Текст книги "Заложник (ЛП)"

Автор книги: Эрин Боуман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Но я откладываю этот вопрос и рассказываю отцу о нашем путешест-вии. Я начинаю с маминого письма и описываю, как я перебрался через Стену. Затем рассказываю ему об Эмме, о том, что ее посадили в камеру, и смертной казни, которую мы видели. Он молчит, пока мы идем к его комнате. Это маленькая комнатка в туннеле, такая же, как все другие. Внутри простая кровать и комод. На стене картина, на которой нарисовано солнце и небо – то, чего никогда не бывает в комнате без окон в скале.

– Твоя мама, Сара. Как она? – спрашивает он.

Я не знаю, как сказать ему. Он совсем чужой мне, а смерть мамы – очень личное воспоминание. Но мое молчание и так говорит ему о многом.

– Нет, – не веря, бормочет он. – Когда?

– Когда нам было пятнадцать. Воспаление легких. Картер испробовала все, но не смогла спасти ее.

Его глаза блестят от слез. Видно, как он ее любил. Я спрашиваю себя, ненавидел ли он назначения так же, как я, и говорил ли он маме о том, что он чувствует.

– У Блейна есть ребенок, – говорю я в отчаянной попытке отвлечь его, прежде чем слезы потекут.– Ее зовут Кейл, ей еще нет трех, и она очень ми-лая.

Он присаживается на край кровати и проводит рукой по волосам, я тоже так делаю, когда расстроен.

– Я едва успел стать отцом, – говорит он. – И сейчас я даже предста-вить не могу, что уже дедушка.

Странно видеть его таким потерянным. Наверное, дети всегда неосоз-нанно считают, что родители все знают и все могут. Когда я был ребенком, всегда бежал к маме за утешением или советом. Удивительно видеть моего отца смущенным и растерянным.

Потом он отбрасывает в сторону отцовские вопросы.

– Полагаю, ты знаешь о решении Сары провести с тобой эксперимент, – говорит он. – Поэтому ты перелез через Стену?

Я киваю.

– Когда вы оба появились на свет, мне было семнадцать. В этот день после охоты я пришел к ней – мы любили друг друга и продолжали встречаться – и там были вы оба в люльке. Она обняла меня и сказала, что будет скрывать тебя. Блейна зарегистрировали, а ты, Грей, стал призраком. Кроме нас с Картер никто не должен был знать об этом, по меньшей мере, год. Сара создавала мир, который понимала только она. Я очень любил твою маму. Но все равно думал, что она фантазирует. Она ненавидела Клейсут и Похищение. Постоянно говорила, что мы живем в искусственном мире. Я обещал ей никому не рассказывать о ее подозрениях и домыслах.

Меня поражает, как плохо я знал свою мать. Нам с Блейном она никогда не рассказывала о своих мыслях. Словно женщина, о которой рассказывает отец, не та, что вырастила нас.

Мой отец тяжело вздыхает и рассказывает дальше.

– Она единственная думала обо всем этом. Никто больше не интересовался Похищением, даже я. Я хотел провести последний год с обоими сыновьями. Хотел выводить вас обоих на свежий воздух и солнце. Хотел побыть с тобой, Грей, не только дома, в замкнутом мирке. Но Сара победила. Я не мог допустить, чтобы она была несчастна в наш последний год вместе. Она была уверена, что ее эксперимент что-то значит. А я считал ее ненормальной, – он перебирает пальцами и смотрит на меня. – Как выяснилось, она была права во всем. Клейсут создан искусственно, и Похищение не является природным явлением. Все время это был огромный проект, но она никогда не узнает об этом.

– Да, Клейсут – эксперимент, и ты работаешь вместе с человеком, который его начал. Странный способ поддержать нашу маму, – как только эти слова вылетают, я осознаю свою ошибку.

Я хочу получить подтверждение, что Харви здесь, но отец еще не очень мне доверяет, и каждая минута на счету. Если Блейн был бы здесь, он бы одарил меня взглядом «большого» брата.

– Харви очень влиятельный человек. Сильный. Умный, – объясняет отец. Значит Харви здесь. – Нам нужна его помощь.

– Мне кажется, вам нужен тот, кому хватит мужества схватить его и получить от него ответы. Чтобы мы могли освободить всех из Клейсута, – Блейн бы уничтожил меня взглядом, но у меня не сочетаются понятия «Харви» и «доверие». По крайней мере, не с моим отцом. Я ничего не могу понять.

– Это не так просто, – говорит он.

– Тогда объясни мне, почему вы работаете вместе с ним. Я не понимаю этого.

– Если поймешь, тебе будет тяжелее жить. Возможно, нужно успоко-иться, посетить Блейна в больнице. Не знаю, нужно ли переворачивать все с ног на голову.

– Конечно, нужно. Я должен понять.

– Лучше бы ты сначала освоился, – я складываю руки на груди. Он смотрит на меня, потом на дверь. – Какая вероятность, что ты дашь мне выйти из комнаты без объяснений? – спрашивает он.

– Нулевая, конечно.

Он вздыхает.

– Я должен был знать, что ты захочешь сразу получить все ответы. Я был таким же раньше.

Я прислоняюсь к комоду и жду. Он складывает руки и смотрит в пол. Мне кажется, проходят часы, прежде чем он говорит.

– Харви не начинал проект «Лейкос». Его начал Франк.

Глава 24

У меня подгибаются колени.

– Все, что ты слышал в Теаме – неправда.

– А как же плакаты о розыске? И список преступлений?

– Они подделаны, Грей. Харви не собирает повстанцев. Он не убивал бойцов Ордена, а информацию продавал, чтобы купить себе проход на Восток. Он сбежал от Ордена, потому что невиновен.

Я сажусь на комод, ноги больше меня не держат.

– Откуда ты это знаешь?

– Элия привел сюда Харви пару месяцев назад, и Харви рассказал нам всю историю. Он сказал, что хочет нам помочь.

– А если он врет?

Мой отец тихо смеется.

– Ему пятьдесят пять.

– И что?

– Клейсуту около пятидесяти лет. Харви начал проект «Лейкос», когда был еще в пеленках? Вряд ли это возможно.

Возраст Харви указан в документах операции «Хорек-Альбинос», но я тогда не смог понять, что означают эти цифры. Мне захотелось вернуться назад во времени, чтобы мы с Эммой чуть раньше вышли из зала заседаний, и Марко не застал нас там. Тогда сейчас она была бы со мной, а не в камере.

– Но почему Франк обвиняет Харви?

– Он использует его как козла отпущения.

Я вспоминаю, что говорил мне Франк в своем кабинете: «Он использует страх как оружие». Франк говорил не о Харви, а о себе. Чтобы заслужить мое доверие, он рассказал мне перевернутую версию событий.

– Я не понимаю. Похищение, этот проект. Зачем все это?

– Это длинная история.

– У меня есть время.

Мы зашли слишком далеко, чтобы остановиться, и отец понимает это. Он продолжает.

– Все, что Франк говорит о войне, скорее всего, правда. После войны вся страна была в руинах. Это было задолго до начала проекта. Запад все еще в таком состоянии. Люди живут в развалинах, в том числе и люди за границей Теама. На западном побережье почти нет организованных сил, сейчас они не могут сосредоточить усилия и напасть на нас. Но людей, живущих в нищете, много. Очень много. Франк знает, что он не сможет их удержать, если они соберутся вместе и перейдут через границу, чтобы захватить землю и пресную воду. Победить их можно только численным превосходством. Франку нужно много хороших бойцов, здоровых телом и крепких духом. Их можно вырастить в Клейсуте, там выживание закаляет людей.

– Это очень непрактично, – размышляю я. – Ждать восемнадцать лет, чтобы получить одного солдата.

– Мы всего лишь средство для достижения его целей, Грей. Ему нужны наши копии, двойники.

Снова это слово. Я знаю, что означает слово «копия», если Блейн делает копье или стрелу, подобные уже готовым. Но не понимаю, что это такое применительно к человеку.

– Клоны или копии – смысл и цель всего проекта «Лейкос», – объясня-ет отец. – Если юноша похищен, он попадает в лабораторию, где Франк его копирует. Харви рассказал, что Франк может создать клон любого человека. Но ему нужно создавать много клонов, чтобы один похищенный стал десятком или даже сотней солдат. Если у Франка будет такая армия, он сможет уничтожить Запад за считанные дни.

Меня будто огрели по голове пыльным мешком. Еще несколько дней назад я доверял Франку и чувствовал себя в Центре, как дома. А сейчас… Харви невиновен, во всем виноват Франк. Франк хочет получить идеальных солдат, используя Клейсут как дойную корову. А Стена – это тоже он? Люди, которые перебирались через Стену, гибли не потому, что эксперимент выходил из-под контроля. Это Франк уничтожал каждого, кто угрожал существованию проекта. Мы с Эммой спаслись… из-за Мод! Я сказал ей, что я близнец Блейна. Возможно, в этот день она говорила с Франком и рассказала ему об этом. И Франк послал бойцов спасти нас, потому что хотел знать, как я избежал Похищения.

– Я… не могу поверить, что проглотил все его вранье, – бормочу я. – Как он безнаказанно похитил столько детей? И почему его никто не остановил? Почему никто не задавал вопросов, когда была построена Стена?

– Вокруг Стены объявлен карантин, – объясняет отец. – Во время вой-ны использовали биологическое оружие. Вирусы убили тысячи людей. Клейсут выдали за зараженное место, все еще опасное, и люди охотно оградили него.

У меня белеют костяшки на руках, так крепко я сжимаю край комода. Франк держал руку у меня на плече. Я доверял ему. Меня отвели в стационар, обещая привести в порядок, а вместо этого засунули в шею жучок. Возможно, со мной сделали там что-то еще, и часть меня находится в какой-нибудь бутылке в лаборатории.

– Если хочешь увидеть все собственными глазами, у нас есть документы, – добавляет отец. – Когда Райдер сбежал много лет назад, он кое-что смог прихватить с собой.

– Очень интересная история, – говорит Бри, стоя в дверях. Она держит в руках комплект чистой одежды. – Есть много удивительных деталей.

Я подозрительно смотрю на отца. Возможно, он что-то утаил от меня.

– Основное я тебе рассказал, – говорит он, и я ему верю. Если бы он соврал, я бы заметил. Я всегда вижу, когда мне врет Блейн.

– Уверен, Бри охотно покажет тебе нашу библиотеку, если хочешь сам просмотреть все материалы.

Бри безразлично пожимает плечами.

– Что ж, сходим когда-нибудь. Сейчас я иду в «Котелок», ужинать.

– Отличная идея, – отвечает отец. – Грею нужно хорошо подкрепиться.

Он разглядывает мою потрепанную форму и добавляет: «Было бы неплохо тебе заглянуть в ванную».

Бри кладет вещи на кровать и поворачивается, чтобы уйти.

– Подожди его, Бри, – говорит отец. – Он не ориентируется, а мне нужно на совещание.

Она бросает взгляд на дверь: «Но я хочу есть».

– Ты подождешь его, это приказ.

Что-то в его голосе заставляет Бри подчиниться: «Да, сэр».

Овен слегка кивает, говорит, что мы увидимся утром, и прощается.

Как только он исчезает из виду, Бри демонстративно вздыхает и падает на кровать.

– У тебя пять минут.

– Или что?

– Или я буду слишком занята, чтобы после ужина отвести тебя в биб-лиотеку.

Я хватаю одежду и спешно покидаю комнату.

Общая ванная в конце моего туннеля маленькая и простая, но так приятно помыться. Я быстро намыливаюсь и тру себя мочалкой. Радостно понимаю, что волосы на голове стали слегка длиннее и мягче.

Бри принесла мне простую, но удобную одежду: белую хлопковую рубашку и льняные штаны. Чистые носки. Я одеваюсь и чувствую себя почти дома, в Клейсуте. Иду назад в комнату и убираю форменную одежду Ордена в комод.

– Теперь ты хоть выглядишь прилично, – замечает Бри. Я закатываю глаза, но она уже повернулась ко мне спиной. – Пойдем. Поужинать можно в «Котелке».

Большое здание, которое Бри назвала «закусочная», находится в долине за рынком и полями, вблизи здания, которое похоже на обычную школу. Обстановка напоминает мне столовую в Теаме. Длинные столы и грубо сбитые деревянные лавки. На другом конце открытая кухня и очередь за едой. Ненавидящие взгляды больше не преследуют меня. В этой простой одежде я такой, как все.

Еда вкусная, но порции строго отмерены. После небольшого ужина – тарелка супа, кусок хлеба и половина кукурузного початка – я все еще голоден, но мало еды лучше, чем совсем никакой. Мы с Бри сидим за столом вместе с другими повстанцами, и она сразу начинает разговор. Бри меня не представила, поэтому я просто слушаю.

– Мы еще не нашли их, – объясняет она сидящему рядом крепкому юноше.

– Ты же сказала, у Люка был один, – бросает он.

– Проклятье, Хал, ты никогда не слушаешь, что тебе говорят? – подает голос другая девушка за столом и бросает ему в лицо кусочек хлеба. – Они поймали одного пару дней назад, и Люк допрашивает его, но пока ничего нового.

– Спасибо, что ты мне это сказала, Полли, – Хал бросает кусочек хлеба назад, он попадает Полли сначала в лоб, а потом падает в суп. Жидкость брызгает на ее тунику и каштановую косу.

– Если подробно, – говорит Бри, всем видом показывая, что только она владеет информацией, – боец, которого мы поймали, не сознается. Не говорит ни об операции, ни о том, где скрываются люди Эвана. Думаю, они давно сбежали.

– Куда? – спрашивает Хал.

– Назад в Теам, – отвечает она. – У нас мало шансов их поймать. Тот боец в комнате для допросов скорее умрет от пыток Люка, чем что-то расскажет.

– Проклятье, – вздыхает Полли. Хлебом она собирает остатки супа в тарелке.

– Конечно, – соглашается Бри, – но у нас, по крайней мере, есть Грей. Может, он что-то расскажет об операции.

– Ты был в Ордене? – визжит Полли, впервые обращая на меня внимание.

– Нет… не совсем, – заикаюсь я. – Я должен был вступить туда, но сбе-жал. Потом я наткнулся на лагерь Ордена, там был мой брат, и я пытался…

– Значит, твой брат служит Ордену, – перебивает меня Хал. – Выродок. Не знаю, зачем мы щадим вас, когда вы появляетесь у скалы с поднятыми руками. Заслуживают доверия только те, кто рискует своей жизнью, придя сюда.

– Я именно так сюда и попал, – возражаю я.

Хал презрительно фыркает.

– Ясно. Или ты выдумал свою историю. И еще: ты спасался бегством, потому что тебя хотели казнить, и это значит только, что ты хотел спасти свою шкуру.

– Он сын Овена, – объясняет Бри. – Если он хоть чуть-чуть похож на своего отца, мы еще будем рады, что он здесь. И его брат тоже, если очнется.

– Может быть, – говорит Хал. – Или он клон. С этими новенькими все-гда игра в рулетку.

– Извините, ребята, но думаю, я пойму, клон ли он, – позади Хала и Полли стоит мужчина средних лет и пристально смотрит на меня. На нем странный пуловер без рукавов, который похож на рубашку с пуговицами. Я знаю, кто он. Помню эти темные-темные глаза.

– Сожалею, что прервал ужин, – продолжает он, – но мне нужно нена-долго забрать у вас Грея, чтобы провести пару тестов и узнать точно.

– Узнать точно что?

– Что ты тот, за кого себя выдаешь. Что ты не клон.

Его лицо расплывается с улыбке, даже глаза светятся. Он кажется та-ким слабым. Хотелось бы знать, почему Франк так хочет вернуть его, причем живым, если он не отвечает за проект «Лейкос».

– Будь спокоен, – бурчит Бри и толкает меня локтем под ребра. – Харви и мухи не обидит.

Харви тихо улыбается и вытаскивает руку из кармана.

– Как глупо с моей стороны не представиться. Меня зовут Харви Малдун, и я здесь отвечаю за техническое оборудование.

– Грей Везерсби, – говорю я и пожимаю его руку. Его рукопожатие слабое, и пальцы мягкие.

– Именно это мы и хотим подтвердить. Действительно ли ты Грей Ве-зерсби.

Он снова улыбается и движением руки приглашает меня идти за собой. Бри и ее друзья заинтересованно смотрят, как он ведет меня прочь от стола и уводит в другой темный туннель.

Глава 25

После бесчисленных туннелей Харви приводит меня в комнату без окон и сажает за странного вида машину. Малдун говорит, что мне не нужно беспокоиться, это совсем не больно. Но мне сложно ему поверить. Он прикрепляет мне провода к рукам и голове и начинает нажимать рычаги и кнопки машины. Затем он объявляет, что мы начинаем. Я жду, когда боль пронзит мое тело, но ее нет.

– Скажи свое имя, – спрашивает он.

– Грей Везерсби.

Харви делает заметку на листке бумаги, которая бежит через машину.

– Твой возраст.

– Восемнадцать. Вообще-то … всего пару недель назад я думал, что мне семнадцать.

Харви делает еще одну заметку и смотрит на меня поверх очков.

– И что случилось?

– Моя семья меня обманула. Они сказали мне и всем остальным, что я младше, чтобы узнать, похитят ли меня вместе с Блейном.

– Понимаю, – еще один знак. – И кто такой Блейн?

– Мой брат.

– Где он сейчас?

– Насколько я знаю, в вашей больнице. Мне сказали, он в коме.

Так продолжалось очень долго. Один вопрос за другим о моем про-шлом, о Теаме, странствиях в лесу и о долине Расселин. Когда Харви, наконец, сообщает, что мы закончили, откуда-то звучит голос Феллин.

– Спросите его о чем-нибудь личном.

– Он уже хорошо справился, – говорит Харви и ободряюще улыбается мне. – Она любит перестраховаться.

– Я абсолютно серьезна, Харви. Спросите его о чем-то, что не знает Орден.

Харви смотрит в зеркало, которое занимает всю стену комнаты, и откуда-то я знаю, что Феллин находится прямо за ним.

– Сделайте ей приятное, – говорит второй голос. Это Райдер.

– Тогда мне нужна помощь с вопросом, – вздыхает Харви.

Следующим говорит мой отец.

– Какую игрушку я оставил вам с братом перед моим Похищением?

– Деревянную утку на колесах.

– Сколько ступеней на лестнице перед зданием совета?

– Тридцать шесть.

– Почему Эмма последовала за тобой через стену?

Я какое-то время молчу. Это сложный вопрос.

– Она хотела знать ответы, как и я.

– Кто такая Эмма, и какая у нее роль во всем этом? – спрашивает Феллин раздосадованно.

Ее замечание так злит меня, что я теряю голову.

– Я виноват в том, что она сейчас в руках Франка. Она потрясающая, нежная и мужественная, а я оставил ее в беде. Я люблю ее, и все равно убежал оттуда, чтобы спасти свою шкуру.

Харви бросает в зеркало снисходительно-самодовольную улыбку.

– Нам больше не нужно дополнительных вопросов, – подытоживает он. – Мы все знаем, что клоны не умеют любить. Не говоря о том, что он на все вопросы ответил блестяще. В его ответах нет ни малейшей лжи.

– Прекрасно, но у меня еще остались вопросы, – говорит Феллин. – Что хотела эта группа из Ордена? Почему они хотели добраться до горы Мученика?

– Это операция «Хорек-Альбинос», – отвечаю я. – Они должны были найти убежище повстанцев и схватить Харви любой ценой. Живым.

– Интересно, зачем я им понадобился, – размышляет Харви вслух. В его голосе звучат шутливые нотки.

– Ну, это же очевидно, Харви, – усмехается Феллин. – С тех пор, как вы присоединились к нам, мы делаем большие успехи. Орден не может примириться с тем, что вы делитесь с нами их секретами.

– Подождите, о чем вы? – спрашиваю я.

– Главное оружие Ордена – клоны, и теперь они практически бесполезны против нас, – продолжает Феллин. – Харви знает о клонах все. Франк не может просто так оставить то, что мы знаем, как действует его армия, и готовимся к обороне против нее. Кроме того, он хочет, чтобы Харви закончил ту работу, которую начал.

Я смотрю в зеркало: «Я не успеваю за вами».

Феллин глубоко вздыхает: «Они хотят опять получить человека, который создал клонов».

Отец , Райдер и Феллин входят к нам в комнату, и правда раскрывается передо мной во всей полноте. Отец сказал, что Харви не мог начать проект «Лейкос», потому что он слишком молод. Но Харви работал в этом проекте с шестнадцати лет. Он был вундеркиндом, гением в мире технологий и генетики. Он работал на Центр в области оборонной и оружейной техники. Месяцы напролет склонялся над операционным столом, забирая у похищенных юношей все, что ему было нужно. Многое из того, что он рассказал, я просто не мог понять. Но было ясно, что технический гений Харви сделал то, на оказался не способен ни один другой исследователь.

Клоны были похожи на похищенных парней, как две капли воды. Франк отправил первое поколение клонов в бой, и в войне против Запада они показали себя умелыми и сильными бойцами. Они были сильными и здоровыми, но из каждого похищенного получался только один солдат. Каждая следующая копия была хуже первой, они быстро заболевали и умирали. Это было не то, чего желал Франк. Он заставлял Харви работать дальше.

– Пару лет назад наступил перелом, – говорит Харви. – Я уже много лет занимался проблемой производства неограниченного количества клонов и не продвинулся ни на шаг. Однажды объект, на котором я проводил тест, умер. Это была просто копия одной копии, но я понял, что клоны – живые люди. У него были мысли и чувства, его сердце билось. У меня как будто пелена упала с глаз, и я впервые понял, чем занимался. Я резал детей на куски и пробовал создать оружие для человека, методы которого не нравятся.

С тех пор, как я начал работать на Франка, в Теаме стало значительно хуже. Да, в городе был порядок, и люди защищены от Запада, но контролировалось все до мелочей. У меня всегда было достаточно воды и свободный доступ в библиотеку. Франк разрешал мне даже во время работы слушать старые мелодии Моцарта, потому что я сказал, что музыка помогает мне сосредоточиться. Но людей в Теаме постоянно арестовывали именно за это.

На следующий день вместо того, чтобы поехать на работу, я сел в автобус и поехал в противоположном направлении. С тех пор я больше не возвращался в Центр. Я нашел бедный городок по другую сторону Башни, в котором люди были готовы меня принять. Там я оставался пару месяцев, пока Орден не стал меня там разыскивать. Тогда я скрылся в другой город, а затем в следующий. Но они никогда не прекращали поиски.

Приблизительно три месяца назад я встретил в лесу Элию. Он рассказал мне, что по всему Востоку люди начали покидать города, которые контролирует Орден. В Теаме брожение было еще сильнее. Люди знали, что опасность войны с Западом остается, но власть Франка была еще хуже. Даже бывшие сотрудники его проекта бежали, если у них была возможность. Они убегали, когда были на задании, или их ловили люди Элии. Элия рассказал мне об одном укромном месте глубоко в горе. Он сказал, что меня там ждут.

Он рассказал мне, как клоны приходили в долину, втирались в доверие и потом убивали людей во сне. Мне стало ясно, что Франк использовал клонов, чтобы уничтожить повстанцев, и я знал, что могу помочь людям.

Теперь, если кто-то приходит в долину Расселин, я сразу же провожу тест, чтобы знать, можно ли ему доверять. Ты и твой брат отличаетесь от остальных. Вы пришли сюда вместе, и один из вас стоял на пороге смерти. Если бы вы оказались клонами, это потребовало бы очень большой организации. Не говоря уже о том, что вас поймали. Обычно двойники просто появляются здесь и просят убежища, а потом наносят удар.

С моей помощью клоны стали неэффективны. Конечно, этого ничтожно мало по сравнению со всем, что я сделал в лаборатории Франка. Но я надеюсь, что моя работа здесь – шаг в правильном направлении. И я верю, что настанет день, когда жертвы проекта «Лейкос» будут хоть немного благодарны мне за проделанную работу.

На этом история Харви заканчивается. Он улыбается мне, но у меня перехватывает дыхание, и я не могу ответить.

Вначале он вызывает у меня презрение. Как он мог работать на Франка? Но, если я не могу принять его извинения, чем я лучше Хала или Полли, которые отнеслись ко мне презрительно, потому что меня захватили в плен. Прошлое есть у каждого, оно может быть темным, но гораздо важнее то, что человек делает сейчас. И Харви здесь помогает все изменить. Возможно, он даже неплохой человек.

– И что теперь? – спрашивает отец.

– Группа Эвана отправилась обратно в Теам, – объясняет Райдер. – Наши разведчики сообщают, что город почти оправился после недавнего налета. Но если Франк хочет получить Харви, он не успокоится.

– Прекрасно, но что теперь? – настаивает мой отец.

– Наша долина хорошо укреплена. Мы ждем, пока они придут снова, и нападем на них все вместе. Если они еще раз попытаются, сделаем это еще раз. Харви, боюсь, что вам тем временем придется ограничиться долиной Расселин. Выходить куда-то слишком опасно.

– Хорошо, – кивает Харви.

– И все? – спрашиваю я. – Мы просто сидим здесь и ждем? Я думал, мы готовимся сражаться.

– Это мы тоже делаем, Грей, – говорит Райдер, – но это требует времени. Мы будем готовы нанести удар, когда хорошо его спланируем и проработаем поминутно. Но сейчас мы ждем нападения, чтобы отбить его.

– Я не могу ждать, – возражаю я.

– И прекрасно, – отвечает мой отец, – Ты начнешь утром с тренировки в долине Расселин, и никаких послаблений.

– Что за тренировки?

– Зверские, – говорит Феллин, злобно улыбаясь.

Я верю ей сразу. Когда покидаю комнату, медленно направляюсь в свой сектор, и я боюсь предстоящей тренировки, думаю о боли в мышцах завтра вечером.

Глава 26

Я просыпаюсь рано утро и даже еще ночью, здесь нельзя это понять. Интересно, светит ли сегодня луна, бросает ли она свой серебристо-голубой свет на горную долину. Если Блейн в Клейсуте храпел так громко, что я не мог уснуть, я шел проведать домашний скот и посмотреть на небо. Когда звезды ярко светили, меня одолевало желание идти куда глаза глядят. А теперь вокруг только каменные стены.

Я пытаюсь уснуть вновь, но кровать кажется слишком жесткой. Нако-нец, сажусь и надеваю сапоги. Если больше не могу спать, нужно сделать что-то полезное. Я уже очень давно не видел брата.

Больница долины Расселин больше и лучше оборудована, чем в Клейсуте. Внутри мерцают светящиеся полотна. Жужжат странные приборы. Когда я вхожу, комната кажется пустой, только пациенты спят глубоким сном в полумраке. Среди кроватей в глубине комнаты нахожу Блейна.

Стрелу удалили, и он спит в шортах. Верхняя часть бедра перевязана. Это выглядит глупо, как будто нога была оторвана, а кто-то попытался прибинтовать ее обратно. Его волосы отросли, так же как и мои, грудь спокойно поднимается и опускается во сне. Он подключен к машине проводами, которые уходят в его руку.

Я беру его за руку. Она кажется тяжелой и неподвижной, как у статуи.

– Ему лучше, даже если это и не заметно, – молодая медсестра стоит позади меня. Я не заметил, что здесь еще кто-то есть.

– Сколько он еще будет в таком состоянии? Когда он очнется?

Она качает головой: «Это может быть сегодня или через несколько месяцев. Невозможно предугадать».

Несколько месяцев? Что, если он больше никогда не очнется? Я отпус-каю его руку, и мне страшно взглянуть на него вновь. Не хочу чувствовать, что бесполезен и ничего не могу изменить.

Я спешу к выходу, но медсестра окликает меня.

– Вы должны прийти снова и поговорить с ним. Мне кажется, ему это нужно.

Я смотрю на Блейна последний раз и ухожу, не сказав ни слова. Нужно еще немного поспать, но не знаю, смогу ли я. От мысли, что Блейн умрет, и я потеряю половину себя на всю оставшуюся жизнь, весь мир становится серым.

Завтрашним утром меня ждет «зверская» тренировка. После завтрака из каши-размазни и чая Бри ведет меня в прохладный уединенный зал для тренировок в конце туннеля. В зале есть стена для скалолазания, мишени на стене, и ряд из лестниц и платформ, по которым мне не очень хочется ползать.

Бри оставляет меня в тренировочной группе с Элией, а сама идет к группе, которой руководит мой отец. Он дружески кивает мне и продолжает заниматься. Его попытка подбодрить кажется мне глупой и неуместной.

Элия ведет нас на непомерно длинную беговую дорожку. Мы бежим по полосе, которая протоптана в каменном полу усилиями многих бегунов. После второго круга я начинаю задыхаться. Я стараюсь думать об Эмме и клянусь себе бежать изо всех сил, не обращая внимания на боль, чтобы рано или поздно освободить ее.

После десятка кругов мои ноги как желе. Но Элия с нами еще не закончил. После таких упражнений, как отжимания, приседания и шаг с выпадом, мы направляемся к стене. Он приказывает нам лазать по стене в разных направлениях: сверху вниз, вбок, по диагонали. Каждый следующий заход стоит мне гораздо больших усилий, чем предыдущий. Мышцы слабеют, становится труднее держаться на ногах. Когда мы переходим к следующему упражнению, который Элия называет «самоубийством» – это бесконечно долгий бег – я уже не чувствую ног, и когда он достает лук и стрелы, я едва могу стоять на подгибающихся коленях.

Стрельба для меня простое и привычное занятие. Движущиеся цели перед нами ясно видны. Руки у меня все еще дрожат от упражнений на стене, но я попадаю в девять целей из десяти. В этом задании я с легкостью опережаю других из моей группы, хотя долго не брал в руки лук.

Мы заканчиваем тренировку последней пробежкой через зал, и, когда Элия дает нам вздохнуть свободно, я падаю на землю. Встаю, когда легкие перестают гореть, и я уже могу дышать без кашля. Все остальные члены группы уже ушли.

– Ты хорошо показал себя сегодня, – говорит Элия, пока складывает луки обратно в шкаф. Он кажется слишком юным, чтобы быть одним из командиров повстанцев. – Всю первую тренировку ты держался вместе со всеми остальными. Это мало у кого получается

Я благодарю его, а он извиняется и бормочет что-то о совещании, на которое уже опаздывает.

Я сажусь на пол и растираю мышцы, которые начинают забиваться. В отдалении группа Бри заканчивает тренировку. Отец заставляет людей ка-рабкаться по канату, который прикреплен к потолку, и туда Бри забирается, а затем скользит вниз, первой заканчивая упражнение.

В последнем упражнении нужно перепрыгнуть с одной платформы на другую. Расстояние между ними довольно велико, и в случае падения можно переломать несколько костей. Некоторые здоровые парни прыгают туда-сюда; но у них длинные ноги, которые дают преимущество. Большая часть группы сдается и не может закончить упражнение. Бри хватает копье и бежит к отверстию. Возле края платформы она втыкает копье и подпрыгивает в воздух. Копье сгибается и подбрасывает ее вверх, как птицу. Бри отпускает копье и приземляется на другой платформе. Она падает на колени, прикасается руками к полу и легко встает. Мой отец аплодирует, и все смотрят на нее. По крайней мере я. Она сумасшедшая – пылкая и безумная. Я делаю порицающее лицо, потому что понимаю, что сам ничем от нее не отличаюсь.

Как только тренировка заканчивается, мой отец поспешно собирается и уходит.

– Командиры совещаются каждый день, – поясняет Бри, подходя ко мне. Вырез ее рубашки насквозь мокрый. – Новости о войне, стратегия, тактика и т.п.

Я встаю и потягиваюсь. Каждая мышца кричит об усталости. Я уже чувствую, как они растут.

– Библиотека? – спрашивает она, меняя тему.

– Обязательно. Если ты еще готова отвести меня туда.

Она криво улыбается.

– Это не возглавляет мой список желаний, но я знаю, как сильно ты хочешь знать правду. Кроме того, твой отец упустил много деталей. Например, масштаб проекта.

– Масштаб?

Бри улыбается, довольная собой.

– Ты возненавидишь Франка еще больше, если узнаешь, что таких городов, как Клейсут, было пять.

– Пять? Пять разных Клейсутов?

– Ну, а ты думал, откуда я пришла, деревянная башка? Ты же не дума-ешь, что я из этих прекрасных бойцов Ордена, которые перебежали на сторону повстанцев, нет?