Текст книги "Превратности судьбы"

Автор книги: Энн Мэтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Доминик проснулся с ощущением, что вчера сильно перебрал, мучила также мысль, что события ему больше не подчиняются. Четкие планы на будущее рушились. Неожиданно даже все то, что он думал о самом себе, приходилось подвергать проверке.

С появлением Джейми Харрис все изменилось. Не к лучшему – к худшему. И если честно себе признаться, это из-за нее он вернулся на Бермуды, никак не из-за Катрионы. Чувствуя, что отношения двух женщин не продлятся долго, он спешил увидеть Джейми до ее отъезда.

Но ради чего? – спросил он себя и нахмурился. В последнее время он так часто хмурился, что на лбу залегла морщина. Вернулся, чтобы завершить то, что началось на яхте. И убедиться, что девушка не такая чувственная, какой ему показалась.

Если мне позарез нужна женщина, думал он, почему я избегаю Катриону? Ведь она умоляет меня стать ее любовником. И все это время я нахожу предлог увильнуть…

Больше всего Доминика бесило то, что он стал жертвой нелепого случая. Никогда не посмел бы он прикоснуться к Джейми, если бы она не забрела в его комнаты… Если бы он не был наг как новорожденный младенец. Я мог бы мечтать о встрече с ней, говорил он себе, но мне слишком нравится Катриона, приставать же к ее секретарше – значило бы играть с огнем.

И все же…

Он несколько раз с силой стукнул пяткой по постели, пытаясь прогнать воспоминания. Ведь его тогда не остановило даже сознание того, что Катриона в любой миг может войти в комнату. Его одолевала похоть, удовлетворить которую могло только молодое тело Джейми, он даже не потрудился отнести ее в кровать. Опрокинул на пол как дешевую проститутку…

А как отнестись к нелепой басне, что Катриона, возможно, ее мать? Неужели она в это искренне верит? Даже если и так, ему от этого не легче… За несколько минут наслаждения с женщиной, явно его презирающей, он, можно сказать, пожертвовал всем, что ему было дорого раньше.

Доминик вдруг осознал, что солнце стоит высоко, и взглянул на часы на прикроватной тумбочке. Дьявол! Одиннадцать утра. Его биологический будильник не сработал, потому что его притупил алкоголь. После того как он расстался с Джейми, Доминик пил до полуночи.

Потом он вспомнил, что Катриона должна сегодня вернуться из Нью-Йорка; вероятнее всего, она заказала обратный билет сразу же, как только убедилась, что пасынка там нет. Это еще счастье, что она не прилетела на сутки раньше…

Доминик наконец встал и побрел в ванную, где принял холодный душ. Вода здесь никогда не бывала ледяной, как в Нью-Йорке, но все же освежила его; натянув черную футболку и свои любимые обрезанные у колен джинсы, он спустился вниз.

Доминика не удивило, что Софи не разбудила его пораньше. Он много раз орал на нее, когда она пыталась это сделать, и теперь, если уж хозяин выпивал, она… проявляла такт. Доминику, конечно, было стыдно, но последние две недели он жил в нервном напряжении – приходилось удерживать Катриону на расстоянии. Вот этим он себя и оправдывал.

В холле Доминик увидел Сэмьюэла; тот прилежно протирал мокрой щеткой мраморный пол. На какое-то мгновение Доминик позавидовал простой, бесхитростной жизни этого человека. И тут же здравый смысл подсказал ему, что на самом деле его мучают угрызения совести.

– Доброе утро, сэр.

– Доброе утро, – ответил Доминик и заглянул в гостиную. – Не знаете ли, где может быть мисс Харрис? Не в кабинете мисс Реддинг?..

Сэмьюэл ответил не сразу. Прекратив работу, он оперся на щетку обеими руками, согнулся и положил на руки подбородок. Это насторожило Доминика, и все же ответ слуги его ошеломил:

– Она уехала, сэр. – Сэмьюэл смущенно пожал плечами. – Уехала сразу после завтрака. Разве вы не знали?

Доминик вовремя прикусил язык: было ясно, что Сэмьюэл догадывается, что хозяин только что встал, и в душе посмеивается над ним.

– Нет, я не знал, – ответил Доминик. – Она не сказала, куда направляется?

