Текст книги "Гипнотические реальности. Наведение клинического гипноза и формы косвенного внушения"
Автор книги: Эрнест Росси
Соавторы: Шейла Росси,Милтон Эриксон
Жанр:
Психология
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
Комментарии, набранные обычным шрифтом, представляют собой дискуссию между Эриксоном (Э) и Эрнестом Росси (Р), когда Эриксон объясняет свою работу с субъектами (С). Содержание этих комментариев определялось в равной степени тем, что сам Эриксон рассматривал как существенный материал для обучения, и тем, что Росси считал необходимым уточнить для более полного понимания. Эти дискуссии были сложными и часто отходили далеко в сторону от обсуждаемого вопроса. Для практических целей публикации некоторые из этих дискуссий были отредактированы, для того чтобы их значение стало ясным. Хотя некоторые комментарии, пройдя через призму понимания и потребностей Росси, таким образом, оказались несколько искаженными, они также были внимательно прочитаны и иногда изменены Эриксоном, чтобы подчеркнуть какой-то момент или отметить какой-то вопрос.
Каждая глава заканчивается несколькими отступлениями; в них Эрнест Росси уточняет и разрабатывает существенные разделы работы Эриксона, которые только что были проиллюстрированы. Временами Росси пытается анализировать клинический подход Эриксона, чтобы вычленить некоторые из основных переменных, которые можно было бы в дальнейшем тестировать по отдельности в ходе экспериментальных исследований. Эти разделы можно понять как попытку перекинуть мостик между клиническим искусством гипнотерапии Эриксона и систематическими попытками науки психологии понять человеческое поведение.
Изучая эту книгу, читатели могут получить наилучшие результаты, вначале прочитав наведения, которые являются “чистейшими” образами того, как работал Эриксон. Затем они могут сделать собственные выводы и задать свои вопросы по работе, прежде чем перейти к разделу комментариев. Потом они могут решить для себя, насколько адекватны объяснения наведений, и написать свой собственный анализ значимых переменных и, возможно, проверить их, расширив познания в этой области.
В конце каждой главы или раздела, где вводился новый материал, предлагается ряд упражнений разной степени сложности – как руководство в помощь гипнотерапевту по развитию его собственных клинических навыков наблюдения, гипнотического наведения, формулировании косвенных внушений. Многие из этих упражнений будут ценны для любого психотерапевта как при формальном наведении клинического гипноза, так и без него.
Книга стимулирует практикующих психотерапевтов к обучению и повышению образования. Она также дает исследователям клинический источник гипотез о гипнотических явлениях и гипнотерапии, которые могут быть проверены в контролируемых экспериментах.
1. РАЗГОВОРНОЕ НАВЕДЕНИЕ:
СОВОКУПНОСТЬ РАННЕГО
НАУЧЕНИЯ
Доктор С. – психолог, женщина, имеющая ребенка, согласившаяся на участие в уникальной демонстрации, имеющей целью проверить, можно ли сделать медика гипнотерапевтом, обучив ее лично переживать состояние гипноза. Доктор С. не имела предшествующего опыта гипноза, если не считать одной демонстрации, когда она испытала краткое наведение. В результате она заинтересовалась этой областью и согласилась на магнитофонную запись сеансов в обмен на бесплатное обучение, которое она получит.
Эриксон начинает процесс на этом первом сеансе тем, что мы могли бы назвать “наведением через совокупность раннего научения”. Он всего лишь просит, чтобы С. смотрела в определенную точку, пока он будет с ней разговаривать. Он держится небрежно, мягко, тепло и дружелюбно. Эриксон просто говорит о детском садике и учебе, образах и чувстве комфорта, о способностях нашего бессознательного и о некоторых изменениях рефлекса моргания. Это пример разговорного наведения, столь безобидного и неприметного, что часто трудно понять, что наводится транс. Нетерпеливый неофит тщетно ожидает, когда же он начнет Г*И*П*Н*О*З, где те таинственные манипуляции, которые завладеют разумом и телом субъекта? Где неистовство, прострация, ступор и странная жестикуляция, при помощи которых старинные медицинские литографии изображают одержимость и транс?
