Текст книги "Круг одного"

Автор книги: Эрик Джеймс Фуллилав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

КНИГА ПЕРВАЯ
1

Лос-Анджелес, Калифорния. Март 2050 г.

Во всяком побеге есть что-то невероятно фаталистическое. Мимолетный взгляд назад, записка, заявление об уходе, конец одной жизни и начало другой – но эта другая уже не та, потому что мы стали старше и, как все животные, постоянно умираем изнутри.

Мне бежать некуда. Волна человеческой мысли накатывает на меня каждый день – любовь, ненависть, ложь, смерть, точно отдаленный рокот грома, оповещающий нас, что где-то идет дождь. Я дергаюсь, словно бабочка на булавке, под их горячим дыханием, их потными испарениями, их мыслями – и так всегда.

Добро пожаловать в мой мир. Лос-Анджелес, бульвар Голливуд, сломленные, надеющиеся и отчаявшиеся. Со временем понимаешь, что все это вариации на одну тему вдоль кривой человеческого существования. Я только прохожу мимо, но слышу их так же-, как они слышат себя, – одна я никогда не бываю. Интересно, кто из них закончит день в окружном морге, в холодеющем ящике, на поддоне с колесиками и с биркой на пальце ноги.

Интересно, попросят ли меня прочесть, где, когда и каким образом они совершили свой последний побег… есть в этом что-то невероятно фаталистическое…

На крыше здания, где помещается мой офис, стоит полицейский вертолет. Один из них, в густо-синей, черной издали форме, смотрит на меня в бинокль, и по коже у меня бегут мурашки от сознания, что мои данные уже поступили в какую-то информационную сеть без моего согласия. О Господи, только не сегодня.

…во всяком побеге…Вхожу в толпе служащих. Мысли об утреннем кофе, о многочисленных делах, о женах и любовницах, о темных и зловещих вещах, таящихся у самой поверхности.

Входя, я слышу, как заводится пропеллер на крыше, и делаю глубокий вдох для успокоения нервов, но они не успокаиваются, потому что я не верю в совпадения. Лифт гудит – вот и мой этаж, темно-красный ковер и запертые дубовые двери. Дуб – только тонкая облицовка для прочного материала внутри. Сую карточку в проходную скважину.

Я смотрю на Диди, и мой вид говорит и без слов: не тяни, выкладывай.

Она так и делает. Подает мне мои наушники.

– Мокрое дело для вас, босс. – Подает мне мой пистолет, старинного образца, тщательно вычищенный и смазанный. – Это в Зоне, Джен.

Черт, Дидс, почему ты не можешь соврать хоть раз в жизни? Ничего себе денек начинается.

– В каком месте?

– На леднике. Сообщают о снайперском огне. Наушники, оружие, патроны. Размещаю все это

на себе, позаботившись о том, чтобы юбка не просвечивала.

– Поторопитесь. – Без этого совета можно бы и обойтись. – Время истекает.

– Давно они здесь?

– Минут десять, не меньше. Черт.

Сбрасываю туфли на каблуках Диди под стол, обуваю тапочки. Взбегаю по лестнице на крышу, преодолевая мучительную тягу улепетнуть вниз.

– Дидс, ты меня слышишь? – Говорю в микрофон – микропроцессорная связь в Южном Централе действовать не будет.

Она успокаивающе шепчет мне на ухо «да», заглушаемое ревом пропеллера.

Полицейские уже на борту, и пилот с трудом удерживает машину на крыше.

Время истекает.

О Господи, опять.

– Кто? – кричу я, перекрывая шум. Легкое головокружение, когда машина, кренясь, устремляется вперед.

– Рива Барнс. Секретарь Арнольда Уотерса.

– Кого? – Вертолет французского производства, быстрый и маневренный. Ненавижу эти вертушки, черную маску и пилотов, которые мечтают летать на реактивных машинах и реализуют свою мечту, насколько им позволяет скорость, уступающая сверхзвуковой.

– Уотерса. Крупного промышленника.

– С какой радости его секретаршу занесло в Южный Централ?

– Вот ты нам это и скажешь, лапочка, – а заодно, кто ее пришил.

– Кончай, Деррик. – Деррик Трент. У нас с ним давние отношения.

