Текст книги "Не обольщайся! (СИ)"
Автор книги: Энжи Собран
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
Глава 22. Будет ли оно это завтра?
Не знаю, что именно толкнуло меня самой потянуться к мужчине. Тот страх, что я испытала поняв, что могу его не увидеть. То ощущение защищенности, что я переживала, стоило только ему оказаться рядом. То понимание, что мне предстоит, строить жизнь в этом мире и бежать мне в принципе некуда. Да, и хочу ли я бежать? Или то, что одним рассказом Лисы мой мир перевернулся с ног на голову. И мой ли это мир? Может, поэтому мне так сложно это принять, что сестра с детства травила душу сказками о другом мире? Не знаю. Но в этот момент именно этот мужчина, казался мне чем-то незыблемым, постоянным.
В голове еще отголоском колокольчика билась тревожащая душу мысль: «а вдруг это все обман», а сердце… Упрямое сердце уже верило. Ему хотелось сказочной любви, пылкой страсти, щемящей нежности, трогательной заботы, чувственной ласки и маленького, совсем маленького, кусочка счастья. А завтра… Да, будет ли оно это завтра с такими поворотами судьбы?
И я нырнула, как и тогда в той комнате, как в омут головой в захватывающие поцелуи, в жалящие прикосновения пальцев, в сводящие с ума поглаживания…
Обвила его шею руками. Потерлась щекой о темную колючую щетину. Зарылась пальцами в еще влажные волосы, понимая, что он смыл с себя грязь и копоть, а побриться не успел… Так спешил ко мне? Это глупое и абсурдное предположение, вызвало счастливую улыбку и заставило углубить мой неумелый поцелуй.
– Что ты творишь со мной, лучик? – ворвался в мое ухо тихий хриплый шепот, и затаившиеся в его отсутствие мурашки, словно только и ждали его, рванули по коже, разнося возбуждение. – Я ведь ни о чем думать не могу! Нас атакуют твари, а передо мной ты и мысль, что если я ошибусь, то ты останешься одна… Беззащитная, маленькая, хрупкая.
И словно наказывая, а может, демонстрируя, какая я слабая, он поцеловал меня грубо, властно сметая мои губы, выбивая из моих представлений уже привычную для меня нежность и мягкость.
– Ты уверена, крошка? – отвлек меня новый вопрос от позорного растекания лужицей.
Я что-то неразборчиво пробормотала, так как сил вымолвить даже короткое «да» не было. Потянулась рукой к его штанам, но он перехватил их и упрямо развел мои руки в разные стороны, не позволяя прикоснуться.
Почувствовала, как ветер опалил обнаженную кожу груди и испугалась:
– Я… мы…
– Под куполом, никто не помешает, – пробормотал мне мужчина, вбирая в рот чувствительный сосок. И я снова все забыла, вцепляясь со стоном в его плечи, выгибаясь на встречу жадным губам.
В какой-то момент осознала, что я абсолютно голая, упираюсь спиной в дерево, а Себастиан стоит передо мной на коленях, закинув мою ногу себе на плечо. Щеки опалило смущением, попробовала отстраниться, но язык ужалил первым прикосновением, и я с трудом удержалась на ногах, вцепившись ногтями в широкие плечи. Помутневшими глазами видела, как в его потемневших до цвета мокрой листвы глазах рождаются искорки наслаждения. А потом его язык коснулся меня еще и еще… Это стало последней каплей моего терпения, и я забилась в его руках, задрожала всем телом, всхлипнула и улетела в небо с его именем на устах.
Меня подхватили под попу, всё также прислонив к дереву, вдавили в него телом:
– Пожалуйста, – шепнула я, и руки снова потянулись к его штанам.
Тихий грудной смех:
– Совсем нетерпеливый, лучик…
Резкое движение бедрами и все сменилось ощущением наполненности. Как хорошо. Именно так и должно быть. То быстро, то медленно, то глубоко, то дразняще…
Я тонула в ощущениях, и казалось уже никогда не выплыву, а потом что-то произошло и нас обоих вынесло в совершенно невообразимую феерию чувств. Заметались потоки силы, опутывая нас словно в кокон, унося последние искорки моего способного соображать сознания.