– В Англию, насколько мне известно, – ответил женский, слишком хорошо знакомый Доминику голос. – Впрочем, я особенно не интересовалась. Доброе утро, дорогой. Ты, видимо, слишком устаешь, я уже говорила тебе раньше – не следует так много работать…

Самолет из Атланты приземлился в лондонском аэропорту Гатвик чуть позже семи утра. Джейми чувствовала себя совершенно измотанной: она провела в воздухе, с пересадкой, почти сутки. Перелет через Атлантический океан изобиловал воздушными ямами, отчего она никак не могла заснуть, не говоря уж об общем взбудораженном состоянии.

Выйдя из здания аэропорта, она подумала, что утро обещает быть приятным: пока еще холодновато, но небо очищается от облаков. Как только она окажется дома, сразу откроет все окна и проветрит квартиру. Потом пойдет в супермаркет: хотя в холодильнике и оставалось кое-что из еды, но все равно нужен свежий хлеб и еще что-нибудь посытнее.

Везший ее в город таксист дружелюбно заметил:

– А вы загорели. Отдыхали на курорте?

– На Бермудах, – с улыбкой ответила Джейми. – Вы бывали там?

– Не довелось, – сказал таксист грустно. Потом нахмурился: – Но мне показалось, что вы сошли с самолета, прибывшего из Атланты?

– Да. Пришлось сделать крюк. – Джейми поняла, что краснеет, но не объяснять же шоферу, что она улетела первым самолетом, на который нашлось свободное место.

В ее квартире на Эллисон-Роуд стояла духота. Какая-то вонь шла из кухни, и Джейми, обследовав помещение, обнаружила открытый пакет молока, который забыла выбросить перед отъездом.

Джейми вылила прокисшее молоко в туалет и почувствовала тошноту. Впрочем, не вонь была причиной – ее подташнивало еще до того, как она вошла в дом.

Наверно, это потому, что мне хочется есть, подумала Джейми и, снова войдя в кухню, наполнила кофеварку молотым кофе. Пока кофе варился, девушка поднялась наверх, чтобы открыть там окна и распаковать вещи. Наконец-то я дома, сказала она себе. Я сделала то, что планировала, а теперь можно жить дальше.

Очень скоро я забуду и Катриону, и Доминика, в моей жизни для них нет места.

Потом Джейми вновь отправилась на кухню. В буфете нашлась нераспечатанная пачка печенья, и чашка кофе с печеньем прогнали тошноту. Следовало позавтракать в самолете, подумала она, но мой организм жил еще по бермудским часам, и есть не хотелось.

Бермуды…

Губы ее задрожали, но Джейми упрямо их сжала. Она переживет… Нет, она не могла сказать, что ей совсем не нравился Доминик, но она знала, что Катриона ее невзлюбила. А папки, оставленные в беспорядке в кабинете писательницы, могли стать прекрасным поводом для того, чтобы Катриона выгнала ее вон.

Да, черт возьми, я же сама решила уехать, напомнила она себе. Как можно было остаться после того, что произошло между ней и Домиником?

В то утро, увидев за завтраком Катриону, Джейми испытала шок. Она понятия не имела о том, что хозяйка вернулась, и, увидев ее за столом там, где ожидала увидеть Доминика, почувствовала, что краска жаркой волной заливает лицо.

– Не понимаю, что вас так смутило, мисс Харрис, – произнесла хозяйка тоном, таким же теплым, как воздух Арктики. – Разумеется, вы не ожидали моего возвращения. Я же, со своей стороны, никак не ожидала, что вы будете безобразничать в моей комнате.

– В… вашей комнате? – ослабевшим голосом переспросила Джейми. Рот ее приоткрылся от удивления.

– Да, именно в моей, – резко повторила Катриона. – Не стойте с таким глупым видом. Вы расшвыряли папки с письмами по всему моему рабочему столу. Как вы думаете, могу я писать среди этого развала?

– Ах да, папки! – с облегчением воскликнула Джейми. И тут же поняла, что своей радостью может себя выдать.

