Текст книги "Превратности судьбы"

Автор книги: Энн Мэтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

В дверь позвонили как раз в тот момент, когда Джейми выходила из-под душа. Провозившись все утро с уборкой – она вычистила дом от подвала до крыши, – девушка решила освежиться перед тем, как отправиться на ленч с коллегой по университету. С тех пор как она вернулась в Англию, Джейми отказывалась от приглашений, но, проведя последнюю неделю отшельницей, все же согласилась пойти с Айаном Гастингсом в бистро недалеко от их факультета.

– Дьявол, – выругалась Джейми, решив, что звонит соседка. Эта старушка вознамерилась опекать ее с тех пор, как умер отец, и каждый Божий день приходила то с пирожками, которые только что испекла и якобы не может одолеть, то с чем-то еще. Джейми была ей благодарна за доброту, но иногда все это было утомительно.

Звонок прозвенел более настойчиво, и Джейми подумала, что миссис Нейпир, видимо, знает, что она дома, а значит, сочтет ее невоспитанной. Она набросила на себя старенький розовый халат и стала спускаться по лестнице, на ходу завязывая пояс. Девушка надеялась, что не придется прятать принесенное соседкой в холодильник. Там и так уже целая полка занята остатками пирогов, принесенных доброй старушкой еще на прошлой неделе…

– Извините, – сказала Джейми, открывая дверь, вода с мокрых волос стекала ей за шиворот, – я только что из-под душа и…

– Как это кстати.

Джейми потеряла дар речи. Только подумала: вид же у меня… А вообще-то, какая разница? Вряд ли он приехал для того, чтобы мной любоваться.

– Может, ты все-таки впустишь меня в дом?

В голосе его слышалось смущение.

И как же ему не смущаться – после того, что он ей солгал?

– А зачем? – благожелательно поинтересовалась Джейми. – Дело в том, что я только что из душа и ухожу через пятнадцать минут.

– Ну, пожалуйста…

В глазах Доминика светилась мольба, и Джейми поняла, что готова уступить. Боже милостивый, ну зачем он явился именно теперь, когда я уже начинаю его забывать? Как это жестоко! Я надеялась больше никогда с ним не встречаться…

– Что тебе нужно, Доминик? – спросила она строго, понимая, что если прогонит его, то никогда себе этого не простит.

– Но мы не можем разговаривать вот так, через порог, – сказал он. – Ты простудишься. И я тоже. – Он показал на свой мокрый от дождя кожаный пиджак.

– Но я не просила тебя приезжать. – Джейми упрямо сжала рот.

– Я знаю, – вздохнул Доминик. – Но я не мог не приехать. Джейми, ради Бога, мне нужно с тобой поговорить. По крайней мере, выслушай меня – хотя бы из вежливости.

Зачем? – чуть не слетело у нее с языка. Однако, пожав плечами, она отодвинулась от двери, и Доминик вошел в дом.

Она и забыла, какой он большой: в холле сразу стало тесно, и Джейми жестом пригласила мужчину в гостиную.

– Я вернусь через минуту, – сказала она, взявшись за перила. – Налей себе чего-нибудь выпить, а я пока оденусь.

– Спасибо, – сказал он, а Джейми, кивнув, стала подниматься по лестнице.

Джейми побаивалась, что он поспешит за ней. Вытирая голову полотенцем, она решила не тратить времени на фен. Девушка прислушалась к звукам на лестнице. Потом натянула леггинсы и надела мешковатый свитер. На лестнице было тихо. Поскольку волосы были еще мокрыми, Джейми закрутила голову полотенцем словно чалмой и спустилась вниз.

Она нашла Доминика на том же месте, где и оставила. Он стоял у окна, засунув руки в карманы, глядя на нескончаемый дождь. И не налил себе выпить. А услышав шаги Джейми, как-то нервно обернулся.

– Типичное английское лето, – сказал мужчина. – Много дождей, поэтому здесь такая пышная зелень.

