Текст книги "Не обольщайся! (СИ)"
Автор книги: Энжи Собран
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
Глава 38. Выход найден
Уставилась в окно, на котором сидела и с удивлением принялась рассматривать мир. Такой похожий на мой мир, на оба моих мира. Языком, населяющими его людьми, птицами, в которых я узнала стрижей, растениями, что были точной копией моих. Разными были только бьющий в окна свет и видневшийся кусочек неба – более светлый, более яркий. Из-за него листва деревьев была не ослепительно зеленой, а немного желтоватой, пожухлой, будто ее опалили лучи этого самого светила.
А еще я видела людей – стайки женщин и в окружении чудовищ и только одного мужчину, что вела одна из женщин на поводке, как совсем недавно тащил меня Хрегбер. Воспоминания захлестнули с новой силой, поднимая притихшие было тревоги. Как там Рейн? Нашли его уже мужья? Оказали ли помощь?
«Да жив он, жив», – долетел до меня ментальный голос Славы, и он материализовался пред мои очи рассеянной туманной дымкой. – «Слаб я еще. Неужели не чувствуешь, что сил у тебя сейчас как у котенка?»
Прислушалась к себе, закрыв глаза, и чуть не подскочила от страха и удивления. Если в мире мужчин я тянула силу из них самих, в своем мире она сама вливалась в меня, то тут сила куда-то уплывала, осушая меня.
«Что происходит?»
«Не знаю, но если ты не найдешь способ это прекратить или подпитаться, я исчезну и помочь ничем не смогу. Так что хватит сидеть и страдать – ищи ответы. И не трать силы попусту», – добавил он устало-раздраженно и кивнул на книги.
Внимательно посмотрела на тающую дымку, что недавно была грозным воином и сражалась с грозной тьмой, и, выдохнув обреченно, принялась изучать стопку. Начать решила с истории. И каково же было мое удивление, когда я поняла, что история повторяется почти один в один с историей моего мира с небольшим, но существенным отличием. Если у нас в истории темного бога Крейга победил Астер, то тут победительницей была Астерия, других различий не было. Если в нашем мире свои восемь подвигов совершил Фивер, то тут Фиверия. Даже у истоков мира тут стояла одна Аэра, а не Аэра жена Виндриджа.
Отличия начинались четыре сотни лет назад. И сколько раз я не листала книгу, чтобы найти причины этих событий, зацепок найти не смогла. Отложив историю, принялась за мифы и мироустройство. Нашла карту, на которой мир выглядел странно, будто кто-то обрезал кусочек, и если вспомнить виденные мной карты двух миров, то эти кусочки стыковались в один целый. Вспомнились слова «срединный и отражение», так они говорили про миры. Разве это возможно?
Отложила книгу, все еще не веря в возможность увиденного. Если это правда, то кто такие зоры? Так, кажется, зовут этих чудовищ. Посмотрела еще раз в окно, на этот раз пристальнее вглядываясь в монстров. Полуразумные? Нет, скорее разумные, но их словно что-то сдерживает.
– Поговорить бы, – пробормотала я и тут же себя мысленно отдернула: – «Серьезно? Мири, ты серьезно собралась говорить с чудовищем, да он разорвет тебя на куски?»
«А если нет?» – настойчиво требовало что-то внутри меня, приводя все новые и новые аргументы для осуществления этой идеи.
Послышались чьи-то шаги и голоса, и я вздрогнула от неожиданности. Да что же за бесшумные у них двери?
– Либо ты мне скажешь, Мариссиль, зачем тебе понадобился мой зор, либо я…
– Что вы, матушка?
– Назначу отбор уже завтра, а не буду выжидать обещанный тебе месяц. Мне нужна наследница. Ни ты, ни Ирджини ни унаследовали мою силу эфири, только этот бесполезный свет, – и такое пренебрежение прозвучало в ее голосе, что я невольно посочувствовала невидимой мной девушке.
– Хорошо. Я хотела найти предназначенного.
– И как?
– Никак.
– Кого ты притащила в наш мир, негодная девчонка. Не из-за тебя ли нарушен баланс?
– Не из-за меня, а из-за того, что вам мало зоров и власти и вы собрались поглотить срединный мир. Вы сами знаете это! – выкрикнула девушка, зашелестев юбками.
Послышался постепенно отдаляющийся топот, будто кто-то убегал.
– Я все равно узнаю, кого ты притащила Мариссиль, – грозно прокричала женщина и судорожно выдохнула, так, будто стояла совсем рядом. – Несносная девчонка.
– А что ты будешь делать, Амастасиа, когда она узнает правду? – спросил третий ранее молчавший голос.