– Значит, было еще что-то?.. – рявкнула Катриона; глаза ее, вперившиеся в девушку, напоминали два холодных родника. – Может, вы сломали электронный редактор? Это настолько дорогая программа…

– Я ничего… не ломала, – промямлила Джейми; ее смущал пронзительный взгляд хозяйки. – Вы сами велели мне работать с письмами, и поскольку вас не было, я посмела воспользоваться вашим столом. В конце концов, все папки хранятся в вашем кабинете.

– Как раз там им и место, – изрекла Катриона. – Но вы могли принести их в свою комнату – на время моего отсутствия. А вы устроили в моем кабинете бедлам! Это никуда не годится, мисс Харрис, никуда не годится.

– Вы правы.

Джейми терпела выволочку с достоинством. При других обстоятельствах девушка защищалась бы с большим жаром, но теперь решила дать писательнице возможность прогнать ее.

– И это все, что вы можете сказать? – Катриона явно ждала другой реакции. – Не кажется ли вам, что следует извиниться? Между прочим, я вам доверяла. А вы, как мне кажется, рылись в моих бумагах.

– Я не рылась в ваших бумагах! – с жаром возразила Джейми. – Я… делала то, за что вы мне платите. Может, вам наговорили…

Тонкие брови Катрионы взметнулись вверх.

– Наговорили? Кто наговорил? Софи? Ничего подобного.

– Не Софи, – возразила Джейми. – Вам мог что-то сказать Доминик. – Она покраснела оттого, что поторопилась назвать его просто по имени.

– Доминик?

Повисшая тишина подсказала девушке, что она совершила тактическую ошибку.

– Мистер Реддинг, – поправилась Джейми. – Он был очень раздосадован, узнав, что вы уехали.

– В самом деле? – Губы Катрионы сжались в тонкую струнку. – И когда же он… прибыл?

– Вчера после обеда. – У Джейми пересохло в горле. – Я… была уверена, что вы об этом знаете.

– Как видите, я не знала. – Хотя Катриона произнесла фразу вежливо, Джейми поняла, что внутри у нее все кипит. – Да, я могла бы догадаться, поскольку в Нью-Йорке не нашла его в издательстве…

– Значит, вы не сообщили ему, что собираетесь в Нью-Йорк? – Джейми облизнула пересохшие губы.

– Я хотела сделать ему сюрприз. – Катриона внутренне сжалась. Потом изобразила улыбку: – Как выяснилось, напрасно старалась.

Джейми не знала, как реагировать, а Катриона решила продолжить атаку:

– Вы могли бы позвонить мне – вам не пришло это в голову? У вас был номер телефона в моем отеле. Почему вы не позвонили? Вы поступили бы весьма разумно!

Возможно, подумала Джейми, однако обстоятельства, при которых я наткнулась на вашего пасынка, не позволяли мне рассуждать разумно.

– Я не догадалась, – сказала Джейми вслух. – А когда вы вернулись? Сегодня утром?

– Скорее вчера поздней ночью. – Катриона разглядывала секретаршу безо всякой симпатии. – Впрочем, вас это не касается. Мисс Харрис, я думаю, мы друг друга не устраиваем. Советую вам организовать свое возвращение в Англию. Естественно, я оплачу вам дорогу домой.

Джейми подавила глубокий вздох. Теперь, когда ее поставили перед фактом увольнения, оказалось, что она не так уж этого жаждет. Явившись сюда, чтобы узнать, что за человек ее мать, она вынуждена уехать, так и не открыв Катрионе, кем ей приходится на самом деле.

– Вы, разумеется, можете позавтракать.

Добившись того, чего хотела, Катриона как бы подобрела. И хотя в тот момент Джейми не могла думать о еде, она подвинула свой стул и села.

– Спасибо, – сказала девушка, когда Катриона указала ей на кофейник. И тут она увидела на руке Катрионы кольцо, от вида которого у нее захватило дух.

Кольцо, украшавшее безымянный палец женщины, было не слишком дорогим, но очень изящным: маленький сапфир, окруженный крошечными брильянтами. Кольцо было знакомо Джейми, слишком хорошо знакомо: она видела его фото, которое долгие годы хранил отец.

Если бы я добралась до ее шкатулки с драгоценностями, подумала девушка, я бы сразу получила ответ на мучивший меня вопрос. Увы, вмешательство Доминика не дало ей такой возможности.