Современная гипнотерапия сильно отличается от представления о гипнозе как о таинственной драме. Терапевты не эстрадные артисты. Однако они прекрасно обучены наблюдению и научились улавливать малейшие вариации поведения в качестве показателей, важных для раскрытия интересов и способностей пациента. Затем эти показатели используются, чтобы помочь пациенту испытать те интересные ощущения измененного состояния сознания, которые обычно называются “транс”. Дальнейшая терапия состоит в том, чтобы “взять то, чему человек уже научился, и применить это иначе”. Эриксон осторожно относится к внушениям или добавлениям чего-то нового для пациента; он скорее стремится научить пациента творчески использовать и развивать то, чем тот уже владеет.
На первом сеансе Эриксон вводит ряд тем, которые будут повторяться во все расширяющихся контекстах в последующих сеансах: как направить внимание пациента вонутрь, освободить бессознательные (автономные) процессы от ограничений, налагаемых сознательными установками пациента, некоторые принципы и формы косвенного внушения, этика транса и гипнотерапии. Начинающие обучаться гипнотерапии часто хотят узнать все сразу. При таком подходе на самом деле успеха не будет. По мере того, как Эриксон сеанс за сеансом снова и снова объясняет основы, естественным образом развивается некоторое понимание материала. Часто значение материала ранних сеансов становится ясным только позднее. Поэтому те, кто учится серьезно, могут обнаружить, что к изучению каждого сеанса необходимо вернуться много раз, прежде чем он станет хорошо понятен.
Наблюдение
Э: Посмотрите на дальний верхний угол вот той картины.
Теперь вы (Р.) наблюдайте за ее лицом.
Дальний верхний угол той картины.
Теперь я буду говорить с вами.
(Пауза)
Э: Как часто терапевт даже не смотрит на лицо пациента. Однако изменения выражения лица, мышечного тонуса тела и дыхания говорят вам, насколько сильно внимание пациента направлено на имеющуюся проблему. Нет смысла пытаться работать с пациентом, который делает нетерпеливые движения.
Р: Чем спокойнее пациент, тем больше он направляет энергию на то, чтобы вникнуть в то, что ему говорят.
Э: Да! И еще обращайте внимание на то, можно ли пациента отвлечь от терапии. Беспокоит ли пациента автобус, едущий по улице, или сирена? Чем меньше они отвлекаются на помехи, тем больше их энергия сосредоточена на терапии. Об этом вы можете судить, только тщательно наблюдая за пациентом.
Совокупность раннего научения
Когда ты впервые пошла в детский сад, в школу, задача выучить буквы и цифры казалась огромной и непреодолимой.
Э: Здесь вы просто берете те навыки обучения, которые у человека уже есть, и применяете их иначе. Ничего нового не создаете.
Р: Вы используете совокупность научения, которая уже имеется у пациента. Этим наведением вы активизируете совокупность научения.
Э: Да.
Трюизмы как основная форма
гипнотического внушения
Узнавать букву “а”, отличать “и” от “н” было очень,
очень трудно.
И потом еще письменные буквы очень отличались от печатных.
Но вы научились создавать некий мысленный образ.
В ту пору вы этого не знали, но это был постоянный
мысленный образ.
Р: Здесь вы используете в качестве внушений ряд весьма очевидных истин, трюизмов. Когда вы говорите о переживаниях раннего детства, ваши слова пробуждают давние воспоминания и у некоторых субъектов могут вызвать реальную возрастную регрессию.
Э: Да. Внушения всегда даются в форме, которую пациенту легко принять. Внушения – это утверждения, с которыми пациент никак не может спорить.
Внутренние образы
И позже, в средней школе, вы сформировали другие мысленные образы слов или картинки предложений.
Вы развивали все больше мысленных образов, не зная,
что вы развиваете именно мысленные образы.
И вы можете вспомнить все эти образы.
(Пауза)
Э: Обычный гипнотерапевт говорит: “Смотрите на эту точку” – и пытается сконцентрировать внимание пациента на этой точке. Но проще иметь дело с образами, которые у человека в голове. Их огромное множество, и человек может легко скользить от одного к другому, не выходя за пределы заданной ситуации.
Р: Значит, внутренние образы намного более эффективны для удержания внимания.
Э: Что-нибудь внешнее для них на самом деле ничего не значит, но образы, которые внутри, – это ценность. Более того, вы ведь говорите всего лишь о том, что и впрямь произошло с ними в прошлом. Это их собственное прошлое, я им ничего не навязываю. Они же выучили алфавит, цифры. Они узнали много-много образов. Пускай выберут любой образ, какой хотят, себе на радость.
