Текст книги "Ваше Сиятельство 4т (СИ)"

Автор книги: Эрли Моури

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Официант принёс кофе. Когда голубая фарфоровая чашечка появилась перед Майклом, пуская в лицо ароматный пар, британец вспомнил… Недели две назад он пил кофе в ресторанчике на Тверской вместе со своей сестрой и князем Мышкиным, и тот, заинтересованный некоторыми научными идеями Милтона, обещал всякое содействие в Москве. Может он как-то сможет быть полезен в получении подданства Российской Империи? Хотя Мышкин так себе знакомый и очень большой чудак, но он князь, и попробовать поговорить с ним стоило. Или лучше действовать через Элизабет и ее мужа – они гораздо лучше знакомы с Мышкиным. Майкл даже не запомнил имя этого Мышкина: то ли Геннадий, то ли Георгий. Оставалось дождаться приезда Элизабет – она должна прибыть завтра Западным Экспрессом.

Глава 15

Коленями в пол

Я специально попросил извозчика остановиться сразу за перекрёстком с Кузнечной. Хотелось пройти оставшиеся триста метров пешком – вот такая блажь. Неторопливо подходя к нашему особняку, я думал, что меня не было здесь всего четыре дня, три из которых я провёл в беспамятстве, но кажется времени прошло несравнимо больше. Возможно, потому что я был полон под завязку впечатлениями от прогулок по владениям Артемиды. Кстати, моя версия оказалась верна. Тот небольшой городок, вид на который открывался со скалы, населён особо приближенными к богине людьми. И проживают там только девушки и женщины, в основном жрицы. Мужчинам туда вход воспрещён. Там же в соседней роще и возле святых источников, которых в округе имелось множество, обитали нимфы. Но ладно, это лишь одна из интересных деталей, открывшихся мне за два неполных, но великолепных дня.

Большую часть этого времени я провёл с Ольгой, а затем, когда княгиня уехала домой, с самой Артемидой. Из маленьких разочарований: я так и не узнал, где спальня Небесной Охотницы. Конечно, Артемида посмеялась надо мной. И ещё, к моему сожалению, она так и не открыла, что-то важное, которое хотела сообщить мне «когда придёт время». Я даже не знаю, когда это время настанет. Астерий умеет быть терпеливым, но когда он даёт больше воли Саше Елецкому – его натуры этого тела – то любопытство в нём даёт о себе знать.

Уже подходя к дому, я не забыл о безопасности, вошёл в сферу второго внимания и просканировал ближайшее пространство на вероятные угрозы. Уделил особое внимание эрмимобилю, стоявшему возле особняка Стародворцевых. Машина оказалась пуста, да и всё вокруг не предвещало беды.

– Ваше сиятельство! – выдохнул дворецкий, едва я ступил на порог. – Как же мы ждали! Все волновались! Слухи, извините, такие, что в голову не всем помещаются! Вот, например, мне – я тут…

– Здравия желаю, ваше сиятельство! – перебил его выбежавший из гостиной Денис.

И остальные охранники с сияющими и полными любопытства лицами поспешили поприветствовать меня.

– Ах, эти слухи! Давайте не будем о них, – улыбаясь, я всё же дал понять дворецкому и остальным, что не намерен обсуждать причины моего исчезновения и всё с ним связанное. – Что-нибудь есть более важное, чем просто слухи?

– Ещё как, Александр Петрович! Вас снова спрашивали люди из… – дворецкий поспешил к своей конторке, перевернул лист и зачитал: – Из канцелярии Надзора Чести и Права Его императорского величества. Граф Захаров Иван Ильич. Говорит, очень хотел бы пообщаться с вами. Также вчера под вечер был Торопов Геннадий Степанович из сыскного агентства имени Скуратова – прочитал он, водя пальцем по листу бумаги.

