Текст книги "Обручение на море"

Автор книги: Энне Бодман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Вдали уже показались очертания Скандинавского причала Кильского порта, когда вдруг Катарину позвали к радисту. Оказалось, ее вызывали на телефонные переговоры по спутниковой связи. Она недоуменно пожала плечами. Кто может ей звонить? Единственный, кто способен на такие экстравагантные выходки, была ее подружка Соня. Но что могло заставить ее звонить за несколько минут до захода в порт?

Однако это оказалась принцесса Элизабет, мать Катарины.

– Боже милостивый, мама, что-нибудь случилось? – в испуге спросила Катарина.

– Да, дитя мое. Но на сей раз у меня радостная весть. Подумай только, я получила от дальней родственницы, княгини, приглашение для тебя. Она организовала для молодежи европейской знати коллективное путешествие. Ну, чтобы молодые люди познакомились между собой… и, быть может…

– Сыграли кучу свадеб, – сухо продолжила Катарина мысль матери. – Мама, ну при чем здесь я?

– Дитя мое, это твой шанс. Как и где ты еще можешь познакомиться с достойным тебя спутником жизни? Нас забыли из-за нашей бедности, мы не можем никого принять, устроить званый вечер. А тут такая удача! Это же так великолепно, неужели ты не понимаешь? Теперь ты, наконец, попадешь в круги, которые соответствуют твоему происхождению. Ты молода и красива, к тому же образованна. Ты обязательно будешь иметь успех.

– Я, право, не знаю, мама. А на какое время намечено это путешествие?

– Это круиз по морю, исходный пункт – город Киль. Ты прямо завтра можешь отправляться.

– Да нет, мама, ничего не выйдет. Ты же знаешь, у меня работа во время каникул. Я подписала договор и не могу теперь просто так от всего отказаться.

– Чепуха. Речь идет о счастье всей твоей жизни. Ты можешь взять больничный. В общем, сделай что-нибудь. Я надеюсь, что ты продолжишь фамильные традиции. Завтра надо быть до десяти часов в Балтийском бюро путешествий. Там тебе вручат билет.

– Мама, но у меня нет даже подходящей одежды, – отважилась Катарина на последнюю отговорку, но связь уже прервалась.

Девушка в растерянности повесила трубку на рычаг. Что делать? Она не сказала матери всей правды. Договор на самом деле еще не был подписан. Было решено обсудить его еще раз после этой пробной поездки. Если она хочет согласиться на предложение матери, еще не поздно отказаться от договора. Но она не хотела этого. Ее вовсе не вдохновляла перспектива оказаться золушкой на празднике жизни у этих блистательных господ и набиваться в супруги какому-нибудь богатому наследнику. Она уже давно свыклась со своим положением и была вполне довольна жизнью. Нужно ли из-за своей бедности идти на унижения, испытывая при этом ощущение собственной неполноценности?

«Нет и еще раз нет», – решительно подумала она, сжав кулаки.

Этим же вечером она подписала договор о временном трудоустройстве. Представитель пароходства прибыл за ней прямо в порт и отвез к себе в офис, где у них состоялась подробная беседа. Он сказал, что она полностью оправдала их ожидания, а поскольку компания выше всего ценит профессионализм, то они готовы сделать ей предложение на особо выгодных условиях. Условия эти, как выяснилось позже, оказались не Бог весть какими. Но она была довольна уже тем, что отделалась от великокняжеского брачного сборища.

Этой ночью глубокий без сновидения сон уносил на своих крыльях Катарину навстречу новому дню, который должен был на какое-то время предоставить ей свободу самостоятельной жизни.

* * *

Ранним утром следующего дня она предстала перед старшим стюардом океанского лайнера «Людмила». «Людмила» оказалась изящным белым судном, намного меньшим, чем тот корабль, на котором она плавала в первый раз. Однако это ее ничуть не огорчило, скорее, наоборот: число гостей здесь было намного меньше.

Старший стюард внимательно оглядел ее.

– У вас есть какой-нибудь опыт по части морских круизов? – спросил он Катарину.

– Очень небольшой. Я плавала неделю на корабле нашей компании. Меня направили работать экскурсоводом и переводчицей, но я могу помогать и горничным.

