Текст книги "Искатель. 1980. Выпуск №5"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

Соавторы: Владимир Михановский,Владимир Рыбин,Ходжиакбар Шайхов,Григорий Кусочкин,Яшим Абдуллаев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава 15

Мейсон, который битый час расхаживал по своему кабинету, погруженный в раздумья, наконец остановился и нарушил царившее в комнате молчание.

– Ты знаешь, Делла, чувствую, что я на пороге разгадки, но что-то не сходится. Ключ где-то здесь, рядом, а…

Вдруг Мейсон резко обернулся и возбужденно щелкнул пальцами.

– Нашел! Черт побери, ведь разгадка была у меня под самым носом! Как я не мог раньше догадаться?!

– Вы о чем? – спросила Делла.

– Помнишь, – сказал Мейсон, – когда мы пришли в Титтерингтон Эпартментс – дом, где жил Хепнер, – я пробовал разные ключи, пока не нашел тот, который открывал наружную дверь?

Делла кивнула.

– Так вот, – возбужденно продолжал он, – потом мы поднялись наверх к той квартире, где Хепнер жил под фамилией Ньюберг. Тогда я попробовал, не подходит ли ключ от парадного к двери его комнаты. Ключ легко вошел в замок, но не повернулся. Я подумал тогда, что ошибся, и начал подбирать другие ключи, пока не нашел нужный.

– Не понимаю, что это доказывает, – заметила Делла.

– А то, что замок от парадной двери, – сказал Мейсон, – можно открыть ключом от любой квартиры!

– Выходит, ключ от квартиры и является ключом к разгадке? – спросила Делла с легкой улыбкой.

– Будь я проклят, если это не так, – воскликнул Мейсон. – Побудь здесь, Делла. Займись чем-нибудь. Свяжись с Полом Дрейком. А если до половины десятого я не дам о себе знать, ступай домой.

– Можете на меня положиться, шеф. Я буду ждать вас до… Шеф, а может быть, вы возьмете меня с собой?

Мейсон отрицательно покачал головой.

– Нет, ты будешь нужна здесь, а в случае чего… вызволишь меня из тюрьмы.

Схватив шляпу, Мейсон выбежал за дверь. Он быстро сел в свою машину и погнал ее к Титтерингтон Эпартментс. Подъехав к дому, он нажал кнопку, рядом с которой была прикреплена табличка с надписью: «Менеджер».

На звонок вышла женщина, которая сопровождала сержанта Холкоума в тот день, когда они застали Мейсона, Деллу Стрит и Пола Древка в квартире, арендованной на имя Френка Ньюберга.

Мейсон сказал:

– Я не уверен, помните ли вы меня…

– Я прекрасно помню вас, мистер Мейсон.

– Мне бы хотелось получить кое-какую информацию.

– Сожалею, мастер Мейсон. Если она касается квартиры Ньюберга, то я не смогу даже…

– Квартира Ньюберга мне не нужна, – успокоил женщину Мейсон. – Я хочу только сравнить свой ключ с дубликатом, который хранится у вас.

– Зачем?

– Я не смогу вам ответить. Я прорабатываю одну версию.

Она покачала головой.

Мейсон извлек из кармана двадцатидолларовую банкноту, сказал:

– Я не собираюсь брать с собой ваши ключи. Мне нужно только взглянуть на них.

– Ну что же, – проговорила сна, – я полагаю… никто не запрещал мне этого, хотя, правда, меня предостерегали на ваш счет. Мне сказали, что вы очень хитрый.

Некоторое время в ее душе происходила внутренняя борьба, но потом, видимо, поборов сомнения, она предупредила:

– Но я должна буду проследить за тем, мистер Мейсон, что вы будете делать.

– Ради бога, – согласился тот.

Она открыла створку шкафчика, где хранились ключи, одновременно взяв из рук Мейсона предложенную им купюру. Мейсон вынул из кармана ключ и стал сравнивать его с другими ключами.

– У вас что, ключ от одной из наших квартир? – полюбопытствовала женщина.

– Я хочу выяснить, можно ли открыть квартиру, каким-нибудь другим ключом, – сказал Мейсон, пропустив ее вопрос мимо ушей.

