Текст книги "Месть скорпиона"

Автор книги: Энтони Фруин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Это оказалась совсем не такая простая работа, как полагал Фил.

Он понял это, как только поднялся по лестнице, но к тому времени мышеловка уже захлопнулась. Его заманили в мышеловку. Это было частью их плана. Приглушенный выстрел из пистолета-автомата застал его врасплох. Фил упал навзничь и успел понять, что они продумали свои действия не хуже, чем это сделал он.

Тяжелые шаги, потом вдруг снова тишина. Я знаю, что они здесь. Они знают, что я здесь.

Как же все-таки много просчетов, с самого начала. Их могло быть двое или трое, а мог быть и один. Не существовало способа проверить. Все, что он мог, – это красться, прижимаясь к стене, и ждать, что возникнет какое-то движение, что они поскользнутся, оступятся и тем выдадут свое местонахождение.

Они где-то там, в темноте, но где?

Окно. Фил опустился на четвереньки и медленно, бесшумно прополз под ним.

Какой-то звук. Сверху? Или, может, впереди. Кто-то идет.

Ноги Фила приросли к полу. Он боялся пошевелиться. Он ждал.

Он все ждал и ждал, и казалось, что прошло уже несколько часов. Каждая секунда звучала в ушах, словно набат.

Ничего. Одна глухая тишина.

Там точно кто-то есть, это наверняка.

Но где же, господи боже, где именно?

Если бы только он заставил Лео пойти с ним. Все было бы настолько неизмеримо проще. Вдвоем они бы обстряпали это дельце в два счета – это уж точно. Можно даже не сомневаться.

Но теперь – теперь слишком поздно раскаиваться. Все придется делать ему одному – здесь и сейчас.

Да уж.

Но ведь я же был и в худших ситуациях, и всегда из них выпутывался. И если рассчитывать не на кого, я всегда могу рассчитывать на себя самого. Я выпутывался из каких угодно передряг, и это всего лишь одна из них.

Вот снова шум. Это оттуда, от лестниц. Кто-то оступился. Я знаю, где они. Теперь-то я знаю точно.

Тишина. Такая, что лопаются барабанные перепонки.

Ну вот, еще одну секундочку – и рванем туда, к лестницам.

Ты сделаешь его, Фил, малыш, можешь даже не сомневаться.

Телефон.

Мобильный телефон Фила.

Резкий, настойчивый звук раскатился по всему этажу.

Фил растерянно схватился за карман, где лежал телефон «нокия», и тут же мрак разрезала огненная очередь пистолета-автомата. И хотя лишь две пули из двенадцати попали в Фила, этого оказалось достаточно для того, чтобы в тот момент закончилась его жизнь.

Телефон звонил еще несколько минут; потом рука, принадлежащая не Филу, открыла его и отключила прием.

– Похоже, сейчас звонить Филу бесполезно, – заметил Винс, убирая телефон. – Может, он пошел в город, а мобильник оставил в гостинице?

Сид в ярости трахнул пустой пивной бутылкой по стеклянной столешнице кофейного столика.

– Я послал туда этих двух идиотов, а теперь получается, даже не могу с ними связаться! На что это похоже, спрашиваю? На что? Это меня просто бесит!

– Я потом еще раз попробую, – миролюбиво предложил Винс.

– Скажи им, чтоб завтра же были здесь. Ясно?

– Да, Сид.

– Всё. Я пошел спать. А ты мотай домой, здесь переночует Натан. Можешь считать, что у тебя двухдневный отпуск.

– Спасибо. Хоть переоденусь.

– Вот-вот, сынок, переоденься.

В десятом часу утра Винса разбудила гроза. Он полежал немного, глядя на бегущие по стеклу ручьи, потом встал, пошел в кухню и сделал себе чашку растворимого кофе. Он хотел еще поджарить и пару тостов, но тут из спальни донеслось верещанье мобильного телефона. Винс выждал немного, но телефон не умолкал, и стало ясно, что, кто бы это ни звонил, Винс ему был нужен позарез.

– Алло? – отозвался Винс, снова ложась в постель и надеясь, что ничего срочного.

