Текст книги "Дело опасной вдовы"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава 13

Мейсон вошел в вестибюль отеля «Кристи», огляделся и убедился, что Сильвии Оксман не видно. Поднявшись на лифте на пятый этаж, он быстро подошел к номеру 519 и постучал в дверь. Через две секунды за дверью послышались шаги, задвижка щелкнула и дверь распахнулась. Худощавый фатоватого вида, человек в двубортном костюме стоял на пороге, глядя на Мейсона враждебным взглядом.

– Я хочу войти, – просто произнес Мейсон.

Оксман с минуту поколебался, потом отступил, пропуская адвоката в номер. Захлопнув и заперев дверь на задвижку, Оксман показал наманикюренным пальцем на стул, и подождав, пока Мейсон усядется, удобно устроился на кровати, подоткнув себе под спину подушку. Волосы его, густо набриолиненные, были зачесаны назад, на пальце сверкал бриллиант, костюм блистал свежестью, туфли начищены до блеска.

– Вы так внезапно скрылись из своего отеля, – сказал Мейсон.

. – Просто хотел избавиться от репортеров, – ответил Оксман после секундного замешательства.

– А может быть от полиции?

Слабая улыбка тронула углы рта Оксмана.

– Нет. От полиции я не скрываюсь.

– Я – Перри Мейсон, адвокат, – сказал Мейсон, глядя Оксману прямо в глаза.

– Да, я знаю, кто вы, – спокойно ответил Оксман. – Вас, кажется, разыскивает полиция, поскольку вы неожиданно покинули свою квартиру. По обвинению в убийстве, если не ошибаюсь, вернее, в соучастии в убийстве. Серьезное обвинение.

– Что ж, тем более мне повезло, что я вас отыскал. Дело в том, что из газет мне известно, что вы купили у Гриба кое-какие долговые расписки.

– Что если так?

– И уплатили за них наличными. Теми самыми, которые были найдены в левом ящике стола Гриба.

– По-видимому, – согласился Оксман.

Мейсон неторопливо и весьма выразительно достал из кармана три расписки, которые сегодня утром в отеле подписала Сильвия.

– Взгляните сюда, Оксман, – сказал он.

Оксман наклонился вперед и Мейсон издали показал ему расписки.

– Ну и что? – сказал Оксман.

– Если это, – сказал Мейсон, – настоящие расписки, то в каком же вы очутитесь положении?

Оксман зевнул, похлопал по губам и сказал:

– Ей Богу, Мейсон, я думал, что вы умнее.

– А не приходило вам в голову, что если у меня в руках настоящие расписки, то ваши – подделка?

– О, не думаю, что Сэм Гриб продал мне фальшивые.

Оксман причмокнул языком.

– Гриб, разумеется, не стал бы мне продавать подделки. Но если даже он так и поступил со мной, то мне решительно не о чем беспокоиться. Если они поддельные, а это еще требуется доказать, то я все-таки сумею получить свои семь с половиной тысяч долларов из доли наследства Гриба. До тех пор, пока вы не докажите, что они – подделка, я могу получить за них деньги, как за настоящие. Если же вы все-таки докажите это, то на основании ваших же доказательств, я получу деньги из наследства Гриба.

– Да, как я вижу, вы хорошо все обдумали еще раньше, на случай, если вам будут предъявлены подлинные расписки, – сказал Мейсон.

Оксман сделал презрительный жест рукой.

– Эти ваши бумажки ровным счетом ничего не доказывают, Мейсон.

– Почему?

– Вы ведь поверенный Сильвии, без сомнения, виделись с ней после того, как мое заявление попало в газеты. И ей ничего не стоило написать хоть сотню таких расписок. Напрасно вы надеетесь запугать меня, неожиданно появившись здесь и предъявив эти расписки. Я ведь далеко не дурак, и мне просто обидно, Мейсон, что вы могли так нелестно обо мне думать. Я ведь не младенец, которого можно с помощью такого дешевого блефа обвести вокруг пальца. Быть может, те расписки, которые у вас, и в самом деле подлинные, подписанные Сильвией, однако, это не значит, что мои не подписаны ею же. Она может хоть сотню их подписать, не так ли?

– Вам все равно не удастся ваш номер, Оксман, – сказал Мейсон.

Оксман саркастически рассмеялся.

