Текст книги "Поступь Слейпнира"

Автор книги: Ерофей Трофимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Бесцеремонно ткнув Налунгу стальным наконечником, она молча указала ей в сторону собравшихся, и рабыне не оставалось ничего другого, как покорно следовать в указанном направлении. Всё, что произошло дальше, она потом долго вспоминала как свой самый страшный кошмар. Стоявший перед девушками воин смерил её мрачным взглядом и задал только один вопрос:

– Почему она не защитила себя, если такая сильная колдунья?

Сообразив, о чём идёт разговор, Налунга внутренне содрогнулась, но постаралась ничем не выдать своего испуга. Слушая, как её лучшая телохранительница продолжает убеждать воина в том, что Налунга всё ещё опасна, рабыня мысленно проклинала её болтливость, когда неожиданно вдруг поняла: несносная девчонка была по уши влюблена в него. Но дальше ей стало не до размышлений.

Приказав ей положить руку на колоду для рубки мяса, воин наступил ей на руку сапогом и, выхватив секиру, приказал:

– Колдуй! Защити себя, если можешь, иначе я уничтожу тебя.

Заглянув ему в глаза, Налунга вдруг поняла, что это не шутка. Этот воин в одиночку был опаснее всех северян вместе взятых. Понимая, что ничего сделать не может, Налунга принялась умолять пощадить её. Впервые за много лет ей стало по-настоящему страшно. Вскоре к её мольбам присоединились и голоса её бывших охранниц.

Только когда воин убрал секиру, Налунга сообразила, как близка была к смерти. Испуганно глядя на него, она почувствовала то, что однажды уже испытала. Это было в самом начале её рабства, когда кочевник Аль-Руффи без долгих размышлений высек её плетью за неповиновение. Это было больно, обидно, страшно. Но ещё это и возбуждало бывшую королеву города черепов. Ведь перед ней был тот, кто заставил её по-настоящему испугаться и сумел показать, что она для него всего лишь вещь. Так было тогда, так же получилось и сейчас. Налунга вдруг почувствовала, как у неё сладко заныло внизу живота, а колени подогнулись, едва удерживая вес тела. Не помня себя, она пообещала воину, что выполнит любой его приказ, и даже не подумала, чего ей самой будет это стоить.

Словно не замечая, что с ней происходит, воин приказал ей возвращаться к своим делам и, развернувшись, вышел из дома. Вернувшись к своему корыту, Налунга взяла в руки нож и тут же была вынуждена положить его обратно. Руки дрожали от пережитого, а в голове роились мысли, мечась, словно испуганные мыши.

Сидя перед грязным корытом, полным рыбьей чешуи и отходов, она никак не могла отделаться от чувства, что всё началось сначала. Что она снова там, в пустыне, у войлочного шатра кочевника. Такого могучего и такого равнодушного к её помыслам и чаяниям. Именно это равнодушие заставляло её терзаться и сломя голову бежать, выполняя любой его приказ. Именно оно заставляло её придумывать любой повод, позволявший ей подойти, а главное – коснуться его. Не зная, как и что делается, она хваталась за любую работу, лишь бы заслужить хоть толику его внимания. Пусть даже неблагосклонного. Угрозы, ругань, плеть – она готова была терпеть всё, кроме равнодушия. И вот теперь это повторялось снова.

Вечером, когда вся команда северян снова принялась пировать, Налунга с потаённой завистью смотрела, как Мгалата старательно прижимается к нему. Как она делает всё, лишь бы заполучить его в свою постель. Чувствуя, что ещё немного, и сорвётся, Налунга спряталась в холодном чулане и, сжимая от бессилия кулаки, тихо простонала:

– Мерзкая кошка.

Ей так хотелось вцепиться в волосы сопернице, что она не заметила, как разорвала на клочки кусок алого шёлка, попавшегося ей в руки. Сейчас ей больше всего хотелось сделать так, чтобы эта глупая девчонка оказалась как можно дальше от этого воина и желательно мёртвой. Но её сил больше не было. Оставалось только надеяться на свои женские чары. На то, что невозможно отобрать ни у одной женщины. То, что даётся ей свыше, один раз и на всю жизнь.