– Вы говорите на восточноевропейских языках?

– По-русски в совершенстве. По-французски и по-английски довольно бегло, а на балтийских языках могу лишь объясниться.

– Видите ли, «Людмила» нанята на две недели одним великосветским обществом. Речь идет об избранной публике, поэтому мы требуем от нашего персонала безукоризненных манер.

– Я умею хорошо обходиться с пожилыми господами, – заверила Катарина, которую уже начали немного раздражать постоянные упоминания о хороших манерах.

– Пожилые господа? – удивленно переспросил стюард. – Кто вам это сказал? Все пассажиры очень молоды: от восемнадцати до двадцати восьми лет.

Ужасная догадка вспыхнула в мозгу Катарины. Но она еще не успела как следует переварить сказанное, как в каюту вошел молодой человек в элегантной голубой униформе, очевидно, их коллега.

– Петер, эта юная дама должна будет усилить нашу команду. Прежде всего, отведите ее, пожалуйста, к казначею. И позаботьтесь, чтобы ей выделили спальную каюту.

Петер дружелюбно улыбнулся Катарине. У него было открытое лицо и ярко-голубые глаза.

– Я Петер, – представился он, пока они шагали по коридорам к каюте казначея. – Петер Хорнхайм. Поскольку мы оба входим в команду «Людмилы», давай сразу на «ты», идет? Как тебя зовут?

– Катарина Ангербург.

– Хм, здорово. Мы оба великолепно подходим к Санкт-Петербургу, не находишь? Петр Великий и царица Екатерина.

Катарина засмеялась.

– Те времена давно прошли. Царей и цариц больше нет и, собственно говоря, я – добропорядочная гражданка Ангербург – чувствую себя вполне благополучно.

– Ну, конечно. Это было бы даже как-то неприлично, чтобы настоящая царица обслуживала за столом европейскую великосветскую молодежь.

– Кто кого должен обслуживать? – растеряно переспросила Катарина.

– Ты что, разве не знаешь, кто наши гости?

– Не совсем. Поначалу я думала, это какое-то избранное общество престарелых состоятельных господ. Но потом старший стюард сказал, что это будет молодежная группа. В принципе, мне все это абсолютно безразлично. Я делаю свою работу и зарабатываю деньги.

– Разумная позиция, – похвалил ее Петер. – И тем не менее ты должна знать, с кем будешь иметь дело. Какой-то богатой княгине пришло в голову нанять судно для молодежи из аристократических кругов. В расчете на то, что они тут все перезнакомятся, слюбятся и вскоре войдут в тихую гавань брачных союзов. Вся интрига в том, что никто не может никуда сбежать. Все словно на необитаемом острове. Не остается иного выбора, кроме как флиртовать друг с другом.

Глаза Катарины широко раскрылись от ужаса. Значит, это и есть тот самый лайнер, на котором, по мнению матушки, она должна найти своего принца. А следовательно, ее каюта, согласно билету, которым она не воспользовалась, останется пустой, что, конечно, никуда не годится. Катарина зареклась никогда, ни при каких обстоятельствах никому об этом не говорить. Она принадлежит к персоналу корабля, она простая студентка, которая взяла на каникулы работу, чтобы подзаработать немного денег. Все, баста.

– Ты давно работаешь стюардом? – застенчиво спросила Катарина, переводя разговор на другую тему.

– Я, конечно, не совсем новичок, как ты, – признался Петер. – Это мое третье плавание. В сущности, у меня та же ситуация, что и у тебя: я просто зарабатываю себе на жизнь. Прекрасная возможность для знакомства с другими странами: многие на это тратят кучу денег. Мне нравится такая жизнь. А кроме того, я охотно знакомлюсь с разными интересными людьми.

– Например, с настоящими принцессами, у которых километровые родословные, – сострила Катарина.

Петер засмеялся.

– Для этих людей стюард – пустое место, нуль. В лучшем случае небрежно дадут на чай пятьдесят пфеннигов. Я знаю свое место. Симпатичная и умненькая горничная мне куда милее.

– Ты всегда такой… такой непосредственный? – спросила Катарина.