– Это вы так считаете. Но ведь на самом деле это вам нужно беспокоиться о себе, а не мне. Вы представляете Сильвию, а Сильвия убила Гриба.

– Зачем?

– Чтобы завладеть расписками.

– Почему же тогда ей это не удалось?

– Потому что я успел купить их. У Гриба их уже не было. Мейсон уютно вытянул ноги и спокойно закурил.

– Все-таки вы не умеете логически мыслить, Оксман.

– Ну-ну, выкладывайте вашу логику. Готов послушать.

– Гриб и Дункан все время ссорились, они были заинтересованы в получении наличных. Они дали вам понять, что за девять с половиной тысяч вы можете получить эти расписки, так как хотели получить две тысячи отступного. Вы собрали нужную сумму, отправились на судно и там нашли в кабинете Гриба свою жену. А Гриб был мертв. Вы сразу сообразили, что вам лучше ретироваться, но потом поразмыслили и решили, что неплохо было бы запутать в это дело Сильвию, обвинив ее в убийстве, и тем самым убрать ее со своего пути. Вчера утром вы из газет узнали, что полиция нашла в столе у Гриба семь с половиной тысяч, и вам тут же захотелось смошенничать. Вы решили, что Сильвия скорее всего уничтожила оригиналы расписок. А вы как раз собирались сделать заявление, что заставили Гриба отдать расписки, а Сильвию застали у тела Гриба. Так почему не объявить, что это вы уплатили семь с половиной тысяч за эти расписки? Подделать их для вас не составило никакого труда, так как образцы подписи Сильвии у вас есть.

Оксман демонстративно зевнул и сказал:

– Ей Богу, мне скучно, Мейсон. Я думаю, что человек вашего масштаба должен быть умнее.

Мейсон упрямо продолжал:

– Когда вы увидели Сильвию, она наклонилась над столом, где был труп Гриба. Вашим первым побуждением было выйти из приемной, и вы выскользнули оттуда незамеченным. Позже, когда вы узнали, что Сильвия не стала сообщать об убийстве полиции, а предпочла скрыться, правда, оставив отпечатки пальцев на стекле стола, вам пришла в голову мысль обвинить жену в убийстве, заявить, что вы уплатили семь с половиной тысяч за расписки, вернуть вашим сообщникам две тысячи вместе с подложными расписками и таким образом ловко устроиться. Если даже Сильвия уничтожила настоящие расписки она не осмелится в этом признаться. А если кто-то еще оплатил эти расписки и забрал их, то и тот человек будет молчать из страха, что окажется последним, кто видел Гриба живым…

– Чушь, – прервал его Оксман, – вы, наверное, курите марихуану?

– А может быть, – таким же ровным голосом продолжал Мейсон, – вы заметили на столе расписки и решили, что она уничтожит их. Во всяком случае, вы всегда можете заявить, что подделка не ваша, а его, и что тот подло обманул вас, продав вам подложные расписки.

– Знаете, Мейсон, – сказал Оксман, – с меня хватит. Давайте покончим с этим, или же я позвоню в полицию.

Мейсон стряхнул пепел с сигареты и проговорил:

– А вы знаете, Оксман, я ведь могу доказать все, что сказал. Вчера за вами весь день следил детектив.

Лицо Оксмана выразило живейшее удивление.

– О, Господи, Мейсон, неужели вы и в самом деле доверяете частным детективам? Они все никуда не годны, а большинство еще и продажно. – Он рассмеялся. – Да я и сам знал, что за мной следят. Плевал я на это. К тому же, никто из вас не мог проследить за мной на судне. Я специально устроил все так, чтобы тот, кто следил за мной, не смог попасть в одну моторку со мной.

– На судне был другой детектив и он видел, как вы прошли в кабинет.

Оксман снова рассмеялся.

– Этот другой – Белграйд, следил вовсе не за мной, а за Сильвией. И он не знает, куда я ходил. К тому же он продал вас газете… О, Господи, до чего же вы смешны, Мейсон! Ладно, загляните ко мне когда-нибудь в другой раз, и я, пожалуй, поучу играть вас в покер, а то ваши потуги блефовать – просто детские игрушки.

– Когда вы вернулись на берег, мой человек проводил вас до отеля, – продолжал Мейсон.

– О, Боже, Мейсон, неужели вы думаете, что сообщили мне новость?

