Текст книги "Глубинная психология и новая этика"

Автор книги: Эрих Нойманн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Здесь существуют две взаимосвязанные темы. Незаурядные способности выдающейся личности также обязывают ее служить типичной жертвой от лица коллектива перед “Высшими Силами”. Однако, с точки зрения коллектива, выдающаяся личность рассматривается как чуждый элемент. Маргинальные представители общества, будь то неполноценные личности, опустившиеся ниже среднего коллективного уровня, или незаурядные люди, безрассудно поднявшиеся над этим уровнем, приносятся в жертву массами, которые по лености не желают сдвинуться с центральной позиции.

История так называемых цивилизованных стран также характеризуется принесением в жертву выдающихся личностей, хотя они являются проводниками той силы, под воздействием которой история движется вперед. Сократ, Иисус и Галилей принадлежат к бесконечному ряду таких людей. Все народы и все эпохи внесли свою лепту в ритуал принесения в жертву выдающейся личности в качестве козла отпущения. И если в наши дни этот ритуал осуществляется не сознательно, а бессознательно, то вряд ли можно говорить о каком-то прогрессе.

Мы не будем рассматривать здесь вопрос о том, является ли упомянутая реакция местью со стороны коллектива за слишком высокие и строгие культурные требования, предъявляемые к нему выдающейся личностью. И тем не менее следует учитывать, что бессознательный теневой элемент, от которого коллектив стремится избавиться с помощью психологии козла отпущения, имеет непосредственное отношение к той жестокости, которая сопровождает принесение в жертву козла отпущения, хотя коллектив и не осознает эту связь. В соответствии с основным принципом психологии козла отпущения сознательный ум верит в свою идентичность высшим ценностям и без тени сомнения в своей “абсолютно чистой совести” совершает ужасающие злодеяния. Все войны (в том числе и религиозные), все классовые войны и партийные конфликты дают примеры сосуществования чистой совести в сознательной психике и бурного проявления тени на уровне действия.

Здесь необходимо установить различие между двумя группами личностей – суппрессорами теневой стороны, объединяющими в себе аскезно-героическое отношение к жизни, с сознательным чувством вины и страданием, и ре-прессорами, у которых чувство вины и страдание, вызванное этими чувствами, остаются в сфере бессознательного.

В обеих группах можно обнаружить как следствие отрицание отрицательного, бессознательное подкрепление отрицательного, которое в реальной жизни доходит до садизма и отвратительной жажды разрушения. Различие между ними заключается в следующем: в аскетической группе садизм помещается ближе к сознательной сфере и принимает рационализированные, систематические формы, тогда как в репрессивной группе он проявляется в форме эмоциональной необузданности и подавляет сознание.

Пуританство и инквизиция, законнический (легали-стический) иудаизм фарисеев и парадоксальная дисциплинированность прусской ментальное™ – все они подчиняются одному психологическому закону. Суровость аскетической установки компенсируется за счет агрессивного садизма, который проявляется в установлениях, контролируемых выдающимися подвижниками.

Наряду с бессознательным чувством вины группа, характеризуемая психологическим расщеплением, вызванным сознательной идентификацией с этическими ценностями и неосознанием тени, испытывает психологическое чувство неуверенности, которое компенсирует самодовольство сознательной установки данной группы. Вытеснение должно постоянно защищаться от апперцепции теневой стороны, поскольку бессознательное подкрепление все больше и больше затрудняет для эго и сознательного разума неосознание существования теневой стороны психического.

Далее, внутреннее расщепление, вызванное апперцепцией тени, приводит к возникновению бессознательного чувства неполноценности и реакцией того типа, который был открыт Альфредом Адлером. Чувство неполноценности чрезмерно компенсируется за счет тенденции к преувеличенному самооправданию и приводит к подкреплению вытеснения. Проекция тени теперь принимает систематический характер, формируя параноидальные реакции индивида и целых народов, чьи подавленные агрессивные тенденции вновь проявляются в форме страха преследования со стороны другого народа и всего мира. Такие лозунги, как политика окружения, заговор сионских мудрецов, белая, черная или желтая опасность, стремление капиталистов или большевиков к мировому господству, а также все параноидальные системы подобного типа преследуют только одну цель – вытеснение агрессивности и теневой стороны психики их создателей.