Мы идем сквозь смог на хорошей скорости. Город внизу, как чаша, наполненная дымом. Просвет в утлекислотных тучах знаменует приближение ничейной земли, Южного Централа. Мертвая зона для тех, кому не повезло в этой жизни, – стало быть, народу там до хрена.

Вертолет снижается, стараясь не попасть в восходящий поток от горящего автомобиля. Детишки внизу разбегаются, как тараканы, когда включается прожектор, – боятся пуль. Но мы не собираемся связываться с местными жителями.

Вокруг висят другие вертолеты – большие бронемашины, поливающие улицу очередями. Могу поручиться, что черно-белого полицейского транспорта в этой части города не видывали уже лет пятьдесят.

– Две минуты! – рявкает нам пилот, исполняя сложное па-де-де с педалями и рулем. В нас стреляют – вертолет лавирует между любовными посланиями властям разного калибра.

В отдалении виден огромный склад, и я невольно вздрагиваю. Паскудная здоровенная коробка, проволочная ограда прорвана в нескольких местах. Там стоит еще несколько полицейских вертолетов и «рейнджер» коронера. Тонкая синяя линия, растянувшаяся по периметру машин, ведет огонь по всему, что движется за поломанной изгородью. С высоты видны вспышки ответных выстрелов.

Лыжи упираются в корявую мостовую, и мы выскакиваем один за другим.

– Куда теперь? – Выхватываю пистолет, озираюсь.

Деррик показывает и хватает меня за руку. Мы бежим к входу. Наше прибытие заставляет полицейских выдвинуться вперед, и огонь усиливается. Диди подключила меня к полицейской волне и слушает.

– Офицера подстрелили! – Справа от меня кто-то шмыгает мимо упавшего полицейского, раненного в бедро. Мои движения быстры и отработаны до автоматизма. Повернуться, припасть на одно колено, прицелиться, плавно спустить курок. Еще один звук в какофонии боя, еще одна жертва падает навзничь. Зияющая рана в груди – вот все, что он получает за свои подвиги.

– Хороший выстрел. – Деррик относится к убийству чересчур просто. Мы входим внутрь.

Ледник – пережиток прошлого века и относится к дохолодильной эпохе. В Южном Централе больше нет электричества – ни одна энергетическая компания не возьмется обслуживать этот район. Вдоль стен лежат глыбы потеющего льда, и очень холодно. Изо рта идет пар.

– Ваш труп вон там.

Я жалею, что одета в мини. Убитая – довольно привлекательная женщина, рост пять футов два дюйма. На ней украшения – немногочисленные, но подобранные со вкусом и дорогие, и стрижка аккуратная. Секретарша видного босса.

Совершенно неуместная здесь.

Бригада коронера снимает показания с термодатчиков, введенных в анус и в рот. Приличия соблюдены – мне виден только тонкий проводок, ведущий под юбку Ривы. Я называю ее Ривой, потому что вскоре познакомлюсь с ней очень близко – ближе, чем мне бы хотелось.

– Какая температура?

– Десять градусов по Цельсию. – Я его не знаю. На его форменной куртке светящимися буквами значится «Служба окружного коронера». Кому-то следует сказать ему, чтобы не афишировал себя перед снайперами – читать они, может, и не умеют, зато по светящимся буквам целиться сподручнее.

– Давно она коньки отбросила?

– Чуть меньше часа прошло.

Угу. Если бы не холод, было бы уже поздно. Эта мысль заставила меня непроизвольно отступить назад.

– Какие-то проблемы?

Я не отвечаю – вся ситуация начинает мне вдруг очень не нравиться. Что-то здесь явно не так.

– Ты уж постарайся, Дженни, – шепчет мне Деррик. – Уотерс платит хорошие деньги за расследование.

Я сердито отпихиваю его.

– Дидс?

– Да, босс, – звучит у меня в ухе.

– Готова?

– Готова, начинайте. – Секундное колебание. Посеребренные гнезда контакторов у меня на шее пусты и у всех на виду. Микрофон кажется вдруг неуклюжим, архаическим.

Я делаю глубокий вдох и выдаю облачко белоснежного пара.

– Ладно, приступаем.

Я кладу руку на холодное тело Ривы.