– Нет-нет, – поспешно ответил Петер с невинным выражением лица. – На самом деле я довольно стеснительный тип. А что делать? Наше плавание длится всего четырнадцать дней. И мне за это короткое время нужно успеть убедить тебя в своих преимуществах.

– Да уж, придется тебе постараться. Кстати, веди же меня к казначею. Если у меня будут какие-то вопросы, можно к тебе обращаться, да?

– Разумеется. А вот, дражайшая Катарина, и дверь в каюту казначея.

– Эта? – спросила она удивленно. – Мы как минимум трижды прошли мимо.

– Точно. Но я иначе не успел бы сказать тебе все, что хотел. И поскольку ты еще плохо знаешь, где что находится, я наш путь немного растянул.

– По причине дикой застенчивости, не так ли?

Он одарил ее настолько простодушным взглядом, что сердиться на него не было никакой возможности.

Петер ей понравился. Понравился его лучистый взгляд и искренняя улыбка, которая добавляла его чертам еще больше привлекательности. И Катарина вдруг подумала, что эти две недели плавания по Балтийскому морю должны быть удивительно чудесными.

* * *

Первый день прошел для Катарины чрезвычайно бурно.

Лайнер хоть и был небольшим, однако разобраться во всех его внутренних лабиринтах оказалось не так-то просто. Какие-то бесконечные трапы, лестницы, переходы, коридоры, ряды каютных дверей и даже несколько палуб.

Ее собственная каюта, которую она должна была делить с медсестрой, располагалась внизу, в самой глубокой части корабля. Она оказалась чрезвычайно узенькой, к тому же в ней не было иллюминаторов. Двигатели гудели где-то совсем рядом, буквально за перегородкой, отчего в каюте стояла жуткая жара, хотя с моря и веял свежий прохладный бриз.

«Интересно, какая каюта была забронирована для принцессы Ангербург? Которая теперь пустует, вероятно? Ах, да что об этом думать. Хватит».

Сестра Бетти лишь пожала плечами, когда Катарина спросила ее, почему такие неудобства для персонала.

– На кораблях всегда мало места, – объяснила она. – Все лучшие помещения – прежде всего для пассажиров. Они платят деньги и должны чувствовать себя комфортно. А нам что: только переночевать, все равно мы целый день на ногах.

– Теперь все ясно, – сказала Катарина.

Пока она перетаскивала в смехотворно узкую кладовку свой гардероб, «Людмила» успела лечь на курс. Катарина почувствовала это по качающемуся под ногами полу. Уж не укачивает ли ее? У нее ведь совсем нет штормового опыта: во время пробного плавания море было гладким как зеркало. На этот раз продолжало качать и во время ужина. Видно, чем больше они отдалялись от суши, тем сильнее волновалось море. Катарина обслуживала несколько столов, разнося напитки и вина. Тут с ней и случился конфуз. Два бокала соскользнули с подноса и с легким хлопком разбились о пол. На вечернем цвета морской волны платье молодой графини, начало расплываться пятно красного вина.

– Боже! – возмущенно вскрикнула пострадавшая. – Как вы неловки!

– Не надо сердиться, мадемуазель, – сдержанно ответила Катарина. – Весьма сожалею, но судно внезапно резко качнуло. В прачечной вам быстро ликвидируют пятно.

– Не говорите мне «мадемуазель». Я – графиня, понятно вам? – царственным тоном произнесла молодая дама.

Катарина до боли закусила губу. С каким наслаждением произнесла бы она в эту минуту собственное имя со всеми длинными приставками. Эта молодая графиня точно бы дар речи потеряла. Нет, правда, что, интересно, стало бы с ней, назовись вдруг горничная принцессой фон Ангербург? Однако Катарина тотчас же отбросила эту мысль. Ей абсолютно наплевать на свой титул, и хватит думать об этом.

Мимо проскользнул Петер.

– Смотри в оба! – шепнул он ей. – При неспокойном море бокалы имеют обыкновение спотыкаться. Обольешь еще пару вечерних платьев – высадят в ближайшем порту и отправят домой.

– И тебя бы это нисколько не огорчило? – спросила она.

