Текст книги "Месть скорпиона"

Автор книги: Энтони Фруин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Энтони Фруин
Месть Скорпиона

И есть нечто в природе рожденных под знаком Скорпиона, ведомого Злом и Злом побуждаемого к действию, что заставляет их отвечать насилием на насилие, и свойство это течению Времени неподвластно…

(«Подлинные пророчества короля Мерлина», 1835)

Посвящается Айлин Галлахер и Майку Ходжесу

1:
Фальшивая нота

Большой «мерседес» с затемненными стеклами выполз из ворот ипподрома и устремился обратно в Лондон. Денек выдался удачный, и Сидней Блаттнер, восседавший сейчас на заднем сиденье рука об руку со своими помощниками Винсом и Лео, сорвал куш и стал теперь на шестьдесят тысяч фунтов богаче, чем сегодня утром, когда проснулся в объятиях Барбары, одной из своих любовниц, в квартире на площади Св. Георгия, прямо за вокзалом Виктория. Удачный денек, но какой-то неспокойный. Назревал «неконтакт»: Сид любил это словцо, но прилагал, как правило, не к себе.

И даже не просто «неконтакт». Назревало то, что Сид, в свойственной ему эмоциональной манере, называл «хер-его-знает-какой-неконтакт».

Сиду Блаттнеру было шестьдесят два, и он был весьма удачливым криминальным авторитетом. Уже несколько лет он имел дело лишь с законными предприятиями, отмывая наличку, притекшую к нему за счет рэкета, торговли наркотиками, крышевания борделей и казино и тому подобной, не вполне благовидной деятельности. Он знал, чего хочет, и считал, что знает, как этого добиться. Он всегда действовал методично и собранно и всегда был себе на уме. И еще он верил в собственную неуязвимость, потому что сумел так прочно связать себя с обществом, что подставить ему подножку означало посягнуть на общественные устои.

Короче говоря, карточный домик мог рухнуть в любой момент.

А с этим, каждый знает, шутить не стоит.

Надежная страховка.

Удача помогла Сиду больше, чем думали окружающие, и, уж конечно, куда больше, чем полагал он сам. И, как большинство удачливых людей, он отказывался признавать ее благотворное влияние на свою жизнь.

Но сегодня удача повернулась к нему спиной, и карточный домик зашатался, хотя в тот момент, когда его «мерс» ехал по мосту Челси, Сид так же мало задумывался об этом, как и о том, что сталось с лошадью, принесшей ему шестьдесят тысяч фунтов, – лошадь околела сразу после забега: конюх немного перестарался с тонизирующей микстуркой.

Ну вот, еще шестьдесят тысяч. Неплохо, неплохо, думал Сид. Думать об этом было приятно.

– Риск – благородное дело! – проговорил Сид, откликаясь на собственные мысли.

– Ну да, риск… когда заранее знаешь, чем все закончится, – отозвался Винс.

– Это не меняет дела. Малейшая оплошность – и ничего бы не сработало. Риск остается всегда, – сказал Сид.

– Вот-вот, всегда остается, – поддакнул Лео и, подумав, прибавил: – Жизнь – она сама риск, верно я говорю?

– Золотые слова, Лео, сынок, золотые слова.

Лео ухмыльнулся:

– Ну вот. Я ж как есть, так и говорю.

Винс глянул в окошко, на Темзу, и подумал, что эти двое – точь-в-точь персонажи из мыльной оперы. Затем, не отводя глаз от реки, он принялся думать о том, что течением его наверняка вынесло бы в устье, а потом в море, а оттуда рукой подать до Западного Уэльса… то бишь до его побережья. Здесь вода, там вода… Просто сесть на пароходик и почапать в прибрежный Уэльс. Когда-нибудь он точно это сделает – смотается из этого Лондона, и лучше бы уж поскорей.

Он дал зарок, что случится это не позднее, чем ему стукнет сорок. Оставалось еще восемнадцать месяцев. Всего ничего.

Сид опрокинул в себя бокал шампанского и помахал банкнотами. Ему нравилось, какие они на ощупь. Было что-то в этом такое, от чего ему становилось хорошо. Сначала просто хорошо, а потом так, что аж ширинку распирало. У него начинало свербить, и засвербило прямо сейчас. Надо снова заскочить к Барбаре, кинуть ей палку. Вот-вот. И нечего откладывать.

