Текст книги "На том краю радуги"

Автор книги: Энн Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Ничего подобного, – покачал он головой. – Мне нравится их привлекать. Но, поскольку в моем положении навязываться нелепо, я предпочитаю отталкивать.

– И логика у вас странная.

– И вообще я странный тип. Может быть, даже маньяк. Вам не страшно, мисс Бакстер?

– Нет, – покачала она головой. – Я никогда не боялась страшных сказок, которыми пугали маленьких детишек.

– Вы вообще не похожи на свою сестру, – вырвалось у Майка.

– Она рассказывала вам о своих детских страхах? – удивленно покосилась на него мисс Бакстер.

– Так, скорее в шутку. Мы как-то распили с ней бутылочку вина, и она начала что-то болтать о подвале, которым ее пугала мама.

– Мама... – пробормотала девушка. – Мой телефон не звонил?

– А он непременно должен был звонить, мисс Бакстер? Нет, не звонил. К тому же вам все равно сейчас не до разговоров.

Майк ничего другого и не ждал от мисс Бифер: принести «что-нибудь поесть» в ее представлении означало водрузить все, что было в холодильнике, на поднос и поставить этот поднос перед гостьей.

– Мисс Бифер, вы хотите, чтобы наша гостья прямиком отправилась в больницу? – поинтересовался он у домработницы. – Как, по вашему, мисс Бакстер уложит это все в свой маленький желудок, который, к тому же, три дня сидел на голодном пайке?

– А, по-вашему, я должна была принести мисс три корочки хлеба и стакан воды? – Ронда Бифер уже уперла свои крупные руки в крутые бедра, но девушка поспешила вмешаться.

– Успокойтесь, я не съем все это. – Она с улыбкой посмотрела на Майка. – Честное слово, ограничусь парой сандвичей с ветчиной.

– Нет уж, вначале суп, – отрезала мисс Бифер. – Я его для вас разогрела.

– Суп меня вполне устроит, – согласно кивнула девушка.

– Есть еще вкусное мясо, запеченное в особом соусе...

– Мисс Бифер...

– Ладно вам, мистер Гэсуэй, посмотрите, какая она худая... Даже толстая кофта не скрывает выпирающих ребер.

– Мисс Бифер...

– Ну все, молчу. Пусть будет суп, но только, мисс, вы съешьте всю тарелку. Что до сандвичей, то вам они точно понравятся.

– Мисс Бифер!

– Ухожу, – проворчала Ронда Бифер, унося поднос, добрую половину которого ей все же удалось оставить в гостиной.

– Спасибо! – крикнула ей вдогонку мисс Бакстер.

Девушка ела осторожно и аккуратно, хотя было заметно, что она и в самом деле очень голодна. Майк все еще пытался сравнить ее с сестрой, но уже пришел к выводу, что эти девушки полная противоположность друг другу. Это касалось не только внешности – яркость Суэн и пропыленная серость ее сестры сразу бросались в глаза, – но и характеров.

Суэн трудно было назвать открытой, однако она казалась куда более эмоциональной, чем ее сестра. Мисс Бакстер-младшая – Майк поймал себя на мысли, что до сих пор не спросил ее имени и, хотя Суэн не раз упоминала о сестре, так и не потрудился его запомнить, – старательно прятала себя не только за глухими блузками и бабушкиными кофтами, но и за плотно сжатыми губами и холодным серым взглядом, который выдавал подлинные чувства своей обладательницы лишь тогда, когда она хотела их выдать.

– Со мной тоже такое было, – произнес Майк, заметив, что девушка перестала есть и несколько смутилась от его пристального взгляда. – Когда я скрывал свои истинные эмоции, то забывал обо всем, кроме того, что нужно держать себя в руках, контролировать себя, чтобы не сорваться. Вот и вы, мисс Бакстер, так старательно скрывали свою боль, что забыли о том, когда ели в последний раз. Вы помнили только то, что вам было необходимо, верно?

– Решили заняться психоанализом? – Гостья вскинула на Майка свои серые глаза, в которых наконец появился блеск, опровергающий подозрение, что она пришелица из прошлых времен.

Майк небрежно улыбнулся и покачал головой.