– Не знаю, Зерния, не знаю, – голоса затихали постепенно удаляясь.
– Как бы она не сорвала нам отбор. Ты же знаешь, размытые границы уязвимы, а портал может стать неконтролируем. Невольный выпуск света, магический резонанс…
Услышать больше и разобрать слова мне не удалось, даже прислонившись ухом к обратной стороне отделяющего меня от библиотеки шкафа.
Но и этого было достаточно, чтобы понять: этот отбор, чем бы он ни был, мой единственный шанс. И пусть я попаду не в свой мир, а в срединный, я все равно найду мужей, или скорее они меня, а я буду ждать их у керсов, под защитой Теа и Лисы.
Все остальное время я просматривала книги в поисках информации про отбор. Трижды я выбиралась из укрытия, шарила глазами по названиям, стараясь подобрать подходящие, а потом, собрав тяжеленую стопку книг, возвращалась в укрытие. Первые два раза ничего про отбор найти не удалось. Лишь размытая информация о том, что отбор это счастье в жизни каждой девушки, дающее ей возможность родить наследницу. Невольно сравнила отбор с выбором и поежилась. То еще счастье. Хотя может тут без ритуального приношения жертвы на алтаре обходится. А нет и тут почти так же, краснея и смущаясь, прочла я в одной из книг описание ритуала. Да уж. Понятно, почему в нашем мире о таком предпочитают не говорить. И ничего общего с реальностью.
Закрыла глаза, вспоминая свой первый раз, и второй, и третий. Третий был особенный – полный упоительной нежности и любви. Посмотрела в книгу с картинками, что носила гордое именование «Инструкция к отбору для девиц», даже пожалела, что нет времени изучить ее детально. Конечно, приковывать мужчин к стене, смотреть, как они это делают друг с другом, напяливать на себя какую-то странную штуковину это не мое, но вот некоторые вещи вполне можно попробовать. Например, эту позу сверху. Я даже расфантазировалась было, но тут же отдернула – в реальности буду пробовать, а пока… Засунула книгу подальше, спрятала с глаз долой, не желая отвлекаться сейчас. И принялась снова искать информацию про отбор и лишь в предпоследней книге отыскалось, что-то полезное.
Поэтому, когда спустя несколько часов, вернулась Ирджини с бутербродами и воровато озираясь, повела меня в свою комнату первое, что я спросила, было:
– Когда у Мариссиль будет отбор?
– Ты и это знаешь? Мать перенесла его на завтра и Мари теперь рыдает в своей комнате.
– Ты можешь ее позвать? У меня, кажется, есть план, как помочь ей и вернуть меня.
Глава 39. Отбор
Десять раз мы обсудили с девчонками все, что должно было произойти. Просчитали всё: роли, места, где кто будет стоять, действия, кто и что скажет-сделает. Казалось, не упустили ни одной мелочи, но предусмотреть все просто невозможно. В чем мы и убедились.
Придуманный план начала трещать по швам с самого начала – ночью попасть в ритуальный зал нам не удалось. После ритуала, на котором Мариссиль с зором вытащила меня, на зал наложили новые печати, которые Ирджини снять не могла. В итоге мы несколько долгих часов до рассвета просидели в подземелье, замерзшие и голодные.
Попасть же внутрь мы смогли только тогда, когда стали шнырять служанки, подготавливая все необходимое для обряда. Переодевшись в заготовленную одежду, я вошла под видом прислуги, в то время как Ирджини пробралась за моей спиной. Благо зал девушек пугает и, судя по крови, что нам пришлось отмывать с пола, совсем небезосновательно.
Позже я тихонько отступила и присоединилась к Ирджини в одной из ниш за статуей богини, что мы выискали еще ночью на старых планах зала.
В зал вошли три зеи – их я узнала сразу по белым одеяниям и драгоценностям. И мы понимаем, что не успеваем. Зеи наносят на стену ритуальную печать – она открывает окно в срединный мир, достаточное чтобы притащить семь мужчин, из которых только один наиболее подходящий по крови для Мариссиль останется в человеческом виде, остальные уже к утру станут зорами.
По нашему плану нам с Ирджини нужно заменить три символа: первый позволит вызвать к Мариссиль избранного – именно этот символ меняли девочки, когда вызвали меня; второй – не дает менять сущность мужчин на зоргов, третий, самый важный, меняет одностроннюю связь на двухстороннюю, давая возможность не только войти в этот мир, но и выйти, вернуться обратно.