– Еще как огорчило бы! Пришлось бы высаживаться вместе с тобой. Не оставлять же тебя на произвол судьбы.

– До сих пор я отлично справлялась со всем сама, – сказала Катарина с язвинкой в голосе. – Переживу и пинок судоходной компании.

Старший стюард отозвал обоих в сторону.

– Петер, возьмите на себя пассажиров Катарины, большинство она уже обслужила, так что справитесь. А вы, Катарина, свяжитесь с экскурсионным бюро: надо узнать, какие у них маршруты, и определиться с экскурсоводами по группам.

Катарина послушно передала свой блокнот с заказами коллеге и собралась уходить, но тут Петер вдруг задержал ее.

– Минутку, Катарина, – сказал он, – я не могу разобрать одну вашу запись. Вот здесь, смотрите: это что, «стол восемь» или «стол три»?

– Три, – удивленно ответила Катарина. До сих пор еще никто не упрекал ее, что она пишет неразборчиво. И потом они ведь уже давно с Петером на «ты».

Когда старший стюард удалился из пределов слышимости, Петер шепнул ей:

– Приходи после смены наверх, на прогулочную палубу. Глоток свежего воздуха будет тебе только на пользу.

Она кивнула с улыбкой, но так и не дав никакого ответа, исчезла.

* * *

В своей каюте Катарина сменила униформу на привычные джинсы и теплый пуловер. Она знала, что вечерний бриз на море может быть довольно коварным. Бетти, медсестра, удивилась:

– Ты решила еще раз подняться наверх? А я думала, мы поужинаем вместе с командой.

– Мне от качки немного не по себе, все равно ничего в горло не полезет, – ответила Катарина. – Пойду лучше подышу свежим воздухом.

– Ну ладно, иди. Только смотри, никаких флиртов с кем-нибудь из этих. Такое здесь не простят.

– Больно нужно, – уклончиво ответила Катарина. – Я устроилась на работу, ничто другое меня не интересует.

– Тогда все в порядке. Тем более у нас нынче избранное общество. Сплошь великосветская молодежь. Как говорится, гусь свинье не товарищ. Мужской половине только дай побаловаться и бросить. Серьезно-то они относятся только к этим графиням да княжеским дочкам.

– Спасибо за предостережение, – ответила Катарина, – но у меня и вправду к ним нет ни малейшего интереса.

Она повернулась и вышла.

– Долго не гуляй! – крикнула ей вдогонку Бетти, однако Катарина уже вышла в коридор.

На прогулочной палубе было совершенно безлюдно. Пассажиры либо еще сидели в ресторане, либо в салоне, где дли них специально подготовили увеселительную программу. Все это было как нельзя кстати. Обязанностей на этот вечер больше не осталось, а значит, можно спокойно насладиться свободным временем. Она нашла себе шезлонг, выбрала местечко за спасательной лодкой, где не дул ветер, и уютно устроилась. Здесь, наверху, было чудно. Воздух чистый и прохладный. По темно-синему небу плавно плыли легкие перистые облака. Чайки с криком догоняли и обгоняли белый лайнер. Волны с шумом бились о борт, словно аплодируя танцевальной музыке, доносившейся откуда-то снизу.

Наконец выдалось время привести в порядок мысли.

Итак, она на борту шикарного лайнера, который несет ее на родину матери. Если повезет, то, может быть, она даже увидит замок Пернау. Надо будет парочку фотографий сделать, чтобы мама увидела, как выглядит Эстония сегодня.

Не чудо ли, что она нанялась на тот же самый корабль, на котором, по воле матери, могла быть пассажиркой круиза, наравне с теми, что сейчас внизу? А так она всего лишь экскурсовод и горничная, но принцесса Ангербург так и останется неизвестной для всех этих гостей. Она участвует в их мероприятии, но как бы инкогнито. Эта мысль ее развеселила.

* * *

Ей снился сон, а во сне был Петер. Он наклонился совсем близко и, казалось, сейчас поцелует ее. «Стоп, Петер, так быстро дело не пойдет! Я все же как-никак, по маминым представлениям, принцесса». Петер никак не хотел уходить из сна. Вот он снова наклонился над ней и нежно поцеловал в лоб.