– Нет, просто пытаюсь понять, что вы чувствовали все это время. Молчаливое страдание – не самый лучший способ уйти от боли.

– По-вашему, лучше обвинять весь мир, но не молчать? – проглотив последнюю ложку супа, поинтересовалась девушка.

– По-моему, лучше кричать, злиться, смеяться, плакать – в общем делать все, что угодно, но не молчать. Молчание сводит с ума.

– А неуместная болтовня возвращает разум?

Майк снова улыбнулся, подумав, что у этого библиотечного сурка довольно острые зубки.

– Считаете меня болтуном? А я знаю многих, кто бы с вами поспорил.

– Я не называла вас болтуном, мистер Гэсуэй. Просто я считаю, что у каждого свой способ справляться с горем. Кто-то считает, что легче выпустить пар на окружающих, кто-то плачет и взывает к жалости, а кто-то держит все в себе. И я не берусь судить, чей способ правильный, а чей нет.

– Я, знаете ли, тоже не изображаю из себя величайшего знатока души человеческой, – усмехнулся Майк. – Просто у каждого из нас есть свой опыт и мы неизбежно пытаемся сравнить его с опытом других.

– Или навязать его другим.

– Не без греха, мисс Бакстер... Кстати, вы уж простите, что не задал вам этот вопрос с самого начала, – но как вас зовут?

– Симона, – кротко ответила девушка, откусив кусочек от сандвича, который Ронда предусмотрительно положила рядом с тарелкой супа. – Симона Хью Бакстер. Друзья обычно называют меня Сим.

– Сим? – улыбнулся Майк. – Забавное сокращение. Суэн, кажется, называла вас так же – Сим или Симми, но я помню, что было смешно.

– Мое имя кажется вам смешным?

– Нет, но можно я все-таки буду называть вас Симоной? Так, по-моему, красивее.

– А я и не предлагала вам называть меня Сим, – сердито покосилась на него девушка.

– Конечно. Я и не тешил себя надеждой, что вы причислите меня к своим друзьям. Как любила говорить ваша сестра, «добавите к друзьям».

– Добавите? – прищурившись, спросила Сим. – Ах да, социальные сети... Если честно, меня страшно раздражает это выражение. А Суэн оно даже нравилось... Впрочем, какая может быть дружба, когда...

– Когда вы за тысячу миль друг от друга? – лукаво улыбнувшись, закончил Майк.

– Нет, – тряхнула головой девушка. – Когда у вас нет ничего общего, кроме пары глупых песен и фильмов, которые вы смотрите, обливаясь слезами над блюдом с попкорном.

– Однако, – усмехнулся Майк. – А ваша сестра, Симона, любила виртуальные знакомства. Ей нравилось, что можно описывать себя как угодно, ведь никто все равно не узнает правды.

– Не понимаю, зачем ей это было нужно, – пожала плечами Сим. – Она была очень красивой.

– Это легко объяснить. Суэн была авантюристкой до мозга костей. Ей нравилось все новое, необычное. А я вот не возьму в толк, как девушка с характером Суэн могла столько лет прожить в Фейнстауне.

– Но вы-то прожили, хотя и вам тут, по всей видимости, скучно. Известный фотограф обитает в глуши – это довольно странно.

– Я совсем другое дело. Вашей сестре было куда спешить, а мне уже некуда. Даже если бы я и поспешил, мои колеса все равно не выкатили бы меня на ту дорогу, что мне интересна. А Суэн могла бы удачно выйти замуж или сделать блестящую карьеру. Она бы много чего могла, если бы не эта ужасная случайность.

– Я так не думаю, – покачала головой Сим, и Майк заметил, что огонек, зажегшийся в ее глазах, снова куда-то исчез.

– Не думаете, что она была способна на большее, чем статьи в «Фейнстаун лайф»?

– Не думаю, что ее гибель случайность.

– Вы снова об этом... – Майк на секунду замолчал, в последний раз спросив себя, прав ли он был, что не передал папку Суэн полицейским: – Ну раз уж заговорили... В общем, я хочу вам кое-что отдать.

– Что именно? – Симона отложила недоеденный сандвич и посмотрела на Майка таким пристальным взглядом, что на мгновение ему стало не по себе.