Заморгала, часто-часто пытаясь вернуть зрение. Удерживаясь за обнаженные плечи мужчины. С удивлением ощутила мягкость под спиной, а когда опустилась на не желающие самостоятельно стоять ноги и увидела, тыльную сторону поддерживающих меня ладоней поняла причину мягкости. Громко всхлипнула, и Себастиан тут же взвился:
– Где болит, лучик? – покачала головой и разрыдалась от такой заботы, не в силах сдержать слез.
Мужчина перехватил меня, уселся, устраивая на своих коленях, нежно качая и бережно ощупывая:
– Тебе больно? – повторил хрипло, надломленно.
И я снова замотала головой:
– Нет, мне просто очень хорошо.
Он коснулся губами моей макушки и так и застыл, озадаченно над чем-то раздумывая.
– Ты чувствуешь? – спросила я, ощущая, как от него меня бьет импульсами силы, а моя рвется наружу к нему.
Себастиан кивнул, поглаживая мне спину, плечи. Накинул на меня свою рубашку, укутал в нее.
– Ты такая красивая, не хочу, чтобы кто-то смотрел, – пояснил он мне, и я встревоженно вздрогнула. – Купол на месте, лучик, – уточнил он, правильно поняв мою суетливость. – Просто мне так спокойней.
– Не хочу, чтобы это заканчивалась, – потерлась щекой о его плечо.
– Сам не хочу, – признался он.
– И быть с кем-то кроме тебя не хочу, – созналась я, чувствуя, что пришло время откровений.
– Тебе совсем не нравятся Рейн и Брен?
– Не знаю. Я пока не уверена.
– А в этом, как его… в Джее уверена? – задал провокационный вопрос Себастиан.
Я отклонилась и уставилась в зеленые глаза. Уже не такие темные как еще несколько минут назад, но все еще сверкающие отголосками страсти, того чуда, что мы разделили на двоих.
– Не знаю, родной. Он был моей мечтой, наваждением так долго…
– Как ты сказала? – перебил меня мужчина.
– Что? – не поняла я. – Он был моей мечтой, наваждением…
– Не это. До этого, – властно попросил Себастиан, требовательно заглядывая в глаза.
И я удивленно захлопала ресницами, глядя на взрослого мужчину, у которого сейчас было такое выражение, как бывает у детей, которым обещали новую игрушку и не подарили.
– Родной? – переспросила, догадавшись, чего он хочет. – Тебе не понравилось?
– Глупенькая, очень понравилось. Я люблю тебя, лучик, – и меня снова сгребли в объятия и увлекли в поцелуи со всеми вытекающими из них последствиями.
Глава 23. Опасения
Себастиан Диеро, Бренден Макландер
Тонкие черты девичьего лица скрывались за прядями растрепанных рыжих волос. Протянув руку Себастиан, бережно откинул их с нежного личика Мириэль. Она смешно сморщила нос и скривилась, вызывая невольную блаженную улыбку. Отголоски страсти еще бурлили в крови, а вымотанная и усталая девочка рождала желания прилечь рядом и забыть обо всем. Но он не мог. Подхватив малышку, встал и понес ее в выделенную ей спальню. Нет, не ей. Им. Потому что с сегодняшнего дня он будет с ней постоянно.
Поморщился, вспоминая об обязанностях, что непременно их разлучат. Отец с трудом перенес отказ наследника от клана, но по-другому поступить Себастиан не мог. Слишком закостеневшими были взгляды акримов на женщин и их предназначение. Слишком доверяли они Виндриджу и его словам: «Женщина, нужна для услады воина и имя ей – изра, и женщина нужна, чтобы одарить наследником и имя ей – эйри». И никаких других вариантов. Приведи он Мири к акримам, и ее бы ждала участь Теи…
Артея… Его мать. Он даже не узнал ее в этой усталой, несломленной женщине. Да и мог ли он узнать, если видел ее последний раз младенцем? Но магия крови, словно ниточкой притянула его к этой женщине, что Бренден называл матерью… Мать и брат… Слова утратившие значения в их мире. А потом он взглянул в ее полные слез глаза, в дрожащие руки, боявшиеся заключить в объятия собственного сын, и понял, что никогда не позволит разлучить свою Мириэль с сыном. Не позволит затаенной боли, горькому ожиданию и несбывшейся надежде поселится в ее ярких, полных жизни глазах.