Катриона, заметив смущение девушки, пытливо изучала ее, и Джейми поняла, что выдает себя. Но, черт возьми, я не уеду так просто, ничего не сказав, решила она. Особенно после того, как я узнала это кольцо.

– Видите ли, я хочу кое-что обсудить, – начала Джейми, чувствуя, как заливаются краской ее лицо и шея. Но, прежде чем успела продолжить, Катриона ее перебила.

– Надеюсь, я не услышу чего-то нежелательного для меня, – изрекла женщина, прищурив от злости глаза. – Я уже упоминала, что вы ничего не потеряете из-за этого увольнения, но если вы вздумаете меня запугивать…

– Запугивать? – выдохнула Джейми. – Не понимаю, о чем вы…

– Прекрасно понимаете, – фыркнула писательница. – Кристин тоже пугала меня – запаслась… изобличениями. Ее шокировала моя личная жизнь… Предупреждаю: меня трудно запугать. Я то же самое сказала Кристин: хотите рассказать всему миру, что я сплю с Домиником, – ради Бога.

Джейми опешила:

– Я не об этом…

Если Доминик говорил правду, подумала она, то у него с Катрионой совсем не такие отношения. Пока что. Ах, как хочется в это верить…

– Во всяком случае, – продолжала ее мать, словно Джейми не произнесла ни слова, – он все равно уже сделал мне предложение, и скоро мы объявим об этом официально. Мы планируем свадьбу на Рождество. Наконец-то я стану честной женщиной в глазах света.

– А вы были… – Джейми запнулась.

– Ну конечно, мы были любовниками. – Катриона с вызовом посмотрела на Джейми. – Мисс Харрис, вы меня удивляете. Я же ясно намекнула на это в самом начале. – Она вздохнула с таким видом, словно ей приходилось разговаривать с умственно отсталым ребенком. – Мы с ним любовники уже несколько лет. Доминик от меня без ума.

И тогда Джейми поняла, что с нее хватит. Признаться в том, что она дочь этой наглой эгоистки, невозможно. Да и что толку? Если уж Кэтрин, или Катриона, отказалась от нее, когда она была ребенком, вряд ли она нужна ей теперь, когда стала взрослой женщиной.

Кофе в ее чашке остыл, но все же Джейми заставила себя его выпить. Бесполезно желать, чтобы мать признала ее. А после того, что произошло между ней и Домиником, вряд ли стоит надеяться, что они с Катрионой смогут иметь хоть какие-то отношения.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Стоя у окна своего номера в отеле «Ритц», Доминик смотрел на мокрые деревья в парке Грин. Слева улица Пикадилли тянулась до самого угла Гайд-парка, справа открывалась площадь Пикадилли-Серкус, самое сердце театрального района Лондона.

Бывая в Лондоне, Доминик часто останавливался в этом отеле. Считал его оазисом покоя, несмотря на его расположение в оживленном месте города. К тому же отсюда Доминик мог пройти пешком ко всем нужным ему по делу фирмам. Он давно уже понял, что ездить по Лондону – трудная задача.

Сегодня он не планировал пешей прогулки: ему объяснили, что район Чизик находится далеко от Пикадилли, настолько далеко, что придется брать машину напрокат. Причем ехать он собирался без шофера.

Доминик тяжело вздохнул, пытаясь избавиться от странной тяжести в груди. Какое-то напряжение и нервозность не покидали его в последнее время. Дьявол, а что, если она вообще не захочет меня видеть? – размышлял он. Неужели я затеял все это долгое путешествие зря?

Он с шумом втянул воздух. Нет, не может быть. Но сомнения терзали его еще на Бермудах, именно поэтому он решил не предупреждать Джейми о том, что приедет. Все, что она захочет сказать, она скажет ему в глаза, раз уж на то пошло.

Он знал Джейми, а потому не был уверен, что, увидевшись, они сразу решат все проблемы. Ведь она презирала его за то, как он с ней обошелся…

Доминик снова вздохнул. Если бы она относилась ко мне иначе! – подумал он. Если бы в тот злополучный вечер, ложась спать, я мог представить себе, что утром она исчезнет! Или что явится Катриона и будет сидеть в засаде, поджидая меня! В то утро я меньше всего хотел видеть мачеху.

