Текст книги "Дураки умирают по пятницам"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Через минуту она тронулась с места.

Глава 5

Когда я вернулся в нашу контору, Берта отправляла почту.

– Привет, Дональд, мой дорогой! Надеюсь, ты работал, не так ли?

– Смотря что понимать под работой.

– Я имела в виду, каким делом ты сейчас занимаешься.

– Делом Баллвина.

– И что тебе удалось узнать?

– Что нашу клиентку зовут не Беатрис Баллвин. Ее зовут Шарлотта Хенфорд, и она – секретарша миссис Баллвин.

– Почему же она солгала нам?

– Для этого имелось полдюжины причин.

– Назови хотя бы одну.

– Она терпеть не может свою хозяйку.

– А кто может? – раздраженно спросила Берта. – Возьми мою секретаршу. О боже ты мой! Я плачу ей в два раза больше, чем она того заслуживает, и тем не менее готова поспорить, что она меня ненавидит.

Я ничего не ответил.

– А какое отношение ко всему этому делу имеет девушка, которая ненавидит свою хозяйку?

– Возможно, Джеральд Баллвин сам боится, что его отравят. Вот он и попросил секретаршу своей жены нанять нас, чтобы мы его защитили.

– Да, такое не исключено, – согласилась Берта. – Хотя не ясно, почему бы ему самому не прийти к нам.

– Но он же наверняка умный коммерсант.

– Что ты хочешь этим сказать?

– У него денег, как говорится, куры не клюют. Заработал на продаже земельных участков.

– Ну и что?

– Ведь в таком случае речь пошла бы о более высоких гонорарах...

Берта сразу меня поняла.

– Черт бы его побрал! – воскликнула она, и ее маленькие горящие глазки засверкали от жадности. – Какой скупердяй! Ты считаешь, что он...

– Это только предположение.

– Понятно. Другие причины?

– Возможно, его собирается отравить кто-то другой и хотел бы бросить подозрение на миссис Баллвин. Благодаря тому что нам поручили это дело, на Дафну падает двойное подозрение. Если действительно что-нибудь случится, полиция узнает, что мы связаны с этим делом. Нас допросят и поймут, что нам было поручено защищать Джеральда Баллвина от его жены. И тогда ей придется несладко.

Берта сказала:

– А это значит, что деньги, которые вложил в нашу фирму неизвестный, лишь тогда окупят себя, когда Джеральд Баллвин будет отравлен.

– Это я и хотел сказать.

Берта принялась раскачиваться в своем кресле, потом внезапно вскочила, словно ее укусила змея.

– Знаешь что, Дональд, дорогой?

– Что?

– Исходя из этих двух вариантов, я прихожу к выводу, что эта девушка, которая была у нас в бюро... Ты сказал, что ее зовут Шарлотта Хенфорд?

Я кивнул.

– ...что эта пташка хочет обвести нас вокруг пальца. Деньги принадлежат не ей, она наверняка получила их от кого-то другого.

– И я так думаю.

– Почему?

– Сумма слишком велика. Представь себе: ты работаешь у какой-то женщины за двести долларов в месяц и в какой-то момент начинаешь подозревать, что она собирается отравить своего мужа. Что бы ты сделала на ее месте?

– Видимо, вообще ничего, – ответила Берта. – Если бы это случилось, я наверняка сообщила бы в полицию. Или просто со злости рассказала обо всем ее мужу и уволилась бы.

– Правильно! Но ты бы никогда не пошла в частное детективное агентство и не выложила бы двести пятьдесят сэкономленных тобой долларов, чтобы только защитить своего хозяина от хозяйки.

– Если бы я не была в него влюблена.

– Если бы ты была в него влюблена, ты тоже не пошла бы к детективу, а пошла бы к нему. Кроме того, Шарлотта утверждает, что у Баллвина связь с секретаршей Этель Ворли.

– Черт бы меня побрал! – повторила Берта.

– Хочешь знать, что я сделал? – спросил я.

– Вовсе не хочу, – ответила она. – Расследование – это твое дело. Мое дело – финансы. Как раз сейчас твоя Берта думает о том, как бы выжать из этой маленькой лгуньи побольше денег.

– Это будет не так-то просто, – сказал я. – Действительно непросто. Ты уже заключила с ней финансовое соглашение.

– Непросто? – фыркнула Берта. – Что ты понимаешь в финансах? Ты разбрасываешь деньги в разные стороны, словно собака после купания брызги. Ты даже не можешь выжать сок из апельсина, в то время как я умею выжимать кровь из свеклы. Лучше мотай отсюда и дай Берте подумать.

Я отправился в свой кабинет и стал ждать отчета о Дафне Баллвин. Детектив, наблюдавший за ней, позвонил только в пять часов. Он считал, что ему удалось выяснить кое-что интересное, и спросил, можно ли ему передать все это по телефону.

Я ответил, чтобы он приехал к нам. Он сказал, что будет через десять минут.

Придвигая ему стул, я обратил внимание, что он очень доволен собой.

– Ну, – спросил я, – что она натворила?

– Машина остановилась перед зданием Паукетта. Она вышла из машины и вошла в дом. Я успел сесть в лифт вместе с ней. Она, казалось, так была погружена в свои мысли, что для нее не существовало ничего окружающего. Судя по виду, у нее были очень серьезные намерения и она хотела как можно быстрее достигнуть намеченной цели.

– А вы не думаете, что это просто игра? Может быть, она поняла, кто вы, и поэтому попыталась...

Он отрицательно покачал головой.

– Со мной такое бывало, – ответил он. – Но им никогда не удавалось меня провести. Рано или поздно, но они выдают себя быстрым взглядом или внезапно останавливаются, чтобы убедиться, не следит ли кто за ними. Большинство людей – плохие актеры.

– А может, она как раз умеет играть?

– Что ж, – сказал детектив с сомнением, – пусть будет так. Но я в этом далеко не убежден.

– Хорошо. Что дальше?

– Она пошла к своему зубному врачу.

– К зубному врачу?

Он кивнул.

– Кто этот врач?

– Некто доктор Джордж Л. Квай.

– Его адрес?

– Здание Паукетта, 695.

– Хорошо, продолжайте.

– Поскольку у меня тоже есть больной зуб, я подумал, что стоит войти и посмотреть на доктора.

– Это было неосторожно.

– Вы правы, но женщина была полностью поглощена своими заботами. Она походила на лунатика.

– Дальше, – с сомнением произнес я.

– Итак, она последовала в кабинет доктора Квая, а я за ней. Как только ее увидела ассистентка доктора, я понял, что у этих женщин враждебные отношения. Миссис Баллвин не стала садиться в кресло, а вызывающе осталась стоять и лишь кивнула ассистентке. В приемной сидел еще один пациент, который вел себя довольно нетерпеливо, он сказал ассистентке: «Вы что, хотите пропустить эту даму раньше меня?» Та улыбнулась и ответила: «Эта дама нуждается в очень сложном специальном лечении». Тогда пациент встал и сказал, что ему назначено на этот час, а он уже пропустил двух человек. Не видя другого выхода, ассистентка предложила миссис Баллвин присесть, но та не собиралась этого делать. Миссис Баллвин попросила передать доктору Кваю, что она пришла. Она вела себя так, будто практика принадлежит ей, а не доктору. Ассистентка вошла в кабинет, оттуда послышался какой-то разговор, потом она вышла и пригласила миссис Баллвин войти. При этом ее губы были плотно сжаты, а глаза метали молнии.

– А что было с тем пациентом?

– Он встал и ушел.

– Как долго пробыла миссис Баллвин у доктора?

– Минут десять.

– Когда миссис Баллвин вошла в кабинет, из него вышел другой пациент?

– Не понимаю.

– Ну кто-то же был у доктора в кресле. Что стало с тем пациентом, которым он занимался?

– Этого я не знаю. Но думаю, что доктор Квай прошел с миссис Баллвин в лабораторию. Я не стал больше ждать.

– Что же вы сделали?

– Когда она еще была у доктора, я спустился вниз, завел мотор и стал ждать. А когда она вышла, я поехал вслед за ней.

– Ну и дальше?

– Она отправилась за покупками. На какое-то время я потерял ее из виду. Дело в том, что перед одним из магазинов она отослала шофера, видимо, сказав ему, где он должен ее ждать. Я последовал за шофером, а тот нашел место для стоянки, но для меня там места не нашлось. Поэтому я начал кружить по кварталу, а когда сделал третий круг, машина уже исчезла. Я поколесил немного по этому району, но на след машины не напал. Поэтому я отправился снова к ее дому на Атвелл-авеню. Она появилась после меня минут через десять. Привезла целую кучу пакетов, которые шофер унес в дом. Мне показалось, что она в плохом настроении. Потом я подождал до пяти, пока не появился мой сменщик, и после этого позвонил вам. Я подумал, что вам будет интересно услышать о ее визите к доктору.

– Как зовут ассистентку доктора Квая?

– Миссис Баллвин называла ее Рут.

– Опишите мне эту даму поподробнее.

– Рыжеволосая, лет двадцати семи, пикантная. Немного веснушчатая. Создается впечатление, что она может быть и милым котенком, и свирепой тигрицей – в зависимости от обстоятельств.

– Рост?

– Средний и, как говорится, средней упитанности. Белые чулки и белые туфли. Мне она показалась чертовски миленькой.

– Какой нос?

– Прямой.

Я посмотрел на часы и сказал:

– Может быть, мне повезет.

Я нашел в телефонной книге телефон доктора Квая и набрал номер.

Сначала к телефону вообще никто не подходил, но потом в трубке послышался женский голос:

– Клиника доктора Квая.

Я сказал:

– Вы меня не знаете, так как я еще не был у вас, но мне хотелось бы договориться о времени визита. Мне нужно вылечить зуб.

– Позвоните завтра. Доктор Квай уже ушел.

– Вы его ассистентка?

– Да.

– Может быть, вы назначите время?

– Я должна сперва согласовать этот вопрос с доктором Кваем.

– Скажите, пожалуйста, а как долго вы еще будете находиться там?

– Самое большее – десять минут, – сухо сказала она. – И даже если вы приедете, ничего не изменится. Я не хочу сама назначать время приема.

– А сегодня вечером доктора не будет?

– Конечно, нет. Пожалуйста, позвоните завтра. Всего хорошего. – Она повесила трубку.

Я посмотрел на детектива и сказал:

– Она собирается задержаться еще на десять минут. Сейчас уже половина шестого. Доктора вечером не будет. Она не может без него записать меня на прием. Может быть, она уже уволилась и складывает свои вещи?

– Может быть, – согласился он.

– О’кей! – сказал я. – Продолжайте следить за миссис Баллвин, пока я не дам другого распоряжения. Сообщайте обо всем, как только представится возможность. Если меня не будет на месте, а дело важное, продиктуйте все моей секретарше. Во всяком случае, докладывать вы должны каждый вечер.

Детектив вышел из кабинета, и я отправился следом за ним. На машине я добрался до здания Паукетта. Остановившись на противоположной стороне улицы, я стал ждать, надеясь на удачу.

К этому времени почти все учреждения закончили работу. Лишь изредка из здания поодиночке выходили служащие.

Я продолжал сидеть в машине, не выключая мотора и наблюдая за выходом. Если у девушки много вещей, то она, возможно, примет предложение от незнакомого подвезти ее домой – конечно, если сделать это предложение оригинально. Шансов было немного, но мои потери составляют четверть литра бензина и десять минут времени.

Удача была на моей стороне, ибо вскоре в поле зрения появилась аккуратно одетая рыжеволосая девушка, которая несла пакет, завернутый в газету, и сумочку, которая была так набита, что казалось, вот-вот лопнет.

Я открыл дверцу машины и оценил расстояние: теперь быстрый спурт, столкновение, пакет падает, и его содержимое вываливается на тротуар. Затем убедительно попросить прощения, помочь ей собрать вещи и предложить подвезти ее домой. Такой вариант должен пройти.

Судя по всему, она не собиралась идти к трамваю. Пакет был большой и бесформенный, и то, как она его несла, как шла, заставило меня отказаться от первоначального плана.

Я остался сидеть в машине. А она направилась к стоянке, неподалеку от здания.

Я дал ей время и объехал квартал с другой стороны. Когда я достиг того места, откуда хорошо было видно стоянку, я сбавил ход.

Она выехала со стоянки на машине в западном направлении. Мне повезло, так как я смог, не разворачиваясь, последовать за ней.

Я ехал за ней по одной из улиц, выходящих за город. Движение было довольно интенсивное, но потом большой автобус помог мне в осуществлении моего плана. Я знал, что автобус будет сворачивать налево. Машина девушки шла по средней полосе, слева от автобуса, и она слишком поздно заметила, что автобус сворачивает. Я проехал слева от нее так, что она должна была задеть мою машину.

Я почувствовал сильный толчок, услышал скрежет железа, видимо, полетело крыло. Несколько пассажиров автобуса прижались носами к стеклу, но больше никто на нас не обратил внимания.

Я сделал ей знак подъехать к тротуару и проделал то же самое, встав перед ее машиной. При этом слышал, как правое крыло терлось о покрышку. Бросив взгляд в зеркальце заднего обзора, я заметил, что у ее автомобиля виляло левое переднее колесо. Машины позади нас бешено гудели, но проезжали мимо. По меньшей мере с десяток свидетелей должны были видеть случившееся, но все они удалились с такой скоростью, словно куда-то торопились.

Я подошел к машине девушки и сразу на нее набросился:

– Вы что, не знали, что автобус будет сворачивать налево?

– А вы знали? – ответила она. – Вы так близко проехали от меня, что не оставили мне места.

– Вы должны были затормозить и пропустить автобус.

– Я должна была затормозить? Это автобус вытеснил меня с моей полосы! – начала защищаться она.

Я ухмыльнулся и сказал:

– А вы посмотрите на дело со стороны водителя автобуса. Если он будет пропускать весь транспорт, прежде чем свернуть, то ему придется стоять до глубокой ночи.

– Не сказала бы, что смогла бы влюбиться в такого человека, как вы! – бросила она.

– Что ж, возможно, – сказал я с улыбкой. – Но давайте лучше сперва осмотрим повреждения, а потом решим, кому в кого влюбляться.

Как я и ожидал, правое заднее крыло моей машины было сильно повреждено. Я уже применял такой трюк, когда мне обязательно нужно было завязать знакомство, а другого пути для этого не было.

Я сказал:

– По-моему, это единственное повреждение.

– А у меня что-то с передним колесом, – сказала она. – Оно виляет.

Я вынул свои водительские права.

– Меня зовут Рут Отис, – сказала она.

– У вас нет с собой прав?

Она с кислой миной открыла сумочку, вынула смятые водительские права и сказала:

– Адрес другой. Я теперь живу в Лексбруке, 1627.

– Это довольно далеко.

– Ну и что?

– Ничего, просто я думаю, что ваша машина туда не дотянет.

Она посмотрела на меня, внезапно рассмеялась, а потом расплакалась.

Я допустил ошибку, достав карандаш и блокнот и записав номер ее водительских прав. Это ее очень обеспокоило.

Она сказала:

– Вам совсем необязательно вести себя так сухо и высокомерно. Не говоря уже о том, что если бы вы были опытным шофером, то не допустили бы такой аварии. Ко всему прочему я не уверена, что виновата я. По моему мнению, вы вообще заметили автобус только после того, как задели мою машину.

Я показал на заднюю часть своей машины и сказал:

– Не я вас задел, а вы меня.

– Как это я могла вас задеть...

Я лишь насмешливо улыбнулся, а она достала из сумочки записную книжку и карандаш и попыталась записать номер машины нашего агентства. При этом рука ее так сильно дрожала, что она едва могла выводить цифры на бумаге.

– Может быть, взглянете на мои водительские права? Меня зовут Дональд Лэм.

Девушка вырвала права у меня из рук и подробно записала имя, адрес, мой рост, вес, цвет глаз и волос.

– Машина зарегистрирована на фамилии Кул и Лэм. Мы партнеры. – Потом в утешение ей добавил: – Не принимайте все это близко к сердцу. Страховые компании приведут наши машины в порядок.

– Моя машина не застрахована.

Озабоченность и удивление появились на моем лице.

– Это значительно меняет ситуацию.

– Что вы подразумеваете под этим?

– То, что наша машина застрахована, – сказал я. – Я бы не хотел, чтобы моя страховая компания прокатилась за ваш счет.

– Об этом можете не заботиться. Такого не будет. Более того, мой адвокат заставит раскошелиться ваше страховое общество.

– В конце концов, почему бы и нет, – шутливо сказал я. – Когда осмотрят машины, то, возможно, целый ряд фактов будет говорить в вашу пользу. Не говоря уже о том, что вы уж очень близко были к автобусу. Если бы я оставил вам на пару дюймов больше места, то вы, видимо, и проскочили бы.

– Не понимаю, что у вас на уме, – сказала она. – Уж не хотите ли вы все дело представить таким образом, чтобы я легче смогла получить компенсацию от вашей страховой компании?

– Возможно.

– Оставьте все это. Закон есть закон. И я на эти комбинации не пойду.

– Значит, вы твердо убеждены, что во всем виноват я?

– Да.

– Ну а если и я так считаю, то что в том дурного? Это еще не означает, что мы собираемся обмануть страховое общество.

– Вы не правы. Я должна считать, что виноваты вы, а вы должны считать, что виновата я. Тогда все будет нормально.

– Хорошо, не будем больше спорить. Я отвезу вас домой.

– Спасибо, я сама смогу добраться.

– О’кей, – беззаботно сказал я. – Найти вам такси?

– Это я тоже могу сделать без вашей помощи.

– Тем лучше. Как я вижу, у вас в машине еще кое-какие вещи. Не оставляйте ее открытой, когда будете уходить. А если поедете домой на такси, то лучше захватите вещи с собой. Меня это не касается, но пока здесь появится такси, может пройти кое-какое время.

Она посмотрела на вещи в машине, потом начала рассматривать машину нашего агентства.

Я надел шляпу и сказал:

– Если вы не хотите принять мою помощь, то разрешите с вами раскланяться. Вы можете...

– Куда вы едете?

– Прямо по бульвару.

– До Лексбрука?

– Мимо него...

Она внезапно сказала:

– Ну хорошо, я поеду вместе с вами.

На мгновение я разыграл нерешительность, чтобы она подумала, что я хочу отказаться от своего предложения. Моя нерешительность длилась ровно столько, сколько нужно было, чтобы дать ей понять, что я не очень-то жажду брать ее с собой. Потом буркнул:

– Что ж, поехали.

Я распахнул дверцу, но она сначала вернулась к своей машине, чтобы взять вещи. Потом она села в мою машину, и какое-то время мы ехали, не говоря ни слова. Сперва она смахнула пару слезинок, а потом сидела с каменным лицом.

Я сказал:

– Кажется, сзади в машине что-то не в порядке.

Я остановился у тротуара, вылез и начал возиться.

– Ну что? – спросила она, когда я снова сел за руль.

– Я ничего не могу найти, но все-таки там что-то не в порядке. Вы бы не могли выйти и понаблюдать за колесами. Потом я остановлюсь и вернусь за вами.

Не сказав ни слова, она вышла из машины и встала на краю тротуара. Я проехал ярдов пятьдесят, а потом вернулся обратно.

– Я ничего не заметила.

– Задние колеса не виляют?

– Нет.

– И находятся на одной линии с передними?

– Да.

– В таком случае все прекрасно. Я уж думал, что повреждена рама.

– Вы же сказали, что машина застрахована.

– Так оно и есть, но без машины я не смогу заработать себе куска хлеба. А если будет повреждена рама, то ремонт может продлиться довольно долго.

– А какая у вас работа?

– Выполняю частные поручения.

– Вы хотите сказать, что вы частный детектив? – спросила она громко.

– Можно сказать и так.

Какое-то время она молчала, потом сказала осторожно:

– Должно быть, это очень интересная профессия.

– Может быть, для того, кто с этим не сталкивался.

– И романтическая.

– Не всегда.

– Во всяком случае, вашу профессию скучной не назовешь. Не то что у многих других людей.

– Да нет, бывают и очень скучные дела. Однообразная работа, слежка за людьми и тому подобное. – Я посмотрел на часы и сказал: – О боже ты мой!

– В чем дело?

– Я должен позвонить в бюро, там ждут, чтобы передать мне сообщение, которое для меня очень важно. Из-за этого происшествия я совсем о нем забыл. Я должен был позвонить десять минут назад. Она уже ждет...

– Она?

– Да.

– У вас что, партнер – женщина?

– Совершенно верно, – ответил я. – Б. Кул. Б – означает Берта. Эта женщина среднего возраста, весит сто шестьдесят пять фунтов, суровая, и обхождение с ней очень трудное. Посидите минутку в машине, я сейчас вернусь.

– Откуда вы собираетесь звонить?

Я показал на ресторан. Это был маленький и чистенький китайский ресторанчик. Я пробыл в нем несколько минут.

Потом я вернулся к ней и сказал:

– Она меня не дождалась, но наверняка вернется минут через двадцать. Правда, Берта очень чувствительна к непунктуальности. Она всегда приходит в ярость, если я не позвоню в назначенный час. Поэтому мне бы хотелось остаться здесь, откуда я смогу позвонить. Вам будет не трудно зайти со мной в ресторан и минутку подождать? А машину мы пока закроем. Это очень милый ресторанчик, в котором имеются фирменные блюда. Я делаю вам предложение. Если вы согласитесь подождать, пока я не дозвонюсь, я приглашаю вас на ужин.

– А если я не соглашусь?

– Тогда вам не останется ничего другого, как стоять у моей машины и ждать, пока не подойдет свободное такси. – Я добавил с сожалением в голосе: – А в этом районе поймать такси довольно трудно, мисс Отис.

– Мне бы хотелось поскорее добраться домой. Я и так сильно задержалась.

– Прошу меня простить, как говорят в таких случаях, но ничем не могу помочь. Возможно, этим вечером меня ждет уйма работы, и я просто вынужден перекусить. При нашей профессии люди едят только тогда, когда есть время и возможность...

Говоря это, я нетерпеливо играл ключом зажигания. Наконец она сказала:

– Ну хорошо, пойдемте в ресторан.

Я запер машину, и мы вошли в ресторан. Мы заняли столик в нише, рядом с телефоном. Я нетерпеливо набрал номер и стал ждать. Потом с сожалением повесил трубку и сел за столик.

Официант принес нам чай и рисовые лепешки. Я спросил девушку, любит ли она китайские блюда, и она ответила, что любит блюда из яиц.

– Мне кажется, что блюдо называется «фу-юнг-хай», – добавила она.

По ее ответу я понял, что она разбирается только в простейших блюдах китайской кухни. Я снова подошел к телефону, набрал номер: длинные гудки, подождал и повесил трубку. Вновь сев на место, я мягко взял у нее из рук меню и сказал:

– Если вы не возражаете, я сделаю заказ для нас обоих. Я закажу для вас что-нибудь такое, чего вы никогда еще не ели и что вам понравится.

При этом я утаил от нее, что на приготовление таких блюд понадобится минут двадцать, не меньше.

– Хорошо, – сказала она.

Я сделал заказ обстоятельный, состоявший из разных блюд и свежего чая.

– Мне кажется, я знаю только два китайских блюда, – сказала она, – шоп-сай и фу-юнг-хай.

– Большинство людей и заказывают эти блюда в китайских ресторанах.

– Ну а как у вас идет работа с женщиной-компаньоном?

– Да ничего.

– Вы вместе основали контору?

– Нет. У Берты уже было свое агентство, и я пришел к ней, потому что как раз искал работу.

– А потом вы стали партнерами?

– Да.

– Как же это получилось?

– О, да я точно уже и не помню. Кажется, благодаря случайности. Нам дали как раз несколько сложных поручений, и Берта почувствовала, что нуждается в моей помощи, так как среди них были и такие, какими она раньше не занималась. До меня у нее были самые простые дела: слежка за людьми с целью развода, поручения от адвокатов при несчастных случаях и тому подобное.

– А вам не нравится простая работа?

– Нет.

– Какая же работа вам по душе?

– То, чем занимаемся сейчас.

– А что это?

– Да так, то да се, – сдержанно сказал я.

Она протянула мне свою чашку, и я налил ей чаю. Потом она неожиданно сказала:

– Я сегодня потеряла свое место.

– Уволились?

– Нет, – горько ответила она, – меня вышвырнули.

– Очень печально. Неужели вашей работой были недовольны?

Она презрительно рассмеялась и сказала:

– Мне кажется, я СЛИШКОМ хорошо работала. Защищала интересы своего шефа больше, чем он сам.

– Как же такое могло случиться?

– Из-за одной женщины.

– О, я понимаю! – посочувствовал я.

Тон, которым я это сказал, ей, кажется, не понравился.

– Нет, вы совершенно ничего не понимаете, – хмуро сказала она. – Эта женщина всячески вредит репутации моего шефа. Она высокомерна и ведет себя как все эгоистки.

– Понимаю, – серьезно сказал я. – А вы любите своего шефа, а он любит эту женщину, и получается треугольник совсем особого рода.

– Что за чепуху вы городите, – набросилась она на меня. – Я влюблена в шефа! Наоборот, я его ненавижу!

Я сделал удивленные глаза.

– Почему же вы тогда уволились?

– Я же вам сказала, что не уволилась. Он меня вышвырнул за дверь. – И она внезапно расплакалась.

Я сказал утешительным тоном:

– Не надо плакать, и не думайте больше об этом.

– Я не могу не думать... и это сводит меня с ума. Она подрывает моему шефу практику, а когда я ему сказала...

– Он посчитал, что вы вмешиваетесь в его личные дела, не так ли?

– Я не знаю, что он посчитал. Во всяком случае, он вышвырнул меня на улицу. Я думаю, это она от него потребовала.

– Если не хотите, больше ничего не рассказывайте, – сказал я.

– Понимаете, становится легче, когда с кем-нибудь поделишься.

– Но я ведь для вас совершенно случайный человек.

– Поэтому-то я вам и рассказываю. Не думаю, что смогу поделиться этим со своими знакомыми.

– Кроме того, я – детектив. Ведь может так случиться, что я как раз занимаюсь таким делом, которое каким-то образом связано с вашим уходом.

Она подняла голову и, не переставая плакать, нервно рассмеялась. Потом открыла сумочку, вынула носовой платок и, вытерев глаза, сказала:

– Я всегда начинаю плакать, когда я зла, а когда я плачу, становлюсь еще злее.

– Вы злитесь на своего шефа?

– На моего бывшего шефа. Я думаю, что зла не на него, а из-за несправедливости, которая заключается в этом деле.

– А какая практика у вашего шефа? Я полагаю, эта женщина его клиентка?

– Совсем нет. Он – зубной врач, а не юрист.

– И часто эта женщина приходила?

– Довольно часто. И когда она появлялась, то всегда с таким видом, словно она царица Савская. Она всегда требовала, чтобы ее пропускали без очереди. Но ведь больных нельзя заставлять ждать. Собственно, что об этом говорить. Это бессмысленно.

– Наоборот, говорите. Облегчите себе душу.

– Нет, я и так достаточно сказала. Боюсь, даже слишком много. Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Расскажите мне что-нибудь интересное из вашей практики. Значит, эта мисс Кул – женщина среднего возраста?

– Да.

– И очень сурова?

– Да.

– Как же вы вообще можете работать с такой женщиной?

– Конечно, не все бывает гладко.

– И вам она не действует на нервы, если она такое несносное существо?

– Не особенно. Временами для меня это даже хорошая тренировка. Она не позволяет мне размякнуть.

– Но вы наверняка стараетесь избежать ссор, не так ли?

– Ни в коем случае.

– Как же вы тогда сохраняете мир?

– Очень просто. Я делаю всегда так, как считаю нужным, а кричать предоставляю ей.

– Какой вы странный человек. В вас есть нечто... Ну, вы кажетесь спокойным, можно подумать, что вы позволяете из себя веревки вить. А потом вдруг замечаешь, что вы совсем не мягкий.

– Не знаю, что и сказать.

– Уверена, что мисс Кул знала бы, что сказать. Я бы с удовольствием поговорила с ней, чтобы узнать, что она о вас думает.

Я прошел к телефону, набрал номер, разыграл тот же спектакль, что и раньше, и снова повесил трубку.

– Все еще никого нет?

– Никого.

– И вы уверены, что ваша мадам зла из-за того, что вы не позвонили в положенное время?

– Убежден в этом.

Официант принес заказ. Пока мы ели, девушка два или три раза испытующе посмотрела на меня, я же не делал ничего, чтобы влезть к ней в душу, так как чувствовал, что она сразу начнет относиться ко мне с подозрением.

Она заговорила первая:

– Как вы думаете, во сколько мне обойдется ремонт машины?

– Долларов двадцать – двадцать пять.

– Ну, скажете тоже, – сказала она. – Наверняка что-нибудь около сотни.

– Нет, так дорого быть не может... Я вот что вам скажу: я сам заплачу за ваш ремонт.

– Вы?

– Да, я.

– Почему?

– Потому что я теперь убежден, что виноват я.

Девушка сказала:

– Я до сих пор не понимаю, как это, собственно, случилось. Я была зла и всю дорогу думала о докторе Квае... О, я не должна была этого делать.

– Что?

– Называть его имя.

– Это не имеет значения, – сказал я. – Попробую еще раз позвонить в наше бюро.

Я снова набрал номер и терпеливо ждал, пока звучали гудки на другом конце провода. Я был уверен, что в конторе никого нет, и был очень удивлен, когда там вдруг сняли трубку и что-то прохрипели. Не успел я сказать «хелло», как по моей барабанной перепонке застучал раздраженный голос Берты Кул:

– Куда ты запропастился?

– В настоящий момент я ужинаю. Но что ты делаешь в такое время в бюро?

– Что я делаю? – проскрипела Берта. – Очень мило с твоей стороны спрашивать об этом! Что я делаю здесь! Пытаюсь спасти наше проклятое агентство и воспрепятствовать тому, что мы станем посмешищем на весь город. – Она продолжала каркать: – Ты и твой блестящий мозг! Ты и твои выдумки надеть на миссис Баллвин психологические наручники!

– О чем ты, собственно, говоришь? – спросил я.

– О чем я говорю? – набросилась она на меня. – Я говорю о том, что отравлен мистер Баллвин...

– Ты хочешь сказать, что...

– Именно это я и хочу сказать, – пролаяла она. – Потому-то я и оказалась в нашем бюро. Эта Шарлотта Хенфорд хочет получить свои деньги назад и считает нас полными дилетантами. Джеральд Баллвин получил свою порцию яда, и плакали наши денежки. Не говоря уже о репутации. Быстрей приезжай в контору.

– Еду немедленно, – сказал я и повесил трубку.

Рут Отис посмотрела на меня вопросительно:

– Что случилось, мистер Лэм?

– Еще одно новое дело.

– Вы так изменились, словно вас укусил скорпион. Голос на другом конце провода я могла слышать довольно хорошо. Это была мисс Кул?

– Конечно! Кто же еще!

– Она не говорила, а рычала.

– Так оно и есть.

– Я даже слышала отдельные фразы. Она говорила словно в динамик.

Я кивнул.

Ее вопрошающие глаза пытались что-то прочесть в моих глазах. Причем она смотрела на меня с такой настойчивостью, что я даже толком забыл, что мне сказала Берта.

– Мне послышалось, что отравили мистера Джеральда Баллвина, – сказала она наконец.

– Ну и что?

– Дело в том, что женщина, о которой я вам рассказывала, супруга мистера Баллвина.

– Вот как!

– Значит, его отравили?

Я ответил:

– Об этом вы сможете прочесть завтра утром в газетах. А теперь я очень спешу. Я отвезу вас быстро домой, после этого мне нужно в бюро.

– Джеральд Баллвин отравлен! – медленно протянула она еще раз, и на ее лице появился зеленоватый оттенок. Она судорожно вцепилась в скатерть и стала медленно валиться на бок.

Прежде чем я успел обогнуть стол, она уже лежала и не шевелилась.

Подскочил официант, увидел, в чем дело, и помчался на кухню, выкрикивая что-то по-китайски. Секунд через десять у стола стояли женщина, девушка, какой-то старик и двое парней – все китайцы. Они все что-то говорили на своем птичьем языке.

Я смочил салфетку водой и начал слегка похлопывать Рут по лицу, пока она не пришла в себя. Потом я бросил пять долларов на стол и помог ей подняться. Когда я вел ее к машине, она еле держалась на ногах.