– Ты такая красивая, Катарина, – прошептал он тихо.

Катарина проснулась.

Где это она? Она увидела в ночном небе над собой мириады звезд. Еще не придя как следует в себя, она никак не могла вспомнить, где, в каком месте находится. А может, сон все еще продолжается?

Потом она увидела ЕГО в свете луны. И это уже был не сон. Петер действительно сидел рядом с ней, реальный Петер из плоти и крови. Он сидел возле нее и держал ее руку в своей. Он заглядывал ей глубоко в глаза, и если она не станет сопротивляться, то сейчас он снова ее поцелует. Она такая слабая, такая беззащитная, она не сможет ему отказать. А хочет ли она ему отказывать? Нет, ведь это просто чудо: чувствовать его теплые губы и наслаждаться поцелуем вместе с ним.

– Я видела тебя во сне, – сказала она.

– Это был хороший сон?

– Думаю, да. Только я не поняла, где кончается сон, а где начинается действительность.

– А что лучше: сон или действительность?

– Действительность. Потому что этот Петер, который рядом, может меня поцеловать, если пожелает. Он может обнять меня. А тот, что мне снился, никак не мог отважиться на это.

Такое реальному Петеру дважды повторять не требовалось.

В его объятиях Катарина чувствовала тепло и защищенность, ее сердце замирало от нежности. Их губы снова и снова встречались в порывистом поцелуе. Катарина закрыла глаза, чтобы целиком раствориться в счастье этих минут.

Разве не сама жизнь желала ей добра? Не судьба ли всеми своими неожиданными хитросплетениями перенесла ее сюда, на этот белый лайнер, с шумом уносящийся в ночь? Не она ли одарила ее в первый же вечер любовью?

Катарина еще не знала, куда унесет ее эта любовь. Продлится ли она несколько часов или несколько дней? Смеет ли она надеяться, что эта любовь потом, уже после плавания, обретет некий остов? Об этом она себя не спрашивала. Она хотела испытать счастье каждой отпущенной секунды сейчас, в этом рейсе. Вдруг это единственная, подаренная ей судьбой любовь, и другой уже не будет? Мать ведь все равно не уймется, все равно рано или поздно начнет сводить с претендентами на ее руку, мужчинами, которые могут быть сколь угодно неотразимыми, но никогда такими, как этот, который только что побывал у нее во сне.

Глупо, что она в такую минуту вспомнила о матери. Что бы та сейчас сказала, увидев свою драгоценную дочь из знатной семьи в объятиях судового стюарда?

Катарина тотчас же прогнала прочь эту мысль.

Петер с ней… Он такой удивительный. Встретить его было настоящим счастьем…

– Ты такая молчаливая, девочка моя, – сказал Петер, когда она на одно мгновение освободилась из его теплых объятий.

Катарина засмеялась:

– Как я могу разговаривать, когда ты меня беспрерывно целуешь? Думаю, словами не выразить того, что мы сейчас чувствуем.

– Это правда. Тогда, когда я тебя увидел впервые и повел к казначею, я сразу понял…

– Что ты понял?

– Что передо мной женщина моей мечты. Или ты, или вообще никто.

– Ты говоришь это каждой женщине, которая тебе нравится?

– Женщины мне нравятся не так уж часто. А говорил ли я подобное еще кому, не помню.

Он вновь обнял ее и принялся целовать, пока она не запросила пощады. Они были одни под этим ночным синим небом, раскинувшимся шатром над бескрайним морем. Золотистый свет луны отражался и живых неугомонных волнах.

– Какое это имеет значение? – сказала она. – Мне нет дела до твоего прошлого. Я радуюсь тем четырнадцати денькам, что у нас впереди. Одно прошу учесть: здесь, на борту, я не потерплю никакой соперницы. Упаси Бог, если замечу тебя с какой-нибудь из этих знатных дочек.

– О чем ты говоришь? – рассмеялся Петер. – Уж с кем бы мне меньше всего хотелось пофлиртовать, так это с нашими туристками.

