Текст книги "Белый дракон"

Автор книги: Энн Маккефри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

– Бодрствуешь, вижу? Отдохнул, дружище? – спросил Идаролан.

– Вот тебя-то как раз мне и надо, – обрадовался Робинтон. – Скажи, замечал ли ты Сестер Рассвета на закате? Или мое зрение так же оплошало, как и все остальное?

– Не клевещи на свои глаза, добрый Мастер Робинтон! – был ответ. – Я уже отписал об этом Мастеру Вансору. Честно говоря, я не первый раз пересекаю южные воды, но никогда еще не забирался так далеко на восток и не видел этого явления. Но в неподвижности Сестер в самим деле есть нечто странное!

– Можно ли будет позаимствовать твой дальновизор, если мои строгие начальницы позволят мне чуть-чуть задержаться на палубе после заката? – спросил Робинтон и бросил Менолли многозначительный взгляд.

– Конечно, можно, Мастер Робинтон, на здоровье! Если хочешь, потом сравним результаты. Я же знаю, сколько времени ты просидел над формулами Вансора! Чего доброго, мы с тобой сами, без Звездочета, раскусим эту задачку…

– Вот это было бы неплохо, А покамест давай-ка завершим партию, которую начали утром! Менолли, не принесешь ли доску?..

Глава 18

Холд Бухта, день прибытия Мастера Робинтона, 15.10.14

Искусным мастерам-ремесленникам и множеству их добровольных помощников потребовалось для возведения холда всего одиннадцать дней – вот только каменщики ворчали, что, мол, связующий раствор должен просохнуть как следует. Еще три дня ушло на отделку дома изнутри. Лесса, Манора, Сильвина и Шарра обсуждали между собой каждую деталь убранства и после множества перестановок определили на свое место все дары, поступавшие и поступавшие от каждого цеха, от каждого холда, чуть ли не из каждого дома. Шарра, впрочем, полагала, что результат был не столь эффективен, сколько эффектен, – о чем она и не преминула с ехидной улыбкой поведать владетелю Руата.

В голосе Шарры гордость боролась со страданием: весь этот день она провела за распаковкой, мытьем и расстановкой всякой всячины.

– Опять свалился куда-нибудь?.. – спросила она Паймура, заметив новоприобретенные царапины на его лице и руках.

– Он у нас всюду идет своим путем, – пояснил Джексом, хотя и у него самого чесались свежие отметины на лбу и на шее.

С такой оравой помощников, собравшихся на строительство холда, Н’тон, Ф'нор и – когда ему удавалось выкроить время, Ф'лар – вместе с Паймуром и Джексомом изучали земли, непосредственно прилегавшие к бухте.

Паймур начал с того, что довольно нахально заявил Ф'лару, что драконам, прежде чем проскочить куда-либо Промежутком, требовалось предварительно там побывать. А значит, всадникам оставалось смиренно следовать за ним, Паймуром, и за его верным Балбесом. Предводители, естественно, пропускали мимо ушей не слишком вежливые реплики арфиста, зато Джексому его поведение начинало понемногу действовать на нервы.

Так или иначе, в разных направлениях от нового холда, на расстоянии дневного драконьего перелета, были устроены временные стоянки. Каждая включала небольшое убежище, крытое черепицей, и каменный погреб для хранения неприкосновенного запаса и одеял. По общему молчаливому согласию в направлении горы соорудили вторую стоянку на расстоянии еще в один перелет.

С Джексома вскоре должны были снять запрет на пользование Промежутком: по словам Ф'лара, оставалось только дождаться, чтобы Мастер Олдайв осмотрел его и объявил окончательно выздоровевшим. Олдайв должен был в самом ближайшем будущем приехать сюда – проведать Робинтона, – а значит, ожидание не затянется.

– Если мне разрешат летать в Промежутке, значит, разрешат и Менолли, – сказал Джексом мечтательно.

– Почему ты хочешь, чтобы ей тоже разрешили? – поинтересовалась Шарра, и Джексом встрепенулся: уж не ревность ли прозвучала в ее голосе?..

– Ты знаешь, они с Мастером Робинтоном первыми нашли эту бухту, – ответил Джексом. Впрочем, говоря это, он смотрел не на заливчик, а на гору, высившуюся вдали.

