Текст книги "Колдовское зелье"

Автор книги: Энн Мэйджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– При чем тут семья? – прошептала Кэти, отмеряя столовой ложкой кофе и неловко постукивая ею о кофейник. Она тщетно старалась придумать, как предупредить Рейфа.

– Скажем так: я не хотел бы огорчать отца Мориса в такое сложное время. Да еще после того, как мы договорились о довольно... деликатных партнерских отношениях. – Блестящие, как маслины, глаза Арми наполнились гневом, когда он уставился на кольцо Мориса на пальце Кэти.

– А я и не подозревала, что мой брак так важен для тебя.

– Потому, что ты до сих пор никак не повзрослеешь. Зачем было хоронить себя здесь заживо? – произнес Арми невозмутимым тоном, но его слова били по Кэти твердо и уверенно, как молот по наковальне. – Международные финансы – в лучшем случае рискованная игра. В сложной экономической обстановке достаточно одного неверного движения, чтобы потерять все.

– Я предпочла сама воспитывать дочь. Мне хотелось, чтобы она выросла в обстановке любви и не чувствовала бы себя лишней. Чтобы ей не пришлось стыдиться того, что у нее нет отца.

– Мне следовало при первой же возможности убить этого грязного ублюдка за то, что он сделал с тобой, – заявил Арми, не скрывая ненависти к Рейфу.

– Это ни к чему. Мы с ним оба в равной мере были виноваты в случившемся.

– Отняв твою честь, он тем самым обесчестил и меня. Такую вину мужчина может искупить лишь двумя способами – браком или смертью.

– Так рассуждали в средневековье.

– Большинство моих соотечественников именно так относятся к мужчинам, которые насилуют женщин. Слишком много наших матерей, сестер и дочерей пострадало от насилия. А что касается средневековья... если ты хотела сказать, что мы не научились скрывать наши чувства или выяснять отношения цивилизованным путем, то ты, пожалуй, права.

– Я американка. И Рейф тоже. А ты – бизнесмен международного масштаба, космополит.

– Но родился я в Мексике. Когда я женился на твоей матери, то удочерил тебя и взял на себя ответственность за твою судьбу.

– Нет. Я сама отвечаю за себя. Мне нужен Рейф.

– Разве тебе мало прежних ссор между нами? Арми говорил усталым, скучающим тоном, который почему-то пугал Кэти сильнее, чем крик.

Снаружи, в патио, разбился горшок с растением, и взгляд Арми переместился с Кэти на разбросанные черепки, рассыпанную землю и выдернутый с корнем кустик гибискуса [13]13
  Гибискус – вечнозеленый кустарник семейства мальвовых.


[Закрыть]на тщательно подметенной террасе. Кэти обернулась. Сквозь большие решетчатые окна она увидела, что сад буквально кишит полицейскими в мундирах федеральной службы.

Кэти резко повернулась к отчиму. Они неподвижно стояли, разделенные красными плитками пола, глядя друг на друга в упор.

Глаза Кэти широко раскрылись от ужаса.

Прищуренные глаза Арми были полны ненавистью и горьким триумфом.

– Мне известно, что он провел ночь здесь, с тобой. Шесть лет назад я предупредил его, что произойдет, если он еще хоть раз прикоснется к тебе.

– Он приехал потому, что хотел узнать про Сейди, – с отчаянием возразила Кэти. – Ты должен отпустить его! – Она упала на колени. – Умоляю!

– Чтобы он снова потом вернулся и выкинул что-нибудь похлеще? Нет, я не позволю ему погубить меня, hijita. – И, немного смягчившись, Арми добавил: – И не позволю лишить тебя шанса найти счастье с Морисом.

– Счастье... – Кэти подавила горький всхлип. – Я сделаю все, что ты захочешь... если только ты отпустишь Рейфа. Но если он пострадает по твоей вине, клянусь, я никогда – слышишь? – никогда в жизни не выйду замуж ни за Мориса, ни за любого другого человека, которого выберешь ты.

Губы Арми скривились. Он глубоко вздохнул.

– Ты была трудным ребенком, hijita, и с возрастом твой нрав не изменился.