В коллективе этот тип фарисейства проявляется в традиционных методах образования и карательного правосудия. Здесь также можно обнаружить компромисс психологии козла отпущения, которая под предлогом этического поведения позволяет своей тени выйти из повиновения, прибегая к средствам наказания, устрашения или пытки. Потрясающий масштаб действий архетипической тени обеспечивается в различной мере такими узаконенными формами выражения коллективной этики, как смертная казнь, наказания в виде каторжных работ, тюрьмы и иных пенитенциарных учреждений, условное освобождение и даже школа и семейная жизнь. Каждый закон, который опирается на наказание, то есть на незнание того, что сам коллектив разделяет вину каждого преступника, есть не что иное, как закон Линча.

Узаконенная форма психологии козла отпущения преимущественно используется “блюстителями старой этики” (то есть существующими подвижниками) в качестве орудия культуры и цивилизации. С другой стороны, эта психология играет значительно более важную и поистине катастрофическую роль в истории человечества. Узаконенные формы психологии козла отпущения утратили первоначальный оргиастический характер, который в прежние времена позволял им избавлять коллектив от проблемы его тени с помощью таких средств, как проведение ритуальной казни в присутствии всего рода или племени. В этих обстоятельствах коллектив особенно нуждается в избавлении от агрессивных влечений, скопившихся в его недрах, с помощью энергичной разрядки взрывного типа. Таким образом достигается по меньшей мере иллюзорное избавление от напряжения, вызванного сдерживаемыми энергиями. При упомянутых разрядках, которые по характеру напоминают массовые умопомешательства, гнев коллектива обрушивается на группы козлов отпущения. В то же время основной феномен психологии козла отпущения, охарактеризованный как проекция тени, также играет существенную роль в международных спорах (между коллективами), которые принято называть войнами.

Любая война может состояться только при условии превращения врага в носителя теневой проекции. Поэтому страсть и радость участия в военном конфликте, без которых невозможно заставить ни одного человека участвовать в войне, проистекают из удовлетворения потребностей бессознательной теневой стороны. Войны служат коррелятом старой этики, поскольку в них зримо проявляется активизация бессознательной, теневой стороны коллектива.

Здесь можно обнаружить действие такой же психологической констелляции, как и в случае индивида. Любой народ, одержимый инфляцией чистой совести, “уверен” в своей идентичности высшим ценностям человечества. Действительно, такой народ идентифицирует себя с этими ценностями и с чистой совестью молится “своему богу” (чистой сущности светлой стороны психического), который, разумеется, обязан даровать ему победу. В таких случаях, однако, отреагирование омерзительной тени не способно воздействовть на инфляцию, опирающуюся на чистую совесть.

Упомянутый раскол между миром этических ценностей в сознательной психике и миром отрицания этических ценностей в бессознательном, который должен быть подавлен или вытеснен, приводит к возникновению чувства вины в человеческой психике и блокированных сгустков энергии в бессознательном. Разумеется, между ними и сознательной установкой существуют отношения, и когда они, наконец, сметают сдерживающие их преграды, то оказываются способными изменить ход истории, ввергнув человечество в беспрецедентный разгул деструктивных сил.

Старая этика должна нести ответственность не только за отрицание теневой стороны, но и за возникшее в результате такого отрицания расщепление в психическом. Исцеление от такого расщепления имеет принципиальное значение для будущего человечества. В неменьшей мере дальнейшее развитие человечества зависит от возможности предотвращения процессов, вызывающих расщепление в коллективной психике.*

* По правде говоря, в настоящее время уже стали заметны определенные различия между народами: действительно, всеобщая ужасающая неосознанность вытеснения нередко сосуществует с сознательностью достаточно высокого уровня, чтобы распознать негативный элемент разрушения как негативный и с новых позиций признать моральную ответственность за этот элемент.