– Приплыли на лодке, – явно презирая подобный способ передвижения, добавил Паймур.

Некоторое время Шарра молча созерцала его, потом проговорила:

– Несомненно, Паймур, хождение пешком было освоено гораздо раньше крыльев и паруса. Но лично я очень довольна, что существует не только один твой любимый способ перемещения с места на место. И пользоваться ими, по-моему, не бесчестье.

И с этими словами она повернулась и пошла прочь, а Паймур остался удивленно смотреть ей вслед.

Эта стычка несколько разрядила атмосферу; после нее Паймур, к немалому облегчению Джексома, перестал отпускать колкости по поводу полетов и всадников. Карта, составленная молодым арфистом, оказалась замечательно точна: когда, следуя за Великим Южным Течением, «Сестра Рассвета» оказалась в виду берега, Мастер Идаролан тут же признал отмеченные на ней ориентиры и даже сумел рассчитать сроки прибытия корабля в холд Бухта. И вот наконец в одно прекрасное утро – двадцать второе со времени выхода из Исты – «Сестра Рассвета» обогнула западный мыс и оказалась в голубых водах заливчика.

Встречу Робинтона готовили заранее избранные распорядители. Олдайв и Брекки с самого начала запретили большой прием и сколько-нибудь шумную вечеринку, опасаясь, что это сведет на нет благотворное воздействие долгого, ничем не нарушенного отдыха на корабле. Поэтому все те сотни умельцев, что возвели прекрасный маленький холд, представлял один Фандарел. Лесса должна была олицетворять Вейры, чьи драконы доставили строителей и строительные материалы. Ну, а Джексому предстояло держать речь от имени владетелей холдов, выделивших людей и припасы.

Последние мгновения, пока стройный трехмачтовый корабль пересекал бухту, направляясь к короткому каменному причалу, показались самыми долгими. Джексом изо всех сил напрягал зрение, вглядываясь в подходящий корабль, и наконец издал радостный вопль, разглядев арфиста, который стоял на носу и махал им рукой. От этого вопля огненные ящерицы с писком сорвались с мест и закружились в воздухе над кораблем, выделывая немыслимые фигуры.

– А загорел-то до чего! – взволнованно воскликнула Лесса и, сама того не заметив, схватила Джексома за плечо.

– Теперь не о чем волноваться: пусть отдохнет хорошенько, – широко улыбаясь, сказал Фандарел. Он уже предвкушал, как изумит и обрадует друга новехонький Зал, – с пирса его, кстати сказать, видно не было.

Мастер Идаролан развернул корабль и точным маневром подвел его к причалу. Моряки спрыгнули на пирс, волоча за собою швартовы. Джексом радостно кинулся помогать. Кранцы, вывешенные за борт, заскрипели о камень. Потом, отомкнув часть фальшборта, на берег перебросили сходни.

– Бенден, Мастер кузнецов и ты, владетель! Я привез его вам целым и невредимым! – прогремел с мостика голос Мастера Идаролана.

Джексом во все горло заорал что-то приветственное, и могучий бас Фандарела эхом отозвался на его крик. Подбежав к сходням, они с двух сторон подхватили появившегося Робинтона и чуть не на руках вынесли его на берег. Рамота и Рут хором затрубили над их головами, отчего ящерки закувыркались в воздухе еще стремительнее. Поднявшись на цыпочки, Лесса обняла долговязого Робинтона, заставила его наклониться и крепко расцеловала. Джексом увидел слезы, блестевшие на ее щеках, и с удивлением обнаружил, что его глаза тоже были мокры. Он вежливо отступил в сторонку, и Фандарел бережно принял друга в сокрушительные объятия, стараясь при этом не задушить его и не сбить с ног. Тем временем по трапу уже сходили Менолли и Брекки, и Джексом поспешил им навстречу. Все заговорили разом. Брекки положительно не знала, на кого смотреть: то расспрашивала Джексома, как глаза и нет ли головных болей, то хватала за руку арфиста, умоляя его поскорее уйти с раскаленного пляжа – как если бы он не жарился все эти дни на таком же солнце, только на палубе корабля.

