Текст книги "На том краю радуги"

Автор книги: Энн Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Впрочем, как сказал бы Майк Гэсуэй, «библиотечный сурок» мог и ошибаться... Питер Харди держался с какой-то осторожной вежливостью и почему-то старался произвести на Симону хорошее впечатление. Он был не слишком умен, как она успела заметить, но недостаток интеллекта успешно маскировался под хорошими внешними данными и неплохими манерами, которые, впрочем, показались Сим несколько наигранными.

Майк Гэсуэй назвал Питера Харди избалованным мальчишкой, и Сим успела понять почему. В его обращении с подходившими к столику официантами сквозила такая небрежность, как если бы эти люди были всего лишь посудой, которую нужно было в правильном порядке расставить на белоснежной скатерти.

Выбрав довольно дорогое вино, он пустился в рассуждения о том, как редко в их время можно попробовать по-настоящему хороший напиток, и Сим так хотелось спросить у него: уж не с младенчества ли он дегустирует дорогие вина?..

Сообщив Питеру, что похороны Суэн состоятся завтра около трех часов дня, Сим наконец приступила к расспросам. Питер отвечал крайне неохотно – впрочем, это можно было объяснить тем, что смерть любимой девушки стала для него настоящим потрясением. Хотя Сим очень сильно сомневалась, что склонный к самолюбованию Питер Харди смог бы полюбить кого-то так глубоко, чтобы испытывать настоящие страдания. Но эти сомнения она, разумеется, решила оставить при себе.

Сим спросила молодого человека о загадочном доме мисс Попугай, и, несмотря на невинность вопроса, Пит Харди страшно смутился и едва не поперхнулся вином.

– Да, я водил ее в тот дом, – не глядя на Сим, произнес он. – Суэн любила такие приключения. Ей вечно хотелось чего-то необычного, а я пошел у нее на поводу... Почему вы об этом спросили? – В его голосе и взгляде скользнуло беспокойство.

– Элис, подруга Суэн... кажется, вы с ней знакомы... – Питер торопливо кивнул. – Так вот, Элис сказала мне, что после того, как Суэн побывала в этом доме, ее словно подменили.

– Да, так и было. – Питер сделал глоток вина. – Так оно и было... – повторил он. – Мы бродили по этой развалине вместе, правда Суэн была куда более любопытной, чем я, ей хотелось исследовать весь дом. – Питер сделал еще один быстрый глоток, словно для того, чтобы успокоить разыгравшееся воображение. – Так вот, когда мы выбрались из этого дома, она как будто... как будто у нее случилось помешательство. Она была такой возбужденной, несла что-то о разоблачениях и открытиях. В общем вела себя, как одержимая.

– И вы из-за этого начали ссориться? Из-за ее одержимости? – поинтересовалась Сим, не сводя пристального взгляда с Питера.

– Ах, вам уже и об этом насплетничали, – усмехнулся он. – Да, я ревновал вашу сестру, не скрою. Она была очень красивой, яркой и всем нравилась. Всем, без исключения... Суэн любила пофлиртовать, а я – собственник, поэтому бесился. Не привык, чтобы при мне девушки обращали внимание на других.

– Так что случилось после того, как вы исследовали этот дом? Почему Суэн так изменилась?

– Не знаю, – покачал головой Питер и, поднеся бокал к своим красивым губам, на этот раз допил вино, оставив на дне лишь несколько алых капель. – Я правда не знаю. Суэн что-то нашла в этом доме, но ни разу не показывала мне, что именно. Я думаю, все дело в том, что ее всегда тянуло к приключениям. Она что-то увидела, напридумывала себе Бог знает чего, и ее понесло...

«Нашла», щелкнуло в голове у Сим. Уж не ту ли самую старую тетрадь, которая лежит сейчас в моей сумке? Что, если тетрадь совсем не глупая шутка, как я подумала, и содержит в себе что-то кроме той ерунды, что была на первых страницах? Может, Суэн не зря упаковала тетрадь в обложку и спрятала в отдельную папку?

Сим машинально сжала сумку и, убедившись в том, что тетрадь на месте, успокоилась.

– А расстались мы вовсе не поэтому, – продолжил Питер Харди, не обратив внимания на отсутствующий взгляд Сим. – По-моему, Суэн не понравилось, что я... Симона, вы слышите меня?