Р: Вы не только не вызываете сопротивления, вы на их стороне и сочувствуете им. Вы понимаете, как трудно им было учиться, и поэтому становитесь на сторону пациента, разделяя с ним трудности.
Э: Совершенно верно. И вы знаете из собственного опыта, что это было нелегко.
Р: Возвращая их к детским достижениям, вы еще и повышаете у них мотивацию для текущей работы в гипнозе.
Взаимоотношения сознательного и бессознательного
Вы можете сейчас отправиться, куда только захотите,
и перенести себя в любую ситуацию.
Вы можете ощутить воду,
можете захотеть поплавать в ней.
(Пауза)
Вы можете делать все, что хотите.
Э: Это может выглядеть, как слишком большая свобода, но обратите внимание, что я предложил “перенести” ваше сознание в другую ситуацию. Вы можете выбрать любое место. Это будет, вероятно, что-то связанное с водой, и вы можете делать все, что хотите, но ваше сознание не сосредоточивается ни на чем, что находится в комнате, где проводится сеанс.
Бессознательное функционирование:
позволить сознанию отступить в сторону
Вам даже не нужно слушать мой голос,
потому что ваше бессознательное услышит его.
Ваше бессознательное может пытаться делать все, что хочет.
Но ваш сознательный разум ничего важного сейчас делать
не будет.
Э: Пациент не обращает на меня внимания на уровне своего сознательного разума, но его бессознательное непременно ухватится за мои слова.
Р: То есть ваш метод добирается напрямую до бессознательного так, что сознание не вмешивается и не вносит искажений.
Э: Иногда пациенты потом говорят: “Жалко, что вы не дали мне подольше побыть в воде или в саду”.
Р: Так что быть во “внутреннем саду” – это ваш способ удержать их сознательное внимание. Вы концентрируете их внимание на внутреннем образе точно так же, как при взгляде в одну точку оно концентрируется на внешнем образе. Но поглощенность внутренним образом фокусирует внимание значительно более эффективно.
Э: Намного более эффективно!
Р: И пока они так им заняты, их сознание отвлечено, и вы можете вводить внушение напрямую в их бессознательное.
Э: Сознательные вещи им намного более интересны. Сознательно они не обращают внимания на то, что я говорю. Они воспринимают это бессознательно, потому нет помех от сознания.
Р: В этом важность использования образов: они связывают сознательное внимание человека, в то время как вы проводите другие (например, терапевтические) внушения прямо в их бессознательное.
Э: И очень важно, чтобы человек понимал, что его бессознательное умнее его. В бессознательном запасен богатейший материал. Мы знаем, что бессознательное может действовать само по себе, и важно уверить вашего пациента, что такое возможно. Нужно, чтобы они были готовы позволить своему бессознательному действовать и не полагались так сильно на свой сознательный разум. Это огромное подспорье в их внутренней деятельности. И потому ваша техника строится вокруг указаний, которые позволяют их сознательному разуму устраниться от задачи и переложить ее на бессознательное.
Р: Вы не хотите, чтобы пациенты пользовались сознательным контролем, а желаете, чтобы они позволили своему бессознательному работать самому по себе.
Э: И позже результаты этой работы бессознательного могут стать осознанными. Но сначала они должны переступить пределы того, что их сознание полагает возможным.
Подрагивание век:
ограничение внутренних реакций
Вы заметите, что ваш сознательный разум несколько озабочен,
поскольку он заставляет подрагивать ваши веки.
Э: Здесь я ограничился дрожащими веками, не позволяя ей подумать обобщенно – что все ее существо содрогается от неуверенности.
Р: Это легкое, быстрое, непрерывное дрожание век во время начальной стадии наведения часто считают показателем начинающегося транса.
Доказательство наличия измененного состояния
Но вы изменили темп вашего дыхания.
Вы изменили биение пульса.
Вы изменили кровяное давление.
И, не зная_____этого, вы выказываете неподвижность, которую обычно видишь у гипнотического субъекта.
Э: Они не знают, но когда вы им говорите, что они изменили что-то в своем функционировании, они могут это осознать. Их функционирование уже изменилось, поэтому они не могут сопротивляться этому или отрицать это. У них есть собственное внутреннее доказательство.