Каждый подхватил по узлу из тех, что моряки передавали с судна на берег. Одному Робинтону не позволили нести ничего, кроме гитары.

Брекки уже свернула было знакомой тропинкой к убежищу, но огромная ладонь Фандарела легла ей на талию, направляя целительницу на песчаную дорожку, что вела к новому холлу. Брекки непонимающе вскинула глаза, но Фандарел оглушительно расхохотался, предвкушая сюрприз, а Лесса приложила палец к губам и за руку увлекла ее вперед.

– Но… но ведь убежище там. – Брекки все еще ничего не понимала.

– Было, – ответствовал Фандарел, широкими шагами меряя дорожку подле Робинтона. – Мы подыскали для нашего арфиста местечко получше!

– Более эффективное, дружище, ты хочешь сказать? – И Робинтон со смехом хлопнул ладонью по железному плечу кузнеца.

– Гораздо, гораздо более эффективное! – Фандарел прямо-таки трясся от смеха.

В это время Брекки добрела до поворота дорожки – и потрясенно остановилась, не веря собственным глазам.

– С ума сойти!.. – Ее взгляд перескакивал с Лессы на кузнеца, с кузнеца на Джексома. – Что вы тут построили? И каким образом? Но это же невозможно!.

Робинтон с Фандарелом подошли к двум женщинам; могучий кузнец так и сиял, довольный произведенным впечатлением.

– Кажется, Брекки, ты говорила, что убежище совсем маленькое, – сказал Робинтон, рассматривая прекрасное здание и неуверенно улыбаясь. – Вообще-то я попросил бы…

Лесса и Фандарел не могли больше сдерживаться и за обе руки потащили арфиста вверх по широким ступенькам крыльца.

– Погоди, ты еще не видел, что там внутри! – Лесса веселилась совсем по-девчоночьи.

– Весь Перн помогал строить. Все присылали либо мастеровых, либо материалы. – Джексом взял Брекки под руку и провел ее в двери. И, оглянувшись, кивнул Менолли – давай, дескать, сюда. Но та удивленно оглядывалась: тихая бухта была совершенно такой же, какой она ее помнила, – чистый песок, высокие деревья и цветущие кусты, окаймлявшие пляж. Холд и песчаная дорожка, обегавшая его кругом, – вот и все признаки перемен.

– Прямо не верится, – вырвалось у нее.

– Догадываюсь, Менолли, – сказал Джексом. – Знаешь, все просто из кожи вон лезли, чтобы не испортить такое славное место. Но когда ты увидишь, каков наш холд Бухта изнутри…

– Уже поименовали? – казалось, Менолли была слегка недовольна.

– Ну… этот холд стоит в бухте… так и прилипло.

– Как здесь все-таки красиво! – Брекки вертела головой, не в силах наглядеться досыта. – Брось, Менолли! Нет, что за сюрприз нам устроили!.. Как вспомню, что собиралась заново устраиваться в убежище… – И она счастливо рассмеялась. – Право слово, действительно – местечко получше!..

Они взошли по широким ступеням из черного и белого камня твердых пород. Оранжево-кремовая черепичная кровля нависала над крыльцом, почти смыкаясь с кронами деревьев, чьи цветы наполняли воздух пряным ароматом. Металлические ставни были откинуты, открывая окна, непривычно широкие на взгляд северян; сквозь эти окна видна была внутренность дома. Арфист уже осматривал комнаты, и голос его звенел от изумления и восторга. Когда Джексом, Брекки и Менолли вошли в дом, он как раз заглянул в комнату, отведенную ему под кабинет, и на миг утратил дар речи, обнаружив, что Сильвина позаботилась переслать на новое место каждую мелочь из его захламленной рабочей комнаты в Зале арфистов. Зейр, которому передалось радостное смятение Робинтона, пронзительно щебетал, вспорхнув на стропила. Красуля и Берд присоединились к нему, и тут же в воздухе возникли Мийр, Талла и Фарли. Джексом послушал их чириканье и пришел к выводу, что они обменивались впечатлениями и новостями.

– Эге, да это Фарли! Ну да, я уже слышал от кого-то, что Паймур добрался сюда. Но где же он сам? – В голосе арфиста недоумение мешалось с легкой обидой.