Да, Барбара – это то, что ему сейчас нужно. Стоило ему помахать у нее перед носом смятой пачкой банкнот, и у нее глаза загорались, будто тысячеваттные лампочки. Не баба, а тайфун. Вот сейчас и оттрахаю.

Сид велел водиле Гарри ехать на площадь Св. Георгия.

– К Барбаре, что ли? – спросил Лео.

Сид кивнул.

– Я могу подбросить вас двоих к подземке, а если хотите, можете подождать в машине. Как хотите.

– Нет, сегодня мы туда не едем, – негромко проговорил Винс.

– Почему это? – требовательно спросил Сид.

– Потому что у нас проблема.

– Какая еще проблема? Ты же знаешь, я веду бизнес и у нас не бывает проблем.

– Знаю, шеф. Но сейчас одна все-таки есть. Этот парень, Брайан Спинкс.

– А, этот! Дерьма кусок!

– Во-во.

– Винс, ты ведь знаешь, что такое симфония, правда?

– Симфония, Сид? Знаю, как не знать.

– Мы все действуем согласованно, каждый делает что должен и когда должен, и в результате получается такая вещь – музыка. А когда мы действуем несогласованно, получается раздрай и никакой музыки.

– Ты это здорово подметил, – сказал Винс и, зевнув, подумал, как все-таки Сид любит кругло выражаться и как давно он, Винс, мог бы стать богатым человеком, если б ему приплачивали за то, что он все это слушает, хоть по паре пенни за раз.

Помолчав, Сид хлопнул кулаком по ладони и сквозь зубы процедил:

– Я так и знал, что с этим Брайаном Спинксом лучше не связываться.

И я тебе это говорил, подумал Винс. Я тебе это говорил, но ведь ты никогда не слушаешь.

Какая уж тут, к чертям собачьим, симфония!

Винс работал на Сида уже пятнадцать лет – с тех самых пор, как отслужил в армии. Нельзя слишком долго засиживаться на одной работе, а тем более на такой. Он выдохся, и это было понятно. Романтики оказалось с гулькин нос. Работа у Сида стоила Винсу женитьбы, и он не хотел, чтобы она стоила чего-то еще.

Тогда он принял «деловое предложение» Сида и думал, что не пройдет и полугода, как он сумеет твердо встать на ноги. Но прошло уже немало лет, а он так ничего и не добился или, как сказала его невеста, ни к чему не прибился.

Рабочему пареньку с Друри-лейн такая работа когда-то казалась большой удачей, но к чему это его привело?

Сожительница Брайана Спинкса открыла дверь полуподвальной квартиры в Кентиш-Тауне, и тут ее толкнули в живот. Затем последовал удар в лицо, а самого Брайана схватили за загривок, выволокли по ступенькам на улицу и впихнули в забрызганный грязью фургон, который сразу же покатил вверх по Лейтон-роуд.

К тому времени как фургон добрался до Йорквей, Брайан был связан по рукам и ногам, бечевка больно впилась в запястья и лодыжки. Повязка на глазах тоже не прибавляла ему уверенности.

По правде говоря, Брайан хотел совсем иначе отметить свой тридцатый день рождения. Они с Джун собирались взять в прокате пару фильмов и ужин из китайского ресторанчика и просто спокойно посидеть вечерком. Такого они никак не предполагали.

– Что все это значит? – возопил Брайан, узнавший своих похитителей. – Что я такого сделал?

Фил-Костолом ткнул Брайана в шею сигаретой и процедил:

– Ты поломал Сиду музыку, вот что ты сделал. Ну и не рыпайся.

Вопль Брайана заглушила сирена проезжавшего мимо патрульного автомобиля, высланного расследовать попытку налета на индийскую лавчонку где-то на Каледониан-роуд.

«Мерседес» мчался на восток вдоль набережной.

– Всегда найдется какое-нибудь дерьмо, вроде Спинкса, которому больше всех надо. От этого уж никуда не денешься, верно? – заговорил Сид.

Лео промычал что-то в знак согласия.

– Дурья башка, – сказал Винс, по-прежнему думая о море и об Уэльсе.

Фургон въехал в ворота пункта по приему металлолома. На заборе красовалась горделивая надпись: «Торговля цветным металлом. ООО „Альбион“ (1947)». Фургон встал на погрузочной площадке, и Фил с помощниками – водилой Кенни и Тощим – взвалили Спинкса на тележку и, подкатив к лифту, подняли на второй этаж.