СТАДИИ ЭТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

Чтобы понять, почему в наше время положение старой этики стало критическим, мы рассмотрим вкратце эволюцию сознания людей и ее различные стадии. Нам важно также уяснить, почему особенно в последние полтора века развитие событий привело к распаду старых ценностей и к прогрессирующей дезориентации современного человека, свидетелями и жертвами которой мы являемся. Между эволюцией этики и эволюцией сознания существует тесная взаимосвязь, и поэтому невозможно понять одну эволюцию без другой. Эволюция сознания будет рассмотрена здесь лишь в общих чертах, так как подробный анализ стадий эволюции сознания содержится в другой работе.*

Отправной точкой развития сознания является стадия “первичного единства”. На этой стадии зачаточное эго в основном пребывает в состоянии беспомощности, в котором доминирует бессознательное. Существование эго почти полностью зависит от племени, мира и коллективного бессознательного. “Мистическое соучастие” и доминирование коллективной психики над еще недифференцированной личностной психикой составляют самые яркие характеристики первичной психологической ситуации человека. Можно предположить, что на первичной стадии этического развития отсутствует личная или сознательная этическая ответственность.

* См работу автора “Происхождение и развитие сознания” (русский перевод– Э. Нойманн.Происхождение и развитие сознания. Рефлбук 1998 – прим. ред.),в которой представления о психологии культуры, использованные в настоящей книге, излагаются в контексте систематического описания эволюции сознания и культуры человечества. Задача “Новой этики” состоит в том, чтобы показать применимость подходов психологии культуры к решению этических проблем.

Поскольку индивид осуществляет свою деятельность лишь в качестве члена группы, и групповое сознание имеет более важное значение, чем личностное сознание*, то можно заключить, что на этой стадии существуют групповая ответственность и групповая этика. Состояние мистического соучастия, бессознательной обшей идентичности людей выражается в том, что группа несет ответственность за индивида, а индивид рассматривается как воплощение всей группы. Психология первобытной личности содержит множество моделей поведения, позволяющих понять, каким образом группа идентифицирует себя со своими членами и каким образом каждый индивид представляет интересы всей группы в своем лице.

Все происходящее с индивидом одновременно происходит и со всей группой, и поэтому вся группа реагирует на происходящее с любым ее членом (ср. с феноменом кровной мести). Субъектом ответственности является не индивид, а группа. Считается, что акт убийства плохо отражается на всей группе, но в ее намерения не входит месть отдельномуубийце. Поскольку виновна вся группа, членом которой является убийца, от любого члена группы можно потребовать осуществить кровную месть.

Общая бесознательная идентичность членов группы может достигать такого уровня, что убийство родителей или брата остается неотмщенным, потому что убийца, так сказать, покусился на свою собственную плоть. При этом интересы группы ни в коей мере не затрагиваются, во всяком случае не более, чем в случае самоубийства. Имеют значение только интересы группы. Таким образом компенсация за убийство дальнего родственника должна быть меньше величины компенсации за убийство постороннего лица, хотя при этом признается принцип ответственности. В силу групповой идентичности убитый родственник отчасти является собственностью убийцы. С другой стороны, например, в Китае из групповой идентичности делают противоположный вывод: родители и ответственная семейная группа несут наказание за преступление, совершенное сыном.

* L. Levy-Brnhl. “The ..Soul"; of the Primitive”

К упомянутой группе представлений относится существующая в классическом иудаизме концепция, согласно которой Иегова вправе казнить или миловать потомков какого-либо человека за деяния этого человека. С этической точки зрения это означает, что групповая идентичность семьи продолжает существовать в последующих поколениях. Другими словами, группу составляют не только современные члены клана, но и прямые потомки семьи. Эта концепция имеет важное значение для понимания иудаизма.