– Они с Шаррой крутят вертелы, – сказал Джексом.

– Мы не хотели, чтобы здесь терлось слишком много народа, – добавила Лесса. – Боялись тебя утомить-.

– Утомить меня? Меня! Хм, а я не откажусь чуточку утомиться… ПАЙМУР!

Его загорелое, посвежевшее лицо само по себе красноречиво свидетельствовало о возвратившемся здоровье; оглушительная мощь голоса могла у кого угодно развеять остатки сомнений.

– Мастер?. – долетел ослабленный расстоянием, но легко различимый удивленный ответ.

– ЖИВО СЮДА, ПАЙМУР!

– Какое счастье, что мы догадались устроить ему отдых на корабле, – улыбаясь, сказала Брекки Лессе. – Представляешь, каково нам пришлось бы с этим человеком на берегу?

– Вот чего вы точно не представляете, – вмешался Робинтон, – так это того, что из-за кратковременного недомогания я забросил столько важных…

– Кратковременного недомогания? – вытаращив глаза, перебил Фандарел. – Слушай, дорогой мой Робинтон…

– Мастер Робинтон. – Менолли извлекла из битком набитого шкафчика стеклянный кубок чудесной работы. Нижняя часть его отливала глубокой синевой – цвет цеха арфистов, – на выпуклом боку красовалось выгравированное имя Мастера и арфа. – Ты еще не видел?

– Наш синий! – восхитился Робинтон, так и этак вертя замечательную вещицу.

– Это из моих мастерских, – расцвел Фандарел. – Стеклодув Мермел собрался было сделать его целиком синим, но я убедил его, что верхняя часть должна быть прозрачной: как иначе ты сможешь любоваться игрой бенденского вина?

У Робинтона растроганно и благодарно заблестели глаза. Однако потом его и без того длинное лицо жалобно вытянулось:

– Прекрасный бокал, но почему-то пустой, – проговорил он скорбно.

В это время со стороны кухни послышался торопливый топот, занавеска отлетела в сторону – ворвавшийся Паймур едва не врезался в Брекки и, потеряв равновесие, с трудом устоял на ногах.

– Мастер?.. – повторил он, задыхаясь.

– Ах, это ты, Паймур, – рассеянно протянул тот, разглядывая молодого арфиста и словно бы позабыв, зачем только что звал его. Некоторое время они смотрели один на другого: Робинтон – недоуменно хмурясь, Паймур – тяжело переводя дух и смаргивая капли пота с ресниц. – Паймур, – заговорил наконец Робинтон. – Ты уже довольно долго тут находишься, так что, наверное, знаешь, где в этом доме держат вино. Подарили мне прехорошенький кубок – но совершенно пустой!

Паймур моргнул еще раз, затем покачал головой и сказал в пространство:

– Ну точно, выздоровел. Однако если подгорит жаркое из верра…

Смерил Робинтона негодующим взором, повернулся на каблуках и скрылся за занавеской. Было слышно, как он хлопал дверьми.

Джексом перехватил взгляд Менолли, и девушка подмигнула ему. Воркотня Паймура не могла ввести в заблуждение тех, кто его как следует знал. Вскоре он вернулся в зал, раскачивая на шнурке бурдючок с бенденской печатью на пробке.

– Осторожнее с ним, мальчик! – вскричал Робинтон и поднял руку, не в силах вынести столь святотатственного обращения с любимым напитком. – С вином надо почтительнее… – Он взял у Паймура бурдючок и присмотрелся к печати: – Один из лучших сборов… Ах, Паймур, Паймур, неужели мне так и не удалось выучить тебя, как следует обращаться с вином?.. – Наморщив лоб, он многоопытной рукою сломал печать и испустил вздох облегчения, увидев, в каком состоянии был нижний конец затычки. Он поднес ее к косу и легонько принюхался: – Великолепно! Великолепно! Отлично перенесло дорогу… Паймур, мальчик мой, будь умницей, налей всем, хорошо? Кажется, в этом холде достаточно бокалов…

Джексом и Менолли уже доставали их из шкафа. Паймур принялся наливать со всем почтением, какого и в самом деле заслуживало бенденское вино. Робинтон высоко поднял кубок, с нетерпением дожидаясь окончания церемонии.