– Это невозможно. У нас стоят самые лучшие замки, и притом они все разные.

Быстро сравнивая ключи, Мейсон внезапно обнаружил один, очень похожий на тот, который держал в руке. Он чуть дольше задержал его, чтобы убедиться в идентичности, отметив для себя указанный на нем номер квартиры – 281. Затем повесил его на гвоздик в шкафчик и как ни в чем не бывало продолжал рассматривать ключи, сравнивая их со своим, пока не дошел до последнего.

Женщина медленно покачала головой.

– Похоже, зря вы приехали сюда и напрасно истратили двадцать долларов, мистер Мейсон. Проще было бы позвонить мне и спросить, есть ли в доме квартиры с одинаковыми замками. Мы очень щепетильны в этом вопросе. Однажды у нас была неприятность, и нам…

– Видите ли, мне хотелось лично удостовериться, – безразлично заметил Мейсон.

– А как идут дела на процессе? – поинтересовалась она.

– Так себе.

Менеджер задумчиво покачала головой, заметив при этом:

– Боюсь, девочка все же виновата.

– Да, пожалуй, – согласился Мейсон. – Тот факт, что Хепнер жил здесь под фамилией Фрэнка Ормсби Ньюберга, вносит в дело элемент загадочности, Вот мне и хочется раскрыть эту тайну.

– Мне тоже, – ответила она.

– Здесь, в доме, у него не было друзей?

Она отрицательно покачала головой.

– А свободные квартиры есть?

– Очень, очень немного.

– Ну какие, например? – поинтересовался Мейсон. – Вот, к примеру, трехсотая свободна. Сколько времени в ней жили?

– Что-то около пяти или шести месяцев.

– А в двести шестидесятой?

– Около двух лет.

– А в двести восемьдесят первой? – спросил Мейсон.

– О, эта квартира – исключение.

– Почему?

– Девушка поселилась в ней потому, что у нее серьезно заболел кто-то из родных и ей приходилось часто навещать его. Она приехала из Колорадо. На время. Неделю назад родственник умер, и сейчас она уезжает.

– О, кажется, я знаю ее. Эта девушка – блондинка?

– Нет, жгучая брюнетка, лет двадцати семи, спокойная и очень симпатичная внешне, хорошо одевается, отличная фигура. Она произвела бы на вас впечатление.

Мейсон насупился.

– Интересно, встречал ли я ее? Как ее зовут?

– Сэди Пейсон.

– Думаю, что имя мне ничего не говорит, – заметил Мейсон. – А сколько лет вы уже здесь работаете?

– Почти десять. У меня уже, как говорится, «пунктик» – опекаю своих «долгожителей». И квартплату с них получать легко. Не то, что с «кочевников»: то они здесь, то их нет.

– Да, я вас понимаю. Как вам удается вовремя получать с них плату?

– Я полагаюсь во свою способность распознавать характеры людей.

– А что вы скажете о характере Ньюберга?

– Он как раз из тех, кто вызывает подозрение. Ньюберг как-то выпадает из общего ансамбля жильцов. Он, словно фальшивый бриллиант: внешне приятный, сверкает, блестит, внутренне же вы ощущаете в нем какую-то фальшь.

– У вас такое сложилось о нем мнение?

– Да, и притом почти сразу же после его вселения. Когда я впервые его увидела, то почувствовала, что он именно такой тип. Он предупредил меня, что учится на геолога и что будет часто уезжать на полевые работы. В общем, это было незадолго до того, как я поняла, что в действительности он здесь не живет, а лишь пользуется этой квартирой в каких-то своих целях и… Ой, что это я разболталась! Ведь мне же приказывали не разговаривать с вами и ничего не рассказывать о Ньюберге.

– Большое вам спасибо, – поблагодарил женщину Мейсон. – Я рад, что повидался с вами.

Он вышел на улицу, дважды обошел здание, затем вновь подошел к парадному подъезду и нажал кнопку звонка с фамилией Сэди Пейсон.

Ответа не последовало.

Мейсон отпер дверь своим ключом, поднялся на второй этаж и подойдя к комнате с номером 281, он вставил в замок ключ и повернул его. Ключ подходил.

Адвокат в нерешительности стоял перед дверью.