Стоит зеям покинуть зал, как Ирджини несется вниз и быстро стирает первый символ, заменяя его другим. Я в это время перерисовываю третий. Справляюсь быстрее девочки, и уже вырисовываю второй, когда Ирджини показывает знаками, что пора прятаться. Спешно дорисовываю символ. На заключительной черточке девочка дергает за руку, и она выходит смазанной. Поправлять времени нет. Мы прячемся, когда уже открывается дверь, чудом избегая разоблачения. А может, это нам помог, замешкавшийся в дверях зор?
Стараюсь не думать. Предположение, что зоры не утратили разум, кажется ужасно кощунственным, намного более жестоким, чем все остальное. Потому что зоры теряют не только внешность, но и волю – они послушные куклы своих хозяек. Рабы вынужденные убивать себе подобных, захватывать их и превращать в новых зоров.
В зал входят шесть зей. Стают по углам шестиугольной печати. В центре печати из пола поднимается алтарный камень – гладкий, круглый, пронзительно черный. С потолка опускается белый шестиугольный кристалл, замирает в нескольких метрах от алтаря. Если обряд пойдет не так неугодная богине девушка и мужчина тут же окажутся принесенными в жертву.
Зоры занимают места возле стены, готовые вступить в бой и отправиться на поиски новых жертв. Входит еще три женщины, встают немного позади алтаря, прячась у дальней стены зала и загораживая нам обзор.
– Наблюдательницы, – шепчет Ирджини.
Мариссиль в красном длинном платье появляется в сопровождении матери. Повинуясь знаку, ложиться на алтарь. Мать разводит ее руки и ноги, приковывая их кандалами, на глаза ей ложиться повязка. Вздрагиваю, потому что в единственном описании ритуала упоминания кандалов и повязки не было. Теперь Мариссиль напоминает застывшую звезду, беззащитную и уязвимую.
Мать девочек что-то говорит на древнем, тягучем языке. Ей вторят, ставшие в углы печати зеи. Стена постепенно блекнет, мерцает, открывая проход в черную пустоту. То, что выбирается из нее не похоже ни на мужчину, ни на зоров. Очередное нарушение ритуала.
– Он требует жертву, – дергая меня за руку, шепчет испуганная Ирджини.
– Какую? – шепчу я, понимая, что весь наш план летит в пропасть.
– Девственницу, – одними губами отвечает девочка.
Мать девочек что-то отвечает монстру, по напряженному лицу, видно, что пытается возразить, а потом в разговор вмешивается одна из наблюдательниц. Подходит к алтарю и резко дергает платье с Мариссиль, оставляя ее обнаженной перед чудовищем. Девушка на алтаре кричит, выгибается, рвется, но оковы удерживают крепко.
Стена дребезжит, открывая портал, но зоры не спешат, застыв, ждут приказа.
Монстр подхватывает мать девушек и сжимает ей горло. Ирджини бросается на помощь, а я не могу оставить ее, поэтому срываюсь следом.
Наблюдательница перехватывает Ирджини, и удерживает ее на месте.
Я не могу решить, что делать – спасать мать девочек, отвлечь монстра или просто прыгнуть в портал. В голове не единой здравой мысли, только безрассудные порывы. В ворохе событий и криков, меня никто не замечает, и я притормаживаю, пытаясь решить, что же делать. Как спасать девчонок и сбежать самой?
Вижу, как в зал через портал врываются Брен, Себастиан, Джей и парочка незнакомых воинов. На сердце становится тепло и радостно от осознания, что они все-таки пришли. Нашли меня даже тут. Мужчины, не задумываясь, атаковали монстра. Бросаюсь к ним в страхе: потому что смазала символ на печати, потому что если мы не вернемся, то они станут зорами, потому что этот монстр, раскидывает их словно котят, а у меня явно мозги решили сбежать от страха, напрочь отключив рассудительность, и оставив лишь одно желание – поскорее сбежать из этого мира.
Дергается и начинает опускаться, нависающий над Мариссиль кристалл. Зеи разбегаются, в страхе покидая зал. Оглядываюсь, понимаю, что наблюдательницы уже ушли и Ирджини похоже вместе с ними.
Зоры замерли и без команды, валяющейся у стены матери девочек, ничего не сделают. Рядом с ней кулем лежит Брен, Джей сломанной куклой упал на печать. Залитая кровью, она меркнет, закрывая портал. Монстр сбрасывает с себя воина, но меч Себастиана вонзается в его грудь.
– В портал, – кричу, продолжая бежать.
Меня перехватывают, неожиданно возникшие на пути, щупальца из тьмы:
– Вот ты где спряталась, моя прелесть, – шепчет мне, вселяя ужас, тьма.