Этому ужастику я обязана своим единственным постоянным талантом. Я бывшая «лошадка», теперь просто телепатка, настолько сильная, что могу извлекать остаточные мысли из мертвых мозгов с помощью простого прикосновения. Пока что я успешно игнорировала бубнеж голосов у себя в голове, назойливые мысли присутствующих. Мне надо сосредоточиться на Риве Барнс. Даже моим способностям есть предел. Этот треклятый талант прорезался у меня после первой встречи с Дерриком Трентом, и я до сих пор на него за это злюсь.

Ее кожа холодна, как алебастр или мрамор. Я отвожу прядь волос с ее лба, закрываю глаза и вздрагиваю, не от холода, а от…

– Отзовись, Джен, – где-то далеко говорит Диди.

…проникновения. Серая мозаика по краям, пустоты ширятся – химия мозга претерпевает необратимые изменения. Лишь последние мысли едва-едва брезжат.

Смерть наступила не в здании ледника. Чувствую боль, такую, что глаза у меня лезут из орбит, и мельком вижу комнату с деревянными панелями и множеством безделушек в застекленных горках.

Комната вертится, я гляжу в потолок, и давление в голове искажает ее приятный от природы голос. Что это? Что с ней происходит? Я непроизвольно съеживаюсь в позе зародыша и смотрю теперь на ковер.

Там кое-что есть.

Картина становится тускло-бордовой и исчезает. Я снова в леднике Южного Централа и слышу стрельбу за его стенами. Пол скользкий от влаги.

– Дидс?

– Я здесь, босс.

– Помоги встать, черт возьми.

Деррик подает мне руку, притягивает к себе ближе, чем нужно.

– Видела, кто это сделал?

Я отрицательно мотаю головой.

– Но убили ее не здесь. Представитель коронера:

– Откуда вы знаете?

– Место другое. Жилой дом, может быть, поместье.

– И что же? – Он не верит в такие вещи.

– Что – что же?

– Это все?

– Да, все.

Деррик смотрит на меня пристально. Если он и видит, что я вру, то молчит. Я охватываю себя руками, пытаясь согреться, – холодный пистолет вытягивает из меня все тепло.

– Ладно, – нерешительно говорит Деррик, – давайте паковать ее и выметаться отсюда.

– Я подожду снаружи.

– Еще чего выдумала.

– Тогда сажай меня в вертолет и отправляй обратно в офис.

– Не кипятись, Дженни.

– Я хочу уйти отсюда. СЕЙЧАС ЖЕ. Деррик безнадежно вздыхает.

– Черт. Ты что, на почасовую оплату перешла?

– Нет надобности. – Не заводись с бывшей «лошадкой». НЕ НАДО. Она нервная.

– Ладно. Хочешь быть стервой – будь.

Я не оглядываюсь, чтобы взглянуть, как покойную мисс Риву Барнс упаковывают в мешок для трупов.

Моя любимая реплика во всем двухмерном кино; «Граф хотел меня обесчестить». Не помню, из какого это фильма.

Я в своей квартире. Мне нужна солидная выпивка и парочка транков. Господи, какая жуть. Я знаю, что Рива занималась сексом незадолго до смерти, – я почувствовала липкую мужскую мокроту между ее ног. Она была голая, когда этот подонок ее убил. Я знаю, что это был мужчина. Ее любовник. Жаль, что анализ ДНК больше не считается доказательством – с тех пор, как полицейские навострились оставлять на трупах генетические метки, которые подозреваемые никак не могли там оставить.

Деррик Трент, детектив отдела по расследованию убийств, пытался обесчестить меня – уже давно. Теперь мне чертовски странно вспоминать об этом – одно с другим никак не совпадает.

Трент привлек меня к делу, помог как-то склеить мою жизнь. Мы с ним стали работать совместно. Нас стали называть «бандой» – он полицейский, я внештатный консультант. Потом он вдруг дал волю рукам, и я отшатнулась.

Мой талант – величина постоянная. С той ночи в «Раю» я не могу его выключить. Мне и от фоновых голосов тошно, я уже говорила. Но достаточно самого легкого прикосновения или поцелуя, и я проникаю в самую глубину мыслей этого человека. Я не могу заниматься любовью с мужчиной, у которого нет от меня тайн – а все тайны Деррика Трента раскрылись передо мной в мгновение ока. Я узнала запах всех женщин, с которыми он был до меня, все его фантазии, все кошмары…

Нет уж, извините. Мне своих хватает. Не нужны мне ни его, ни чьи-либо еще – по крайней мере не за так.