Внезапно из-за двери послышался женский голос:

– Кто там?

– Это новый жилец, – сразу нашелся Мейсон.

– Новый жилец? О чем вы говорите? Ведь я еще не уехала.

– Я новый жилец. У меня и ключ есть. Прошу извинить меня за беспокойство, но…

В это время дверь широко распахнулась, и перед Мейсоном предстала возмущенная брюнетка, поспешно застегивающая «молнию» на халате. Глаза ее сверкали гневом.

– Вот это мне нравится! – выпалила она. – Я просто восхищена! Ведь я собираюсь уехать только к полуночи. Я и ключ еще не сдавала, да и плата внесена по первое число включительно.

– Прошу меня извинить, – сказал Мейсон, – но мне необходимо узнавать размеры этой квартиры.

Она по-прежнему стояла в дверях, пылая негодованием. Позади нее на кровати Мейсон заметил два открытых чемодана, в которые хозяйка укладывала вещи. На стуле лежал рюкзак.

– Я не одета… но это вы сами виноваты! – ворвались так неожиданно, – сказала брюнетка более мягко.

– Но я же звонил вам, а вы не ответили.

– Конечно, не ответила. Я не хотела, чтобы меня беспокоили. Я принимала ванну, а как только упакую вещи, поеду в аэропорт. Менеджер не имеет права вселять людей в мою квартиру.

– Я очень виноват, – сказал Мейсон, – и понимаю, что вы уезжаете, но мне хотелось бы измерить стены, чтобы знать, поместятся ли здесь вещи, которые я намереваюсь купить.

– Я уезжаю в полночь. За квартиру уплачено, и никаких измерений я не допущу.

– Видите ли, – продолжал настаивать Мейсон, изобразив на лице самую обольстительную из своих улыбок, – я уверен, что не помешаю вам.

– Вы мне уже помешали, ибо… Кстати, где я вас раньше встречала? Ваше лицо…

– Да? – перебил ее Мейсон.

– Вы Мейсон, – сказала она. – Перри Мейсон! Я видела в газетах ваши фото. Вот почему вы показались мне знакомым! Вы защищаете ту женщину. Вы…

Она попыталась было закрыть перед Мейсоном дверь, но он, резко шагнул через порог, и женщина невольно отступила в глубь квартиры. Толчком ноги Мейсон захлопнул за собой дверь.

– Убирайтесь! – сказала она. – Убирайтесь, или я…

– Вызовете полицию? – закончил ее угрозу Мейсон.

Она резко повернулась к одному из раскрытых чемоданов, и через мгновение в ее руке блеснула сталь револьвера.

– У меня есть более эффективное средство, мистер Мейсон.

– А что вы намерены сообщить полиции? – невозмутимо поинтересовался Мейсон.

– Я скажу, что меня… – Она стала расстегивать «молнию» на халате.

– Я скажу, что вы пытались овладеть мной. Я защищалась.

Мейсон сделал шаг навстречу.

– Прежде чем сделать что-либо подобное, – сказал он, – познакомьтесь вот с этим документом.

– Что… что это?

– Это, – пояснил Мейсон, – повестка для явки в суд и дачи показаний.

В ее глазах мелькнула растерянность, затем решимость. Рука осторожно скользнула по халату, нащупала замок молнии и начала медленно сдвигать застежку книзу, распахивая полы халата. В этот момент Мейсон резко шагнул вперед, схватил руку, в которой был зажат револьвер, рывком дернул ее вниз и заломил назад. Револьвер выпал и тут же оказался в кармане адвоката.

Она рванулась было к нему, но Мейсон отбросил ее к кровати.

– А теперь, – сказал он, – сядьте и не делайте глупостей. Может статься, что во всем мире я ваш самый преданный друг.

– Вы лучший друг?! – воскликнула она. – Вот это мне нравится!

– Я ваш самый верный друг, – повторил Мейсон. – А теперь оцените обстановку. Вы, живя в Солт-Лейк-Сити, выдавали себя за мать Дугласа Хепнера. Вы вместе с ним занималась рэкетом. Действуя в качестве детективов-любителей, получали двадцать процентов стоимости незаконно ввезенных драгоценных камней и постепенно превратили это дело в шантаж. Затем Дуглас Хепнер был найден мертвым с пулей в затылке, а сейчас вы намереваетесь ночным самолетом бежать за границу.