Рядом появляется светлая тень, отталкивает от меня тьму и я, вырываясь с неимоверной для себя ловкостью, запрыгиваю на алтарь. Хватаюсь за кристалл, что уже опустился до уровня моей груди. Инерция, созданная моим телом, раскачивает его, и несколько движений я катаюсь на нем как на качелях, увиливая от тьмы. Приближаясь к алтарю, отталкиваюсь ногами, но он все ниже и мне становится неудобно. Разжимаю руки и отталкиваю тяжелый кристалл от себя, не давая ему опуститься на Мариссиль. Остаюсь на алтаре, спотыкаюсь от тела выворачивающейся девушке и падаю на нее:
– Не дергайся это я, – кричу ей, и она замирает, переставая сопротивляться.
Щупальца тьмы скользят все ближе, подкрадываются к моим ногам, пытаясь ухватить, но тут же шипя, отдергиваются. Удивленно смотрю на свои ноги, но ничего не замечаю, кроме порванного острыми краями платья и кровоточащих царапин.
Очередное приближение кристалла, отталкиваю его голыми руками, вновь отбиваясь от тьмы. И то ли сил у меня стало больше, то ли удерживающая его цепь стала длиннее, но кристалл врезается в уже закрывшийся портал. Слышится звон, кристалл вспыхивает яркой вспышкой и тут же гаснет.
В поглотившей зал темноте, теряется даже тьма и только на алтаре светятся несколько тонких линий, но их достаточно, чтобы зажечь печать.
На мгновение становится светло, и мои глаза улавливают отсутствие монстра и тьмы, а потом сверкает еще одна вспышка и мир погружается в темноту.
Глава 40. Ловушка
Небольшой огонек справа несмело осветил зал. Оглядела художественное нагромождение тел, выискивая опасность, но монстр исчез. Тьма тоже.
– Джей, – соскользнула я с алтаря, к тому, кто его запустил. – Как ты?
Встав перед мужем на колени, не сдержавшись, осыпала поцелуями его лицо, пока мои руки шарили по его груди, то ли лаская, то ли отыскивая повреждения.
Он поймал в плен мое лицо, вгляделся в него:
– Все хорошо, Мири, немного задело.
Руки съехали с мужской груди на бок, наткнулись на что-то мокрое, липкое.
– Немного? – укоризненно вскинула бровь, пока в неясном свете фонарика пыталась разглядеть рану. Небольшая, рванная, вроде не очень опасная. Выдохнула облегченно. Задрав юбку, оторвала кусок от нижней рубашки, собрала и приложила к ране, несильно придавливая. Поймав руку мужчины, заменила свою:
– Держи тут.
Руки скользнули вниз, продолжая обследование, что-то беспокоило, но что я понять не могла. И только добравшись до правого бедра поняла.
– Немного? – снова спросила, злясь на мужчину.
Дернула, отрывая рукав, и туго стянула ногу выше раны. Вроде поток крови уменьшился. Сбоку кто-то застонал, и я дернулась туда. Джей удержал мою руку, а потом, притянув меня к себе, сорвал с губ поцелуй:
– Иди, я буду в порядке.
Кивнула, но вставать не стала, так и поползла на коленях к следующему мужу.
– Брен, – прошептала, целуя любимого и убирая его руку от затылка.
С затаенным страхом посмотрела на окровавленную ладонь. Слезы давно собрались в уголках глаз, сердце щемило от боли и страха, горло перехватывало рыданиями, но позволить себе плакать сейчас я не могла. Поэтому я просто оторвала еще один шмат от рубашки и, свернув, приложила к голове любимого. Вернула его ладонь. Еще одна рана обнаружилась в плече, и я оторвав новый кусок ткани, приложила к ней. Посмотрела на левую руку мужа, напоминающую безжизненную плеть и вздрогнула, закрывая глаза – это потом.
– Я поддержу, – предложил свою помощь сидящий рядом воин, посмотрела на него виновато, – я не ранен, леди.
– Спасибо, – только и смогла выдавить я, отыскивая глазами Себастиана.
Муж лежал на полу у стены, немного в стороне от всех, и я снова встав на четвереньки, поползла.
– Родной, – позвала, оказываясь с ним рядом, но мужчина не шелохнулся.
Дернула рубашку, обнажая сильную грудь, но ран не увидела, скользнула руками по телу, ощупывая, но мужчина даже не дернулся, так и лежал безжизненной статуей. Приложила ухо к груди, мечтая услышать биения сердца, но услышала только оглушающую тишину.
– Любимый, как же так, – растерянно прошептала я, не зная, что делать.