* * *

Праздновали северяне просто и незатейливо. Впрочем, как делали и всё остальное. Вино лилось рекой, над огнём жарились бараньи туши, и по углам то и дело раздавался женский визг. С мрачным недовольством поглядывая на не так давно роскошных женщин, испуганно поправляющих разорванные наряды, Вадим только усилием воли сдерживался, чтобы не начать воспитывать варваров.

Впрочем, сами женщины, похоже, не сильно страдали от случившихся с ними перемен. Вадим частенько замечал кокетливые взгляды, то и дело бросаемые ими на наиболее привлекательных воинов. Задумчиво почесав в затылке, он пришёл к выводу, что в каждом времени свои нравы и законы, и люди, живущие по ним, воспринимают всё это как само собой разумеющееся.

«Похоже, нашим женщинам есть чему поучиться у этого поколения, – подумал он. – Отменное здоровье, крепкая психика. Ещё вчера была придворной дамой, а сегодня уже рабыня. И наплевать. Вон как на Рольфа поглядывает».

С интересом, наблюдая, как высокая, статная женщина откровенно кокетничает с гигантом, Вадим в очередной раз убедился, что все его понятия о правилах поведения должны быть кардинально пересмотрены.

Но больше всего ему не давала покоя мысль, что здесь, совсем рядом есть человек, который может ответить на его вопросы.

Автоматически поглаживая по плечу прижавшуюся к нему девушку, он продолжал думать об этой возможности. Словно почувствовав, о чём именно он задумался, Мгалата, вдруг гибко изогнувшись, заглянула ему в глаза и тихо спросила:

– Ты уже решил, господин?

– Что именно? – не понял Вадим, отрываясь от размышлений.

– Ты прикажешь ей колдовать для тебя?

– Колдовать? Нет. Скорее, я прикажу ей узнать для меня кое-что. Да, так будет правильно.

– Не надо. Это очень опасно, – покачала головой девушка.

– Жить опасно, – усмехнулся в ответ Вадим. – Пойми, девочка, я не могу жить и всё время думать, что меня в любой момент могут перебросить из этого мира куда-то ещё.

– Как это? – не поняла девушка.

– А, ты же ничего не знаешь, – вспомнил Вадим, уже жалея, что распустил язык. – Я не могу рассказать тебе всё, но мне очень нужно знать ответ на некоторые вопросы.

– Это так важно для тебя?

– Да. Это очень важно, – вздохнул Вадим.

– Хорошо. Тогда пообещай мне, что позволишь быть рядом с тобой, когда она будет проводить обряд.

– Зачем? – не понял Вадим.

– Я видела эти ритуалы. Знаю, что нужно делать, чтобы получить какой-то ответ, и если она сделает что-то не так, я убью её, – решительно ответила Мгалата, обнимая его за шею.

– Ладно, уговорила, – усмехнулся Вадим, прижимая девушку к себе.

Вадим обнимал её, с удовольствием ощущая в руках упругое, гибкое тело. Девушка тёрлась об него, словно кошка, едва не мурлыча от удовольствия. За этим приятным занятием и застал их Рольф, протиснувшись к ним сквозь толпу.

– Валдин, бери свою кошку и пошли со мной. Там парни решили выяснить, кто из них лучше орудует кинжалом. Покажи молокососам, как это делается.

Понимая, что просто так он не отстанет, Вадим нехотя выпустил Мгалату и, поднявшись, направился следом за Рольфом. Подойдя к дальней стене, где воины повесили мишень, Вадим несколько минут смотрел, как молодёжь бросает ножи и кинжалы и, покачав головой, проворчал, повернувшись к стоящей рядом Мгалате:

– Сил много, азарта ещё больше, а терпения и умения – ни на грош.

– Вот и покажи им, как это правильно делается, – расхохотался гигант, протягивая Вадиму свой кинжал.

– Покажи им, господин, – поддержала Рольфа Мгалата, с азартом потирая руки.

Удивлённо покосившись на девчонку, Вадим взял протянутый кинжал и, достав из ножен свой, шагнул к развлекавшимся парням. Увидев нового участника, парни дружно переглянулись и, отступив в сторону, с интересом уставились на мишень. Встав к черте, Вадим на глаз прикинул расстояние и, коротко размахнувшись, отправил кинжалы в полёт один за другим.