Уложив свою мечту на постель, окутал ее защитным куполом. Коснулся губами нежной кожи скул. Мири потянулась во сне, ухватила его скользнувшую по ее груди ладонь, и запрятала себе под щеку, укладываясь удобней. Что-то раздраженно засопела, когда он попробовал отобрать у нее трофей, и ему не оставалось ничего другого как опуститься рядом с ней, любуясь и мечтая.
Только есть ли у них право на мечту? Прорывы все чаще, все крупнее. Мир умирает. Дети рождаются все реже. Всего два наследника за прошлый год и не больше десятка за все пять. Что будет, когда они не смогут закрыть прорыв? Думать об этом не хотелось, но приходилось. Особенно теперь, когда на чаще весов жизнь Мириэль.
Девушка уже уснула и он, высвободившись из сладкого плена, с огромной неохотой покинул ее. Нужно найти Брендена. Нужно понять, что они могут сделать, чтобы эта цветущая долина ставшая домом не умерла как другие.
– Что слышно о зерхах? – спросил, входя в кабинет брата. Он все еще не верил, что этот керс его младший брат, не мог смириться с тем, что столько времени даже не подозревал об этом. Встал у окна, наблюдая за игрой двух мальчишек в саду. А ведь будь его отец мудрее и он бы так играл с братом, а не рос в полном одиночестве.
– Зерхов больше нет. Прорыв оказался очень мощным, погасить его не удалось. Долина исчезла, – спокойно, словно речь идет о сгоревшем завтраке, а не о потере больше сотни людей оповестил его Брен.
А впрочем, им не привыкать:
– Четвертый клан за три года. Теневой мир набирает силу. Что говорилось в твоем предсказании, Брен?
– Та, что сделает шаг вперед и бросит вызов, станет спасением керсов, наделив избравших ее силой, равной которой нет в этом мире, – повторил заученные строчки Бренден. – Думаешь, это все-таки она? Она наш шанс на спасение?
– Не думаю, – покачал головой Себастиан, – знаю… Чувствую. Ты знаешь, что одна из ваших эйри ее сестра?
– Лиса, – поморщился Брен, – мне уже сообщили.
– Ты не рад этому?
Бренден пожал плечами:
– За девочку рад, а вот за себя не очень…
Себастиан не стал уточнять, если Бренден захочет – сам расскажет, а настаивать… Больше его задело обезличивание их малышки – керс упрямо сопротивлялся собственному выбору.
– Откажись от нее, если она тебе не нужна, – предложил Себастиан.
Но Брен только крепче сжал кулаки, услышав это предложение, не понимая собственной ярости и боли. Он шел на выбор, потому что был должен. Должен спасти свою долину, защитить свою мать и те две с лишним сотни людей, что ему доверились. А теперь… Она свела его с ума. Вытряхнула его душу своими зелеными глазами. Даже Каира, пришедшая к нему прошлой ночью, не смогла увлечь его настолько, что бы он забыл разметанные по алтарю огненные волосы, закусанную нижнюю губу, требующую его немедленного поцелуя. И он позорно сбежал от нее в комнату своей эйри. Лежал рядом с хрупкой девочкой, боясь прикоснуться и потревожить ее сон. Раньше связь с женщиной была только одним – способом сбросить напряжение и зарядиться магией, а теперь… Теперь ему до умопомрачения хотелось впиться в ее губы, насладиться ее стонами, сорвать с ее губ свое имя и никуда не отпускать… Неужели эти же чувства испытывал его отец с матерью?
– Нет, – покачал головой, озвучивая решение. Чтобы ни было он не откажется от нее.
– Хорошо, но если ты обидишь ее, я не посмотрю, что ты мой брат, – предупредил Себастиан.
Оранжево-голубые искры в его взгляде убедили Брена, что это не пустая угроза, скользнули по сердцу острым ножом – она доверилась ему, поделилась силой.
– Сколько ты потерял в прошлом прорыве? – перевел разговор на другое Бренден, заглушая разгорающуюся в душе искру ревности.