Реальность групповой идентичности можно доказать не только с биологической точки зрения, но и с психологической. Анализ современных индивидов дает множество подтверждений существования такой реальности. Невроз и патологические реакции индивида нередко приписывают “вине” родителей или бабушки и дедушки, и последствия этой вины продолжают действовать, пока остаются неосознанными. Приведем пример. Строгость дедушки послужила причиной отсутствия независимости у его дочери; в дальнейшем, когда дочь приступила к воспитанию своих детей, реакция дочери стала причиной превращения ее детей в невротиков.

На первичной стадии, когда в значительной мере сохраняется недифференцированность отдельных членов группы, “Великий Индивид” представляет собой мана-личность.* В каком-то смысле он является самостью группы, ее творческим центром. Именно от него—лидера и творца – получает группа свои ценности.

* К. Г. Юнг.“Отношение между Я и бессознательным”// Психология бессознательного. М .: Канон . 1994.

В другом месте было отмечено,** что Великий Индивид выступает во всех сферах деятельности в качестве основателя и инициатора, то есть является духовным основателем рода. Он выполняет эту функцию в качестве личности, способной на великий дела, героя, художника, философа, религиозного лидера, а также основателя элиты.

** С . G. Jung. CW.7. Appendix I: The Group and the Great Individual.

Этические ценности создаются в результате откровения, полученного Великим Индивидом от “Голоса”. Этот источник коллективной этики в откровениях, получаемых Индивидами-Основателями, обнаруживается на протяжении всей истории человечества, от первобытного человека до цивилизованных народов. Изречения богов, решения провидцев и шаманов, священников, вождей и одержимых божеством; от пророчеств и решений, сообщаемых богом, до откровения божества в богоданном законе, – все это неповторимые откровения, возникавшие в определенных ситуациях. В дальнейшем они собирались, кодифицировались и получали абстрактно-универсальную значимость. При этом они отделялись от конкретной ситуации, в которой они первоначально были открыты.

Источником основных элементов данной этики является “Голос”, который обращается к некоторым избранным индивидам. Уникальность их духовного дара состит в том, что именно они способны слышать Голос. Независимо от того, кто или что является обладателем Голоса – (бог или зверь, сон или галлюцинация), реальность этого Голоса является абсолютной и непререкаемой, поскольку она подтверждается Индивидом-Основателем. Источником реальности Голоса является бог или символ бога. Элитарная группа лиц, объединившихся вокруг личности Основателя, впоследствии навязывает откровения всему племени в качестве коллективной нормы.

Творческие личности, основатели этики, демонстрируют в своей личной жизни соответствующие религиозно-этические установки. Однако в процессе основания этики, то есть когда открытая Голосом этика передается Основателем избранным ученикам в виде закона, эта личностная религиозная этика превращается в этику коллективную.

Затем элита приступает к обучению коллектива принципам новой этики и представляет ее ценности как универсальные и обязательные для всего человечества, то есть в виде коллективных ценностей, которые должны быть воплощены племенем в своей жизни.

Психологическую установку выдающейся личности, основу которой составляет внутреннее откровение Голоса, можно обнаружить не только среди первобытных людей, но и среди великих основателей религий, которые всегда навязывали новую этику обществу, в котором возникли их идеи.

Путь этического развития обычно проходит от первоначального откровения, полученного Великим Индивидом, и идентификации элиты с этим откровением до стадии коллективной этики, на которой группа признает справедливость “Закона” и его обязательность для себя, причем содержание самого закона в этой ситуации не имеет значения. На последнем этапе коллектив подчиняется этическому закону шекритичности и с той прозаической неизбежностью, с какой относятся к узаконенному установлению люди, не склонные к размышлению. Для ума, лишенного исторического сознания, обычай есть обычай и закон есть закон по той простой причине, что так было всегда; и даже эта рационализация служит лишь ответом на вопрос, заданный первобытному человеку западным исследователем, а не первобытным человеком самому себе.

