Текст книги "Собрание сочинений в 10 томах. Том 7. Бог паутины: Роман в Интернете"

Автор книги: Еремей Парнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 39 страниц)

Файл 049

Мягко покачиваясь на игривой волне, яхта дрейфовала над банкой в шести с половиной милях к северо-востоку от острова. Как только сигнал сонара поступил на центральный пульт, двигатели автоматически застопорились и прожектор принялся методично обшаривать разбитый на квадраты участок мелководья. Вахту в смотровом колодце несла Ампаро.

– У тебя все нормально? – спросил Бургильон. – Почему молчишь?

– Ничего интересного, – отчетливо прозвучал в динамике ее звонкий, богатый оттенками голос. – Много ли увидишь через эту дыру? Слишком узок угол обзора.

– Она совершенно права, – подтвердил Климовицкий. – Можно пройти в двух шагах от объекта и ничего не заметить… Почему вы назвали своего красавца «Аргусом», Рене? Это же циклоп какой-то… У сына Ниобы и Зевса глаза покрывали все тело.

– Даже если бы днище было целиком сделано из стекла, то и тогда шанс выйти на цель исчислялся ничтожной величиной. Будем уповать на счастливый случай.

– Вторая неделя пошла.

– Время? Вас еще волнует время? Где бы ты ни жил, чем бы ни занимался, оно идет. В воды Стикса мы попадаем не после смерти, но с момента зачатия… Не будем отвлекаться. Пол, я ввожу последние данные.

Климовицкий послушно склонился к монитору. Четырехзначные числа постепенно сменялись трехзначными. По мере удаления от Тиры донная тефра постепенно шла на убыль. Густая, пронизанная потаенным сиянием синева экрана казалась продолжением подводной бездны, все еще маячившей перед глазами после многочасовых бдений в колодце.

– В каком направлении? – нетерпеливо поинтересовался он, вгляцываясь через плечо Бургильона в мелькание цифр.

– Сейчас поглядим, – барон вывел на экран контуры Средиземноморья. Кальдеру Тиры обозначила мигающая звезда, от которой побежали концентрические окружности, захватывая Киклады, Крит, россыпь Спорад у турецкого берега и южную половину Родоса. Затем круг начал вытягиваться с одного бока в неправильный эллипс, обретая очертания артиллерийского снаряда. – Примерно сто двадцать градусов. Вы были правы, Пол: пепел несло на восток, с небольшим уклонением к югу. Это соответствует летнему направлению преобладающих ветров на сегодняшний день.

– Накрыло Дельту и средиземноморское побережье Египта, – удовлетворенно и вместе с тем с затаенным оттенком печали вздохнул Климовицкий.

– И солнце померкло над страной пирамид, и воцарилась осязаемая тьма. Поздравляю.

– Сделаете для меня полную распечатку, Рене? С картой и всей цифирью?

– Без проблем, – Бургильон запустил принтер. – Когда, даст Бог, прибудем в Пирей, у вас на руках будут все доказательства. Надеюсь, даты совпадут.

– Я тоже надеюсь, – благодарно улыбнулся Павел Борисович. Образцы дерева и тефры из Акротиры вместе с контрольными колонками донного пепла он отправил в Афины еще на прошлой неделе, из Пароса.

– Вижу какие-то обломки, – прозвучал по трансляции голос Ампаро.

– Якорь! – молниеносно отреагировал Бургильон.

– Есть якорь! – отозвался с палубы Блекмен.

– Можно сегодня я? – попросил Климовицкий.

– Сделайте одолжение… Только сперва договоритесь с Джерри. Сеньора Ампаро нуждается в отдыхе.

– Уверен, что он согласится немного поплавать… Удивительно все же! Основываясь на одних только замерах толщины слоя тефры, компьютер воспроизвел, в сущности, взрыв вулкана. Живая схема гибели Атлантиды!

– Лично меня удивляет другое, – Бургильон задумчиво склонил голову. – Видно, кому-то наши поиски не дают покоя. – Он извлек компакт-диск. – Кто-то считывает информацию.

– Вы уверены?

– Боюсь, что да… Я заметил это еще в тот день, когда по электронной почте связался с миссис Ларионовой. Сперва подумал, что показалось, однако уже на другой день обнаружились признаки взлома.

– Неужели такое можно заметить?

– Вас это удивляет?.. Значит, вы еще недостаточно освоились с реалиями всемирной паутины.