– Да, – тряхнув головой, ответила Сим. – Наверное, просто вы не подходили друг другу. Так часто бывает. Всего доброго, мистер Харди. Увидимся на похоронах.

Симона Бакстер встала из-за столика и направилась к выходу из зала. Питер Харди недоуменно посмотрел вслед этой нелепой девушке, одной из немногих, кому было совершенно наплевать на то, что он был сыном мэра, владельцем элитного ресторана и, кроме того, одним из самых красивых мужчин в Фейнстауне.

6

Сим раздвинула занавески и подумала, что, если бы выпал снег, ей стало бы намного легче. До Рождества осталось несколько недель, а снег словно не хотел укрывать уснувшую в преддверии зимы землю.

Суэн так любила первый снег... Сим горько улыбнулась и отошла от окна. Ей вспомнилось, как они с сестрой бросали друг в друга снежками и смеялись, смеялись, смеялись так, что даже отец оставил машину, с которой любил возиться, и присоединился к забавам дочек.

Вначале не стало отца, которому Сим так и не простила предательства, теперь Суэн...

Чтобы окончательно не впасть в уныние, Сим спустилась в кафе и, заказав кофе и сандвич, уселась за отдельный столик в самом углу.

Кофе оказался вкусным и крепким, но есть Сим совершенно не хотелось. Она с тоской смотрела на сандвич, размышляя о том, насколько уместно будет свалиться на похоронах сестры в голодный обморок, когда к ее столику подошел старичок в очках.

– Можно я составлю компанию очаровательной мисс? – поинтересовался он у Сим, не слишком добродушно оглядевшей старичка, выбравшего самый дальний столик, хотя вокруг было полно свободных мест. Старичок постучал указательным пальцем по толстому стеклу своих очков и кивнул на другие столики. – Я подумал, вы согласитесь, ведь у нас с вами много общего.

Сим оторопела, не сразу поняв, о чем говорит старичок, но, когда до нее дошло, что тот имеет в виду очки, улыбнулась и кивнула.

– Конечно, садитесь.

– Спасибо, – признательно улыбнулся старик. – Ну и как вам стряпня нашего лендлорда? Вы ведь недавно заехали в «Райскую птицу», верно?

– Да, – кивнула Сим. – Пока не знаю, что со стряпней, но кофе, по-моему, вкусный.

– Да, кофе Дик Смачтон варит на совесть.

– Муж миссис Смачтон – повар в кафе? – удивленно покосилась на старичка Сим.

– Ну да, у них все наоборот, – улыбнулся старичок. – Наша лендледи всем заправляет, а лендлорд стряпает на кухне.

– Лендледи? – хмыкнула Сим. – Вот как вы называете миссис Смачтон...

– Ну да, не назовешь же арендодателя в юбке лендлордом?

– Да, звучит глупо, – согласилась Сим.

– И неучтиво к тому же... Да, вот и в «Райскую птицу» заглянули перемены, – поддев вилкой кусочек бекона, сообщил старичок. – Из-за пожара отсюда многие уехали, но зато теперь появились новые лица, – покосился он на Сим. – Меня зовут Деррил Марч. А как зовут мою очаровательную собеседницу?

– Симона, – коротко представилась Сим, решив не уточнять свою «знаменитую» фамилию.

– Симона – очень красиво и женственно, – кивнул Деррил Марч. – Я бы обязательно назвал так свою внучку, если бы она у меня была.

– У вас нет внуков? – удивленно вскинулась Сим на мистера Марча.

– Увы, нет. Дочка и жена погибли много лет назад, а я с тех пор не женился.

У Сим чуть было не вырвалась ставшая ненавистной фраза «мне так жаль», которую ей предстояло сегодня услышать многократно, но она сочла за лучшее обойтись без фальшивых соболезнований.

– И вы совсем один? – вместо этого спросила она.

– Нет, к счастью, у меня есть сестра, а у сестры, опять же к счастью, нет большого желания нянчиться с внуками. Так что я приезжаю к племяннице и вожусь с ее ребятишками. Ведь они тоже мои внуки, только двоюродные.

