Текст книги "Фрай Уэнсли – экзорцист. Книга первая (СИ)"

Автор книги: Эрика Легранж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

задержало монстра, а Фрай уверенно начал произносить слова изгнания, посыпая вокруг

телеги слой соли, чтобы нечистый не выбрался за пределы круга. Он спешил, опасаясь,

как бы нечисть не выбралась из своей ловушки ранее положенного срока. Теперь в голосе

и движениях преподобного Уэнсли не было того страха, как в первый раз – занятия с

Фрейлин благодатно шли ему на пользу, постепенно он потерял толику неуверенности, что

придало его голосу мужественности. Наконец, круг был завершен и нечисть уже не могла

покинуть его пределов, основной сложностью оставалось узнать имя одержимого, без этой

маленькой детали экзорцист не мог проделать правильно свой ритуал. Нужно назвать имя,

чтобы душа и ее ангел-хранитель проснулись внутри человека, чтобы третий темный,

оказался лишним и покинул обитель.

– Назови имя! – приказным тоном, окликнул преподобный Уэнсли.

– А ты заставь меня, – угрожающе прошипело ему существо, нечисть умела говорить,

но предпочитала нападать и убивать.

– Я же все равно тебя изгоню, назови имя этого бедолаги, – ни капельки сомнений, как

учила его Фрейлин, с ними нельзя сомневаться, нужно говорить повелительно до

последнего, тогда они подчиняться. Она не понаслышке знала, как общаться с

одержимыми, еще одна загадочная черточка в характере этой девушки. Но не было

времени на пространные размышления, ему нужно было как можно быстрее изгнать

нечистого, иначе, душа может и не вернуться в тело.

Тварь шипела, плевалась пенистой слюной, ходила на четвереньках, словно примат,

металась в очерченном круге, не имея возможности выйти. Экзорцист некоторое время

ожидал, но решил поторопить нечисть, вскрыв еще одну бутылочку со священной водой,

брызнул в одержимого, когда тот был неподалеку. Тварь разошлась смертельным воем, да

так, что уже харкалась кровью. Вода причиняла ожоги, которые проступали красными

пятнами, как только нечистый покинет тело, ожоги уйдут, но пока он в человеке – вода

будет жечь, подобно кислоте. Нечисть рычала, пыталась стереть следы воды, ворочаясь в

земле. Но одежда одержимого промокла и невыносимо жгла. Тогда нечисть начала срывать

одежды, рычать, кашлять.

– Назови имя, нечистый! Или будет больнее! – Фрай выставил вперед руку с

крестным знаменем и молитвенник, и начал произносить особо сильные молитвы, которые

зубрил вечерами, но его ритуалу не хватало человеческого имени, поэтому нечистый не

отступал. Он бился о невидимую стену из соли, ревел от произносимых речей, но

сопротивлялся. Тварь тяжело дышала, обессилив, она не вкусила крови, значит, была

голодна. А жертва попалась клыкастая, сразу обезоружила.

– Тебе нас не победить, – зашипело разгневанное чудище. – Нас много и наш хозяин

просыпается.

– Нас больше и на нашей стороне праведное знамя! – уверенно констатировал факты

Фрай, уверенный, что если сюда приедет еще с десяток истинных христиан, они дадут

отпор той нечисти, что засела в подвалах замка. Ведь сон гласил, что алтарь где-то там.

Нечистый снова заревел, потому что Фрай начинал читать отрывки из Библии о

восхождении Иисуса Христа на Голгофу, о его противостоянии дьяволу. Нечисть

обессилила вконец, уже не могла метаться как прежде.

– Имя! – почти зарычал Фрай.

– Майкл Марот, – сипло проронил одержимый, но выпучил глаза и зарычал из

последних сил.

– Изойди, нечистый, из глубин души раба божьего Майкла Марота, дай покой

страждущему, освободи дух человеческий, ибо на то воля Божья.

Нечисть зарычала, неестественно запрокинув голову, что рот его поднялся к нему. И

вылезла оттуда полутемная тень, размером с брауни. Это нематериальное существо начало

метаться, как в клетке. Ему нужно было новое тело, и тогда экзорцист сможет убить его

окончательно. Но видимо солнечные лучи являлись опасными для духа, он начал сам

развеиваться, будто высыхая. Но не мог кричать как животное, ибо был бесплотной

субстанцией. Фрай наблюдал, как теряются очертания тени, потому что солнце убивает

мрак. Будто лопнул мыльный шарик, так же испарился нечистый. А человек остался

лежать, с широко открытым ртом. Фрай изучил обстановку, опасаясь входить в круг, но к

нему подлетела сова, которую он не мог слышать, и обернулась человеком.

– Все в порядке, я больше не чувствую его присутствия, – заключила девушка, бросая

на Фрая растерянный взгляд.

– Почему я не мог слышать звуки природы, когда напало чудовище?

– Они применяют воздействие на природу, изолируя жертву. Ему нужна помощь,

пусть нечистый и покинул тело, но это человек получил опасные увечья, когда его

копытами стукнула собственная лошадь.

– Значит, нужно поехать в Дарквудс, – ответил Фрай и начал переворачивать фургон

обратно. Тяжеленная махина с трудом поддавалась, перекидывать ее было проще. Когда

передвижное устройство стало на четыре колеса, оставалось ведь запрячь лошадь. Та еще

металась, но Фрай обошел со стороны, схватил за вожжи бойкое животное и потянул к

фургону. Он старался не медлить, так как человек действительно был в опасности, он не

приходил в себя, так и лежал, распластавшись. Фрейлин щупала его пульс и сообщала

Фраю, жив ли он еще. Теперь нужно было уложить тело на повозку. Тут уж девица

помогла своему другу, и парочка тронулась в путешествие. Фрай выглядел очень

растрепанным, без шляпы и сюртука. Но сейчас надобно было поспешить к аптекарю,

который исполнял в некотором смысле роль местного врача.

Когда Фрай заехал в Дарквудс, все, кто видел его, спешили за фургоном, чтобы узнать

о случившемся. Возле лавки аптекаря преподобный пастор остановился и побежал за

помощью. Вокруг уже начинала собираться толпа зевак. Но мистер Греддон был

человеком понимающим, он ловко приказал праздношатающимся господам помочь ему

перетащить Майкла Мартона в его аптеку. К сожалению, вывод его был не утешителен:

больной получил сильные увечья, лошадь слишком порывисто оттолкнула и теперь

человек умирает.

– Как это с ним произошло? – поинтересовался лекарь у преподобного отца.

– Он был одержим, – честно ответил Фрай, – он бросился на меня, но угодил под

копыта собственной лошади.

– Хотите сказать, нападение нечистого произошло в дневное время?

– Да.

– Вы изгнали его?

– Да, я изгнал нечистого, но человек оказался без сознания и тогда я поспешил к вам.

– Может он хотел вселиться в вас, вы же были поблизости?

– Нет, он вселился раньше, вы думаете, это случилось от того, что я решил

прогуляться в дневное время проселочной дорогой?

– Но ведь давно у нас не было одержимых, до вашего приезда… – аптекарь смолк, но

Уэнсли негодовал, как можно обвинять его в случившемся, будто это он принес в Дарквудс

несчастья. Не иди он той дорогой, нечистый вселился бы в Майкла Марота, а тот бы напал

на невинных жертв. Ведь этот человек был фермером, у него наверняка есть семья. И

Фрай не виновен, что одержимым он угодил под копыта лошади, это ведь случайность. Но

в глазах этого человека он прочел приговор. Преподобный отец вышел на улицу, где все

еще стояла толпа зевак, в лицах этих людей он видел страх. Но ведь не он виноват в этом.

Разве пропажа Свилфордского всадника произошла по его вине? По всем правилам, он

должен был причастить умирающего, но человек умирал тихо, без сознания.

Уэнсли ушел в церковь, ему нужно было переосмыслить сегодняшнее происшествие:

он провел удачный ритуал экзорцизма, спас человека от нечистого, вернее его душу, но

само тело скоро упокоится, а бессмертный дух отправится в чистилище. И это его первая

победа в тяжкой борьбе, но ее восприняли превратно. По пути к нему хотел подойти

мистер Стоксон, но Фрай холодно ответил ему, что пока не может говорить о

случившемся, он хочет побыть один, он хочет помолиться. Мировой судья отстал, Грэг

Хэнкинс тоже не решился подходить, видя, как перекошено лицо преподобного отца.

Уэнсли остался один, где только причетник иногда суетился, наводя порядки.

Молодой пастор закрылся в исповедальне, чтобы никто его не беспокоил, он тяжко

положил голову на досчатую стену – неужели он оплошал? Наверное, пастор думал более о

своей безопасности, когда подставлял человека, специально находясь подле разъяренной

лошади. И снова душу начинали одолевать сомнения, ведь сегодня он поступил

правильно, почему на него посмотрели, как на преступника? Быть экзоцистом очень

опасно, можно стать жертвой, а не спасителем. Что пошло не так, почему его не отпускает

чувство вины, будто сам вогнал кол в сердце бедного Майкла Марота? Молодой человек

вспомнил слова нечистого – их много, значит, теперь случаи вселения участятся, и все

равно, в какое время суток это будет происходить. Фрая с головой окинули сомнения, от

которых сам пастор не мог отделаться и оправдаться. Вдруг кто-то подсел в кабинку, будто

хотел исповедаться, преподобный не мог отказать страждущему. Когда он открыл засов,

заметил женскую фигурку:

– Я хочу исповедаться, – заговорил очень знакомый ему голосок, он принадлежал

Фрейлин, неужели девушка перекинулась человеком, а как же предосторожность, но Фрай

не имел права отчитывать свою знакомую.

– Я слушаю вас, мисс.

– У меня накопилось много грехов, отче, – ответила девица, он не мог видеть ее глаз,

но не сомневался, какие чувства одолевают девушку. Она продолжала. – Самый первый

мой грех заключался в том, что я предала мужа и бежала с любовником в его родовое

имение. Я не помню, что толкнуло меня на такое роковое решение – я выходила замуж не

по любви, и мой супруг не был мне близок духовно. Но я повстречала человека, которого

казалось полюбила, это был виконт Беррингтон. Мы танцевали с ним на нескольких

балах, разговорились и поняли, как много общего у нас. Потом он предложил бежать и

устроить судебный развод, так я смогу сочетаться с ним законным браком. Но мой супруг

был человеком решительным, он пошел войной на виконта. Это бессмысленное

кровопролитие шло с месяц, пока граф не отважился на поистине чудовищный поступок –

вызвать чудовище из недр, что возьмет замок приступом. И все ради того, чтобы забрать

меня обратно. И пусть я не вызывала этого монстра сама, я являюсь первопричиной всех

несчастий Дарквудса. Отец Вейт был одинок, не сразу его борьбу восприняли за благо,

многие не верили ему, обвиняли. Поэтому, тогда никто не пришел на помощь, когда

чудовище расправилось с бедолагой. Я не видела того, но помню, какой учинился

переполох из-за этого убийства. И вы, преподобный Уэнсли, будете первопричиной их

несчастий, потому что они не видят ваши подвиги. А это и нужно нечисти – выбить из

людей веру в вас, заставить сомневаться, тогда вы проиграете, потому что будете одиноки.

– Я подозревал, что ты была той леди, хотел поговорить, но ты молчала.

Фрейлин помолчала несколько минут, потом заговорила:

– Это была я, а знаешь, что случилось со мной потом – меня превратили в сову-

разведчицу, чтобы я сообщала им, где лучше выбирать жертв для ритуалов. И я служила

этим мерзостям многие годы, пока белый колдун не освободил меня, тогда я начала жить

на чердаке церкви, вместе со своей бонной, она пожертвовала своей жизнью, во имя

госпожи и ее тоже перевоплотили – пить кровь грызунов и прислуживать мне дальше. Это

было отвратительно, но мы были зависимы.

– Кто этот белый колдун?

– Ты его знаешь, Фрай. Но я не могу назвать имени. Придет час, ты сам все поймешь.

Он поможет тебе, вы с ним связаны уже давно, я подозреваю, что не зря ты стал таким.

Отпускаете ли вы грехи мои, отче?

– Твои грехи непомерны, я отпускаю лишь те грехи, что ты совершила по не знанию.

Но не твое самоубийство, такое простить может только Бог.

– Я знаю, – тихо молвила Фрейлин и покинула исповедальню.

Поистине, это принесло облегчение не только ей, Фрай вдруг осознал, что всегда

будет первопричиной бед, но он продолжит свою борьбу с нечистью, пусть, хоть плюют

ему в спину.

ГЛАВА 9. Званый ужин у Батлеров

Наступил назначенный вечер среды, когда пастор должен был отправиться на званый

ужин к Батлерам. Послушавшись совета своей знакомой, молодой Уэнсли решил не

настраивать себя против противного ему человека. Потому что, этот человек искал его

расположение, а значится, он ему был нужен. В половине шестого к крыльцу пастората

подъехал экипаж, запряженный двойкой лошадей. В прошлый раз он возвращался в более

скромной карете, интересно, сколько же этот человек имеет выездных карет? Фрай

забрался внутрь и утонул в мягком сиденье, такое мог позволить себе ну очень

обеспеченный человек, теперь загадочный знакомый мистера Стоксона становился еще

таинственней. Уэнсли приготовился к путешествию, карета быстро промчалась улицами

Булок-стрит, свернула в незапоминающийся переулок, потом проехалась еще одной

улицей, пока совсем не выехала за пределы города. Фрай подозревал, что съемный дом

Батлеров стоит на окраине, но чтоб в такой глуши. Наконец, они подъехали к

трехэтажному особняку, который отчасти прилегал к родовым землям виконта

Беррингтона. Здание находилось в отличном состоянии, будто было выстроено совсем

недавно. И хотя пастор еще слабо знал историю города, такую мелочь он точно бы не

опустил. Хиллидж-форд имел подъездную аллею, где с двух сторон росли молодые ясени,

за имением расположился фруктовый сад и оранжерея. Поистине, это место поражало

своим величием, именно поэтому род Батлеров и не общался с городскими семьями, они

были из разных кругов общества.

У крыльца его встречал дворецкий в ливреях, который лично поторопился открыть

дверцу прибывшему гостю, будто это был не бедный приходской священник, а какой-

нибудь титулованный господин. Фрая проводили в большой холл, где лакей взял его шляпу

и трость. Уэнсли чувствовал себя на приеме какого-то родового графа, а не в доме

удачливого торговца. Собственно, сам владелец дома уже заявился встречать гостя. Одет

он был в дорогой костюм по последней столичной моде, его супруга блистала в красных

шелках, в тюрбане с павлиньим пером и драгоценном колье. Они вежливо поклонились

гостю и проводили к накрытому столу. Уэнсли шел и не верил своим глазам: все поражало

роскошью и богатством. Двое молодых джентльменов вежливо поклонились священнику.

Будто это семейство ожидало приезд священника, как божьей милости.

– Чувствуйте себя непринужденно, мистер Уэнсли, не обращайте внимания на нашу

роскошь, мы не кичимся богатством перед своими друзьями.

Они возвели его в ряд друзей, чем собственно молодой пастор удостоился такой

великой чести, непохоже было, что у них складывались хорошие отношения ранее.

– Я очень польщен таким радушным приемом, – отозвался несколько смущенный

Фрай и хотел добавить – «Каким чудом добился подобной милости?».

– Ах, мистер Фрай, – отозвалась миссис Батлер. – Мы давно хотели вас пригласить, но

вы на редкость занятый человек, так что, это для нас большая удача – видеть вас в своем

доме.

– Ну что ж, раз уж наше маленькое общество все в сборе, приступим к трапезе, -

констатировал мистер Батлер и позвонил в колокольчик.

Несколько слуг внесли подносы, поставили на стол, а хозяйка принялась разливать

белый суп, вернувшиеся слуги расставляли другие вкусности. Уэнсли показалось, что для

малого количества гостей, вернее для одного гостя, хозяева устроили настоящее

пиршество. Странно, что они не пригласили семейство Стоксонов? Наличие молодой

дамы показалось бы для Фрая уместным объяснением подобного праздника. Преподобный

Уэнсли взглянул на убранство стола, на вычищенное столовое серебро и тончайшей

работы, расписной фарфор. В залитой светом множества ламп столовой, отблески

хрусталя создавали поистине волшебное представление. Фрай очутился в ином мире,

наполненном духом аристократии и цивилизации. Он боялся сплоховать, показать себя

необразованным чурбаном, поэтому не мог, подобно хозяевам, быть расслабленным,

чувствовал себя точно «не в своей тарелке».

Мистер Батлер увидел, как стесняется его приглашенный гость и рассмеялся:

– Ба, мистер Уэнсли, мы же не будем устраивать здесь открытый день этикета, просто

поужинаем в тесном кругу.

За господином стояли два вышколенных лакея, готовые подлить вина или положить

добавки, за хозяйкой тоже. За всеми присутствующими позади стояло по двое слуг, разве

мог Фрай чувствовать непринужденность, к подобному нужно еще привыкнуть.

– Я не привычен к такому, – честно признался пастор, чтобы не обидеть хозяев.

– Мы понимаем, вы долгое время вращались в ином кругу, – добросердечно уверила

его миссис Батлер. – Но мы тут тоже не вписываемся в местное общество, в столице это

все считается в порядке вещей, вот мы и привнесли в сельскую жизнь немного столичного

лоска.

– Я наслышан, что в Лондоне круг общения всегда обширен, – изъяснился Фрай. –

Удивительно, что сегодня я единственный ваш приглашенный гость, я думал, вы очень

дружны с семейством Стоксонов.

– Гарри – не плохой собеседник, – уточнил мистер Батлер. – А его милая дочурка

тайно лелеет матримониальные надежды, – он искоса взглянул на Джорджа, который

только ухмыльнулся от такого предложения. – Но мы не поддерживаем столь тесного

общения.

– А вот с вами мы хотим сойтись поближе, – завершила отповедь благоверного его

супруга.

Уэнсли с удивлением взглянул на эту парочку, так и крутилось на языке, опустив

правила этикета, задать вопрос – «С какой такой милости?».

– Тогда вам действительно тоскливо живется в провинции.

– Это прекрасное место, тихая местность, – заметила миссис Батлер. – И мы твердо

решили осесть здесь надолго, наши сыновья порой выезжают на зимние сезоны в столицу,

но так же не горят желанием оставаться дольше положенного.

Двое молодых людей одобрительно кивнули. Фрай поражался такому затворничеству,

особенно для молодежи: застрять в глухой провинции, имея средства колесить странной и

заграницей.

– Мы домоседы, – добавил Джордж, расплываясь в улыбке. Он был симпатичным

юношей, похожим на отца. Они располагали к себе людей не только богатством, но и

манерами. Хотя мистер Батлер вел себя поразительно развязно в обществе, но это и

привлекало многих в нем. Пожалуй, Фрай немного сменил свою неприязнь, если бы они

не хотели сойтись с ним на «короткой ноге», не стали бы так навязываться.

– Мы посетили Стоксонов, когда узнали, что к ним на ужин приглашен новый

священник, то есть, вы. Хотели так познакомиться, – уточнил мистер Батлер. – Потом

хотели пригласить вас уже на личную аудиенцию, но скажу по правде, мне пришлось

изрядно за вами побегать. Если ваша неделя так плотно расписана, боюсь, мне уже сейчас

придется уточнять заранее даты, когда вы снова к нам приедете.

Фрай рассмеялся, и не только от слов мистера Батлера, а еще от его рассеянного вида.

– Я меньше занят, чем вам кажется, – переходя на дружественный тон, сообщил

преподобный Уэнсли, приятно осознавая важность своей особы. – Просто вам не повезло

застать меня в пасторате.

– Но в этот раз я перестрахуюсь, – рассмеявшись от души, ответил Батлер, – знаете,

погоня за вами по городу с узкими улочками, то еще развлечение.

– Отец, мы можем быстрее его настигнуть верхом, – вставил свое слово Эндрю,

который практически молчал за столом.

– А можно прислать карточку с предварительным приглашением, – заметила миссис

Батлер. – Как мы делали это в столице.

– Милая, он практически не уловим, твои карточки так и будут пылиться в его

гостиной.

Тут уж рассмеялись все, Уэнсли от осознания того, как все Батлеры, сломя голову,

ловят его в малюсеньком городке. Пожалуй, такое попадает на первые страницы новостей

в местной газете.

– Не переживайте, я прочту о моих поисках на первой полосе Даркувдс-таймс.

Мистер Батлер чуть не слез со стула от смеха, его сыновья готовы были последовать

за ним, только хозяйка дома смеялась в меру своей утонченной воспитанности, прикрывая

веером рот.

– Нет, это определено редкая удача, которая свела наше знакомство, – оттирая слезы,

произнес Батлер. – Даже в столице я не слышал таких острот. Но мы не только поэтому

пригласили вас с нами отужинать, – тут он заговорщицки сощурился. – У меня к вам

имеется очень серьезный разговор, который не требует посторонних ушей, поэтому

Стоксоны сегодня и не были приглашены, хотя я об этом подумывал, но тогда вся прелесть

беседы была бы смазана воркованием Ханы и жалобами мирового судьи.

А вот это уже интересно, хотя Фрай в начале вечера думал, что приглашен скрасить

скуку, но есть еще и оборотная сторона медали. Так вот, она теперь повернулась к свету.

– Ну, тогда говорите, – прямо ответил преподобный Уэнсли, приготовившись слушать.

Хотя затылком он ощущал, что позади его неизменно находится прислуга.

– О, нет, нет, нет, это не самое лучшее помещение для разговоров, – он огляделся

вокруг. – В моем кабинете пойдет?

– Ну, это же вы хотите со мной поговорить, хотя мне все равно, раз уж разговор

действительно приватный.

– Отец, можно мы тоже будем присутствовать? – поинтересовался Джордж,

перекидываясь понятливыми взглядами с Эндрю.

– Вы так и норовите всунуть пытливые носы в это дело.

– Мы уже достаточно взрослые, чтобы иметь право принимать полноправное участие,

не думаю, что преподобный Уэнсли намного старше нас. Мне уже восемнадцать, -

уточнил Эндрю.

– Я и того старше, мне двадцать два, – вторил ему Джордж.

– А вам сколько, мистер Уэнсли? – поинтересовался Эндрю.

– Двадцать пять, – ответил Фрай, немного удивившись такому повороту разговора.

– Ох, и молодежь сейчас пошла, – уточнил мистер Батлер, обращаясь к своему

собеседнику. – Как вы думаете, преподобный Уэнсли, стоит ли их посвящать в это дело?

Фрай не знал, что ему ответить, на него сразу посмотрели две пары преданных глаз и

иронично изогнутая бровь самого хозяина. Он не малейшего понятия не имеет, о чем с

ним хотят поговорить, а уже должен быть судьей:

– Я не думаю, что являюсь тем человеком, который расставляет последние точки. Я

не посвящен в это дело и не знаю, какова степень его секретности, и можно ли вашим

сыновьям быть тому свидетелями.

– И все же? – хмыкнул недовольно Батлер, осознавая, как элегантно его гость

выкрутился.

– Я не намного старше их, если дело касается возраста. Все дело в вашем доверии.

– Однако красиво сказано! – удивился Батлер. – Я скинул всю тяжесть решения на вас,

но вы не только изящно выкрутились, вы перекинули бремя снова на меня, поставив в

тупиковое положение. Теперь, если я скажу сыновьям нет, они подумают, что я им не

доверяю. Вам не говорили, что вы чертовски умны и изворотливы, в хорошем смысле

слова.

Фрай отрицательно покачал головой.

– И все же, мистер Уэнсли, мне не терпится узнать именно ваше мнение, доверились

бы вы молодежи?

– Я сам являюсь молодежью, в вашем понимании. Если вы доверяете мне, значит,

вполне можете довериться и вашим сыновьям.

Джордж и Эндрю просияли, кажется, им дал согласие сам преподобный Уэнсли.

– Ну-с, вы слышали, что вам вполне доверяют, – сказанул мистер Батлер. – Поэтому

бежите в мой кабинет.

Его сыновья рассыпались в благодарностях пастору, будто им даровал милость сам

Папа Римский. Они быстро удалились, а гость и хозяин дома пошли мерным и медленным

шагом. Миссис Батлер пришлось остаться наедине, впрочем, она не жаловалась на свое

одиночество.

– Я рад, что пригласил вас сегодня, вы умный человек, а именно это и ценю в людях.

Вы независимый человек, в отличие от многих плебеев, которые говорят только лживую

лесть.

– Я не могу так отчетливо выделять себя из толпы, мистер Батлер, многие люди

имеют такой же характер, как мой. Большинство джентльменов – достойные люди.

– Разве вы себя считаете человеком из толпы? Я бы такого про вас не сказал, вы

уникальная личность и творите уникальные дела.

– Мое поприще посредственно для многих людей – что такое быть священником, ведь

эти люди тихо живут в провинции и исполняют свой духовный долг.

– Я не говорю о поприще священника, мистер Уэнсли, я говорю о вашем

предназначении в этом месте. Много ли вы знаете священников, которые изгоняют бесов?

Я знаю только вас. Не делайте такой удивленный вид, я наслышан о вашем ритуале

изгнания нечисти, жаль, что Майкл при смерти, но вы достигли таких высот.

Это напоминание кольнуло Фрая за живую рану, будто над ним только что

посмеялись. Он все еще винил себя, что так халатно отнесся к жизни бедолаги, пусть тот

был и одержим бесом.

Они вошли в кабинет, где уже расположились двое отпрысков четы Батлеров, ожидая

таинственного разговора. Настроение Фрая заметно поубавилось после упоминания о

Майкле Мароте, он не был так благодушно настроен, как прежде. Проснулась все та же

неприязнь к мистеру Батлеру. Порой его высказывания могли спокойно оскорбить, тогда

уж не удивляйтесь, почему некоторые люди старались избегать его общества. Но, Фрай не

мог пренебречь просьбой хозяина о приватном разговоре, хотя если он снова коснется

судьбы одержимого бедолаги, второго приглашения отужинать в Хиллидж-форде он уже

не примет, никогда. Но возможно, этот несносный человек может заявиться к нему в гости,

тогда ему придется коротать время с миссис Бонной или в одиночестве. Впрочем, стоит

выслушать его, а потом уже принимать решение.

– Итак, мистер Уэнсли, имею к вам очень приватный разговор, – повторился Батлер. –

И касается он моего родового поместья Беррингтон-холла.

– Какого родового поместья? – переспросил Фрай.

– Беррингтон-холл – родовое поместье виконта Беррингтона, коим я являюсь после

смерти моего драгоценнейшего дядюшки.

– Вы виконт Беррингтон? – удивился преподобный Уэнсли. – Но тогда получается…

– Я сэр Фортрайд Батлер, виконт Беррингтон.

Пастор замер от произнесенной новости, теперь понятно, почему богач предпочитает

жить в такой глуши, тут его родовое поместье. Вот только почему он не поселится в свой

замок или там невозможно жить?

– И чем я вам могу помочь, милорд?

– Ну, во-первых, сохранить маленькую тайну о титулованном происхождении, а во-

вторых – мне нужно изгнать бесов, которые на многие столетия оккупировали эту

местность. Великий род, косвенным наследником которого я являюсь, много веков мается

от проклятия и несет это бремя. А вы единственный человек, который этих самых бесов

изгоняет.

– Но, я обычный приходской священник.

– Вы – экзорцист, так же, как и преподобный отец Вейт, царство ему небесное. Вы

уже изгнали нечистого, у вас это получилось. Так помогите мне достичь в этом хоть каких-

то результатов.

– Хорошо, если смотреть на эти вещи с вашей точки зрения. Но ведь то, что живет в

подвалах вашего замка намного могущественней простого вселения. И я не уверен, что у

меня может получиться сойтись в борьбе с таким вот злом.

– Вы что-то об этом знаете?

– Не много, в основном из рукописей преподобного отца Вейта.

– А это уже интересно, мои шпионы много раз проверяли пасторат, но не находили

таких вот рукописей.

– Они были надежно спрятаны. Есть еще легенда, о том, как это чудовище сюда

попало. Есть, так называемый, Кровавый Алтарь, что находится в тайном подвале, прямо

под замком и стражник адских врат однажды туда попал и, видимо, засел на многие века.

Он спит, но скоро проснется. И тени душ, что охраняют его, получат огромную мощь.

– Удивительно, вы столько смогли собрать за две недели, что живете тут, а я

безуспешно бьюсь на протяжении долгих лет и мои предки тоже.

– Что толку от моих знаний, если нет оружия, способного изгнать чудовище. Его

вызвали специальным ритуалом, и оно превращало обычных людей в монстров, стоило

тем отведать его крови. Если оно проснется, нам уже ничего не поможет.

– Ну не скажите, потомки падшего Льюиса Гретсби кое-что разузнали о ритуале

призыва монстра. Ведь вызывали его в строго определенном месте, вот только о

местонахождении этого жертовника никто не знает, свидетелей, знаете ли, не осталось. И

если загнать чудовище в жертовник назад и провести тот же обряд только наоборот, можно

его изгнать в ад насовсем.

– Но только сделать это можно будет, когда чудовище проснется.

– Да, это верно. Я буду знать, когда оно проснется. В замке живет управляющий, с

полсотни слуг и стражники. Мне донесут.

– Нужно еще избавиться от охранников Брахты, иначе нам до чудовища не

подступиться. Загнать обратно адского стражника не так уж далеко, жертовник находится

неподалеку от замка, где-то в лесной чаще. Небольшой холм с потайной дверью, – Фрай

так спокойно вспоминал подробности сна, но его собеседник изменился в лице, он не

верил своим ушам, настолько осведомлен обычный пастор о том, что его предки не могли

выяснить несколько столетий.

– Откуда вам все это известно?!

– Скажем так, не все свидетели тогда погибли. А преподобный Вейт описал этот

ритуал в своих летописях. Правда без уточнений, но если вам известны подробности, это

упрощает дело.

– Мистер Уэнсли, вы не представляете, насколько сейчас обрадовали меня. Это дело

казалось мне вообще не решаемым и вдруг вы утверждаете, что знаете многое. И говорите

после этого, что вы не умны? Вы приехали всего ничего и достигли такого взлета.

– Мистер Батлер, ой, милорд. Я не считаю, что мои познания уж очень обширны. Я

только изучаю летописи Вейта, кстати, он указал приблизительные координаты

жертовника. И если ваши люди хорошо разбираются в географии местности, они смогут

его отыскать.

– Я хочу увидеть эти рукописи.

– Они зашифрованы, но если вам так хочется, я их покажу. Только отдать не могу,

всего лишь покажу.

– Мне и этого будет достаточно.

Оба отпрыска виконта восторженно слушали разговор пастора и их отца. Сэр

Фортрайд рассказал о падении рода Беррингтонов и что наследники виконта не могли

жить в родовом поместье, потому что там творилась полная чертовщина – пропадали

люди, сходила с ума прислуга. И что там живут только самые надежные, которым

приходится бороться с происками нечисти. В последние сто лет было тихо, но лишь на

первый взгляд, и когда дядюшка унаследовал поместье, они все наблюдали, как он менялся

и становился другим человеком. Слушали страшные истории, которые доносились оттуда.

Поэтому, когда состояние перешло с Фортрайду, он не стал жить в поместье, а построил

рядом дом и поселился там, так он может вести дела по управлению землей. Ведь

состояние Беррингтонов приличное: земли очень урожайные, ценные лесные насаждения

и приличное поголовье рогатого скота. Он привел дела в порядок, но само здание и

происки нечистого не в состоянии исправить. Поэтому, просит Фрая помочь. Его

благодарность будет безгранична.

– Хочу исправить родовые ошибки, мы достаточно расплатились за все.

– Я помогу вам, в меру моих возможностей, но не требуйте от меня невозможного, -

пообещал Фрай и на том они расстались.

Правда, молодого человека терзали некоторые сомнения по отношению виконта,

стоит ли ему доверять столь ценные рукописи, не является ли он слугою Брахты? И что на

это скажет Фрейлин, как отнесется, что ее тайну узнают и другие люди. Стоит с ней