– Спасибо, Антон Максимович. Разберёмся, – вторая запись в книге дворецкого меня заинтересовала больше. Значит, у Торопова были какие-то важные новости. Он пытался связаться со мной через эйхос и у него не получилось по вполне очевидной причине: мой-то стараниями Громовержца сгорел. Как-то не везёт мне на эйхосы. И что интересно, дворецкий сказал: «Торопов из сыскного агентства имени Скуратова» – вот так, решили они с почтением отнестись к имени Скуратова Фёдора Тимофеевича – приятно и похвально. После этого я ещё больше зауважал Торопова. Жаль, что из-за последних событий я не попал на похороны Фёдора Тимофеевича, но память о нём обязательно почту как полагается.

Захаров… вот его интерес к моей персоне был нежелательным. Но что поделаешь, работа у императорских «надзорщиков» такая – совать свой нос, куда не просят. Хотя сам Захаров как человек мне был приятен. Надо будет – найдёт, пообщаемся. Я ни от кого не скрываюсь.

Я постоял возле гостиной ещё минут пять, выслушав Дениса и парней из охраны, их сообщения о вызывающих подозрения прохожих и эрмиках, иногда проезжавших возле нашего дома. Затем направился к маме.

– Саша! – Елена Викторовна вскочила с дивана, едва я открыл дверь. – В самом деле был у Артемиды? Боги, как же хорошо всё!

– Да, мам. Только не надо, об этом всем рассказывать, – мы обнялись. – Люди к такому будут относиться с недоверием.

Последние мои слова она будто не услышала и начала расспрашивать:

– А почему так случилось? Что за интерес у Небесной к тебе? Это же не просто так, Саш! И почему она забрала тебя на столько дней? – графиня взволнованно разглядывала меня. – У тебя будто глаза светятся. Почти как у самой Охотницы. Присаживайся, немедленно расскажи мне всё!

И я присел на диван, переложив на столик журналы, которые читала графиня. Рассказал ей не всё, а лишь такое, что придало бы маме спокойствия и уверенности в том, что дела мои действительно идут хорошо и всё складывается благоприятно. О произошедшем в ритуальном зале поклонников Морены, Елена Викторовна, к счастью, не знала, что меня избавило от сложных разъяснений. Моя история выглядела так, будто Артемида просто пригласила меня погостить и оказать ей некоторую помощь, суть которой я не раскрыл. И о том, что Ольга Ковалевская тоже была во владениях богини мне пришлось сообщить, поскольку мама что-то знала об этом от самой Ковалевской – княгиня заезжала к нам домой вчера, извещала, что со мной всё хорошо. По моей просьбе о том, что я был в беспамятстве несколько дней и не слишком здоровым, Оля умолчала.

Закончив рассказ, я засобирался к себе:

– Мам, извини, пойду. За обедом увидимся. На сегодня очень много дел. Кстати, от графа Голицына мне ничего не приходило?

– От Голицына нет. Саш, – она тоже встала с дивана и на её лице появилась едва заметная нерешительность, несвойственная Елене Викторовне: – Майкл сегодня приедет. Ты же его выслушаешь? Он в любой момент готов испытать твою магию и подтвердить свою честность. Пожалуйста, будь мягче с ним, он и так очень пострадал.

Эта весть меня не обрадовала. Не хотел я видеть рожу бритиша в нашем доме, даже если он в самом деле весь такой честный и во всех отношениях распрекрасный. И проверить его, я обязательно проверю, причём самым серьёзным образом. Жестко проверю, как в свое время Лиса.

– Ладно, пусть приезжает. Пообщаемся, – сказал я, направляясь к двери.

– Ты же извинись, – напомнила мама.

– Извиняюсь, если в этом будет необходимость, – ответил я, оглянувшись. Увидев в её глазах тревогу, добавил: – Не волнуйся, нормально будет всё с твоим Майклом, если он только на самом деле нормальный человек.

Выйдя от мамы, я услышал странное жужжание и увидел двух мужчин в тёмно-синей рабочей одежде, стоявших в дальнем конце коридора, и догадался, что они занимались ремонтом в моей комнате. Подошёл, представился, посмотрел на продвижение работ. Работа действительно шла: штукатурку со стен сбили основательно, на полу громоздились горы строительного мусора, в воздухе ещё стояла пыль. Небольшой робот, высотой меньше среднего человека, мигая красным и синим индикатором очищал простенок под окном, шустро орудуя четырьмя манипуляторами.