– Эго верно. У меня даже нет своего выхода. Пользуюсь чужими компьютерами… Изредка. Сейчас вы тоже выходили в сеть?

– А как, по-вашему, я получил данные по тефре?.. Мой модем вообще не нуждается в предварительном выходе. Я постоянно в сети. Не сочтите меня сумасшедшим, Пол, только мне кажется, будто… – Бургильон оборвал на полуслове и, спрятав диск в футляр, отключил принтер. – Получите свою распечатку и не берите в голову.

– Вы чего-то не договариваете, Рене. Что вам кажется?

– Знаете, что послужило непосредственной причиной гибели Атлантиды?.. Не взрыв вулкана, но гнев богов. Зевс вынес свой приговор, а хромоногий Гефест – Вулкан явился лишь исполнителем.

– Вполне допустимая интерпретация мифа.

– Насколько я знаю, вы доверяете мифу? Иначе зачем вы здесь?

– Скажем так: рациональной подкладке мифа. Шлиман искал Трою Гомера, даже не помышляя обнаружить огрызок яблока, которое Парис вручил Афродите. С меня вполне достаточно вулкана, а гнев богов пусть остается за кадром.

– И напрасно. Не усвоив урок, мы рискуем будущим наших детей. Атланты слишком увлеченно занялись магией, бросив тем самым вызов Олимпу. Есть тайны, не доступные человеческому уму, пределы знания, которые мы не должны преступать. Вас не устраивает Зевс? Отлично! Тогда представьте себе компанию заядлых чернокнижников, которые, образовав магическую цепь, пробудили силы, с коими не смогли совладать. Тартар ответил взрывом. Аид – не только брат Зевса, но и сам Зевс в темном хтоническом облике. Они – одно, эти три брата: Зевс, Посейдон и Аид.

– К чему вы клоните? – озадаченно нахмурился Климовицкий.

– Раса златоглазых тельхинов, обитавших некогда на Родосе, погибла по той же самой причине. – Бургильон проигнорировал вопрос. – В колдовстве они превзошли самих атлантов, за что и были беспощадно истреблены.

– Мы только что видели, что пепел выпал и над Родосом. Остров, как вы сами говорили, являлся частью минойской империи и разделил общую участь.

– Верно, разделил. Вы все правильно понимаете. Рациональная составляющая античного мифа вычленяется достаточно четко, но как быть с его мистикой или, если угодно, с символами архетипа, живущими в нас? Говоря о том, что время магии – вечное теперь, мы как раз и подразумеваем архетипичные образы, подсознание… Что вам подсказывает ваше подсознание, Пол?

– Ничего… Впрочем, не знаю, – смешался Климовицкий.

– То-то и оно!.. А теперь попробуем зайти с другой стороны. Надеюсь, вы знаете, что конференции зачастую проходят в визуальном режиме реального времени?

– И что из этого следует? – вяло отреагировал Климовицкий. Он был слишком занят собой, чтобы должным образом вникнуть в философские рассуждения барона, готового по любому поводу разразиться пространной тирадой. Неожиданно быстро и слишком легко, чтобы в это можно было до конца поверить, разрешилась задача, которая оказалась не по плечу лучшим умам прошлого и настоящего. Остался еще один, последний шажок и, если только достаточно близко сойдутся даты, будет раскрыта величайшая тайна библейской истории, связавшая воедино Ханаан, Египет и Крит. Посторонние звуки – в рубку ворвались завывания электромотора и грохот цепей, и с шипящим всплеском ухнул освобожденный якорь – отвлекли Павла Борисовича от жарких предвкушений грядущего триумфа, отравленных мрачными опасениями, что в самый последний момент Фортуна, как это бывало и прежде, с издевательским смехом повернется спиной. – Наверное, мне пора? – скорее машинально, нежели осознанно, пробормотал он, откликаясь на потаенный зов сверкающей колыбели, где пространство обретает реальную трехмерность, а время растворяется в космической невесомости.

– Не торопитесь, – снисходительно усмехнулся Бургильон, – подойдет Джерри, и вы обо всем договоритесь.

– Я вам стольким обязан, Рене, что любые слова благодарности покажутся бледными. Без вас я бы никогда не совладал с загадкой ветра. Вы решили ее легко и со свойственной вам элегантностью положили мне прямо в руки. Не знаю, могу ли принять столь бесценный подарок?

– Не стоит преувеличивать.

