Текст книги "Кайсе"

Автор книги: Эрик ван Ластбадер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 38 страниц)

Перед вылетом у До Дука состоялся разговор с полковником, и До Дук выразил недоумение: почему их отправляют на транспорте, а не на хорошо вооруженном боевом самолете. Бауэл несколько прояснил причину.

– Это будет Божественная миссия.

Такая шутка была расхожей среди «оборотней». Означала она то, что миссии вроде как бы и не будет.

– Я не хочу, чтобы эти занюханные ковбои из аэромобильных войск сунули носы в наши дела, дошло?

– Вполне.

Бауэл покосился на До Дука.

– Что мне в тебе нравится, До Дук, так это то, что ты всегда знаешь, когда наступает время потрудиться на Дядюшку Сэма.

Полковник вынул изо рта окурок сигары, который мусолил уже несколько месяцев. Окурок вот-вот должен был рассыпаться, однако Бауэл с завидным постоянством продолжал его жевать.

– Хорошо, – заключил он. – Однако, помимо того что это Божественная миссия, она может оказаться чертовски трудной. Речь идет о судьбе одного человека. Официально он числится пропавшим без вести. Его либо убили, либо он попал в плен к чарли – точно нам это неизвестно.

Бауэл вновь принялся за свой мерзкий окурок, ожидая вопросов. Когда же их не последовало, он продолжил:

– Что бы там ни произошло, но я чувствую: нам придется покопаться в изрядной куче дерьма.

– Нам не привыкать. Справлялись и с более трудными задачами.

– Да? Подожди, пока не приземлишься. Тебе придется садиться в мертвой зоне.

Это, действительно, очень плохо. Мертвая зона – это пространство, где невозможно вести прикрывающий огонь и осуществлять круговое наблюдение. Судя по наличию в составе группы нунги, рассудил До Дук, это будет где-то в Северном Вьетнаме.

– Имя этого пропавшего Майкл Леонфорте, – Баул сделал паузу, как будто был уверен, что последует реакция со стороны До Дука.

Реакции вновь не последовало, и Бауэл добавил:

– У этого парня особый взгляд на жизнь. Он ветеран дивизии «Айви» («Плющ»), 4-й пехотной дивизии. Это солдат до мозга костей, отмечен многими благодарностями, однако, тем не менее, дважды оказывался в тюряге Лонг Бинь: первый раз за то, что избил местного мирного жителя до состояния комы, а второй раз за то, что всадил нож в девушку, уверенный в ее принадлежности к вьетконговцам.

– Это подтвердилось?

Рот Бауэла скривился в улыбке.

– Хотели выяснить, но только к тому времени девушка уже окоченела.

– Интересный тип, этот Мик. А как ему удавалось выбираться из тюрьмы?

– Он был не последней фигурой в Пентагоне, там в нем были заинтересованы. Его назначили командиром специального подразделения, и их группу забросили в тыл врага – куда, скоро сам выяснишь. Пять дней с ними поддерживался прямой радиоконтакт, затем связь прервалась, и все попытки вновь ее установить оказались бесполезными.

Бауэл опустил глаза на глянцевый лист бумаги с грифом «Особой важности».

– С тех пор минуло примерно три месяца. После того как было сообщено о том, что он пропал без вести, ошалевшие деятели из Пентагона разродились дерьмовой директивой, где предусматривались мероприятия по его розыску, было усилено тщательное наблюдение за действиями противника в определенных секторах. Они мобилизовали целую долбанную дивизию – вот так-то.

– Только ради того, чтобы найти одного Майкла Леонфорте?

Бауэл хмыкнул и протянул До Дуку черно-белую фотографию. Со снимка на него смотрел приятной наружности молодой лейтенант с несколько удлиненным лицом и застывшим взглядом широко открытых черных глаз – в этом хмуром взгляде было что-то напоминавшее бездонные глубины Гранд-Каньона. Даже по фотографии До Дук сумел ощутить энергию, исходящую от этого лица.

– Не слабая внешность.

– Именно, – Бауэл забрал снимок. – Дает представление о молодом Мике.

– Но у него наверняка должны быть покровители в Пентагоне, – заметил До Дук. – Почему они не послали специальную группу на его поиски?

– Это тоже было сделано, – хмуро буркнул Бауэл. – Группа не вернулась. Исчезла, как и группа Мика.

До Дук некоторое время прокручивал в уме все то, что сказал полковник.

– А почему в Пентагоне так обтрухались, когда узнали о его исчезновении? У него, что, был доступ к секретной разведывательной информации?

– Возможно. А возможно, он был им нужен для выполнения еще каких-нибудь заданий, и они делали на него ставку.

Голос Бауэла звучал абсолютно беспристрастно.

– Не исключено также, – после некоторой паузы добавил он, – вся эта ретивость каким-то образом связана с тем, что Мик является сыном Фрэнка Леонфорте, всесильного босса долбанной мафии.

Несколько секунд До Дук молчал. У этого парня особый взгляд на жизнь. До Дук разглядывал ухмыляющегося Баула и прикидывал, что еще известно полковнику о Мике Леонфорте, о чем тот умалчивает.

– Что делать после того, как мы выйдем на этого мудозвона?

– Если он окажется мертвым, то вы приволочете его труп. Если же он жив, то вам надлежит вырвать его из вражеского окружения и...

– Господи Иисусе, сэр!

– Именно в этих выражениях, сынок, мне самому были даны указания, я всего-навсего цитирую. Хочу быть точен в передаче слов. Никаких письменных инструкций относительно Божественной миссии, естественно, нет. Абсолютно никаких.

– Хорошо. Допустим, он жив, – сказал До Дук. – Я обнаружил его и захватил. Что дальше?

– Доставишь его ко мне. Вот и все.

Возможно, именно в этот момент До Дук начал понимать: здесь кроется подвох. Как бы то ни было, он промолчал.

Бауэл внимательно посмотрел на него.

– Мне он нужен живым, живым; ты меня понял?

До Дук ответил, что понял.

– Я включил в вашу группу проводников из местных горцев. В тех местах, куда вы отправитесь, вам потребуется их помощь. Мой тебе совет – не стесняйся пользоваться их услугами, обращайся к ним в каждой затруднительной ситуации. Да, кстати, в рейд вы отправитесь без любимой всеми нами легкой полевой радиостанции. Ни к чему, чтобы нас подслушивали.

Бауэл пристально глядел на До Дука.

– Как я уже сказал, это крайне опасная миссия, – он прочистил горло. – Вот так. И, До Дук, ради всего святого, не гробани этот долбанный «Семинол». Нам не нужны свидетельства наличия отсутствия, лучше пусть будет отсутствие всякого наличия.

Подобного рода двусмысленности были очень в ходу среди вьетнамцев. Игра в оксюмороны распространилась довольно быстро и среди американцев.

– И последнее, сэр, – сказал До Дук, уже взявшись за ручку двери. – Как быть, если клиент откажется от... как вы выразились, «вырывания» и доставки к вам?

Бауэл долго не отвечал. Он смотрел сквозь До Дука, будто того и не существовало.

– В этом случае, – наконец медленно проговорил он, – ты сам свободен в своем решении.

– Сэр!

Глаза Бауэла сфокусировались на лице До Дука.

– Ты приволочешь этого засранца ко мне, сюда, сержант, живым или мертвым.

Ночью они поднялись в воздух. До Дук даже не знал, куда конкретно они держат курс. Перед вылетом Бауэл сообщил ему лишь начальное направление. Когда самолет набрал высоту, Дональдсон, более напряженный, чем обычно, так и прилип к экрану локатора кругового обзора, солдат и прибор как бы слились в единое целое. Справа от Дональдсона расположился Рок. До Дук передал ему секретный конверт с инструкциями, напечатанными на листе специальной бумаги, способной таять во рту. При необходимости после ознакомления с информацией такую бумагу можно было без какого-либо вреда съесть. Через каждые несколько минут Рок запрашивал у локаторщика корректировочные данные и передавал их До Дуку. Риггс неотрывно смотрел в затылок Дональдсону, представляя, что того загипнотизировал доктор Стрэйндж. Нунги все время спали. Вооружения на борту самолета не было, отсюда становился совершенно очевидным факт, что их вывели на курс, проложенный в коридоре над районами, где авиации противника было мало либо вовсе не было, а также отсутствовали наземные РЛС. Все это подозрительно смахивало на воздушное пространство Камбоджи. Чарли частенько вторгались на территорию этого соседнего государства, чтобы перевооружиться, запастись продовольствием и с новыми силами, перейдя границу в обратном направлении, продолжать борьбу с подразделениями ВС США.

Хотя перед вылетом он и не получил детального полетного плана, До Дук, сопоставив кое-какие детали, пришел к определенному выводу и примерно представлял конечный пункт их приземления. Поэтому, когда они сели посреди зеленого посадочного поля, хорошо замаскированного от любого вида наблюдений, все встало на свои места – удивления До Дук не испытал. Стал понятен и выбор «Семинола», имеющего большую дальность полета, – самолет с тяжелым вооружением сюда бы просто не долетел. Насколько До Дук мог судить, они находились в центре неизвестно чего. На карте, которую он хорошо запомнил перед тем, как съесть, был отмечен всего один ориентир, не считая реки Меконг: какая-то задрипанная деревушка Срае Самбо, в трех милях на северо-запад от места посадки.

– Мы пролетели половину Камбоджи, – в некотором изумлении заметил Рок. – Что, черт побери, здесь понадобилось этому Майклу Леонфорте?

Камбоджа, как было известно До Дуку, официально считалась в этой войне нейтральным государством, однако давнишние политические неурядицы с более могущественным Вьетнамом заставляла принца Сианука закрывать глаза на нарушения вьетнамской стороной суверенитета его королевства. Как в подозревал До Дук, их сразу бросили в горячую зону, а без радиостанции им оставалось полагаться только на самих себя.

«Крайне опасно», – вспомнил он слова полковника.

Стоял сезон дождей. Вода лила с небес беспрерывно целых двенадцать дней, только когда немного прояснилось, им дали «добро» на вылет. Сезон дождей – До Дук это хорошо понимал – не самое лучшее время для ведения любых наступательных действий, тот же факт, что они отправились в рейд именно в это время года, свидетельствовал о важности и срочности того дела, которое им предстояло выполнять.

Полоса, где До Дуку было приказано посадить самолет, не имела даже капонира. Одному Богу известно, как ее вообще кто-то обнаружил. Ничего даже отдаленно напоминавшего в этой взлетно-посадочной полосе военный объект До Дук не заметил, тем не менее она была грамотно построена и содержалась в хорошем состоянии. Кто ее обслуживал? Этот вопрос не давал До Дуку покоя.

Полоса была проложена по краю огромного пространства с насыпью – внизу, к востоку, простирались бесконечные рисовые поля.

Забрав из самолета необходимое снаряжение, группа двинулась на север, в направлении реки Меконг. Едва передвигая ноги в болотной жиже, До Дук обернулся и с сожалением отметил про себя, что «Семинол» быстро исчез в густом тумане.

Проход через рисовые поля требовал неимоверного напряжения физических сил. Пока они не встретили ни одного вьетконговского патруля. Это вызывало у До Дука искреннее недоумение – ни одного.

В полном одиночестве они продолжали свой путь по вязкой, тягучей поверхности заболоченных полей и скользких насыпей – такого рода местность искажала перспективу и затрудняла круговой обзор.

Старшим среди нунги был парень изнуренного вида по имени Динь. Именно с ним наиболее часто советовался До Дук, к нему же он обращался и в тех случаях, когда возникали разногласия. Рок был не согласен с такими действиями До Дука, и однажды это стало предметом крупного разговора между ними.

– Что же, твою мать, ты делаешь? – сказал Рок, когда впервые услышал, как До Дук о чем-то спросил Диня и согласился с его мнением.

– Ради Христа, говори потише. В джунглях голоса разносятся, как в кафедральном соборе. Во все стороны, на многие ярды.

Рок бросил злобный взгляд в сторону нунги, но голос понизил.

– Мне они кажутся подозрительными. Если эти типы нас продали, чарли уже знают, что мы здесь.

– Остынь. Или ты забыл: ведь мы сами не знали, куда полетим, до тех пор пока не оказались в воздухе.

– Возможно, ты и прав, но эти жалкие ублюдки, чем смотреть на тебя, с большим удовольствием пообедают тобой.

– Ты глубоко заблуждаешься, – возразил До Дук. – Они не варвары.

– К черту! Ты только взгляни на них!

– Их цивилизация значительно древнее вашей и даже моей.

Рок фыркнул.

– Какая цивилизация? Все эти говнюки на протяжении веков только и занимались тем, что убивали друг друга.

– А чем занимались твои цивилизованные страны? Рок бросил на До Дука тяжелый взгляд.

– Чушь. Взгляни на себя! Ты такой же долбанный дикарь, как и они! Проклятье, ты даже болтаешь на их диалекте, – он усмехнулся. – Впрочем, ладно, может быть, ты и в самом деле лучше меня разбираешься в этих засранцах.

– Наконец-то до тебя дошло. Прекрасно. Где-то вдалеке, за нижним горизонтом, были видны всполохи продолжающейся войны. На таком большом расстоянии звуков бомбежки, естественно, слышно не было. Сверкали лишь искусственные молнии разрывающихся снарядов, а из-за того что нижние кромки облаков были опалены горьким дождем напалма, восход в этом царстве проклятых наступал очень рано.

До наступления настоящего восхода они успели разбить стоянку.

Рок работал за троих, однако в его глазах затаилось какое-то загнанное выражение. После того как они приняли по лошадиной дозе хинина и закусили сухим пайком, Рок обратился к До Дуку:

– Где этот гребаный мистер Чарльз?

Уверенным движением он приложил трубу противотанкового гранатомета к бедру:

– Мне не терпится отправить его на небеса.

– Терпение, – сказал До Дук. – У меня отвратное предчувствие, что мы вот-вот очутимся в его пасти. Твой шанс от тебя никуда не уйдет.

– Слишком уж здесь спокойно, – Рок сплюнул и покачал головой. – Мы очутились в каком-то замкнутом пространстве, будто умерли и сами того не осознаем.

В какой-то мере, подумал До Дук, он прав.

– Динь говорит, что мы находимся в горячей зоне, мне это не совсем понятно, но Динь уверяет, что это именно так, и больше ему добавить нечего, – До Дук пожал плечами. – Скоро все сами выясним. Как только стемнеет, выступаем.

– Должен сказать, что все происходит не так быстро, как мне бы хотелось, – заметил Рок, выплевывая сухомятку. – Ну и гадость. Лучше съесть руку врага.

Первый большой привал они устроили на холме, несколько возвышавшемся над уровнем воды рисового поля. Спали в кучах сырой листвы. Рок, взявшийся первым наблюдать за обстановкой, спал очень плохо. На нем не осталось и сухой нитки, и тело начало чесаться в самых неподходящих местах. Где же вы, мистер Чарльз?

С наступлением сумерек они вновь отправились в путь. В той местности, по которой они теперь шли, чувство дистанции абсолютно утрачивалось. Динь посоветовал не смотреть вдаль, а сосредоточить внимание на предметах, расположенных в непосредственной близости; пейзаж был настолько уныл и однообразен, что Рок, пробираясь сквозь бесконечную болотную грязь, ловил себя на мысли – еще немного, и он начнет дремать на ходу.

Ближе к полуночи они сделали небольшой привал и слегка перекусили. В чистом небе ярко горели звезды, а прозрачные лучи света, источаемые неполной луной, падали на них, подобно пригоршням бриллиантов.

Рок отошел облегчиться и, присев, уставился в мутную воду. Когда он возвращался, каким-то образом прекратилась круговерть света и тени, глаза начали явственно различать предметы.

Боже Всемилостивый!

– Вы только посмотрите на это!

До Дук и Динь, находившиеся ближе всех, быстро подошли к Року и посмотрели вниз на воду.

Черепа.

Рок ходил кругами по затопленному рисовому полю, круша ногами черепа, устлавшие илистое дно. Тысячи черепов лежали в несколько рядов – одни над другими. В воде также блестели груды костей: бедренных, локтевых, крестцовых, лопаточных... Рок стоял посреди настоящего кладбища.

Сейчас До Дук уже не сомневался в истинности слов Диня – они находились в горячей зоне.

– Спроси нунги, что здесь, черт возьми, произошло? – сказал Рок, отплясывая джигу на костях, бывших некогда чьими-то ребрами и тазом. Близость к такому большому количеству смертей равносильна уколу адреналина.

– Тебе следует самому выучить их язык, – отрезал До Дук, поворачиваясь к Диню и что-то ему говоря.

Лицо Диня было абсолютно бесстрастным.

– Вьетнамцы чинят массовые расправы над жителями Камбоджи в той же мере, как и над нами, – ответил Динь на диалекте.

Голос его был спокоен, однако за внешней выдержкой До Дук заметил кипящие в нем страсти.

– Такова наша история, – продолжал он. – И вот что останется нашим детям – тем, которые выживут в этой войне. Я часто спрашиваю себя: будут ли они счастливее нас?

До Дук перевел слова Диня Року, и тот, задумавшись, прекратил свою джигу.

– В таком случае мистер Чарльз где-то здесь, поблизости, – сказал Рок, проверяя спусковой механизм своего гранатомета.

Они быстро снялись со стоянки и, ускорив шаг, подгоняемые думами о скелетах, по костям которых шли, – До Дук был в этом абсолютно уверен, хоть никто не проронил ни слова, – вновь продолжили свой путь. Напоминающий об ужасах войны страшный настил дна хрустел под подошвами их ботинок.

Когда уже почти рассвело, они увидели, что рисовые поля скоро должны кончиться. Вновь начал накрапывать дождь, впрочем, и все время их перехода он то лил, то прекращался. Теплые капли при порывах ветра в их сторону слепили глаза, сводя видимость к нескольким сотням футов.

Уровень воды значительно понизился. В пелене дождя пейзаж казался еще более отвратительным. Неожиданно у бережка последнего рисового поля, мимо которого они проходили, До Дук заметил какое-то темное пятно. Где-то в этом районе должна пролегать излучина реки Меконг, вверх по которой им предстояло продолжать свой путь. До этого они двигались строго на восток, река же должна была вывести их точно на север, к границам с Лаосом. Лаос, подобно наложнице, свернулся клубочком на спине Вьетнама, причем изгиб начинался с головы – с южных районов, границы которых выходили к восточной оконечности провинции Юньнань в Южном Китае и к восточным границам Бирмы. Двигаясь в северо-западном направлении, группа как раз выходила к этому стыку, получившему название Золотого Треугольника, поскольку именно из этого региона контрабандой вывозился опиум, получаемый из мака, выращиваемого на обширных горных плато Треугольника.

До Дук вспомнил об отделе Пентагона, ведающем странами ЮВА, и ему стала понятна причина той паники, которая охватила его сотрудников, когда они узнали, что Майкл Леонфорте пропал без вести именно в этом районе. Подумал он также и о первой группе спасателей, также бесследно исчезнувшей. Мелькнули в памяти слова Бауэла, требовавшего вырвать Леонфорте и доставить к нему, именно к нему, а не к его шефам из Пентагона. Это становится все более интересным, размышлял До Дук.

Он прибавил ходу и подошел вплотную к темному пятну, которое оказалось не чем иным, как импровизированным пирсом: три прогнивших деревянных бревна на расшатанных опорах, врытых в илистое дно реки.

– Это должно нам подойти, – предположил До Дук, и шедший рядом Динь согласно кивнул.

Они распаковали черную резиновую лодку «Зодиак» и отвинтили две заглушки. Лодка моментально наполнилась воздухом. Затем столкнули ее с пирса в воду.

– Не опускайте руки в воду, – предупредил Динь. – Здесь полно крокодилов. При таком свете их не отличишь от плавающих бревен.

Четыре дня продолжалось их путешествие по реке, причем плыли только ночью, а днем, спрятав лодку на берегу в густой тени деревьев, поочередно спали. Один раз наблюдатель засек лодку с солдатами-кхмерами, однако те их не заметили. На свое счастье.

– Где чарли? – негодовал Рок. Ему не терпелось пролить кровь.

Ответа он не получил, поскольку никто этого не знал.

Питались они рыбой, которую в этой грязной воде ухитрялись вылавливать Динь и его люди. Несколько раз нунги указывали на шершавые пупырчатые спины крокодилов, плавно скользящих в потоках реки. До Дук наблюдал за этими рептилиями с каким-то особым выражением на лице, и Року никак не удавалось определить смысл этого взгляда.

Река казалась До Дуку знакомой, но не оттого, что он когда-либо бывал в тех местах, а потому что хорошо запомнил карту, которую в опечатанном конверте перед вылетом передал ему Бауэл. Вместе с картой, тоже исполненной на специальной бумаге, он съел листок с сопроводительной запаской в инструкциями.

На рассвете четвертых суток пути он приказал подгрести к левому берегу. Было достаточно светло – смело можно было гравировать и рисовать, но передать цветовую гамму было еще невозможно.

– Мы уже почти у цели, – сказал он Року, после того как они надежно замаскировали лодку. – Чарли должны быть где-то здесь.

Они находились менее чем в миле от границы с Лаосом. Это был конечный пункт, оговоренный в инструкции. Где-то там, впереди, Майкл Леонфорте и другие восемь солдат пропали без вести.

До Дук и Динь отправились в круговое патрулирование, остальные занялись разбивкой лагеря в тени деревьев. Когда все было готово, Рок заметил, что До Дук с Динем еще не вернулись. Прихватив неразлучный гранатомет, он отправился на их поиски. Много времени у него это не отняло. Они стояли с противоположной стороны небольшого лесочка.

– В чем дело? – спросил Рок.

– Хрустящий гренок, – кивнул головой До Дук куда-то вперед и вниз.

Впечатление было такое, будто ты несешься в автомобиле на скорости шестьдесят миль в час, и вдруг из тумана на тебя выскакивает трейлер. Перед ними в неестественной, изогнутой позе, словно сорвавшаяся с гвоздей, которыми она была прибита к сырому стволу дерева, лежала обнаженная девочка. Не старше десяти лет, прикинул Рок. Две трети ее тела представляли собой сплошную обуглившуюся корку; ноги были сломаны – сквозь кожу торчали острые края костей, являя собой какую-то нелепую намеренную композицию. Кисти рук отсутствовали.

– Гребаный случай, – выругался Рок. – Что здесь, черт побери, произошло?

До Дук не отрываясь смотрел на распростертое перед ними тело.

Снова начался дождь – жирные капли, как пот с бровей Будды. Воздух был тяжел и плотен, подобно сотканной из стальных колец кольчуге. Каждый вдох и выдох давался с трудом.

– Наверняка ее обдали напалмом, – сказал подошедший сзади Риггс, перебрасывая с руки на руку пулемет М60. – А вот остальное...

– Никогда не видел ничего подобного, – заметил Дональдсон, до боли в суставах сжимая свою автоматическую винтовку М16А1. – Волосы становятся дыбом.

– Гребаные чарли, – бросил Рок.

– Здесь поработали не вьетконговцы, – на хорошем английском языке возразил Динь.

Рок широко раскрыл глаза, а До Дук усмехнулся.

– Ты всю дорогу знал, что он говорит по-английски?

– Я советовал тебе выучить его язык, – ответил До Дук. – Ведь он-то твой выучил.

– Сукин сын!

До Дук сделал знак рукой, чтобы Рок замолчал. Сам же обратился к Диню:

– Кто же тогда, если не чарли?

Динь дотронулся до мертвой девочки стволом АК-47, автомата советского производства, и До Дуку показалось, что губы Диня шевелятся в беззвучной молитве.

До Дук приказал всем оставаться на месте, а сам с Динем отошел в сторону. На холме нунги, пристроив автомат между коленей, сел на землю. До Дук расположился рядом, вытряхнул из пачки кару сигарет. Некоторое время они молча курили. Наконец До Дук утопил свой окурок в грязи и мягко сказал:

– Мне хотелось бы все же знать, что, в конце концов, там произошло?

Долгое время Динь не отвечал. Он молча смотрел на простирающийся перед ними треугольник джунглей. Заговорил он только тогда, когда дождь полил в полную силу:

– Когда я был подростком, то часами играл в саду моей бабушки. Как прекрасны были распускающиеся цветы в ярких солнечных лучах! Как мне правилось бегать среди ровных ухоженных грядок и круглых клумб!

Он глубоко затянулся и с шумом выпустил струю дыма.

– Примерно через год, после того как ее убили вьетконговцы, я по делам службы вновь оказался в родных местах, заглянул в свое бывшее жилище. Дом остался нетронутым, но сад зарос жирными сорняками и какими-то ползучими растениями. Он стал уродлив.

Его цвета красного дерева рука раскрылась, подобно цветку, ладонью вверх.

– Хотелось бы верить, что в один прекрасный день я смогу вернуться домой, не нуждаясь в этом, – он хлопнул ладонью по цевью автомата. – Но чем дольше я воюю, тем меньше у меня уверенности в том, что этот день когда-нибудь настанет. Все новые жестокости и зверства, подобно сорнякам в моем саду, заразили мою некогда цветущую страну.

– Динь, я скорблю вместе с тобой, – сказал До Дук, – но мне необходимо знать, что случилось с той девочкой.

– Спроси у гуаи.

До Дук бросил быстрый взгляд по сторонам.

– Гуаи? – на диалекте нунги это слово буквально переводилось как «демон».

– Гуаи – это тоже нунги, как и я, но совсем не такие, как я. Это сделали они.

Несмотря на все свое буддийское самообладание, Динь не смог скрыть своей горечи – голос выдал его.

– Мне никогда не доводилось слышать о гуаи.

– Сами они себя так не называют, это их тайное прозвище среди других нунги.

Динь выглядел очень расстроенным. До Дук удивился этой его внезапной перемене. Сейчас, из-за смерти одной девочки, он выказывал больше эмоций, нежели несколько дней назад, когда они шли по хрустевшим под ногами костям тысяч убитых кхмеров.

Одна из сект нунги – гуаи – замучили девочку? До Дук вновь, как и в ходе их последней беседы с Бауэлом, уловил в ушах какой-то предупредительный звоночек. Лаос. Южные ворота из Золотого Треугольника. Ощущение подвоха, смутно промелькнувшее у него при разговоре с полковником, начало приобретать вполне реальные формы.

– Гуаи знают, где находится объект наших поисков? – спросил До Дук. – Может быть, они захватили его ради выкупа?

Этим в какой-то мере можно было бы объяснить истерику, охватившую сотрудников отдела ЮВА в Пентагоне после того, как они узнали об исчезновении Майкла Леонфорте.

– Не знаю, – ответил Динь.

Поднявшись, он направился в сторону лесочка – хоть какое-то укрытие от дождя.

Утренний свет и неистребимый запах страха. Ощущение изоляции от внешнего мира неожиданно исчезло. Низвергающиеся потоки воды заглушали все потусторонние звуки – стихия бушевала.

Они заснули, но это забытье вряд ли можно было назвать сном.

Стоило До Дуку смежить веки, и перед ним возникал образ девочки, лежащей под гнилым деревом, подобно ягненку, отданному на заклание. Его не смущал сам факт убийства – жертвой больше, жертвой меньше, какое это имеет значение? В этой мясорубке сгинет еще бесчисленное количество людей. Но зачем нужно было демонстрировать эту изуверскую жестокость? Он размышлял и запоминал.

До Дук то поднимался, то вновь ложился. Мысленно он вновь и вновь возвращался к этой убитой девочке, в голове роился хоровод мыслей. Бесконечная лента кинофильма, прокручиваемая перед глазами. Жуткое произведение искусства убивать. Фраза «ягненок, отданный на заклание» прокручивалась в сознании подобно ротору вечного двигателя. Действительно ли ее принесли в жертву?

Реакция всегда хладнокровного Диня говорила о многом.

До Дук участвовал во многих операциях, после которых испытывал разве что учащенное сердцебиение – с видом смерти он свыкся так же, как и с ощущением страха; тем не менее сейчас, До Дук был в этом уверен, в его сознании что-то перевернулось, и он не знал, радоваться этому или огорчаться.

Сознание До Дука было загипнотизировано видом жертвы, а подсознание как бы покрылось слоем окалины какого-то таинственного, внеземного происхождения. Весь день он балансировал между сном и явью, и в этом полудремотном состоянии все его видения, воспоминания и грезы сливались воедино, приобретая специфические очертания какой-то новой реальности: вечной войны, с которой он не желал возвращаться.

Воображение рисовало смертельную битву двух армий, потоки крови из тяжелейших ран сраженных и затаптываемых своими же продолжающими наступать войсками солдат.

В зное блеклого дня начали сгущаться изумрудные сумерки. Когда они спали, дождь ненадолго прекратился, однако, стоило им проснуться, полил вновь. Они облегчились, торопливо поели, прилежно проглотили таблетки хинина и покинули стоянку. Через час группа вышла из джунглей. Невдалеке они заметили хорошо видимые на серо-зеленом фоне россыпи сверкающих бриллиантов. Бриллиантами оказались островки пламени.

– Лаос, – услышал До Дук голос Диня.

До Дук кивнул и подал команду:

– Бабочка.

Группа рассредоточилась. Команда «бабочка» предполагала вариант походного построения, позволяющего осуществлять круговое прикрытие при действиях на незнакомой местности или во вражеском окружении. Несмотря на всю их бдительность, противника они не заметили.

Огонь был уже совсем близко – это догорала некогда цветущая большая деревня. Группа остановилась. То здесь, то там растекались раскаленные добела ручейки пламени. Подобный накал при таком сильном дожде возможен лишь в одном случае – если это пламя химического происхождения. В ушах стоял нестерпимый зуд от роящихся в воздухе несметных полчищ насекомых. Вскоре все их впечатления затмил зловонный запах горелого человеческого мяса.

– Напалм, – буркнул До Дук.

Он представлял себе действие напалма. Сейчас же убедился в этом воочию: море трупов, какой-то немой укор в выжженных глазницах, и над всем этим – тучи насекомых, почувствовавших запах падали. До Дук изучающим взглядом рассматривал тела убитых, будто они могли ему что-то рассказать. Вьетконговцы или лаотяне – даже нунги не могли различить их по внешности.

– Что, по-твоему, здесь произошло? – спросил Рок. – Армия США предприняла генеральную уборку?

До Дук пожал плечами. Он понял, что имеет в виду Рок: не произошло ли здесь нечто подобное тому, что сотворил лейтенант Колли со своей бригадой мясников в деревне Сонгми?

– Насколько мне известно, в Лаосе наших войск нет.

– Не строй из себя саму невинность. Мы просто не знаем, чем занимается военная разведка.

Эти слова заставили До Дука задуматься: а не военная ли разведка в структуре отдела Пентагона, ведающего странами ЮВА, послала сюда Майкла Леонфорте?

Нунги, взяв автоматы на изготовку, с мрачными лицами патрулировали вдоль расходящихся улиц деревни. Мысленно До Дук вернулся к утверждению Диня, что гуаи действуют и на территории Камбоджи. Что им мешает проявить активность и в Лаосе? Каждый новый вопрос, который он задавал сам себе, неизбежно направлял его на север, в сердцевину Золотого Треугольника. Скрытый подвох, слабый привкус которого он ощутил в кабинете полковника Бауэла, приобрел вполне реальный запах – запах денег.

Размышления До Дука прервал возглас Риггса. Все бросились к восточной окраине деревни. До Дук поспешил за ними и увидел бетонный бункер. Вместе с Роком они спустились в естественную низину, чтобы рассмотреть его получше. Удивительное дело: бункер не был заглублен, однако совсем не пострадал, в то время как все вокруг было разрушено.

До Дук подал знак Року, и тот, направив ствол гранатомета на запертую дверь, спустил курок. К проему в бетонной стене моментально бросился Дональдсон и швырнул в него гранату с CS. Все отпрянули назад, чтобы не надышаться газом, молча бросились на землю, дожидаясь, когда пары рассеются.