– Надолго вам тут работы? – поинтересовался я. – Так, чтобы полностью всё закончили и можно было меблировкой заняться.

– Ну, знаете… тут… – рыжеватый мужичок почесал затылок. – На следующей неделе должны закончить. Смотря как пойдет.

– Вы постарайтесь, чтобы прошло хорошо. Вроде ваш инженер обещал за неделю справиться, – напомнил я и пошёл к себе.

Первым делом я включил коммуникатор и заказал срочным курьером эйхос. Тут же отправил сообщение Голицыну, что по некоторым причинам лишился эйхоса и отсутствовал в городе. Попросил, если у него были какие-то важные вопросы ко мне продублировать их здесь, в информационной сети. До обеда я занимался подготовкой к школе: завтра следовало сходить на занятия: всё-таки зачёт и годовая контрольная по истории мира – не хотелось и это сдавать потом в нешкольное время.

Эйхос привезли лишь после обеда, и снова мне пришлось повозиться, рассылать всем важным контактам сообщения. Благо, список с номерами был готов ещё с прошлого раза. Ленская отозвалась первой с визгами восторга и желанием немедленно приехать ко мне. Я бы на это согласился, даже сам хотел видеть её, но скоро должен был пожаловать Майкл и появление моей милой актрисы в сегодняшний вечер не вписывалось. А Ольга… Ольга тоже отозвалась очень быстро, но мы не так давно расстались и порешили на том, что ей следует провести этот вечер со своими родителями, которые стали очень недовольны её исчезновениями

Незадолго до прихода британца пришло неожиданное сообщение от госпожи Евстафьевой:

«Куда ты пропал, Елецкий. Друг, блядь… Ой, извини. Да будет тебе известно, в моей жизни большие перемены. Я скоро выйду замуж. Можешь всплакнуть – проспал ты свое счастье. И можешь успокоиться, мы с Родериком больше не собираемся брать деньги, сам знаешь где. Я теперь хорошая девочка – сама с себя охуеваю. Блядь, опять… И это ещё не всё, скоро ты удивишься намного больше. Пока, граф».

Вот здесь, даже до исполнения её «угроз», было чему удивиться и над чем задуматься. Талия Евклидовна умела удивлять. Выходит замуж… Не за Родерика ли? Я едва не рассмеялся этой нелепости. Впрочем, что для других нелепость, для Талии вполне может быть нормой. Официально, конечно, никто такой брак не оформит и не признает. Но разве Талию Евклидовну может это остановить? Если она сама себе даровала титул принцессы, отчего же ей не самой себе назначить мужа.

По звуку подъехавшего эрмимобиля я понял, что к нам гости. И скорее всего это Майкл Милтон – красавчик, знаток древних виман и воздыхатель по красивым женщинам с высоким положением в обществе. Сейчас мы посмотрим, что у него внутри. Выйти к бритишу я не спешил – мысленно вернулся к сообщению Талии и сказал в эйхос:

«Дорогая, рад за тебя! Надеюсь, твой жених – достойный человек, который тебя любит и которого любишь ты. И очень надеюсь, что твой избранник окажется приятен Евклиду Ивановичу и он одобрит ваш брак. Что касается меня, я очень извиняюсь, но все эти дни начиная с утра субботы я был вне связи. Как уже сообщал ранее, лишился эйхоса. Как появится свободное время, буду рад познакомиться с твоим женихом. Удачи тебе!».

Дверь в мою комнату открылась, на пороге появилась моя мама:

– Саш, Майкл пришёл и дожидается тебя. Пожалуйста, зайди ко мне.

Я выключил терминал, прихватил эйхос и направился в покои Елены Викторовны.

Майкл стоял у окна, глядя на наш маленький садик. Едва мы вошли, он тут же повернулся, изображая на лице беспредельное миролюбие и сказал:

– Здравствуйте, ваше сиятельство! Я очень, очень сожалею, что между нами получилось такое недопонимание прошлый раз. И я вас очень понимаю! Елена Викторовна пояснила все причины ваших сомнений – они, конечно же, могли иметь основания.