– Значит, нашли, для кого жить? – мягко улыбнувшись, спросила Сим.

– Живут не для кого-то, Симона. Живут для того, чтобы жить. А если кому-то оттого, что ты живешь, становится хорошо и тепло, ты чувствуешь себя счастливым.

– Простой рецепт счастья?

– А вам нужен сложный? – улыбнулся девушке Деррил Марч. – Если кусок мяса посыпать кучей специй, вначале сварить, потом обжарить, а затем еще и запечь, разве он от этого станет вкуснее?

– Сравнивать счастье с куском мяса? – хмыкнула Сим. – Как-то это слишком... гастрономично.

– Как я не понял, старый пень... Вы ведь тонкая душа, поэтическая натура, – без тени обиды в голосе произнес мистер Марч. – Тогда попробую объяснить по-другому... Представьте себе радугу, Симона. Представили? – Она кивнула, но Деррил Марч сердито насупился. – Нет, даже не попытались, и нечего обманывать старика. Представьте большую радугу, Симона. Она раскинулась над озером или прудом. И вы стоите на одном ее краю, а на другом стоит кто-то и машет вам рукой. Что вы сделаете?

Сим, которой и в самом деле удалось представить себе эту картину, неопределенно помотала головой.

– Не знаю...

– Ладно, я подскажу. Вам нужно добраться до того человека, который стоит на другом краю радуги. Как вы до него доберетесь?

– Это что, загадка на логику? – недоуменно поинтересовалась Сим.

–Что за глупости, Симона? – нахмурился старичок. – Я похож на учителя младшей школы? Еще раз представьте все, что я вам сказал. Если вам так будет проще, можете закрыть глаза.

Сим поразилась настойчивости своего собеседника, но глаза все-таки закрыла. Перед ней расстилался пруд, чем-то похожий на тот, которым она недавно любовалась в Фейнстауне. Пруд был засыпан снегом, и ей пришлось постараться, чтобы представить над ним радугу. На другом конце радуги, а точнее, на другом берегу, виднелась фигура человека, махавшего рукой. Сим не смогла разглядеть, кем был этот человек, вздохнула и открыла глаза.

– У меня получилась зимняя радуга, – призналась она мистеру Марчу, внимательно смотревшему на нее все это время. – Наверное, я попробую дойти до того, кто мне машет, по льду.

– Ответ неверный, – покачал головой старичок. – Вам нужно перебраться на другой конец радуги, а не на другой конец пруда.

– Но ведь это одно и то же.

– Нет, Симона, вас ждут на том конце радуги. Итак, ваш ответ?

– Я сдаюсь, – покачала головой Симона. – Если я не умею летать, вряд ли попаду на другой конец радуги.

– Вам просто нужно дойти до вершины радуги, а потом скатиться вниз, – спокойно ответил старичок.

– Просто? – уставилась на него Сим. – Хотите сказать, это простой ответ?

– Простой, потому что очевидный, – объяснил мистер Марч. – Но когда все начинают раздумывать о сложностях, о том, что это невозможно, о том, что надо обладать чуть ли не сверхъестественными способностями, чтобы достичь счастья, все силы уходят на размышления об этом. А ведь куда проще было бы просто подняться по радуге, а потом скатиться с нее, как с горки. Оп! И вы на месте... И тот, кто махал вам рукой, наконец-то вас дождался.

Сим могла бы счесть его слова полнейшей чушью, если бы эта чушь не заставила ее забыть о том, о чем все это время она так напряженно думала. И впервые за несколько дней Сим смогла рассмеяться.

– Так чего же он машет? – сквозь смех спросила Сим забавного старичка. – Мог бы и сам добраться до меня по радуге.

– В том-то и соль, – цокнул языком мистер Марч. – Он-то в отличие от вас не знает, как это просто.

Снег пошел в ту самую минуту, когда Сим сказала, что больше всего на свете ее сестра Суэн любила смех, радость и Рождество и меньше всего ей хотелось бы сегодня увидеть скорбные и печальные лица.

Сим мало интересовало, как отнесутся к ее далеко не торжественной речи консервативные фейнстаунцы, но все же она оглядела мрачные лица тех, кто мало что понял из ее слов.