– Тебе кажется, что мир принадлежит тебе. Ты думаешь, что мама – твоя собственность... и... я тоже.

– Если ты выйдешь замуж за Мориса и сделаешь его счастливым, как и было задумано, я гарантирую Стилу благополучное возвращение в Техас. Иначе...

Арми замолчал и улыбнулся, переведя взгляд на полицейских и разбитый цветочный горшок. Он с удовлетворением заметил, как сильно побледнела Кэти при мысли о возможных ужасных последствиях своего непослушания.

– Стил должен дать показания по поводу вчерашней аварии автобуса. При аварии пострадал автобус. И... петух.

– Петух? Ты спятил?

– Он вломился в твой дом, угрожал Морису. И кроме того, осталось невыясненным дело Эрнандо Гильена.

– Гильен был убийцей и торговцем наркотиками.

– У Гильена осталось немало высокопоставленных друзей, желающих отомстить неугомонному гринго, который противозаконно арестовал Гильена и увез его в Техас, на верную смерть. А друзья Гильена – мои друзья. Его брат уже в пути, скоро он будет здесь.

– Ты даже не знаешь, имел ли Рейф отношение к похищению Гильена.

– До этого мне нет дела. Но почему ты защищаешь его? Неужели ты забыла, что он выманил у меня кругленькую сумму в качестве платы за согласие расстаться с тобой? Он начал собственное дело с помощью моих денег. Ручаюсь, я сумею убедить его продать родительские права на Сейди.

Кэти отвернулась с тяжелым сердцем. Все ее прежние сомнения насчет Рейфа вновь всплыли на поверхность.

– Он сказал, что хочет жениться на мне, – сделала она еще одну отчаянную попытку.

– Надеюсь, он не стал лживо уверять, что когда-то был в тебя влюблен? – Черные глаза Арми еще ярче разгорелись от ненависти.

Прежде чем Кэти сумела ответить, заскрипела дверь, и в кухню медленно вошел побледневший Морис. Небритый, светлые волосы всклокочены.

Изобразив на лице чахлую улыбку, он положил на стол рядом с Кэти наручники и ключ.

Если не считать растрепанных волос и утомленного вида, он был в полном порядке, несмотря на ночь, проведенную в стенном шкафу. Впрочем, он сам виновато признался, что большую часть времени проспал. Однако тут же Морис поспешил с пафосом заявить, что пришел в ярость от неожиданного нападения Рейфа, и добавил, что очень тревожился за Кэти. Но в шкафу было так уютно, темно и тепло, что он не смог долго бодрствовать, как ни мучили его опасения.

– Дорогая, ты уверена, что с тобой все хорошо? – Легкое волнение послышалось в учтивом голосе Мориса, когда он заключил в объятия упиравшуюся Кэти.

После недавних прикосновений Рейфа руки жениха показались Кэти совершенно чужими. Кэти даже напряглась вначале, забыв о присутствии Арми, и лишь с трудом заставила себя немного расслабиться.

– Этот негодяй никуда не денется, – заверил ее Морис, обводя изящную линию ее скулы мягкой подушечкой пальца с тщательно ухоженным ногтем. – Больше ему не представится случая испугать кого-нибудь из нас.

Рука Мориса скользнула на талию Кэти. Другой рукой он взял ее за подбородок и слегка приподнял его. Прежде чем Кэти сумела возразить, Морис привлек ее к своему гибкому холеному телу и заставил замолчать поцелуем.

Его крепкие губы, теплые, утешающие руки не вызвали у Кэти отвращения, она была искренне привязана к этому внимательному и галантному мужчине. Но ничто в нем не воспламеняло ее кровь. Кроме того, она слишком тревожилась за Рейфа, чтобы поддаться утешениям.

Она по-прежнему безвольно стояла в объятиях Мориса, когда дверь вновь заскрипела и двое вооруженных federalesвтолкнули в кухню Рейфа.

– Рейф! – вскрикнула Кэти. – Господи, что они с тобой сделали?

Один из полицейских так сильно ударил Рейфа в спину прикладом винтовки, что Рейф зашатался и упал к ногам Кэти. Его широкие плечи беспомощно поникли. Кэти чуть не расплакалась, увидев кровь в его черных волосах и кровоточащую рану над бровью.