В голове было пусто, боль заполонила всё, вытеснив все мысли, память упорно воспроизводила картинки недавнего прошлого. Счастливого прошлого. Я не могу его потерять. Богиня не может так со мной поступить, не имеет права. Я злилась. Боль нарастала комом, требуя выхода, и я сама не заметила, как с рук снова потек желтоватый свет. В тот раз, помогая Брену, я не знала, что делюсь своими годами жизни, теперь знала, но все равно не могла остановиться. Он мой, и я никому не позволю отобрать его у меня.
– Я помогу, – произнес кто-то рядом, и я беспомощно посмотрела на опускающуюся рядом на колени маму Мариссиль, – Я маг света, могу лечить, – зачем-то пояснила она, но мне было все равно.
Я бы и помощь тьмы приняла, если бы она могла вернуть мне Себастиана.
– Он жив.
«Жив», – слово колоколом ударило в голове, разбивающим острый сгусток накрывшей меня обречённости, отозвалось облегчением, проникающим во все уголки сознания, разгоняющим заполонившую тело боль.
– Жив, – повторила я шепотом, смакуя такое короткое, но такое необходимое сейчас слово и все еще не веря в то, что неслышимое под моими руками сердце бьется.
– Ты удержала его на грани, – тихо говорит женщина, мягко убирая мои руки.
Все мне протестует против этого движения, рвется обратно туда, где под руками должно снова биться сердце. Но мне не дают, удерживают крепкой рукой, а когда я снова пытаюсь вырваться, приглушенный стон, вынуждает меня задрать вверх голову, отыскивая посмевшего помещать. Вся злость тут же гаснет, сталкиваясь с черными глазами:
– Все будет хорошо, – шепчут мне губы моего мужчины.
Вжимаюсь в его тело сильнее, черпая силы и уверенность в этой каменной груди:
– Не без вас, – голос срывается от самой мысли, сил давить рыдания больше не осталось и скатываюсь в истерику от картин того, что могло бы быть. – Если вы только посмеете, – в какой-то момент под наплывом эмоций я даже ударяю его легонько в грудь, срывая с его губ новый стон, – и все мои невысказанные угрозы гаснут, заглушенные виной и состраданием: – Больно? – шепчу я, пытаясь унять боль бережными поцелуями.
За спиной кто-то закашлялся и я аккуратно, боясь причинить новую боль, высвобождаюсь из одноруких объятий, снова падаю на колени рядом с Себастианом. Подползаю там, чтобы его голова после очередного приступа сотрясающего кашля, оказалась на моих коленях.
– Себастиан, – тону в рассредоточенном взгляде зеленых глаз, невидяще шарящем по темноте.
– Лучик, – шепчет он и снова закашливается, схаркивая кровь.
Обеспокоенно смотрю на женщину, и ловлю одобрительную улыбку:
– Спасибо, – благодарю, не зная, что сказать.
– Он будет в порядке, девочка. Надо помочь другим, – замечаю ее взгляд, направленный за мою спину. Я знаю, что там Брен, чувствую его грудь своей спиной. – Ладно, потом.
И она уходит, оставляя нас троих. Четверых, улыбаюсь я, когда вижу, что неугомонный Джей, придвинулся к нам настолько, что я, ерзая немного по полу, оказываюсь рядом с ним.
– Ты как? – срывается вопрос, пока я отмечаю, что мой импровизированный жгут с его бедра снят.
– Она подлечила, – кивает головой Джей, и я замечаю Мариссиль, скользящую между мужчинами, в накинутом кем-то плаще.
Так и сидим, я откинулась на спину Брена, облокотившегося на стену, на моих коленях голова Себастиан, а рядом в моему телу прижимается Джей. Потрепанные и уставшие, но живые. Наверное, я счастливая, потому что они со мной и их жизни ничего не угрожает. Хотя раны Брена еще беспокоят и нервируют меня. Особенно рука.
Джей стирает, что-то с моей щеки и я чувствую влагу:
– Ты уже всего меня затопила, – шепчет недовольно, но в голосе не слышно упрека, только радость.
И я радуюсь в ответ, улыбаюсь сквозь льющие ручьем слезы, до того момента, когда один из пришедших с мужьями сообщает, что мы заперты в каменной ловушке и выхода нет.
– Портал? – доносится до меня требовательный мужской голос.
– Не сможем, – отвечает ему женский. – Девочка, снесла выстроенные стены, нарушив устоявшееся равновесие, и магия теперь сбоит. Пока восстановится баланс, мы все задохнемся.
Ловлю на себе укоризненные взгляды, устало пожимаю плечами, совершенно не чувствуя себя виноватой. Выход есть, а раз мои мужчины живы, значит, мы его найдем. У нас, в конце концов, Рейн оторван от семьи, а я не желаю жить без него.