– Это хорошо, Майкл, что ты разобрался в причинах. Ничего, что я вот так, просто на «ты»? Ты, как мне известно, имеешь титул барона и не слишком превзошёл меня возрастом, думаю, взаимное обращение на «ты» будет вполне уместным, хотя не сделает нас друзьями, – сказал я подходя к нему и проигнорировав прутяную мне руку, которую он тут же убрал.

– Саша… – графиня одарила меня осуждающим взглядом.

– Мама, мы пока не подружились, и я сомневаюсь, что это произойдёт, – твёрдо сказал я. – Но я обещаю быть с господином Милтоном достаточно вежливым, насколько он того заслуживает.

– Да, ваше сиятельство, мне по душе эта простота. Можно на «ты», – согласился британец, продолжая демонстрировать бесконечное миролюбие. – И я готов ответить на любые вопросы и пройти испытание вашей магией. Не скрою, меня последнее даже очень заинтересовало, когда я узнал от Елены Викторовны, что вы обладаете такими поразительными возможностями.

– Вот и хорошо, Майкл. Я сегодня весьма ограничен во времени – мне есть чем заняться, кроме этой беседы, поэтому с магии и начнём, – решил я. – Если на данный момент у тебя нет никаких иных желаний или вопросов, то прошу, – я указал на диван возле окна. – Присядь там.

– Саша, зачем так спешить? Может сначала чай, просто беседа? – растерялась Елена Викторовна. – Давайте, я распоряжусь.

Я отрицательно качнул головой.

– Ты только очень аккуратно с ним, – ещё больше растревожилась графиня, видя мой решительный настрой. – Насколько я помню, это не совсем безопасно. Пожалуйста, Саша!

– Мам, успокойся. Возможно, господин Милтон перенесёт некоторые неприятные ощущения, но в целом это ему не повредит, – заверил я и добавил, наблюдая за реакцией британца. – Конечно, если он не собирается поиграть со мной в какую-то нечестную игру.

Испуга или даже беспокойства в его глазах я не заметил. Напротив, они были полны истинного любопытства, словно у мальчишки, которому вот-вот вытянут из подарочной коробки обещанный сюрприз.

– Саш, может не нужно так сразу. Ты бы для начала просто поговорил с Майклом. Я хочу, чтобы ты наконец понял, что он совершенно порядочный человек, – мама присела в кресле с недовольством переводя взгляд с британца на меня.

– А зачем тянуть? Я же объяснил: у меня мало свободного времени. За эти несколько дней моего отсутствия скопилось много вопросов, которые ждут моего внимания. Если Майкл пройдёт испытание, тогда у нас будет время с ним поговорить. И желания сделать это у меня станет намного больше, – я подошёл к Милтону, готовясь активировать «Гарад Тар Ом Хаур» – древнюю магию, берущую начало в Лемурии. Это название переводилось как «Заставляющий петь песню истины» – поэтичное название, но для меня это просто «Инквизитор».

– Позволите вопрос, Александр Петрович? – глаза британца с совершенно бесхитростным интересом смотрели на меня.

– Позволяю, – я кивнул.

– Я очень извиняюсь, вопрос нескромный и я такое не имею права спрашивать, но меня весь день мучает любопытство, – щеки британца задел румянец и дальше он будто не решался сказать.

– Говори, Майкл, – я нахмурился. Теперь его «нескромный вопрос» стал интересен и мне.

– Сегодня утром мы с Еленой Викторовной задавались вопросом, если вы все эти дни находись во владениях самой Артемиды то, где эти владения находятся? На Эфесе, Делосе или где-то в недоступных нашему пониманию хорах? – произнёс Милтон, и вот теперь в его глазах появилась хитринка.

– Вот как? В какое именно утреннее время ты обсуждал это с графиней? – строго спросил я и даже не глядя на маму, понял, что она чувствует себя неуютно.

– Примерно без пятнадцати девять утра за завтраком, – с недоумением ответил Майкл.