– Я ничего не сделал, – успел крикнуть Брайан до того, как водила Кенни пнул его под ребра.

– Ты нарушил правила, приятель, – сказал Фил. – Ты нарушил правила.

«Мерс» въехал во двор ООО «Альбион». Первым из машины вышел Винс. Оглядевшись по сторонам, он дал знак Сиду и Лео. Вместе они пересекли погрузочную и зашли в лифт.

Сид отворил дверь того, что некогда было приемной председателя, и кивнул ожидавшей его троице.

– Славно, ребята, славно, – сказал Сид, подходя к Спинксу, раздетому донага и буквально распятому лицом к стене на двух устрашающего вида крюках.

Спинкс с трудом повернул голову и проговорил:

– Здрасьте, мистер Би. Тут вроде как ошибка вышла.

– Никакой ошибки. – Сид сердито сплюнул. – Ты не только занялся тем, на что я не давал тебе разрешения, но еще и вздумал доить два моих клуба.

– Я? Что вы, мистер Би, это не я!

– Ты, ты. Винс подсчитал, что мы из-за твоей неуемной жадности чуть не десять штук потеряли. Так что придется тебя, парень, выпороть. Понял меня? Сейчас Фил тебе пропишет.

В воздухе щелкнула плетка из бычьей кожи. Эхо прокатилось по комнате и по коридору, где внезапно к нему присоединилось гулкое громыханье, и через мгновение в комнату ворвался запыхавшийся водила Гарри.

– Что такое? – повернулся к нему раздраженный Сид.

Гарри перевел дух и выпалил:

– Телефон, босс… Очень срочно. Ваша супруга.

Сид глянул на Гарри, потом на Винса, и они вышли из комнаты. На спину Брайана со свистом опустилась плетка.

Мириам Блаттнер сидела на кожаном диване с телефонной трубкой в одной руке и сигаретой «Мальборо» в другой, ее ярко-красные накладные ногти блестели в свете бра. Ноги ее лежали на кофейном столике а-ля Людовик XV, а мыслями она была на пляже в Майами, куда собиралась отправиться на неделе вместе с сестрой. Сестра была замужем за вечным неудачником, подвизавшимся на задворках шмоточного бизнеса, – этот шлимазл недоделанный, как называл его Сид, будет мыться, а умыться забудет.

– Сид? Нет, у меня все в порядке… Звонили из полиции… Не знаю, вроде бы из Кента, из Маргейта… да… это насчет Лайонела… он умер. Я записала имя и телефон. Позвони им… это какой-то констебль… Нашли сегодня утром… Я что-то в этот момент делала и всего не упомню. Позвони им сам.

Сид закурил сигару и принялся мерить шагами двор. Винс сидел в машине и звонил в полицейский участок Маргейта.

Новость не укладывалась у Сида в голове. Лайонел мертв? Как это может быть? В последнее время он немного располнел, но здоровье у него всегда было отменным. Ведь он в жизни ничем не болел. Силен как бык. Даже еще сильнее. Может, это что-то другое? Может, автокатастрофа? Упал с лестницы? Отравился чем-нибудь в ресторане? Но чтобы от этого… умереть? Нет, Лайонел на такое не способен. Нет-нет. Не может быть, чтобы он умер. Это, наверное, какая-то ошибка.

Винс положил телефон и вышел из машины. Сид находился на другой стороне двора. Оперевшись на безколесую «гранаду», он так жадно дымил сигарой, словно она была последней в его жизни.

Для Сида это полная неожиданность, – подумал Винс. – Он был готов абсолютно ко всему, но только не к этому. Да и кто бы на его месте был готов?

Сид поднял глаза на подошедшего Винса.

– Ну что, что это вообще за чертовщина?

Винс молчал. Он взглянул на Сида, потом прикурил и воззрился на двор.

– Ну что мне, клещами из тебя тянуть? Что там стряслось? – рассердился Сид.

Там, подумал Винс, кто знает, что «там» могло стрястись. Что-то, однако же, стряслось. Старина Лайонел был настолько же добропорядочным, насколько Сид – пройдохой. У него не было никаких врагов, он никогда не пытался обрести самостоятельность и всю жизнь помогал матери держать газетный киоск на углу, нянчился с ней (она была больна раком), так и не женился. Бедняга Лайонел. Самое экстраординарное, что он себе позволял, – это поиграть в футбольный тотализатор. Никто никогда бы не подумал, что у Сида может быть такой брат.