– Ваша сестра кое-что мне передала. Она просила отдать это ей, лично в руки, и не никому не говорить о существовании этой вещи. Если вы подождете...

Симона вытянулась как струна, и Майк подумал, что сейчас она снова стала похожа на библиотекаршу из провинциального городка.

– Я скоро вернусь.

Майку не составило труда отыскать папку, которую несколько дней назад вручила ему Суэн Бакстер. Папка лежала на самой нижней полке, среди книг, где вряд ли, кроме него самого, кто-то стал бы ее искать.

Когда он вернулся в гостиную, Симона сидела в той же позе, в какой он ее оставил. Похоже, таким образом она переживала все волнительные моменты в своей жизни: прямая, подтянутая, сдержанная... и совершенно блеклая девица с потухшими глазами. Майк протянул ей папку, подумав, что разговаривать с этой девушкой куда приятнее, чем смотреть на нее.

– Возьмите. Это дала мне ваша сестра за день до того, как с ней случилась беда. Попросила подержать у себя, так, на всякий случай. Сказала, что у нее будет повод навестить меня... как-нибудь.

– Навестить?

– Я тогда уже собирался переезжать из «Райской птицы», чем вызвал великое неудовольствие Аделаиды Смачтон. Суэн сказала, у нее будет повод зайти ко мне в гости... А вместо нее появились вы.

– Мистер Гэсуэй, – голос Симоны зазвучал так звонко, что Майку пришлось отъехать немного подальше от нее, – может, вы объясните, что все это значит?

– Мне кажется, я все объяснил, – недоуменно уставился он на нее. – Ваша сестра передала мне...

– И вы не потрудились сказать об этом раньше?

Серые глаза цвета холодного неба озарились вспышками гневных молний. Майк приготовился выдержать эту грозу, хотя, в сущности, он не чувствовал себя виноватым.

– Когда я мог, Симона? Вначале вы допрашивали меня о бывшем ухажере Суэн, потом грохнулись оземь. Потом мы принялись вас откачивать, потом мисс Бифер принялась пичкать вас едой – не мог же я, в конце концов, вывалить на вас все это, когда вы были в таком состоянии.

– О таких вещах говорят сразу, – отчеканила мисс Бакстер. – Вы же не полный идиот и понимали, что для меня все, имеющее к сестре хоть какое-то отношение, невероятно важно.

– Очень мило с вашей стороны заметить, что я не полный идиот, – нахмурился Майк. – Но ваша сестра просила меня сохранить эту папку для нее. И вполне естественно, я колебался... Я же первый раз в жизни вас вижу, Симона...

– Второй.

– Маниакальное стремление к точности, – нервно хмыкнул Майк. – Но я же отдал вам ее, в конце-то концов?

– Вы знаете, что там? – холодно поинтересовалась Симона.

– Откуда? У меня нет привычки копаться в чужих вещах. Нет, признаюсь, после гибели Суэн я хотел заглянуть в эту папку, но все-таки решил, что не буду изменять своим принципам.

– И вы ничего не сказали о ней полиции?

– Ничего. Странно, что вас это удивляет, – вы же сами беседовали с этим ослом, детективом Петерсоном. Даже если папка, которую оставила мне ваша сестра, содержит нечто важное, думаете, он придал бы этому значение? Как бы не так. Скорее всего, папка пылилась бы сейчас среди прочего хлама в участке.

– Хотела бы я знать, что тогда вы собирались с ней делать?

– Честно говоря, я подумывал отослать ее вашей матери, но после того, как вы пришли...

– Вы решили поиграть со мной в кошки мышки. Тянули до последнего, делали вид, что ничего особенного не знаете, а потом изобразили передо мной всеведущего друга Суэн.

Симона Бакстер смерила Майка взглядом, в котором он прочитал едва ли не презрение. Майка, который вовсе не считал, что поступил дурно, захлестнула волна гнева.

Какого черта эта девчонка из себя корчит? Тоже мне, воплощение справедливости и правдолюбия! Даже смотрит так, словно обличает, словно уверена, что видит меня насквозь!

