Текст книги "Не упусти свой шанс"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 12

Через десять минут мы подъехали к одному из домов, расположенных в районе Балвин.

Берта оглядела огромное здание, построенное в современном стиле, и заметила:

– Классная дыра для двух девушек-тружениц, доложу я тебе!

Мы выбрались из машины и через минуту уже стояли перед дверью квартиры ь 283.

Нам повезло. Джозефина Эдгар оказалась дома.

– О, Дональд, привет, – сладко и певуче произнесла она и затем вопросительно посмотрела на Берту.

– Мисс Эдгар, я хочу познакомить вас с Бертой Кул. Она – мой партнер. Миссис Кул хотела бы поговорить с вами.

Ничего не говоря, Берта сделала шаг вперед, и Джозефина, опасаясь быть раздавленной, поспешно отскочила в сторону.

Берта деловито вторглась в гостиную, огляделась и потом повернулась ко мне:

– Так чего ты хотел?

– Я хотел побольше узнать о Мелите Дун, – сказал я.

Джозефина испуганно взглянула на меня:

– Утром я рассказала тебе все, Дональд. Насколько мне известно, Мелита Дун очень достойная молодая женщина. Она много работает ради больной матери, и мне совсем не нравится, когда в мою квартиру вваливаются подобным образом.

– Это ты хорошо сказала – не нравится, – угрожающе продолжала Берта. – Но если ты считаешь, что подобный номер может пройти с профессионалами, то провалиться мне на этом самом месте, у тебя ничего не выйдет.

– На что вы намекаете? – нахмурилась Джозефина.

– Не нужно вешать лапшу на уши, милочка. Какая там еще больная мать и непосильный труд! Да квартира с такой обстановкой стоит бешеных денег. Двум медицинским сестрам вовек ее не купить.., тем более, когда у каждой на руках больная мать… Отвечай, где спальня Мелиты?

Джозефина, пораженная ее напором, лишь молча указала рукой на дверь.

– Ага, тогда, значит, это твоя, – усмехнулась Берта.

– Моя.

Берта молча направилась к двери, ведущей в комнату Джозефины.

– Эй! – закричала девушка. – Не смейте туда входить!

Берта с воинственным видом, как танк, продвигалась к цели, не обращая никакого внимания на хозяйку квартиры.

Джозефина подбежала и схватила Берту за руку, но та своим плечом так толкнула девушку, что бедняжка отлетела к противоположной стене.

Берта вторглась в спальню Джозефины и тут же принялась шарить по шкафам.

– Чья эта мужская одежда? – требовательно спросила она у девушки.

– Вы.., вы.., не смеете, убирайтесь отсюда! Я вызову полицию!

Берта швырнула пару костюмов на кровать, вывернула внутренний карман, бросила взгляд на портновскую бирку, потом из ящика достала рубашку и на нагрудном кармане обнаружила красиво вышитую букву.

– О, да ты неплохо заботишься об этом парне.

– Это мой двоюродный брат! – вызывающе ответила Джозефина. – Он отправился в путешествие, вещи оставил у меня.

Берта Кул обследовала все уголки комнаты, вернулась в столовую и принялась там все тщательно осматривать.

– Черт, кому пришла эта идея? – спросила она.

– Какая идея? – не поняла Джозефина.

– Украсть рентгеновские снимки.

– Она их не крала! – возмутилась девушка. – Говорю вам, что это все происки старшей медсестры.

– У этой Дун есть парень? – грозно продолжала допрос Берта.

– Нет. Совершенно никого нет.

– Чушь!

Она подошла ко мне и презрительно фыркнула:

– Этих девочек кто-то неплохо субсидирует.

– Вы у меня ответите за все, – пригрозила Джозефина. – Я немедленно звоню своему адвокату. Вы в самое ближайшее время лишитесь своих лицензий. Вы не имеете никакого права вторгаться в чужое жилище и проводить без всякого ордера обыск.

– Все правильно, милочка, – улыбнулась Берта. – Ты отправляешься в полицию, а мы тем временем выясняем, кто твой таинственный братец… А нет ли у него случайно жены?

Берта подошла к кровати и с видом эксперта осмотрела брошенную одежду.

– А вот и бирка химчистки, – удовлетворенно проговорила она. – Дональд, запиши номер: эс-четыреста тридцать шесть – сто двадцать восемь.

– Итак, – продолжала Берта, поворачиваясь к входной двери. – Больше нам здесь делать нечего. Эти две куколки, надо сказать, довольно неплохо устроились.

Джозефина заплакала, и сквозь слезы проговорила:

– Вы не можете использовать эти улики. Вы просто не можете… Эту бирку, которая…

– Да, да, я все понимаю, – попыталась успокоить бедную девушку Берта. – Он твой двоюродный брат.., знаешь, мы не станем поднимать шум, если ты будешь держать язык за зубами.

Она резко повернулась и решительно направилась к двери, а я последовал за ней.

Когда мы шли к лифту, я заметил:

– О Боже, Берта, ты сильно рисковала. В чужую спальню ты не имела права входить.

– Перестань, – отмахнулась она. – Женщины тебя гипнотизируют. Фальшивку я мигом отличу.

– Фальшивки – это прежде всего те, кто пудрит мозги, вчиняя иски на огромные суммы, – сказал я.

– Кого ты учишь, – огрызнулась Берта. – У этих девиц явно рыльце в пуху. Кто, по-твоему, эта Мелита Дун?

Когда мы вошли в лифт, я ответил:

– Она – довольно скромная девушка, поет в церковном хоре, и по части секса не особо замечена.

– Ерунда! Она либо пускает в ход свои чары, либо продает направо и налево рентгеновские снимки. Тебе ее одежда показалась простой и скромной, но, черт побери, заглянул бы ты в ее гардероб! Какие там роскошные и модные тряпки… И не думай, что ее так называемый брат оплачивает такую роскошную квартиру только потому, что бедная сестричка не терпит одиночества.

Мы спустились на первый этаж. Берта, тяжело ступая, подошла к машине, втиснулась в нее, громко хлопнула дверью, так что задребезжали стекла, и с упреком проговорила:

– Я только потеряла время из-за тебя. И дураку ясно, эта квартира нечистая. Прошу тебя: в следующий раз такие пустяковые вопросы решай сам. Я что, нянька тебе!

Я отвез Берту домой, развернулся и направился к особняку Брекинриджа.

Поставив машину на широкой дороге так, чтобы она не мешала движению, я по ступенькам поднялся к парадной двери.

Не успел я поднять руку, чтобы нажать на кнопку звонка, как дверь распахнулась, и Брекинридж радостно воскликнул:

– Проходите, Дональд. Я весь день пытался связаться с вами.

– Я так и знал. Но позволю себе напомнить, что мне запретили проявлять инициативу, поэтому я не особенно беспокоился по поводу проверки…

– Я сделал большую ошибку, Дональд, – виновато проговорил он, – и первым признаю ее. Я прошел в гостиную и сразу поинтересовался:

– Хорошо, ну, и что затевается?

– Я получил сообщение из Аризоны, – сказал он.

– Вы направили туда представителя?

– Нет. Мне позвонили, и этот звонок убедил меня, что, мягко выражаясь, в данный момент бесполезно посылать на ранчо своего представителя.

– Почему?

– Для начала скажу следующее: если хитроумно разработанный план перестает действовать, от него следует отказаться.

Я молчал, ожидая, что он разовьет свою мысль.

– Присаживайтесь, Лэм. Располагайтесь поудобнее. Может немного виски с содовой или красного вина с минералкой?

– Нет, спасибо, – отказался я. – У нас не так много времени для откровенного разговора, а сделать нам еще предстоит очень много.

– Да, вы правы, – согласился Брекинридж. – В логике вам, молодой человек, не откажешь… Вот в нескольких словах описание ситуации, Лэм. В двух случаях, когда дело дошло до суда, идея с фальшивым конкурсом срабатывала блестяще, а в трех мы попросту урегулировали инцидент вне его стен. Однако она давала осечки, когда наши представители придерживались слишком интимной линии.., я говорил уже об этом. Идея, в принципе, первоклассная. Мы давали истцу понять, что он якобы выиграл конкурс, и награждали двухнедельной бесплатной поездкой в горы. Он отправлялся туда и вел тот образ жизни, который диктовали местные условия. Как вы успели убедиться, жизнь на ранчо «Крутой холм» мало подходит для инвалидов… Не проходило и двух дней, как мы уже располагали фотографиями истца, где он лихо размахивал клюшкой для гольфа, прыгал с трамплина в бассейн, строил глазки впечатлительным молодым женщинам, а порой и нашему представителю, Долорес Феррол, которая до того доводила своих обожателей-инвалидов, что те готовы были стоять на голове ради нее… Вместе с тем как раз судебное разбирательство и подвело нас. Мелвин, очевидно, пронюхал про наш лжеконкурс и нашу связь с «Крутым холмом», короче, проведал про все такое… Так или иначе, Мелвин не заставил себя ждать.

– Когда он появился?

– Этим утром. Думаю, он решил загнать нас в западню. Мне кажется, они с Бруно давно работают заодно.

– А где он сейчас?

– Там, на ранчо. Он уже успел узнать про обвинение Фоули Честера в убийстве жены.

– Каким образом?

– Нет ничего проще, – сказал Брекинридж. – Взявшись за дело, Мелвин, в первую очередь, принялся собирать информацию о Честере, Он знал, что имеет дело со страховой компанией, но хотел как можно больше узнать о Честере… По всей видимости, он связался с каким-нибудь местным детективным агентством. Это агентство составило на Честера досье, и очень быстро выяснилось, что полиция устроила в его доме засаду… Мелвину только того и нужно было. Тайное стало явным. Сейчас Мелвин на коне, он отдает себе отчет в том, какой мощный в его руках аргумент. Одному Богу известно, в какую кругленькую сумму нам обойдется улаживание этого дела.

– Но почему, вы не послали прежде своего представителя изучить аспекты дела и по возможности расплатиться? – спросил я.

– Хороший вопрос, но ответ будет обескураживающим. Мелвин встречался с нашим представителем раньше, и он не ровня адвокату.

– А что теперь требуется от меня?

– Я хочу, чтобы ты отправился туда. Я выписал четыре чека на имя Хелменна Бруно и также А. Б. Мелвина на сумму в двадцать пять тысяч долларов каждый. Или ровно сто тысяч наличными. Думаю, теперь мы договоримся.

– Вы готовы платить так много?

– Я всегда готов платить много, раз уж приходится.., и думаю, ты тоже был бы готов.

– Этот адвокат, Мелвин, он выигрывал свои дела с помощью мошенничества?

– Да.., проходимец высшей руки, пробы ставить негде.

– И вы считаете, что он воспользовался фальсифицированными рентгеновскими снимками?

– Скорее всего. Не мог не воспользоваться.

– Тем не менее вы все равно хотите отвалить ему приличную сумму денег?

– Я хочу поскорее замять это дело. Когда застрахованного тобой человека обвиняют в убийстве, то это ставит страховую компанию в совершенно безвыходное положение.

– Но если ваш опытный агент не сумел договориться с Мелвином, как с ним договорюсь я?

– Потому что я достаточно хорошо изучил тебя.

– Как прикажете вас понимать?

– Сегодня я пригласил твою секретаршу в ресторан, и у нас состоялся разговор по душам. Рано или поздно ты все равно узнал бы об этом, поэтому лучше расскажу сам, о чем мы говорили… Несмотря на то, что вчера вечером я был резок и приказал прекратить расследование, ты не подчинился… Твоя девушка сказала, что ты вышел на медицинскую сестру, которая крадет рентгеновские снимки, и что собрал компромат на нее… Сам понимаешь, Дональд, вот если бы нам удалось доказать, что Мелвин пользовался фальсифицированными снимками, например, срезал уголки или что-нибудь в таком роде, ты получил бы от нас такой гонорар, о котором не мог даже мечтать… И я не зря употребил местоимение «нас»: каждая страховая компания, работающая в этом регионе, сразу отчислит вам неплохой процент и впоследствии завалит работой… Я просто был поражен, когда услышал от мисс Бренд, как ты умеешь замечательно работать. Мне…

Дверь внезапно распахнулась, и в комнату уверенной походкой вошла миссис Брекинридж.

Я вскочил на ноги и раскланялся:

– Добрый вечер, миссис Брекинридж.

– Здравствуйте, мистер Лэм, – сказала она. Затем огляделась и спросила:

– А где ваш секретарь? Я удивленно поднял брови:

– Вероятно, дома. Я сегодня на своей машине. Когда прилетел из Техаса, она меня встречала в аэропорту.

– Понятно, – улыбнулась женщина. – Ну, как продвигается ваше расследование?

– На этот вопрос лучше ответит мистер Брекинридж, – с улыбкой произнес я. – Он – генерал, а я – солдат.

– Вы уже полковник, – быстро нашелся ее муж, – и впереди у вас блестящее будущее… Вот тебе, Лэм, конверт с документами, о которых я говорил, а здесь – отступные. А теперь иди и с утра пораньше возвращайся туда.., сам знаешь, куда, и доверши начатое.

– Куда он должен возвращаться? – спросила миссис Брекинридж.

– В Даллас, – ответил я беспечно.

– Денег на расходы у тебя хватит? – поинтересовался ее супруг.

– Конечно.

– Ну, тогда в путь. Трать, сколько нужно, не стесняйся.

– А я могу выйти за тот предел, который вы установили для улаживания инцидента?

– Да, если сочтешь нужным.

– Хорошо, первым же утренним рейсом я отправляюсь туда и постараюсь все уладить.

– Держи меня в курсе.

– Обязательно буду держать вас в курсе. На прощание мистер Брекинридж пожал мне руку, а его очаровательная жена сказала:

– Боюсь, мистер Лэм, мой муж нещадно эксплуатирует вас.

– О, это все игра, – отшутился я.

– Вы работаете один или с кем-то? – спросила она.

– У меня в агентстве есть партнер.

– Это агентство «Кул и Лэм», – поспешно вставил ее супруг.

– А кто этот мистер Кул? – продолжала она.

– Это миссис Кул.

В ту же секунду ее губы плотно сжались, а глаза грозно сверкнули.

– Берта Кул, – объяснил я, – женщина лет шестидесяти. Она весит больше ста шестидесяти фунтов, и постоянно ассоциируется у меня с колючей проволокой. Методы ее убеждения чисто физические. В основном на ней лежит административная работа, а я нахожусь на переднем крае, где ведется огонь.

Лицо миссис Брекинридж снова осветила улыбка:

– Должно быть», у вас очень эффективная служба.

– Вы правы. Иногда, когда сирены пытаются увлечь меня своими сладкими речами, Берта появляется на арене и за десять секунд рассеивает ряды красоток с их многообещающими взглядами.

– У вас замечательное содружество, – весело рассмеялась она. – Я очень рада, что мой муж обратился именно, в вашу фирму… Любой мужчина даже не догадывается, как быстро его может окрутить женщина, в особенности эти маленькие вампиры, которые пускают в ход все чары ради того, чтобы добиться своего… Время от времени я стараюсь отвадить мужа от людей, которые могут доставить ему неприятности. Знаю, знаю, он считает меня чрезмерно подозрительной.

– Ну, что ты, милая, – запротестовал мистер Брекинридж.

– Я думаю, было бы очень хорошо, если бы ваша Берта Кул почаще работала с вампирами, – прибавила она.

– У нее можно многому научиться, – с воодушевлением, и ничуть не кривя душой, заметил я.

– А чему конкретно?

– О, вообще-то Берта бывает груба и порой говорит довольно прямолинейные вещи. Она с ходу заявляет женщинам, что перед ними тоже представительница слабого пола, посему слезы и нейлон на нее никак не действуют. После чего берет их в оборот, а если они, не дай Бог, дают волю рукам, то Берта здесь уже предстает в полном блеске. Что до выбивания показаний из, как вы выразились, маленьких вампиров, то тут Берта перестает быть женщиной.

От ее ненормативной лексики вы, миссис Брекинридж, пришли бы в ужас.

– Гомер, – обратилась к мужу миссис Брекинридж, – ты мне ничего не рассказывал об этом замечательном персонаже. Фирма «Кул энд Лэм» давно работает на тебя?

– Это их первое дело, – ответил он. – Мы, если так можно выразиться, только что познакомились.

– Отлично, отлично, – воодушевленно продолжала миссис Брекинридж. – Как они подходят, как дополняют друг друга… Просто удивительно. Ну, не буду больше мешать вашим разговорам. Я побежала.

Она протянула мне руку, мило улыбнулась и вышла.

Брекинридж внимательно посмотрела на меня и, усмехаясь, сказал:

– Кажется, Элси Бренд была права.

– В каком смысле?

– Ты дьявольски ловкий парень.., но убирайся отсюда к чертовой матери и поскорее развяжись с Бруно, чтобы тот перестал действовать мне на нервы.

– Я лечу.

Глава 13

В аэропорту меня встречал, как всегда, Бак Крамер.

– Мы собираемся брать с тебя дополнительную плату, – усмехнулся он, – или уж встречать тебя на лошадях. Я только и делаю, что привожу и отвожу тебя.

– Кроме меня, никто больше не прибыл? – спросил я.

– Ты первый и последний. У нас все хижины заняты.

– Когда я улетел, еще оставались свободные.

– Наступает самый разгар сезона. От постояльцев нет отбоя.

– Ничего необычного?

– Один показался мне подозрительным. Я пристально посмотрел на него. Пробыв на ранчо несколько дней, я усвоил одно негласное правило: обслуживающий персонал в присутствии постояльцев не обсуждает их достоинства и недостатки.

– Что так? – лениво спросил я.

– Он интересовался тобой, – с серьезным лицом ответил Крамер.

– Не было печали!

– Погоди, не кипятись. Он не назвал твоего имени, но довольно верно описал тебя.

– Как?

– В частности спросил, не видел ли я мужчину, вечно звонящего из аэропорта, которого не особенно интересует жизнь на ранчо, но который все вынюхивает и выспрашивает.

– И ты указал на меня? – спросил я.

– С какой стати, – обиделся Крамер. – Я прикинулся дурачком и ответил, что к нам приезжают, исключительно чтобы отдохнуть и покататься на лошадях, а не работать. Сдается мне, этот парень адвокат.., прибыл из Далласа.., буквально не отходит ни на шаг от того, кому свернули шею. Уж и не знаю, совпадение это или нет, что он интересовался тобой… Странно!

– Наверное, больше его интересовало другое, – рассмеялся я. – Он боялся столкнуться нос к носу с еще одним адвокатом.

– Предположение не лишено смысла, – загадочно проговорил Крамер, затем добавил. – Мы вчера потеряли одного постояльца. Мелита Дун собралась и быстро смоталась сказав, что ее матери стало хуже, однако села на самолет и улетела в Даллас, а вовсе не в Лос-Анджелес.

– Ты ничего не перепутал?

– Нет. Это очень важно?

– А как ты думаешь? – вопросом на вопрос ответил я.

– В тихом омуте черти водятся, – усмехнулся он.

– Ну, что же, теперь, наверное, я надолго застряну у вас. Вот накатаюсь вволю.

– Мне часто приходится мотаться в аэропорт и обратно, – сказал Крамер. – Всякий раз, когда поеду в город, с удовольствием прихвачу тебя. Люблю компанию. Ты – классный парень.

– Спасибо.

Мы выехали на проселочную дорогу и свернули в сторону нашего ранчо. Домчались мы быстро. Когда Бак заглушил мотор, я вылез и протянул ему руку:

– Спасибо, Бак.

– Не стоит, – усмехнулся он. – Моя работа ишачить, гонять туда-сюда, но ты, парень, не промах, в седле сидишь хорошо, да и лошади тебя любят.

Я направился в свою хижину, принял душ, потом решил немного прогуляться и послушать, что скажет Долорес Феррол, а уже затем устанавливать контакт с Хелменном Бруно.

Долорес отправилась кататься верхом. Она изредка садилась на лошадь, когда собиралась небольшая группа из женщин, которые прониклись идеями здоровой ковбойской жизни.

Когда я вернулся, то перед своим домом заметил мужчину, который взошел на крыльцо и теперь пытался вставить ключ в замочную скважину.

Заслышав мой шаги, он обернулся с дружеской улыбкой:

– Черт, никак не могу открыть дверь!

Затем, присмотревшись, он испуганно воскликнул:

– И неудивительно! Я лезу не в свою дверь. Господи, какая глупость с моей стороны. Раньше с ориентацией у меня был полный порядок.

Я молча поднялся на крыльцо.

– Только не говорите, что это ваше жилище!

– Да, это мое жилище.

– Так.., так.., выходит мы соседи. Я А. Б. Мелвин из Далласа. Буква «А» и «Б» означают Алексис Болт. Угораздило же моих родителей так назвать своего отпрыска.

– Вы, как я понимаю, адвокат, мистер Мелвин?

– О, да.., но как вы определили?

– По вашей манере поведения. Он нахмурился и спросил:

– Но я не знаю, как звать вас?

– Лэм, – уверенно ответил я. – Дональд Лэм. Он протянул руку и принялся энергично.., слишком энергично трясти.

– Вы на отдыхе, я так понимаю, мистер Лэм?

– Отчасти… А вы по делам?

– Как вам сказать… – протянул он тоже неопределенно. – Отчасти… Я расположился рядом с вами, Лэм. Теперь, думаю, мы будем часто встречаться.

– А я считал, что ваша хижина пустует, – сказал я. – В ней останавливалась мисс Дун из Лос-Анджелеса. Что с ней случилось?

– Точно не знаю, – ответил он. – Мне сказали, что одна молодая особа быстро съехала.., получила телеграмму, дескать, мать находится в серьезном положении.., вроде ей стало совсем плохо. А как она выглядела.., довольно светлая, стройная?

Я молча кивнул.

– Да, пожалуй, это она, – подтвердил Мелвин. – Ее матери стало очень плохо, и пришлось срочно уехать.

– Жаль, – проговорил я. – Должно быть, она порядком намучилась и приехала сюда немного отдохнуть.

Мелвина мало интересовал неизвестный ему человек, поэтому он спросил:

– Вы надолго сюда, Лэм?

– Еще не решил. А вы?

– Я скоро собираюсь уже обратно. Я же сказал вам, что прилетел сюда отчасти по делам. То, что надо, я выяснил, и нет смысла задерживаться… А знаете, у меня такое чувство, что мы с вами еще не раз встретимся.

– Как насчет того, чтобы перестать ходить вокруг да около и поговорить начистоту? – спросил я.

– Я готов, – быстро ответил он. – Как Гомер?

– Гомер? – переспросил я.

– Да. Гомер Брекинридж. Из страховой компании «Универсал». Этот парень туго соображает, чего он хочет.

Я отпер дверь и пригласил:

– Прошу.

Мелвин вошел, продолжая разговор на ходу:

– Мне пришлось повозиться, пока я обнаружил вас, но узнав, где вы находитесь, честно говоря, не торопился встретиться. Дональд Лэм, агентство «Кул и Лэм», занимается частным сыском. На сей раз Брекинридж изменил тактику. Раньше он прибегал к услугам собственных детективов и агентов, а теперь вот решил обратиться в независимое агентство.

– Присаживайтесь, – предложил я. – Расскажите мне побольше о Брекинридже. Вы заинтриговали меня.

– Не сомневался в этом. Брекинридж – птица высокого полета. Полон достоинства.., воплощение преуспевающего бизнесмена. Женился на деньгах. Жена – главный держатель акций в «Универсале». Довольно любопытная личность. эта его жена… Впрочем нужно признать, компания у них хорошая. Они делают большие деньги, да и менеджер из Брекинриджа получился отличный, но он пляшет под дудку своей жены.

– Вы все это говорите мне, исходя из каких-то своих личных соображений?

– Ну, да! – удивился он. – Вы же предложили говорить начистоту. Вот я и говорю… Брекинриджу пришла в голову отличная идея. Он решил организовать конкурс-ловушку. Лица, которые предъявляли претензии его страховой компании, выигрывали в этом конкурсе, а наградой им служила двухнедельная поездка в это благодатное местечко… Женщина, которой принадлежит это ранчо, Ширли Гейдж, не имеет ни малейшего представления, что творится за ее спиной. Долорес Феррол служила соединительным звеном.., и каким звеном!.. Вы не представляете, какая бы разразилась гроза, узнай жена Брекинриджа о том, что творится здесь на ранчо! Ей в принципе известно, что происходит тут, и что на Брекинриджа работает женщина-детектив, но детали.., детали…

– Детали? – переспросил я.

– У вас найдется полчаса? – улыбнулся Мелвин.

– Конечно. Что за вопрос, ведь я еще ничего не сказал. Говорили лишь вы.

– Ну, да. Я буду долго вещать, чтобы и вам было потом о чем поговорить. После нашего разговора вы позвоните Брекинриджу, и мы обговорим условия компенсации.

– Какой компенсации?

– Компенсации по иску Хелменна Бруно. А вы кого имели в виду?

– Вы представляете именно его?

– Конечно, я представляю именно его, – со смехом ответил Мелвин, – и представляю его с момента аварии… Когда Бруно обратился ко мне и рассказал о конкурсе, который вызвал у него некоторые подозрения, то я…

– И что вы подумали?

– А я ничего и не подумал. Я просто знал! Три или четыре раза Брекинриджу удалось с помощью этого ранчо припереть к стенке истцов, и он выплатил им какие-то крохи, а в двух случаях вообще не заплатил ни цента. Но всему есть предел. Надо уметь остановиться. Однако он уперся, как дурак, вместо того, чтобы придумывать что-то новенькое… Я присутствовал на одном из подобных разбирательств в суде в зале среди обычной публики. У меня имелась информация, что его страховая компания собирается послать к черту нового истца, и я хотел посмотреть, как это произойдет… Тому парню, который в исковом заявлении указал на смещение дисков позвоночника, продемонстрировали фотографии, на которых он перед двумя женщинами прыгал в плавательном бассейне с трамплина, а на других лихо размахивал клюшкой для гольфа. После этого истец упал в обморок, а его адвокат фактически выбросил белое полотенце. Суд присяжных уже через десять минут вынес свой вердикт – в пользу ответчика, разумеется… Поэтому когда Бруно сказал мне, что выиграл приз – поездку на ранчо «Крутой холм», – я посоветовал ему поехать туда и отдохнуть. Но делать это с умом и не переигрывать…

Мелвин подмигнул мне правым глазом и продолжал:

– Мне просто хотелось посмотреть, что же произойдет на сей раз. Я представил Бруно возможность добраться сюда, чтобы он пересказал мне потом подробно, что же происходит на «Крутом холме». Но у него тут что-то не заладилось, и поэтому мне самому пришлось тащиться в эту даль. Я установил, что один из постояльцев массу времени проводит, сидя на телефоне, и ему не сидится на одном месте. Его имя – Дональд Лэм. Я занялся вплотную этим Дональдом Лэмом и выяснил, что он работает частным детективом… А теперь, если вы зайдете ко мне, то я покажу вам очень интересный материал.

– Заметьте, я все еще ничего вам не сказал, – на всякий случай предупредил я его.

– И не надо ничего говорить, – мгновенно понял меня адвокат. – Идемте.

Мы перешли к нему в дом.

Мелвин задернул шторы, затем вытащил портативный кинопроектор с экраном.

– Съемка не такая качественная, как у страховой компании, – как бы извиняясь, предупредил он, – но у них была длиннофокусная камера, и снимали профессионалы… Я купил эти кадры у одного любителя, думаю, они произведут на вас впечатление.

Он погасил свет и включил проектор. Экран вспыхнул белым светом, замелькали пробные кадры, внезапно сменившиеся цветным изображением.

Я увидел Гомера Брекинриджа в плавках. Он лениво лежал и смотрел на Долорес Феррол, которая сидела на краю бассейна и болтала ногой в воде.

Внезапно Брекинридж приподнялся на локте и что-то сказал. Она наклонилась вперед, зачерпнула горсть воды и брызнула ему в лицо.

Он схватил ее за ступню, она попыталась вывернуться, но не тут-то было. Он привлек женщину к себе, потом его рука заскользила по ее бедру.

В следующее мгновение Брекинридж наклонился и, зачерпнув горсть воды, хотел было облить ее, но молодая женщина, очевидно, отговорила его, оставшись лежать на ноге мужчины.

Медленно он разжал пальцы, вода стекла в бассейн, и Брекинридж вытер руку о плавки.

Потом процесс поглаживания обнаженного бедра повторился.

Теперь Долорес уже кокетливо увернулась и вскочила на ноги.

Брекинридж тоже поднялся, и они направились прочь от плавательного бассейна.

Далее кинокамера с убийственной ясностью показала, как они, обнявшись, зашагали к главному корпусу, и рука Брекинриджа сама собой скользнула по ее спине и осталась лежать на стройной талии.

Кадры кинопленки замельтешили чаще, так что ничего уже нельзя было разобрать, зато потом появилась новая сцена уже в другом месте и вечером.

Теперь освещение было похуже, хотя на фоне наступивших сумерек достаточно четко можно было различить два силуэта, в которых легко узнавались Брекинридж и Долорес.

Стоя у загона, они о чем-то оживленно беседовали. По всей видимости, только что вернулись с верховой прогулки. На Долорес была плотно облегающая амазонка, а Брекинридж облачился в замшевую ковбойскую куртку и огромное сомбреро, чтобы выглядеть стопроцентным ковбоем.

Вот Долорес что-то сказала, протянула руку к его шляпе, сняла ее и лихо надвинула себе на голову. Вздернув подбородок, она вызывающе посмотрела на мужчину.

Брекинридж мгновенно сграбастал ее, и они слились в продолжительном поцелуе, растворившись в наступившей темноте.

– Освещение плохое, – сказал Мелвин. – Съемка проводилась уже после захода солнца.

На экране вновь замелькали какие-то блики, и затем мы увидели сцену утренней прогулки. Вот Брекинридж неуклюже слез с лошади, в отличие от Долорес, которая легко и изящно скользнула с седла на землю.

Брекинридж лихо подхватил ее под руку и повел к стоявшему неподалеку фургону, где они, весело обмениваясь впечатлениями, съели яичницу с ветчиной, запивая ее кофе.

Позавтракав, Брекинридж протянул Долорес руку, и так, держась за руки, они направились к тому месту, где стояли лошади. Вот они остановились возле одной из них, на миг скрывшись от всевидящего ока камеры. На экране снова замелькали кадры, из которых ничего невозможно было понять.

– Сейчас нам дадут изображение под другим углом, – улыбнулся Мелвин. – Лучше не придумаешь.

Кинооператор, по-видимому, нашел более удобную позицию, и на этот раз влюбленная парочка предстала во всей своей красе. Теперь Брекинридж держал Долорес в объятиях. Секунд на десять они слились в долгом и страстном поцелуе, чтобы затем резко отпрянуть друг от друга при приближении одного из ковбоев.

Мелвин выключил кинопроектор и принялся перематывать пленку.

– Будет еще? – спросил я.

– Да нет, хватит. Это надоедает, – сказал он. – Вы и без того поняли, что к чему. Для двух сообразительных людей этой кинохроники больше, чем достаточно.

– И что вы собираетесь делать с этой пленкой? – поинтересовался я, отлично понимая, что он собирается с ней делать.

– Она предназначается лично вам, – ответил он.

– То есть?

– Эта кинопленка будет проходить по делу Бруно, – объяснил он доходчиво.

– Каким образом?

– О, самым обычным. Я собираюсь продемонстрировать ее в зале суда. Правда, не уверен, что ее всю полностью примут в качестве вещественной улики, но я ставлю перед собой иную цель, а именно: показать, что страховая компания вместо того, чтобы свести к минимуму убытки и облегчить муки моего подзащитного, фактически старалась приумножить их, ставя его в такое положение, когда ему невольно приходилось бы перенапрягаться, нарушая тем самым рекомендации врачей… Помимо улик, подтверждающих правоту моих слов, я собираюсь на словах убедить суд присяжных, что страховая компания использует это ранчо для того, чтобы изматывать людей непосильными нагрузками… И также собираюсь изложить на суде одну довольно любопытную историю. Во-первых, я приведу факты знакомства Брекинриджа с Долорес Феррол, а, во-вторых, попрошу Брекинриджа ответить под присягой на следующий вопрос: существует ли у него с Долорес соглашение, в соответствии с которым она выступает как представитель страховой компании, постоянно прибегая к мерам сексуального воздействия на своих постояльцев с целью спровоцировать этих людей на демонстрацию своей мужественности… Я буду откровенен с вами, Лэм. Я, конечно, не уверен, что мои доказательства окажутся весомыми на все сто процентов, но я исхожу из теории, что вместо того, чтобы лечить больного человека, компания фактически прибегла к недостойным действиям, стараясь очернить моего подзащитного в глазах присяжных, тем самым причиняя ему дополнительные страдания… Например, вчера, когда вас здесь не было, Долорес недвусмысленно заигрывала с Бруно. Она заставила его встать с инвалидной коляски дважды и походить с нею по загону, что явно противоречит советам врача и моим инструкциям. Без трости ему никоим образом нельзя двигаться по сильно пересеченной местности. Эта девушка дьявольски умна… Бруно сообщил мне, что, когда он вернулся в свою хижину, у него сильно закружилась голова. Как видите, мы сталкиваемся с отягчающими обстоятельствами со стороны страховой компании… В любом случае эта кинопленка будет фигурировать лишь исключительно в качестве дополнительной аргументации. Я никоим образом не собираюсь использовать ее, чтобы поставить мистера Брекинриджа в затруднительное положение. Нет! Ни за что на свете.