Но случилось нечто серьезное, действительно серьезное. Хотя киллеры частенько ошибаются.

Было в этом что-то неприятное. Что-то тревожащее.

– Ну так что, ты расскажешь или мне самому придется звонить этим поганцам? – заорал Сид.

– Тебе будет нелегко это слышать, Сид. В самом деле нелегко.

– Вот как?

– Да.

– Ну так что же?

– Лайонела нашли на пляже.

– Ну?

– Нашли связанным.

– Связанным?

– Ну да. И не просто связанным: его кто-то порешил.

– Порешил?!

– Ну да. Сделал контрольный выстрел прямо в лоб. Никаких шансов.

Сид тяжело облокотился на капот машины.

– Но как это может быть? Ведь он за свою жизнь и мухи не обидел.

– Не стоит нам здесь торчать, – сказал Винс. Он приобнял Сида за плечи и помог добраться до «мерса».

Водила Гарри свернул с Тоттеридж-лейн и, миновав раздвижные ворота с геральдическими львами на тумбах по обе стороны, бесшумно подкатил ко входу в «Сидимир» – особняк Сида с двенадцатью спальнями, построенный по индивидуальному проекту в стиле, который принято называть «далласским». Название «Сидимир» образовалось от сложения имен Сиднея и его жены Мириам. За спиной босса парни обычно называли особняк «Мирисид».

Винс помог Сиду выйти из машины. Мириам, которая могла бы утешить мужа, дома не было: она уехала в Хендон на показ мод; в особняке его ждали лишь почти не говорившие по-английски супруги-филиппинцы и ростбиф. Сид предпочитал его всем прочим блюдам, но это когда он не был в трауре, не скорбел и вообще находился в своей тарелке.

Вместо этого Сид схватил початую бутылку бренди, выдул ее залпом, повалился на кровать и заснул.

Винс обошел дом и надворные постройки, а потом выбрал себе одну из спален, у самой лестницы. Если что-то произойдет, он узнает об этом первым.

Но ничего так и не произошло.

Кроме убийства Лайонела.

На следующее утро, часов в одиннадцать, Сид, в шелковом халате и марокканских шлепанцах, по-стариковски сутулясь, прибрел в столовую. Винс поднял глаза от номера «Сан» и тарелки с яичницей и поинтересовался:

– Как самочувствие, шеф?

Сид сел, закурил и отозвался:

– Всего как-то крутит.

– Да уж, дело ясное.

– А миссис Би, сэр, ушла в спортивный клуб, – доложила Мария, филиппинская экономка.

– Угу, – ответил на это Сид, – а как насчет молочного коктейля с клубникой?

– Si, сэр, – кивнула Мария.

– Тут, в «Сан», кое-что об этом есть, – сказал Винс, подталкивая к Сиду таблоид.

Сид посмотрел.

– Не вникаю. О чем это?

– Да все одно и то же. Пишут, что он был достойным членом общества.

– Про меня упоминают?

– Ну да, что ты его брат, видный бизнесмен.

– И все?

– Все.

– Есть у нас человечек на Флит-стрит, кто может разузнать, что собираются делать ребята из Скотленд-Ярда?

– Уоллес Слайд – самое то, – пробормотал Винс, увлеченно вытирая тарелку ломтиком белого хлеба.

– А, старина Уолли. Он ведь наш должник, так, кажется?

– Еще бы.

– Пусть придет сегодня вечером в клуб. И пусть принесет материалы.

– Материалы. Понял, шеф. Есть у меня еще один человечек, с кем стоит связаться.

– Отлично.

Винс толкнул дверь «Виноградной лозы» и сквозь густой табачный дым увидел за стойкой старину Уолли и парочку еще совсем зеленых репортеров, которым он впаривал полуфантастические истории о том, как в былые славные времена охотился за выдающимися бандитами вроде Мессины, Крэя или Ричардсона. Ни о чем другом говорить он просто не мог.

– Привет, Уолли, – сказал Винс.

– Винсент, мой мальчик, как я рад тебя видеть. Тебе нужно попробовать этот клубничный ликер. Ты просто обязан его попробовать.

– Не сейчас, Уолли. Выйдем, перекинемся словечком.

– Выйдем?

– Ну да. И не тяни.

– Вы ведь извините меня, господа. Долг зовет!