– Четверых, – нехотя признался Себастиан. В его отряде осталось всего два десятка воинов и как таким количеством закрывать очередной прорыв? – И если бы не отверженные мы бы не справились. Но их осталось тоже мало – меньше десятка. Старейшие…
– Старейшие палец о палец не ударят, спрятавшись в Цитадели, – зло заметил Бренден, и Себастиан кивнул, вынужденно соглашаясь.
– Предложим отверженным вступить в клан? – поинтересовался он, удивляясь тому, что уже считает керсов своим кланом.
– Нет, даже твой переход вызвал бурю вопросов. А еще Рейндал…
– Он не придет.
– Ты видел его? Что он говорит?
Себастиан покачал головой поговорить с наследником зенов ему не дали Старейшие.
– Что-то назревает Брен, и мне это не нравится. Старейшие бояться потерять власть и будут бороться за нее до последнего.
– Попробуют использовать Рейна?
– Керсы им как кость в горле, а Рейн вправе затребовать Мириэль…, – он не договорил, и так было сказано достаточно, озвучивая его опасения. Ситуация складывалась не в их пользу. И дело даже не в Рейндале и его отце, который мечтает о месте среди Старейших. И не в прорывах, которые в их мире были уже несколько веков, а в маленькой спящей девчонке, что сделала их неожиданно уязвимыми. И в войне, что может вызвать попытка ее у них отобрать.
Глава 24. Старейшие
– Зерхи? – спросил один из двенадцати мужчин сидящих за круглым столом. И гулкое эхо огромного зала отразило его слова, зависнув оборванной нотой.
Прямо в центре стола кружилась фигура воина, за которой расплывалось огромное серое нечто. Черный туман затянул когда-то цветущую долину, не оставив никого и ничего живого. Один из мужчин с каким-то сомнением взглянул на распластанную на столе карту – выжженный узор, заискрился, засеребрился и маленькая точка обозначающая долину, вспыхнув в последний раз зеленым, погасла.
Густая, непроницаемая, как тот самый туман тишина, повисла над столом. Тонкая линия, раскинувшаяся вдоль края мира, стала еще тоньше.
– Керсы, – протянул кто-то, и все уставились на единственную точку, оставшуюся в крайнем ряду.
– Самый сильный клан…
– Нужно эвакуировать в цитадель…
– У них другие устои…
– Они внесут раздрай в наш мир…
– Они не отдают нам детей…
Приглушенные шепотки, еле слышные обсуждения, в которых каждый стремился высказаться, а один из мужчин смотрел на гаснущие точки и размышлял. Раньше полоса их мира была шире. Раньше в ней было дюжина линий с поселениями, ограждёнными огромной невидимой стеной от теневого мира. Дюжина линий, в каждой из которых было не менее восьми долин, а в некоторых и полтора десятка. А теперь что? Жалкие два десятка точек и Цитадель. Цитадель, которая теперь способна вместить в себя всех жителей его мира. Только проживут они в ней недолго. Нет, на пару другую поколений запасов им хватит, но будут ли эти поколения? Осталась всего одна точка выхода эйри. Всего один храм Виндриджа… И разрушенный храм забытой Богини…
«Проверяйте разрушенный храм и, обретя в нем девицу, избавьте ее от возможности понести, ибо с ее детьми придет проклятие на земли Айрма» – твердили молодым умам Старейшие. Гриффит вздрогнул, вспомнив об этом и о том, что она все же пришла, а он… Он скрыл этот факт от круга двенадцати и отдал ее самым сильным мужчинам, подтвердив их право на нее. В памяти всплыли ярко-синие глаза и тихий голос той, что уже много лет не покидала его.
«Ты все правильно сделал», – шепнула она, а он, замер с отголоском боли, в груди вспоминая, что однажды совершил ошибку. Ошибку, приведшую его сюда и обрекшую на постоянное одиночество. Даже наследник не мог скрасить боль потери той, что за несколько дней успела завоевать его сердце. Как поздно он это понял? Как не успел разобраться в том, что она значит для него? Да, и кто бы успел, если прорывы почти ежедневны, дела клана превыше всего, а краткие минуты с ней так упоительно прекрасны, что нет времени поговорить, обсудить, понять.