Сим показалось, среди лиц промелькнула, вспорхнула улыбка, но улыбался всего лишь один человек – Майк Гэсуэй, который, несмотря на их недавнюю ссору, все-таки приехал на похороны вместе с бабушкой и сиделкой. Сим не знала, кому улыбается Майк Гэсуэй – ее ли словам, ей ли самой, выпавшему ли снегу, – но она улыбнулась в ответ.

Снег посыпался крупными густыми хлопьями, и кто-то уже открыл над головой зонт, припасенный на случай непогоды.

«Торжественная часть» похорон была закончена, и Сим предложила тем, кто не торопится разойтись по домам, поехать в специально арендованное для этого случая место. Общественность отреагировала на предложение с благодарностью – все успели порядочно замерзнуть.

Майк Гэсуэй подкатил к Сим на своем «троне» и внимательно посмотрел на нее.

– Я вижу, вам уже лучше, Симона Хью Бакстер. Вы даже улыбнулись, я видел.

– Пусть это будет нашим секретом, – шутливо ответила ему Сим. – Не то завтра по Фейнстауну поползут слухи, что сестрица Суэн Бакстер тронулась умом и начала истошно хохотать прямо над могилой сестры.

– Значит, у вас все-таки есть чувство юмора.

– Вы не находите, что он мрачноват?

– В самый раз для этого места, – улыбнулся Майк. – Вообще-то старый калека, хам, бесчувственный и ядовитый человек подъехал к вам, чтобы извиниться. Я погорячился тогда с библиотечным сурком, ну и... вы поняли, что я хочу сказать. Просто мне показалось, вы меня в чем-то подозреваете. А потом я подумал, что это неудивительно: вы потеряли сестру, к тому же даже пара дней в этом городке из кого угодно сделает параноика.

– Это уж точно, – уже без улыбки ответила Сим.

– Вы со мной согласились? – Майк округлил глаза в наигранном удивлении.

– Вы умеете хранить секреты, мистер Гэсуэй?

– Я же обещал молчать о том, что вы улыбались.

– Я серьезно, мистер Гэсуэй.

– Я тоже. Только лучше бы вам раскрывать свои секреты скорее, пока с моими руками не произошло то же, что и с ногами. – Он спрятал руки под толстый синий плед. Его глаза цвета сухих чайных листьев внимательно и серьезно смотрели на Симону.

Она огляделась по сторонам – почти все уже расселись по машинам.

– По-моему, ждут только нас. Тогда я не буду вас морозить. Поговорим, когда приедем на место.

Майк Гэсуэй кивнул. Сим показалось, его не на шутку заинтриговали ее слова. Она еще не была уверена в том, что приняла верное решение, задумав поделиться своими открытиями с этим странным мужчиной. Но его темные глаза, его взгляд, полный неподдельного интереса и внимания, почему-то вызывали не меньше доверия, чем тот факт, что Майк Гэсуэй знал Суэн так хорошо, как никто в этом маленьком городке.

Просторный и довольно уютный зал, в котором жители Фейнстауна традиционно собирались, чтобы помянуть тех, кто отошел в мир иной (это место посоветовала Сим Аделаида Смачтон), был полностью готов к приему продрогших и печальных посетителей.

Сим не хотелось говорить речей – все, что казалось ей важным, она уже сказала на кладбище, – и этим, к счастью, очень скоро занялись отогревшиеся гости.

Наблюдая за Майком, который, по всей видимости, не торопился присоединиться к гостям, Сим поняла, что он не очень-то комфортно чувствует себя в большой компании. Он угрюмо потягивал из бокала красное вино и теребил в руках сигарету, которую до сих пор не закурил правила заведения не позволяли курить в зале.

Хотя Майк держался замкнуто, Сим не показалось, что он ставит себя выше этого общества. Напротив, то, что Майк превозмог свою нелюбовь к шумным сборищам и приехал на похороны Суэн, характеризовало его с лучшей стороны и говорило только о том, что он и в самом деле испытывал к сестре Симоны теплые чувства.

Когда разговоры о Суэн утихли и большинство гостей разбилось на группки, Сим подумала, что самое время поговорить с Майком о папке, которую он ей передал. Она подошла к нему, задумавшемуся о чем-то, и осторожно дотронулась до его плеча. Он вздрогнул и обернулся.