Эту привычку Уолли напыщенно выражаться Винс ненавидел почти так же сильно, как его галстук-бабочку и разукрашенные жилетики. Вообще-то, он просто ненавидел Уолли – ненавидел, и все тут. Он не мог понять, как этот козел стал главным репортером отдела происшествий. Правду сказать, этого не мог понять не только Винс.

Едва выйдя за дверь, Уолли заговорил:

– Как-то ты невежливо, старина. Понимаешь, о чем я? Больше так не делай. Я тебя предупреждаю.

Винс не обратил на его слова никакого внимания, а просто спросил, слышал ли Уолли о том, что сталось с братом Сида. Он слышал. Знает ли он еще что-нибудь? Нет, он ничего больше не знает.

– Что ж, Уол, значит, будешь знать. Сегодня вечером Сид ждет тебя в клубе. В шесть часов.

– Эй, сбавь обороты, старина. Я сегодня ужинаю с репортерами.

– Уже не ужинаешь. Сегодня вечером ты будешь в клубе.

– Это же случилось в Кенте, в Маргейте. Я там никого не знаю.

– Значит, познакомишься.

– Но я же не могу просто снять трубку и…

– Ты будешь делать то, что должен. Сиду нужны материалы, и нужны сегодня. Ты понял?

– Я вряд ли…

Но Винс уже не слушал Уолли. Он подошел к обочине и остановил такси.

Такси остановилось у главного входа в Нью-Скотленд-Ярд. Винс выглянул из машины. Из здания вышел высокий благообразный мужчина в белом плаще. Он посмотрел в сторону Винса и торопливо направился к нему. Винс открыл дверцу. Это был старший полицейский офицер Лаксфорд.

– Немного это не по правилам. Звонить мне вот так, с бухты-барахты.

– Когда нужда припрет, сам знаешь… – ответил Винс и, перегнувшись к водителю, сказал: – Езжай вокруг квартала.

Таксист кивнул, и Винс поднял разделяющее их стекло.

– Полагаю, это из-за истории с братом Сида? – спросил Лаксфорд.

– В точку. Что ты об этом знаешь?

– То же, что и все. Что пишут в газетах. Больше ничего.

– Сид хочет иметь полную картину. Он хочет знать, что происходит. Во всех подробностях и как можно скорее.

– Это же Кент, а не Лондон. Они там совсем другого сорта люди.

«Они там». И этот говорит о Маргейте «они там». Но ведь до Маргейта шестьдесят с чем-то миль по побережью. Послушать их, можно подумать, будто это заграница.

– Ну что мне тебе сказать, Старшой. Надо, значит, надо. И желательно сегодня. Ты уж постарайся.

Лаксфорд вздохнул.

Винс улыбнулся и сказал:

– Сид никогда не подводил тебя, Брайан, верно? И он нечасто просит тебя об услуге.

– Постараюсь не разочаровать его, – ответил Старшой.

Они высадили Старшого на приличествующем расстоянии от его учреждения, и таксисту было велено ехать на Керзон-стрит, где у Сида находилось казино. Винс сидел в такси и чувствовал растущее беспокойство. Убийство Лайонела – точнее, казнь Лайонела, – это было что-то из ряда вон. Ошибки, конечно, быть не могло: у них там, в Маргейте, не бывает ошибок. Задохлый курортный городишко. Самое большее, на что они были способны, это по пьянке помахать кулаками. Ну подерутся два прыщавых юнца за какую-нибудь блондинистую Шэрон, но это уже предел. И уж конечно, там никогда никого не вязали и не стреляли никому в голову. Никогда. До недавнего времени.

Но с Лайонелом поступили именно так.

И от этого никуда не деться.

Может ли быть, чтобы Лайонел оказался замешан в какую-нибудь интригу? Ну уж нет. Винс знал Лайонела столько же, сколько Сида, – больше двадцати лет. У этого парня не было тайн. Он был чист как стеклышко.

Разве не так?

После смерти матери Лайонел продолжал держать газетный киоск. Чем он занимался еще? Да почти ничем. Жил особняком. Время от времени ходил вместе с компанией старичков в боулинг. Самым ярким событием за неделю становилось чтение «Еврейского вестника». Так он жил. Тихий, неприметный. Был человек – и нет человека.

Винса не оставляло неприятное предчувствие, что это – только начало…

Да нет, не может быть.

Он надеялся, что ошибся.

Ну конечно ошибся.

Даже думать об этом – безумие.

Бухгалтеры и юристы собрали свои бумаги и, шаркая ногами, вышли из комнаты заседаний, что размешалась тремя этажами выше принадлежащих Сиду спортзала и казино «Бархат».