– Ну и что? А если и так? Мы живем в свободной стране. Я могу поступать как мне заблагорассудится.

– Конечно, можете, – согласился Мейсон, – но, поступая так, вы сами затягиваете веревочную петлю вокруг своей худенькой и нежной шейки. Если бы я был неразборчивым в средствах, каковым вы меня, очевидно, считаете, я бы не придумал ничего лучшего, как позволить вам сесть на самолет, а затем притянуть вас к этому делу, обвинив в совершении убийства. Это спасло бы Элеонор от смертного приговора.

– Он был убит из ее оружия, – сказала женщина.

– Совершенно верно, – согласился Мейсон, – ибо Элеонор дала ему револьвер для защиты. Но кто-то вонзил в него шприц, и он умер, находясь под влиянием наркотика. Очевидно, он был настолько одурманен, что вряд ли сознавал, что с ним происходило. В этих условиях ничего не стоило вынуть револьвер из его кармана и выстрелить ему в затылок.

– Вы сказали, что он был под действием наркотика?

– Да, думаю, что так оно и было. Ему впрыснули морфий.

– Тогда, – сказала она задумчиво, – это все объясняет.

– Что именно?

– Я не намерена вам рассказывать, – заявила женщина. – Я просто думаю вслух.

– Напротив, – сказал Мейсон, – вы все мне расскажете. Я вручил вам судебную повестку, и вы либо расскажете мне лично, либо будете выступать перед публикой в качестве свидетеля. Причем в присутствии газетных репортеров, фиксирующих каждое ваше слово.

– Не морочьте мне голову.

– Возможно где-то, – продолжал гнуть свою линию Мейсон, – живет ваша семья: мать, отец, может быть, вы были замужем и разошлись, у вас есть ребенок. Так неужели вам хочется…

На ее глаза навернулись слезы.

– Будьте вы прокляты! – вырвалось у нее.

– Я просто рисую вам картину того, что произойдет, – сказал Мейсон.

– Вам незачем втягивать в эту историю мою семью.

– Наоборот, это вы втягиваете, – возразил адвокат. – Вы и Дуг Хепнер занимались рэкетом. Я не знаю, сколько вы выжимали шантажом, но у вас была разработана система сигналов. Когда Дуг намеревался шантажировать свою жертву, он всячески обвораживал ее, пока ему не удавалось заманить ее в маленькое путешествие. Тогда он звонил вам по телефону и сообщал имя и адрес. Вы устраивали спектакль; изображали жену Хепнера, в общем, ловили зверя в капкан. Вы грозились разоблачениями…

– Нет, нет, – возразила она, – ничего подобного не было. Так низко я не падала.

– Ну хорошо, – согласился Мейсон, – а как было?

Она чиркнула спичкой и трясущимися руками прикурила сигарету.

– Я начала работать с Дугом с тех пор, как получила возможность ездить в Европу в качестве секретаря – представителя одного государственного учреждения. Там я проворачивала маленькую аферу и возвращалась назад. Мне казалось, что я поступаю очень хитро. Я привозила из Европы немного драгоценных камней, ну, не очень много, ровна столько, сколько могли позволить мне мои скудные средства. Несколько раз мне удавалось провезти их через таможню, а потом Хепнер пронюхал это.

– Как он узнал?

– Наверное, я слишком много болтала. В общем, одна ошибка влечет за собой другую, и я стала партнером Дуга.

– Хорошо, продолжайте.

– Дуг был умен, невероятно умен. Он обладал притягательной силой и мог втереться в доверие к любому человеку. Работал он широко. Путешествовал в Европу и обратно. За один рейс он умудрялся получить нужную ему информацию.

– О контрабандном ввозе камней?

– Это мелочи, – пояснила она. – Главной его работой был шантаж. Информация для таможни давала ему небольшой заработок, зато служила хорошей ширмой. Основные усилия и время он употреблял на шантаж.

– Кто занимался шантажом?

– Я.

– Продолжайте.