– Извините, не хотела вас напугать, – немного смутилась Сим.

– Вы не такая уж страшная, – ехидно улыбнулся Майк.

– А вы не такой уж вежливый, – ответила Сим с плохо скрываемой обидой.

– Все верно. Не зря же мисс Бифер утверждает, что я ядовитый и бессердечный. Не хочу обмануть ожиданий этой чудной женщины. Симона, вы не будете против, если мы переместимся в курительную комнату? – сменив тон, поинтересовался Майк. – Я уже полчаса мучаюсь от желания закурить, но, увы, в нашем обществе курильщиков не жалуют. К тому же там удобнее будет говорить.

Сим кивнула, и они переместились в небольшую комнатку, оборудованную стульями, креслами и столиком, на котором стояло несколько пепельниц.

Майк вытащил из кармана квадратную металлическую зажигалку и прикурил сигарету. На его крупных красиво очерченных губах появилась улыбка. Он даже глаза зажмурил от удовольствия, когда выпустил изо рта клуб странно пахнущего дыма. Когда дым достиг обоняния Сим, она не выдержала и закашлялась.

– Как вы курите эту дрянь? – прикрыв нижнюю часть лица рукой, поинтересовалась она.

– Поверьте, не вы первая, кто задает этот вопрос.

– А я и не претендовала на исключительность. Просто не понимаю: ради чего так издеваться над собственным организмом?

– Ради чего вы пьете кофе? – полюбопытствовал Майк. – Наверное, он вам нравится. А мне нравится хороший табак. И еще нравится выпускать изо рта дым и смотреть, как он растворяется в воздухе. К тому же моему организму вряд ли станет легче, если я брошу курить... Надеюсь, вы пошли сюда со мной не для того, чтобы пропагандировать здоровый образ жизни?

– Нет, – смерив Майка неодобрительным взглядом, ответила Сим. – Пусть это делает мисс Бифер – она обладает большим даром убеждения... В той папке, которую вы мне передали, Майк, я нашла тетрадку.

– Тетрадку? – удивленно вскинулся на нее Майк.

– Да, старую потрепанную тетрадь с пожелтевшими листами. Когда я первый раз ее открыла, подумала, что она не имеет к Суэн никакого отношения, но потом... Потом я встретилась с людьми, которые пролили свет на то, откуда эта тетрадь взялась у моей сестры... – В сумке Сим жалобно запищал мобильный телефон. Она покосилась на сумку, а потом на Майка. – Придется ответить, скорее всего это мама.

Миссис Флори Бакстер не могла не беспокоиться о том, как прошла церемония похорон и все ли было сделано, как надо.

Сим хотелось закончить разговор поскорее, поэтому она ограничилась сообщением о том, что церемония прошла гладко, и сказала, что беседует сейчас с друзьями Суэн, а когда все закончится, обязательно перезвонит. Судя по голосу, Флори Бакстер не устроила такая сухая информация, но спорить с дочерью она не решилась и лишь намекнула Сим, что не только последней тяжело в эту трудную минуту.

Сим убрала мобильный в сумку и поймала на себе изучающий взгляд Майка.

– Я знаю, почему Суэн так не любила долго болтать по телефону, – сообщил он Сим. – А вы безропотно терпите контроль и даже ропщете на судьбу.

– Ваша ирония неуместна, – сердито покосилась на него Сим. – Да, у Суэн были непростые отношения с матерью, но мы с моей сестрой, как вы и сами заметили, совершенно разные люди.

– Значит, вас ничуть не беспокоит, что ваше совершеннолетие никак не повлияло на отношения с миссис Бакстер?