– Да, вы его и в самом деле заметили, потому так и оглядывались по сторонам на пороге отеля, зато вы не заметили второго, который поджидал вас в вестибюле, и сразу же стал наблюдать за вами.

Улыбка не исчезла с лица Оксмана, но стала менее покровительственной. Он закурил сигарету, потом вынул из кармана часы и положил около себя.

– Ну, вот что, Мейсон, – сказал он. – Я вам даю еще три минуты на пустые разговоры, а потом вызову гостиничного детектива и сообщу ему, что вы здесь.

– И теперь-то мы подходим к самой важной части событий, – продолжал Мейсон, не обращая внимания на слова Оксмана. – В отеле вы приложили все усилия, чтобы привлечь к себе внимание клерка, а именно к тому факту, что вы кладете в сейф на хранение девять с половиной тысяч долларов. Я считаю, что это были те самые деньги, которые вы собрали для выкупа расписок. Когда вы поняли, что Гриб мертв, то страшно испугались, что будете заподозрены в убийстве, потому-то вы так и стремились обеспечить себе своего рода алиби, которое подтвердило бы, что вы не совершили с Грибом никакой сделки до его убийства. Только позже, прочитав газеты, вы сообразили, что вам представился шанс заработать семь с половиной тысяч.

– Вы – дрянной лгун, – сказал Оксман, все еще сохраняя внешнее спокойствие.

– Я не лгу, я могу доказать все это с помощью ночного дежурного вашего отеля, – сказал Мейсон. – Если не считать моих детективов.

– Да, – проговорил Оксман, задумчиво изучая кончик своей сигареты, – вы, пожалуй, сможете доказать это. Только вы не учли, что вам придется доказать, что у меня было ровно девять с половиной тысяч долларов, когда я поднимался на борт судна. Ведь на самом деле у меня было семнадцать тысяч долларов. После того, как я уплатил семь с половиной тысяч за эти расписки, у меня как раз осталось девять с половиной тысяч долларов. Расписки достались мне против ожидания за половину приготовленной суммы.

С минуту они молча курили. Постепенно улыбка на лице Оксмана превратилась в широкую ухмылку. Он с нескрываемым пренебрежением смотрел на Мейсона. Адвокат прикусил кончик сигареты.

– Вы, очевидно, не понимаете, что я имею в виду, Оксман. Сейчас я уже не говорю о том, что собираюсь сообщить суду. Речь идет о том, что я прямо отсюда поеду к Кастеру Сквирсу. Ведь это он финансировал вас. Вот я ему и расскажу, что мне известно. Когда он узнает, что вы пытались надуть его на семь с половиной тысяч долларов, ему это очень не понравится. А судя по тому, что я о нем слышал, со Сквирсом шутки плохи… Что ж, минуты прошли, звоните детективу.

Оксман неподвижно сидел на постели, глаза его стали жесткими, он с ненавистью уставился на Мейсона. Улыбка сползла с его лица.

– Ол-райт, – сказал Мейсон. – В таком случае, я ухожу.

– Погодите минутку, Мейсон, давайте поговорим.

– О чем? – спросил, поворачиваясь, адвокат.

– Все это сущая ерунда, но мне бы очень не хотелось, чтобы вы пошли к Сквирсу.

– Да?

Оксман пожал плечами.

– Мне бы этого не хотелось. Сквирс не может причинить мне никаких неприятностей, но одно время мы с ним были в дружеских отношениях, и я не хотел бы, чтобы из-за ваших глупостей между нами возникли трения.

Мейсон стоял теперь лицом к Оксману, широко расставив ноги, с презрением глядя на него. Вдруг он резким движением выхватил из кармана долговые расписки, разорвал их на кусочки и прошел в ванную. Вернувшись оттуда, он сказал:

– О’кей, Оксман, будем считать, что ваши расписки настоящие.

На лице Оксмана отразилось облегчение.

– Эго уже лучше, – сказал он. – Я знал, что вы человек разумный. Так чего же вы хотите?

– Ничего. Вы, наверняка, прошли по коридору в кабинет Гриба и там увидели Сильвию, склонившуюся над столом. И наверное, увидели настоящие расписки на столе. Во всяком случае никогда не осмелитесь утверждать этого вслух, потому что в таком случае, вся ваша история о том, что вы уплатили Грибу семь с половиной тысяч за эти расписки, летит к черту.