Я попыталась объяснить это ему, и он, кажется, понял. Но с тех пор он следит за мной, мучимый всегдашними подозрениями нормальных к способным, – следит, не встречаюсь ли я с кем-нибудь другим.

Но нет, ничего такого. Моя жизнь пуста, как и мое жилье. Ни у кого нет тайн от Дженни, но у Дженни есть одна. Это тело и лицо прелестны, но никто со всем этим не спит. Нормальные мне противны, а от Деррика я теперь отворачиваюсь.

После выпивки, пилюль и слез я уже могу взглянуть на себя в зеркало и принимаюсь исправлять ущерб. После работы со мной всегда так – гнусное ощущение, которое никакие чеки компенсировать не могут. Если бы сыграть в «лошадки» с тем бедолагой, которого я подстрелила у ледника, – увидела бы я себя в его мыслях? Интересно, какой отпечаток остался в них после смерти. Надменная, холодная блондинистая стерва с пистолетом и вспышка из определенно фаллического дула – вот последнее, что он видел в жизни, и даже это последнее ему не дано сохранить при себе по дороге в ад.

Интересно, испытывает ли убийца Ривы Варне сходные чувства. Ведь он такой же, как я, даже сильнее.

Я это знаю.

Смерть без видимой причины – так будет сказано в рапорте. Обширная спонтанная травма, орудие или орудия неизвестны. Он убил ее и затащил в ледник Южного Централа, чтобы вызвали меня, чтобы я заглянула в сознание Ривы Барнс. Путающая мысль. Моя слава породила убийцу. Изобретательного убийцу-маньяка.

Непрошеное видение, накатывает на меня волной – боль, серые клетки ее умирающей памяти, комната панелями и горками, падаю, падаю, падаю на пушистый ковер, давление невыносимо, переворачиваюсь на бок, чтобы облегчить боль, ковер перед глазами. Ворс шевелится, перемещается и превращается в знаки:

ДЖЕННИ 6-АЛЬФА 23799 .

Мое имя. Убийца послал мне «валентинку», использовав труп нормальной. Это уже третья.

2

мальчик должен стать мужчиной, надо же ему когда-нибудь перестать быть ребенком, когда он, по-твоему, вырастет? когда?

ему надо приспособиться, не будь стервой.

а ты не будь ублюдком, попробуй ударь меня еще раз – сразу подам на развод.

посмотри на него, это же мальчик-пончик с коробки «пиллсбери». хлебает шоколадный сироп прямо из банки.

Он надолго исчезал из дома – это было легко. У него имелись друзья, у них водились деньги. Только девушки не было. Девчонки считали его придурком.

и эта паскудная собака! господи! пусть ее уберут отсюда и убьют, пожалуйста! девчонка! сильные мужчины – вот что мне нужно.

пососи мне… заткнись, сучка, у меня в офисе получше есть.

эх, здорово, обсоси хром с бампера, девочка, лучше смыться отсюда, пока боевой конь не приперся, закрой дверь, о, только ты. куда ты смотришь?

Стим был словно мозговой взрыв. Скушай фантазию, прими пилюльку. Уйди от реальности, займись сексом с богинями, смени программу, когда надоест. Можно поиграть немножко со схемками, хе-хе, перережь пару предохранителей, повысить напряжение, так, самую малость, нарушить противопоказания, прокатиться на волне, расслабиться, поболтать своей штуковиной. Деньги он всегда мог достать. Кому нужны женщины?

ты знаешь, он любит черных, у него каждый раз встает на эту сучонку из его класса, краса джунглей, задница во, титьки как доты, он твой сын, в тебя пошел – как будто я не знаю, что происходит.

как будто я не знаю, что происходит! черт! одно и то же, вот что происходит!

дело не в морщинах, думаешь, что заслуживаешь чего-то лучшего в жизни, а у всех есть что-то на стороне, они трахаются в офисе, как кролики, только таких и принимают, что всегда готовы стать на четвереньки…

Он взял Риву прямо в юбке, как ей нравилось, вставил ей так, что она вскрикнула, сделал что нужно с ее сознанием, заставил ее почувствовать больше, чем способен был почувствовать к ней. Раздел ее, когда она захотела. Вспомнил негритяночку в старших классах – у нее была клевая задница.