– Мы к этому привыкли, – сухо ответила Джейми. – А ты давно в Англии? Катриона… тоже здесь?

Она старалась быть вежливой, делала вид, что его появление для нее – не такое уж событие. Возможно, он думает, что она уехала столь внезапно, потому что боится его. Но хотя это отчасти и в самом деле было так, она никогда в этом не сознается.

– Нет, – запоздало ответил Доминик. Джейми подумала: стоит ли ему напомнить о том, какие он давал мачехе обещания? Но если он приехал один, то, может быть, надеется на продолжение их отношений?

Если бы так.Она чуть не задохнулась от этой мысли.

– Я приехал один, – продолжал Доминик. Он явно нервничал. – Прилетел дня два назад. Остановился в отеле «Ритц».

– Замечательно, – сказала Джейми, пытаясь не выдать голосом своих чувств. – Ты здесь надолго?

– Разве тебе не все равно?

Прямота вопроса застала Джейми врасплох. Какое-то мгновение она смотрела на него, не веря своим ушам. Потом гордость и недовольство собственной наивностью взяли верх. К Джейми вернулся здравый смысл.

– Послушай, – сказала девушка, видя, что он явно ждал ответа, – я понятия не имею, зачем ты приехал, но если это как-то связано с тем, что произошло на Бермудах…

– Конечно, связано! – перебил он. – И прежде чем ты начнешь убеждать меня, что все, произошедшее там, тебя совершенно не волнует, я тебе скажу, что меня это волнует черт знает как!

– В самом деле? – Она ничуть не верила ему.

– Именно так.

– Тебя это взволновало до или после того, как о событиях узнала Катриона? – спросила Джейми с горечью. – Все дело – в Катрионе. Видимо, поэтому ты здесь.

– Да нет, черт возьми, все не так! – с жаром ответил Доминик. – У тебя, наверно, сложилось определенное мнение обо мне. Кажется, я теряю время понапрасну.

– Возможно. Катриона ведь знает, что произошло, не так ли?

– Только не от меня, – бросил он. – Может, ты ей сказала?

– Я?! – выдохнула девушка. – Я ничего ей не говорила!

– Вот именно. Ты даже не пыталась узнать, действительно ли она тебе мать. У меня для тебя новость: это так и есть.

– Я знаю, – вздохнула Джейми.

– Знаешь?!

– Конечно. – Джейми кивнула и тут же об этом пожалела, потому что полотенце, скользнув с влажных волос, упало ей на плечи. – Послушай, может быть, я кое-что и утаила от тебя… Я была почти уверена, что она – моя мать, еще до отъезда из Англии.

– Значит, не только фотография послужила основанием для твоих предположений?

– У меня было фото, – Джейми нерешительно покусывала губы, – но не на обложке ее книги. Я нашла снимок среди бумаг отца… после его смерти.

– Фото Катрионы?

– Ну да, она вместе с отцом. – Лицо Джейми погрустнело. – Там же были и газетные вырезки: он собирал все интервью, которые она давала в течение многих лет.

– Значит, ты знала, что она – твоя родная мать, с самого начала?

– Почти что так. – Как не хотелось Джейми сознаваться, что она питала большие надежды, отправляясь на Бермуды! – Я желала познакомиться с ней лично. Я подозревала, что отец относился к ней предвзято. И думала проверить, не ошибался ли он.

– И что же – ошибался?

– Не знаю. До сих пор не знаю. – Даже сейчас Джейми не могла обвинять во всем только мать. Неизвестно, какие отношения связывали ее родителей. Она была еще слишком мала, когда они жили вместе. – Как бы там ни было, – начала Джейми, осознав, что она и Доминика, возможно, понимает не до конца, – если ты приехал сюда только ради этого, мне жаль твоего времени.

– Да? – Вынув руки из карманов, Доминик на миг запустил пальцы в густую шевелюру. – Но ты так и не спросила, зачемя приехал.