– Мистер Гэсуэй, мы ведь не обо мне пришли говорить? – натянуто улыбнулась Сим. – Я продолжу, если вам, конечно, все еще интересно меня слушать. – Майк кивнул, сдержав лукавую улыбку, которая забрезжила на его губах. – Я встретилась с редактором Суэн и с ее приятельницей, которая тоже работает в «Фейнстаун лайф». Она сейчас в зале и, кажется, болтает с вашей бабушкой и Питером Харди – человеком, который интересовал меня больше всего. Элис, коллега Суэн, рассказала мне о фейнстаунской достопримечательности – доме мисс Попугай. Оказалось, Суэн любила пощекотать себе нервы, а потому решила попросить кого-нибудь сводить ее в этот дом. Этим кем-то стал Питер Харди. И Элис, и Питер сказали, что моя сестра очень изменилась, побывав в этом мистическом месте. Элис уверяла, что Суэн стала скрытной, а Питер обмолвился, что моя сестра, кажется, нашла в доме нечто такое, что ее поразило. Кроме того, редактор Суэн, Говард Хендриксон, сообщил мне, что моя сестра незадолго до своей гибели говорила о том, что нашла материал, способный взорвать весь Фейнстаун. Об этой «бомбе» Суэн написала мне в своем последнем письме, которое я уговорила прочесть детектива Петерсона.

– Если я правильно вас понял, то вы думаете, эту старую тетрадь Суэн нашла в доме мисс Попугай? – Сим кивнула, заметив, что Майк не на шутку заинтересовался ее открытием. – И что же в ней такого важного?

– Вот в этом-то и закавыка, – вздохнула Сим. – На первых страницах записаны кулинарные рецепты и какой-то бред о попугаях. А дальше... дальше автор дневника – это женщина – пишет о своих знакомых, чьи якобы темные делишки ей хорошо известны. Дневник пестрит инициалами – но как я могу их расшифровать, когда никого тут не знаю? К тому же события, описанные в дневнике, случились около тридцати лет назад.

– Вот так да... – Майк даже присвистнул от удивления. – Не думаю, что ваша сестра просто так спрятала у меня эту тетрадку. Вы говорили об этом Петерсону?

– Он сам мне позвонил и предложил встретиться. – Сим смолкла, услышав чьи-то шаги. – Давайте поговорим после.

Майк согласно кивнул и улыбнулся, увидев зашедшую в курительную комнату Клэр Деверик.

– Бабушка Клэр, неужели ты закурила? – насмешливо покосился он на пожилую женщину, которая, как заметила Сим, выглядела весьма хорошо для своего возраста. – Ты же всегда мне твердила, что я сознательно обрекаю на гибель свои легкие.

– Он у меня такой шутник, – улыбнулась Клэр Деверик. – Правда иной раз от его шуточек становится не по себе... Я заглянула сюда, потому что искала тебя, – покосилась она на Майка. – Мало того, что портишь свои легкие, так еще и мучаешь молодую девушку.

– Я добровольно согласилась на мучения, – улыбнулась Сим, подумав, что и в самом деле скоро задохнется от дыма, которым наслаждался Майк. – Мы с вашим внуком говорили о Суэн.

– Я заглядывала к Майку, когда он жил еще в «Райской птице», – кивнула Клэр. – Там он и познакомил меня с Суэн. Я не очень хорошо знала вашу сестру, но мне нравилось читать ее статьи в журнале. И, по-моему, она была замечательной девушкой. Суэн буквально излучала радость... Кстати, а чем вы занимаетесь, Симона?

– О, моя профессия куда менее интересна, – с улыбкой ответила Сим. – Я преподаю в школе. Заставляю детей читать классиков и устраиваю им террор в виде сочинений.

– Дети так не любят читать? – ехидно улыбнувшись, поинтересовался Майк, и Сим подумала, что про себя он наверняка снова назвал ее библиотечным сурком.

– Нет, конечно, все не так плохо. Если детей заинтересовать, они начнут читать и труды Аристотеля. Дело не в этом. Просто иногда мне кажется... я чувствую себя не на своем месте.

– Может, и вам попробовать стать журналисткой? – улыбнулась Клэр Деверик. – Останетесь в Фейнстауне, займете место вашей сестры в редакции. Если вы учитель литературы, наверняка сможете писать статьи.

– Я привыкла читать, а не писать, – пожала плечами Сим. – И потом, мама сойдет с ума, если я, подобно Суэн, перееду в Фейнстаун. Это невозможно.

– Симона просто не хочет переезжать в нашу глушь из большого города, – шутливо ответил бабушке Майк. – Верно, Симона?

– Плохо вы меня знаете, – усмехнулась Сим.

– Тогда нет ничего невозможного.

– А сами-то вы как перебрались в Фейнстаун? – поинтересовалась Сим у Майка, который всячески пытался вывести ее на откровенность.