Вспомнил Дженни. Мысленно произнес ее имя.

Дженни 6-Альфа 23799

Выпустил своих демонов в Риву, загнав ее за грань сознания, о Господи, Господи. О Дженни.

3

«Сильвия». Кафе в центре города, на другой день после того, как Рива упокоилась в импровизированном морге мистера Икса, с термодатчиком в одном месте. Я жду Деррика – недюжинное испытание. Надеюсь, наша встреча не затянется надолго – я сегодня отнюдь не Нэнси Дрю:[2]2
  Героиня серии детских книг Кэролайн Кин «Приключения Нэнси Дрю».


[Закрыть] голова с утра раскалывается, как никогда. В последнее время со мной такое все чаще и чаще.

Входит Деррик в монокостюме – он выглядит так, словно ультразвук еще не открыли. Я непроизвольно касаюсь его мыслей сквозь фоновой шум, обычный для забегаловки – и, как ни странно, ничего не получаю взамен.

– Большой крюк получился. Хоть бы опять открыли старую дорогу.

– Последнее землетрясение снесло половину Тихоокеанского шоссе. Ты сам не захочешь пилить по этой гадине с грузом сои. <зато денег до фига>. – Где-то позади меня беседуют водители грузовиков.

– Дженни. – И ничего.

– Деррик. – Я застенчиво улыбаюсь. Может, я слишком наелась таблеток, чтобы чуять его похоть? Но он тоже улыбается – с чего бы?

– Готова к встрече с большим человеком? – Деррик садится за столик в моей нише. Я замечаю, что он без оружия – разве это не нарушение правил?

– С Уотерсом, что ли? Шефом Ривы Барнс? – Безразлично пожимаю плечами.

Его гнев удивляет меня, потому что я не вижу, как он зарождается.

Откуда-то доносится: <интересно, сколько бабок в этой кассе, лишь бы смыться оттуда потом>

– Прояви хоть немного энтузиазма. Уотерс хорошо за это платит. Департамент не намерен терять такие деньги из-за капризов бывшей «лошадки».

Торжество справедливости – устаревший термин, принадлежность прошлого века. Убийство

стало обыкновенным, как пакетик чипсов. Тысячи трупов поступают каждый день. Хотите, чтобы справедливость восторжествовала? Платите. И побольше, если вам нужен результат. Уотерс богат. Уотерс может себе это позволить.

– По-твоему, кто-нибудь еще, кроме меня, способен раскрыть это дело? – Я прикидываю, не поделиться ли с ним моей маленькой тайной. Но нет, тогда придется сказать ему о других случаях. Оба проходили по первому разряду и оба остались нераскрытыми. Деррик не в том настроении, чтобы слушать о моих неудачах. Даже я признаю, что успех следствия не помешал бы моему банковскому счету. Тем деньгам, что там есть, хотелось бы завести себе новых друзей.

– В управлении подумывают о том, чтобы пригласить другого Консультанта. – Рот у Деррика разъезжается до ушей. Что это с ним такое?

– Да ну?

Ухмылка становится еще шире.

– Ага. А тебе и невдомек, правда?

Если он знает об этом, я тоже должна знать. В чем же дело?

Он торжествует, видя мое замешательство.

– Это «маска», Дженни. Уотерс и его люди тоже будут пользоваться ею в нашем присутствии.

Ах вот оно что.

Улыбка Деррика становится зловредной. Он чуть ли не усаживает официантку себе на колени, чтобы завладеть ее кофейником.

– Надо быть осторожнее со стимулирующими средствами, когда ты под этой штукой. Однако дело труба. Департамент собирается сделать эту процедуру стандартной в делах, где замешаны способные.

– Но зачем это Уотерсу и его штату? Хотят они, чтобы я раскрыла дело, или нет?

Деррик осторожно ставит свой черный кофе на блюдце.

– Уотерс – крупный воротила. Промышленные секреты, сделки – кто его знает? Может, у него в голове есть что-то, что ты можешь использовать против него.