– И не думаю! Вы говорили о реальном времени? – Климовицкому понадобилось значительное усилие, чтобы восстановить прерванное течение беседы.

– Именно. Причем я не имею в виду только наши регулярные обсуждения. Совещаются финансисты, спортсмены, музыканты, экологи, буддисты, католики, феминистки, астрофизики – кому не лень. В том числе и самые дремучие колдуны: черные и белые маги, шаманы, фашиствующие неоязычники, новоявленные друиды и йоги. Заметьте, Пол, каждую группу связывают общая вера, цель, тонкости ритуала и, уж во всяком случае, полное взаимопонимание. Чем это не магическая цепь древности, способная многократно умножить волшебную ману отдельно взятого адепта?

– Вы верите в колдовство?!

– Поставим вопрос иначе. В духе Шопенгауэра: «Мир как воля и представление». Воля, или, иначе, психическая энергия, действительно сопряжена с паранормальными проявлениями. Не станете отрицать?

– Не стану. Телепатическое общение, ясновидение и все такое.

– Тогда помножьте энергию воли на невиданные возможности всемирной паутины, где спаяны воедино все средства общения: почта, телефон, радио, телевидение и, плюс ко всему, необъятный банк информации.

– Вы правы, – Климовицкий ошеломленно уставился на барона, который, преспокойно откинувшись в кресле, обнюхивал сигару. До болезни он был заядлым курильщиком. – Звучит страшновато.

– Но и это еще не все. Если добавить сюда интерактивные эффекты, а я смею полагать, что используются любые средства, картина вырисовывается поистине угрожающая. Сознательно, случайно – не важно, но срабатывает закон умножения, заложенный в любую достаточно разветвленную сеть.

– Не совсем понимаю, что вы имеете в виду. Интерактивные эффекты?

– Шлем и прочее вспомогательное электронное оборудование уже сейчас позволяют вам активно функционировать в киберпространстве. Допустим, заняться любовью с красоткой, которую вы сотворите по собственной прихоти, чем занимаются многие идиоты, причем не обязательно молодые.

– Как это… по собственной? – смутился Климовицкий.

– Ну, допустим, кому-то захотелось Мадонну с грудью Чикколлины и темной, с синевой, кожей прирожденной принцессы туарегов. Элементарно! Или какой-нибудь пассивный гомик возжелал Сильвестра Сталлоне, а активный – Алена Делона.

– Но какое отношение…

– Самое непосредственное, – не позволил договорить барон, отбросив сигару. – Разве у вас в России не продаются такие причиндалы?

– Не знаю, может быть и продаются. Разве что для очень богатых людей?

– Новые русские?.. Да, стоит не дешево, но в принципе неважно, кто и за сколько купит. Вопрос в том, как использует. Я подразумеваю ту же магическую цепь. Получается усиление на несколько порядков. Это уже не электронные игры, а самое доподлинное психотронное оружие.

– Звучит несколько фантастично.

– Только потому, Пол, что вы не знакомы с виртуальной реальностью. Посмотрите хотя бы фильм на интерактивном компакт-диске и поиграйте в варианты сюжета.

– Варианты сюжета? – Павел Борисович страдал, ощущая себя чуть ли не выходцем из каменного века. Соблазнительные картины подводных кущ словно ветром выдуло из головы. – Я сам себе кажусь снежным человеком, но, Бога ради, сделайте скидку на компьютерную безграмотность.

– Как-нибудь вечерком, на досуге, я дам вам возможность слегка позабавиться. Пока же ограничусь простейшим примером. – Бургильон призадумался, но скоро просветлел лицом. – Возьмем самую ходульную сцену. Субтильная красотка стягивает с себя кружевные трусики и входит в душевую кабину, а в это время рука в черной перчатке поворачивает золоченую ручку, и дверь в ванную приоткрывается. Даже дураку ясно, что это убийца. В самый напряженный момент на экране появляются две электронные кнопки: «да» и «нет». От вас теперь зависит, зарежут сексапильную кошечку или же ей удастся спастись. Вот и выбирайте свой вариант фабулы и наслаждайтесь до следующей развилки. Если располагаете необходимой оснасткой, можете даже перевоплотиться в одного из героев. Скажем, в спасителя. Только не забудьте заранее внести в компьютер свое имя. Его будут нашептывать прелестные губки, если вы, конечно, предпочитаете счастливый конец. Ведь ничего лучше, чем брачная церемония или постель, до сих пор не придумано. Впрочем, ничто не мешает пойти по дороге кошмаров. В роли сексуального маньяка вы сможете дать выход самым темным страстям и получить разрядку без вреда для общества. Нравится?