В безмолвном ужасе Кэти опустилась на колени рядом с ним, но, когда встревоженно потянулась, чтобы коснуться его смуглого лица, Рейф гневно отпрянул от ее руки и пронзил Кэти ледяным взглядом.

Страшная опустошенность овладела Кэти. Разве могла она вынести презрительный взгляд Рейфа, в котором сквозило горькое разочарование?

Морис не спеша помог ей подняться и крепко прижал к себе.

– Этот мерзавец не заслуживает ни малейшей жалости. И нет нужды бояться его. Обещаю, больше ты никогда его не увидишь, дорогая.

Смуглое лицо Рейфа сделалось отрешенным, но глаза грозно заблестели. Несмотря на явную ненависть Рейфа к ней, Кэти безудержно тянуло к Рейфу. Она испытывала безумное желание броситься к нему в объятия и слезно умолять о прощении, но вместо этого она стояла, молчаливая и беспомощная, слушая неистовые удары собственного сердца.

Полицейские жестоко обошлись с Рейфом: правый глаз совсем заплыл, нос был разбит. Со лба и из глубокой раны в углу рта сочилась кровь.

Кэти судорожно сглотнула, с трудом сдерживая слезы.

– Рейф, мне так жаль. Я... – Она догадывалась, о чем думал Рейф, и была не в силах выдержать пронизывающий взгляд его синих глаз.

– Неужели?

– Рейф... – Ее взгляд был полон муки.

Он неприятно ухмыльнулся, а затем лицо его застыло, словно высеченное изо льда.

– Будь ты проклята, – глухо произнес он. – Никогда не прощу себя за то, что поверил тебе. Мне следовало знать заранее: ты снова натравишь на меня отчима. Но на этот раз, пока я жив, тебе не видать счастья.

Глава девятая

Каждый вздох причинял Рейфу мучительную боль, воздух с трудом проходил сквозь легкие, отбитые ублюдками полицейскими.

Чего они ждали? Почему не покончили с ним сразу?

В течение двух долгих тоскливых часов Рейф пробыл узником в гостиной Кэти, сидя в податливом пухлом кресле и чувствуя между лопатками дуло кольта. Сквозь засаленный и грязный мундир цвета хаки чувствовалась вонь немытого тела охранника, который дышал ему в спину чесноком и текилой. Этот запах был уже знаком Рейфу: значит, его охранял тот же мерзавец, что гоготал, раздевая и обыскивая своего пленника.

Целый час. Рейф тупо смотрел в пол, но знал, что по-прежнему окружен полицейскими. Связанные руки свисали между колен. Он сидел, наклонившись вперед, и угрюмо изучал подсыхающую кровь на рубашке и прямоугольные плитки пола перед носками своих стоптанных сапог. Главное – не поднимать головы, думал он, иначе сразу увидишь это тошнотворное зрелище: Кэти и Морис, сидящие в обнимку на диване напротив него.

Но, судя по виду Кэти, воссоединение со слюнтяем аристократом ее не радовало. Напротив, она была смертельно бледна и испугана. И нервно вертела на пальце аляповатое кольцо. И каждый раз, когда в огромном бриллианте вспыхивали искры, Рейф испытывал острый и пронзительный укол болезненной ревности. Но, несмотря на ненависть, он мог смело утверждать: Кэти явно не хотела, чтобы события зашли так далеко.

Ее золотистые волосы, еще спутанные после ночи любви, словно сияющим нимбом окружали ее поистине ангельское лицо. Бросая на нее изредка взгляд, Рейф не мог не вспоминать, какой нежной и страстной она была еще совсем недавно в его руках. Ему было невыносимо видеть выражение тоскливого одиночества на лице Кэти и руку Мориса на ее плечах. Несмотря на то, что Кэти выдала его этим подонкам, готовым прикончить его при первой же возможности, Рейф не мог избавиться от мелкой ревности.

– Капитан Гильен!

Громилы в мундирах зашевелились, вытянулись в струнку и щелкнули каблуками. Воинское приветствие, от которого по комнате пронесся ветерок, выглядело таким опереточным, что Рейф с отвращением поморщился.

– Buenos dias [14]14
  Добрый день (исп.).


[Закрыть], – послышался уверенный, самодовольный голос.

Вскинув голову, Рейф вновь подавил приступ тошноты, как только увидел, что в комнату входит Карлос Гильен. Гильен устремил на него немигающий взгляд блестящих глаз, он напоминал хищника, готового нанести последний удар по загнанной в угол добыче, и Рейф понял: ему предстоит скоро умереть.

Он боялся смерти.

– Las esposas [15]15
  Наручники (исп.).


[Закрыть], – угрожающе произнес капитан, приподнимая наручники и ключ Рейфа и снова опуская их на журнальный столик перед Кэти с таким резким стуком, что она вздрогнула. Вид наручников, невинно покоящихся на холодном мраморе, обжег Рейфа. Гильен расхаживал перед столом, поглядывая то на наручники, то на Рейфа, явно наслаждаясь великим часом, обещавшим ему, безвестному капитану полиции, славу и блестящую карьеру.

Вновь уставившись на Рейфа черными глазами, Гильен вытащил длинную тонкую сигару из тисненого кожаного портсигара. Хорошенько размял ее неожиданно деликатными и утонченными для такого грубоватого человека движениями, а затем прикурил, неторопливо и невозмутимо. С довольным видом прислонившись спиной к двери, негодяй с садистской усмешкой приказал Пите принести ему бутылку текилы. Пита, которая ввиду неприязни именно к этой разновидности мексиканцев прожила незамужней сорок два года, с недовольным видом выплыла из комнаты.

Гильен заговорил на ломаном английском с сильным акцентом, словно гордясь своими познаниями в этом языке:

– Я искал тебя, гринго, с тех самых пор, как ты увез моего брата. Зачем ты вернулся в Мексику?

– Нет, вы ошиблись! Это не тот человек! – вдруг выкрикнула Кэти.

Всего на долю секунды Рейф позволил себе взглянуть на предательницу, которая повергла его в ад уже во второй раз.

– Заткнись! – рявкнул он. – Ты же счастлива. Ты получила то, чего добивалась, верно?

Кэти уставилась на него огромными черными глазами, ошеломленная, побледневшая, оскорбленная и несчастная.

И невероятно, чертовски прекрасная. Рейф вновь поморщился от острой боли, которую причинила ему сверкающая красота Кэти.

– Нет... – сдавленно прошептала она.

– Меньше всего сейчас мне нужна твоя ложь.

Внезапно Рейф заметил, как на ее бледном лице промелькнуло выражение душевной боли, и его сердце стиснуло, словно клещами. Само присутствие Кэти было для него мукой. Никогда в жизни он еще не питал такой безудержной злобы к женщине и в то же время не был настолько околдован ею. Он любил ее, она родила ему ребенка. Он рисковал жизнью, чтобы приехать сюда. Он ей все простил и даже попросил ее руки. А она улизнула из постели и выдала его этим хладнокровным убийцам, которые прикончат его так же легко, как ватага злых мальчишек раздавит жука или обольет кошку бензином и чиркнет спичкой. Рейф не обманывал себя напрасной надеждой, что дело дойдет до судебного процесса: Колдерон наверняка заплатит Гильену, чтобы свести счеты с общим врагом.

Если Кэти и решила защитить его теперь, то только от испуга, увидев, что натворила.

Отчаяние угнетало его. Рейф был совершенно одинок во вражеском лагере, где Колдерон способен купить его жизнь у полицейских-убийц задешево, как лотерейный билет у уличного торговца. Рейф оказался в опасности по вине Кэти, и мысль о ее предательстве лежала тяжким грузом у него на сердце.

Она поплатится. Если он выживет, он заставит ее поплатиться, пусть даже этот поступок станет для него последним.

– Твоего брата схватил не я, Гильен, – прошептал Рейф сквозь стиснутые зубы. – Меня там и близко не было.

– Las esposas, разве эти наручники не твоя торговая марка? Твои дружки из хьюстонской полиции убили моего брата. Я любил его.

– Эрнандо Гильен был признан виновным и казнен за убийство.

Гильен похлопал по своей тугой кобуре, висящей на ремне, перекинутом через плечо.

– Смерть ждет и тебя, амиго.

– В Мексике смертная казнь запрещена. Как же вы собираетесь поступить – пристрелить меня по дороге в Матаморос?

– Да, в Мексике не убивают преступников. Потому людям приходится самим заботиться о чести своих близких. Пуля – слишком легкая смерть. Я слишком долго ждал удовольствия поиграть с тобой, как матадор играет с быком. Тебе предстоит медленная смерть. Миу despacio, mi amigo, – заключил Гильен, повторив последнюю столь отрадную для него мысль на родном языке. Он глубоко затянулся тонкой сигарой и выпустил длинную струю дыма. Горячий пепел упал с кончика сигары на обюссонский ковер и прожег его.

От едкого дыма и тошнотворного запаха паленой шерсти Рейф закашлялся, словно от адского зловония. У него заслезились глаза, запах жег ноздри.

Годами Рейфу удавалось благополучно избегать опасности, вступая в схватки и проявляя всю свою отвагу, ловкость и силу в борьбе против безжалостных врагов.

Майк всегда предупреждал: Рейф играет со смертью и когда-нибудь она перехитрит его.

– Арми, – отчаянным голосом взмолилась Кэти, – помоги ему! Сделай что-нибудь!

– Разве он мало сделал, Кэти? – цинично переспросил Рейф.

Арми развел руками жестом насмешливого смирения.

– Теперь Стил в руках правосудия – там, где ему и место.

– Но ты же обещал мне! – воскликнула Кэти.

Значит, она заключила сделку. Рейф стиснул зубы так, что мускулы заныли на ушибленной челюсти, там, куда один из головорезов Гильена ткнул его прикладом.

Карлос Гильен хищно усмехнулся.

– Сеньорита, ваш приятель, сеньор Стил, должен ответить перед моей страной за множество преступлений. Вчера по его вине чуть не перевернулся автобус, пострадало много людей.

– Эта железяка сама наехала на меня. Моя машина чуть не улетела в пропасть. Вам прекрасно известно, что не пострадал никто, кроме меня!

– Он угрожал вашему novio [16]16
  Жених (исп.).


[Закрыть], сеньорита, высокопоставленному гостю нашей страны, прибывшему из Франции. Но все это пустяки по сравнению с тем, что он сделал с моим братом Эрнандо.

Внезапно из коридора послышались детские восторженные возгласы. Пита вскрикнула, когда дверь, которую она только что прикрыла, держа в другой руке тяжелый поднос, распахнулась, толкнув ее в спину. Сейди и Хуанито врезались в нее, снова завопили и рванулись вперед.

Гильен с недовольством наблюдал за суетой у двери. Пита пыталась удержать тяжелый поднос. Бутылка текилы и десяток стаканов проскользили по всей поверхности серебряного подноса и задержались у широкого полированного ободка. Наконец бутылка и стаканы рухнули на пол, и в комнате воцарилось напряженное молчание. Даже дети застыли на секунду.

– Lo siento, señores [17]17
  Прошу прощения, сеньоры (исп.).


[Закрыть], – произнесла Пита, становясь на колени, чтобы собрать осколки хрусталя из лужицы золотистой текилы.

– Lo siento, Pita [18]18
  Извини, Пита (исп.).


[Закрыть], – виновато пробормотала Сейди. – Fue un accidente [19]19
  Я не нарочно (исп.).


[Закрыть].

– Пита, оставь в покое осколки, лучше выведи отсюда детей, пока они не натворили что-нибудь похуже, – приказал Арми.

Сейди бросилась на руки матери и с вызовом шлепнула на стол свой светящийся череп, но вдруг заметила наручники.

– Esposas, – прошептала она и с восторгом схватила их вместе с ключами. Длинные рукава костюма колдуньи свалились ей на запястья, пока девочка отпирала наручники и вновь запирала их. Ее карманы, набитые восковыми свечами, стучали об край стола, пока она деловито возилась с наручниками.

– Положи их на место и уходи, Сейди, – по-испански приказал Арми.

Но Сейди, которая уже освоилась с новой игрушкой, нахмурилась в глубокой сосредоточенности, закрывая и открывая браслеты.

– Сейди! – рявкнул Арми.

Сейди поджала губы и упрямо вскинула голову, вероятно прикидывая, стоит ли рисковать и задерживаться еще на минуту, но тут она заметила Рейфа.

Взгляд синих глаз девочки словно приклеился к его лицу в трепетном благоговении.

– Хуанито, – прошептала она, подзывая мальчика.

– Я же говорил тебе, что видел его призрак! – пробормотал не менее ошеломленный Хуанито, держась поодаль.

Как в трансе, не выпуская из рук открытые наручники, Сейди шагнула к Рейфу. Внезапно вспомнив про череп, она стремительно развернулась в вихре черных юбок и схватила кричаще-яркую игрушку со стола, а затем, метнувшись вперед, почтительно положила череп к ногам Рейфа, словно в знак преклонения.

И пока девочка с восхищением разглядывала его стоптанные сапоги и грязные джинсы, Рейф мгновенно, несмотря на столь мрачные обстоятельства их первой встречи, проникся любовью к этой светловолосой шалунье.

– Ты унюхал мои ноготки? – прошептала она на самом прекрасном английском, какой Рейфу доводилось слышать от шестилетнего ребенка. – Я усыпала ими дорожку, чтобы ты нашел меня.

– Я не призрак, я живой, – тихо возразил Рейф и перевел взгляд на Гильена. – По крайней мере пока. Приехал повидаться с тобой.

Сейди проследила направление взгляда Рейфа и осмотрела вооруженных людей, окружающих его.

– Что они хотят с тобой сделать?

– Сейди! – загрохотал Арми.

– Нет, Abuelito [20]20
  Дедуля (исп.).


[Закрыть]! Я не позволю обидеть его! – воскликнула Сейди, забираясь на колени к Рейфу и обнимая его, словно желая защитить. – Мама, пусть эти плохие люди уйдут!

– Hijita!

Кэти нерешительно шагнула к дочери.

– Выйди из комнаты, Сейди.

– Нет! – отчаянно закричала девочка, вцепившись в отца.

Кэти взяла ребенка за руку и потянула к себе, наручники стукнули об стол и упали. Кэти наклонилась, чтобы подобрать их, но Сейди опередила ее, рванувшись с места как молния. В ту же секунду малышка защелкнула один браслет на тонком запястье матери, а второй – на руке Рейфа.

Рейф яростно, словно обезумевший зверь, задергался в стальной манжете, невольно притягивая Кэти к себе. Не удержавшись на ногах, та, чтобы сохранить равновесие, ухватила Рейфа за плечи.

Рейф застыл, почувствовав прикосновение теплых ладоней и уловив тонкий аромат лаванды, исходящий от Кэти, и окончательно понял, что прикован к этому коварному и лживому существу и теперь вынужден терпеть изощренную пытку близостью.

– Ради Бога, убери от меня руки! – прорычал он.

Съежившись, Кэти быстро попыталась отстраниться, но наручники больно врезались в запястья, удерживая их рядом друг с другом. Кэти беспомощно повертела металлический браслет.

Взглянув на Кэти, Рейф заметил слезы в ее глазах.

– Дорогая, – зашептала она торопливо, обращаясь к дочери, – пожалуйста, отпусти нас.

– Дай мне ключ, – приказал Рейф Сейди твердым, нетерпеливым тоном.

Но Сейди только захихикала и отступила подальше.

– Ни за что! Иначе мама снова потеряет тебя.

И прежде, чем кто-нибудь успел вмешаться, проказница метнулась к двери.

Рейф вновь принялся дергать браслет, Кэти боролась со своим с таким же отчаянием. Но они лишь снова столкнулись друг с другом.

Рейф хмуро посмотрел на наручники, затем медленно перевел холодный взгляд на бледное, перепуганное лицо Кэти. Ее хрупкая прелесть и влекла, и вместе с тем отталкивала Рейфа. Казалось, даже юз-дух между ними пропитан почти ощутимой враждебностью.

На пороге Сейди обернулась и усмехнулась.

– Me voy, Abuelito! [21]21
  Я ухожу, дедуля! (исп.).


[Закрыть]– с притворным послушанием заявила она.

– Ключ остался у нее, – прошептала Кэти.

– Держи ее! – в тот же миг крикнул Гильен.

Хуанито бросился за Сейди и захлопнул за собой дверь. Ключ повернулся в замке.

Полдюжины полицейских заколотили в запертую дверь. Внезапно пол под их ногами задрожал.

Снаружи послышался скрежет и треск.

Дом неудержимо затрясся.

– Dios!Боже! Какой сильный толчок! – воскликнула Пита.

Взобравшись на плоские крыши строений, выли деревенские сторожевые псы. Дико кричали ослы. Надрывно кудахтали куры. И всю эту какофонию перекрывал зловещий грохот возвышавшейся над деревней горы, поверхность которой пошла трещинами.

Вскочив на ноги, Рейф увидел в окно, как по склону горы катятся массивные валуны. По другую сторону улицы рушились и оседали хижины, земля проваливалась под ними.

В воздухе стоял удушливый запах. Где-то прорвало газопровод, догадался Рейф.

Он попытался бежать, но застывшая от ужаса Кэти удержала его.

– Шевелись! – прикрикнул на нее Рейф и с силой потянул ее за собой, ругая себя за то, что не в состоянии испытывать к ней ненависть. – Шевелись, если не хочешь остаться здесь и погибнуть!

Заметив суровое выражение на лице Рейфа, Кэти побледнела еще сильнее.

– Сейди... – прошептала она, закашлявшись от газа, наполнявшего комнату. – Надо спасти Сейди.

– Мы спасем ее, – уже мягче произнес Рейф.

В этот миг дом затрясся с новой силой. Штукатурка дождем сыпалась с потолка, люстра над головами раскачивалась с угрожающим лязгом. Рейф схватил Кэти и оттащил ее в сторону за секунду до того, как люстра с грохотом рухнула на диван и ковер.

Рокот нарастал. Дом плясал на фундаменте. Слышался ужасающий треск, стон, скрежет – стены и перекрытия ломались и обрушивались вниз. Запах газа усиливался.

Некоторые из мексиканцев-полицейских бросились на балкон, другие упали на колени и принялись молиться Пресвятой Деве.

Посреди этого хаоса только Гильен сохранил спокойствие. Не спуская глаз с Рейфа, он не спеша расстегнул кобуру, но едва его пальцы сомкнулись на рукоятке револьвера, как Рейф ринулся вперед, волоча за собой Кэти. Подбежав к Гильену, он нанес ему сокрушительный удар в челюсть. Капитан опрокинулся навзничь. Кэти схватила его револьвер и собиралась отшвырнуть подальше, но Рейф забрал у нее оружие, снял с предохранителя и загнал пулю в патронник. Дождавшись, когда Гильен поднимется, Рейф холодно усмехнулся и прицелился ему в сердце.

– Не убивай его! – вскрикнула Кэти.

Рейф ответил ей свирепым взглядом.

– Тогда тебе следовало позволить ему прикончить меня.

– Нет... Я не хочу, чтобы ты стал убийцей, таким же, как он. – В ее голосе послышались слезы. Этот нежный голос взывал о милосердии.

Рейф опустил револьвер и вместе с Кэти стал пробираться к распахнутой двери. Он задержался лишь затем, чтобы, схватив Арми за горло, врезать ему кулаком по челюсти.

Арми зашатался и рухнул на пол, а Рейф потащил Кэти в коридор. Он так спешил, что даже не обратил внимания на то, что Кэти не стала возражать, когда он ударил Арми. Не заметил Рейф и того, что больше ему не приходилось тащить Кэти за собой, она охотно бежала вместе с ним, словно тоже хотела поскорее оказаться подальше от полицейских.

Когда они выбрались во двор, земля продолжала содрогаться. Люди вопили, бегая по вымощенным булыжником улицам, лихорадочно трезвонили церковные колокола. Оранжевое пламя вырывалось из лопнувшего газопровода, охватывая ряд невысоких домов. В воздухе стояла жуткая вонь паленой резины и газа.