– Здесь когда-то жил мой отец, – ничуть не смутившись, ответил он. – И мы часто приезжали в Фейнстаун к деду и моей бабушке Клэр... Когда со мной случилась беда, – Майк похлопал по колесу рукой, – мне захотелось уехать в маленький городок, и, конечно, я сразу же подумал о Фейнстауне.

Несмотря на кажущуюся откровенность Майка, Сим показалось, что он о чем-то умалчивает. В его глазах цвета листьев черного чая промелькнула тень, и Майк поспешил отвести взгляд, чтобы его собеседница не смогла заметить этой тени.

Симона подумала, что, возможно, Майк Гэсуэй был до аварии совершенно другим человеком и переезд в Фейнстаун стал для него чем-то вроде отказа от прежней, веселой и бесшабашной жизни. В любом случае, об этом знал только сам Майк, а Сим не считала, что близка с ним настолько, чтобы позволить себе задать ему этот вопрос.

Вернувшись в зал, Симона поняла, что поговорить с Майком по душам ей уже не удастся: сначала к ним подошла Аделаида Смачтон, довольно сухо поинтересовавшаяся у Майка, как он устроился на новом месте, а потом Клэр Деверик подвела к Сим Питера Харди, бледного и такого опечаленного, что Сим прониклась сочувствием, которого до сих пор не испытывала к избраннику своей сестры.

Майк вел себя с Питером довольно сухо, что сразу бросилось в глаза Сим. Возможно, Майк тоже подозревал, что Питер Харди имеет какое-то отношение к гибели Суэн, а может, Майк Гэсуэй – и эта новая мысль неприятно поразила Сим – ревновал ее сестру к этому красивому самовлюбленному мальчишке, чей мозг, если верить словам того же Майка, продырявлен золотыми пулями, отлитыми из папашиных денег.

Мог ли Майк и в самом деле увлечься Суэн? А почему бы и нет, подумала Сим. Питер верно подметил, сказав, что его девушка нравилась всем мужчинам. Майк, несмотря на внешнюю холодность, вполне мог увлечься яркой живой девушкой, которая, к тому же, испытывала к нему симпатию, по крайней мере дружескую.

Эта догадка показалась Сим вполне логичной, но почему-то ей совсем не хотелось верить в то, что Майк и в самом деле был увлечен ее сестрой. Почему? Сим не могла ответить себе на этот вопрос, как до сих пор не могла разобраться в том, нравится ли ей Майк Гэсуэй. С одной стороны, он вызывал у нее доверие и симпатию, с другой – ее раздражали обидные шутки и его необоснованная уверенность в том, что он все о ней знает...

Питер Харди рассказал Сим, что ему звонил детектив Петерсон и полюбопытствовал, не рассказывала ли ему Суэн о том, с чем была связана статья, которую она собиралась написать незадолго до своей гибели. Питера смутили вопросы детектива – он был уверен, что смерть Суэн едва ли заинтересует полицию. Сим лишь развела руками и ответила, что она даже не предполагает, почему детектив решил побеспокоить мистера Харди.

– Вот так да... А вы умеете врать, – лукаво покосился на нее Майк, когда Питер отошел. – И бровью не повели, сказав этому мальцу, что ничего не знаете.

Сим поправила очки на переносице и смерила Майка снисходительным взглядом.

– А вы бы хотели, чтобы я выложила ему всю правду и рассказала про дневник? По-моему, мистер Гэсуэй, вам просто нравится отыскивать в людях недостатки.

– Отсутствие недостатков в человеке куда больше настораживает, чем отсутствие достоинств. Ангелы – явление небесное, а вот демоны – вполне земное. Так что мои слова вы смело можете считать похвалой.

– У нас с вами разная религия, мистер Гэсуэй, – покачала головой Сим.

– Отчего же? Вы что, исповедуете ислам? – хмыкнул Майк, посмотрев на нее так, словно она была студенткой, исполненной юношеского максимализма, а он – мудрым преподавателем.

– Я имею в виду «религию» не в буквальном смысле этого слова, – усмехнулась Сим. – Вы когда-нибудь читали Фромма, мистер Гэсуэй?