– Ну, знаете, мисс Бакстер, – прорычал Майк, – кредит моего терпения кончился. Вы должны были сказать мне «спасибо» за то, что я сберег для вас эту вещь, а вы, пигалица, ничего не видевшая в жизни, библиотечный сурок, позволяете себе меня оскорблять! Я мог бы вообще не отдавать вам папку – ведь Суэн меня об этом не просила! Можете теперь отнести ее этому одноклеточному полицейскому, пусть положит ее на свою полочку сувениров! Теперь довольны?

Симона, явно не ожидавшая от Майка подобной вспышки гнева, была обескуражена его словами. Однако ее выдержке можно было позавидовать: в глазах не промелькнуло ни тени испуга. Если бы она сказала ему в ответ что-нибудь обидное, Майк бы успокоился, но Симона продолжала сидеть и смотреть на него своим немигающим взглядом, в котором носились пыльносерые облака.

– Да вы что, мистер Гэсуэй?! – раздался бас Ронды Бифер, вернувшейся в гостиную. – В своем ли вы уме?! Едва бедняжка пришла в себя, как вы снова на нее набросились!

– Хороша бедняжка, – мрачно хмыкнул Майк, бросив на домработницу испепеляющий взгляд. – Она только что бог знает в чем меня пыталась обвинить!

Неизвестно, чем закончилась бы перепалка, но в дверь позвонили и домработница ушла, вспомнив о своих обязанностях. Симона Бакстер поднялась с дивана и, сжав папку так, словно Майк мог подпрыгнуть в своем кресле и отобрать ее, произнесла:

– Знаете, а ведь я вчера тоже ожидала услышать от вас «спасибо». Но не услышала. Так что мы квиты, мистер Гэсуэй.

Симона быстрой походкой направилась в холл и по дороге едва не сбила с ног Клэр Деверик, решившую проведать любимого внука. Девушка принялась извиняться, и Майк немного остыл, наблюдая за этой сценой. Симона была смущена – от грозной обличительницы не осталось и следа.

Майк снова подумал о том, что зря накричал на нее – в конце концов, она только что потеряла сестру, – но приносить извинения при бабуле Клэр ему не очень-то хотелось, поэтому он сделал вид, что все еще обижен и раздосадован.

Клэр Деверик, всегда милая и приветливая – иной раз даже чересчур, – великодушно простила Симоне ее неловкость и поспешила узнать, как зовут гостью внука. За этим, разумеется, последовали соболезнования, к которым мисс Бакстер отнеслась весьма сдержанно, однако сообщила пожилой даме, что похороны Суэн состоятся завтра.

– Я буду рада видеть всех, кто печалится из-за смерти Суэн, – произнесла она, и Майк подумал, что Симона лукавит.

Едва ли этой мисс Правильность будет приятно лицезреть Майка Гэсуэя, который несколько минут назад назвал ее библиотечным сурком и пигалицей, ничего не видевшей в жизни...

5

Выйдя из дома Майка Гэсуэя, Сим завернула за ближайший угол и, убедившись, что людей поблизости нет, открыла папку. Увы, ее ждало разочарование: в папке лежала старенькая пожелтевшая тетрадь, завернутая в полиэтиленовую обложку.

Сим открыла тетрадь в надежде, что обнаружит в ней что-то интересное, но первая же страница убедила ее в том, что тетрадь не имеет к Суэн никакого отношения.

В тетрадке чьим-то мелким убористым почерком были записаны кулинарные рецепты. Сим разочарованно перевернула несколько страниц, но не прочитала ничего интересного, кроме того, что попугаев нужно хотя бы иногда выпускать из клетки, иначе они одичают и сойдут с ума. За этой странной мыслью следовало несколько цитат из классиков, переписанных, очевидно, из какого-то сборника афоризмов.

Глубоко вздохнув, Сим захлопнула тетрадь. И зачем эту ерунду надо было оставлять у Майка Гэсуэя? Не иначе Суэн решила пошутить и проверить, станет ли ее знакомый заглядывать в папку... А может, эту тетрадку передала Суэн какая-нибудь свихнувшаяся от скуки фейнстаунская домохозяйка в надежде на то, что этими письменами заинтересуются в редакции журнала...