– Ну-ну, не зарекайся, – возразила Катарина. – Они молодые, богатые, очень элегантные, у них длинные имена и титулы. Иная, может, и рада бы избавиться от занудной рутины своего аристократического дома. А тут можно себе позволить невинное приключение с мужчиной приятной внешности. Ты как раз то, что надо для такой роли, разве нет?

– Для этого я слишком себя уважаю, – довольно резко парировал Петер. – Для них я – ничто, обслуживающий персонал. Они здесь, между прочим, не просто так. Каждая хочет сделать выгодную партию. Проще говоря, подцепить кого-нибудь равного себе по происхождению. А основную цель они никогда не упустят из виду, даже ради самого привлекательного стюарда.

Катарину удивило, с какой категоричностью он это заявил. Может, у него уже был подобный опыт, может, он уже побывал в подобной ситуации?

Однако она не успела расспросить его об этом подробнее, потому что в этот момент на палубе начали появляться группки и парочки из числа гостей, причем все в заметном подпитии. Девушки в туфлях на высоких каблуках никак не попадали на ступеньки сходней, и кавалеры прикладывали отчаянные усилия, оберегая своих дам от падения. Взойдя наконец на палубу, парочки стали разбредаться по укромным уголкам, дурачась и вульгарно хихикая. Танцевальная музыка внизу смолкла: вероятно, было уже поздно.

– Ведут они себя, надо сказать, далеко не по-королевски, – презрительно заметил Петер.

– Знают, что за ними здесь никто не следит, – попыталась их защитить Катарина. – Впрочем, они ведут себя, как все нормальные молодые люди. И то, что они мало чем отличаются от своих сверстников, немного утешает. А весь этот внешний лоск – просто издержки воспитания.

– Я бы назвал это выучкой или муштрой, – поправил ее Петер. Горечь его тона не могла остаться незамеченной для Катарины.

– Ты не очень высокого мнения о знати, да? – спросила она его.

– По своей работе мне приходилось сталкиваться с разными людьми, – ответил он. – Приходилось иметь дело и с аристократами. Честно говоря, я не был в большом восторге, когда узнал, кем на этот раз зафрахтовано судно.

– Стало быть, какая-нибудь фрау Мюллер, Майер или Шульц пришлась бы тебе больше по душе, чем принцесса?

– Больше всех по душе мне пришлась бы фрау Ангербург. Однако давай оставим эту безрадостную тему. Лучше пойдем вниз, здесь нам не дадут спокойной жизни. Может, в ночном баре найдется чего-нибудь выпить.

Когда они пересекали палубу, их лица на короткий момент осветило прожектором.

– О! – воскликнул женский голосок. – Да это же тот самый красавчик стюард, который обслуживал нас за ужином. Эй, стюард, вы не могли бы нам подбросить сюда из бара парочку бутылок шампанского?

– К сожалению, нет, графиня, – ответил Петер и низко поклонился. – Моя смена закончилась, а это значит, что у меня нет доступа к напиткам. Я проинформирую дежурного ночного стюарда о вашей просьбе, думаю, это не займет много времени.

– Какое бесстыдство, – буркнула графиня. – Я пожалуюсь на вас.

– Как вам будет угодно, графиня, – сказал Петер. – Не я придумал служебный распорядок, я лишь обязан его исполнять. Спокойной ночи!

Он взял Катарину под руку и помог ей сойти по узкой лестнице. У двери ее каюты он снова горячо поцеловал ее на прощание.

– Я уже с нетерпением жду завтрашнего дня, – сказал он.

– Я тоже, Петер. Ты, кажется, хотел позвать дежурного стюарда?

– Нет, – усмехнулся Петер. – Они все уже достаточно выпили. Пусть идут в ночной бар, если им так уж хочется. Да они, наверно, уже давно забыли, чего хотели. Я им ничем не обязан.

– А если они пожалуются?

– Наплевать. В худшем случае, переведут на другие столы. Мне это все до лампочки.

– Доброй ночи, Петер, до завтра.

– Доброй ночи, сокровище мое. Пусть тебе приснится сон про меня.

* * *

В каюте было темно и душно. Бетти уже успела уснуть и недовольно повернулась к стене, когда вошла Катарина.