– За твое здоровье, дружище! – произнес тост Фандарел, и этот тост был немедля подхвачен всеми присутствующими.

– Честное слово, я потрясен, – сказал арфист и подкрепил свои слова тем, что лишь чуть пригубил восхитительное вино. Он обвел взглядом лица друзей и кивнул, потом покачал головой: – Потрясен!

– Ты еще далеко не все осмотрел, Робинтон. – Лесса взяла его за руку. – Пойдем, Брекки, ты тоже должна это видеть! Паймур, Джексом, – несите узлы!

– Тихо, тихо, Лесса! Вино разолью!.. – Робинтон балансировал бокалом, но бенденская Госпожа уже тянула его за собой.

Одна из стенных панелей отъехала в сторону, и арфиста провели в коридор, отделявший главный зал от спален. Брекки шла следом; ее глаза светились живым любопытством.

Самой большой была спальня, предназначенная для Робинтона. Помещалась она в углу здания, противоположном по отношений к его кабинету. Еще четыре комнаты были отведены для гостей – каждая на двоих, но Лесса пояснила, что на крытой веранде могло разместиться добрых полхолда народу, – только пусть Робинтон не воображает, будто ему позволят столько посетителей сразу. Робинтон пришел в восторг при виде удобной ванной комнаты и просторной кухни. Когда же дошла, очередь до открытого очага снаружи, он принюхался к морскому бризу, несшему аромат жарящегося мяса:

– А это, позвольте поинтересоваться, откуда?..

– С берега, – пояснил Джексом. – Там у нас большие ямы – жарить и парить, когда собирается порядочная орава…

Вернувшись под крышу, Фандарел выдвинул из угла деревянное кресло и повертел его так и этак, показывая Робинтону.

– А ну-ка сядь! Бендарек сделал его точно по твоей мерке и велел мне доложить, подошло или нет!

Арфист долго и с удовольствием разглядывал чудесное резное кресло с высокой спинкой; оно было обтянуто шкурой дикого стража, выкрашенной в темно-синий цвет цеха арфистов. Потом сел и возложил руки на подлокотники – они оказались точь-в-точь нужной длины. Робинтон откинулся на спинку и вытянул длинные ноги: такого удобного кресла у него никогда еще не было.

– Скажи Мастеру Бендареку – кресло замечательное. И как раз по мне! Милый Бендарек, какое внимание к моей скромной особе!.. Право, каждая мелочь в этом холде ошеломляет, поистине ошеломляет… Он… он великолепен. Нет слов, просто нет слов! Я теряю дар речи. Мне даже не снилось, что здесь, в дикой глуши, среди неисследованных дебрей, меня ждет такая роскошь, такая красота, такая продуманная обстановка, такие…

– Коли уж у тебя нет слов, так избавь нас от своего красноречия, – прозвучал чей-то голос. Все обернулись: в дверях стоял Мастер рыбаков. Под общий хохот Идаролана пригласили внутрь и налили ему вина.

– Мы принесли остальные твои вещи, Мастер Робинтон, – сказал моряк, ткнув пальцем в сторону крыльца.

– Зови свою команду, Мастер Идаролан, – сказала Лесса. – Будете с нами обедать.

– Ага, я как раз на это и надеялся. Даже нас, рыбаков, временами тянет на мясо, хотя мы и не любим в том сознаваться…

– Мастер Робинтон! Нет, ты только погляди сюда! – Менолли как раз отворила один из стенных шкафчиков, что занимали простенки между окнами. – Клянусь, это почерк Дирментли! Здесь все обязательные баллады и песни, переписанные на новых листах и переплетенные в синюю кожу! Именно этого, помнится, ты так долго добивался от Арнора…

Арфист издал удивленное восклицание и на какое-то время забыл обо всем остальном, переворачивая страницы и наслаждаясь искусством составителя и каллиграфа. Затем он принялся сам изучать содержимое шкафов и не отрывался от этого занятия до тех пор, пока послеполуденная жара не погнала всех купаться. Брекки было забеспокоилась – по ее мнению, Робинтону следовало бы прилечь отдохнуть, – но Фандарел урезонил ее, указывая на арфиста, наслаждавшегося купанием:

– Именно такой отдых ему, как видно, и нужен. Оставь его! Будет ночь, тогда и поспит.