В любом случае тетрадка представляла собой единственную ценность: Суэн имела к ней хотя бы косвенное отношение.

Сим засунула тетрадь в папку, а папку убрала в сумку. Глупо было рассчитывать на то, что разгадка тайны гибели Суэн так легко попадет к ней в руки...

Звонок миссис Флори Бакстер застал Сим по дороге в редакцию журнала «Фейнстаун лайф», где совсем еще недавно работала ее сестра. На этот раз Флори решила дать дочери несколько советов насчет того, как вести себя во время завтрашней печальной церемонии. Сим пришлось выслушать все эти ценные наставления: как она должна быть одета, как лучше всего говорить с теми, кто будет выражать ей соболезнования, каким должно быть последнее слово, посвященное преждевременной кончине Суэн, и, наконец, какими цветами должен быть украшен гроб покойной.

Закончив разговор на привычном «да, мама, конечно», Сим подумала, что за всю свою жизнь она не врала так часто, как врет последние несколько дней. Но разве Суэн пришлись бы по душе унылые похороны, торжественно-мрачная речь, произнесенная сестрой? Разве она хотела бы, чтоб о ней говорили как о «заблудшей душе, утративший истинный путь»? Едва ли...

И, в конце концов, Суэн никогда не любила лилии. Она говорила, что эти цветы пахнут, как «духи молодящейся старушки». Но если бы Симона привела этот аргумент своей матери, то на другом конце провода раздались бы слова о больном сердце и о том, что мнение матери ничего не значит ни для одной из дочерей.

Нет, никаких лилий, поднимаясь по ступеням «Фейнстаун лайф», подумала Сим. Уж лучше я совру матери, чем если Суэн будет глядеть на меня с небес и думать, что эти «старушечьи цветы» испортили ее похороны...

Редактор, мистер Хендриксон, оказался молодым и довольно привлекательным мужчиной. Он принял Сим довольно любезно, предложил ей чашечку кофе и не замедлил выразить свои соболезнования по поводу трагической кончины Суэн. От слова «соболезнования» Симону уже начало подташнивать, но она утешила себя мыслью, что смерть делает косноязычными не только покойников.

Говард Хендриксон поведал Сим немногим больше, чем все остальные. Этот человек, во всем любивший точность и превыше всего ставивший девиз «время – деньги», как выяснилось, обожал Суэн Бакстер как талантливого автора популярных статей, но терпеть не мог как вечно опаздывавшего и нестерпимо своевольного работника.

– Не поймите меня превратно, мисс Бакстер, – грустно улыбнувшись, сказал он Симоне. – Ваша сестра обладала удивительным чутьем и чувством слова, благодаря которому даже самый скучный материал превращался в нечто феерическое. Но, увы, с ней трудно было договориться. Она постоянно гнула свою линию и даже не всегда ставила редакцию журнала в известность о теме материала, над которым работала. В последний раз мы здорово поссорились с Суэн, когда она сообщила мне, что наткнулась на «бомбу, которая взорвет Фейнстаун». Я, что вполне логично, потребовал от нее отчета, а Суэн заявила, что не скажет ни слова, пока не подготовит материал полностью. Ну и как я должен был отнестись к такому своеволию? Ведь мне до сих пор неизвестно, что это было – бредовые домыслы молодой девушки, жаждущей славы, или в самом деле ценная информация, которая могла бы удивить жителей города. Конечно, мне жаль, что я накричал на нее тогда, – немного помолчав, добавил Хендриксон, – но былого уже не исправишь.

Сим не стала говорить ему ни о письме, ни о папке, но слова редактора не на шутку ее взволновали. Выходит, не только сестре Суэн сообщила о своем журналистском расследовании. Значит, и в самом деле она могла узнать о чем-то, что заставило бы поволноваться жителей городка, пекущихся о своей репутации.

– Мистер Хендриксон, а вы не говорили об этом с полицией? – поспешила она спросить у редактора.

– Признаться, до сегодняшнего утра мне не приходило в голову, что слова Суэн могли иметь какое-то отношение к ее смерти. Суэн погибла из-за нелепой случайности, а вернее, вы уж простите, мисс Бакстер, из-за ее рассеянности. А ведь я очень хорошо знал Суэн, и вся эта история с газом, который она забыла выключить, более чем в ее духе.

– Так что же случилось сегодня утром? – перебила его Сим.

– Утром мне позвонил детектив Патерсон или Петерсон и поинтересовался, над какими материалами в последнее время работала Суэн Бакстер.

– И вы рассказали ему о ее... планах?

– Конечно, рассказал, – кивнул Говард Хендриксон и снова грустно улыбнулся. – Только что это меняет – кроме слов, у меня ничего нет. Вот если бы та «бомба», о которой говорила Суэн, и в самом деле существовала... – Хендриксон закатил глаза, и Сим показалось, что она видит в них обложку журнала, на которой гордо красуется яркий заголовок: «Бомба, которая взорвет Фейнстаун». – В любом случае, – очнувшись от своих фантазий, продолжил редактор, – я не думаю, что кто-то решил разобраться с Суэн таким образом. Слишком уж сложная комбинация. Нужно было найти ключи от ее квартиры, проникнуть в нее незамеченным в отсутствие Суэн, зная при этом, что она не заглянет домой в ближайшие несколько часов – ведь небольшая утечка газа не приведет к взрыву.

– Может быть, этот кто-то хорошо знал, когда Суэн уходит и когда возвращается?

– Все может быть, мисс Бакстер, – пожал плечами мистер Хендриксон. – Но поверьте мне на слово: журналисты уходят и возвращаются в самое непредсказуемое время дня и ночи. А уж тем более такие журналисты, как Суэн Бакстер.

Довод был весьма разумным, и спорить Сим не стала. Да и времени на это не было. Надо было сделать еще кучу дел, а из-за задержки, которую внес в ее планы никак не предусмотренный в списке голодный обморок, она уже и так выбилась из графика.

Выйдя из кабинета Говарда Хендриксона, Сим вспомнила, что забыла задать ему еще один немаловажный вопрос, но ответ на этот вопрос она получила прежде, чем успела вернуться в кабинет редактора.

– Мисс, мне сказали, вы сестра Суэн Бакстер, – услышала Сим красивый мелодичный голос.

Он принадлежал молоденькой девушке в блузке из алого шелка и строгой черной юбке. В личике девушки, окруженном золотистыми локонами, было что-то кукольное и очень трогательное.

– Да, – кивнула Сим, поправив очки на переносице. – Меня зовут Симона. А вы...

– Я была подругой вашей сестры, – немного смущенно ответила «кукольная» девушка. – Мы с ней много времени проводили вместе. И не только на работе. Мне так жаль, Симона... Я и сама всю ночь прорыдала в подушку, когда узнала, что случилось с Суэн.

На глаза девушки навернулись слезы. Сим, сама не любившая плакать, подумала, что это, пожалуй, самые искренние соболезнования из всех, что ей довелось услышать. Сим вспомнились слова Майка о том, что нельзя страдать молча, и, глядя на девушку, вытиравшую пальцами растекшуюся тушь, она подумала, что по крайней мере в этом мистер Гэсуэй прав.

– Меня зовут Элис, – окончательно размазав тушь под глазами, представилась девушка. – Может, посидим немного в кафе? Это рядом, на первом этаже редакции.

– Конечно, – кивнула Сим, подумав, что этот разговор если и не даст ей новой информации, то уж точно будет душевным.

Элис вела колонку о моде и всегда по-доброму завидовала способностям своей талантливой коллеги. Несмотря на то, что Суэн никогда не писала о моде, она всегда давала своей подруге хорошие советы. Девушки ходили вместе по магазинам и в клубы, которых на весь консервативный Фейнстаун было всего-то три: один предназначался для подростков, другой для молодых людей возраста Суэн и Элис, а в третий могли попасть лишь весьма обеспеченные или известные личности города.

Кроме этой стороны жизни Суэн, о которой Сим имела весьма поверхностное представление, Элис осветила еще одну: Сим обожала не слишком-то популярный в Фейнстауне экстремальный спорт и с большим удовольствием ездила в соседние города, чтобы прыгнуть с парашютом или залезть под землю, в старые заброшенные шахты.