«Это твой сын, наследник, ты имеешь право его забрать, а у твоей эйри своя дорога», – твердил тогда ему отец и он послушался, поверил. Поверил, что ее исполненные боли глаза ничего не значат, поверил, что когда-нибудь сможет ее забыть, выбить боль из себя, скрыть за сражениями, выпивкой и морем греха. Не срослось, не получилось. Пропасть становилась все больше, а рана с каждым годом болела все сильней. И когда он сорвался к ней в надежде забрать и вернуть себе, ему сообщили, что она умерла, рожая наследника его другу…
– Что будем делать? – выдернул его из раздумий требовательный голос Сефриса старшего, Серпет смотрел на него и ожидал ответа.
– Твой сын хочет вернуть себе эйри? – спросил Гриффит. Мальчишка Рейндал ему нравится, чем-то безудержно напоминая его самого. И сейчас этот мальчишка совершал ту же ошибку, что когда-то совершил он – слушал заветы отца, а не веление сердца…
– Да, я требую разрешения напасть на керсов и отобрать у них эйри сына, – вновь озвучил свое требование Серпет.
– Безумец, – шепнул кто-то из присутствующих стариков, а Гриффит усмехнулся. Нет, не безумец, расчётливая дрянь. Он не пойдет один на керсов. Наверняка, уже подговорил соседние кланы и призвал их в союзники. И эйри это только повод – повод уничтожить керсов, когда их и так осталось очень мало в этом мире.
– Мы должны посовещаться. Круг Старейших вынесет решение в течение суток, – ответил он, гася торжествующую улыбку на лице Серпета Серфиса, которому ничего не оставалось сделать, как попрощаться со Старейшими и разорвать связь.
– Что будем делать с керсами? – спросил один из Старейших.
– Ничего, – вскинув руку и призывая всех к тишине, оповестил Гриффит. – Теневой мир окружил их со всех сторон. Керсы в западне. А одна девчонка не стоит потери сотни-другой воинов. Вы же не думаете, что Бренден Макландер и Себастиан Диеро отдадут ее без боя?
Все двенадцать заговорили в голос, а Гриффит сидел и молчал. Скоро все закончится, и теневой мир навсегда поглотит жалкие остатки Варяни. Как хорошо, что в этот раз пришло всего двенадцать девчонок. Как хорошо, что жрецы Виндриджа все меньше могут купить девочек.
Не говоря ничего, Старейший из Старейших встал и покинул зал Собраний. Стайка мальчишек чуть не сбила его с ног – в Цитадели сыны учились девять лет с шести до пятнадцати, а после проходили инициацию и возвращались в кланы. Что бы почти сразу уйти на войну и погибнуть, как погиб его сын, даже не дожив до первого выбора.
«За какие же грехи ты обрекла нас, Аэра, на жизнь в этом мире?» – сжав кулаки, мысленно попробовал докричаться до забытой Богини Гриффит.
И впервые услышал негромкий ответ:
«Вы сами себя обрекли и продолжаете все глубже тонуть в этом. Разве кто-то из вас помнит мои заповеди?».
«Неужели нет шанса на спасение?» – с отчаянием воскликнул старик.
«Я столько их дала, а вы все разрушили. Даже твоя эйри была шансом…», – как-то болезненно и горько рассмеялась Богиня и уже обессиленно тая в дымке мироздания, все же шепнула, – «Это последний. Не упусти и его, Гриф».
Глава 25. Ревность и ее последствия
Мириэль Джураль
Проснулась я совершенно одна и, судя по темноте за окном, посреди ночи. Тело приятно ломило, картинки-воспоминания о том, что Себастиан со мной вытворял на скрытой от чужих глаз поляне, подняли удушливую волну жара. Пошарила по кровати в поисках мужа и, найдя холодную пустоту, расстроилась. Стало нестерпимо обидно, а от потока событий увлекших меня хотелось плакать или… Я даже не знала, чего мне хотелось.