Солнце начало клониться к западу, и вечерний бриз повеял прохладой. Из дому вынесли скамейки, коврики и плетеные циновки – все гости расположились с удобствами. Когда прибыли Ф'лар и Ф'нор, арфист сердечно приветствовал их и хотел сразу вести показывать свой замечательный холд. У него слегка вытянулось лицо, когда выяснилось, что братья с ним весьма подробно знакомы.

– Его строило столько народу, Робинтон, – сказал Ф'лар. – Пожалуй, ни один в мире холд не известен так, как этот!

Как раз в это время явились Шарра и корабельный кок – худенький, невысокий мужчина; по его собственным словам, только такой и мог поместиться в крохотном закутке, который на «Сестре Рассвета» гордо именовали камбузом, Шарра и кок объявили, что пир готов, и проголодавшиеся гости едва не сбили их с ног, гурьбой ринувшись на запах.

…Когда никто не мог больше съесть ни кусочка, гости разбились на кучки: в одной Джексом, Паймур, Менолли и Шарра, в другой, самой многочисленной – моряки, в третьей – всадники и Мастера.

– Интересно, какую задачку они собираются нам подкинуть теперь, – приглядевшись к этой третьей группке, мрачно буркнул Паймур.

– Что-нибудь в том же духе, я полагаю, – засмеялась Менолли. – Робинтон еще на корабле так долго разглядывал твои карты и путевые заметки, что я уж боялась, как бы не протер взглядом дырку… – Она подтянула коленки к подбородку, в глазах затеплилась застенчивая улыбка. – Завтра приедет Себелл… вместе с Н'тоном и Мастером Олдайвом. – И торопливо продолжала пока никто не встрял: – Насколько я поняла, Себелл, Н’тон и Ф'лар собираются навестить Торика и посмотреть, как дела у его людей и у сынков владетелей, что едут туда с Севера. Они хотят заняться картографированием западной части материка, а границей должна послужить та река с черными скалами, о которой ты рассказывал, Паймур.

Паймур застонал и принялся корчиться на песке.

– Не напоминай мне об этом местечке, глаза б мои никогда его больше не видели! Я несколько дней искал хоть какую-то расщелину в утесах на том берегу, по которой можно было бы выбраться наверх. После чего мне пришлось прыгать вместе с Балбесом с ужасного, кошмарного, страшного обрыва и плыть через реку, где нами чуть не пообедали рыбы!..

– А мы, – продолжала Менолли, – вместе с Ф'нором и арфистом займемся изучением восточной половины.

– Речь, надеюсь, идет о внутренних районах? – насторожился Паймур. Она кивнула.

– Если я правильно поняла, – и Менолли оглянулась через плечо на Предводителей и Мастеров, – Идаролан берется пройти вдоль берегов…

– Ну и пожалуйста. Я и без него достаточно много протопал!

– Слушай, Паймур, никто тебя не заставлял…

– В самом деле?

– Хватит, Паймур, – вмешался Джексом. – Значит, пойдем в глубь страны?

Менолли снова кивнула, и, не сговариваясь, они посмотрели в сторону горы, невидимой за лесом. Потом Джексом подмигнул Менолли и улыбнулся:

– Если завтра здесь будет Мастер Олдайв, значит, я снова смогу летать в Промежутке!

– Ну и что толку? – хмыкнул Паймур. – Всякий путь надо сперва одолеть пешком!..

– Не воображай, будто это меня смущает, – заверил его Джексом.

Перебранка огненных ящериц, донесшаяся сверху, заставила их вскинуть глаза и отвлекла Паймура от очередного монолога на любимую тему. В темной зелени листвы мелькали две золотые полоски.

– Фарли с Красулей выясняют отношения! – рассмеялась Менолли, но потом, оглядевшись, с любопытством добавила: – Я смотрю, здесь только наши файры, Джексом. Как ты думаешь, это мы распугали всех местных?

– Сомневаюсь, – ответил он. – Слишком они любопытны. Я даже подозреваю, что немалое число их сейчас сидит по деревьям и дуется, что к Руту не подобраться!