Подчинение коллективному закону действительно знаменует существенное продвижение в сфере сознания. Это означает, что развитие сознания достигло стадии, когда происходит распад первичного единства, а вместе с ним и крушение тирани и бессознательного, причем дифференциация и укрепление эго и сознательной психики приводят к расколу между двумя системами сознательного и бессознательного. Этот раскол между системами связан с общим развитием тенденций и функций, которые стремятся укрепить позиции сознания и его отграничение от бессознательного. Коллективная этика также действует в этом направлении.

На уровне первобытной личности социальная жизнь, образование и развитие племени дестабилизируются и блокируются тиранией бессознательных сил. Абсолютно необходимую функцию здесь выполняет закон, представляющий коллективную норму, которая сосредоточивает внимание на светлой стороне сознательной психики и связанных с ней этических ценностях и объявляет войну силам тьмы. Система коллективных ценностей, провозглашенная элитой в качестве исполнителей воли Основателя, неизменно выступает на стороне сознательного и против тирании непреодолимых факторов бессознательного.

Старая этика освободила человека от первичной бессознательности и превратила его в носителя влечения к сознательному; выполняя эту функцию, она сохраняла конструктивный характер. Даже в тех случаях, когда старая этика принимает примитивную форму фиксированного свода коллективных норм нравственного поведения, она способствует развитию сознания: фактически этический императив “ты должен” дает общую структуру для ориентации человека, структуру, которая должна сдерживать стихийные и непредсказуемые проявления эмоциональной стороны личностного бессознательного.

Приведенные рассуждения позволяют понять, почему именно старая этика сыграла важную вспомогательную роль в развитии сознания человека. Она отражает необходимую переходную стадию, а ее методы подавления и вытеснения входят в состав механизмов зашиты сознательной психики от бессознательного. Действительно, на начальных стадиях психического развития крайне необходимы девальвация и дефляция бессознательного;

сознательная психика еще весьма слаба, и без тенденции к девальвации бессознательного она не смогла бы укрепить свою позицию или доказать свою ценность как определяющего фактора создания культуры.

На уровне первобытной магии, например, в ритуале жертвоприношения козла отпущения, мистериальная драма, в которой зло выставляется напоказ перед молящимися, является начальным этапом процесса осознания молящимися зла. Здесь все отыгрывается вовне и на объективном уровне выполняет роль экрана для проецирования внутренней драмы. Как и в классической трагедии, субъектом зла во внешнем мире и в лице чуждой фигуры создает основу для формирования совести как внутреннего авторитета и представителя коллективных ценностей. Но процесс формирования совести как внутреннего психического авторитета отражает индивидуализацию группового человека, даже если содержания совести имеют все еще коллективный, а не личностный характер.

Развитие эго и сознания определяется могучим влиянием коллектива. На первом этапе осуществляется развитие не креативности, а способности эго выполнять требования, предъявляемые коллективом к себе и другим, независимо и под влиянием собственной движущей силы. Этот процесс предполагает выполнение заповедей и запретов коллективной этики с помощью личной совести индивида.

При постепенной дифференциации и отделении индивида и его эго-сознания от своей матрицы, заложенной в первобытном коллективе, происходит переход ко второй стадии – стадии личной моральной ответственности. Прежде всего личная ответственность индивида проявляется в рамках коллективной этики, то есть индивид пытается претворить в жизнь коллективные ценности или идентифицировать себя с ними.

Придя к пониманию, что развитие и дифференциация сознания олицетворяют тенденцию, необходимую для развития человечества, элита попыталась на этом этапе устранить все тенденции, несовместимые со старой этикой. Даже если эта попытка (как мы убедились) и оказалась неудачной, элите все-таки удалось создать условия для частичного расширения границ человеческого сознания в интересах развития в целом.