Раздался двойной удар, и оба клинка вонзились в центр мишени на расстоянии сантиметра друг от друга. Вадим выдернул оружие и спросил, повернувшись к парням:

– Вы играете на меткость или на количество?

– На меткость, – насупившись, ответил один из парней.

– Тогда лучше не торопитесь, – улыбнулся Вадим, возвращая кинжал Рольфу и убирая свой в ножны.

– Думаю, мы и сами сможем разобраться, как нам лучше бросать, – огрызнулся в ответ один из парней.

Не ожидавший такого ответа Вадим с интересом покосился на агрессора и, повернувшись к Рольфу, спросил:

– Он всегда такой или просто вина перебрал?

– Если говоришь обо мне, так говори со мной, – шагнул вперёд парень.

– Малыш, тебя какая муха укусила? – спросил Рольф, склонив голову набок и удивлённо рассматривая парня.

– А мне надоело слышать, как вы все им восхищаетесь. Я вызываю его на поединок, – взвизгнул от избытка чувств парень, хватаясь за меч.

– Только попробуй, – рявкнул в ответ Рольф, моментально перехватывая его руку и просто вздёргивая парня в воздух.

– Оставь его, брат. Парень хочет поединка? Я согласен, – усмехнулся Вадим.

– Поединка не будет, – прогремел над собравшейся толпой голос, и к спорившим подошёл Свейн. – В моём экипаже поединок может быть только в одном случае. Если это схватка чести.

– Тогда я предлагаю спор, – не унимался парень.

– И как ты хочешь спорить? – мрачно спросил Свейн.

– Три броска. Тот, кто промахнётся в центр, проиграл.

– И на что ты собираешься спорить? – снова спросил капитан.

– На неё, – ответил парень, вскидывая руку и указывая пальцем на Мгалату. – Она будет призом в этом споре.

– А ты ничего не забыл, дружок? – прошипел Вадим, делая медленный шаг вперёд. – Она не рабыня и вольна сама выбирать, с кем ей быть.

– Это верно, – кивнул Свейн, и все воины дружно закивали головами.

– Тем более что я уже выбрала, – громко добавила девушка, демонстративно беря Вадима под руку.

– Как видишь, она не может быть призом, – усмехнулся Свейн.

– Но она может быть ставкой, – не унимался парень.

– Я не играю на людей, – вскинулся Вадим, но Мгалата не дала ему договорить.

– Поставь меня, – громко сказала девушка, гордо выпрямившись. – Я знаю, что ты победишь его даже с завязанными глазами. Поставь.

– Хорошо. Я поставлю её, но что поставишь ты? – кивнув, повернулся к парню Вадим. – Что у тебя есть такого, что было бы равноценно такой женщине?

– Я поставлю свою долю добычи и всё своё оружие, – взвился парень, словно укушенный.

– Этого мало, – покачал головой Вадим. – Такая девушка стоит на много дороже.

Стоявшие рядом воины дружно закивали, подтверждая его слова.

– Тогда я стану призом сам. Я – против девчонки.

– Ты готов стать треллом? – растерялся от удивления Свейн.

– Этого никогда не будет. Но если вдруг он победит, я стану треллом, – подтвердил парень, сжимая кулаки.

– Во дурак-то, – растерянно покачал головой Рольф.

– Приятель, ты в своём уме? – удивлённо спросил Вадим. – Что я тебе такого сделал? За что ты меня так ненавидишь?

– Мне надоело, что все только и говорят, что о тебе. Мне надоело, что все девчонки мечтают оказаться только в твоей постели, надоело, что за советом все идут к тебе.

От его слов Вадим откровенно растерялся. Впервые за время его пребывания среди этих людей он услышал высказывание в свой адрес, произнесённое с такой ненавистью. Быстро оглядевшись, Вадим понял, что настроение парня не разделяет никто из северян. Стоявшие рядом воины смотрели на него как на предателя.

Шагнув вперёд, Свейн с угрозой сжал кулаки и, глядя на парня с нескрываемым презрением, прорычал:

– Похоже, императорская корона не только Олафу Рыжему покоя не даёт. Никогда не думал, что зависть может так изъесть душу воина.

– Плевать я хотел на твои думы, – завопил парень. – Я всё равно убью его. Так или иначе, но он сдохнет.