– Например, его местонахождение во время убийства Ривы.

Деррик пожимает плечами.

– Раз он платит деньги, капитан считает, что его алиби сомнению не подлежит. – Он достает из кармана тонкий, как вафля, компьютерный чип и подталкивает ко мне через стол. Чип лежит на нейтральной территории – его силиконовая начинка просвечивает сквозь тончайшее пластиковое покрытие.

– Полагаю, это не твои записи о стимоманах?

– Не-а. Это «Уотерс Индастриз». Все, что нам известно об этой лавочке. Почти все, но не все, почерпнуто из общедоступных источников. – Деррик выжидательно смотрит на меня, попивая свой кофе.

Не будите спящие чипы, думаю я. Инстинкт побуждает меня не бросаться на информацию с ходу.

– Разве ты не собираешься это считывать?

– Нет. Хочу сначала встретиться с живым человеком. Получить первое впечатление, а уж потом согласовать его с холодными фактами. Пока что я знаю об Уотерсе очень мало.

– Все-таки домашнее задание лучше выполнить. Если ты раскроешь это дело, Джен, мы оба сможем уйти на покой.

От его взгляда у меня шевелятся волосы на затылке. У этого заявления есть опасная оборотная сторона. Полиции нужны деньги. Правила» ограничения, лояльность – дело десятое. Им подавай убийцу и чек на круглую сумму. А Деррик Трент, если слухи о нем верны хотя бы наполовину, очень жаден до денег.

А если у консультанта от этого мурашки по коже, его можно вывести из игры.

Хуже того – эта затея с «маской» делает ставки еще выше.

Здание «Уотерс Индастриз» высится в долине – гладкий черный обелиск из матового стекла и противоударной стали. Такси останавливается у титановых перил ограждения – дальше электротранспорту хода нет. Сейчас мы далеко от переполненного центра, от того места, куца подбросили Риву Барнс, словно сверток с ненужным товаром. Разбрызгиватели поливают ухоженную химизированную лужайку – штраф за такой перерасход воды должен стоить им несколько тысяч в неделю:

Пока мы проходим контроль, Деррик держится спокойно. Ясно, почему он не взял оружия – у охранника такой вид, будто он запросто даст любому легавому пинка в зад, если обстоятельства того потребуют. Поскольку мы все нашпигованы электроникой, металлоискатели можно считать устаревшими – нужна серьезная распознающая аппаратура, чтобы засечь преступные намерения. Надеюсь, на подслушивающие устройства нас не проверяют – Диди доставила мне булавку для галстука, способную вести полную видео– и аудиозапись, чтобы я могла запечатлеть эту встречу для потомства. Притом я подключена – золотые проводки из гнезд у меня на шее уходят под воротник жакета, откуда ведется связь с Диди. Никаких наружных микрофонов.

Здание не слишком высокое – этажей десять. Охранник сопровождает нас на самый верх. По весьма грубой прикидке, мы находимся в юго-западном углу здания.

Под ногами у нас свинцово-серый ковер – деловой интерьер, образец 101. Огромный дубовый стол чист – никаких бумажек. Это рабочее место Ривы с таким количеством кнопок, переключателей и дисплеев, что хватило бы на мостик космического корабля, каким он изображается в «Звездном Пути».

Единственный фоновый шум, который я улавливаю, исходит, от временно исполняющей, которая таращится на мигающие экраны в полном невменямсе. За дубовым бастионом только одна дверь, и она закрыта.

Я сосредоточиваюсь, но не улавливаю за дверью ничего. Ничегошеньки.

<начинаю запись>

<поехали, босс>

– У нас назначена встреча с мистером Уотерсом.

Деррик предъявляет свой значок, но удрученная девица отмахивается и от него и от нас. Она стучит в дверь и чуть-чуть ее приоткрывает. Она не знает, как пользоваться селекторной связью – бедняжка, наверное, протоптала дорожку в коридоре, бегая взад-вперед. Деррик спокоен. Напряжение проскальзывает лишь в том, что он слегка сутулится и беспокойно смотрит на меня. Смотри же не подведи, чертова «лошадка», говорит этот взгляд.