Р: У них есть доказательство измененного состояния. Вы не предлагаете проверить, а просто сообщаете пациенту все это в подтверждение того, что гипнотическое состояние достигнуто.
Э: Совершенно верно. Я не люблю использовать отсутствие глотательного рефлекса в качестве доказательства, поскольку они обычно начинают это проверять. Я предпочитаю использовать то, что они не могут подвергнуть проверке.
Р: Поскольку пациенты во время транса склонны глотать меньше, некоторые терапевты использовали это в качестве теста на глубину транса. Они “бросают вызов” пациентам, утверждая, что те не могут глотать. В начале трансового обучения, однако, такой вызов заставляет многих пациентов пробудиться.
Снижение значимости помех
Нет ничего на самом деле важного, кроме действий
вашего бессознательного разума.
Э: Это снижает важность транспортных шумов или любых других внешних помех, не подчеркивая, что внешние помехи существуют. Они могут потом применять это “обесценивание” к любым внешним стимулам, которые мешают.
Р: Вы не проецируете свои помехи на пациента и даже не говорите, что помехи есть. Но если помехи существуют, эта фраза помогает людям снизить их значимость.
Импликация и иллюзорная свобода
в динамике внушения
...а это может быть все, чего только захочется вашему
бессознательному разуму.
Э: Это пример того, что Кьюби называет “иллюзорной свободой”. У человека есть огромное субъективное чувство свободы выбора, но на самом деле я удерживаю моего субъекта в пределах текущей задачи путем тонких указаний и скрытых посланий. Например, в приведенном выше фрагменте я в самом деле сказал: “Вы можете идти, куда вы только захотите”, но затем взял и определил место: вода.
Р: Так что искусное внушение состоит в том, чтобы давать подробные указания, но при этом вы позволяете человеку иметь определенные степени свободы внутри построенных вами рамок.
Э: Когда я вначале сказал: “Ваше бессознательное может пытаться делать все, что хочет”, – это прозвучало так, как будто я даю свободу, но на самом деле слово “пытаться” подразумевает противоположное. Слово “пытаться” предполагает блок. Вы используете слово “пытаться” для ваших собственных целей, когда хотите установить подразумеваемый блок.
Р: Использование слова “пытаться” в этот момент заблокировало или связало бессознательное до тех пор, пока оно не получит дальнейших указаний от вас.
Э: Затем, когда я говорю: “Ваш сознательный разум ничего важного сейчас делать не будет”, это предполагает, что ваше бессознательное будет делать что-то важное.
Р: А бессознательное не может делать все, что только захочет, потому что вы его уже связали. В общем, подразумевается, что бессознательное будет делать что-то важное, и это будет то, что вы предложите.
Незнание, неделание
Теперь наступил физический комфорт,
но вам не нужно даже обращать внимание
на ваше расслабление и комфорт.
Э: Обратите внимание, как я подчеркиваю “Вам не нужно даже”. Пациенты слишком разбрасываются, поэтому вы подчеркиваете все то, что им не нужно делать, так чтобы энергия могла сконцентрироваться на текущей задаче.
Р: Это подкрепляет ваше предыдущее замечание: “Вам не нужно даже слушать мой голос”. Легче индуцировать транс, когда пациенту не нужно ничего знать и ничего делать.
Импликация*
Я могу сказать вашему бессознательному разуму,
что вы превосходный гипнотический субъект,
и всегда, когда вам нужно или когда вы захотите,
ваш бессознательный_____ разум позволит вам использовать это.
Э: Фраза “Я могу сказать вашему бессознательному” предполагает, что мне нет надобности убеждать ваше сознание.
Р: Иными словами, каждая фраза что-то подразумевает, и важные сообщения кроются именно в этих импликациях.
Э: Да!
Импликация и время
И может понадобиться время ______ столько, сколько нужно,
чтобы вам войти в транс, помочь вам понять что-то осмысленное.
Э: Можете потратить столько времени, сколько вам нужно, но все же вы это сделаете.
Р: Это очень важная импликация. И они не знают, сколько времени, поэтому поневоле зависят от вас.
Раппорт
Я могу говорить с вами или с кем-то другим,
но вам нужно слушать, только если я говорю с вами.
Я могу направить свой голос мимо,
и вы будете знать, что я говорю не с вами,
поэтому вам не нужно будет обращать на это никакого внимания.
Э: Здесь я создаю массу свободы для себя в будущей работе.
Р: Вы также даете внушение для установления такого раппорта, чтобы она обращала внимание только на то, что вы будете говорить, обращаясь к ней.
Признаки транса
Д-р. Росси, я думаю, вы замечаете много интересного в поведении.
Изменение рефлекторного моргания.
Изменение в лицевых мускулах, полная неподвижность.
Р: Замедление рефлекторного моргания перед тем, как глаза окончательно закроются, и расслабление лицевых мускулов, так что лицо приобретает более спокойное или “разгладившееся” выражение – это типичные показатели транса.
Этический принцип
Р: Хотите сейчас продолжить и продемонстрировать еще и другие явления?
Э: Может, я и хочу, но я не обсудил этого с ней сознательно. Поэтому, если я собираюсь продолжать, я должен сначала разбудить ее и попросить разрешения. Бессознательное всегда защищает сознание.
Хотите сейчас проснуться?
Э: Я не могу просить разрешения сделать что-то, пока она находится в трансе. Просить разрешения – это из сферы нормального состояния сознания, и поэтому мы должны спрашивать ее, когда она бодрствует. Вам следует бережно охранять суверенность личности и не использовать состояние транса в своих интересах.
Р: Это было бы нарушением доверия и вызвало бы только так называемое сопротивление.
Ориентация тела
после пробуждения из транса
[С. открывает глаза и слегка потягивается]
Обратите внимание на реориентацию тела, когда она вернулась. Ну, хотите нам что-нибудь сказать?
Р: Эта реориентация тела после окончания транса – еще один признак, который терапевт может использовать, чтобы узнать, что пациент был в трансе. Потягивание, моргание, изменение позы тела, зевота, облизывание губ, приглаживание волос, прикосновение к различным частям тела и т.д. – все это показатели того, что пациент реориентируется из транса в состояние бодрствования.
Перцептивные изменения:
явление затуманивания поля зрения
С: Мне так понравилось, так было хорошо. Я смотрела на точку вон там, наверху, и она затуманилась.
Р: Понятно, изменение перцепции.
Р: Это сообщение о появлении дымки перед глазами– другой достаточно обычный показатель наступления транса. Кто-то скажет, что все смазалось, что они видят все как сквозь туман, что изменился цвет фона или размер и форма предметов и т.д.
Расслабление и погружение в себя
С: Я пыталась слушать вначале, но потом ушла в себя. Мне было скучно слушать вас, доктор Эриксон, и просто захотелось расслабиться.
[После того как магнитофон был выключен и сеанс формально закончился, С. вспомнила о том, что на ранних стадиях наведения транса у нее было ощущение, что она “плывет”.]
Р: Ее расслабление и погружение в себя до такой степени, что она не делала больше попыток слушать Вас, – вернейший показатель транса. Она также следовала Вашему предыдущему внушению о том, что может не слушать Ваш голос сознательно, потому что ее бессознательное подхватит то, о чем Вы говорите. Она явно откликалась на бессознательном уровне, потому что прекратила погружение в себя, когда Вы велели ей пробудиться.
Наблюдение и базовый подход Эриксона
Наблюдение – это самый важный аспект начального обучения гипнотерапевта. Для Эриксона это обучение началось в юности и продолжалось всю жизнь. Наблюдение за инвариантами и соотношениями в человеческом поведении – это обязательное условие и основной навык творческого гипнотерапевта. Житейские рассказы и истории, которые Эриксон излагает на последующих страницах, показывают, что он внимательный наблюдатель регулярно повторяющихся структур в человеческом поведении. Эриксон любит шутку, и все его собственные остроты основаны на твердом знании того, как люди поступили бы в той или иной ситуации.
Будучи ребенком и шагая в школу по висконсинским снегам, он развлекался тем, что протаптывал извилистые тропинки на поле, вдали от расчищенных дорог, и затем наблюдал, как те, кто шли за ним, ступали точно по его следам. Люди не пытались двигаться по прямой дороге, которая, как они знали, находится перед ними; они явно находили, что проще ходить по кривой тропинке, которую проложил Эриксон, пока он не спрямлял ее кривые петли в следующих походах в школу.