– Сказать это намного проще, чем сделать, – жёстко усмехнулся Вадим.

Тем временем, пока они общались, Мгалата быстро проскользнула куда-то в сторону и, перекинувшись с подругами парой слов, вернулась обратно. Встав в середине круга, девушка гордо выпрямилась и, презрительно покосившись на парня, громко сказала:

– Ты ещё долго будешь визжать как баба? Надоел. Может, начнёшь уже что-нибудь делать?

Поперхнувшись от её слов, парень замолчал и, обведя собравшихся воинов красными, словно у бешеного быка, глазами, прохрипел:

– Я всё равно убью его.

Повернувшись к ярлу, Вадим растерянно развёл руками и, вздохнув, с сожалением сказал:

– Ты сам видишь, миром тут не кончится.

– Вижу, – мрачно кивнул Свейн и, повернувшись к парню, спросил: – Ты готов драться с ним по всем правилам?

– По правилам, без правил – мне всё равно. Я буду с ним драться как угодно.

– Ты бросил ему вызов. Право выбора оружия за ним, – вздохнул Свейн.

– Плевать. Я убью его.

– Ты повторяешься, малыш. Это начинает утомлять, – заметил Вадим.

– Что ты выбираешь, Валдин? – с явной неохотой спросил капитан.

– Чтобы выбить дерьмо из такого неудачника, мне даже оружие не требуется. Я его голыми руками раздавлю, – прошипел Вадим, снимая пояс с кинжалом.

– Я так и думал, – неожиданно расхохотался Рольф.

– Чему ты радуешься, Торова кувалда? – осадил его кормчий.

– Этот щенок давно на грубость нарывается. Ему с самого начала не нравилось всё, что Валдин делал. Даже когда он нас из ям вытаскивал, этот подонок всё ворчал и рвался сделать по-своему, – ответил Рольф, складывая могучие руки на груди. – Так что если Валдин вышибет ему мозги, я буду только рад.

Услышав его слова, Мгалата заметно успокоилась. К удивлению Вадима, две девчонки подтащили к кругу споривших Налунгу и, бесцеремонно швырнув на пол, вопросительно уставились на Мгалату. Выйдя из круга, та быстро о чём-то переговорила с девицами и, подозрительно покосившись на свою бывшую хозяйку, отвернулась.

Противники разделись, и Вадим, внимательно следивший за парнем, усмехнулся. Несмотря на отлично развитую мускулатуру и наличие нескольких шрамов, рукопашником он не был. Припомнив, что во время обучения он никогда не проявлял особого рвения, Вадим широко развёл руки в стороны и, потянувшись, спросил:

– Не хочешь оговорить правила? Или предпочитаешь умереть быстро?

Вместо ответа парень взвыл, как проклятая душа, и, набычившись, ринулся в атаку. Присев на слегка согнутые ноги и чуть развернув бёдра, Вадим опустил правую руку на уровень пояса и, полностью расслабив кисть, замер. Дав ему добежать до себя, он нанёс удар по всем правилам рукопашной науки. От бедра, закрутив кисть и сжав кулак в момент контакта. Ороговевшие костяшки ударных пальцев с глухим стуком встретились с макушкой парня.

От удара его подбросило в воздух. Грохнувшись на спину, парень раскинул руки и, несколько раз дёрнув ногами, замер. Громко вопившие зрители разом замолчали, пытаясь понять, что произошло. Рольф медленно подошёл к упавшему и, присев на корточки, осторожно пощупал становую жилу. От его прикосновения голова парня безвольно мотнулась из стороны в сторону, и гигант растерянно прогудел:

– Он мёртв. Проклятье, ты убил его одним ударом.

– Не думал, что у глупца шея такой хлипкой окажется, – устало сказал Вадим, встряхивая кистью руки.

Повернувшись к ярлу, он вздохнул и, вспомнив, что за смерть в этом мире нужно платить, тихо спросил:

– Виру потребуешь?

– Какую виру? – не понял Свейн.

– Совсем ума лишился? – поддержал его Юрген. – Это он вызвал тебя, а не ты его. И о какой вире можно говорить после того, как ты всю свою добычу на общее дело отдал?

– Что делать с ним будем? – спросил Рольф.

