Текст книги "Фридрих II Гогенштауфен"

Автор книги: Эрнст Вист

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Приключение с коронацией

Мы видели, как Фридрих сделал сына Генриха, правителя Королевства обеих Сицилии, германским имперским князем, причем возвеличил его до герцога Швабии и правителя Бургундии. Титул «король сицилийского королевства» больше не всплывает при упоминании имени Генриха. Тон Фридриха по отношению к папе тоже изменился. Он разговаривал с ним так, как никогда не отважился бы при папе Иннокентии III. Вежливое объявление о коронации, присланное папой, согласно обычаю, к германскому двору, девять месяцев оставалось без ответа.

Папа Гонорий III, зная о рискованных усилиях Штауфена в Германии, решил закрыть на них глаза. Крестовый поход являлся для него и, как он верил, для всего христианского мира самым святым делом.

Настойчивым просьбам папы об исполнении крестового похода и о помощи крестовому воинству у Дамиетты Фридрих отвечал потоком извинений, обвиняя во всем всех окружающих: они не следуют его приказам, а сам папа не карает анафемой тех, кто противится крестовому походу. Уже из обращений в письмах видно, что он не считает себя королем папской милостью, а ставит себя равным рядом с папой:

«Святейшему отцу и господину Гонорию, Божьей милостью первосвященнику священнейшего Римского престола, Фридрих, той же милостью великий король римлян и король Королевства обеих Сицилии, шлет почтительный и преданный поклон и уважение…»

Король продолжает: «Мы приказали оповестить своим эдиктом всех крестоносцев, дабы они со всем усердием снаряжались и дожидались бы определенного дня, назначенного нами для отправки без возражений… Чтобы исполнить столь похвальное и необходимое для христианского народа намерение… Я смиренно и преданно прошу, нельзя ли однозначно сообщить Нам, а также всем духовным и мирским князьям, графам, баронам и другим крестоносцам апостольским посланием, что тот из нас, кто к следующему лету до праздника святого Иоанна не уедет, должен быть предан анафеме…»

И далее следует самый показательный момент, когда Фридрих, сумевший в течение четырех лет избегать участия в крестовом походе, полностью конкретизирует упомянутые ранее упреки по отношению к папе:

«Следует добавить, что будет всяческим образом приписано на Ваш (счет), если по причине Вашей небрежности будут упущены возможности послужить на пользу общего дела».

Действительную причину того, почему он не находит времени для крестового похода, Фридрих не называет. А причина состоит в следующем: он хочет провести избрание сына германским королем. Его усилия в этом направлении не могли оставаться незамеченными для папы. Фридрих всеми силами старался отменить священную клятву, данную им папам, – никогда не воссоединять империю и королевство. Степень его решимости сделать сына королем демонстрирует та цена, которую он был готов за это заплатить.

Фридрих, еще ребенком познавший продажность людей, полными горстями раздавал французское золото имперским князьям. Купил он и согласие духовных князей Германии на избрание своего сына. Ценой сделки стало так называемое «Соnfoederatio cum principibus ecclesiasticis». [12]12
  Соглашение с князьями церкви (лат.).


[Закрыть]Оно предоставляло князьям церкви свободу располагать своим наследством; Фридрих передал им также таможенные права, право чеканить монеты и свободное владение ленами в их землях. Он поступился особым королевским правом объявления вне закона: отныне к церковному проклятию добавлялось еще и объявление вне закона, и епископ становился единственным, кто располагал правом отлучения.

Церковные сановники не смогли устоять. Фридрих, превозносимый особенно в XIX веке как великий император, пожертвовал правами короля Германии. Именно он создал германские удельные государства, и путь к единству Германии закрылся на столетия вперед. Он заплатил ею за Сицилию и имперскую мечту. 20 апреля 1220 года церковные сановники исполнили свой долг благодарности: вместе со светскими князьями они избрали сына Фридриха германским королем Генрихом (VII). Выборы, купленные на королевские права и порушенные клятвы.

Каким образом это истолковывалось историками XIX столетия как мастерский дипломатический ход, остается загадкой. В конце концов Фридрих потерпел неудачу не от церковной власти, а из-за нарушенных клятв, завоевав репутацию человека, не заслуживающего доверия как перед церковью, так и перед всем миром.

Но самыми пикантными являются извинения, приносимые Фридрихом на упреки папы. Двадцатишестилетний король пишет следующее:

«Нам стало известно, правда, не из Ваших писем, а из распространившихся сообщений, что наша мать, церковь, немало обеспокоена возвышением Нашего возлюбленного сына… Учитывая Вашу снисходительность и доброту, Мы не можем и не дерзаем отрицать, что Мы для возвышения Нашего единственного сына, а не из-за любви к Нам, отцу, так усердно, как только возможно, почти изо всех сил работали над этим, пока не оказалось возможным достичь поставленной цели».

Фридрих, таким образом, признается – уже в течение нескольких лет он готовился к клятвопреступлению. Основание для расторжения договора: сверхвеликая отеческая любовь!

Еще никогда нарушение договора и верности не объяснялось более просто. Но послушаем короля далее:

«В то время как Мы находились на пути к Франкфурту, где созвали всеобщий придворный совет для разъяснения князьям государственной необходимости, дабы затем по Вашему желанию поспешить к Вашим стопам и с помощью Господней вступить в крестовый поход, между Нашими возлюбленными князьями, досточтимым архиепископом Майнцским и ландграфом Людвигом Тюрингским (1217—1227 гг.; супруг святой Елизаветы), прибывшими на упомянутый совет, возобновился спор, уже с давних времен существовавший между ними, и из-за присутствия рыцарей и войск обоих так увеличился, что стал грозить опасностью и вредом всему государству… И долгое время велись переговоры… и распря приняла такие формы, что, учитывая Наш предстоящий отъезд, из-за них могло возникнуть еще больше неприятностей и большее беспокойство в государстве, поэтому присутствующие князья и даже те, которые ранее были против избрания Нашего сына, в Наше отсутствие и без Нашего ведома совершенно неожиданно, выбрали его королем.

Когда Нам сообщили об избрании, Мы отказались признать его, поскольку оно прошло без Вашего ведома и без Вашего приказа, без коих Мы не желаем ничего планировать и предпринимать. Мы же в противоположность этому добивались, чтобы они, если хотят иметь Наше согласие, изложили свое решение на заверенной печатью грамоте, а Ваше святейшество утвердит на ней состоявшиеся выборы…»

Ну что ж, теперь мы знаем, как все произошло. Виноватыми оказались князья. Майнцский архиепископ и ландграф Тюрингский, рассорившись во время придворного совета во Франкфурте, поставили под угрозу мир в государстве и, что еще хуже, предстоящий отъезд Фридриха в крестовый поход. Фактически прошло целых восемь лет, пока Фридрих все-таки совершил обещанный в 1215 году крестовый поход. И прежде всего Фридрих вообще не присутствовал при избрании своего сына 13 июля. Все произошло без его ведома. Это случилось под давлением ситуации, стечения обстоятельств: князья решили избрать девятилетнего мальчика королем, намереваясь сохранить мир в государстве.

Каким образом девятилетний ребенок будет способствовать сохранению мира, какими средствами и каким оружием, об этом ничего не говорилось.

При помощи столь слабых аргументов Фридрих покончил с доктриной папской политики, сохранившейся как наследие Иннокентия III и направленной на разделение Королевства обеих Сицилии и империи.

Вновь возникла угроза окружения папского государства одновременно с севера и с юга.

Папа Гонорий находился во власти навязчивой идеи крестового похода. Мог ли он свергнуть Фридриха, как это сделал Иннокентий III с Оттоном IV? Должен ли папа второй раз за одно десятилетие признать: «человек, им созданный», опять превратился в его врага? И самое главное, Штауфена в отличие от Оттона IV некем было заменить.

Осознавая развитие тенденции, папа Гонорий в сентябре 1219 года настоял на обновлении документа от 1 июля 1216 года, в котором Фридрих поклялся сразу после получения императорской короны отказаться от короны Сицилии. Фридрих противился вновь подтверждать свои обещания. Но упорство папы, должно быть, все же заставило Фридриха в феврале 1220 года их повторить, а пять месяцев спустя нарушить при избрании Генриха германским королем.

На самом деле он никогда не собирался сдерживать обещание и отказываться от Сицилии.

В августе 1220 года Фридрих собрал небольшое войско на Лехфельде при Аугсбурге. Он стоял в окружении князей, готовых, как и он, к крестовому походу. Медленно прошествовал он по Бреннерштрассе, через Инсбрук, Боцен, Триент – той же дорогой, как и восемь лет назад при таких опасных обстоятельствах. У озера Гардазее Фридрих разбил палаточный лагерь.

Оттуда он послал к папе делегацию для выяснения насущных вопросов, в особенности избрания Генриха германским королем и своего избрания императором. Здесь впервые в королевской грамоте всплывает имя магистра Тевтонского ордена Германа фон Зальца, сумевшего не только заслужить доверие короля и папы, но и сохранить его. Лояльный посредник между короной и папским престолом. После его смерти в 1239 году между двумя столпами средневекового мира пролегла пропасть.

Но сейчас Герману фон Зальца удалось найти «modus vivendi», при котором папа согласился принять избрание Генриха. Слов «утвердить» или «одобрить» не удалось добиться от старого папы. Сыну Фридриха присвоили титул «король», но без определения «избранный», необходимого для получения императорской короны.

Папе пришлось утешиться предоставленными ему Фридрихом владениями Матильды и практически всей Центральной Италией, и теперь разросшееся церковное государство образовало преграду между Северной и Южной Италией, отделявшую Королевство обеих Сицилии от империи.

К этому добавилось следующее заявление Фридриха, еще раз письменно подтвердившего, что «со стороны империи не существует никаких прав на Королевство обеих Сицилии, поскольку Мы владеем им не от Нашего отца, а как данным Нам церковью в лен материнским наследием». Уступка, которой всегда противился отец Фридриха, император Генрих VI. Видимость благополучия, казалось, удалось сохранить.

В придворном лагере в Монте-Марио неподалеку от Рима Фридриха повторно через папских легатов уведомили об обязанности в августе 1221 года отправиться в Египет с войском германских крестоносцев. В качестве срочной меры Фридрих послал герцога Людвига I Баварского (1183—1231 гг.) как своего личного представителя к находившемуся в затруднительном положении христианскому воинству в Дамиетте.

Теперь Фридрих и Констанция могли отправиться по древней дороге, ведущей к коронации, – Via Triumphalis [13]13
  Триумфальная дорога (лат.).


[Закрыть]цезарей в Рим. Неподалеку от города он согласно обычаю подтвердил права римских граждан и у ворот Порта Коллина встретил почетную делегацию священников Рима, праздничной процессией препроводившую его в собор Святого Петра. Здесь процессию возглавили римские сенаторы. В окружении толпы кардиналов его ждал папа, восседающий на престоле на самой верхней ступени лестницы. Фридрих смиренно поцеловал ему ноги и передал золото как наместнику Христа. Последовали лобзание и объятия, и все направились в капеллу Санта-Мария-ин-Туррибус. Здесь Фридрих принес клятву стать хранителем и защитником папы и церкви. Затем его приняли в братство каноников Святого Петра.

Прежде императоры действительно переводились в духовное сословие и облачались как священнослужители. Но по мере увеличения имперских притязаний папства священные обязанности императора, даже в церемонии коронации, сильно походившей на посвящение в епископы, сократили. Облаченный в императорскую мантию, Фридрих вошел в серебряную дверь собора Святого Петра. Тут он получил примирительный поцелуй от папы. Затем папа вновь помолился, короновал Фридриха митрой и короной и передал ему меч. Хор тут же запел псалом: «Фридриху, непобедимому императору римлян, вечно великому, слава и победа».

Похожем образом происходила коронация императрицы. Потом императорская чета причастилась из рук папы. Перед собором император несколько шагов провел лошадь папы. Вместе они проехали до церкви Сайта-Мария-Транспадина, а затем расстались.

Еще раз Фридрих демонстративно взял крест из рук кардинала Уголино Остийского, будущего папы Григория IX.

В день коронации Фридрих утвердил ряд законов, принятых явно по договоренности с курией: освобождение священников от налогов и их неприкосновенность перед светской юрисдикцией, отмена всех направленных против священнослужителей и церковных привилегий городских уставов, объединение объявления вне закона и отлучения от церкви и повторный эдикт против еретиков.

Когда-то Фридрих Барбаросса предоставил привилегии юристам Высшей школы Болоньи, чтобы они включили его текст в «Соrpus iuris civilis» Юстиниана, так же поступил и внук. В императорской грамоте от ноября 1220 года сказано: «Фридрих, великий император римлян, шлет всем докторам и ученикам священных законов в Болонье свой привет и милость. К славе всемогущего Господа и его святой церкви Мы издали в день, в который получили из рук Нашего святейшего отца, первосвященника Гонория, корону империи, несколько законов, велев записать их на данном листе. Императорской грамотой Мы обращаемся к вам с просьбой вписать их в ваши кодексы и оставить их действовать как в будущем, так и на вечные времена как торжественный завет».

В середине декабря император перешел границу собственного сицилийского королевства, покинутого им восемь лет назад, дабы получить самую гордую корону Европы. Фантастический бросок через враждебную страну, через труднодоступные альпийские перевалы он, победивший вопреки всем законам разума, произвел с непоколебимым осознанием своей миссии, ставшем лейтмотивом его жизни.

Германию он оставил на попечение имперского регента архиепископа Энгельберта Кёльнского (1216—1225 гг.). Тот нес главную ответственность перед восьмилетним королем Генрихом. Непосредственным воспитанием мальчика занимались Конрад фон Винтерштеттен и его дядя Эберхард фон Вальбург. К тесному кругу советников, окружившему архиепископа Энгельберта, принадлежали канцлер, епископ Метца и Шпейера, епископ Оттон Вюрцбургский, граф Эберхард фон Диц и Генрих фон Нойффен. Круг доверенных лиц, собранный Фридрихом вокруг себя в Германии.

Теперь он стал свободен и мог, как надеялся папа и как того требовали клятва и взятые обязательства, вскоре принять крест. Но сам Фридрих знал только одну цель – Сицилия, Сицилия!

Сицилия – земля обетованная

Монах-францисканец Салимбене из Пармы, сначала друг, а затем враг императора, сообщает, как Фридрих сказал однажды: «Бог иудеев сам не видел своей земли, в особенности Терра ди Лаворо, Калабрию, Сицилию и Апулию, иначе он не стал бы так часто расхваливать землю (где течет молоко и мед), обещанную и данную им евреям».

Сицилию, благословенную страну, император не забыл и за время восьмилетнего пребывания в Германии. Уже в дни коронации в Риме Фридрих II занимался политикой своего королевства.

Он заключил в Риме договор с аббатом из Монте-кассино, где заявил о готовности вернуть именитому и традиционно богатому аббатству расположенные в Королевстве обеих Сицилии тучные земельные владения, которые оно хотело бы иметь. За это аббат намеревался передать находящиеся во владении монастырей крепости императорскому уполномоченному, графу Аквино. Направленность действий Фридриха совершенно ясна: возврат стратегически сильных позиций в королевстве.

Договор императора с аббатом был пробным. Граф Аквила последовал примеру дружественного ему аббата и передал императору свою горную крепость в обмен на согласие возвратить утраченные земли. Графы Рожер ди Аквила, Якоб ди Сан-Северино, Ричард ди Аелло и Ричард ди Челано преклонили колена пред императором и королем и отдали свои замки. Покорность самого могущественного сторонника императора Оттона IV, Томаса ди Челано, графа Молизо, человека, в одиночку способного выставить на поле четырнадцать сотен богатырей, Фридрих не принял. Он собирался уничтожить самого сильного барона материковой части Сицилии.

Он проделал это без помощи германских войск, опираясь лишь на баронов средней руки, настроив их против крупных магнатов, в особенности против графа Молизе. Уже весной 1221 года они захватили крепости графа Молизе в Абруццо, Боджано и Роккамандольфи. В третьей крепости, Овиндоли, граф было укрылся, но сдался, когда курия добилась для него договора, предусматривавшего трехлетнюю ссылку в Ломбардию, выдачу всех замков и оставление в его владении скромного имущества.

После того как граф, по мнению Фридриха, слишком долго пробыл в Риме, следуя в Ломбардию, императорский двор расторг договор, и остатки имущества некогда могущественного графа тоже подверглись изъятию. Город Челано в результате нападения императорских войск превратился в руины; жителей его разогнали, а потом изгнали на остров Сицилию.

Второй удар император направил на баронов средней руки, помогавших ему побороть власть графа Молизе. Графа Рожера ди Аквила, завоевавшего крепости графа Молизе, а также Якоба ди Сан-Северино и других, призванных на войну с сарацинами, но явившихся с недостаточным войском или не явившихся вовсе, посадили в темницу, а их имущество разграбили. Их освободили только после вмешательства папы, и они стали жить в Риме, на содержании у курии, увеличивая там круг тех, кто позднее способствовал свержению императора.

Курии тоже пришлось пережить разочарование. Сразу после коронации Фридрих II выплатил сумму, которую он был должен за понесенные в период несовершеннолетия расходы, и потребовал возвращения заложенного под нее графства Сора. Против этого не существовало никакого приемлемого возражения. Болезненным оказалось то, что папа Иннокентий III, урожденный граф Сеньи, отдал Сору собственной семье. Примечательно, что кардинал Уголино Остийский, будущий папа Григорий IX, тоже являлся урожденным графом Сеньи. 30 октября 1220 года в Кремоне кардинал Уголино назвал Фридриха «первым саженцем церкви». Вероятно, возврат Соры стал причиной крушения дружбы между кардиналом и императором. Если это соответствует действительности (а такое предположение не противоречит ходу событий), то оно стоило Фридриху враждебности будущего папы – чересчур высокая цена.

Важнейшим оружием Фридриха было не то, что он умело натравливал мелких баронов на крупных, а затем мелкое дворянство противопоставлял всем некогда могущественным. Он обладал более мощным оружием – государственным правом, а точнее сказать – искусством применять законы!

Орудие закона

В свите Фридриха находился знаменитый болонский правовед Роффред фон Беневент. Именно его следует считать помощником Фридриха в разработке «Капуанских Ассиз», с помощью которых Фридрих расчистил джунгли власти и права, разросшиеся после смерти Генриха VI (ум. в 1196 г.) в Королевстве обеих Сицилии.

В основном законе «Капуанских Ассиз», «Dе resignanadis privilegis» [14]14
  «Об отмене привилегий» (лат.).


[Закрыть], Фридрих отменил все дарения, привилегии и грамоты на владение. Все владельцы обязывались представить в имперскую канцелярию все документы на проверку. Здесь их проверяли и в основном отклоняли. Проверка привилегий порой рассматривается как гениальный ход Фридриха II. Карл Хампе утверждает: «Подобного рода действия, направленные на возвращение отчужденных владений короны, в англонорманнском и сицилийско-норманнском государстве, а также в связанном с ними родственными узами Арагоне с давнего времени являлись обычным делом».

Генрих IV (1054—1106 гг.) тоже пытался вернуть во владение короны растраченное за годы его несовершеннолетия имущество. Для установления королевской собственности применялся так называемый инквизиционный процесс, вызвавший, правда, кровавые войны с саксами, прекратившиеся лишь в 1075 году, после заключения Шпейерского мира и возврата владений короны.

Еще Карл Великий действовал подобным образом в 80-х годах VIII века, завоевывая королевство Лангобардию. Он тоже объявил все предоставленные до определенного дня привилегии Лангобардского королевства недействительными и устроил их пересмотр. Таким образом, меры Штауфена являются инструментом правления средневековой королевской власти.

Король Рожер II Сицилийский, дед Фридриха по материнской линии, законно обосновал подобный пересмотр имущественных отношений. Но тогда это было равнозначно осторожной прополке сорняка. Фридриху же пришлось иметь дело с многолетней анархией, укоренившейся с течением времени. Тем непреклоннее требовал король возврата, если имелась хотя бы видимость основания.

Законом, опирающимся на старое норманнское королевское право, признающее все крепости и оборонительные сооружения подлежащими передаче короне, сицилийское дворянство полностью лишили власти. Ослабленному таким образом дворянству приказали заключать браки только с согласия короля. Данный закон, такой же строгий, как и запрет на право наследования, позволял наследникам ленника вступать в свои права не автоматически, как прежде, а только с разрешения короля.

Фридрих II принудил всех в течение двух лет к новому общественному устройству.

Отныне никто не имел права вносить какие-либо изменения в правовой статус лена, для которого действительным сроком был определен день смерти последнего норманнского короля, а также жениться, наследовать или передавать лен кому-либо. Жизнь общества, пусть не вполне совершенная, но все-таки более свободная, остановилась, подчинившись воле одного человека. Не ленные владения давали теперь власть и почести дворянству, а личная служба королю – воинская либо чиновная.

Удивления достойны не изданные Фридрихом законы, ссылающиеся на прецеденты, а та энергия и скорость, с которой он реализовывал свои мероприятия. Вторым феноменом является то, как быстро разбилось под твердой рукой Фридриха сопротивление столь непокорной когда-то сицилийской знати. И летописец мог с полным правом констатировать: «В королевстве все склонили головы перед императором». 3 марта Фридрих пишет из Трани Гонорию, обеспокоенному происходящими событиями не только как папа, но и как суверен Сицилии:

«Помнится, Мы уже сообщали Вашей милости в других посланиях, как Мы по причине того, что император, Наш отец, очень многое отдал из государства в надежде на возврат, из того, что ему следовало удержать, и поскольку после смерти императора привилегии с его печатью, из-за которых большая часть наших владений перешла в чужие руки, должны считаться ненастоящими, приказали: все привилегии сосредоточить в Наших руках, в том числе и оформленные различными правителями, от коих Мы были зависимы, под различными печатями для пагубы королевской власти…»

Без всякого сомнения, Фридрих имел право перепроверить розданные различными правителями – Марквардом фон Анвейлером, Вильгельмом Каппароне, а также епископом и канцлером Вальтером ди Пальярой – привилегии и их правомерность. Ведь розданные ими привилегии служили в своем большинстве их собственному, а не государственному благополучию.

Следующие слова в письме Фридриха являются знаковыми и позволяют нам частично понять образ его мыслей и то понимание закона, проявившееся в его политических действиях: «…император, Наш отец, многое отдал из государства в надежде на возврат, из того, что ему следовало удержать…»

Это инсинуация Фридриха. Император Генрих VI был твердым и жестоким правителем, но оставался человеком интеллигентной честности. Он много раз устоял против давления со стороны папы Целестина III и не принес ленную клятву на Сицилию, считая свое королевское право на Сицилию основанным на правах императорского положения; Генрих VI никогда не приносил клятвы, намереваясь ее преступить. Инсинуация о раздаче им государственного имущества в надежде на возврат соответствует поведению его сына Фридриха II, охотно приносящего клятвы и либо нарушающего, либо не выполняющего их. Если речь идет об обещании разделения королевства и империи, то семь раз он поклялся в этом и столько же раз нарушил клятву. Можно также вспомнить постоянно назначаемые и вновь невыполняемые сроки крестового похода.

Подобное поведение – идти на вынужденные уступки, а когда необходимость отпадает, «брать себе то, что хотелось бы сохранить», является характеристикой политических действий Фридриха вплоть до самой смерти.

После того как Фридрих решил проблемы на материковой части Королевства обеих Сицилии, его заботой стал остров.