– Эти владения находятся в недоступных нашему пониманию хорах, – сказал я, ощущая как в моей душе поднимается негодование: значит, мама сегодня провела ночь с этим чёртовым бритишем. Не могла же она утром вскочить и не завтракая отправиться к нему на встречу! – Майкл, если ты не хочешь, чтобы на тебя смотрели как на ненормального, то больше никогда и ни перед кем не трогай этот вопрос, – сказал я, сердито глянув на Елену Викторовну. – Я имею в виду вопрос о том, что какой-то твой знакомый посещает владения Артемиды или иных богов.

– Да, ваше сиятельство. Я бы и не посмел ни перед кем. Я вполне понимаю, что звучит это странно настолько, что редко кто сможет воспринять это всерьёз. Но я интересуюсь историей магических наук, которая полна невероятных событий и понимаю, перед кем такое говорить позволительно, а перед кем нет, – ответил Милтон, в нетерпении завозившись на диване.

– Хорошо, что мы поняли друг друга. Итак, Майкл, сейчас я введу тебя в несколько необычное состояние. Вероятно, ты испытаешь неприятные ощущения – увы, такова особенность процедуры, придётся потерпеть. Если же ты не уверен, что желаешь пройти через эти испытания, то может отказаться, встать и просто уйти из нашего дома, – я подошёл к нему ближе.

– Ради Елены Викторовны я готов вынести любые испытания, – с пылом ответил Милтон.

– Отлично, – я поднял руку, прикрыл глаза, входя во второе внимание и сканируя ментальное и астральное тело британского барона. Без труда нашёл самые удобные точки для привязки. В средней из них углубился в ментальное тело, чтобы сделать основательный зацеп. Да, при самой процедуре это может вызвать дополнительные неприятные ощущения, но так надежнее. Нет, я не собирался делать ему больно намеренно, но и особо церемониться с ним тоже не было желания. Перепроверил привязку и коснулся его руки, активируя «Инквизитор».

Когда я открыл глаза, Майкл ошалело смотрел на меня, открыв рот и тяжко дыша.

– Майкл! С тобой всё хорошо⁈ – мама подбежала к нему, хватая его за руку. – Майкл!

Он не отзывался, глаза его стали ещё более дикими.

– Саша! Немедленно прекрати это! – вскрикнула Елена Викторовна.

Ну, да, прямо сейчас всё вот так брошу.

– Мама, уйди, – сказал я. – Выйди в другую комнату! Ты сейчас всё испортишь и сделаешь ему только хуже!

Британец зарычал что-то нечленораздельное на английском, привстал с дивана, вертя головой и рухнул на колени. Причём так решительно, что в шкафу и на столике задребезжала посуда.

Глава 16

Черная палка в голове

к

– Саша! – графиня была на грани истерики. Заламывая руки, она с ужасом смотрела на Майкла и боролась с желанием броситься к нему.

– I don’t know yet! Lenochka, am I behaving badly? – часто дыша, хрипло произнес Милтон.

– Господин Милтон, изволь изъясняться на нормальном языке. Ты не в своем Чешире, – напомнил я. – И хватит ползать на коленях. Сядь на диван. Мама, если тебя это настолько пугает, лучше побудь в спальне, – наверное сейчас я был слишком груб, но процедура требовала собранности и жесткости. Во мне не осталось ни капли прежнего Саши Елецкого.

– Нет, я буду здесь! – возразила Елена Викторовна, схватив британца под руку пытаясь поднять с пола. – Ты обещал, Саша, что с Майклом все будет хорошо!

– С ним хорошо. Только он сам это пока не понимает, – ответил я, помогая усадить его на диван. – Майкл, сюда, внимание! – я щелкнул пальцами перед его носом. – Готов отвечать на мои вопросы?

Он запыхтел, непонимающе глядя на мою руку перед его лицом, потом застонал:

– Что у меня в голове… Посмотрите, что с ней! Из нее торчит черная палка?

Я знаю, «Инквизитор» не самая приятная процедура и иногда может давать непредсказуемые эффекты, в том числе и всякого рода галлюцинации. Но, как правило, это не оставляет никаких следов в психике.

– Нет у тебя никакой палки. Дай руку, убедись сам, – в то время как мама с ужасом смотрела на Милтона, я взял его ладонь и провел ей над головой британца, едва касаясь его волос.