До возникновения старой этики эго в значительной мере было жертвой бессознательных сил, которые теперь оказались под запретом. Существование эго определялось силами и инстинктами, которые овладели эго, приняв форму сексуальности, жажды власти, жестокости, голода, страха и предрассудков. Эго было орудием в руках этих сил и абсолютно не сознавало, что оно находится в их власти, так как, будучи неспособным листан цироваться от них, эго машинально влачило существование под их властью. Для эго, которое теперь должно брать на себя ответственность, эта стадия бессознательности и одержимости бессознательными силами равнозначна греху.

На этой стадии старая этика требует осознания и подавления упомянутых содержаний. Подавление является одним из типичных действий процесса самодифференцирования и самодистанцирования, который обеспечивает исходную базу для психологической сознательности. Часть психики, которая ранее представляла фактор, определявший существование эго, теперь становится содержанием сознания и центром спора и конфликта, когда эго вступает в су бъектн о-объектные отношения с этой частью психики. Даже в тех случаях, когда эго терпит моральную неудачу, грешит и оказывается во власти содержания, которое оно должно было подавить, эго не испытывает радости от первобытного состояния недифференцированного единства, характерного для предморальной стадии зависимого существования; эго знает, что именно оно должно подавлять. Эго вкусило от древа познания добра и зла. Моральная позиция сознания остается неизменной даже тогда, когда эго терпит неудачу.

Коллективная этика, которая (с ее концепцией личной ответственности перед совестью) представляет собой классическую форму старой этики, продолжает развиваться в двух направлениях. Эти направления соответствуют аналогичным процессам развития эго и сознания индивида.

В процессе индивидуализации первое направление развития приводит к “этике индивидуации”, “новой” этике: второе направление приводит к крушению старой этики и регрессивным явлениям, анализ которых приведен в другой работе.* Как и при общей эволюции человека, когда герой становится прототипом развития индивида,** здесь основатель этической системы также становится прототипом того. что может в настоящее время произойти в душе каждого отдельного человека.

Откровение Голоса, адресованное отдельному человеку, предполагает существование индивида, обладающего достаточно сильной индивидуальностью, чтобы он стал независимым от коллектива и его ценностей. Все основатели этических систем были еретиками, поскольку они противопоставляли откровение, исходящее от Голоса, повелениям совести как представителя старой этики.

Психологический закон относительности этических откровений гласит: личное откровение, адресованное группе избранных учеников, навязывается коллективу, и тогда коллективная личность осуществляет интроекцию открытого закона в форме авторитета совести, при этом осуществляется подавление или вытеснение всех сил и тенденций, несовместимых с данным откровением.

Каждый новый “прорыв” откровения, то есть каждое новое самораскрытие Голоса в индивиде противопоставляется совести как представительнице старой коллективной этики. Поэтому этическое откровение, переданное творческой личности, неизбежно опережает коллектив и представляет творческой личности этический уровень, значительно превышающий нормальный этический уровень коллектива. Эта антиномия неразрешима. Благодаря созидательным действиям первооткрывателя коллектив получает закон, который впоследствии приводит к дальнейшему развитию и в то же время остается непостижимым для коллектива.

* С . G. Jung. Op. cit. Appendix 11: Mass Man and the Phenomena of Recollectivizaiion.