– То есть как это – Джейми уехала? – взорвался он в ответ на известие Катрионы. Она сощурила глаза: вопрос этот не был для нее неожиданным.

– Уехала, и все. – Женщина злорадно улыбнулась. – Я думаю, ты согласишься, что мы с ней так и не настроились на одну волну. А увидев, что она натворила в моем кабинете, я просто разъярилась.

– Когда она уехала?

Катриона явно не ожидала такой реакции. И инстинктивно тянула с ответом.

– Не знаю… Час или два назад. А что, разве это имеет значение? Мы больше ее не увидим. Я ведь могу что-то решать…

– Не можешь!

Сейчас он вспомнил этот миг с удивлением – он не подозревал, что способен на такую решительность. Не дожидаясь ответа мачехи, он выбежал из дома, прыгнул в «тойоту» и помчался в аэропорт в надежде, что помешает Джейми сесть в самолет.

Разумеется, он опоздал. И мог только догадываться о причине, заставившей Джейми улететь утренним рейсом в Штаты, не дожидаясь прямого рейса в Англию.

Впрочем, на ее месте он сделал бы то же самое. Но, может, она боялась, что он пустится вдогонку? Или же просто желала поскорее покончить с приключением, связанным с розысками матери?

Однако Катриона не позволила пасынку слишком долго строить догадки. Она встретила его почти на пороге, и по выражению ее лица было ясно, что она не позволит себя унижать. Сейчас Катриона впервые в жизни выглядит на свой возраст, подумал Доминик.

– Какого черта ты себе такое позволяешь? – воскликнула мачеха. Она смотрела мимо Доминика, вероятно ожидая увидеть Джейми, входящую следом за ним. – Куда ты вдруг умчался?

– Я был в аэропорту, разумеется. – Он смотрел на Катриону угрюмо, слишком расстроенный, чтобы разговаривать с ней по обыкновению вежливо. – Но Джейми уже не было там. Что ты, черт возьми, сказала ей такого?.. Что заставило ее улететь утром в Штаты, не дожидаясь лондонского рейса?

– Так она все-таки улетела?

– Да, улетела. – Он сунул руки в карманы обрезанных джинсов. – Скажи же мне – из-за чего?

– Дорогой, я тебе уже все объяснила. – Теперь, зная, что Джейми больше ей не мешает, она решила быть покладистой. – Мы не сошлись характерами. И почему ты так разгорячился, милый? Я думала, она тебя мало интересует.

Доминик набрал в легкие воздуха.

– А если не мало?..

– Что? – Катриона уставилась на него широко распахнутыми глазами, делая вид, что не понимает его слов.

– А если я скажу, что она меня интересует? – твердо добавил Доминик. – Ты попросишь ее вернуться, если мне это нужно?

Выражение лица его мачехи сменилось несколько раз, пока она наконец не выбрала маску легкого кокетства:

– Перестань, дорогой, я знаю, что ты шутишь. Мне жаль, если ты сочтешь меня вздорной, но эта женщина действительно меня раздражала. А я не могу работать с человеком, который мне не нравится.

– Почему же она тебе не нравилась? – Губы Доминика сжались в упрямую линию. – Мне она казалась обаятельной.

– Что ж, возможно. – Голос Катрионы стал злым. – Но это была вторая Кристин! Ее гораздо больше интересовал ты, чем работа.

– Я?! – Теперь Доминик во все глаза уставился на нее. – Не верю.

– Но это так. – Катриона притворилась более терпимой. – Эти девицы все одинаковы. Делают вид, что им нужна работа, а сами только и думают, как захомутать мужика.

Доминик задохнулся от возмущения.

– Так ты за это ее и уволила?

– Уволила за то, что она, кроме всего прочего, самоуверенна, – ответила Катриона, понимая, что слова ее звучат не очень убедительно. – Во всяком случае, она тоже согласилась с тем, что мы не сошлись характерами. И как только я ей заплатила, она моментально исчезла.

– И ничего… не сказала? – Он тяжело дышал.

– О чем, например? – Катриона чувствовала, что терпение ее иссякло. – Черт возьми, Мики, чтоона могла мне сказать?