– A-а, проповедника гуманистического психоанализа... – Майк окинул ее взглядом, в котором явственно читалось ощущение собственного превосходства. – Вашему Эриху Фромму следовало бы писать утопические романы, а не психологические труды.

– Если вы демонстрируете такую осведомленность, то наверняка помните, что этот писатель-утопист говорил о «религии» каждого отдельно взятого человека.

– Если бы я помнил о таких мелочах, наверное...

– Конечно, вы не помните, – раздраженно перебила его Сим. – Вы наверняка не потрудились прочесть ни один из его трудов, ограничившись поверхностными статьями о его работах. Так вот, у каждого человека или группы людей есть своя «религия», то есть мировоззрение, убеждения, ценности, если хотите. И наши с вами мировоззрения, увы, противоположны.

– Я бы не делал таких поспешных выводов, – спокойно ответил Майк, словно его ни капельки не задело то, что Сим только что упрекнула его в поверхностности. – А знаете, мне нравится, что вы верите в то, о чем говорите. Спасибо за экскурс в психологию, Симона. Только не обращайтесь ко мне больше «мистер Гэсуэй». Вы произносите мою фамилию так, что я чувствую себя стариком. И, еще одно... – Майк ухватился руками за ручки коляски и слегка приподнялся в кресле, чтобы Сим смогла его лучше слышать. – Я хочу помочь вам разобраться с этим дневником. Приходите ко мне после того, как встретитесь с этой рыбой, детективом Петерсоном. Думаю, нам будет, что обсудить. Только, умоляю, не похороните вашу находку в полиции – иначе мы ничего не узнаем о Суэн. А я в свою очередь попробую расшифровать те загадочные инициалы, о которых вы говорили.

Сим кивнула. Майк опустился в кресло, и она заметила на его лбу капельки пота. То, что было для нее вполне обыкновенным действием, стоило ему больших усилий. Майк улыбнулся, хотя Сим заметила, как участилось его дыхание. Ему не хотелось, чтобы люди видели в нем беспомощного калеку. Однако иной раз в своем стремлении оградиться от жалости и сочувствия Майк Гэсуэй мог зайти слишком далеко...

7

Проснувшись, Майк Гэсуэй впервые за несколько лет не подумал о том, что утро самое безрадостное время суток.

За окном сыпал крупными хлопьями снег. Несносная мисс Бифер почему-то не оглашала своим басом кухню, проклиная хозяина, который повсюду оставлял пепельницы с окурками и кучки пепла. Сделав над собой усилие, Майк перевернулся на бок, оказавшись на самом краю дивана, и, нажав на кнопку, обездвижил колеса кресла. Интересно, получится ли на этот раз обойтись без помощи Ронды Бифер?

Приподнявшись на одной руке, Майк завалил половину корпуса в кресло, так что ручка оказалась прямо у него между лопаток. Дальше дело, а точнее, тело, двигалось с огромным трудом. Майк уже почти перевалился на сиденье, когда ноги съехали с дивана и упали прямо в большую пепельницу, которую он еще вчера оставил на полу. Пепельница, к счастью, не разбилась, ноги все равно ничего не чувствовали, зато корпус, занявший весьма странное положение, чувствовал себя очень некомфортно.

– Вот же черт! – выругался Майк и попытался ухватиться руками за ручки. – Надо же, а я уже забыл, как это сложно...

– Боже ты мой, мистер Гэсуэй! – завопила прибежавшая на грохот и чертыханья хозяина Ронда Бифер. – Что же вы это делаете?!

– Пытаюсь вспомнить, что я – человек, – скептически хмыкнул Майк. – Но эта амнезия, по всей видимости, штука непоправимая.

– Амне... что? – недоуменно поинтересовалась Ронда Бифер, усадив хозяина в привычную позу.

– Потеря памяти, мисс Бифер.

– Ну имя-то мое вы, слава богу, не забыли.

Майк подъехал к окну, думая о том, что раньше эти неудачи бесили его так сильно, что он начинал ненавидеть себя и готов был громить и крушить все вокруг. А сейчас... Сейчас никакой ненависти и злобы он не испытывал. Так, легкую досаду на то, что мог быть чуть более настойчивым, а мисс Бифер могла бы оказаться чуть менее расторопной.