Именно регулярно повторяющиеся варианты поведения имеют большое значение. Закономерности – это инструменты, которые он использует, чтобы формировать гипнотические явления и гипнотическое поведение. Он считает полезным знать, что при наличии определенных стимулов последует определенная реакция. Или, если он может вызвать какую-либо форму поведения, для него важно знать, что с ней тесно связана другая форма поведения, которая, скорее всего, возникнет следом за этой. Таким образом, он может использовать один стимул, чтобы вызвать определенную реакцию, а затем использовать эту реакцию, чтобы вызвать, по ассоциации, другую конкретную реакцию.
Ситуация субъективно переживается как гипнотическая, когда появляется ощущение, что эти реакции возникают без всякого сознательного намерения, из-за того, что пациенты не осознают наличия внутри себя этих предсказуемых ассоциаций. Пациенты не знают обо всех возможностях в рамках собственного поведенческого репертуара. В результате, когда пациенты испытывают что-то, чего не могли предполагать (хотя терапевт может, поскольку ему известны поведенческие ассоциации пациентов), они понимают, что гипнотерапевт каким-то образом вызвал это. Гипнотерапевт действительно создал поведенческую ситуацию, которая естественным образом вызывает у пациента определенную реакцию. Но гипнотерапевт “создал” ситуацию только потому, что он знает, как использовать существовавшие до этого структуры в поведенческой матрице пациента.
Из этого следует, что чем больше гипнотерапевты знают о закономерностях поведения, тем более адекватно они смогут вызывать желаемые реакции в любой конкретной ситуации. Чем лучше терапевты умеют отмечать конкретные закономерности у отдельных пациентов, тем проще им будет вызвать терапевтические реакции у других людей.
Упражнения на наблюдательность
1. Находите и тщательно изучайте закономерности в поведении пациентов. Эти закономерности могут быть разнообразны, начиная с ритуальных жестов и деталей приветствия и усаживания в первые минуты терапевтического сеанса, и до устоявшихся структур в системе их ассоциаций, когда они говорят о своих “проблемах”. В какой степени вы способны заметить, как проблема пациента определяется “замкнутым кругом ассоциаций”, привычным и устоявшимся ассоциативным построением, из которого пациент не знает, как вырваться? Какая ваша интервенция могла бы помочь пациенту вырваться из него? (Rossi, 1968, 1972a, 1973a)
2. Понаблюдайте, в какой мере пациенты открыты и доступны изменениям, способны следовать за вами и в какой мере они зафиксированы, закрыты, недоступны изменениям – и, похоже, ожидают, что вы сами последуете за ними. Эриксон смотрит, какова “ответная концентрация” (насколько человек погружен в то, что говорит другой) при оценке того, насколько хорошим гипнотическим субъектом будет данный человек. Чем больше концентрация, тем лучший перед нами субъект. Таким образом, мы принимаем, что чем больше пациент открыт указаниям терапевта и чем больше его способность погрузиться в то, что говорит терапевт, тем больше его возможности как гипнотического субъекта.
Это значит, что терапевт должен быть сосредоточен на влиянии на поведение пациентов как “содержательного”, так и “процессуального” аспекта их отношений. Психотерапевты, которые хотят достичь мастерства в гипнотерапии, обучают себя наблюдать динамику “доступности” и “подверженности влиянию” в отношениях переноса и контрпереноса. Чем больше открытость и доступность, тем больше подверженность влиянию и способность к гипнотической реакции. Что помогает конкретному пациенту стать более доступным и открытым гипнотерапевту? Что могут сделать гипнотерапевты, чтобы самим стать более доступными и открытыми для каждого пациента?
Здесь следует добавить, что доступность и подверженность влиянию – это явление взаимное. Чем более чутко терапевты способны откликаться на нужды, эмоции и взгляды пациентов, тем легче пациенту научиться быть открытым и доступным влиянию терапевтического внушения. Чем более терапевты адекватны в переживании “я – ты” отношений со своими пациентами, тем безошибочнее и, следовательно, доходчивее будет их понимание и внушения.