– Ты узнал что-нибудь новое про «их» людей? Пришлось Джексому скрепя сердце сознаться, что он не сделал даже попытки:

– Тут столько всякого происходило…

– Ну уж мог бы хоть разок уделить время, – рассердилась Менолли.

– Да? И лишить тебя этого удовольствия? – Джексом изобразил оскорбленную добродетель. – Мне и не снилось… – Он выговорил это слово и внезапно умолк, припомнив странные, очень странные сны, увиденные словно бы сразу сотнями глаз. И вспомнилось, о чем говорила Брекки в тот день, когда Рут дрался с Нитями без него: «Так трудно смотреть на одно и то же сразу тремя парами глаз…» Неужели и он что-то видел в этих снах чужими глазами-глазами огненных ящериц?

– Что с тобой, Джексом?

– Может, мне это все-таки снилось, – сказал он с неуверенным смешком. – Вот что, Менолли, если сегодня ночью увидишь сон, постарайся запомнить его, хорошо?

– Сон? – спросила Шарра с любопытством. – О каких это снах вы говорите?

– А что, у тебя тоже что-нибудь было? – Джексом повернулся к ней и увидел, что она особым сложным образом поджала ноги, причем поза эта вызвала у Менолли удивление и зависть.

– Как же, конечно было, – ответила Шарра. – Хотя… я, как и ты, ничего толком не помню. Такое впечатление, что не могу сосредоточить взгляд…

– Ничего себе определение, – сказала Менолли. – Несосредоточенное зрение сна!

Паймур охнул и забарабанил по песку кулаками:

– Только не это!.. Сейчас опять песню примется сочинять!..

– Да ну тебя! – раздраженно бросила Менолли. – Я смотрю, все эти путешествия в одиночку здорово изменили тебя, Паймур. И мне это не нравится!

– Не нравится – и не надо! – огрызнулся Паймур. Гибким движением вскочил на ноги и ушел в лес, сердито отбрасывая с дороги ветки кустов. – И давно он такой дерганый? – спросила Менолли.

– С тех самых пор, как прибыл сюда, – ответил Джексом и пожал плечами: не они же с Шаррой, в самом деле, на него так повлияли.

– Не сердись на него, – медленно выговорила Шарра. – Он очень переживает за Мастера Робинтона…

– Мы все переживаем за Мастера Робинтона, – сказала Менолли. – По-моему, это все же не причина, чтобы рычать на людей!

Воцарилась неловкая тишина. Неожиданно Шарра поднялась на ноги:

– Хотела бы я знать, догадался ли кто-нибудь задать корма Балбесу?.. – И тоже ушла, хоть и не вполне в том же направлении, что Паймур.

Менолли долго смотрела ей вслед… Потом глаза ее зловредно блеснули и вновь стали веселыми и синими, как морская волна.

– Пока они нас не слышат, спешу тебе сообщить: доподлинно установлено – никто из всадников Южного не возвращал Рамоте украденное яйцо!

– Да? В самом деле?

– Да! В самом деле!

Она встала, взяла чашку и направилась к бурдючку с вином, подвешенному на ветке.

«Что это? – задумался Джексом. – Предупреждение?..» А впрочем, не все ли равно. Он сделал-таки тогда то, что должен был сделать. Ну а теперь, когда Южный возвращается в семью Вейров, и вовсе нет никакого смысла объявлять о своей роли в той давней истории…

Менолли не вернулась к нему: взяла со стола свою гитару, уселась на скамеечку и принялась тихонько перебирать струны. Быть может, вправду сочиняла новую песню – о снах и глазах?

Джексом повернулся в ту сторону, куда ушла Шарра, и вздохнул. Имел ли он право пойти следом за ней?.. Ему нравился Паймур, несмотря даже на его ядовитый язык. Джексом был рад обществу молодого арфиста и благодарен ему за помощь. Но почему тот не задержался в пути на денек… хоть на полдня? Со времени его появления у Джексома не было ни минуты наедине с Шаррой. Неужели она избегала его?.. Или всему виной была просто суматоха со строительством холда и приготовлениями к прибытию Мастера Робинтона?..

Надо будет постараться в самое ближайшее время отозвать Шарру в сторонку. И если не получится, то… если не получится – проведать Корану!