Последнее приключение такого рода она отыскала в Фейнстауне: им оказался давно заброшенный дом на окраине города, прозванный местными жителями «Домом мисс Попугай». Эта самая мисс Попугай жила в Фейнстауне около тридцати лет назад и слыла жуткой ведьмой, а потом умерла таинственной смертью в собственном доме, в который с тех самых пор никто не осмеливался входить.

Иногда в дом мисс Попугай заглядывали любопытные подростки, но всякий раз возвращались из него напуганные и обязательно рассказывали, что слышали, как из подвала дома доносятся чьи-то крики. Поскольку у мисс Попугай, по слухам, действительно было несколько попугаев, из-за которых она и получила свое нелепое прозвище, можно было предположить, что души мертвых птиц по-прежнему обитают в жутком доме.

Услышав эту историю, Сим, разумеется, не почувствовала, как по коже у нее пробежали мурашки, и все же ей вспомнился сон о доме, куда звала ее Суэн. В этом сне тоже фигурировал подвал, из которого доносились страшные звуки.

– Суэн ходила туда с Питером Харди, – сделав глоток кофе, сообщила Элис. – Вы знаете, что ваша сестра встречалась с сыном нашего мэра?

Сим кивнула, с трудом сдержав улыбку. Суэн никогда не говорила ей, что встречается с «сыном мэра» и называла Питера Харди просто Питером. Но вряд ли хоть кто-то поверит, что для ее сестры и в самом деле не имела ни малейшего значения «прекрасная родословная» ее ухажера.

– Питер пытался дарить ей подарки, – продолжила Элис, – но она всегда отказывалась. Не отказывалась только от цветов. О, какие же это были роскошные букеты! Как-то раз он подарил ей букет из ста одной розы... – Она заметила, что взгляд собеседницы становится отсутствующим, и поспешила исправиться: – Ну да речь-то совсем не об этом... Суэн услышала легенду о доме мисс Попугай и загорелась идеей в нем побывать. Питер Харди не тот парень, чтобы ходить по таким местам, но Суэн, естественно, его уговорила и они отправились туда вместе. Так вот, есть кое-что, о чем я никому раньше не рассказывала. – Голос Элис понизился до шепота, и она наклонила голову, чтобы Сим могла ее лучше слышать. – С тех пор как Суэн побывала в этом доме, она очень изменилась. Ушла с головой в какие-то дела, все время о чем-то думала. Как-то раз она звонила из редакции в Холд Хилл – это город недалеко от Фейнстауна, а когда я спросила, кому это она звонит, Суэн ответила какую-то нелепицу. Я-то знаю Суэн, она точно соврала, хотя врала редко. Элис вздохнула.

– Вы что же, считаете, что в этом доме с ней что-то случилось? – Сим не очень-то поверила в рассказ о старой ведьме, которая терроризировала городок, а потом умерла, оставив в наследство Фейнстауну души своих попугаев.

– Думаю, да, – кивнула Элисон. – Вам обязательно надо поговорить с Питом Харди. Он был в том доме вместе с ней и, я уверена, знает больше, чем я.

Воспользовавшись разговорчивостью Элис, Сим спросила ее, где можно найти Питера Харди, чье имя так или иначе упоминалось в связи с ее сестрой. Элис назвала адрес – Пит Харди жил вместе со своей семьей на той красивой улице, которую Суэн приняла поначалу за главную улицу Фейнстауна, – но посоветовала Сим заглянуть в ресторан «Леди Черри», которым владел мистер Харди-младший.

Сим искренне поблагодарила девушку, не забыв сказать ей, что завтра состоятся похороны Суэн, и помчалась в «Леди Черри», надеясь, что успеет поговорить с Питом, а потом подтвердить броню в местечке неподалеку от фейнстаунского кладбища. Туда Сим намеревалась пригласить всех, кто захочет остаться после похорон и поговорить по душам.

Майк сказал, ее сестра ни с кем не была особенно близка. Вначале это удивило Сим – ведь Суэн была очень общительной и всегда нравилась людям. Но, вспоминая свои беседы со всеми, кто знал Суэн, Сим начала понимать, о чем говорил Майк Гэсуэй.