Кэти потянула Рейфа за наручник, показав рукой на Сейди и Хуанито, которые уже успели перебраться через белую стену и теперь карабкались по каменистому склону к шахтам. В это мгновение на балкон выбежал Гильен с горящими, как уголья, глазами и, вскинув винтовку, тщательно прицелился в беглецов.

Рейф успел толкнуть Кэти на землю прежде, чем раздался звук выстрела. Кэти вскрикнула в неподдельном страхе, когда пуля рикошетом отлетела от стены в нескольких дюймах от ее лица. Однако она успела заметить, что дети благополучно скрылись в заброшенной шахте.

Когда Кэти и Рейф в свою очередь достигли стены, земля перестала сотрясаться. Окутавшие их черные клубы дыма помешали Гильену как следует прицелиться, пока Рейф помогал Кэти перебраться через стену. Несколько огромных валунов скатилось со склона горы, в то время как Рейф и Кэти неуклюже пробирались среди глыб, кактусов и корявых деревьев туда, где возле гребня утеса чернели отверстия старых шахт.

Необходимо было догнать детей, вытащить их из шахты, а затем спрятаться где-нибудь в безопасном месте.

Внизу под ними Гильен легко взобрался на стену и быстро устремился вслед за беглецами. За ним спешили еще трое полицейских.

Рейфу и Кэти ничего не оставалось, кроме как подниматься выше по голому склону, вслед за детьми, исчезнувшими в шахте.

Кактусы и острые камни рвали одежду, царапали кожу. Кэти уже начала задыхаться и беззвучно плакала от боли и безнадежности происходящего, когда Рейф наконец помог ей влезть в черный лаз.

Через минуту после того, как они забрались в шахту, земля снова начала содрогаться в конвульсиях, оказавшихся, наверно, в сотню раз сильнее прежних.

Высоко над шахтой прошел чудовищно глубокий разлом. Послышался устрашающий рокот, словно вся гора была готова обрушиться. Стены шахты задрожали.

– Сейди! – закричала Кэти, когда земля вдруг резко накренилась под ее ногами.

Но дети, уже успевшие пробраться в глубь шахты, не отзывались.

Кэти в ужасе зарыдала. Слезы затуманили ее зрение, бледное лицо исказила гримаса отчаяния.

Гора зарокотала громче.

– Рейф...

Их взгляды встретились.

Не задумываясь, Кэти бросилась к нему в объятия.

Реакция Рейфа оказалась такой же естественной: он обнял ее и, прижав к своему разгоряченному телу, стал нежно утешать, а затем увлек в глубь шахты, подальше от входа.

Когда стены и потолок шахты в очередной раз зловеще зарокотали, Кэти, ища защиты, снова инстинктивно прижалась к Рейфу. Ветхие деревянные подпорки тревожно затрещали. Далеко снаружи прокатился оглушительный грохот.

Рейф упал на колени, закрывая собой Кэти. Мимо входа в шахту проносилась лавина камней и валунов. В удушливой пыли они катились один за другим, некоторые задерживались на выступах скалы у входа в шахту, постепенно замуровывая в ней беглецов.

Рейф закрыл глаза и глубоко вздохнул, когда еще несколько подпорок затрещали над их головами. Поперечная балка надломилась. Рейф не успел отскочить, и часть упавшего бревна задела его левое плечо. Увлекая Кэти в шахту, Рейф успел увидеть, как у входа обвалилось несколько футов потолка туннеля.

Почувствовав теплую влагу, стекающую с плеча, Рейф понял – это кровь. Он едва держался на ватных от страха ногах. Левая рука безжизненно повисла. Но самое ужасное – на глазах ошеломленного Рейфа последний камень окончательно завалил вход в шахту.

Свет погас.

Все стихло.

Невыносимая удушливая тишина окружила их. Холодная и вечная, как мертвенное безмолвие могилы.

Рейф почувствовал, как капли пота падают с его волос. Он промок насквозь.

А руки Кэти так крепко его обхватывали, что казалось, будто их тела склеены вместе.

Ужас Рейфа прогнал его ненависть к Кэти.

Но теперь они были похоронены заживо.

Им не удалось спастись.

Они попали в преисподнюю, где им предстояла смерть, медленная и мучительная. Именно такую обещал ему Гильен.

А дети исчезли.