– Отнесите в пещеру. Завтра похороним, – махнул рукой капитан.

– Как был глупцом, так им и помер. Только праздник испортил, – проворчал гигант, легко закидывая тело парня на плечо.

Стоявшие вокруг воины разошлись в разные стороны, тихо обсуждая увиденное. Почувствовав рядом тело Мгалаты, Вадим вздохнул и, повернувшись к девушке, спросил:

– Признавайся, зачем ты велела Налунгу сюда притащить?

– Чтобы на глазах была. Я не верю ей. Не боюсь, но не верю. Парень был в ярости, а она всегда умела управлять такими чувствами. Я подумала, что это она заставила его возненавидеть тебя, – откровенно призналась девушка.

– Ну и зачем ей это? Моя смерть для неё ничего не изменит. Она так и останется рабыней, ведь клеймо с её тела не исчезнет, – усмехнулся Вадим.

– Я не подумала, – растерялась Мгалата.

– Вот именно, – усмехнулся Вадим.

– Зато я теперь точно знаю, что это не она сделала, – строптиво тряхнула головой девушка.

– Откуда? – удивился Вадим.

– Девочки нашли её в чулане плачущей. Думаю, она попыталась колдовать, но когда поняла, что не получается, расплакалась.

– А я думаю, она заплакала потому, что ей просто плохо и одиноко, – улыбнулся Вадим. – Представь, она одна, в чужой стране, без сил, без друзей и без одежды. И с ней не хотят иметь дела даже те, кто раньше был её телохранителями.

– Сама виновата, – огрызнулась девушка.

Рассмеявшись, Вадим не спеша повёл её в сторону, где уже вовсю веселились Свейн, кормчий и гигант Рольф. Увидев подходящую парочку, Рольф громогласно приказал стоявшей рядом рабыне принести кружку Вадима и, собственноручно наполнив её, провозгласил:

– За тебя, Валдин. За твоё умение ломать глупцам шеи одни ударом.

Отсалютовав ему кружкой, Вадим приложился к вину и, повернувшись к Свейну, спросил:

– Что завтра делать будем?

– Похороним твоего врага, отдохнём. А послезавтра снова устроим пир.

– И что ты праздновать собираешься?

– Ничего. Просто нам нравится пировать. Разве этого мало? – пожал плечами Свейн, и северяне поддержали его дружным хохотом.

Утром Вадима разбудил Рольф, бесцеремонно толкнув сапогом в бок. Продрав глаза, Вадим удивлённо покосился на гиганта и, от души зевнув, спросил:

– Чего тебе?

– Поднимайся. Пора твоего дружка в последний путь отправлять.

– А без меня не справитесь? – разом помрачнев, спросил Вадим.

– Его убил ты, значит, и проводить тоже должен ты. В общем, это долго объяснять, но так надо, – категорично заявил Рольф и, развернувшись, вышел из дома.

Нехотя поднявшись, Вадим быстро оделся, и привычным жестом сунув в поясную петлю секиру, направился следом. Умывшись снегом и справив нужду, он огляделся и, заметив собравшихся на берегу воинов, решительно двинулся к ним. Всё уже было приготовлено. Высокая поленница из плавника была покрыта куском алого шёлка, поверх которого набросили шкуры, принадлежавшие парню.

Полностью одетый, в доспехах и с оружием, он лежал поверх всего этого сооружения, словно готовый выйти в поход. Вадим заметил, что в ногах трупа лежало несколько горшков и мешочков, но не стал спрашивать, что это такое. Рольф протянул ему уже зажжённый факел и, кивком головы указав на поленницу, отступил в сторону.

Сообразив, что должен лично поджечь дрова, Вадим покосился на северян и, собравшись с духом, сделал шаг вперёд. Медленно поднеся факел к дровам, он с удивлением увидел, как они моментально занялись. Очевидно, северяне облили поленницу жиром или смолой. Не вдаваясь в подробности, Вадим, отступив в сторону, вопросительно посмотрел на Рольфа.

Кивнув, гигант состроил соответствующую случаю физиономию и замер. Дождавшись, когда костёр полностью прогорит, воины собрали пепел в кожаный мешок и, аккуратно убрав его, дружно зашагали к дому. Догнав Юргена, Вадим тихо спросил:

– Зачем вам его пепел?