Шумно выдохнув, Доминик прошел мимо мачехи в залитую солнцем гостиную и остановился у окна.

– Она не рассказывала тебе, что произошло вчера? – спросил он через плечо. – Не рассказывала о том, что я видел, как она что-то искала в моих комнатах?

– Нет! —Изумлению мачехи, шедшей за ним следом, не было предела. – В твоих комнатах?! Господи, конечно же, нет! А она знала, что ты дома?

– Думаю, не знала. – Лицо его исказила гримаса. – Если честно, то я ее до смерти напугал.

– Но чтоона там делала?! – Катриона пришла в ярость. – Если она что-то украла…

– Ничего она не украла. – Голос Доминика стал бесстрастным. – Она даже объяснила, что считала эти комнаты твоими. Значит, не представляла себе планировку дома.

– Моими?.. – Катриона уставилась на пасынка. – Но зачем ей было обыскивать мои комнаты?

– Она сказала, что ей нужно что-то найти, – ровным голосом произнес Доминик. – Я предполагал, ты знаешь, что именно.

У Катрионы вытянулось лицо. Доминик, шагая взад и вперед по ковру, хотел понять, о чем она думает. Она явно была в замешательстве, хотя и пыталась это скрыть. Доминик не удивился, когда Катриона увильнула от ответа:

– Надеюсь, ты поставил ее на место. Она не имела права подниматься на второй этаж и что-то вынюхивать там. – Мачеха перевела дух. – Я подозревала, что она себе на уме, и оказалась права. Значит, не напрасно я ее недолюбливала.

– И ты понятия не имеешь о том, чтоона могла искать?

– Нет, – ответила Катриона. Но через секунду спросила: – А что? Как она это объяснила?

– Как объяснила? – Доминик передернул плечами. – Я с самого начала подозревал, что вы знакомы. То есть знали друг друга давно, до ее приезда на Бермуды. Я заметил между вами определенное сходство. О чем и сказал тебе.

Катриона ахнула от неожиданности.

– Значит, девчонка что-то тебе наплела? Теперь я понимаю, в чем дело. Сочинила слезливую историю, а ты и поверил.

Доминик замер.

– Слезливую… историю? О чем, например?

– Не знаю. – Катриона явно не собиралась раскрывать карты. – Просто ты так говоришь, дорогой, что я начинаю чувствовать себя виноватой.

– А ты виновата на самом деле?

– Нет. – Катриона гордо вскинула голову. – Не знаю, на что ты намекаешь. Если тебе есть что сказать – скажи.

Доминик вздохнул, подумав, что у него только догадки.

– Мне нечего сказать.

– Ну вот и хорошо. – Катриона, видимо, собрала всю свою волю, чтобы совершенно успокоиться. – Значит, все в порядке? – Грациозно опустившись на тахту, она похлопала по месту рядом с собой: – Иди сюда, сядь поближе. Мне показалось, что ты отсутствовал гораздо больше недели.

Доминик даже не шевельнулся. Больше того, он рассматривал мачеху, не понимая, что такого особенного видел в ней раньше. Бессердечная эгоистка. Наверное, я еще мальчишкой был сражен ее красотой, думал он. Но как я мог не разглядеть ее позже, уже взрослым?

– Мне нужно переодеться, – проговорил он, сознавая, что не может оставаться здесь с такими мыслями и чувствами.

Издав возглас протеста, Катриона вскочила с тахты, подбежала к пасынку и обхватила его за талию.

– Дорогой… милый, – выдохнула она, прижимаясь к нему и зарываясь лицом в его плечо. – Не уходи – мне назло. Я так сильно скучала по тебе.

– Кэт…

– Нет, не говори ничего, – хрипло прошептала она. – Просто побудь со мной минуту. Мне даже не верится, что скоро мы будем вместе – навеки.

– Кэт… – Он пытался вежливо отстраниться от нее. – Я не знаю, как это сформулировать, но мне кажется… у нас с тобой нет будущего. – Он перевел дух, сознавая, что на лице у нее написан ужас. Однако продолжал: – Прости меня. Я понимаю, что предаю тебя, и я… я не хотел. Но видишь ли, с тех пор как умер мой отец, наши отношения изменились…

– Это неправда! – Отстранившись, Катриона смотрела на него глазами, полными недоверия. – Боже мой, еще каких-то три недели назад ты так же сгорал от нетерпения, как и я. И лишь твоя любовь к отцу мешала нам соединиться.