** C. G. Jung. Op. cit. Part I: The Mythological stages in the Evolution of Consciousness.

Хотя в своем развитии мы и достигли стадии, на которой невозможно возвратиться к старой этике, тем не менее мы поступим справедливо, отметив тот вклад, который в прошлом старая этика внесла в развитие человечества. Напомним, что (при одном ограничении, обоснование которого приведено в дальнейших рассуждениях) и в наше время она сохраняет значимость для значительной части человечества. В то же время возвращения к более ранней стадии развития, которые “портят” историю прогресса, достаточно ясно показывают, что старая этика в ее узаконенной форме предъявляет к большинству люден слишком высокие требования. Действительно, нам необходимо найти способы и средства, позволяющие предотвратить наступление негативных последствий таких чрезмерных требований, иначе требования элитарных приверженцев буквы закона неизбежно приведут к катастрофическому расколу. С одной стороны, существует группа избранных, характер и этическое развитие которых соответствует закону, полученному от основателя этической системы. При этом состав группы не имеет значения; она может состоять из знахарей, священников, воинов, философов или святых, пророков или учеников пророков. С другой стороны, существует группа, которой совокупность ценностей “навязывается” в виде закона. Хотя эта группа и признает закон, уровень ее развития все еще ниже уровня закона. Справедливости ради следует сказать, что элита способна выполнять требования этического закона без психологических травм, используя методы подавления и жертвоприношения, аскетизма и самодисциплины. В то же время предъявление этих же требований к коллективу может привести к катастрофическим последствиям. Эта опасность никогда в должной мере не учитывалась.

Элита создает человеческий идеал, который коллектив рассматривает как свою высшую ценность и стремится осуществить на практике. В то же время коллектив, состоящий из обычных людей, обладает более примитивной психической структурой, в которой с особой интенсивностью могут проявляться те силы и тенденции, которые коллектив обязан преодолеть. В психической структуре элиты эти силы и тенденции обладают меньшей энергией и активностью, чем в психической структуре коллектива. Коллектив способен (если он действительно способен) выполнять идеальные требования старой этики, провозглашенной элитой, лишь прилагая чудовищные усилия.

На этой стадии мы становимся свидетелями зарождения упомянутого процесса – идентификации с этическими ценностями, формирования внешней личности и вытеснения в теневую часть психики всех элементов личности, несовместимых с этическими ценностями. Этот процесс приводит к парадоксальной ситуации. В качестве члена группы индивид вступает в конфликт с коллективными ценностями, которые теперь проявляются в форме нового морального идеала. Новый моральный идеал получает коллективное одобрение и становится обязательным для коллектива, несмотря на то, что он был навязан группе законодательным актом элиты и противоречит характеру коллектива.

Парадоксальность описанной ситуации можно было бы считать непостижимой, если бы элита и личность Основателя этической системы не олицетворяли существенную стадию в дальнейшем развитии человечества. Поскольку дело обстоит таким образом, а также благодаря тому, что судебная власть, принятая на себя государством и обществом, является прогрессом по сравнению с кровной местью, мы вправе говорить о существовании естественной (даже в групповой личности) склонности признавать высший закон элиты. Признав такой закон, индивид вытесняет или, в лучшем случае, подавляет все свои психические склонности, несовместимые с новым этическим установлением.

Упомянутое развитие подкреплялось этическим ригоризмом элиты, которая предъявляла коллективу требования новой этики с такой же строгостью, как и к себе. На первый взгляд такая строгость служит интересам морального прогресса, однако в действительности она укрепляет опасные тенденции к расколу в коллективной психике. Психический раскол, вызванный новой элитой, в свою очередь приводит к возникновению психологии козла от-пушения и необузданным проявлениям вытесненной стороны психики в форме массовых умопомешательств.*

В последние столетия развитие сознания и индивидуализация укрепили позиции личностной этики развивающейся элиты, освободили многих людей от первоначальной анонимной групповой ответственности и привели их к стадии личной моральной ответственности. Но и на этой стадии высшей обязанностью оставалось признание канонизированных коллективных ценностей.

На другом полюсе упомянутой тенденции к индивидуальности мы находим современный процесс “повторной коллективизации”,который возник в результате невиданной экспансии homo sapiens, происходившей в последние несколько веков. Повторная коллективизация привела к распаду традиционных группировок. С точки зрения старой этики, массы стоят на более низком уровне развития;