Бедный Деррик. С «маской» или без, он обманывает себя, думая, что за этой дверью ключи к обетованной земле. Полицейские стоят дешево. Способные тоже. Люди в блестящих костюмах, сидящие в таких кабинетах, тоже стоят недорого. Если вы мне не верите, спросите любого, скоро ли другой блестящий костюм сядет на его место и будет трахать его секретаршу, если он не справится с работой.

Дверь отходит в сторону на карданном подвесе, словно часть стены, ведущая в потайной ход. Арнольд Уотерс – крупный мужчина, седовласый и цветущий. Ему, наверное, за шестьдесят, и хирурги хорошо над ним потрудились. Брюшко предполагает наличие отвисших щек, каковые отсутствуют. Цвет лица предполагает мешки под налитыми кровью глазами, которых тоже нет.

– Здравствуйте, детектив Трент. – В звучном голосе ни тени угрозы или официальности. В комнате присутствуют еще двое. Деррик отвешивает дурацкий полупоклон, словно перед покойной королевой Англии. – А это, должно быть… – Холодные синие глаза устремлены на меня.

– Дженни Шестая. – Я пользуюсь укороченным вариантом буквенно-цифрового кода, который носят все способные. В отличие от Деррика, я протягиваю руку, но Уотерс ее не пожимает, а берет в свою, точно я дебютантка, заслужившая поцелуй своим педикюром, – этот жест намекает на возможность приобретения, если цена не лишком высока.

У булавки широкий угол обзора, хотя по краям изображение получается нечетким. Я поворачиваюсь к более молодому из двух стоящих, чтобы облегчить работу Диди.

– Позвольте узнать… – Он красив, ему чуть за тридцать, и его лицо лишено всякого выражения.

– Ричард Уотерс. – Он по крайней мере пожимает мне руку, хоть и вяло. Будь у него очки, он был бы вылитый Кларк Кент.

– Мой сын и второе лицо в компании, – добавляет Уотерс-старший.

– А вы?

Этот похож на сову и весь вылощен, даже ногти накрашены.

– Джереми Бентсен. Внештатный консультант. Патриарх, отпрыск и защитный блок. Все под «маской» – к ним не пробиться.

– Может, приступим? – Работодатель Бентсена явно не склонен терять попусту оплачиваемое время.

Стулья расставлены у кофейного столика около панорамного окна во всю стену. Видны далекие бурые холмы в нефтехимической дымке и дюжины электрокаров на стоянке. Мы рассаживаемся.

– Расскажите мне о Риве Барнс, – прошу я. Деррик раздраженно поводит плечами. Все, что я хочу знать о жертве, содержится на непрочитанной «вафле» у меня в сумочке.

– Она проработала в компании восемь лет, – начинает Уотерс, – пришла к нам прямо из колледжа. Последние четыре года была моим ассистентом. Большая потеря – если так на это смотреть.

Здесь ценят деловые качества.

– Откуда она родом? Есть ли у нее семья? Момент молчания. Уотерс явно этого не знает.

Зато Ричард, прочистив горло, говорит:

– Она с востока, из маленького городка в Пенсильвании. Родители еще живы… и, кажется, есть брат.

– Брат? Здесь или на востоке? – Сосредоточиваюсь на Ричарде. Ни намека на хитрость.

– На востоке.

– Она работала и на вас тоже?

– На меня? О нет. Папа не делится своим персоналом.

– А ее личная жизнь?

Снова молчание, более долгое. Все ерзают на стульях.

– Я понимаю, что эту информацию можно получить из компьютера. Информацию, но не контекст. Если мои вопросы кажутся вам излишними, то это потому, что у вас в мозгу может содержаться что-то, способное дать нам ключ.

– Она была привлекательной женщиной и, наверное, вела активную личную жизнь. – Это Бентсен, явно не источник информации такого рода.

Деррик:

– Есть среди вашего персонала кто-то, близко ее знавший? Кто мог бы сказать, например, с кем она встречалась? С кем она дружила?

Арнольд смотрит на Ричарда, и тот отвечает:

– Нужно будет узнать. Вы думаете, ее убил кто-то знакомый?

Деррик:

– Так обычно выглядит преступление по страсти. Нельзя исключать личных мотивов.

– Понятно, – роняет Арнольд, глядя в окно.