– Да, но…

– Именно так и было. А теперь… Я не верю тебе, просто не верю. Что-то должно былослучиться! Ты не мог изменить своих намерений безо всякой причины.

– Ну ладно, – сказал Доминик, решив быть откровенным почти до конца. – Возможно, ты и права. Возможно, кое-что и случилось, но я не хочу об этом говорить. Просто прошу тебя: поверь мне.

– Это все из-за нее, да? – Катриона возвысила голос, и теперь он знал свой приговор: она потребует говорить правду и только правду. Как бы ни хотелось скрыть от мачехи свои чувства, придется рассказать ей о них. Но чувства к Джейми еще так новы, так хрупки… А Катриона смотрит так враждебно…

– Ты не поймешь, – начал он.

Но мачеха его перебила:

– Разве? Ты меня недооцениваешь, Доминик. Я, кажется, начинаю прекрасно все понимать. Джейми всему причиной, не так ли? Это она натравила тебя против меня.

– Никто меня не натравливал! – Он буквально зарычал от досады.

– Так уж и никто? Прости, но я тебе не верю. – Катриона сжала кулаки. – Я предвидела, что она попытается меня очернить, но не до такой же степени…

– Послушай, Кэт…

– Нет, это ты меня послушай! Доминик, она обозленная женщина; пока она росла, ей внушали, что я какая-то ведьма, и теперь она явилась сюда, чтобы отомстить. Она не понимает простой вещи: то, что я сделала, было лучше для нас всех. Если бы я осталась с Робертом, я бы уже давно сошла с ума!

– Роберт? Кто такой Роберт? – Доминик слышал это имя впервые.

– Мой первый муж, разумеется! – Катриона заломила руки и прокричала: – Пожалуйста, не делай вид, что Джейми тебе не говорила о нем. Его звали Роберт Майклз. И у нее фамилия совсем не Харрис!

Доминик на миг растерялся.

– Значит, она – твоя дочь?

– Не притворяйся! Она наверняка тебе рассказала.

– Я этого не знал. – Он все еще не верил в то, что поведала ему Джейми.

Мачеха нисколько не смутилась.

– Ну, хорошо. Ты же не разрываешь нашу помолвку только потому, что она наговорила обо мне всяких гадостей?

– Джейми ничего мне не говорила, – упрямо повторил он. – Во всяком случае, ничего оскорбительного для тебя. А то, что ты врала мне и, кстати, моему отцу тоже, мало что меняет.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Сейчас поймешь. Если бы я тебя по-прежнему любил, меня совершенно не трогал бы тот факт, что когда-то в далеком прошлом ты уже была замужем, и у тебя был ребенок. Я бы только удивился тому, что ты это скрываешь. Я все понимаю, Кэт: люди иногда ведут себя не так, как хотелось бы, и я бы все простил. Вспомни: я порвал с первой женой только ради тебя. И вряд ли я придрался бы к тому, что ты рассталась с первым мужем. Но прими вещи такими, каковы они на самом деле, Кэт. Речь не о твоем прошлом. Речь о нашем с Джейми будущем.

– Ты и Джейми? – Мачеха смотрела на него с ужасом. – О чем ты говоришь, Доминик, ты же ее совсем не знаешь!

– Я знаю ее, – ответил он, не собираясь рассказывать, насколько хорошо знает. – Я люблю ее, Кэт. До встречи с ней я даже не догадывался о том, что такое любовь. И не подозревал, как сильно мне нужна Джейми, пока ты не сообщила, что она уехала.

– Не верю ни одному слову. – Катриона презрительно хмыкнула.

– Придется поверить.

– Но… – она развела руками, – ты всегда клялся, что любишь меня.

– Я ошибался. Потом понял, что это было просто увлечение. Сначала ты мне нравилась, потому что я был мальчишкой, а потом – из-за того, что была недоступна.

– Но тебея могла быть доступна!

– Знаю. Ты никогда не задумывалась о том, почему я тебя не домогался? Если бы я был уверен так же, как и ты, что мы предназначены друг для друга, вряд ли я смог бы держаться от тебя на расстоянии все эти годы.

