулась, краснея до корней волос.

– Да забей.

Он подсел к ней на импровизированную лавочку. В какой-то момент Ангелине даже показалось, что Артем приобнимет ее, но вместо этого он достал из пачки две сигареты и зажигалку.

Ничего больше не спрашивая и не возражая, Ангелина откинула назад распущенные волосы, чтоб ненароком не подпалить, и приняла сигарету из чужих рук прямо губами. Она понимала, как это выглядит со стороны. Это совсем на нее не похоже, но сейчас не хотелось думать о последствиях. Хотя бы раз в жизни.

Непонятно откуда родившийся ветер заставлял пламя зажигалки порывисто колебаться; отсутствие четвертной стены в здании часто запускало стихию внутрь. Артему пришлось прикрыть огонь свободной ладонью, чтобы прикуриться, а вот у Ангелины даже с посторонней помощью никак не получалось это сделать.

– Прикурись от меня, – предложил одноклассник, и Ангелина так и не поняла, что сподвигло ее согласиться.

После первой же затяжки она закашлялась.

– Лучше не кури взатяг.

Ангелина медленно выдохнула из легких белесый горьковатый дым, чувствуя на языке онемение. Она и раньше пробовала курить, но никакого удовольствия от этого не получала.

– Блин, дым в глаза попал, – затушив сигарету о бетон и выбросив ее на землю, Ангелина проморгалась, вытерла слезы.