– Палки нет, – с некоторым изумлением убедился чеширский барон. – Но состояние жуткое, Александр… Петрович. Такое жуткое, будто мне в голову воткнули какой-то длинный предмет, – он осмысленнее глянул на меня, потом со страхом в глазах на графиню. – Это со мной надолго?

– Нет. Не дергайся, не суетись и начнет отпускать. Смотри на меня, – я поднял его подбородок, заглядывая в его серые расфокусированные глаза. – Готов отвечать на вопросы?

– Саша, немедленно прекрати это! – Елена Викторовна вновь обрела дар речи.

– Мама, не мешай! Я сказал, иди в спальню, – махнул на дверь. – Он сам на это согласился, никто его не заставлял.

– Да, черт с вами!.. Спрашивайте, – без особой охоты простонал Милтон.

– Где ты проживаешь в настоящее время, Майкл? – начал я с достаточно отвлеченных вопросов.

– Гостиница «Ноттингем», комната номер 312 за шестнадцать рублей тридцать копеек в сутки, – протараторил он, зажмурившись и потирая затылок.

– Кто оплачивает проживание в этой гостинице? – продолжил я.

– Как кто? – он распахнул глаза и с удивлением уставился на меня. – Сам оплачиваю. Скоро получу гонорар за статью, смогу оплатить еще две недели.

– У тебя трудности с деньгами? Есть желание попросить их у Елены Викторовны? – из прежних разговоров с мамой, я знал, что у Майкла серьезные проблемы с деньгами. – Ты вообще когда-нибудь брал деньги у Елены Викторовны?

– Саша! Да как ты смеешь⁈ – вскрикнула мама и побледнела.

– Ваше сиятельство, – он замотал головой, потом сдавил виски руками. – Не надо говорить о моей бедности. Мне больно об этом думать. Но у Леночки я никогда не попрошу деньги. Может только взаймы, если не пришлет Теодор. Я почти не брал у нее деньги! Я не хотел, брать она заставила, чтобы оплатить лечение и процедуры магов-целителей!

– Когда это было? Какая сумму дала графиня? – я догадался, что речь о свежем случае, когда моими стараниями бритиш слетел с лестницы.

– Четвертого мая в пятницу. Ваша служанка передала мне двести рублей. У меня болело лицо и все тело, после того как вы меня столкнули с лестницы, – он жалобно проморщился.

– Кто такой Теодор? – я уже слышал это имя, но сейчас не мог вспомнить.

– Теодор? – Милтон перевел вопросительный взгляд на меня. – Ах, Теодор… Муж моей сестры – Теодор Бранс. Он управляет нашим бизнесом Milton’s Delivery, и выплачивает мне часть дохода. Это все от отца, ваше сиятельство. Дела стали похуже.

– Для каких целей ты познакомился с Еленой Викторовной Елецкой? – задал я один из главных вопросов, одновременно переводя часть внимания на его ментальное тело и наблюдая за характером возмущений в нем.

– Александр Петрович, ну так это же!.. – он засопел, тут же обратив страдальческий взор к графине. – Елена Викторовна – очень красивая женщина. Самая красивая, из мне известных. Я ее люблю, Александр Петрович! Всем сердцем люблю. И как я, по-вашему, мог с ней не познакомиться? Сама судьба свела меня с ней!

Сейчас мне было совершенно ясно, что Майкл не врет, а всполошился он так потому, что я задел наиболее чувствительные струнки его души.

– Вот видишь, Саша! – торжествующе сказала графиня. – А ты смел к моему Майклу относится с таким бессовестным недоверием⁈

Она села на диван рядом с Милтоном, обняла его и прошептала:

– Пожалуйста, потерпи, мой мальчик. Скоро все закончится. Он больше не посмеет мучить тебя.

– Майкл, ты хотел получить научные работы моего отца? – спросил я, не обращая на слова мамы.

– Конечно, да! Это одна из моих целей переезда в Россию! Очень хочу познакомиться с трудами вашего отца! Тем более после того, как граф Бекер прочитал статьи Петра Александровича и понял, что ваш отец на верном пути, – с пылом произнес Майкл.