Да, Суэн казалась открытой и располагала к себе, но никого не пускала в душу. Никто не знал, чего на самом деле хотела эта яркая девушка, о чем она мечтала, кого любила по-настоящему, а кого презирала. Она никому не рассказала о том, чем на самом деле занималась в последнее время. Никому, даже родной сестре...

Впрочем, Сим была единственной, кому Суэн собиралась рассказать правду. Но Симона была слишком занята собой, чтобы подумать о проблемах сестры.

Пигалица, ничего не видевшая в жизни... Библиотечный сурок... Слова, которые бросил ей Майк Гэсуэй, до сих пор противно гудели где-то внутри. Конечно, она не Суэн и ее невозможно назвать яркой. Но разве яркость – единственное, что ценят и уважают в людях? Сим снова попыталась отмахнуться от слов Майка – была куда более веская причина для того, чтобы переживать, – но они постоянно возвращались и кружились в голове.

В чем-то этот ядовитый человек прав, подумала Сим, нерешительно топчась в холле роскошного по фейнстаунским меркам ресторана. Она и правда ничего не видела в жизни. Немного боли из-за неразделенной любви, немного страданий из-за измены человека, которому она верила, немного переживаний из-за отца, который бросил их, укатив в Фейнстаун, немного горечи от разлуки с сестрой, сбежавшей к отцу от матери, которую считала деспотичной стервой... Не так уж и немного, если задуматься.

Впрочем, все это меркло по сравнению с тем, что случилось с Суэн несколько дней назад. Теперь все прошлые переживания и впрямь казались незначительными...

Заметив странную особу, переминавшуюся с ноги на ногу, к ней направилась девушка, сопровождавшая гостей за столик, и поинтересовалась, заказано ли ей место в зале. Сим объяснила, что пришла к Питеру Харди, и попросила девушку передать хозяину «Леди Черри», что его спрашивает сестра мисс Суэн Бакстер.

Имя Суэн, судя по всему, было здесь на слуху, потому что девушка переменилась в лице и быстро ушла, попросив Сим присесть и подождать мистера Харди.

Ждать долго не пришлось. Питер Харди вышел меньше чем через минуту. Поглядев на молодого человека, Сим поняла, почему ее сестра увлеклась им – Суэн всегда нравились широкоплечие красавчики с улыбающимися глазами и капризным ртом.

Впрочем, красивые голубые глаза Питера Харди не улыбались, скорее в них были написаны страх и смущение. Прочитав его взгляд, Сим почувствовала себя призраком, тенью своей умершей сестры, явившейся, чтобы лишить мистера Харди-младшего рассудка.

– Вы мисс Бакстер? – пробормотал он, силясь изобразить улыбку на красивых губах. – Симона Хью Бакстер?

Надо же, какая осведомленность, усмехнулась про себя Сим. Он даже знает мое полное имя...

– Да, – кивнула она. – Симона Хью Бакстер. Это сестра сказала вам мое имя?

– Нет, – покачал он головой. – Суэн... – Сим заметила, что Питер даже изменился в лице, когда произнес имя бывшей возлюбленной. – Суэн называла вас «сестричкой Симми»... О вашем приезде гудит уже весь Фейнстаун, так что ваше имя у всех на устах.

– Не ожидала, что стану такой популярной личностью, – искренне удивилась Симона.

– Что вы хотите? Городок-то у нас небольшой, новостей мало.

– Ну да, конечно... – кивнула Сим. – Питер, я не хочу отвлекать вас от дел, но мне нужно с вами поговорить. Надеюсь, у вас найдется для меня хотя бы несколько минут?

– Конечно... – Питер Харди наконец-то смог улыбнуться и, изобразив из себя галантного кавалера, пригласил Сим посидеть с ним за столиком и угоститься хорошим вином.

От вина Сим отказалась. В поведении Питера было что-то такое, что сразу ей не понравилось. Нет, мистер Харди-младший вовсе не выглядел как заправский злодей, хладнокровно совершивший страшное преступление, он даже не казался подлецом, трусливо скрывавшимся от наказания. Но Сим сразу показалось, что этого молодого человека с красивым лицом волнует не только гибель ее сестры, но и что-то иное, возможно имевшее к этой гибели отношение...