– Не зажигай свет, – пробурчала она, – а то я больше не засну.

Катарина с трудом на ощупь добралась до своей узкой постели. Когда она наконец улеглась, то долго еще не могла уснуть. За стенкой, к которой крепилась ее койка, располагалось машинное отделение. Доносившийся оттуда гул ухающих двигателей сильно мешал спокойному отдыху. Но больше, чем шум моторов, мешали ей заснуть собственные мысли.

Катарина думала о Петере и о тех не сравнимых ни с чем минутах, которые она провела с ним наверху, на прогулочной палубе. Думает ли и он сейчас тоже о ней? Она оказалась на борту круизного лайнера «Людмила», потому что хотела заработать денег, и вот случилось неожиданное. Она влюбилась. Впереди четырнадцать несказанно чудесных дней, пусть даже все это время ей предстоит изнурительный труд.

Катарина попыталась представить себе Петера, его открытое лицо с тонкими чертами и светящимися глазами, но ей никак не удавалось. Дело, видимо, в том, что из-за живой мимики выражение его лица постоянно менялось в процессе разговора. Ей нужна была его фотография. Отважится ли она попросить об этом? Она несколько раз вызывала в памяти разные, сказанные им слова. У него был красивый голос, придававший особую мягкость всему, о чем он говорил. Да что там, он весь был ни с кем не сравнимым. Его внешний облик просто поражал. Он был строен и высок, а передвигался с какой-то небрежно-свободной элегантностью. И униформа шла ему больше, чем всем остальным стюардам.

Мечтательные воспоминания Катарины прервал громкий шум в коридоре. Вскоре после этого в дверь постучали.

– Сестра Бетти, пожалуйста, вставайте, идемте в медпункт! Сестра Бетти, слышите, скорее, у нас несчастный случай!

– Дадут мне сегодня поспать или нет, в конце концов? Никакого покоя нет! – заворчала Бетти. – И вообще, сегодня сестра Марион дежурит.

– У сестры Марион морская болезнь, ее не будет до завтра. Ну, идемте же скорее, будете ассистировать судовому врачу.

– Ладно, ладно, уже иду.

Про сон Катарине теперь можно было забыть. Когда она под утро все же слегка задремала, вернулась Бетти. С ее приходом в каюте воцарилась какая-то лихорадочная тревога.

– Тебе пора подниматься, скоро шесть, – сказала она Катарине.

Та нехотя вылезла из постели, зевая и потягиваясь. Она чувствовала себя совершенно разбитой.

– Что там стряслось ночью-то? – спросила она медсестру.

– Графиня одна, Адельхайд фон Вильденберг, упала на прогулочной палубе. Наверно, слегка перебрала шампанского. Во-от на таких каблучищах, да еще при такой качке. Немудрено.

– Я ей сочувствую, – зевая, сказала Катарина. – Такое прекрасное плавание – и так не повезти в первый же день. И что – ногу сломала?

– Да нет, только лодыжку вывихнула. Ничего, через несколько дней опять будет скакать по крутым лестницам. Но уж концерт закатила – будь здоров!

– Теперь уж точно будет исключительно в морских ботинках гулять, – пошутила Катарина.

– Если не будут жать, – расхохоталась Бетти. – Мы наложили ей гигантский гипс, придется его недельку поносить. Уж как она возмущалась. Велела, чтобы сразу сообщили ее друзьям, пусть, дескать, ей компанию составят, скучно, мол, лежать одной. А еще потребовала, чтобы ее Петер Хорнхайм лично обслуживал. Ну этот, всеми обожаемый стюард.

«Всеми обожаемый Петер»? Катарина побледнела и быстро отвернулась, чтобы Бетти не увидела ее лица и ни о чем не догадалась.

– И что? – спросила она как можно равнодушнее. – Обслуживает?

– О чем ты говоришь! У него в столовой дел невпроворот. Пациентов в медпункте кормить – моя обязанность. В крайнем случае, это может сделать моя коллега.

– Кстати, как она себя чувствует?

– Так ты все слышала ночью? – удивилась Бетти. – Скоро она уже приступит к работе. У нее каждый раз в первый день рейса такие проблемы, видать, она типичная сухопутная крыса. А на второй день, представляешь – хоть бы что!