– Мы приходим из моря и в море возвращаемся. Когда наша «Акула» снова встанет на волну, мы развеем его пепел над морем.

– Понятно, – кивнул Вадим.

– Что ты решил? – неожиданно спросил кормчий.

– Ты про что? – не понял Вадим.

– Прикажешь рабыне смотреть своё будущее?

– Не знаю, – честно признался Вадим.

– А чего тут знать. Ты сам хотел получить ответ, – удивился Юрген.

– Хотел. А теперь вдруг страшно стало, – слабо усмехнулся бывший спецназовец.

– Понимаю, – задумчиво кивнул кормчий. – Но как ни откладывай это дело, а спросить однажды тебе придётся. Так что зачем тянуть и мучиться неизвестностью?

– Ты это мне рассказываешь? – мрачно спросил Вадим.

– Брось, Валдин. Я не верю, что ты испугался. Скорее ты не веришь ей. Я прав?

– И это тоже, – согласился Вадим. – Но страх и вправду есть.

– Мы проследим, чтобы всё прошло, как надо, – твёрдо пообещал ему Юрген.

– Кто это «мы»?

– Твои девчонки, я и Рольф.

– С каких это пор вы стали знатоками тёмного искусства? – рассмеялся Вадим.

– Не нужно быть знатоком, чтобы понять, пытается она прозреть будущее или хочет завладеть твоим разумом, – пожал плечами Юрген.

– Не думаю, что она попытается это сделать, – покачал головой Вадим. – В любом случае ей отсюда не выбраться.

– А если ты вдруг станешь подчиняться ей? Она знает, что ты очень сильный воин и можешь победить почти любого из нас. Подчинив тебя себе, она сможет воспользоваться твоей помощью, чтобы вернуться обратно в город черепов.

– Похоже, это заразно, – растерянно покачал головой Вадим. – Как она может вернуться обратно, если с драккаром должно управляться не меньше полусотни воинов. К тому же я не кормчий и не могу вести корабль по звёздам.

– В любом случае, мы будем рядом, – упрямо набычившись, ответил Юрген.

– Да и пёс с вами, раз вам больше заняться нечем, – рассмеялся Вадим.

– Значит, вечером и спросим, – кивнул Юрген.

Не ожидавший такой оперативности Вадим только растерянно хмыкнул. Понимая, что спорить с упрямым кормчим бесполезно, он испустил тяжёлый вздох и, мысленно перекрестившись, решительно направился к дому. Девушки, уже проснувшись, вовсю командовали заметно увеличившимся отрядом рабынь, наводя порядок и готовясь к следующему празднику.

Найдя на ещё не убранных столах немудрящий завтрак, Вадим уселся у очага и, старательно пережёвывая изрядно подсохшую лепёшку, задумался. Очень скоро у него появится шанс внести ясность в своё ближайшее будущее, но это почему-то не радовало. Сложив два и два, Вадим с растерянностью понял, что сказал кормчему правду.

Он действительно боялся. Боялся узнать, что с ним будет. Как ни странно, но ему нравилась нынешняя жизнь. Сражаться, когда этого требовали обстоятельства, видеть новые страны в том их виде, который недоступен никому, даже археологам. Бродить по свету, находя приключения на собственную пятую точку.

Это была жизнь. Настоящая, простая, без прикрас, политических и идеологических вывертов. Просто жизнь. В конце концов там, в Союзе, он давно уже для всех был трупом. Прошлым, которого больше нет, и воскреснуть ему просто не позволят. Ведь объяснить толком, где он провёл прошедший год, Вадим не сможет.

Ситуация складывалась просто идиотская. Пропавший без вести офицер не может быть возвращён в строй, так как проверить его рассказ разведка не в состоянии. А так как он пропал при обстоятельствах, освящать которые в прессе никто не станет, то вполне можно допустить, что воскресшего офицера проще закатать под асфальт, чем позволить ему вернуться.

Задумавшись, он не заметил, как рядом с ним на колени опустилась гибкая девичья фигурка и замерла, дожидаясь, когда он обратит на неё внимание. Скорее почувствовав, чем услышав чьё-то присутствие рядом, Вадим оглянулся и с удивлением обнаружил Налунгу.