– Не уверен.

– А по-моему – мерзость! Я же говорю, что паутина превратилась в мировую клоаку.

– Но позвольте, Рене, вы совершаете подмену понятий. Интерактивное, так сказать, искусство не обязательно связывать со всемирной сетью. Как у нас говорят, ром отдельно, баба – отдельно.

Пример, по причине языковых трудностей, оказался неудачным. Бургильон не понял, почему в России леди не сочетается с ромом. Климовицкий попытался объяснить, но, не найдя эквивалента ромовой бабе, совсем запутался. «Пропитанный ромом пирог» Рене воспринял уже как нечто третье, завершающее. Сначала русский джентльмен сепаратно опрокидывает стакан рома, хотя, казалось бы, положена водка, и лишь затем отправляется в постель к леди, после чего они уже вместе смакуют ромовый торт, очевидно, свадебный. Немного экстравагантно, но в конечном счете таковы все ритуалы.

– Не я совершил подмену, связав в один агрегат все средства общения и вещания. Запомните мои слова. Пол, с появлением интерактивных приставок к мультимедийному компьютеру человечество перешагнуло порог иной реальности. Мы вступили в мир кошмаров и грез, живущий по своим, непонятным для нас законам. Пробудились древние боги, ожили призраки, и это взаимообменный процесс между нашими душами и паутиной. К чему он нас приведет? Не знаю… Вы спросили, верю ли я в колдовство. Теперь верю! Вот единственно возможный ответ. Отныне реализация симпатических связей обрела аппаратурное оформление. Понимаете?.. Кто считывает мою информацию? Какой Минотавр, какая Эмпуса?..

На Бургильона было больно смотреть. Всегда такой выдержанный, обходительный, импозантный, он как-то вдруг съежился и постарел. Климовицкий подумал, что причиной тому могла стать душевная болезнь, медленно вызревавшая в латентной форме, в одночасье вырвавшаяся наружу.

– Пора собираться, Рене. Время дорого.

– Как таковое оно не стоит и сантима, но светлые часы надо использовать. Счастливо поплавать.

Климовицкий застал Джерри беседующим с Ампаро на юте, в закутке между спасательным плотом и траловой лебедкой. При его появлении разговор оборвался. Судя по взволнованным лицам, он был не из легких.

– Как насчет небольшой прогулки? – чувствуя себя лишним, осведомился Павел Борисович, отводя взгляд.

– Можно, – без особой охоты откликнулся Блекмен. – Для очистки совести. Ампаро как раз пыталась объяснить, что ей там померещилось.

– И что же? Вы говорили про какие-то обломки, Ампаро?

– Похоже на куски мрамора, – поставив ногу на кнехт, она вызывающе вскинула подбородок. – Впрочем, я ни на чем не настаиваю… Это на случай возможных претензий.

– Какие могут быть претензии? – смутился Климовицкий. – Побыть под водой – уже удовольствие.

– Каждый выбирает удовольствие по своему вкусу. Я, пожалуй, ограничусь прохладным душем. В колодце такая жара…

Раскрутив горящий надраенной медью кран, она встала под струю забортной воды. Зыбкая радуга спроецировалась на белом, отороченном кружевами купальнике россыпью павлиньих глазков.

Климовицкий отстегнул брезент, а Блекмен спустил катер на талях.

Файл 050

Два микроавтобуса «Мицубиси», оборудованные новейшими приборами для перехвата частот сотовых телефонов, день за днем прочесывали центральную часть города, стягивая петлю вокруг пятачка на скрещении Мясницкой и Сретенского бульвара.

Подполковника Изюмова, лично руководившего операцией, на цель скорректировала однотипного класса машина заводов «Хонда», припаркованная в Костянском переулке, куда в свое время перебралась с Цветного бульвара «Литгазета», чтобы тут и зачахнуть. Никакого отношения к поискам хакера бывший орган бывшего писательского союза не имел, благо совершенно утратил смычку с силовыми структурами. Но для самого Изюмова стажировка в газете перед отправкой в вашингтонскую резидентуру была связана с приятными воспоминаниями.