Я видел, что его состояние уже близко к норме, но при этом шаблон «Заставляющий петь песню истины» продолжал действовать, и я пока доверял словам британца.

– Кто такой граф Бекер? – сейчас я был полностью Астерием, и то, что Елена Викторовна с такой нежностью прижималась к Милтону у меня не вызывало чувствительного протеста. А может Саша Елецкий во мне начал с этим постепенно смиряться.

– Чарльз Бекер мой хороший знакомый, исследователь тайн древности, известный коллекционер египетских и арийских артефактов, держатель Ключа Кайрен Туам. Он, как и я интересуется доарийской историей и техникой того забытого времени, – Майкл облизнул пересохшие губы, сейчас глаза его были ясны и даже сияли.

Я замер. Вот это уже было очень интересно: о Ключе Кайрен Туам отец несколько раз упомянул в последней части своей работы. Только Петр Александрович писал он нем, как об утерянном артефакте. Получается, этот ключ имелся в коллекции некого британского графа? Пока я лишь смутно представлял назначение той штуковины, носившей название Кайрен Туам, но эти два слова были очень похожи на созвучные слова на языке дравенши, к которому я обращался, работая над переводом первой пластины Свидетельств Лагура Бархума. Кайрен Туам можно перевести как Комната Памяти, или правильнее будет Хранилище Знаний.

– Майкл, для кого ты собираешь информацию о древних виманах? – задал я еще один важный вопрос. – Есть такие люди, которые направляет тебя в познании тайны древних виман?

На лице Милтона снова отразилось непонимание. Он потер виски, чувствуя сильный дискомфорт и ответил:

– Это же дело моей жизни, ваше сиятельство. Я сам себя направляю. Кто еще может меня направить лучше, чем мой собственный интерес?

– Ты хочешь сказать, что интерес к виманам только твой и ты собираешь эти знания лично для себя? – уточнил я.

– Да, ваше сиятельство. Есть у меня друзья по Университету Октавиана, когда-то интересовались этим вместе, но за последние годы я с ними почти не общаюсь, – ответил Милтон, постепенно расслабляясь в объятиях Елены Викторовны.

– Ты знаком с Джеймсом Лабертом? – задал я последний важный вопрос.

Британец долго не отвечал, перебирая шепотом какие-то имена, затем сказал:

– Знаю Джона Лаберта – его отец работал у нас бухгалтером, и Бейли Лаберт – она училась со мной в Кембридже на два курса младше меня. Рыжая, конопатая девушка с ужасным характером – ее никто не любил. Джеймса Лаберта не припомню. А кто он?

Я поспрашивал его еще немного, уточняя интересные мне сведения о графе Чарлзе Бекере, друзьях и знакомых Майкла, о его планах на ближайшее время, после чего снял действие «Инквизитора». Получалось, что этот парень, хоть и британец, но он чист. По крайней мере чист перед нашей семьей. Или были в нем какие-то иные интересы, до которых я не успел добраться. Все-таки круг вопросов, которые я задавал ему в этой процедуре был очень ограничен. Ладно, вычеркнем его пока из списка моих личных врагов, а там время покажет.

Теперь мне не оставалось ничего другого, как сказать:

– Майкл, приношу извинения за свои подозрения на твой счет. Отдельные извинения за болезненные неприятности при нашей первой встрече. Я был не прав.

– Все замечательно, ваше сиятельство, – заулыбался Милтон. – Ваши извинения с радостью принимаю. И еще раз повторюсь, я вполне понимаю ваши опасения. Вы всеми силами старались обезопасить Елену Викторовну от опасных знакомств, и это правильно.

– Я же говорила, Саша! Майкл, замечательный человек! Он очень честен и по-настоящему любит меня! – Елена Викторовна вскочила с дивана чуть раскрасневшись и сверкая глазами, в которых едва помещалась радость.

– Очень рад, что это так. Надеюсь, на этом недавнее недоразумение исчерпано, – сказал я, чувствуя, что мне хочется закурить. Ведь я не курил с пятницы, и даже не подумал о сигаретах, вернувшись домой.

Да, недоразумение как бы исчерпано, но на душе остался осадок. Саша Елецкий вернулся в меня, и сейчас мне было неприятно думать, что этот миленький видом мальчик Майкл – любовник моей мамы. К тому же он британец. Было такое ощущение, что по стрункам души кто-то тихонько пропускал электрический ток. Ток не самого высокого напряжения, но ровно такого, чтобы лишить меня покоя. Я знаю, что могу разом убрать этот дискомфорт. И еще я знаю, что этот «электрический ток» создает не что иное как мой личный эгоизм. Если разобраться отрешенно, то я имею несколько любовниц, связь с которыми очень возмущает маму, а раз так, почему тогда я отказываю в мыслях маме в связи с человеком, который ей нравится гораздо больше других. Да, меня злит, что Майкл британец. Меня раздражает его смазливая внешность, его манеры, его чопорность и неуместная вежливость. Ну не мужик он, в моем понимании! Не тот человек, который должен быть парой Елене Викторовне. Но, с другой стороны, я не имею права решать за нее, с кем ей быть. За этими мыслями, я пропустил, какую-то фразу, сказанную чеширским бароном, услышал лишь слова мамы:

– Майкл, как ты себя чувствуешь? – графиня зачем-то положила ладонь ему на лоб, словно у британца от моей магии могла подняться температура.

– Очень, хорошо, Леночка, – сказал он, подняв к ней покрасневшие глаза. И вот сейчас он явно соврал. Потом добавил: – Когда ты рядом, то очень хорошо.

– Раз так, в знак примирения и взаимопонимания, предлагаю отметить это событие торжественным ужином, – решила Елена Викторовна. – Сейчас распоряжусь, чтобы Кузьма Ильич порадовал нас чем-нибудь особо вкусным. Скажу, чтобы достали из погреба наше Крымское тридцать первого года.

Я не имел ничего против вкусного ужина и если он будет под вино, то, пожалуй, можно потерпеть за столом и этого бритиша. Тем более Милтон может оказаться мне полезным, если для раскрытия тайны древних виман потребуется артефакт, хранящийся у графа Бекера. Я пока не знал назначение Ключа Кайрен Туам. Не знал о его назначении и мой отец, хотя несколько раз упомянул в своих исследованиях. Эти упоминания основывались на осмыслении каких-то древних текстов, которые переписывались с искажениями ни один раз и в значительной мере потеряли первоначальную суть. И еще мой отец считал, что основой всему все же были Свидетельства Лагура Бархума – именно они являлись первоисточником, который позже интерпретировали много раз столетиями позже. Отец не исключал, что помимо Свидетельств Бархума, имеются другие документы той же эпохи, которые тоже несут важные сведения о том, где искать тайну устройства виман древней цивилизации.

Полон этих мыслей, я удалился к себе. Открыл учебник по истории древнего мира, чтобы подготовиться к завтрашней контрольной в школе. Бегло посмотрел несколько параграфов и дойдя, до войны Черных Браминов, снова вернулся к мысли, что мне нужно уделять больше времени переводу великой реликвии, подаренной князем Ковалевским. Честно говоря, ничего себе подарочек. Неужели, князь не понимал, как велика его ценность? При чем ценность тех таинственных металлических пластинах именно в информации, запечатленной на них, а не самих пластинах.

Конечно, Ковалевский понимал. Иначе он не передал бы тяжелую коробочку, обшитую бархатом, именно таким образом, предупредив, чтобы я не говорил о ней даже Ольге. Я в деталях вспомнил ту сцену, в кабинете графа Голицына, и у меня возникло впечатление, что Борис Егорович каким-то непостижимым образом видит во мне этакую большую перспективу, при чем в масштабах империи. Примерно, как это видела Артемида, обратившись ко мне, когда я бесплотным духом выбирал себе мир для воплощения. Вот только Артемиде подобное видеть дано самой ее божественной природой. А Ковалевский каким образом? Ведь даже если князю сказать, что я Астерий и я на самом деле многое могу, то Борису Егоровичу это не добавит истинного понимания. Может, Ковалевский знает какое-то пророчество, каким-то образом идущее в параллели с римским и поэтому с такой решительностью делает ставку именно на меня?