– Чего тебе? – спросил он, привычно сканируя всю прилегающую территорию.

– Я пришла узнать, не нужно ли хозяину что-нибудь? – тихо произнесла девушка.

– Спасибо. У меня уже всё есть, – покачал головой Вадим.

– Хозяин позволит мне немного посидеть у очага? Я замёрзла, – попросила рабыня, и Вадим с удивлением увидел слёзы у неё на глазах.

– Сиди. Я тебя не гоню, – пожал он плечами, не зная, как реагировать.

– Спасибо, хозяин, – ещё тише произнесла девушка, на коленях подползая к огню и вытягивая озябшие руки к пламени.

Автоматически отметив совершенную форму её кистей, Вадим неопределённо хмыкнул и, припомнив подходящую к случаю фразу, прочитанную в какой-то книге, подумал:

«Как ни крути, а пишется „мужик“ – и читается „мужик“. Аминь».

Улыбнувшись собственным мыслям, он доел лепёшку и. запив её глотком воды, натопленной из снега, собрался отправиться к ярлу, когда у очага разъярённой фурией выросла Мгалата. Подскочив к стоящей на коленях рабыне, девушка сжала кулаки и, нависнув над своей бывшей хозяйкой, словно ангел мщения, прошипела:

– Что ты здесь делаешь, рабыня?

– Отогреваю руки, хозяйка, – испуганно ответила Налунга, сжавшись в комок.

– Отогревай их в другом месте. Ты никогда не будешь служить этому мужчине, запомни это, – зарычала Мгалата.

Услышав её слова, Вадим не удержался и издал кошачье «мяу». Не ожидавшие от него такой выходки девушки дружно вздрогнули и, обернувшись, удивленно раскрыли рты.

– Мне вот только кошачьей драки тут не хватало, – пояснил Вадим. – А ты, – он ткнул пальцем в Мгалату, – запомни – я сам буду решать, кому и что поручать. Всё ясно?

– Да, господин, – насупилась Мгалата.

– И не делай такое лицо. Сама говорила, что ты воин, а не служанка, – выкрутился из положения Вадим.

Сообразив, что попалась в ловушку собственного упрямства, Мгалата примиряюще улыбнулась и, помолчав, ответила:

– Но ведь готовить стол к празднику вы нам поручаете.

– К празднику готовятся все, а обслуживать кого-то одного должны рабыни, – отмахнулся Вадим.

Понимая, что переспорить его не удастся, Мгалата снова насупилась и, повернувшись к рабыне, мрачно спросила:

– Что тебе нужно для проведения обряда?

– Огонь и жертвенное животное. А ещё мне нужен кто-то, чьими устами будет произнесён ответ, – быстро ответила девушка.

– И когда лучше всего проводить обряд?

– В полночь, – вздохнула девушка.

– Хорошо. Тогда будь готова к полуночи, – объявила Мгалата и, развернувшись, вышла из дома.

Проводив её удивлённо-задумчивым взглядом, Вадим повернулся к замершей рабыне:

– Что это значит – «человек, который станет озвучивать ответ»?

– Я должна буду ввести этого человека в транс, и он станет проводником между мной и божеством, которое я буду спрашивать, – вздохнула рабыня.

– Это может быть любой человек?

– Да, любой. Хозяин может сам указать на того, кто станет устами бога, – едва слышно ответила Налунга.

Ей было страшно посвящать постороннего в эти тайны, но не отвечать она не могла. Слишком сильна ещё была память о жгучих укусах плети и обещание этого воина изрубить её на куски за неповиновение. Налунга и сама не могла сказать себе, чего сейчас больше она испытывает к этому человеку: страха или желания оказаться в его постели.

В любом случае ей нужно было сделать всё, чтобы заслужить защиту этого человека. Все остальные воины просто не обращали на неё внимания, считая обычной рабыней. Получив приказ, не допускающий двойного толкования, она должна была сделать всё, чтобы заслужить доверие этого человека и стать нужной ему.

Почему-то Налунге казалось, что рядом с ним она всегда будет в безопасности. Придя к такому выводу, она закуталась в выданный ей плащ и, выбравшись на улицу, принялась искать место для будущего камлания. Чутко прислушиваясь к жизненным потокам стихий, она нашла подходящее и, опустившись на колени, принялась руками разгребать снег.