– Зачем же она ходит в плавание, если ее так легко укачивает? Неужели на берегу нельзя найти себе работу? – поинтересовалась Катарина.

– Можно, конечно. Но у нее слабость к морю и к морякам. Вернее, к одному конкретному…

– Случайно не к этому стюарду Петеру? – невольно вырвалось у Катарины, и ее лицо вдруг стало предательски пунцовым. Бетти с удивлением это заметила и сразу сообразила, в чем дело.

– Послушай, Катарина! – сказала она. – Поостерегись, пока не поздно! Уж сколько бедняжек по Петеру с ума сходило, и всех он отшивал. Найди себе кого-нибудь другого, не обязательно стюарда. Нет, Марион не по Петеру сохнет. Она в некотором смысле помолвлена с бортовым радистом. И именно потому, что очень влюблена в него, вошла в нашу компанию. Но, хотя плавают-то они на одном судне, видятся не очень часто. У них у обоих много дежурств и, к сожалению, почти всегда в разное время. Так-то вот оно на корабле. Ну ладно, беги, пора к завтраку закуски разносить. Чао!

Катарина и сама была рада поскорее улизнуть из-под острого взгляда Бетти. Работа ее отвлекла. Но обмолвиться с Петером хотя бы словечком никак не удавалось. Подача закусок к завтраку занимала больше времени, чем весь завтрак во время ее первого пробного плавания. Здесь и вправду был большой выбор всяких дорогих деликатесов: одному украшению столов можно было позавидовать. Катарина снова вспомнила о своем привычном меню в студенческой комнатке в Киле. Как жаль, что она не может забрать с собой хотя бы остатки с этих столов. Они бы обеспечили ей пропитание на многие недели.

Когда гости пришли в зал и принялись лакомиться роскошными деликатесами, Катарина встала в стороне, у колонны, и начала внимательно наблюдать за своими столами, чтобы добавлять еды по мере необходимости. Она быстро наполняла кувшины соком, разносила подносы с нарезанными закусками всех видов, приносила из кухни новые блюда, добавляла хлеба, если корзинки пустели.

Катарина наблюдала, как стюарды бегают между столами с тяжелыми серебряными кофейниками, чтобы подлить тому или другому пассажиру горячего кофе. Не было ни секунды свободной, чтобы обмолвиться с Петером хотя бы словечком. Но она была рада уже и тому, что хотя бы видит его. На четвертый день плавания предстоял заход в Гданьск. В этот день она впервые самостоятельно проведет экскурсию с группой на берегу.

Горничной с этого момента она работать не должна, лишь в порядке исключения.

Свободного времени у нее теперь будет больше, но Петера она сможет видеть реже.

Именно в этот момент он проскользнул мимо.

– Увидимся снова вечером на прогулочной палубе, ладно? – шепнул он ей тихонько.

Катарина лишь кивнула. На более пространный ответ не было времени.

Однако вечером над Балтийским морем разбушевалась гроза. Дождь хлестал по прогулочной палубе и громко стучал по дну плавательного бассейна. Грохотал гром, молнии кинжалами рассекали черную пелену туч. Самые смелые стояли под навесом и пытались запечатлеть своими фотоаппаратами наиболее яркие вспышки молнии.

А Катарина роптала на свою судьбу. С каким нетерпением она ждала этого вечера, и вот на тебе! Петера нигде не было видно, а спрашивать кого-либо она не хотела. Она уже знала, что на судне много запрещено и мало что можно скрыть ото всех. Вот и Бетти, ее соседка по комнате, уже догадывалась, что они с Петером – нечто большее, чем просто коллеги. Катарина не хотела давать ей поводов для сплетен. И поэтому после ужина она решила пойти в корабельный кинозал.

Был объявлен показ диафильмов о городах и регионах, которые гости увидят в пути. На борту также имелась небольшая библиотека, где Катарина уже успела немного познакомиться с этим материалом. Но те кадры, что она сейчас видела на экране, впечатляли гораздо больше. Катарина внимательно смотрела на экран и слушала текст, как вдруг ее сосед положил руку ей на запястье.