– Не можете ли вы сказать, какого рода работу она выполняла у вас, мистер Уотерс? Имела ли она доступ к конфиденциальной информации? К деловым соглашениям? К чему-либо, что могло привести к ее убийству?

– Не знаю, что вам ответить, мисс Шестая. Разумеется, Рива имела доступ к самой разной конфиденциальной информации, которая могла представлять интерес для наших конкурентов.

– Но ее работа вас устраивала?

– Вполне.

– И вы доверяли ей?

– Разумеется.

– У нас имеется собственная служба безопасности, – говорит Ричард, – и мы довольно строго следим за неразглашением подобной информации. Наша уверенность в значительной степени основана на добросовестной работе этой службы.

Достаточно ли они добросовестны, чтобы убить? Я делаю паузу, чтобы осмыслить сказанное.

– Прошу прощения за то, что не выполнила домашнего задания по «Уотерс Индастриз». Не могли бы вы дать мне краткий обзор деятельности компании?

– Ричард? – Видно, что Арнольд скучает – странно для человека, которого просят рассказать о своей империи.

– Ну что ж… – Ричард делает глубокий вдох типа «с чего бы начать». – «Уотерс Индастриз» – концерн международного класса. Мы занимаемся горной промышленностью…

<17 процентов валового дохода по последнему году, босс>

– …электроникой… <22 процента, босс>

– …и прочими видами тяжелой промышленности…

<неконсолидированная доля акций>

– …а также участвуем на правах партнерства в различных научно-исследовательских работах.

– Правительственные контракты?

– Опять-таки в научно-исследовательских разработках.

<военные субконтракты составляют 15 процентов бизнеса, босс>

Ричард делает паузу, смотрит на отца. Арнольд безмолвствует.

– Что расположено в этом здании?

– В основном администрация и различные службы. – Арнольд смотрит на меня, оценивая мою реакцию.

– Это все? – Если мы что-то и пропустили, первостепенного значения это не имеет.

<неправда, босс, перечисленное составляет только 54 процента от прошлогоднего дохода> <заткнись, дидс>

– Скучная работа, на мой взгляд. Арнольд улыбается.

– Бизнес, мисс Шестая, никогда не бывает скучным.

– У меня к вам еще один вопрос. – Все четверо выжидающе сморят на меня. – Почему вы пользуетесь «маской»?

– Дженни, я, кажется, ясно сказал… – негодует Деррик, но Уотерс машет на него рукой.

– Мисс Шестал, я сознаю, что ваше участие в деле объясняется вашими уникальными талантами. Каким бы ценным и доверенным лицом ни была для нас мисс Варне, она всего лишь наша служащая. Никто из нас, – небрежный жест в сторону остальных, – не находится под подозрением, поэтому ваши уникальные способности здесь не найдут применения. С другой стороны, у каждого из нас в голове содержится информация, которую вам незачем знать, не говоря уже о личных, интимных мыслях, которые большинство людей никому не желают открывать.

– Поэтому, – подхватывает Бентсен, – применение «маски» вполне логично – она служит защитой как нам, так и вам. Мы живем в жестоком мире, мисс Шестал. Информация, попавшая не в те руки, может оказаться смертельной.

Один-ноль. Это уже явная угроза. «Маска» – это средство, преобразующее нейропередающие клетки, которые, как говорят спецы, являются ключом к моей телепатии. Оно делает человека проницательным на срок от одного до пяти часов, в зависимости от дозы и физиологических особенностей субъекта. Это значит, что Деррик уже приближается к концу своего срока, а другие – кто знает.

– Вы хотите, чтобы я раскрыла это дело?

– Разумеется мисс Шестал – правосудие должно восторжествовать. А вы разве не хотите остаться целой и невредимой?

Арнольд, Арнольд. Такой наезд совершенно не в твоем стиле. Я смотрю на него, говоря всем своим видом «да пошел ты».

– Вот видите? Ваш вопрос, как и мой, чисто риторический. Предлагаю вам обратить свой талант на поиски настоящего преступника. Мы, подобно Риве, являемся третичными жертвами бессмысленного акта насилия.

<кто производит «маску»?> <уотерс индастриз, босс> Свое, стало быть, хозяйство.

Похоже, больше здесь делать нечего. Я встаю, мужчины тоже, и в комнате чувствуется некоторое облегчение.