Это был Сид, и тон его говорил о первостепенной срочности.

– Видел новости?

– Какие новости?

– По ТВ. Новости по ТВ.

– Да нет. Я только проснулся. Что случилось?

– Включи. Всё к черту. Жду тебя в полдень в зале заседаний. Ясно?

– Ясно.

Сид отключил телефон.

Спустя десять минут Винс смотрел в экран на фотографии Фила и Лео: черно-белые размытые снимки, парочка буйно помешанных из психушки.

Безобразные снимки.

Откуда они их взяли, подумал Винс. Не понимаю. И тут услышал голос женщины-диктора: «…были опознаны полицией как торговец подержанными автомобилями Филипп Уотерхаус и администратор фирмы Лео Риммер. Оба из восточного Лондона».

Затем следовало изображение какого-то маленького пансиона в Маргейте; за протянутой поперек входа лентой ограждения стояло несколько полицейских.

«Также была убита миссис Пегги Хатчерд, хозяйка пансиона „Уютный уголок“, и двое ее гостей, их имена не разглашаются, пока не будут оповещены ближайшие родственники».

Появившийся на экране полицейский выглядел растерянным: «Это самое ужасное злодеяние за всю историю острова Занет…[7]7
  Остров Занет – прибрежный район в графстве Кент, бывший остров, ныне соединенный с берегом мостами и дамбой.


[Закрыть] контроль на самом высоком уровне… будет задействован весь личный состав… обыщем метр за метром… наши сограждане… можно не сомневаться…»

Но Винс уже не слушал, больше того – он не верил своим ушам. Это просто не могло быть правдой. Фил и Лео… неужели мертвы? Уничтожены? И хозяйка пансиона, и ее гости?

Да что творится там, в Маргейте?

К чему все это приведет?

Винс зажег сигарету и бездумно уставился в окно на дождь.

Что он знал наверняка, так это к чему все это приведет. В этом можно было не сомневаться.

И только в этом.

Сидя в председательском кресле, Сид смотрел прямо перед собой и с отвращением гонял во рту сигару. Слева от него сидел Винс, справа – Натан. В зале повисло угрюмое молчание.

Винс думал о Маргейте и пытался поставить себя на место их врага – кто бы он ни был. Сначала Лайонел – и об этом убийстве мы так ничего и не знаем. Потом мы поехали на похороны. Так, похороны. Про них писали в газетах. Любой мог выяснить, где они состоятся и когда, и проследить за приехавшими. Это объясняло «случайную» смерть Гарри.

Но почему они тогда удовлетворились одним Гарри? Почему не захотели большего?

Может быть, потому… что «они» – всего один человек? Может это быть причиной? Может. Или нет. Причина может быть какая угодно. Море причин.

И вот теперь Фил и Лео…

Начнем с того, что нельзя проследить за всеми, кто приезжает в Маргейт. Таких ведь тысячи – отдыхающие, заезжие работяги, рассыльные… да кто угодно.

Фил и Лео, должно быть, как-то раскрыли свое присутствие, дали знать, что они там. Кто-то узнал, кто они такие и что делают в Маргейте, и за ними стали следить. Кто-то дал кому-то знать, что двое приезжих интересуются сам-знаешь-чем.

Это немного суживает поиск.

Суживает от всего населения острова Занет до тех людей, которых Фил и Лео расспрашивали о… сам-знаешь-о-чем.

А таких куда меньше.

Так что стоит поехать туда, навести справки, и наш загадочный незнакомец – или незнакомцы – не заставит себя долго ждать. Они сразу явятся по твою душу. Будь к этому готов, будь настороже.

Винс унесся мыслями в начало семидесятых, в летние денечки, которые длились словно целая вечность… сколько там было красивых телок, смеха и юношеского восторга; все это было четверть века назад…

Дверь отворилась, и в комнату, размахивая экземпляром «Таймс», вошел сильно поддатый Уолли.

– День добрый, Сидней, день добрый и вам, джентльмены.

Джентльмены пробормотали что-то невнятное и кивнули. Сид рявкнул:

– Сядь, Уолли! И расскажи, как продвигается расследование – все до мельчайших подробностей, только без обычной чухни.

Уолли выдвинул стул и уселся поудобнее.

– А как насчет того, чтобы промочить горло?

Сид ткнул в его сторону сигарой и сказал:

– Давай, рассказывай. Что ты раскопал? Что там такое творится?

– А помнишь, как в старые добрые времена, Сид?

– Валяй, Уолли, или быстренько отправишься червей кормить, и я лично за этим прослежу.

– Похоже – так, по крайней мере, мне чирикнула моя маленькая птичка в голубом мундире, – у них две версии. Обе, прямо скажем, не блестящие. Первая – что это разборка между бандитскими группировками, промышляющими наркоторговлей. Вторая – просто наезд одной банды на другую с целью захвата капитала. Выбирай сам, что тебе больше нравится.

– Значит, – проговорил Сид, – они решили отложить это в долгий ящик?

– Да, ты же знаешь, с точки зрения раскрываемости… – подтвердил Уолли, – но будем надеяться, что когда они наведут справки касательно Лео и Фила, то не приедут брать у тебя интервью.

– Вряд ли, и если даже так – что такого? Что они мне скажут? Поваляют дурака и уедут.

– Будем на это надеяться, – повторил Уолли.

Винс посмотрел на Уолли и спросил:

– Фила и Лео убили из одного и того же оружия?

– Похоже на то. И там и там сорок пятый калибр, хотя экспертиза еще не проводилась.

Винс глянул на Сида, оба знали, о чем подумал каждый: из пистолета 45-го калибра был застрелен Лайонел.

– Они говорят, что Фила убили примерно на час позже, чем Лео? – продолжал спрашивать Винс.

– Да, так они думают, но вряд ли это можно доказать. Хозяйка и ее гости тоже были застрелены из 45-го. Полиция думает, что они случайно увидели киллера, когда тот уже уходил, и он решил не оставлять свидетелей. Они наверняка не имеют никакого отношения к этому делу.

– Что меня реально интересует, – сурово проговорил Сид, – как это они так быстро нашли труп Фила в таком глухом месте? И как поняли, что два убийства связаны?

Уолли глотнул из своей фляжки, вытер губы рукавом пиджака, вздохнул и сказал:

– Там играли какие-то детишки, а что до личности – его имя было в книге постояльцев. Когда его нашли, полицейские уже знали, кто он такой. Вдобавок при нем были спички с названием пансиона на этикетке.

Винс спросил, есть ли у полицейских какие-то наметки.

Уолли улыбнулся.

– Если и есть, то про них знает только высшее руководство, но мой скромный трудяга осведомитель говорит, что у них нет и дырки от бублика, не то что наметок. Ни-че-го. Почти шесть десятков ребят в форме прочесывают окрестности, заглядывают под каждую кочку, допрашивают всех подряд. На них уже так здорово надавили, что они пришьют к делу что надо и чего не надо.

– Они уже знают, что это связано с убийством Лайонела? – спросил Сид.

– Вряд ли. Откуда им знать? А если и знают – что это им даст? Дохлый номер.

При этом напоминании Сид поморщился. Его покоробила безапелляционность, с какой эта обезьяна с Флит-стрит говорила о непосредственно касающихся его вещах.

Да, может, сейчас это и дохлый номер, но так будет не всегда, уж он об этом позаботится. Держу пари, что так, подумал Сид.

Вечером в клубе, в своем кабинете, Сид лежал навзничь на диване, облаченный в одни только шелковые трусы, а его спину массировала эффектная блондинка из числа работниц клуба. Глаза у Сида были закрыты, он лежал молча и лишь тихонько постанывал от удовольствия.

Винс сидел за столом и в свете лампы изучал карту Маргейта и острова Занет. Он не нашел такой карты в Лондоне, и ему пришлось заказывать ее из Рамсгейта.

Карты всегда поражали Винса – с тех самых пор, как ребенком он нашел разрозненные листы «Атласа Великобритании». Карты приоткрывали дверь в мир, полный тайн, романтики и великих исторических событий, но сегодня его цель была более прагматичной.

Вот она, Маргейтская железнодорожная станция, вот Дримленд, Марин-террас, Сесил-сквер, Хай-стрит, старинная часть города вокруг Рыночной площади. Вот побережье, Нейланд-Рок, гавань, бульвар, вот волнорезы, эллинги и скалы, окаймляющие Клифтонвилл.

И вот многие десятки улиц, все расширяющиеся, все удлиняющиеся по мере удаления от своего изначального ядра – маленькой рыбацкой деревушки, из которой возник Маргейт.

Где-то там, думал Винс, на одной из этих улиц, живет человек, который и есть ключ к разгадке. Он просыпается утром, ест и пьет, спит, смотрит телевизор, ходит по магазинам, трахает баб и знает ответы на все вопросы. Где-то там. Может быть, на Мадейра-роуд, а может – на Рэйлвей-террас или на Лав-лейн, а то и на Зайон-плейс.

Ясно одно: он где-то там.

И он ждет.

Он.

Теперь Винс был более чем уверен, что они имеют дело с ним – и что он – один. Или, может быть, их двое или трое. Будь их много, они не стали бы протирать задницы и ждать – они были бы уже здесь, захватили инициативу и начали бы действовать. Они добрались бы до нас.

Он.

И может, один-два помощника, не больше.

Он сидит и ждет там, он не торопит события, он ждет, пока мы приедем туда и попадем в его паутину.

Он завлекает нас в ловушку.

Холодный и расчетливый мозг, человек, умеющий ждать и имеющий для этого время.

И он хочет, чтобы битва произошла на его земле.

Он медленно-медленно вытягивает из Сида жилы.

Он подбирается к самому сердцу.

Особенно это стало заметно за последние две недели. Сид стал нервным, в голове – разброд, он делал ошибки, не замечал очевидного. Прежний Сид таким не был. Сид нынешний держался с достоинством и энергией, но уже не обладал тем, чем отличался Сид прежний. Он стал разбрасываться. Он и сам отдавал себе в этом отчет, старался компенсировать это обилием новых проектов, брался то за один, то за другой и почти ничего не доводил до конца.

Винс подметил тысячу разных перемен в его поведении.

– Заснул, – услышал он нежный женский голос, протяжные гласные выдавали в ней уроженку южного Лондона.

Винс оторвался от карты и не сразу увидел стриптизершу: она стояла в изножье дивана и поправляла лифчик.

– Отрубился, – пояснила она.

– Он устал, – сказал Винс, – спасибо.

– Может быть, вашим ногам тоже хочется расслабиться?

– Попозже, – улыбнувшись, ответил Винс.

Она улыбнулась в ответ и неслышно вышла из комнаты.

А Винс уже снова смотрел на карту и шарил глазами по улицам и улочкам Маргейта так упорно, словно именно здесь был ключ к разгадке.

Было раннее утро, и улицы были безлюдны. Винс вез Сида домой в «ягуаре». Тот сидел на переднем пассажирском месте. Винс искоса на него поглядывал. С той минуты, как они покинули клуб, Сид не произнес ни слова. Он находился во власти какого-то нового настроения, которое порядком раздражало Винса.

Когда они проехали под Арчвейским мостом, к Сиду наконец вернулся дар речи.

– Никак не могу выкинуть это из головы. Наваждение какое-то.

Винс понял, о чем он, но промолчал. Сиду, возможно, и не нужен был его ответ, потому что он тут же сказал:

– Когда все это разрешится и мы узнаем, в чем дело, я уйду на покой. И только тогда. Не раньше.

– Сейчас мы все равно почти ничего не можем сделать, – вставил Винс.

– Знаю, – ответил Сид, – нам надо запастись терпением. Нет нужды ездить в Маргейт, он сейчас и так кишит копперами. Мы и без того скоро будем знать о ходе расследования. Подождем. Подождем и посмотрим, что они накопают.

– Правильно, Сид.

– Так или иначе, впереди лето. В Суонси вот-вот откроется новое казино, а нам еще надо съездить в Лас-Вегас. Это поможет забыть о неприятностях. Есть масса самых разных дел, которые требуют нашего внимания.

Сид угрюмо засмеялся. Винс подхватил его смех.

– Да уж, – сказал Сид, – мы ведь не допустим, чтобы эта проблема выбила нас из обычного ритма?

– Нет, Сид, мы этого не допустим.

4:
Счастливо оставаться

Сид и Винс вернулись из Лас-Вегаса в конце сентября. Поездка была деловой, но лишь отчасти. Сиду удалось завязать новые контакты в сфере игорного бизнеса, и ему не терпелось приступить к их развитию. Одного нетерпения, однако, было мало, и Винс это очень хорошо понимал. Проекты такого рода требуют осторожности, внимания к деталям и тщательной проработки на всех уровнях. Сид ни разу не говорил о том, что события в Маргейте подкосили его, но в этом не было нужды: Винс и так все прекрасно видел.

Из Хитроу их забрал Натан, и первое, что сделал Сид, добравшись до клуба, – это сказал Гершону, что завтра он обедает в ресторане «Айви» с Уолли и Лаксфордом в час дня – отказы не принимаются.

Снова эта чертова мельница, подумал Винс.

Расследование убийства Фила и Лео, а также хозяйки пансиона и ее гостей, убийства, которое таблоиды уже успели окрестить «Маргейтским побоищем», медленно, но закономерно, поскольку ни улик, ни версий, ни даже мотива преступления так и не обнаружилось, сошло на нет. Если в апреле окрестности Занета прочесывало более пятидесяти полицейских, то сейчас их осталось всего шестеро; они безвылазно сидели в кабинете и перекладывали папки.

Единственным позитивным результатом расследования явилось то, что остров Занет стал на время местом с самым низким уровнем преступности на всем Альбионе. Горя усердием, полицейские допросили буквально всех, кто подвернулся под руку, вследствие чего всплыли на свет божий многие неизвестные и самые неожиданные злодеяния, и немало местных рецидивистов снова получили бесплатный стол и кров в заведениях Ее Величества королевы. Те же злодеи, которые не были пойманы, понимали, что все, что они могут сделать сейчас, – это не высовываться и вести себя как законопослушные граждане. Они предпочитали не рисковать.

«Маргейтское побоище» было вытеснено с первой полосы (и, правду сказать, со всех последующих) «Харпенденским кошмаром» – кровавой бойней, произошедшей в маленьком городке в Хертфордшире: член местной управы, депутат от партии тори, сошел с ума, взял пистолет и убил семерых мирных граждан на Хай-стрит и еще десятка два ранил, пока его самого наконец не уложил метким выстрелом полицейский-снайпер.

Если у маргейтского преступления, говорили люди, был какой-то мотив – пусть неизвестный им, но все-таки был, – то что могло произойти в Харпендене, чтобы дошло до такого? Ведь не может быть мотивом то, что этому психопату отказали в членстве местного гольф-клуба?

Дважды, правда, у Винса и Сида начинала теплиться надежда, но потом иллюзии рушились. В первый раз это было в мае, когда парень по имени Уилли Наддс пришел в полицейский участок и сознался, что это он ответствен за те убийства. Полицейские чуточку поспешили обрадоваться и объявили, что убийца пойман, однако на следующий день обнаружилось, что во время совершения преступления Наддс находился на принудительном лечении в клинике для душевнобольных близ Дартфорда.

Уже в августе в полицию поступил телефонный звонок от брошенной мужем женщины, которая заявила, что ее муж и есть убийца. Приехав по названному адресу, полицейские обнаружили запрятанный между стеной и посудомоечной машиной незарегистрированный пистолет системы «кольт» 45-го калибра и, не тратя времени даром, арестовали его владельца, как только он пришел с работы домой. Все честь по чести и вполне пристойно, вот только пули от этого пистолета не соответствовали тем, что были найдены в телах и возле тел убитых. Владельца кольта все-таки судили за незаконное хранение оружия и приняли во внимание то смягчающее обстоятельство, что пистолет ему был нужен лишь для самозащиты, на случай если «индейцы и евреи» поднимут восстание с целью свержения правящей арийской расы, как было подробно описано в «Протоколах сионских мудрецов» – книге, которую дал ему почитать товарищ по работе, из тех, кто более-менее в курсе событий, что творятся в мире.

Sic transit, но не gloria.[8]8
  Здесь обыгрывается латинская пословица: Sic transit gloria mundi (Так проходит земная слава).


[Закрыть]

Винс лежал на кровати, курил травку и слушал Чарли Паркера. Он делал очень глубокий вдох, задерживал дым в легких, сколько мог, затем очень медленно выдыхал. Было приятно находиться дома и ничего не делать. Абсолютно ничего. Просто смолить косячок и слушать музыку.

Но самокрутка подходила к концу, и Винс ничего не мог сделать, чтобы воссоздать ее заново. Он потянулся к туалетному столику за зажигалкой, и взгляд его задержался на двух фотографиях в рамках. Лайза, его девушка, – точнее, его бывшая девушка, которую он не видел с апреля, и Доминик, его сын: цветной любительский снимок был сделан лет десять назад, сыну тогда было всего лишь пять. Винс не стал рвать себе сердце воспоминаниями о том, когда он в последний раз видел Доминика, но утешил себя тем, что Патти, его бывшая жена, была заботливой матерью и наверняка хорошо смотрела за ним. Из него получится парень что надо. Да он уже и сейчас был парнем хоть куда.

В глазах Винса блеснули слезы.

Он снял трубку и набрал номер Лайзы. Раздалось несколько гудков, потом голос Лайзы: «Привет, это Лайза. Извините, что я сейчас не могу вам ответить, пожалуйста, оставьте свой номер после звукового сигнала». Послышалось электронное блеянье, потом несколько аккордов вальса, словно из музыкальной шкатулки, наконец раздалось громкое блеянье и… молчание.

Винс не знал, что сказать. Он хотел что-нибудь сказать и не мог. Он посмотрел на трубку, но та была плохим советчиком. Ничего не приходило в голову. Винс повесил трубку, свернул себе еще один косячок и покурил еще.

Затем он снова взял трубку и набрал другой номер. На том конце провода ответил мужской голос.

– Тим? Это Винс.

– Винс! Как поживаешь? Мы со Сьюзен только сегодня утром о тебе говорили. Ну надо же!

– Рад, что вы обо мне вспоминаете. А как твой бизнес?

– В шоколаде. Ресторан процветает, к нам ездит весь Норфолк, бывают даже посетители из Лондона.

– А гостиница?

– Просто супер, представляешь!

Винс затянулся еще раз и спросил:

– И ты все еще подыскиваешь себе пайщика?

– Если его имя Винс, то да.

– Хорошо. Я бы не прочь. Хватит с меня Лондона. Пора уезжать.

– А что скажет Сид? Как же он без тебя?

– Плевать я хотел. Я еще ничего ему не говорил, но обязательно скажу. Вот только сделаю одно дельце и скажу. К концу года уж точно буду.

– Здорово. Я дам отмашку юристу, пусть оформляет контракт. Мы поселим тебя в маленьком домике с розами.

– Прекрасно придумано, – ответил Винс.

– Слушай, приезжай к нам на выходные. У нас тут новый катер. По выходным мы на нем катаемся и рыбачим. Тебе понравится.

– Наверняка.

– Вот-вот.

– Передай привет Сьюзен и всем своим. Я на недельке позвоню.

– Непременно позвони.

Винс прилег на кровать и сделал еще несколько затяжек. Из динамиков лилась «52-я улица» в исполнении Билли Джоэла.

Спокойная жизнь в прибрежном Уэльсе, домик с розами, рыбалка, немножко травки, воссоединение с Патти… может, они с Домиником могли бы приезжать к нему на выходные? Да, хорошо было бы зажить так.

И чего еще желать?

Чего еще?

Четверг, полдень, полупустой ресторан «Айви». Там и сям группки жующих посетителей. Шепот и приглушенное бормотание, временами прерываемое смехом, который, однако, увядает так же внезапно, как и появляется.

За угловым столиком сидели Сид, Винс, Уолли и Лаксфорд из Скотленд-Ярда. Уолли пил уже четвертый стакан и не замечал струйку белого соуса, что стекала по жилетке ему на колени. Винс витал в прибрежном Уэльсе и тихой деревенской жизни, что ожидала его недалеко от Норфолка. Сида заклинило, у него в голове один Маргейт – Маргейт, и ничего больше. У него навязчивая идея: он, когда не спит, ни о чем другом не думает, – да и когда спит, наверное, от нее не освобождается. Он как помешанный, который знает о том, что он помешанный, знает, как это скрыть и прикинуться нормальным. Никто даже не заподозрит. Это называется «пограничное состояние».

Лаксфорд ел рыбу с видом кота, который сам заказал, что положить ему в плошку. Говорил он рассудительно, спокойно.

– В общем так, Сидней, расследование ни к чему не привело. Ни-к-че-му. Все их «находки» не стоят использованного кондома.

– А чем они занимаются сейчас? – угрожающе спросил Сид.

– А чем они могут заниматься? Дело все еще не закрыто, но все их версии, все догадки практически сведены к нулю. Они больше ничего не могут сделать… вот только если что-нибудь снова произойдет. Если же нет, дело будет закрыто. Ты же знаешь, как делаются такие вещи.

– Но речь идет о моем брате, и о Гарри, и о Филе с Лео!

Лаксфорд промокнул уголки рта салфеткой, посмотрел поверх очков на Сида и сказал:

– Может, тебе стоит связаться с начальником управления в Кенте? Не сомневаюсь, что он очень внимательно отнесется к тому, что ты ему скажешь.

– Не шути так, – остерег Сид.

– Если не появится никаких новых обстоятельств, дело засохнет на корню, – возразил Лаксфорд.

– Мы вбухали в это дело столько денег, неужели они просто закроют глаза на серийное убийство? – недоумевал Сид.

– Да запросто, – вставил Уолли.

Лаксфорд остался невозмутим:

– Полиция – не Господь Бог. А то, что они сдают в архив дела об убийствах, которые не могут раскрыть… так ведь когда-то тебе это нравилось.

Сид проигнорировал эту реплику и обратился к Уолли:

– Ну хоть что-то у них есть?

Уолли на мгновение перестал наливать себе очередной бокал вина, улыбнулся и проговорил:

– Что ж, старина, я немного могу добавить к тому, что уже было здесь сказано. Таково положение дел. Я, правда, слышал еще шепоток, что кое-кто из тамошних бобби думает, что тут нужно поискать французский след.

Французский след?

– Французский след? – спросил Сид изумленно. – Французский?

Лаксфорд ответил за Уолли:

– Не забивай себе этим голову, Сид. Вся эта французская чепуховина придумана ребятами исключительно с целью объяснить, почему они так никого и не привлекли. Ты же знаешь: «французский след» – это наркотрафик. Основная трасса проходит через Францию. Газетчикам захотелось потрепаться.

– Значит, в этом все дело? – сердито спросил Сид.

– Боюсь, что да, – ответил Лаксфорд.

Сид смотрел прямо перед собой, не мигая. Винс хорошо знал, что с ним происходит. Сида переполняла – уже переполнила – жажда мести, он жил ею, дышал ею, и с каждым днем его нетерпение подогревалось. Но теперь это была уже не одна лишь жажда мести, но и оскорбленное самолюбие. Этим обормотам, черт их знает, как их там зовут, не терпелось занять место Сида. Если Сид и на этот раз не отреагирует, они решат, что им удалось приблизить день своего триумфа, а это повысит шансы на то, что стычки все же не избежать, хотя даже и в этом случае ему грозят разве что временные затруднения.

Сид понимал, что пора действовать. Он и так слишком долго тянул. Но ему следует быть осторожным. Он должен заставить их играть по своим правилам.

– Значит, – начал Сид, взвешивая каждое слово, – мы зашли в тупик?

Он взглянул на Лаксфорда и Уолли. Те кивнули.

– Получается, – продолжал Сид, – что мы больше ничего не можем сделать, а можем только ждать, пока что-нибудь не произойдет…

Уолли и Лаксфорд снова кивнули.

– Тост, господа, – сказал, поднимая свой бокал, Сид. – За будущее, что бы оно нам ни готовило! Ваше здоровье!

Четверо сидящих за столом чокнулись.

Винс пил за прибрежный Уэльс и свое будущее там, но об этом он помалкивал. Он разберется с Маргейтом, а потом скажет Сиду, что с него хватит.

Счастливо оставаться.

Сид буквально ворвался в свой кабинет при казино и швырнул на стол дипломат. Удар смел со стола лампу от Тиффани, разметал набор письменных принадлежностей «Монблан» и опрокинул графин с шотландским виски, откуда стало медленно вытекать содержимое.

– Паршивые сукины дети! Негодяи! Они дырку-то у себя в заднице не найдут, не то что улики. Будь я проклят! – бушевал Сид. – Идиоты!

Винс не сводил глаз с перевернутого графина. Виски текло по столу, переливаясь через край, капало в ящики и на персидский ковер, где, наконец обретя горизонталь, успокаивалось.

– Надо бы позвать кого-нибудь прибраться, – предложил Винс.

– К черту! – орал Сид. – У нас сейчас и без этого есть о чем побеспокоиться! Мы, черт побери, должны волноваться за собственную задницу!

Сид опустился на диван, обхватил руками голову и начал всхлипывать, сначала тихонько, потом все громче.

Винс не знал, что ему делать.

– Может, выпить хочешь, Сид? От этого тебе полегчает.

– Да пошло оно к черту! Единственное, от чего мне может полегчать, – это от конкретных действий. Мне нужно, чтобы эта проблема была решена, и как можно скорее.

– Понимаю, – сказал Винс, зажигая сигарету и поудобней устраиваясь в кресле напротив.

Сид перестал рыдать и, достав из нагрудного кармана носовой платок, вытер глаза.

– Просто поверить не могу. Орава копперов шлялась по окрестностям целых полгода, а в результате – ноль. Полный ноль. Ничего себе, да? Шесть трупов…

– Семь, – вставил Винс, – считая Гарри.

– Семь. И полный провал. И у них полный провал, и у нас тоже. И как людям такое сходит с рук? Ведь за этим кто-то же стоит! Не могли же они просто испариться, не оставив следов?

Винс пожал плечами.

– Вот сейчас пойдут трепать языком. Скажут: Сидней Блаттер так ничего и не сделал, не может, черт побери, сделать. Это посчитают слабостью, вот чем это посчитают, будь уверен. Любой идиот посчитает, что теперь от нас легко оттяпать лакомый кусок. Мы ведь не можем этого допустить, старина, верно?

– Не можем, – подтвердил Винс, – и не допустим.

Но в голосе его уже не было прежней энергии и уверенности. Будь Сид прежним Сидом, хотя бы полугодовой давности, он бы не преминул подметить в нем нотки уныния, но теперь он был чересчур зациклен на себе самом, на своих собственных мыслях. Он разучился читать мысли других.

– В общем, Винс, давай посмотрим. Сейчас там все успокоилось, копперы впали в зимнюю спячку. Уолли и Лаксфорд думают, что мы решили оставить все как есть.

– Тем лучше. Только мы с тобой будем знать о том, что я туда поеду.

– Да. Если будут спрашивать, скажу, что ты поехал навестить родственников на севере. Это правдоподобно. Ладно. Как говорится, болтовня хуже воровства.

– Нет, Сид. Простота хуже воровства. А болтун – находка для шпиона, – поправил Винс.

– Да. Так говорили во время войны. А ты откуда знаешь? Из книжек?

Винс кивнул; от него не укрылось, с каким пренебрежением Сид произнес это слово.

– Так когда ты едешь? – спросил Сид, возвращаясь к предмету разговора.

– Завтра утром, как встану.

– Ясно. Поберегись там.

– Само собой.

– И будь на связи.

– У меня мобильник.

– У тебя есть все, что нужно?

– Да. Но не помешало бы побольше удачи.

– Вот этим обеспечить не могу. Это можешь только ты сам.

– Надеюсь.

Винс подумал, что сейчас не самый подходящий момент для того, чтобы сообщать Сиду, что он хочет уйти. Он сделает это, как только маргейтская проблема, как они это называли, перестанет существовать – если такой момент вообще когда-нибудь наступит. И если он до него доживет…