Бросив ностальгический взор на ободранные остовы старинных особняков, спешно перестраивавшихся под банки и офисы, он сперва не обратил на «Хонду» внимания, но, когда увидел ее на следующий день на том же месте, проявил профессиональную бдительность. Молниеносное сканирование подтвердило возникшее подозрение. Помимо перехвата, притом на тех же частотах, кто-то занимался и микроволновым прослушиванием.

– Похоже, уже охотятся за нашим зверем, – доложил он непосредственному начальнику.

Определить принадлежность тачки не составило особого труда: с конфиденциальными источниками у адмирала Шевцова все обстояло в большом порядке. Он умел не только добывать нужную информацию неформальными способами, но и по-умному делиться деликатными сведениями с особо нужными людьми, притом не без выгоды: одни постоянные пропуска в Кремль и «Белый дом» чего стоят! Зюгановцы и жириновцы, возможно не без основания, тоже считали его своим в доску. Иные высокопоставленные «соседские» по наивности полагали, что обзавелись в лице «Канариса» своим человеком в Генштабе, но они глубоко заблуждались.

Олег Павлович не служил ни соседскому, ни даже непосредственному начальству, не говоря уже о таких возвышенных понятиях, как страна, народ, а тем более – какая-то идея. Они годились для застольных тостов, и то, судя по обстоятельствам. Дружбу как таковую адмирал считал сентиментальной блажью, но дружить умел, как никто. В глазах бывших прогрессистов, на какое-то время возомнивших себя демократами, он выглядел здравомыслящим государственником с либеральными взглядами, а заскорузлые черносотенцы видели в нем сильного человека нужной ориентации.

Сделав несколько телефонных звонков, Олег Павлович скоро дознался, что «Хонда» принадлежит ФАПСИ, а непосредственно перехватом занимается сам Гробников. С таким конкурентом следовало держать ухо востро.

– Он тебя не заметил? – выслушав подробный доклад Изюмова, спросил Шевцов.

– Не думаю.

– Наверняка заметил. Нужно на пару деньков прервать наблюдение и переменить машины.

– Теперь нам хватит одной. По их пеленгу удалось определить дом: тот большой, в самом начале Сретенского.

– А как с Салтыковкой?

– Там сложнее. На бывшей базе-четырнадцать сейчас какая-то хитрая лавочка, вроде бы частная, но активность исключительно интенсивная, на всех диапазонах. Кроме того, под наблюдение взяты еще три возможных объекта: бывший профсоюзный центр, то самое имение – по существу целый поселок, и одна дача с космической связью.

– Частная лавочка, говоришь? У меня на сей счет другое мнение. Похоже, областная прокуратура принюхивается. Словом, есть над чем поломать голову, но погодя, в свое время. Ситуация еще не дозрела. Первым делом этого штукаря за жабры возьми. Дом – это хорошо, а квартира – еще лучше.

– Кто будет брать, Олег Павлович?

– Вопрос вопросов – кому брать, подполковник, и брать ли. Спросил бы чего полегче, – в раздумье Шевцов прошелся от стены до стены, выдерживая подошвы на одной линии, словно манекенщица на подиуме. Он вообще привык делать все на ходу: говорить с подчиненными, подписывать бумаги, звонить. – Есть мнение, будто нынче любители работать на дядю перевелись? Как думаешь?

– Так точно.

– Ошибаешься, подполковник. Их никогда и в заводе не было. А ведь нужны! Очень нужны… Разве что среди ментов поискать?

– Себе дороже, товарищ адмирал.

– Верно. Сохраним тем не менее здоровый оптимизм. Чудаков на букву «ме» у нас сколько угодно. Размножаются, как кролики. Важно не растеряться от изобилия, а выбрать самого нужного, хоть из налоговой полиции, хоть из той же прокуратуры. Услуга-то пустяковая: взял и передал товарищу, а уж мы долго не задержим, мы с законом в ладу. Согласен?

– Ситуация не простая, – замялся Изюмов.

– А у нас их и не бывает, простых. Ладно, это моя забота. Сперва выверни на лицо. [80]80
  Установить личность – на воровском жаргоне.


[Закрыть]Может, мы с ним полюбовно договоримся? Дружеский визит всегда лучше. Заодно и пару жучков не грех присобачить.

– Понятно, товарищ адмирал.

– Как ведет себя журналюга?

– Ситуация под контролем. Копает, но пока далеко. «Холодно», как говорится. Они на спецназ вышли, месяца два провозятся, не менее.