– В Солт-Лейк-Сити у меня была квартира, и я по телефону выдавала себя за мать Дугласа. Когда он находил для себя подходящий объект, то приглашал девушку в поездку на уик-энд. Затем звонил мне, якобы своей матери. Он представлял ее по телефону, говорил какую-нибудь ерунду, а заодно упоминал о своем намерении жениться. Вы понимаете, что при этом чувствовала девушка? Ей льстила поездка, и честные отношения компаньона, и его намерения жениться на ней… а потом наступал мой черед. Когда Дуг уезжал, я первым же рейсом самолета летела в тот город, где жила девица, и проникала в ее квартиру. С делом я управлялась быстро. Поверьте, я знала, что искать и как. Ну а обнаружив ценности, забирала их. Девицы даже не пытались жаловаться. Если же я находила явную контрабанду, то играла роль таможенного агента. Я говорила, что очень сожалею, но мы проследили незаконный ввоз, и я вынуждена предъявить ордер на арест.

Естественно, девица обращалась к Дугу за советом, и он, действуя в качестве посредника, предлагал ей откупиться от меня. В общем, вам понятна эта техника.

– А что было в случае с Элеонор? – спросил Мейсон. – Вы ее шантажировали или же ее семью?

– Может быть, у них что-то и было, но в их квартире я ничего не нашла.

– Подождите, в не очень понимаю. По-моему, Дуг был влюблен в Элеонор и действительно намеревался жениться на ней?

– Нет. Дуг не был в нее влюблен и никогда не собирался жениться на ней. Он разрабатывал какой-то грандиозный план. Дело в том, что ему удалось напасть на след крупной профессиональной банды контрабандистов камнями. Ему нужна была помощь, и он взял ее для прикрытия.

– Он знал, кто входил в шайку?

– Конечно. Мы оба знали об этом.

– Так кто же в нее входил?

– Сюзанна Гренджер.

– Продолжайте, – сказал Мейсон. – Расскажите самый конец.

– Ну, Дуг начал игру с Элеонор по обычной схеме, по крайней мере, мне так казалось. Он пригласил ее на уик-энд, когда ее семья была в отъезде, позвонил ей по телефону из Индио и…

– А вы тем временем обыскали ее квартиру?

– Да. Мне пришлось воспользоваться этим случаем. Я пробралась в дом и осмотрела его. Правда, ничего не нашла. Затем вернулась назад, в Солт-Лейк-Сити. В течение недели от Дуга не было вестей. Затем он позвонил мне и сказал, что разрабатывает крупное дело. Я не думаю, чтоб он действительно влюбился в Элеонор. Его занимали более серьезные вещи, конечной целью которых был крупный денежный куш. Мне он собирался выплатить долю.

– Продолжайте, – сказал Мейсон.

– Вот тогда Дуг и сказал мне, что ему нужно легальное прикрытые и он хочет использовать Элеонор в роли ревнивой истерички. Ему нужно было поселить ее в квартире, примыкающей к квартире Сюзанны Гренджер.

– Так, а дальше?

– Дальше Дуг применил свой обычный подход к Сюзанне Гренджер и предложил ей поехать в Лас-Вегас на уик-энд. В квартире Сюзанны я облазила абсолютно все. Я даже думала, что она спрятала ценности в тюбиках с краской.

– И что вы обнаружили?

– Ничего.

Немного подумав, Мейсон сказал:

– Сегодня на суде Этель Билан показала, что видела у Элеонор целую кучу драгоценных камней…

– Послушайте меня, мистер Мейсон, – сказала женщина, – я хочу вам кое-что рассказать. Об этом никто не знает. Шестнадцатого утром мне позвонил Дуг. Он был сильно возбужден. Он сказал: «Прошлой ночью они чуть не схватили меня, но мне удалось улизнуть. Все было не так, как я думал. Они так хитро все придумали, что даже меня ввели в заблуждение. Ты бы никогда не догадалась об их тайнике. Но камни я добыл, и, если мне удастся смотаться отсюда живым, нам придется надолго затаиться. Это профессиональная банда контрабандистов, и тебе достанутся хорошие деньги».

– По всей вероятности, он был в том доме?

– Да.

– А после этого в квартире Дуга что-то искали, – заметил Мейсон.

– Это и меня очень волнует, даже пугает.