– Именно это ты сказал ей?– фыркнула Катриона.

– Джейми? Ну да. Она знает, что мы с тобой не были любовниками. Я объяснил, что когда умер отец…

– А я сказала ей, что мы былилюбовниками, – злорадным тоном сообщила Катриона, перебивая пасынка. Увидев смущение на его лице, она довольно улыбнулась. – Знаешь, мы славно поболтали как раз перед тем, как за ней приехал таксист и повез ее в аэропорт. Мне было интересно, выскажется ли она перед тем, как мы расстанемся?

Доминик похолодел:

– Как давно ты об этом знала?

– О чем?

– Разумеется, о том, что она – твоя дочь.

– А-а. – Катриона пожала плечами. – Я знаю об этом со вчерашнего дня. У меня, конечно, возникли подозрения, когда ты заметил, что между нами есть что-то общее. Имя «Джейми» тоже не так часто встречается. Но именно наше сходство не давало мне покоя. Лично я его не замечала, однако решила все проверить.

– И проверила? Каким образом?

– Ну, естественно, с помощью частного детектива, дорогой. Не могла же я отправиться в Англию сама.

– Поэтому ты и решила лететь в Нью-Йорк?

– Не умаляй своих достоинств, милый, – промурлыкала мачеха. – Конечно, я хотела видеть тебя, но при этом смогла бы убить двух зайцев.

– Ты встречалась с детективом в Нью-Йорке?

– Да. Он, кстати, выяснил, что девица не увольнялась из университета. Так что она врала и мне, и тебе. Явилась сюда, на Бермуды, чтобы покопаться в моем грязном белье.

Доминик подавил вздох:

– У нее было на это право.

– Ты так думаешь? – Катриона усмехнулась. – Знаешь, когда я впервые все о ней узнала, у меня появилось желание вызвать ее на разговор. Черт возьми, она жила в моем доме, ела мою пищу…

– Она все это отработала, – перебил Доминик, но мачеха пропустила его слова мимо ушей.

– Я имела право на то, чтобы выслушать ее оправдания. И чтобы ее проверить, даже надела вот это кольцо – его подарил мне ее отец к свадьбе. Мне было интересно: хватит ли у нее смелости заговорить о кольце? – Губы Катрионы скривились. – Нет, не хватило.

– Мне нужно ее увидеть. – Доминик упрямо сжал рот.

– Зачем? Чтобы она сказала тебе «Проваливай!» прямо в глаза? – Катриона издала издевательский смешок. – Согласись, Мики, теперь она тебе ни в чем не поверит. Я уже сообщила ей, что мы поженимся на Рождество, и не собираюсь открывать, каким дураком ты был все эти годы.

Щека Доминика нервно задергалась, и он рассеянно ее потер. Прошла почти неделя после того разговора с мачехой, и все это время он занимался приведением в порядок своих собственных дел. Он настоял на том, что поедет в Англию, чтобы повидаться с Джейми, несмотря на все стенания Катрионы. Мачеха предупредила, что, если он это сделает, ее дом будет для него закрыт. И даже заявила, что будет печататься в другом издательстве. Но угрозы не подействовали: Доминику давно надоело подчинять свою жизнь ее капризам. Пускай уходит из фирмы «Голдман и Реддинг», нам для рекламы хватит одного имени Томаса Эйткина, решил он. Катриона Реддинг – не такая уж это большая потеря…

Несколько дней Доминик потратил на то, чтобы вывезти свои вещи из виллы на берегу залива Копперхед. Всей душой он стремился поскорее сесть в самолет и лететь в Англию, но разум подсказывал, что нельзя подчиняться порывам. Нужно дать Джейми время прийти в себя. Да и ему самому это не помешает. Доминик не желал признаваться себе, что просто боится этой встречи после того, что Катриона наговорила девушке.

И вот он здесь, в Лондоне, уже третий день. Успел навести справки в университете, где работает Джейми, и узнать, что на работе она не появится до начала учебного года, то есть до осени. Значит, нужно навестить ее дома, адрес у него есть. Доминик молил Бога, чтобы ему удалось поправить все то, что испортила своим лживым языком Катриона.