Обложив будущее кострище камнями, Налунга с трудом подкатила туда же несколько валунов побольше, расставив их равнобедренным треугольником. Это были места для ищущего, вопрошающего и отвечающего. Устало вздохнув, она ещё раз проверила правильность расположения кострища и камней стульев и, убедившись, что менять ничего не нужно, вернулась в дом.

Теперь ей нужно было поесть, согреться и отдохнуть. Любой ритуал отнимал очень много сил, и Налунга надеялась, что воин, для которого она должна была провести ритуал, позволит ей не заниматься домашними заботами. Но, к её огорчению, Мгалата не оставляла рабыню без присмотра ни на минуту.

Едва услышав, что Вадим разрешил ей провести остаток вечера у очага, бывшая охранница тут же приказала одной из своих девчонок внимательно следить за рабыней. При этом она даже не пыталась сделать вид, что это не специально. Понимая, что другого отношения к ней пока не будет, Налунга покорно приняла это решение и, присев у очага, затихла, старательно припоминая каждую мелочь, важную для ритуала.

К полуночи, когда почти все северяне уже успели изрядно набраться, она поднялась и, подойдя к воину, тихо сказала:

– Пора, хозяин.

Тяжело вздохнув, он нехотя поднялся и молча последовал за ней на улицу.

Прихватив у очага факел и горшок со смолой, Налунга вывела его к приготовленному кострищу, где уже лежали дрова. Облив поленья смолой, она поднесла факел. Дерево затрещало, и вскоре ночная бухта осветилась. Сидевшие в доме воины, услышав, что рабыня собирается проводить ритуал, дружно потянулись на улицу. Всем было интересно, что это будет. Встав плотным кругом, они внимательно наблюдали, как она, запалив костёр, сбросила плащ и, оставшись в одной набедренной повязке, принялась тихо напевать, медленно впадая в транс и пританцовывая.

Когда глаза её закатились, а тело покрылось бисеринками пота, одна из девушек-воинов вывела из загона чёрного барана, предназначенного для заклания, и, подтащив его к костру, остановилась, ожидая дальнейших распоряжений. На минуту замолчав, Налунга прервала свой танец и, повернувшись к Вадиму, громко сказала:

– Выбери из этих людей того, кому доверяешь, хозяин. Пусть он станет устами божества.

Растерянно оглянувшись на воинов, Вадим недоумённо пожал плечами, не зная, кого именно выбрать.

– Давай я, брат, – с бесшабашной усмешкой сказал Сигурд, шагнув вперёд.

– Буду, признателен, брат, – ответил Вадим, удивлённо глядя на парня.

Жестом указав Сигурду на один из камней, Налунга ухватила приведённого барана за рог и, с неожиданной силой подтащив к костру, молча протянула Вадиму руку, пальцем указав на его кинжал. Протянув ей оружие рукоятью вперёд, Вадим послушно уселся на указанный девушкой камень и принялся наблюдать за её действиями.

Подтащив барана ещё ближе, Налунга одним ловким движением перерезала животному горло, направив хлынувший поток крови в огонь. В воздухе запахло смертью и палёной плотью. Бросив кинжал, Налунга окунула палец в кровь и, подойдя к Вадиму, принялась рисовать у него на лбу какие-то знаки. Вернувшись к жертве, она таким же образом разрисовала лицо себе.

Последним этой процедуре был подвергнут Сигурд, но теперь Налунга не стала останавливаться на достигнутом. Закончив писать знаки, она взяла его лицо в ладони и, заглянув воину в глаза, принялась что-то тихо шептать. Очень скоро глаза Сигурда остекленели, а лицо приобрело расслабленное, бессмысленное выражение.

«Первобытный гипноз», – успел подумать Вадим, перед тем как рабыня, круто развернувшись, вдруг сказала ему громким, звенящим от напряжения голосом:

– Задай свой вопрос, хозяин. Выскажи вслух то, что хочешь узнать.

– Я хочу знать, вернусь ли я обратно в своё время или останусь здесь до конца жизни, – едва справившись с голосом, ответил Вадим.

Вернувшись к Сигурду, Налунга снова заглянула ему в глаза и, помолчав, громко произнесла: