Текст книги "Великолепная афера"

Автор книги: Эрик Гарсиа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Один взрослый и один ученический, – говорит Анджела. Еще на стоянке Рой дал ей деньги, чтобы она почувствовала себя распорядительницей; она выбирает, и она платит. Сегодня он приглашенный.

Дама-кассирша пробивает чек.

– С вас двадцать один доллар пятьдесят центов, милочка.

Анджела вынимает из кармана две двадцатидолларовые банкноты.

– Ну и ну, – говорит она. – У меня только двадцатидолларовые бумажки, а мне казалось, что у меня есть еще и мелочь…

– Не волнуйтесь, милочка, – успокаивает ее пожилая кассирша. – Я дам вам сдачу.

Рой смотрит на них. Понимает, на что нацелена Анджела. Он кладет руку ей на плечо, слегка сжимает, Анджела поднимает на него глаза. На ее лице озорная и вместе с тем вызывающая улыбка. Глаза блестят. Рой отрицательно качает головой. Она отвечает ему утвердительным кивком. Он снова сжимает ее плечо, но Анджела отворачивается от него и смотрит на кассиршу.

Дама пододвигает Анджеле входные билеты и протягивает ей сдачу.

– Вы от души повеселитесь на ярмарке, – говорит она, готовясь заняться следующим человеком в очереди.

Но Анджела не отходит от прилавка.

– Какое великолепное ожерелье, – говорит она, наклоняя голову, чтобы получше его рассмотреть.

Дама сияет.

– Благодарю вас, моя милочка… это подарок внуков. – Она показывает пальцем на бусины-амулеты, нанизанные на тонкую золотую цепочку. – Каждая из них в честь одного из моих малышей. Три мальчика и две девочки.

– Господи, – восклицает Анджела, – это замечательно. Пять внуков…

– И еще один на подходе. Значит, у меня скоро появится новый амулет. А за ним еще и еще, так что скоро я не смогу поднять шею.

Анджела, заливаясь смехом вместе с кассиршей, отходит от прилавка. Рой радуется. Он боялся, что дело этим не кончится.

Но она на секунду задерживается, рука ныряет в карман.

– Ой, постойте, один момент. Мне кажется, у меня есть мелочь.

Ну вот, его опасения оправдались. Она собирается прокрутить трюк с двадцатидолларовой купюрой. С кассиршей на ярмарке. Рой сжимает ее запястье, осторожно, но решительно. Оттаскивает ее прочь от прилавка.

– Не смей, ни в коем случае. – Обращаясь к кассирше, говорит: —У нее нет…

– Есть, – настаивает Анджела. – Я нашла доллар и пятьдесят центов…

– Нет. Не смей. Не сегодня. Поняла? Не сегодня.

Анджела смотрит на Роя, глаза делаются узкими. На лице гримаса раздражения. Старается понять, что у него на уме. Он не говорит ни слова. Да в этом и нет необходимости. Он смотрит на нее, надеясь, что на этот раз обойдется без сцен.

– Да, ты прав, – говорит она после паузы. – У меня действительно нет мелочи.

И позволяет Рою увести ее в парк.

– В чем дело? – спрашивает Анджела, когда они отходят от киоска. – Я не понимаю.

– Я не хочу начинать сегодняшний день с этого.

– Не понимаю, что бы это значило.

Они смешиваются с толпой людей, идущих к центру ярмарки.

– Это значит, – отвечает Рой, – что мне хотелось бы понимать, сможем ли мы провести сегодняшний день без того, чтобы наколоть кого-нибудь на бабки.

– И все?

– И все.

– Но почему? – не унимается она. – Это же так весело.

– Согласен, это весело, но это… не совсем то, чем должны заниматься отцы и… их дочери. Вместе. Это не дело.

– И что? Мы же не одно и то же.

– Не одно. И мне это нравится. Но… Послушай, можем мы сделать простую вещь? Ты и я? Давай попытаемся провести весь сегодняшний день без трюков и мошенничества? Никаких афер, ничего такого!

– Ладно, согласна, – отвечает Анджела. – Если тебе так хочется.

– Да, именно так мне хочется.

Рой подает ей руку, Анджела пристально смотрит на его ладонь. В ее взгляде нет ни разочарования, ни обиды. Обдумывает его предложение. Он, глядя на нее, улыбается, более настойчиво протягивает руку, растопыривая пальцы ладони, и она протягивает свою. Улыбается. Энтузиазм вновь слышится в ее голосе, чувствуется в движениях, в походке.

– Пошли, – приказывает она и тащит его в самую гущу ярмарочной толпы. – Я знаю, где можно славно прокатиться, а заодно и встряхнуться.

* * *

Весь этот день проходит в крутых взлетах и спусках, верчениях, раскачиваниях, трясках, кажущихся бесконечными. Рой не может поверить в то, что добровольно обрекает себя на эти развлечения, вызывающие тошноту. Но его не тошнит. И жгучий вкус желчи не появляется во рту. Не вызывает головокружения и потери ориентации. Тошнота подобного рода не так уж и страшна. Рой вроде бы даже начинает понимать, как и почему такие аттракционы привлекают к себе и волнуют.

На Анджелу гравитационные силы, похоже, не оказывают никакого воздействия. Голова у нее не кружится, лицо не позеленело. Ему приходит в голову мысль, а не прилетела ли она откуда-нибудь с другой планеты. Ее прислали с заданием обманным путем заставить людей вращаться и крутиться, как это только что происходило с ним, и тем самым вогнать их в ступор. Целью первой волны атаки является вывести из строя землян и сделать их неспособными к активным действиям.

На обед они взяли шашлык. Рой понемногу откусывает мясо с шампура; Анджела выбирает самые зажаристые кусочки. Ей с трудом удается удерживать в руках поднос с едой да еще шесть надувных игрушек, которые Рой выиграл на различных аттракционах. И выиграл их без труда. Рой много месяцев проработал подсобником на ярмарочных аттракционах до того, как встретился с Хэнком. Он знает все эти трюки и знает, как выигрывать. Надо направлять удар на нижний угол корзины. Отталкивать бутылку от себя, а не дергать ее вверх. Так он и делает, и всякий раз Анджела отходит от аттракциона с призом в руках. Это не совсем честно, но и обманом Рой это тоже не считает. Провести мошенника – разве это бесчестный поступок?

– У тебя полный порядок с обменом веществ, – замечает Рой, когда они садятся на шершавые доски. В нескольких сотнях футов от них шоу с лошадьми, и, когда ветер дует с той стороны, аппетит Роя напрочь пропадает. Аппетит возвращается только тогда, когда ветер меняет направление. – То, что мы сейчас едим, для многих людей просто мгновенная смерть.

– Да, – отвечает Анджела, с хрустом откусывая кусок засахаренной шляпки огромного бисквитного гриба. – Я ем практически все.

– А мама все такая же? Тонкая, как спичка?

Анджела пожимает плечами.

– Да нет, она, мне кажется, нормальная. Да мы и не едим вместе, так что я не знаю, чем она вообще питается.

– Вы дома не обедаете?

– Практически нет. Я беру что-нибудь из холодильника и ем у себя в комнате. Или ем что-нибудь не дома. Или она ест не дома.

– А Джо?

Взгляд Анджелы мрачнеет:

– А что Джо?

– Как он ест?

– До него мне нет никакого дела. Забудь о Джо.

Рой снимает с шампура овощи, нанизанные между кусочками мяса. Так удобнее кусать.

– Ну, а как часто ты видишься с мамой? – спрашивает Рой, надеясь, что она не поймет, к чему он клонит.

– Даже и не знаю. Я хожу в школу, прихожу домой, а она на работе. Она приходит домой, я ухожу… Мы видимся в общем-то каждый день, но мельком. Наверное, по полчаса.

Полчаса. Это именно то, о чем он должен сказать своему адвокату. Это они могут использовать в суде.

– Да… это не много.

– Немного.

Рой смеется. Старается, чтобы следующая реплика прозвучала как бы между прочим:

– Ты, наверное, больше общаешься со мной, чем с ней.

– Да.

– Анджела, – говорит он и кладет свой шампур на тарелку. – Мы… мы весело проводим время, так?

– Конечно, даже очень весело. Когда поедим, давай пойдем в "Дом с привидениями". Не думаю, что я сильно испугаюсь, потому что и раньше видела что-то в том же духе в "Поездке по кругу ужасов".

– Согласен. Пойдем. Я тоже хочу испытать себя. – Он переключается на другую волну. – А я… как ты считаешь, как отец… я хороший? Понимаешь, ведь…

– Я думаю, ты отличный отец, – отвечает она, глядя на него с неподдельным восхищением.

– Да?

– Да. Я волновалась… понимаешь, волновалась в самом начале. Как-то сразу и непонятно, и… и я не знала тебя, а ты не знал меня. А теперь… теперь все просто отлично, правда?

– Правда, – отвечает Рой. – Правда.

Анджела снова принимается за пончик. Рой не в силах съесть больше ни крошки. В желудке словно водоворот. Сердце колотится. Это все последствия аттракционов. Он так думает.

– Анджела, – обращается к дочери Рой, пытаясь пересилить горловой спазм, – как бы ты отнеслась к тому, что я хочу подать заявление на установление совместной опеки?

Она перестает жевать. Кладет пончик на тарелку.

– Надо мной?

– Нет, над шестью моими другими дочерьми. Конечно же, над тобой. Над кем же еще?

Она задумывается, всего лишь на секунду.

– Тогда я смогу жить с тобой?

– Часть времени.

– Больше, чем сейчас?

– Да, если захочешь. Мы и школу сможем здесь подыскать, если ты захочешь. Я не знаю… я еще не обдумывал это в деталях.

– А мама не будет против?

– Она, конечно, может быть против, но… я сначала хотел спросить тебя, перед тем как что-то предпринимать. Это связано с большими переменами. Нет, не в наших с тобой отношениях, а… лично для меня. С тем, что я делаю, с тем, что у меня за работа.

– И ты согласен пойти на это?

– Да, – отвечает Рой. – Я согласен. И я пойду на это.

Анджела согласно кивает. Придвигается ближе к Рою. Прижимается к нему.

– Отлично. Я очень довольна.

Проходит пять минут. Обед закончен. Проходит еще пять минут, и Рой, вжавшись в раскрашенную всеми цветами радуги капсулу, преодолевает силу земного притяжения, стремительно взлетая вверх и круто падая вниз, на трассе нового аттракциона. Желудок его опускается, затем поднимается к самому горлу. Ноги изо всех сил упираются в ограничительные упоры. Наверняка будут кровоподтеки. Рвотные позывы чувствуются сильнее, чем раньше. Во время спуска Анджела хватает его за руку и что-то кричит ему в ухо. Еду кажется, что она почти оглушила его своим криком. А она все кричит и кричит и, похоже, не намерена умолкнуть до конца заезда. Барабанная перепонка вот-вот лопнет. А он не может припомнить, чувствовал ли он себя когда-нибудь лучше.

* * *

Он встречается с Фрэнки в приличном ресторане в центре города, потому что не хочет привлекать ничьего внимания. Рой знает, если они встретятся в своем кафе, то его подельника ничто не удержит от того, чтобы проявить себя во всей красе. Громкими криками. Упреками в адрес Роя. И хотя он, отчасти, и заслужил их, поскольку, возможно, предает дружбу и партнерские отношения, существующие между ними, окружающим не обязательно знать об этом. Он не может этого допустить, нечего мешать все в одну кучу.

Фрэнки появляется на десять минут позже; вот он идет по ресторану, вертя головой по сторонам. Он в пестром стильном костюме. Рой удивлен, что уже стал понимать, какой костюм стильный. Восприимчивость к моде, которой обладает Анджела, передается и ему. Фрэнки вытягивает шею, шарит глазами, ища подельника. Рой встает, машет ему рукой. Фрэнки устремляется к нему, лавируя в толпе посетителей и обходя столики.

– Спасибо, что пришел, – говорит Рой.

– Все нормально, старина. Рад тебя видеть. – Он нерешительно протягивает руку. Рой протягивает свою. За рукопожатием следуют неуклюжие объятия. Это своего рода извинения, которые каждый приносит партнеру. Синяки на лице Фрэнки почти прошли; темно-синий кровоподтек вокруг правого глаза едва заметен.

– Садись, садись, – приглашает Рой. – Я уже заказал для тебя водку.

Фрэнки выдвигает стул, садится и вытягивается, принимая удобную позу.

– Отлично выглядишь, – говорит он, потряхивая головой. – Похудел еще больше.

Рой поводит плечами. Он и сам это знает. Это не его заслуга, так уж получилось.

– На этой неделе поправишься, на следующей похудеешь. – Оглядывает костюм Фрэнки. – У тебя что-то намечено на сегодняшний вечер?

Фрэнки приглаживает ладонями лацканы.

– Ронда.

– Та, что из клуба?

– Та самая. А у тебя?

Рой разводит руки в стороны:

– Обед с тобой.

– Ты все такой же стойкий, – хохочет Фрэнки. Подошедший официант ставит перед ним водку, Фрэнки делает изрядный глоток. – Отличное место, – говорит он. – Так, чего ради мы здесь?

Рой улыбается:

– А что, разве это место не для нас?

– Нет, мы сейчас бездельники, сидим без дела. У тебя, друг мой, другая причина. Или мы собираемся пощипать всех, кто здесь присутствует? Прокрутить на них какой-либо из наших старых трюков?

Рой отрицательно качает головой, глядя в стоящую перед ним хлебницу.

– Да нет… все совсем не так, приятель.

– Это и плохо. Тут-то как раз и есть живые деньги.

– Да. Вполне вероятно, что есть. – Рой не хочет даже думать о таких вещах. Не хочет больше связываться с этим. Он поднимает голову, усилием воли заставляет себя посмотреть Фрэнки в глаза. – Я ухожу.

– Мы же только что пришли.

– Я ухожу из дела, из такой жизни. Я завязываю с мошенничеством и аферами.

Фрэнки не произносит в ответ ни единого слова. Тянется к стакану, вливает в себя все, что в нем осталось. Трясет стакан, кусочки льда внутри крутятся, позвякивая. Рой молчит, не хочет продолжать. Хочет, чтобы сначала высказался Фрэнки.

– Ты собираешься работать с кем-нибудь другим?

– Нет…

– Это из-за того, что произошло тогда у полицейского участка?

– Нет, я не собираюсь работать вообще ни с кем, – отвечает Рой. – Я завязываю. С концами. Все. Я собираюсь… черт возьми, я и сам не знаю еще, что буду делать. Может, и вправду стану антикваром, не знаю. Может, буду работать в магазине ковров.

– В магазине ковров?

– Возможно, пока не знаю. Дело в том, что я завязываю. Я… я намерен установить над Анджелой совместную опеку, а для этого должен жить как-то по-нормальному.

– Вести примерную жизнь.

– Да, – соглашается Рой. – Вести примерную жизнь. Я хочу стать таким же простаком, каких пруд пруди повсюду.

Фрэнки запрокидывает голову, откидываясь всем телом на спишу прочного деревянного стула.

– И ты собираешься сделать это ради девчонки? И ты все так круто меняешь?

– Именно это я и собираюсь сделать. – Рой оглядывает ресторан, прикидывая расстояние до ближайших к ним столиков. На случай, если Фрэнки разразится криками и набросится на него и ему потребуется быстро заставить его замолчать. Только бы сдержаться, только бы все прошло спокойно.

– Ну что, – говорит Фрэнки, распрямляясь на стуле, – желаю успеха.

Рой чувствует, как кожа у него на лбу стягивается. В словах Фрэнки ему слышится фальшь.

– Ты серьезно?

– Серьезно. А что, я, по-твоему, должен удерживать тебя от того, чтобы обзавестись семьей? Я считаю, что ты просто затраханный осел, но для тебя это не новость. – Лицо Фрэнки внезапно озаряет улыбка. Заразительная. – А знаешь, Рой… ведь много лет ты по-доброму относился ко мне. Ведь это ты, черт возьми, учил меня… Ты знаешь, старина, ведь я бы никогда не допер до этого сам. А если ты сейчас намерен завязать, то я от этого не рухну замертво, не начну стонать и причитать.

– Ну и отлично, – говорит Рой с некоторой растерянностью в голосе. – Отлично… я не знал, как ты это воспримешь.

– А теперь знаешь.

– Да. Теперь знаю.

Они берут по ломтю хлеба из хлебницы. Рой намазывает свой кусок маслом.

– Тем не менее я собираюсь просить тебя об одолжении, – говорит Фрэнки.

– О чем угодно. – Рой рад оказать ему любую услугу в благодарность за неожиданную покладистость, проявленную в только что закончившемся разговоре.

– Помоги мне завершить одно дело.

– Фрэнки…

– Всего одно, ведь когда я стану работать один, мне же нужны хоть какие-то деньги на первое время.

– Даже не знаю…

Фрэнки откладывает в сторону свой ломоть хлеба, вместе со стулом придвигается ближе к Рою.

– Если я буду работать в одиночку или… или если я найду себе нового подельника… мне надо подкопить немного деньжат, чтобы продержаться какое-то время. Ведь одному мне не заработать столько, сколько я зарабатывал с тобой.

– Все у тебя будет нормально.

– Со временем, надеюсь. Но сейчас это даст мне возможность стать на ноги. Мы провернем напоследок вместе одно дело, и я буду начинать все сначала. Я буду начинать все сначала, а ты и ухом не поведешь, и наверняка не обеспокоишься при мысли, а вдруг бедный Фрэнки как бомж валяется где-нибудь на улице.

Рой трет глаза, трет лоб. Это какое-то новое чувство, и оно окутало его, как густое облако. Не давит, нет цветного мельтешения перед глазами. Какая-то неясная тревога в глубине желудка. Неясное предчувствие того, что он должен будет помочь, хотя и не хочет этого делать. Рой размышляет, а может, это чувство вины. Он размышляет, похоже ли то чувство, что сейчас на него накатилось, на чувство вины.

– Я сейчас не в том настроении, Фрэнки, – начинает он. – Я принял твердое решение поменять все. Я думаю, что прекратить сразу и навсегда…

– И я могу тебе в этом помочь. Я помогу тебе с нормальной работой, если хочешь. У моего двоюродного брата есть мебельный завод в пригороде – может, он возьмет тебя на работу администратором или кем-нибудь еще. Я не знаю. Ведь я прошу всего-то об одном последнем деле. Выручка, как всегда, пополам. Приподнимемся. И ты, и я.

– Приподнимемся…

– Именно об этом я и толкую. Одно последнее дело. И все. Дело, которым можно будет гордиться, Рой. Об этом я и толкую.

Рой не хочет ничего обещать, но подспудно чувствует, что согласится.

– Мне надо подумать.

Фрэнки кивает головой и раскрывает меню.

– Если ты и должен мне что-то, Рой, так это и есть та мелочь, про которую я толкую.

Два

За те три недели, что ушли у Роя на подготовку последнего в его жизни дела, Анджела дважды наведывалась к нему. Жила у него по пять дней и каждый раз привозила с собой свои вещи. Сначала покрывало на постель, потом косметичку. Такие вещи превращают жилище в дом. Рой ничего не говорит. Лишь наблюдает да улыбается.

Он понимает, что надо позвонить Хедер, обсудить с ней создавшееся положение. Объяснить, что заставляет его так поступать. Как бы по-новому представить ей себя после столь долгого времени. Но Анджела говорит, что ее почти не бывает дома, а когда она дома, то все еще и слышать не хочет о том, чтобы поговорить со своим бывшим мужем. Чувство обиды еще не прошло. Злоба. Желание оставить все так, как есть. Он знает, что должен будет поговорить с ней, и довольно скоро. Или с ее адвокатом. Поскольку со всем, что было прежде, уже покончено, поскольку последнее дело уже раскручивается, то через несколько месяцев у него будет настоящая работа. Настоящая жизнь, о которой он сможет рассказать. Будет работодатель, будет зарплата. Возможно, он станет волонтером при местном приюте. Возможно, будет и что-то еще, как сказал его адвокат, что упрочит его положение. Обеспечит свидетелей его безупречного поведения. Тогда он подаст заявку на установление совместной опеки, и начнется настоящая игра. Тогда-то, он уверен, Хедер не откажется говорить с ним. Он надеется, что не откажется.

Саиф был на седьмом небе от радости, когда Рой и Фрэнки вновь появились на его складе. Они прибыли с опозданием, поскольку очередной завоз товара уже разошелся. Готовясь к новой жизни, Рой добровольно отказался от участия в этом бизнесе, передав все дальнейшее Фрэнки.

– Так вы вернулись, – крепко обнимая обоих гостей, проникновенно произнес Саиф, – но партия товара еще не прибыла.

– Мы приехали сюда не за товаром, – ответил Рой. Он понимал, что сейчас должен играть по-крупному. Только бы не спугнуть этого турка. – Фрэнки здесь… он наконец-то заставил меня поверить в то, что ты работаешь с нами честно, по всем правилам нашего дела.

– Вашего дела. Вы… ведь партнеры?

Рой вздохнул.

– Были. А теперь, возможно позже, ты работаешь с Фрэнки. Если все пойдет нормально.

– А вы?

– Я выхожу из дела. Для меня это очень хлопотно. – Ему незачем рассказывать этому турку об Анджеле. До того, как он сам, возможно, узнает.

Саиф проявил заинтересованность. Сразу же перешел к обсуждению практической стороны дела:

– А как мы все это обставим?

– Дело в следующем, – вмешался Фрэнки, – нам необходимо знать, что за дело ты планируешь, и провернуть его как следует. А это можно сделать, только если в первой же сделке ты покажешь себя с лучшей стороны.

– Я не понимаю, – сказал Саиф. – Возможно, мой английский…

– Твой английский в порядке, – ответил Рой. – То, что сказал Фрэнки, означает: если ты в деле, то должен авансом вложить бабки на первую сделку. Помнишь, раньше ты говорил мне, что хотел бы поставить дело на долговременную основу…

– Да, да…

– … а в таком случае необходимо вложить капитал. Если ты участвуешь в деле наравне с нами – я имею в виду с Фрэнки, – ты должен вложить денежки.

У Саифа нет времени на обдумывание.

– Что ж, я могу, – отвечает он; в голосе его чувствуется волнение. – Я, конечно, могу. А вы оба… вы проворачиваете дело, так?

Фрэнки и Рой улыбаются друг другу. Улыбки широкие, во весь рот.

– О, мы уже обмыслили дело, – говорит Фрэнки. – У нас уже все готово, найден преотличный лох, которому не терпится поскорее выложить бабки.

Это было неделю назад. После этого Рой только и делает, что пытается собраться с мыслями и взять себя в руки. Приходится вести двойную жизнь. Целыми днями говорить с адвокатами, с Клейном, с агентами по операциям с недвижимостью. Подготовкой аферы, которую они замыслили с Фрэнки, Рой может заниматься только ночью. Разговоры с нужными людьми. Добывание нужных товаров. Рой задумал небольшое забавное дельце, а Фрэнки дополнил его придуманными им трюками. Получилось неплохо. Старая школа. Не долговременное дело, но и не моментальная афера, это скорее то, без чего ему будет скучно.

– Мистер Арбайтер готов встретиться с вами сейчас. – Рой поднимает глаза, смотрит в ту сторону, откуда прозвучал голос. Служащий приемной обращается к нему. Рой откладывает в сторону журнал, который просто держал в руках, но не читал, и встает. Одергивает брюки, поправляет галстук. Никогда до этого ему не случалось проходить собеседования по поводу работы.

– Вы чем-то встревожены? – спрашивает мистер Арбайтер, как только Рой садится на стул в его кабинете. – Может, выпьете воды? – Парень явно много моложе Роя. Чувствует себя на этом месте, как рыба в воде.

Рой качает головой. Ладони у него липкие. Влажные. На противоположной стене кабинета большое окно, выходящее на автостоянку. Стены в кабинете кирпичные. Не окрашенные.

– Я в порядке, – отвечает Рой. – Так что давайте начнем.

Арбайтер задает несколько ничего не значащих вопросов. Возраст, интересы. Перелистывает резюме Роя. Анджела помогла ему его составить и напечатать. Этому она научилась в школе.

– Диплома об окончании колледжа у вас нет? – спрашивает он.

– Нет, – отвечает Рой. Хочет, чтобы ответ прозвучал непринужденно. Не хочет проговориться и быть пойманным. Он указал в резюме, что закончил среднюю школу. Ему не хотелось врать, не хотелось начинать со лжи, но Анджела убедила его в том, что все так делают. Никто не начинает без вранья. – У меня не было возможности.

Кадровик кивает головой и постукивает кончиками пальцев по страницам резюме. Какие у него маленькие и холеные руки, думает Рой. Ему не больше тридцати, максимум тридцать два. А он уже начальник.

– Стало быть, вы продаете антиквариат.

– Да, сэр, в течение некоторого времени.

– Это тяжелая работа?

– Продавать не тяжело. Тяжело построить на этом бизнес.

Арбайтер откидывается на спинку стула, скрещивает руки на груди:

– Мы не рождаемся бизнесменами, Рой. Просто некоторые люди ориентируются в бизнесе лучше других.

Это что, скрытая насмешка или издевка, недоумевает Рой. А впрочем, ему наплевать. Внезапно его голову пронзает шальная мысль: перескочить через стол. Схватить этого недоноска за галстук. Сказать, что ему приходилось вытряхивать дерьмо и из более молодых и более сильных мужиков. Сказать, что в реальном мире он и гроша ломаного не стоит. Это здесь, в конторе, он раздувает щеки.

Но все это осталось в прежнем Рое. Новому Рою нужна работа. Работа, поддающаяся проверке, хотя бы до того момента, пока не будет установлена совместная опека над Анджелой. А потом…

Потом эту работу можно будет в любую минуту послать подальше.

– Мне просто хочется поработать в хорошей компании, – говорит Рой, стараясь дать понять собеседнику, что чувство долга ему не чуждо. Эти слова жгут ему горло. Он думает об Анджеле. Совладав с собой, напрягается. – Если я могу продавать антиквариат, то смогу продавать… Что вы здесь производите?

– Кондиционеры.

– Кондиционеры. Те же самые принципы торговли. Дайте мне шанс, и я продам тысячу этих устройств.

– Уверен, что продадите. Ну что ж, большое спасибо за то, что пришли к нам.

Рой не встает со стула.

– Мне нужна… Мне необходима работа.

– Отлично. Мы вам позвоним.

Рой качает головой.

– Я буду работать изо всех сил.

– Отлично, – повторяет кадровик, но уже более твердым голосом. – Я же сказал, мы вам позвоним. Благодарю вас. – Он встает, и Рой воспринимает это как сигнал покинуть кабинет. Они пожимают друг другу руки, и Рой плетется к двери. В приемной сидят еще пять соискателей. Они внимательно смотрят на него, когда он проходит мимо. Смотрят, чтобы понять, остался ли у них шанс.

– Кондиционеры, – говорит он, обращаясь к кокетливой женщине в дальнем углу. – Если он спросит, знайте: они продают кондиционеры.

* * *

Накануне свершения уже подготовленного дела Анджела ночует в доме Роя. Потайная комната теперь выглядит так, как будто это ее комната. Рой оттащил керамическую лошадь в дальний угол, снял со стен все акварели, которые ей не нравились. Внутри лошади теперь хранилось максимум десять тысяч – деньги, необходимые на текущие расходы. Акварели отправились прямиком в мешок для мусора. Анджела обладала собственным чувством стиля, и у нее были собственные требования к жилищу, которое она могла считать своим. Рой знал, что она любит тюльпаны. И купил несколько штук в супермаркете, когда последний раз заходил туда, поставил их в вазу у ее кровати.

Рой смотрит, как она причесывается перед тем, как лечь спать. Она должна хорошо выспаться. Ей известно, что предстоит завтра. Известно все до мельчайших подробностей. Несмотря на то что сначала Рой и слышать не хотел об этом, Анджела будет участвовать в деле. Потому что только в этом случае все сработает, как надо; только в этом случае дело выгорит. Есть, конечно, и другие способы провернуть это дело, но этот способ наилучший. Главное – установить нужный контакт, и вы можете развести любого лоха. Именно это необходимо, чтобы прокрутить затем само дело. Именно об этом Фрэнки должен будет думать в первую очередь, когда начнет работать самостоятельно.

Рой присаживается на край кровати. Он купил ей настоящую, самую классную кровать, которая теперь стоит в комнате на месте дивана-книжки. У нее есть изголовье и изножье. Матрас самой последней модели. Она сама выбрала ее в мебельном салоне. А пока Анджела причесывается. Рой заполняет заявление о приеме на работу. Он мог бы продавать матрасы. Без всяких проблем.

– Ну что, малыш, не волнуешься по поводу завтрашнего?

– Конечно, нет, – отвечает она. – О чем тут волноваться?

– Да, не о чем. Просто хочу убедиться, что ты не нервничаешь.

– Все в порядке, папочка. – Она кладет расческу, залезает на кровать, собирает волосы в конский хвост, затягивает их резинкой для волос. – Ведь по-любому вам без меня не обойтись. Верно?

– Верно. Но вот что нам нужно обсудить… если вдруг возникнут проблемы…

– Если возникнут проблемы, я бегу. Бегу на вокзал и еду домой к маме.

– Отлично.

– Но никаких проблем не будет, – успокаивает его Анджела. – Я уверена.

– Я тоже уверен. Ну, ложись.

Анджела забирается под одеяло, расправляет его. Поудобнее укладывает подушки. Притягивает Роя к себе, он обнимает ее за плечи. Он склоняется над ее постелью, обнимает дочь обеими руками, прижимает ее к себе. Она прижимается к нему еще сильнее. Заглядывает Рою в глаза.

– А когда все закончится…

Она имеет в виду дело, которое они проворачивают уже в течение нескольких недель.

– Когда все закончится, – говорит Рой, – тогда мы… продадим этот дом и купим большой дом за городом.

Анджела поворачивается в его руках.

– Когда это закончится… у тебя будет хорошая работа в зоомагазине.

– В зоомагазине, х-м-м-м?

– Да. Там положены всякие льготы. Тебе позволят хоть каждый день приводить домой новую собаку, а кошек ты сможешь покупать за полцены.

– Отличные условия. Если так, то я согласен. Когда все закончится… у нас будет бассейн с желобом для спуска в воду и десятиметровой вышкой для прыжков.

– Вот это да, здорово! – Ее веки опускаются, голова клонится к подушке. – Когда все закончится, мы летом вместе куда-нибудь поедем…

– Можем поехать и зимой, если захочешь. Подыщем для тебя хорошую школу, подружишься с ребятами, все у тебя будет нормально.

– …и у вас с мамой наладятся отношения…

Рой замолкает. Для него игра уже закончена.

Он лишь слушает, что говорит Анджела. Ему понятно, чего ей хочется. Но этому не бывать.

–.. и тогда… мы сможем… жить одной семьей.

Анджела спит у него на руках. По крайней мере, мечтает в полусне. Рой не хочет возвращать ее к действительности. Пока не хочет. Он осторожно отстраняется от нее, поддерживая голову дочери. Осторожно опускает ее на подушку. Желает ей спокойной ночи.

* * *

Они встречаются в темном углу в двух кварталах от театра. Анджела, Рой и Фрэнки подкатывают на машине; Саиф приходит пешком. При нем большая спортивная сумка, которую Рой дал ему специально для переноски денег. Сумка свисает с плеча Саифа, оттягивая его вниз своим весом. Рой надеется, что Саиф исполняет роль, изначально ему предназначенную. А исход дела именно от этого и зависит.

– Так это ваша дочь? – спрашивает Саиф, протягивая руку.

– Да, это Анджела.

Саиф склоняет голову в почтительном поклоне:

– Ваш отец очень бесстрашный человек. Очень хороший человек.

– Я знаю.

– Бросает… бросает все. Ради вас. Вы об этом знаете, да?

– Да, знаю. – Анджела смотрит на Роя. Надо ли ей поддерживать этот разговор?

Рой тянется рукой к сумке, висящей на плече Саифа.

– Деньги принес?

– Все здесь. Еле донес. – Он ставит спортивную сумку на землю и расстегивает молнию. В сумке пачки стодолларовых купюр, завернутые в целлофан. Целое состояние. – Триста тысяч долларов. Хорошая приманка, да?

– А за каким бесом Саран их так завернул? – спрашивает Фрэнки.

– Я не мог найти оберточную бумагу. Понимаешь? А идти в банк просить у них фирменную ленту для стодолларовых купюр не рискнул.

– Все нормально, – говорит Рой. – Пошли.

Саиф застегивает молнию и забрасывает сумку на плечо. Они выходят на улицу и плотной группой идут по тротуару.

– Что-то мне как-то тревожно, – вздыхает Саиф. – Начинать с такого.

– В этом деле тревога только мешает, – говорит Рой. – Относись к предстоящему, как к любой другой работе.

– Да, конечно, но…

– Никаких но. Это обмен, и то, что у нас с собой, – приманка. Необходимо дать проглотить эту приманку. Не думай ни о чем другом, и все пройдет, как надо.