3. Практическое искусство наведения транса требует, чтобы терапевт научился наблюдать за поведением и привязывать внушение к нему. Какие изменения происходят в мимике? Наблюдается ли предварительное подрагивание век? Если так, то можно внушать, что пациент скоро моргнет глазами. Замедляется ли рефлекторное моргание? Если да, то терапевт может отметить это и внушать, что оно скоро замедлится еще больше, пока веки, наконец, не сомкнутся. Если пациент только что выдохнул – в этот-то самый момент ему и можно предложить сделать глубокий вдох. Когда видно, как замедляются движения тела, можно внушать пациенту, что он становится неподвижным и скоро ему будет совершенно покойно и комфортно. Различные внушения могут стать у терапевта до того накатанными, что на любое наблюдаемое поведение пациента он может автоматически предложить соответствующее внушение. Постепенно нарабатывается поток речи, который позволяет говорить и размышлять, в то же время тщательно наблюдая поведение пациента, чтобы определить, какое внушение предложить дальше. Можно такое тщательное наблюдение практиковать и во многих ситуациях повседневной жизни. Люди в аудитории или пассажиры самолета, автобуса или поезда будут находиться в пределах спектра состояний от пробужденности и напряженного внимания до транса. Научитесь узнавать поведенческие корреляты таких состояний. В ранней практике наведений можно научиться искусству наблюдать поведение, комментировать его и добавлять такое внушение, которое будет предвосхищать и развивать это поведение дальше. В последующих разделах мы будем постепенно вводить различные формы косвенного гипнотического внушения, которым можно научиться по мере приобретения опыта.
Сознательное и бессознательное
в клиническом гипнозе
Эриксон подчеркивает определенные аспекты отношений между сознательным и бессознательным и многочисленные способы использования их для терапевтических целей в работе с клиническим гипнозом. Это одна из основных тем, которая вводится в нашем первом комментарии и будет обсуждаться далее практически во всех последующих сеансах. Мы убеждены, что сознание, запрограммированное типичными установками и верованиями современного рационалистичного человека, как это ни печально, ограниченно. Выяснено, что многие люди использует свои умственные способности в лучшем случае не более чем на 10%. Большинство из нас просто не знает, как использовать личные способности. Наша система образования научила нас только, как добиваться определенных внешних критериев обучения. Мы учимся читать и писать, осваиваем другие подобные умения. Успешность обучения измеряется нашими оценками на стандартизованных тестах достижений, а не тем, в какой степени мы используем свои уникальные нейронные цепочки для личных целей. Наша система образования до сих пор не умеет или почти не умеет тренировать и проверять способность индивидуума использовать собственную уникальную матрицу поведения и ассоциативные процессы, несмотря на то, что эта внутренняя способность есть самая суть креативности и развития личности.
Таким образом, сознание программируется на соответствие внешним, общественно приемлемым стандартам достижений, в то время как все, что является уникальным внутри личности, оказывается сдерживаемым. То есть большая часть нашей индивидуальности остается бессознательной и неизвестной. У Эриксона есть основания говорить: “Очень важно, чтобы человек понимал, что его бессознательное умнее его. В бессознательном хранится богатейший материал”.
Пациенты имеют проблемы, поскольку сознательное программирование слишком жестко лимитировало их способности. Решение заключается в том, чтобы помочь им прорваться сквозь ограничения их сознательных установок, освободить свою бессознательную способность к решению проблем.
Вновь и вновь мы обнаруживаем, что подходы Эриксона к наведению транса и решению проблем обычно направлены на то, чтобы обойти жесткие и заученные ограничения сознательных и привычных установок пациента. Позже мы продемонстрируем и обсудим средства “депотенциализации сознательных установок”, “способ справиться с сознанием” и т.п. Все эти фразы означают одно и то же: усилие освободить личность от выученных ограничений. Как ясно Эриксон формулирует это: “Ваша техника строится вокруг указаний, которые позволяют их сознательному разуму устраниться от задачи и переложить ее на бессознательное”.
Эриксон был первым, кто начал использовать косвенные подходы к гипнотическому внушению, для того чтобы достичь освобождения бессознательных возможностей от ограничений сознания. Такой подход резко отличается от всей предшествующей и современной работы в гипнозе, где прямое внушение по-прежнему считается основной терапевтической модальностью. Последующие сеансы и комментарии послужат постепенным введением в эти косвенные подходы. Возможности этих подходов столь многогранны и огромны, что Эриксон так никогда и не смог организовать их в единую систему; собственно, он не всегда понимает, почему и как они срабатывают. Косвенные подходы, таким образом, – это целинная область, terra incognita, которую, надо надеяться, некоторые читатели изучат и расширят в своих собственных исследованиях и терапевтической практике.