– Тем лучше, – Шевцов задержал шаг и, круто развернувшись, склонился к монитору. В электронном варианте «Комсомольца столицы» – вот уже год как беспокойная газета была заявлена во Всемирной сети – адмирал не углядел продолжения горячего материала.

«Кость» вела журналистское расследование взрыва, унесшего жизни двоих редакционных сотрудников. Пластит повышенной мощности содержался в конверте, пришедшем по почте. Искать виновника могли хоть до пупковой грыжи, если бы обозреватель Собеляк не связал убийство военного комментатора и его секретарши с опасной темой компьютерного воздействия. На самом деле непосредственной связи тут не было, но, чтобы отвести от дичи, за которой охотился, и не без успеха, сам адмирал, пришлось подбросить толику дезы. Процедуру провели по-армейски грубо, отчего пострадала честь мундира и вообще все безнадежно запуталось. Врали все: генералы, министры, прокуроры, тележурналисты, газетчики, но каждый по-своему.

– Сегодня ничего такого нет, – подсказал Изюмов. – Я с утра просмотрел. Первым делом ее хватаю, проклятую.

– Но-но! На то и щука, чтоб карась не дремал. Пора научиться управлять ситуацией. Тогда и вредное обернется полезным. Думаешь, журналюги из другого теста слеплены? Все любят сладенькое, всем ласка требуется. Надо бы прикормить подлеца?

– Из каких средств? У этих тариф высокий. Парой лимонов не отделаешься.

– А честь? Она, брат, дороже подмазки. «Береги честь смолоду», – пошутил адмирал. – Окажи ему почет, подполковник. Вместо того чтобы уходить в глухую оборону, пойди навстречу.

– Каким образом? – ожидая подвоха, насторожился Изюмов. Вылезать на линию огня никак не входило в его намерения. Пусть «Канарис» сам отдувается или поищет другого чудака на любимую букву.

– Пора перенимать соседский опыт. Они давно работают с пишущей братией. На «Звездочку» надежда плоха. Кто ее видит, «Звездочку»?

– Лично я для связи с прессой не очень-то подхожу.

– А ты мне и не нужен для связи. Важен первый шаг, понимаешь? Для начала возьми его на операцию, обозревателя долбаного. Электронное воздействие? Да, вы были правы, мэтр! Имеет место. Манипулирование поведением через подсознание? Возможно! Массированная обработка электората? Какой ужас! Будем искать! Давайте разбираться вместе… Уяснил?

– В общих чертах, – Изюмов мысленно перебрал варианты подхода. – А взрыв? А эти черепа с дырками, что нам приписывают?

– При чем тут?

– Неизбежно возникнет.

– Пожимай плечами, мети пургу: не в моей, мол, компетенции. Не спорь, не отрицай, но и не соглашайся… А «Хонду» обязательно покажи ненароком, словно сам только что внимание обратил. Разыграй сцену, короче.

– И дать понять, откуда ноги растут?

– Ни в коем случае! Пусть ковыряется. Он дошлый… Разве самую малость помочь, чтоб продвинулся в правильном направлении? Но не сразу! По тоненькой, понял?

– Попробую. Водителя придется вовлечь в комедию.

– Он парень сообразительный, подыграет… От черепов уводи, хоть и не мы наследили.

– Не совсем понимаю. На машину с подслушкой навести, а тут прикрывать? Чужого дядю?

– Вот именно. Пока это единственная психа, отмычка то есть, к ихним замкам.

Шевцов отлично владел литературным языком, но мог, спотыкаясь на каждом слове, изъясняться на канцелярском дубовом жаргоне, а то и по фене ботать. В отделе он придерживался золотой середины, играя роль не то отца-командира, не то пахана. Словом, премия «Типун на язык», учрежденная любителями русской словесности, ему не светила, хотя, будь на то необходимость, он мог бы поспорить и с первыми ее лауреатами: премьером и мэром Москвы.

– Как мне на него выйти? – поразмыслив, спросил подполковник.

– А вот этого не надо, алмазный [81]81
  Честный – на воровском жаргоне.


[Закрыть]. Он сам на тебя выйдет. Кентоваться [82]82
  Дружить.


[Закрыть]не обязательно. Наоборот: делай вид, что тебе его навязали чуть ли не силой. Не проколешься?

– Приложу все силы, – заверил не без вызова Изюмов. Ему претила манера шефа изображать из себя маза – наставника начинающих воришек. И без того грязи по самые уши.