– Значит, это не вы рылись у него?

– Господи, конечно, нет! Если бы камни оказались в руках Дуга, он первым делом принес бы их мне. Я ждала его целую ночь и весь день. Как только я узнала об обыске в его квартире, то немедленно вылетела в Солт-Лейк-Сити, упаковала вещи и ждала его звонка. В этот момент вы и позвонили мне. Сначала я подумала, что вы один из членов той банды, с которой связана Сюзанна Гренджер, и поэтому так отвечала вам. Потом я повесила трубку, покидала чемоданы в машину и убралась подобру-поздорову.

– А вам не показалось опасным приезжать сюда?

– Только на первых порах. А потом я сообразила, что никто не знает об этом месте. Квартплата была внесена за три месяца, и я решила остаться. К тому же у меня здесь было больше шансов узнать, что сделал Дуг с камнями. Так или иначе…

– Вы знаете, кто убил Дуга?

– Его убила Элеонор. Я думаю, когда он добыл камни, она поняла, что… А впрочем, не знаю. Я знаю только одно – перед смертью камни были у Дуга.

– Значит, он вступил в борьбу с профессиональной бандой?

– Да, и к тому же крупно работающей.

– Элеонор не принадлежала к этой банде?

– Конечно же, нет. Элеонор помогала ему. Она следила за Сюзанной Гренджер.

– Значит, вы знали, что Дуг Хепнер посоветовал ей прикинуться ревнивой невестой, чтобы поселиться в квартире Этель Билан? Знали и то, что он рекомендовал ей пригрозить, что она убьет его, Хепнера, если его у нее отнимут?

Она колебалась секунду, затем спросила:

– А это может помочь девушке?

– Это может привести к ее оправданию.

– Выходит, если я скажу отрицательно, ее приговорят к смерти?

– Да.

Она выдержала паузу, глубоко вздохнула.

– Я не знаю, виновата она или нет. Мне нечего сказать.

– Вокруг ваших показаний может разгореться жаркая битва, – сказал Мейсон. – Прокурор заявит, что это слухи и что все это слишком далеко от разбираемого убийства. Но так или иначе, если вы расскажете правду, я вступлю в сражение.

– Мне придется выступать свидетельницей?

– Да.

Она отрицательно покачала головой.

– Я не могу. Вы угадали: у меля есть ребенок, дочка. Я боюсь газетных нападок. Я не могу рассказывать на суде о своем прошлом.

– Но вы также не можете допустить, чтобы Элеонор отправили в газовую камеру за преступление, которого она не совершала? – возразил Мейсон.

Она снова отрицательно покачала головой.

– Я не буду вам помогать, мистер Мейсон.

Лицо адвоката стало словно каменным.

– И все-таки вы поможете мне, – сказал он. – В данном случае у вас нет выхода. Именно потому я и вручил вам повестку.

Выслушав Мейсона; она с горечью произнесла:

– Конечно, вы беспокоитесь о своей богатой клиентке. Но подумайте и обо мне. У меня ничего больше нет, кроме того, что вы видите в этих чемоданах.

– Извините, – сказал Мейсон, – но одно дело – честная работа, и совсем другое – шантаж. Вам придется начать жизнь заново.

– На какие средства?! – воскликнула она, и голос ее задрожал от слез. – На то, что скрыто под этим халатом? Это все, что у меня осталось ценного, за исключением автобусного билета до Нью-Мексико, тридцать долларов наличными и…

– А я думал, что вы полетите на самолете, – заметил Мейсон.

Она невесело рассмеялась.

– Моим полетам пришел конец. Я еду автобусом.

– Ну ладно, – сказал Мейсон, – а теперь слушайте. Я ничего не обещаю, но, если нам удастся размотать этот клубок, очень возможно, что мы найдем и камни, о которых вам говорил Дуг Хепнер. Они же и будут платой за вашу помощь, если вы выступите на суде. Но только вы дадите мне слово, что навсегда покончите с шантажом и рэкетом и станете вашей дочери примерной матерью, которой она сможет гордиться.

Некоторое время она пристально смотрела на Мейсона, затем спросила:

– Это все, что от меня требуется?

– Это все, чего я хочу, – ответил Мейсон.