– На что вы намекаете?

– А вот на что, – сказал Мейсон, невесело улыбаясь. – Мне был нужен ответ на один важный вопрос, и я его получил. Теперь я точно знаю, что Кастер Сквирс и в самом деле дал вам только девять с половиной тысяч, когда вы приехали на судно. Эту сумму он выдал, чтобы вы выкупили расписки. В вашем письменном заявлении вы объявили, что встретились с Грибом на судне и выкупили у него эти расписки. Вы дали возможность газетчикам сфотографировать эти расписки, которые сейчас находятся в ваших руках. А вернулись вы с игорного судна с той же суммой денег, с которой отправились туда. В таком случае, согласно ваших собственных утверждений, вы были последним, кто видел Гриба живым. Вы получили от него расписки на семь с половиной тысяч долларов и ничего не заплатили. И тут возникает вопрос: как же вы их получили? Ответ прост: вы поспорили с Грибом, выстрелили ему в голову и забрали эти расписки. На случай, если вас это заинтересует, мистер Фрэнк Оксман, то ваша жена предстанет перед федеральным судом и без малейшего колебания признает эти расписки, как оригиналы, те самые, которые она выдала Грибу. Это обойдется ей в семь с половиной тысяч наличными, но ведь то, чтобы вас повесили, безусловно, стоит этой суммы.

Мейсон подошел к двери и оттолкнул задвижку. На пороге он обернулся и бросил взгляд на Оксмана, у которого на лице застыл ужас.

– О, Господи, Мейсон, вы не можете этого сделать… Сильвия так не поступит. Вы не станете…

Мейсон вышел за дверь, потом приоткрыл ее и сказал:

– Не думаю, чтобы я согласился играть с вами в покер. Потому что, если я выиграю ваш костюм, он мне все равно не пригодится. Ваши вещи чересчур тесны для настоящего мужчины. Всего хорошего!

Захлопнув дверь, Мейсон прошел по коридору, спустился на два этажа и постучал в дверь номера Сильвии.

– Сильвия, – сказал он тихо, – откройте.

Она открыла дверь и уставилась на него вопрошающими тревожными глазами.

– Можете больше не беспокоиться насчет вашего мужа, – сказал Мейсон, входя. – Он до смерти напуган. Думаю, сейчас он укладывает вещи, чтобы сбежать.

– Что же вы с ним сделали?

– Объяснил ему, что по его собственной теории, он последний, кто видел Гриба в живых. Так что теперь он сам попался в собственные сети. Кстати, он ведь живет в этом же отеле.

– Что? – она вздрогнула.

– Да-да, только наверху, в номере 519… Вы-то как решили здесь остановиться?

– Как? Да мы как-то раньше приезжали сюда, когда хотели спрятаться от знакомых… О, Боже, мне следовало бы самой сообразить, что он тоже может сюда явиться… Вы не сказали ему, что я тоже здесь?

– Конечно, нет. Но, может быть, он вас видел в вестибюле?

– Нет, не думаю.

– Во всяком случае, сидите тихо. Пусть ваша дверь все время будет заперта, а если кто-то постучит, не открывайте, пока не выясните, кто это.

– Я здесь не останусь, – сказала она, опускаясь на кровать, словно силы покинули ее.

– И не думайте даже уезжать. Учтите, ведь вас разыскивают. И теперь вы не сможете зарегистрироваться неопознанной ни в одном отеле. Думаю, Фрэнк отсюда выедет не позже, чем через час.

Она с минуту молча глядела на него, потом внезапно спросила:

– Мистер Мейсон, почему вы все это делаете для меня?

– Из чувства справедливости. К тому же, вы вроде моя клиентка.

– Вы уже раньше что-то подобное говорили. И я хотела бы знать, почему вы так считаете. – Видя, что он не отвечает, она продолжала: – Теперь, мне кажется, я понимаю, почему вы так странно вели себя тогда на судне. Вы пытались раздобыть эти самые расписки… И… это, верно, бабушка Бенсон наняла вас для этого.

– Почему вы так думаете?

– Вы спрашиваете меня об этом только для того, чтобы не ответить на мой вопрос. Но только, мистер Мейсон, вот что я хочу сказать. Если бабушка отправилась на судно, считая, что ее могут ждать там неприятности, то у нее непременно был с собой пистолет. Он у нее уже лет десять, и об этом известно множеству людей. Так что не удивляйтесь, если…

– Что это за пистолет?

– Не знаю… Возможно, автоматический.

– Ол-райт, я позабочусь об этом. Теперь вот что. Есть один шанс из тысячи, что вы здесь. Так что, на всякий случай, никому не открывайте дверь, кроме меня. Если я вам вдруг понадоблюсь, то в самом крайнем случае можете позвонить мне по номеру 876-92. Там я скрываюсь. Но звоните только в самом крайнем случае. – Видя, что она потянулась за карандашом, он предупредил: – Запишите таким образом 87-У-6-9-2, это будет выглядеть, как номер удостоверения на машину.

Она записала, подошла к нему и положила руки на его запястья.

– Я никогда не смогу отблагодарить вас за все, что вы для меня сделали.

– Лучше и не пытайтесь.

– Скажите, могут Фрэнка осудить за убийство?

– Очень похоже на то… если это и в самом деле не самоубийство…

– Почему вы сомневаетесь?

– У меня есть свидетель, который считает, что Гриб покончил собой.

Она медленно покачала головой.

– Нет. Гриб никогда бы этого не сделал.

– Но, может быть, полицию больше устроит самоубийство.

Она медленно сказала:

– Пожалуйста, не давайте в обиду бабушку Бенсон. Она… Пусть они лучше считают виновным Фрэнка Оксмана.

– Вам все равно, что будет с Фрэнком?

– Я ему ничем не обязана. К тому же, вы – адвокат бабушки Бенсон и не должны позволить добраться до нее.

– Минуточку, – сказал адвокат многозначительно. – Если я представляю невиноватого клиента, то я это всегда доказываю. Но если окажется, что я представляю виновного клиента, который лжет мне, то это будет очень плохо… для клиента, разумеется. Вот так я веду свои дела, Сильвия.

И с этими словами он быстро вышел.

Глава 14

Полу позвонил Мейсон, говоривший из автомата.

– Твои люди все еще следят за Оксманом?

– Да. Почему ты спрашиваешь?

– Мне кажется, он собирается удрать.

– Он не может этого сделать. Он…

– Он как раз не может не сделать этого, – прервал Мейсон. – Он попался и теперь не посмеет показаться на людях, пока не примирится со Сквирсом. Так вот, мне необходимо будет знать, куда он направится. Но учти, что он будет очень стараться обмануть тех, кто пойдет за ним. Так что я хочу, чтобы ты для отвода глаз поставил к нему на след кого-нибудь не слишком ловкого, кого не трудно провести, а на самом деле поручи слежку опытным агентам. Понял?

– Понял… Послушай, у меня есть для тебя кое-что. Делла Стрит сообщила, что Матильда Бенсон звонила ей и хотела тебя видеть. Она на квартире у Деллы. Это очень важно.

– Ол-райт. Сейчас же еду туда. Еще что?

– Мне удалось раздобыть микрофотографии роковой пули. Он в точности совпадает с фотографией той пули, которую Маннинг вынул из подпорки. Это значит, что Гриб был убит из собственного пистолета, и похоже, что твои дела налаживаются, Перри.

– Будем надеяться. Во всяком случае, у нас есть Фрэнк Оксман, который наделал многое такое, что ему будет нелегко объяснить федеральному суду. Сможем сделать из него козла отпущения, если придется.

– Но на самом деле он ведь не виновен?

– Кто знает? Во всяком случае, он сам поставил себя в такое положение, пытаясь прикарманить семь с половиной тысяч.

– Послушай, хочу предупредить тебя, что около твоей конторы рыщут толпы людей в штатском. Будь осторожен.

– Ерунда, – бодро объявил Мейсон. – Пока, Пол.

Повесив трубку, Мейсон поехал на квартиру Деллы Стрит. Пройдя в соседнюю квартиру, он принялся торопливо и неловко собирать свой чемодан. В дверь, соединяющую квартиры, постучали, он отодвинул задвижку и встретился с тревожными глазами Деллы и внимательными – Матильды Бенсон.

– Все в порядке? – взволнованно спросила Делла.

Мейсон кивнул. Матильда Бенсон крепко пожала ему руку.

– Хочу поблагодарить вас. Ни одному из моих знакомых адвокатов не удалось бы совершить то, что сделали вы.

– Он сделал так много, что ни один клиент на свете не мог потребовать от него. И всегда так, – сказала Делла.

Матильда удобно устроилась в кресле.

– Как вам удалось выбраться с судна? – спросил Мейсон.

Она усмехнулась.

– Ничего в этом трудного не было. Несколько членов команды спустили за борт веревочную лестницу, подогнали к ней моторку и, по крайней мере, человек двенадцать из тех, кто был на судне, воспользовались такой возможностью удрать оттуда ценой двадцати долларов с головы.

– Двенадцать человек?

Она кивнула, достала свою кожаную сигарницу, вынула оттуда сигару и коробочку спичек с силуэтом судна на ней.

– По меньшей мере. По-видимому, на этом судне недурно устроились парочки, то-есть, женатые мужчины с чужими женами и наоборот. Ведь очень удобно пообедать, выпить и поразвлечься, не боясь нарваться на знакомых.

Она закурила сигару.

– А что с вашим пальто?

– Свое я выкинула за борт в надежде, что оно утонет, но оно обмоталось вокруг якорной цепи, вот это меня и подвело, иначе им никогда бы не узнать, что я была на судне. А это была замечательная идея – с веревочной лестницей. В жизни так не хохотала, когда эти испуганные любители развлечений ползли вниз по веревочной лестнице. Команда тоже потешалась.

– Значит, вы благополучно добрались до берега?

– Ну, конечно. Сначала матросы погребли немного, а уж потом включили мотор. Я решила, что исчезнуть таким образом намного разумнее, чем надеяться всучить полиции чужое имя и адрес. Ну, а потом я уже постаралась держаться в тени. А теперь я хочу видеть Сильвию. Вы, конечно, знаете, где она.

– Сейчас было бы очень опасно для вас обоих видеться, – сказал Мейсон. – Вас разыскивают, описание вашей внешности имеется у каждого полицейского и…

Резкий звонок телефона заставил замолчать Мейсона на полуслове. Делла взяла трубку.

– Хэлло… Как передать ему, кто его спрашивает? Хорошо, не вешайте трубку.

Она протянула трубку Мейсону и кивнула. Адвокат с трудом узнал голос Сильвии, в котором звучало отчаяние и ужас: – Случилось ужасное!

– Что именно? Успокойтесь и расскажите, в чем дело.

– Я лежала в кровати, читала и вдруг что-то упало на пол из вентиляционного отверстия. Это… это автоматический пистолет калибра 38.

– Вы его подняли?

– Да. Я очень испугалась. Сейчас он лежит на туалетном столике…

– Будьте готовы к визиту полиции. Она появится через несколько секунд. Никаких заявлений кому бы то ни было.

– Кто-то стучится в дверь!

– Повесьте трубку! – приказал Мейсон.

Он бросил трубку на рычаг.

– Кто-то подбросил в комнату Сильвии пистолет Полиция у ее двери. Она со страху позвонила сюда. Этот вызов, конечно, тут же стал известен полиции. Так что и здесь они появятся очень скоро. Мы уходим.

Он стал торопливо швырять вещи в чемодан. Матильда Бенсон подхватывала их и укладывала с завидной сноровкой.

– Оставьте чемодан, шеф, – сказала Делла, – вы не успеете.

– Да разве ты не понимаешь, что если они найдут в этой комнате чемодан, то окажешься повинна в укрывательстве, обмане правосудия и еще Бог знает в чем. Нет уж, тут все стало слишком горячо…

Громкий стук в дверь квартиры Деллы оборвал его речь.

Адвокат и секретарша растерянно уставились друг на друга. Матильда спокойно заканчивала упаковку чемодана. Стук повторился.

– Откройте, именем закона. У нас ордер на обыск!

– Ничего, – сказала Делла шепотом. – Я выйду туда и разрешу им обыскать мою квартиру. Вы оставайтесь здесь. Заприте эту дверь…

– Нет, – сказал Мейсон. – Они все равно будут здесь шарить, пока не найдут меня. Есть только один способ оградить тебя. Пошли.

– Им обязательно знать, что я тоже здесь? – спросила спокойно Матильда Бенсон.

– Нет. Не обязательно, но думаю, что они все равно узнают это.

В дверь забарабанили с новой силой.

– Нам нужно запереть эту дверь отсюда, иначе им не объяснишь, почему она открыта, – сказал Мейсон. Матильда подтолкнула их к порогу.