– Я думала, что…

– Что я здесь для выяснения отношений? – Глаза его потемнели от возбуждения. – Ну что ж, в какой-то мере это так и есть. Однако дело не в Кэт. Речь обо мне.

У Джейми образовалась странная пустота в желудке. Пусть даже его мачехи нет рядом, где гарантия, что он действует не по ее указке?

– Она… знает, что ты здесь?

– Да, – сказал он сухо. – Узнав, куда я направляюсь, Катриона пришла в ярость. Но я вряд ли стал бы ее слушаться.

– Не понимаю, о чем ты.

– Слышала такое выражение – «пошла к черту»?

– Но ты не мог… с ней так… – Шокированная, Джейми прижала руку к губам.

– Не мог? А я рассуждал иначе.

– Но Катриона сказала, что…

– Что именно? Интересно было бы узнать.

– Н-ну, что ты… просил ее… выйти за тебя замуж. Что у вас свадьба на Рождество. – Джейми нервно облизнула губы.

Доминик потер затылок.

– Честно говоря, однажды я действительно предложил ей выйти за меня замуж. Именно на Рождество. – Сердце Джейми упало. – Но пойми меня правильно: я сказал ей это, просто чтобы от нее отвязаться.

Джейми вздернула подбородок:

– Как ты мог?..

– Как? – Он скривил губы. – В тот момент это казалось мне неплохой мыслью. После того, что было у нас с тобой на яхте, я испытывал… замешательство. Я бы сказал ей что угодно, чтобы убедить себя,что ничего не изменилось.

– Выходит, ты просто уступил… поддался Катрионе?

Уже задав этот вопрос, Джейми подумала: зачем я так докапываюсь? Он признал, что делал мачехе предложение. Если Катриона не лгала в этом случае, значит, не лгала и о том, что они – любовники.

– Д-да. – Доминик виновато взглянул на нее. – Можно сказать, что поддался.

– Точно так же, как и раньше, – презрительно проговорила Джейми. – Когда же ты начал спать с ней: после смерти твоего отца или еще до того?

– Дьявол! – Глаза Доминика потемнели от душевной боли. – Хочешь верь, хочешь – нет, но я никогдане спал с Катрионой. Не могу сказать, что я этого не желал. Или – что не было такой возможности. Была, причем много раз. Но что-то – точно не знаю, что именно, – останавливало меня. Наверно, я боялся увязнуть в этих отношениях. – Губы его скривились. – Возможно, я всегда предчувствовал, что меня ждет что-то лучшее… настоящее.

– Догадываюсь, – Джейми отступила на шаг. – Сейчас ты будешь утверждать, что это лучшее – я.

– А почему нет?

– Почему? – Джейми как-то нервно всхлипнула. – Доминик, я не такая опытная женщина, как Катриона, но даже я могу отличить правду от лжи.

– Ты считаешь, я лгу? – У Доминика на лице появилась усталость.

– А что еще я должна думать? – резко спросила Джейми. – Ты набрасываешься на меня… потом…

– Насилую тебя? – подсказал он.

И она ухватилась за это слово:

– Да, насилуешь. Что-то я не слышала ничего похожего на предложение руки и сердца.

– Только потому, что я был в растерянности, – признался он. – Черт побери, Джейми, последние двадцать лет я убеждал себя, что люблю Катриону, что только ее и хочу. И не так легко понять в конце концов, что это было всего лишь увлечение.

– И как же ты догадался? – Джейми откинула со лба прядь мокрых волос.

– С тобой я испытал нечто настоящее! – воскликнул он сердито. – Джейми, ну зачем, как ты думаешь, я сюда прилетел?

– Наверно, чтобы рассказать мне о моей матери.

– И за этим тоже. Но это – не единственная причина.

– Значит, ты поссорился с Катрионой, когда узнал, что она… моя мать? – Джейми не верилось.

– Ты что, не слышала, что я сказал? – В два прыжка он оказался рядом с ней. – Какое мне, черт побери, было дело до того, как Катриона вышла за моего отца? Она взрослая женщина, у нее мог быть десяток мужей до него. Правильно?

– Ну, если ты так считаешь… – Джейми кивнула. Она не собиралась сообщать Доминику, что его мачеха в действительности гораздо старше, чем утверждала.

– Да, я так считаю. Однако есть один факт, с которым я не могу смириться: то, что ты ей все простила. Впрочем, это твое дело, не мое.

– Что именно простила? – растерялась Джейми.

– То, что она бросила твоего отца вместе с тобой. Не приняла тебя, увидев взрослой девушкой. – Он пожал плечами. – Но я думаю, онаот этого проиграет, ведь верно?

Джейми опустила голову, чтобы скрыть слезы, щипавшие глаза.

– У нее были свои причины.

– Правильно. И все сводится к эгоизму, – заметил он бесстрастным тоном. – О, Джейми, поговорим лучше о нас!

Он схватил ее за плечи, и она почувствовала запах мокрой кожи его пиджака, смешанный с ароматом его тела.

У нее перехватило дыхание, когда Доминик, наклонившись, лизнул ее губы языком.

– Пожалуйста, не надо. Ты не должен этого делать…

– Должен… должен. – Она слышала, что голос его дрожит, и сама затрепетала. – Мне нужно было разобраться в моих отношениях с Катрионой, но это не все. Я понял, что едва не разрушил настоящие чувства.

– Доминик…

– Мне нравится, как ты произносишь мое имя. – Он взял ее лицо в ладони и стал ласково гладить ее губы большими пальцами. – Боже мой, Джейми, если бы ты знала, как я боялся ехать к тебе! Боялся, что ты не захочешь меня видеть… говорить со мной… не дашь мне объясниться. Ты вполне могла сказать мне: «Убирайся!» Возможно, именно этого я и заслуживаю.

Джейми глубоко вздохнула:

– Я бы не так сказала.

– Да, ты гораздо терпеливее меня. После того, какя с тобой обошелся в наш последний вечер там, на острове, ты имела право не поверить моим словам.

– Но ты разозлился на меня…

– Я был в отчаянии. Понимал свои чувства, но не мог их принять. Так сразу. – Доминик запустил пальцы в невысохшие пряди ее волос и притянул ее к себе так близко, что она почувствовала, как он дрожит. – Я люблю тебя, Джейми, – произнес он хрипло. – Я хочу, чтобы мы были вместе. А если ты – именно ты – хочешь, чтобы я помирился с мачехой… я помирюсь.

Теперь и Джейми дрожала с головы до ног.

– О, Доминик…

– О, Джейми, – шутливо передразнил он ее. – Ты меня простишь? Это для меня самое главное. Остальное – детали.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Джейми стала под душ и ахнула – вода, упавшая на разгоряченную кожу, показалась слишком холодной. Но нервная дрожь уже прошла, больше не было чувства смятения или вины за то, что они совершили. Хотя она все еще пребывала во власти недавно испытанных сексуальных ощущений. Да ведь я влюблена, подумала Джейми, не веря сама себе.

– Доминик…

Имя невольно слетело с ее губ, и Джейми охватила себя руками, чтобы сохранить внутри то радостное возбуждение, которое вызвала мысль, что он тоже ее любит. Она и не представляла себе, что человек может быть настолько счастлив.

Доминик все еще спал. Уходя, Джейми видела его завернутым в простыню. Худощавое лицо его казалось моложе, чем когда-либо раньше. Как же ты обессилел, подумала девушка сочувственно, вспомнив те горячие ласки, которыми они одаривали друг друга, и вновь переполнившись желанием их повторить. Страсть, которую любовник возбуждал в ней, была ненасытна.

Она не узнавала себя в той ненасытной женщине, в какую превращалась. Не представляла, что сможет так необузданно реагировать на его желание. До того как появился Доминик, ни один мужчина не сумел разбудить ее. Но теперь потребности Доминика стали для нее еще важнее, чем ее собственные.

Доминик – совершенно особенный мужчина, подумала Джейми. Он инстинктивно знал, чего именно ожидало ее тело. Иногда ласки его были быстрыми и резкими, но это не мешало ей ощущать его нежность, щедрость по отношению к ней. Он крепко держал себя в узде, стараясь прежде всего удовлетворить ее.

Если секс – это сила, думала теперь Джейми, то любовь – сила не меньшая. Это она заставила Доминика примчаться в Англию…

Вдруг, почувствовав, что кто-то обнял ее за талию, Джейми вздрогнула. Она была так занята своими мыслями, что не заметила, как отворилась стеклянная дверь, и Доминик встал под душ позади нее.

– Почему ты меня не разбудила? – спросил он, притягивая ее к себе, и Джейми снова поразило то, как быстро она загорается в его объятиях.

– Не хотела тебя беспокоить, – ответила Джейми, тут же сообразив, что ответ не очень удачный. При чем тут беспокойство, когда он так возбужден?

– Это невозможно, – выдохнул Доминик, охватывая ее груди своими ладонями. – Я теперь не знаю, что такое покой.

– Ты возражаешь?.. – спросила Джейми, прижимаясь затылком к его плечу.

– Не напрашивайся на комплименты, – мягко приказал Доминик и положил ее ладони себе на бедра. – Лучше скажи мне, зачем тебе сейчас мыться? Я могу предложить нечто гораздо лучшее.

– Но уже полпятого, – сказала Джейми. – Нам нужно поесть.

– Зачем? – Он издал смешок. – Я уже сыт. Тобой.

– Я не это имела в виду.

– Я понимаю. – Оставив ее руки на своих бедрах, Доминик стал ласкать ее груди. – Так, где мыло? Я сам тебя вымою.

У Джейми перехватило дыхание.

– Но ты не можешь…

– Почему же? – Отняв у девушки флакон геля для кожи, он стал смазывать ей живот скользкой жидкостью. – Видишь, я вполне с этим справляюсь.

– Нет… – Джейми чувствовала, как возбуждается, как дрожат ее колени. – Доминик… – Она повернулась к нему лицом.

Это было ошибкой: она сразу ощутила его плоть у себя между ногами, и в тот же миг все аргументы за и против исчезли из головы. Стоило Джейми заглянуть ему в глаза, как она отключилась, и единственное, на что была способна, так это обвить его шею руками. Она чувствовала, как он поднимает ее повыше, прижимает к себе…

Доминик резко в нее вонзился, а она охватила его талию ногами, отдаваясь невероятным ощущениям, разгоравшимся внутри. Я люблю его, пронеслась мысль, люблю так, что все остальное не имеет значения. Что бы ни таило для нас будущее – я всегда буду помнить эти минуты.

Час спустя Доминик и Джейми сидели за маленьким столом у нее на кухне. Хотя Доминику и не хотелось вылезать из постели, в конце концов, он признался, что голоден. Джейми приготовила на скорую руку салат и бифштексы. Поев, они не спеша потягивали вино – Джейми обнаружила начатую бутылку в холодильнике. Оба были полуодеты: на Джейми был старенький розовый купальный халат, Доминик накинул синее японское кимоно, купленное девушкой когда-то для отца. То, что отец ни разу его не надел, не казалось странным ни Джейми, ни Доминику. Судя по тому, что она рассказала об отце, это был человек простых привычек, не носивший ничего экстравагантного. Доминик тоже не пришел в восторг от кимоно, но в данную минуту оно устраивало его больше, чем промокшие джинсы и рубашка.

В квартире Джейми Доминик ощущал умиротворение, а это чувство не посещало его уже очень давно. Пока был жив отец, Доминик убеждал себя, что вилла в заливе Копперхед и есть его родной дом. Но с тех пор как Катриона стала там полноправной хозяйкой, Доминик перестал так думать.

Когда он был женат – впрочем, брак длился недолго, – Доминик временами испытывал состояние душевного покоя. Однако любовь к Мэри Бет не могла противостоять влиянию, которое оказывала на пасынка Катриона. Только теперь Доминик понял, что этот брак был обречен с самого начала.

Его любовь к Джейми была чувством совсем иного рода. Ему было даже чуть жаль Катриону: он сомневался в том, что ей когда-нибудь доводилось испытать эмоции, подобные тем, что он испытывал сейчас к ее дочери. Катриона всегда стремилась повелевать, всегда брала, не давая ничего взамен, а Джейми…

Сидя за столом, он смотрел на нее, и глаза его теплели. Как пуста была его жизнь, пока он ее не встретил! Она отдает себя всю целиком, а он рад быть рядом, чтобы отдавать себя взамен.

– Ну так расскажи мне, что ты делаешь в университете. Преподаешь?

– Да, английский язык, – сказала Джейми с легкой гримасой. – Не очень это интересно, зато хватает на жизнь.

– А с твоим отцом ты жила тоже здесь?

– Да, пока папа не умер. У него был рак. Бабушка всегда ворчала по поводу того, что он слишком много курил.

– Ясно. И, значит, когда он умер, ты узнала про Катриону?

– Про Кэтрин, – грустно поправила его Джейми. – Так звали мою мать, прежде чем она… сбежала. Кэтрин Майклз. Потом она стала Катрионой Маркхем. Выйдя замуж за твоего отца, сделалась Катрионой Реддинг.

– А когда же развелись твои родители?

– Не знаю. – Джейми покраснела.

– Как не знаешь? – Он нахмурился. – Разве среди бумаг твоего отца не было свидетельства о разводе? Люди, как правило, берегут такие вещи. Уж я-то знаю.

– Разве ты был женат? – Джейми удивленно взглянула на него.

– Да, когда мне было двадцать с небольшим. Причем очень недолго, – сказал он сухо. – Но Катриона невзлюбила мою жену по вполне понятным причинам, и брак распался.

Джейми нервно облизнула губы.

– Ты ее любил?

– Кого – Мэри Бет? – Доминик с минуту раздумывал. – Я хорошо к ней относился, но присутствие Катрионы делало невозможным нормальное общение с другой женщиной. А чтобы развязать этот узел, пришлось бы втянуть отца. – Доминик скривил губы. – Звучит вроде так, будто я сваливаю вину на него, но все гораздо сложнее. Узнав, почему Катриона постоянно понукает невестку, отец очень бы расстроился. И был бы уязвлен.

– Ты когда-нибудь встречался с ней после развода?

– С Мэри Бет? Да, встречался. Она вышла замуж во второй раз, за парня, с которым училась в колледже. По моим расчетам, у них уже двое детишек. Думаю, она с ним гораздо счастливее, чем была со мной.

Джейми с трудом скрыла волнение.

– И ты не жалеешь?

– О чем? О том, что мы с ней разошлись? Или о том, что я так поздно осознал, каким был дураком? – Он подавил тяжелый вздох. – По совести говоря, нужно было сразу понять, что наш брак не имеет будущего. Я был слишком молод, слишком неопытен и, видимо, женился ради того, чтобы излечиться от своего увлечения Катрионой. – Глаза его потемнели. – С другой стороны, если бы всего этого не произошло, я никогда бы не встретил тебя. Мне кажется, я всегда подозревал, что в моих отношениях и с Мэри, и с Катрионой не хватает чего-то важного. Я понял, что это, только познакомившись с тобой.

Джейми зарделась.

– Ты уверен?

– А ты что, сомневаешься? – Протянув руку через стол, Доминик сцепил ее пальцы со своими. – Никогда не был в чем-то уверен больше, чем в этом. Я люблю тебя, Джейми, и хочу жениться на тебе. Я ответил на твой вопрос?

– Я тоже тебя люблю. – Джейми прерывисто дышала.

– Это хорошо. – Его пожатие стало сильнее. – Но не смотри на меня так: секс на сытый желудок вреден, ты же знаешь.

Джейми рассмеялась. Доминика одолевало желание, но он решил быть благоразумным.

– Итак, продолжим. Значит, ты не знаешь, когда именно твои родители разошлись?

– Нет. – В глазах девушки было сомнение. – Я даже не знаю, виделась ли Катриона с моим отцом после своего ухода, писала ли. Если бы это было так, бабушка бы мне рассказала.

Доминик был заинтригован. Он понял, что если Катриона не развелась со своим первым мужем официально, то ее брак с Лоренсом Реддингом недействителен. А если так, то и завещание, оставленное его отцом, тоже недействительно.

– Что с тобой?

Джейми встревожилась, и, прежде чем ответить, Доминик ласково сжал ее пальцы.

– Просто я подумал, как все неудачно сложится для Катрионы, если у нее нет свидетельства о разводе с твоим отцом. И прежде всего речь пойдет о том, что она унаследовала от моегоотца.

– Понятно. – Джейми смотрела на него не мигая. – Что же ты намерен делать?

Доминик молчал так долго, что она усомнилась, слышал ли он ее вопрос. Наконец он протянул:

– Ни-че-го. Ничего я не буду делать. Вот только если мачеха все-таки выполнит свою угрозу и откажется публиковаться у меня, – он улыбнулся, – тогда я, возможно, наведу кое-какие справки.

Полтора месяца спустя Джейми и Доминик поженились.

Венчание состоялось в скромной маленькой церковке в Чизике. Приглашенных было немного, в основном коллеги Джейми по университету. Двое-трое друзей Доминика тоже прилетели на церемонию. К немалому удивлению Джейми, прибыли также Софи и Сэмьюэл.

– Софи всегда была ко мне неравнодушна, – Доминик подмигнул Джейми. – И постоянно возмущалась тем, что Катриона вмешивается в мою личную жизнь.

У Джейми округлились глаза:

– Тогда почему со мной она обращалась как с незваной гостьей?

Доминик, склонившись, подарил ей мимолетный поцелуй.

– Потому, что возлагала большие надежды на Кристин, – ответил он с хохотком. – Софи, видимо, считала, что ты – не в моем вкусе.

Джейми пожала руку мужа, на которую опиралась.

– А я-то думала, что она во всем союзница Катрионы. И не понимала, почему она так подобрела ко мне в последний вечер перед моим отъездом.

– Наверно, обрадовалась, что ты уберешься с острова. Но ты, по крайней мере, получила ее благословение.

Молодожены провели медовый месяц на Гавайях. Это были три недели блаженства – купание, белый песок на пляжах Кауаи, острова, сплошь поросшего садами. Отель, маленький, но роскошный, располагался в стороне от туристских троп и прекрасно подходил людям, стремящимся к уединению.

Джейми так и не вернулась на работу в университет: ей удалось получить временную должность в одном из нью-йоркских колледжей. И они с Домиником стали подыскивать жилье на Лонг-Айленде. А пока искали, довольствовались холостяцкой квартирой Доминика на Манхеттене, где Джейми расцветала в лучах его любви.

Катриона так и не отказалась печататься в издательстве «Голдман и Реддинг».

Она сообщила об этом в официальном письме, пришедшем вслед за факсом, в котором она поздравляла молодых с рождением дочери. Катриона сообщила также, что оставила работу над современным романом и снова взялась за историческую вещь, поскольку осознала свои возможности, как она скромно написала. Писательница выражала надежду, что ее сотрудничество с издательством продлится еще много лет.

– Думаю, это только начало, – тихо сказала Джейми, прочитав письмо.

Муж ответил иронической улыбкой.

– В один прекрасный день, – проговорил Доминик, любуясь новорожденной дочерью, – Катриона захочет почувствовать себя бабушкой. А пока что вы обе —мои.