На минутку зажмурилась и представила свою жизнь в своем мире. Про тот мир, о котором шептала мне Лиса, где каждый может делать что хочет, женщины равны мужчинам и все сначала влюбляются, а потом женятся, старалась не думать. Да, и что мне тот мир, если я живу в этом. И так слишком много времени потратила, мечтая о несбыточном и нереальном. Даже любовь себе придумала. Любила ли я Джея? Любила, как недостижимую мечту, запредельную грезу, как мужчину, единственного, кто был добр и ласков ко мне. Но разве он может сравниться с Себастианом? Мотнула головой, прогоняя ненужное сравнение. О Джее лучше забыть, оставить приятным воспоминанием, такой же недосягаемой мечтой, как он был все эти годы, и начать строить свою собственную жизнь.
Хватит, этого бессилия и этих решений за меня. Достаточно. Я взрослая и самостоятельная и пусть сейчас я не знаю реалий и правил, но я научусь. И дар свой я покорю. На эту мысль что-то внутри меня отозвалось незнакомым теплом.
– Правильно, моя девочка, – на грани слышимости шепнул чей-то голос, и призрачная дымка заискрилась, рождая едва видимый силуэт.
– Защитник? – волна недовольства пробежалась мурашками по моему телу.
– В детстве ты звала меня Слава.
– Расскажи мне о себе, Слава?
– Мне нечего тебе рассказывать, Мири. Ты сама все должна вспомнить.
– Что никаких подсказок? Ничем мне не поможешь?
– А тебе разве нужна сейчас помощь? – призрак скользнул, отдаляясь от окна и неясного света, прячась в темноте.
Вопрос же всколыхнул что-то в груди, заставив подумать о собственной жизни еще раз.
– Нет, не нужна, – озадаченно призналась я. – Разве что… Ты можешь мне помочь освоить магию?
– Могу. Твоя магия часть тебя, и ты сама распоряжаешься ей. Прими это и все получится.
– А… заклинания?
– Тебе они не нужны. Ты из мира, где мысли материальны. Научись контролю и научишься управлять магией.
«Научись контролю!» – немного позже фыркнула я его же слова, застыв в коридоре и наблюдая, как размытая тень девушки скользит мимо меня.
– Я же говорила, что он мой, – торжествующе прямо мне в лицо выдохнула Каира и злорадно улыбнувшись, скрылась за углом.
А я… Я несколько минут гипнотизировала закрывшуюся за ней дверь, гася неуемное желание выжечь все вокруг или хотя бы приготовить прожаренный стейк из одного очень противного лорда. Поймав себя, уже почти у самой двери, чувствуя, как с рук срывается искрящее пламя, выскочила во двор и попробовала успокоиться.
– Дыши! – шепнул невидимый призрак где-то за моей спиной. – Прими свою ярость, всего миг позволь себе злиться и кипеть от негодования, а потом отпусти. Это не твое. Не твоя сила.
Слушая тихий голос Славы, попробовала сосредоточиться, но поток пламени на руках не иссяк, лишь немного уменьшился, по-прежнему требуя выхода, а потом рванул, сжигая стоящее прямо передо мной деревце. На краткое мгновение в груди мелькнуло сожаление и чужая боль. Неизвестно откуда взявшийся поток воды обрушился на дерево, гася пламя. Огонь погас, но обгоревшие веточки так сиротливо смотрелись на фоне зеленых исполинов, что с рук соскользнул новый поток, и вот уже дерево зеленилось новой листвой.
– Потрясающе, – напугал меня своей неожиданностью мужской голос, и я повернулась, поднимая вихрь и откидывая от себя посмевшего приблизиться со спины мужчину.
Он, с трудом удержавшись на ногах, шагнул ко мне:
– Ты приняла все четыре стихии. Даже мою, – шагнул ко мне Бренден и, подхватив мой подбородок, вынудил посмотреть на него.
Жадно втянула его запах и чуть не задохнулась от тлетворной вони. Увидев, как я поморщилась, мужчина криво улыбнулся и попробовал отстраниться. Невольно последовала за ним, не позволяя увеличить расстояние и жадно впитывая эту вонь.
– Покажешь, чему еще ты научилась?
Покачала головой, чувствуя вставший в горле комок. Сглотнула.
– Ничему. Даже это, – махнула я рукой в сторону неожиданно зацветшей молоденькой вишни, – случайность.
– Что ж нужно будет всерьез заняться с тобой магией, чтобы такие случайности больше не случались. А то в следующий раз, разозлившись, спалишь не безвинное деревце, а невольную жертву. Кто вывел так тебя из себя, девочка?
Я поморщилась и отступила, не горя желанием признаваться в том, что… ревную? Шуй, я ревную. Ревную Брендена к Каире…
Отступила от мужчины и, вглядевшись в небо, вдруг осознала то, на что раньше не обращала внимания:
– Наши миры так похожи. То же небо хотя у нас оно мрачное – темно-серое, а у вас голубое. Те же звезды. Ваше светило желтое, а наше бледно-белое и деревья у нас серо-зеленые словно выцветшие ваши. Так много похожего и так много различий. Один язык, одна магия. Только у нас магия дается девочкам и очень немногим мужчинам, у вас же все мужчины маги. А вот отношение к женщине и у нас, и у вас одинаковое. Женщина лишь собственность, нужная вещь, которой можно пользоваться, можно приказывать, а можно и выкинуть, чтобы завести новую игрушку, – сорвалось горькое признание с моих уст.
– Разве ты вещь, девочка? Разве с вещами обращаются, так как мы с тобой? – снова непозволительно близко очутился рядом со мной самый пугающий из моих мужей.
«А мужья ли они мне?» – мелькнул вдруг настороженный вопрос, и тело пронзило ознобом. Никаких свидетельств, кроме их слов, у меня не было.
– Ты наша жена…, – продолжил между тем, держащий меня за подбородок мужчина.
– Жена? Не эйри? – сорвался с моих уст горький вопрос.
– Жена, – выдохнул он мне куда-то в шею, разливая волну возбуждения по телу.
– Но у нас не было никакого обряда, кроме того на алтаре, – вспомнив алтарь, поморщилась. И не от того, что воспоминания были какими-то чужими, навязанными и пугающими. Нет, они были упоительными, запредельно сладкими, но будто не моими. Нереальными.
– Ты хочешь обряд? – спросил мужчина, а я испугалась, представив снова церемонию и толпу похотливых мужчин.
– Нет, – отрезала резко, не желая повторять тот опыт.
– Когда-то давно, когда наш мир еще был цельным и девочки в нем не были редкостью, наши предки спускались к источнику силы, чтобы окунувшись в его воды попросить благословения Аэры…
– Аэры?
– Да, забытой богини, – уточнил Бренден, а я удивленно подумала, что и боги у наших миров оказывается одни. – Сейчас все источники силы поглощены теневым миром, кроме одного в самой глубокой пещере под Цитаделью. Сложно будет попасть туда, но возможно, – признался мужчина. – Только, конечно, если ты передумала насчет того, чтобы мы искали другую эйри, – усмехнулся он мне в лицо, возвращая вызов.
Когда это было сказано мной? В прошлой жизни? А ведь всего два дня прошло и так много изменилось. Хочу ли я теперь того, чтобы они искали себе другую эйри?
– Я могу тебе вернуть твою магию сейчас, – неуверенно призналась я, вспомнив слова Славы.
– Не можешь, – открыто улыбнулся он мне, и столько в его улыбке было скрытого торжества, что я непроизвольно поморщилась, вскинув брови. – Эфири не возвращают взятую магию, потому что они ее не берут. Только принимают отданную и могут потом делиться своей силой, усиливая своих избранников. Мне ты можешь отдать огонь, воду и воздух. И сделать меня самым сильным и универсальным магом. Потому что эфири это еще и возможность черпать силу из самого мира, а не только из моего ограниченного резерва.
– Откуда ты знаешь?
– Отыскал пару древних рукописей, когда понял, с чем столкнулся.
– Ты поэтому так себя ведешь со мной? – горько спросила я, слыша за спиной отзвуки разбитых надежд. – Не стоит. Я и без такого обращения все, что могу, отдам, – я отступила, прячась в темноту гостеприимного ночного сада.
Бренден хотел что-то сказать, но продолжить ему не дал новый участник нашего ночного уединения:
– Вот ты где, жена, – прозвучали за моей спиной отзвуки знакомого баритона и тот, кого я меньше всего ожидала увидеть, сделал шаг из темноты сумрачного предрассветного леса.