– Отправляйтесь. Я запру эту дверь.

Мейсон подхватил чемодан, вошел в квартиру Деллы, перебросил плащ через спинку стула, нахлобучил на голову шляпу и крикнул:

– Минутку, ребята, не шумите так сильно.

Потом отпер дверь и поклонился трем мужчинам.

– Вот неожиданное удовольствие.

– Вы – Перри Мейсон? – спросил один из мужчин.

– Да.

– Вот повестка о том, что вы должны предстать перед федеральным судом в качестве свидетеля, – сказал мужчина, протягивая Мейсону продолговатый листок, – и еще я должен объявить вам, что вы арестованы.

– На каком основании?

– По обвинению в злостном укрывательстве преступника и соучастии в убийстве. – Все трое вошли в квартиру. Делла Стрит стояла у окна. В ее глазах была тревога. – О’кей. Теперь ваша очередь. Вы знали, что ваш босс скрывается от правосудия, когда принимали его? Вы…

– Не мелите ерунды, она вовсе не покрывала меня. Я собирался улететь из города и заглянул к ней, чтобы отдать последние распоряжения.

– Ерунда, – фыркнул мужчина.

Мейсон указал на чемодан и плащ.

– Посмотрите вещи в чемодане. Билл, – распорядился мужчина. Чемодан был осмотрен.

– Все в порядке. Здесь и в самом деле все вещи.

– Он начал их упаковывать, когда мы постучали в дверь, – раздраженно сказал один из полицейских.

– Не слишком ли тщательно упаковано за каких-то пять секунд? – ухмыльнулся Мейсон.

– Действительно, все упаковано очень аккуратно, – сказал Билл.

– Ладно, оставим это, а как насчет того, что вы снимаете соседнюю комнату, ведь это так?

– Молчи, Делла, – сказал Мейсон, увидев, как приподнялись ее брови.

– Значит, так? – спросил старший из полицейских.

– Значит, так.

Старший кивнул своим помощникам.

– Если дверь заперта, взломайте ее.

– Ордер на обыск у вас есть? – спросил Мейсон, но полицейский не обратил на него никакого внимания. Двое полицейских навалились на дверь, задвижка вылетела из гнезда и дверь распахнулась. Матильда Бенсон лежала на кровати, дымя сигаретой. Рядом в кресле была аккуратно сложена ее одежда. Увидев полицейских, она спокойно спросила:

– Почему, черт возьми, вы не постучали?

Офицеры в изумлении отступили. Старший из них подошел к кровати и сказал:

– Прошу прощения. У нас есть ордер на обыск этого помещения. У нас есть все основания считать, что оно снято в целях укрывательства Перри Мейсона.

Матильда выпустила к потолку клуб густого дыма.

– У вас для этого нет никаких оснований. Это моя квартира. Перри Мейсон – мой адвокат. Я хотела находиться поближе к его секретарше, и он снял для меня эту квартиру. Мне здесь удобно. И хотя я не лишена ложной скромности, но терпеть не могу, когда мне мешают выкурить утреннюю сигару.

С минуту полицейский колебался, потом все же приказал:

– Осмотрите-ка все, ребята.

– На случай, если это вам неизвестно, предупреждаю, что это – вопиющее нарушение закона, – сказала Матильда Бенсон, плотнее заворачиваясь в простыню.

Полицейские торопливо обшарили квартиру.

– Значит, – сказал старший, – вы уже вставали и завтракали?

Матильда Бенсон пожала плечами.

– Уж не помню, как там его звали, доктор Ватсон или, может быть, сам Холмс?

Кто-то хихикнул.

– Где ваши вещи?

– Я их еще не привезла.

– И вы обычно зажариваете тосты до угольного состояния, забываете в духовке ветчину и варите яйца, пока они не окаменеют?

Она вздохнула:

– Всем моим мужьям не нравилось, как я готовлю. – Она задумчиво посмотрела на кончик своей сигары и добавила с улыбкой: – Правда, против всего остального возражений у них не имелось, молодой человек.

С минуту полицейский молча смотрел на нее в неком удивлении, а потом, словно решившись, сказал:

– Вставайте и одевайтесь. Мы вам доставим на допрос к районному прокурору. И вас тоже, мисс Стрит. Билл, позвони прокурору, скажи, что мы выезжаем.