Сид зажег сигару и подошел к окну. Прижался лицом к стеклу и глянул на Керзон-стрит.

– Если вот так смотреть, то можно даже разглядеть Гайд-парк.

– Здорово, – сказал Винс.

– Да. – Сид вернулся к столу, взял серебряный кофейничек и налил себе еще одну чашку. – Тебе налить, Винс?

– Я еще не допил, спасибо.

– Вот посмотри. Про меня много всякого говорят, но каждый знает – за что бы я ни брался, кофе у меня всегда что надо. Не то что эта бурда для общественного потребления.

– Кофе у тебя самый лучший, – согласился Винс. – Как прошло собрание?

– Хорошо прошло. Казино в Борнмуте расплатилось вовремя, а луна-парк в Ярмуте можно считать, что наш. Но я таки сказал этим канцелярским крысам, что нужны новые схемы отмывания денег. Деньги от навара, откатов и прочего прибывают быстрее, чем мы можем за ними уследить. А это раздражает.

Сид все говорил и говорил, и Винс понял, что он всячески старается гнать от себя мысль о Лайонеле. Таков был Сид: какая бы беда ни стряслась, не позволяет себе расслабиться, думает о работе и говорит, говорит. Когда умерла его мать, происходило то же самое. И то же самое было, когда Мириам попала в автокатастрофу и врачи не знали, выживет ли она. То же самое повторилось, когда Лайонелу в прошлом году делали операцию.

Да, тогда было то же самое.

А сейчас нужно осмыслить то, что происходит в настоящем.

– Там, внизу, Уолли ждет, – решился Винс.

– Так пусть поднимается, – отрезал Сид.

Винс снял трубку, набрал несколько цифр и отдал лаконичный приказ.

– Они с Лео сейчас придут.

Сид пыхнул сигарой и проговорил:

– Сейчас все и выясним. Все досконально. Ты как думаешь?

– Сейчас все узнаем, – сказал Винс, но большой уверенности у него не было. Он допил кофе, а Сид подошел к окну и снова принялся оглядывать улицу. Казалось, над городом повисла зловещая тишина. «Зловещая, – подумал Винс, – потому что все вдруг пошло не так, как надо». Что-то застопорилось, сломалось, и он никак не мог понять что.

Дверь отворилась, и в комнату вошел попыхивающий сигарой Уолли. Даже со своего места Винс учуял, как от него разит спиртным. Лео велел Уолли сесть к столу на видное место и плотно прикрыл створки двери.

– Приношу свои глубочайшие соболезнования, – проговорил Уолли, утвердив зад в кресле.

Сид повернулся, кивнул Уолли и глянул на Винса. Винс понял намек и заговорил:

– Ну что, Уолли, малыш, что ты нарыл?

– Немного, старина. С этим народом в принципе трудно найти общий язык.

Сид повернулся к нему спиной и снова уставился в окно. Возможно, он высматривал Гайд-парк. Но слушать он слушал.

Винс постучал по столу костяшками пальцев и очень спокойно повторил:

– Мы слушаем.

– Вчера в семь часов утра ваш покойный брат был найден на пляже в Маргейте. Его там нашли двое временно не работающих сезонников, которые чего-то там на пляже собирали. Они позвали полицию.

– Ну и?.. – не давая Уолли перевести дух, спросил Сид.

– Ну… они тут же позвонили в полицию. Полиция прибыла через несколько минут, полицейские провели процедуру опознания. У вашего брата имелся при себе бумажник, водительские права и страховое удостоверение с фотографией. В опознании также приняли участие несколько констеблей, которые его знали, и продавщица его газетного киоска, миссис Спунер. Лайонелу выстрелили в лоб, предположительно из магнума 45-го калибра. Еще при нем нашли около трехсот фунтов, банкнотами по пятьдесят и двадцать. Деньги не тронули.

Сид повернулся к Винсу и сказал:

– Значит, это не ограбление.

Винс согласно кивнул, но про себя подумал: «А разве мы думали, что это ограбление?»

Сид стал проявлять нетерпение.

– Что у тебя еще?

Уолли допил последние капли из своей фляжки и утерся рукавом куртки.

– Похоже, что миссис Спунер была последней, кто видел Лайонела живым. В среду вечером она ушла домой примерно в половине седьмого. Ваш брат закрыл киоск и, судя по всему, поднялся наверх, к себе в квартиру. Никто ничего не видел: ни в магазинчике, ни на берегу. Свидетелей нет. По крайней мере, пока.

Винс спросил, обыскала ли полиция магазинчик и квартиру. Не было ли следов борьбы?

– Да, они там все прочесали. Но найти – ничего не нашли. Ни следов взлома, ни следов ограбления, ни намека на борьбу. Вообще ничего.

– А они уже выяснили, где был Лайонел и что делал после того, как закрыл магазин, и до того, как его нашли на пляже?

– Нет еще. Они это как раз выясняют.

– А у них есть какие-нибудь догадки, предположения?

– Вряд ли. Это дело не внушает им оптимизма. Они там все сбиты с толку, – признался Уолли.

– Что ж… – вздохнул Винс.

Сид снова повернулся к ним и поблагодарил Уолли.

– Лео даст тебе фишки, можешь поиграть, расслабиться. Но знай меру. Понял?

– Я всегда соблюдаю меру, когда нахожусь в твоих владениях, Сид, – напыщенно проговорил Уолли.

– Надеюсь, – сказал Сид. – И еще: будь настороже. Если что-нибудь разузнаешь – не важно что, даже какую-нибудь мелочь, – сразу дай знать. Понял?

– Само собой, – кивнул Уолли, и Лео вывел его из комнаты.

Когда дверь за ними закрылась и шаги замерли в отдалении, Сид проговорил негромко:

– Слыхал? Из сорок пятого в лоб.

– Похоже, мы имеем дело с серьезной публикой, – сурово сказал Винс.

– Наверняка это просто ошибка, – проговорил Сид.

Его трясло, и был он белый, как порошок, что присылали иногда из Южной Америки в ящиках, адресованных Марии Эйткин.

Ошибка? Винс в этом сомневался.

– Ну, что скажете, Брайан? – спросил Сид усевшегося в кожаное кресло Лаксфорда.

– Скажу, что вино и правдивый рассказ, как известно, друг без друга не обходятся, – ответил Старшой.

– Скотч? – предложил Винс.

– Очень мило с вашей стороны, – сказал Лаксфорд и потянулся к ящику с сигарами.

Сид закурил и положил на стол ноги.

– К нам тут перед тобой приходил старина Уолли. Кое-какие детали мы у него выяснили, но не слишком много. По правде сказать, совсем немного. Что известно тебе?

– Вряд ли я смогу что-то добавить. На этой стадии расследования строить предположения еще рано. Ищейки по-прежнему ходят кругами, роют носом землю и надеются что-то найти. Спасибо, Винс. Так что не будем спешить и подождем, что будет дальше.

– Они уже знают, что он мой брат? – поинтересовался Сид.

Лаксфорд отхлебнул виски и на секунду задумался.

– Нет, не знают, да и зачем бы им это знать? Они знают, что ты его брат, но про тебя ничего не знают. Да и незачем.

– А база данных? – спросил Винс.

– Ты там не значишься, Сид, разве что одна-две мелкие кражи – молодо-зелено.

– А архив по оргпреступности?

– Там всякая несущественная чушь, – поморщился Лаксфорд. – Собиралось долгие годы по мелочи и ни к черту не годится. Да и в любом случае, если бы ребята из Маргейта захотели заглянуть в твою папку, я бы знал. Все запросы проходят через меня.

– Угу, – промычал Сид.

Винс поинтересовался, как идет расследование.

– Есть у них какие-нибудь соображения? Наметки какие-нибудь?

– Я же сказал, сейчас еще рано говорить что-то конкретное. Они думают начать с версии, что это могло быть ограбление.

– Но ничего же не украли…

– Знаю, – кивнул Лаксфорд, – но вероятность не исключена. Грабителя могли спугнуть. Вообще-то не похоже, но ведь никогда наверняка не знаешь. Еще они предполагают убийство по ошибке, но мы это исключаем.

– Почему исключаем? – оживился Сид.

Лаксфорд посмотрел на Винса, потом на Сида и сказал:

– Потому, Сид, что, кто бы это ни сделал, он настоящий профессионал, а настоящие профессионалы не могут взять и кокнуть не того парня. Ведь это их работа. Хороши бы они были работнички с такими-то ошибками.

– Брайан прав, Сид, – подал голос Винс.

Сид убрал ноги со столешницы орехового дерева и немного походил по комнате, мусоля сигару. Затем повернулся к Лаксфорду и сказал:

– Так ты говоришь, брата убил профессиональный киллер?

– Я не говорю, что его убил профессиональный киллер. Я говорю лишь о том, что тот, кто его убил, имеет опыт в подобного рода делах, что это человек с солидным криминальным стажем. Это очевидно.

Пока Сид думал над тем, что сказал Лаксфорд, Винс задал еще один вопрос. Его интересовало, есть ли у полиции еще какие-нибудь версии.

– Они надеются, что версии появятся. Например, месть.

– Какая еще, к чертовой матери, месть?! – закричал Сид.

– Они не знают. Просто не исключают такую возможность.

Сид махнул сигарой и сказал уже тише:

– Лайонел никогда ничего такого не делал. Ничего, что могло бы привести вот к такому.

– Я в курсе, но ребята из Кента, они ведь могут этого не знать.

– Верно, Сид, – вставил Винс.

– Надо подождать и посмотреть, как пойдет расследование, – проговорил Лаксфорд, осушая хрустальный бокал. – Подождать и посмотреть. Больше мы ничего не можем сделать.

Светало. «Ягуар» Винса, законопослушно выдерживая ограничение скорости, двигался по Кэмден-Тауну. Где-то в отдалении слышались раскаты грома, полыхнула молния.

– Будет дождь, – произнес сидящий на заднем сиденье Сид.

– Грядут великие дожди, – машинально отозвался Винс.

– В каком смысле?

– Ни в каком. Просто есть такая песня.

– Не знаю такой песни. – Сид вышвырнул за окно окурок сигары.

Винс промолчал.

– Хотелось бы добраться до твоего дома, пока не полило.

– Послушай, Винс, как насчет того, чтобы остаться у меня на денек, ну, может, на два или три? Ты ведь знаешь, мне тогда будет спокойнее.

– Хорошо, Сид. Если ты просишь.

– Да, я прошу.

В столовой Сид пообещал Винсу, что соорудит для них лучшую успокоительную микстуру, о какой только можно мечтать: кофе без кофеина с ромом.

– Будешь дрыхнуть как сурок, – заверил он Винса.

– Это кстати.

Винс нажимал кнопку телевизионного пульта и, в ожидании Сида, переключал каналы.

– Кого, – заговорил подошедший Сид, – кого нам надо опасаться? Если представить на секунду, что это все-таки была месть и целью было – задеть меня. Кто мог это сделать?

– Кого нам опасаться? – повторил, попивая кофе, Винс. – Полиции, судейских, таможенников, налоговиков. Всех этих добропорядочных граждан…

– Добропорядочные граждане не нанимают киллеров, чтобы отомстить.

– Да уж, надеюсь, до этого не дойдет.

– Ну так кто же остается?

– Я как раз пытаюсь сообразить. Все, с кем мы враждовали, либо мертвы, либо перешли на нашу сторону, либо у нас с ними договор. Ума не приложу, кто мог выкинуть такую штуку.

– Может, группировка Уокера из западного Лондона?

– Они ребята лихие, но не дураки. Лодку раскачивать не станут. У них своя делянка, у нас – своя, они это понимают.

– Может, они стали жадничать? Решили, что справятся с обеими?

– Вряд ли, – успокоил его Винс, – слишком многим они рискуют.

– Ну так кто же? Кто?

– Не знаю, Сид. Единственный, кто приходит на ум, это Саймон Гулд, но он уже на том свете.

– Да уж, он кормит крабов на Клэктон-вей, если от него вообще что-нибудь осталось. Мы ведь сами его туда спровадили!

– Пришлось. Он мог развалить всю систему.

– Да уж, первоклассный был негодяй, настоящая акула.

– Может быть и такое, – допив кофе, сказал Винс, – что вся эта неприятная история к тебе не имеет ровным счетом никакого отношения. Мы же ведь до сих пор ничего не знаем.

Но ни он, ни Сид не особенно в это верили.

Сид лежал в постели. За окном бушевала гроза, в стекла горстями швыряло дождевые капли. Кто же подбирается к нему, кому могло понадобиться сотворить с ним такое? Все было гладко с тех самых пор, когда Саймон Гулд – даже сейчас Сиду пришлось сделать над собой усилие, чтобы хотя бы про себя произнести это имя, – с тех самых пор, как они разобрались с Саймоном. Несколько дней он был реальной угрозой, но в конце концов им удалось с ними поквитаться. С каждым персонально. Они расплатились сполна.