Текст книги "Белый дракон"

Автор книги: Энн Маккефри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц)

– Объясни, – коротко велел Ф'лар, но Ф'нор предупреждающе вскинул руку:

– Тихо вы… Лайтол сюда идет.

Управляющий вежливо раскланялся со всеми и обратился к Джексону:

– Не угодно ли тебе, владетель Джексом, отвести своего друга в вейр и присоединиться к нам в зале?

Его щека задергалась в тике. Быстро повернувшись, он зашагал прочь. «Если бы он хотел мне что-то сказать, он сказал бы это сейчас», – глядя в широкую спину опекуна, с горечью подумал Джексом.

Н’тон снова хлопнул его по колену и, поймав взгляд мальчика, заговорщицки подмигнул:

– Ты славный парень, Джексом. И всадник что надо!

И ушел вслед за Ф'ларом и Ф'нором.

– Послушай, Лайтол: не случится ли так, что по случаю нынешнего столь знаменательного происшествия на столе нечаянным образом появится бенденское вино? – долетел через двор голос Мастера арфистов. И Лесса, смеясь, спросила его:

– Кто отважится потчевать тебя чем-нибудь иным, Робинтон?

Друг за дружкою гости поднимались по ступеням и исчезали за дверью. Огненные ящерицы, пронзительно щебеча, всей тучей спикировали вниз и стрела за стрелой ринулись внутрь холда, едва не зацепив крыльями долговязого Робинтона.

Это зрелище снова развеселило Джексома, направлявшегося вместе с Рутом к их общему жилищу.

Подняв глаза, он увидел, что зрители покидают облюбованные окна. Он всей душою надеялся, что Дорс и его компания видели каждую подробность его полета, оценили рукопожатие Ф'нора и то, как он, Джексом, на равных беседовал с троими величайшими всадниками Перна. Да, теперь Дорс крепко прикусит язык: ведь Джексому скоро, совсем скоро разрешат летать в Промежутке. Вот уж чего Дорсу и во сне присниться не могло! А если честно, и самому Джексому – тоже. Нет, каков все-таки Н'тон! Честно, Дорс не просто прикусит язык, а, пожалуй, прямо проглотит!..

В ответ на подобные мысли раздалось самодовольное воркование Рута. Войдя во дворик перед старым амбаром, дракон опустил левое плечо к земле, помогая Джексому спешиться.

– Теперь мы можем летать, – сказал ему Джексом. – Теперь мы всегда сможем улететь прочь отсюда. А потом мы научимся летать в Промежутке и будем путешествовать по всему Перну, куда только пожелаем. Ты чудесно летал, Рут! Чудесно! Только не сердись, пожалуйста, что я так неуклюже стукнулся о твои гребни. Я знаю, я плохой еще всадник. Но я научусь, обязательно научусь! Вот увидишь!

Вслед за Джексомом Рут вошел в вейр: глаза довольного дракона переливались яркой синевой. Там Джексом смел с ложа Рута пыль, чешуйки и пушинки от шкуры, скопившиеся за ночь на камне.

– Ты замечательно летал. Рут, – повторял он без конца. – Они сказали, что ты разворачиваешься вокруг кончика крыла!..

Улегшись, дракон потянулся к Джексому носом, лукаво напрашиваясь на ласку. Джексом принялся почесывать ему чувствительные надглазья. И что за радость идти в зал, к гостям, на пир, где не сможет присутствовать истинный виновник торжества?

* * *

Когда огненные ящерицы всем скопом ринулись в дверь, Робинтон вовремя услышал их крик и, прижавшись к огромной металлической створке, заслонил руками лицо. Ему не привыкать было к подобному: он знал, что предосторожности не помешают. Впрочем, у него дома, в Главном зале арфистов, все файры были вышколены отлично – в основном стараниями Менолли. Робинтона позабавило удивленно-испуганное восклицание, вырвавшееся у Лессы. Ящерицы пронеслись, обдавая всех ветром, но арфист не спешил отклеиваться от двери. Он знал, что сейчас будет, и точно: стая ринулась назад. Робинтон слышал, как владетель Грох призывал к порядку Мергу, свою маленькую королеву. Потом бронзовый Зейр арфиста разыскал своего друга и, браня Робинтона так, будто тот нарочно прятался от него, уселся на кожаную подушечку, пришитую на плече куртки нарочно для его коготков. – Ну, ну, малыш, – сказал Робинтон, поглаживая пальцами взволнованного бронзового, и в ответ файр ласково потерся головкой о его щеку. – Давно пора бы понять: я никогда тебя не брошу. Тоже небось летал вместе с Джексомом?

Зейр перестал браниться и весело пискнул. Потом изогнул шею, выглядывая во двор. Робинтон наклонился вперед, любопытствуя, что же привлекло внимание Зейра, и увидел Рута, идущего к старому амбару. Робинтон вздохнул. Он почти желал, чтобы Джексому не разрешили летать. Как он и предполагал, владетель Сэнджел все еще яростно протестовал против того, чтобы мальчишка пользовался привилегиями всадника. И уж конечно, Сэнджел найдет себе немало единомышленников из числа старшего поколения владетелей, которым все это тоже будет не по сердцу. И на том спасибо, что ему, Робинтону, удалось склонить владетеля Гроха на сторону паренька. Правда, Грох был куда умней Сэнджела и к тому же держал огненную ящерицу, что, понятно, заставляло его добрее глядеть на Джексома и Рута. Что до Сэнджела – он то ли не пожелал пройти Запечатление с файром, то ли просто не смог. Надо будет спросить Менолли. Между прочим, ее королева по имени Красуля должна была вскорости отложить яйца. Как славно, что у его арфистки была королева: всегда можно распорядиться яйцами для общего блага…

Арфист долго не сводил глаз с мальчика и дракона. Оба казались такими юными, невинными и беззащитными. Они так зависели один от другого и были так трогательно готовы прийти друг другу на помощь..

Да, этот мир встретил Джексома поистине негостеприимно: его пришлось вырезать из чрева матери, умершей во время родов. А за полчаса перед этим его отец, владетель Фэкс, был смертельно ранен на поединке. Робинтон вспомнил о том, что поведали ему Н’тон с Финдером перед самым полетом Джексома, и рассердился на себя: надо было с самого начала внимательнее присматривать за мальчишкой. Значит, придется наверстывать. Лайтол вряд ли ответит отказом, ведь это пойдет Джексому только на пользу.

Увы, Робинтону приходилось буквально разрываться – столько дел одновременно требовало размышлений, а значит, и времени. Даже при том, что у него были такие верные и деятельные помощники, как Менолли и Себелл…

Стоило ему подумать об этом, как Зейр опять запищал и принялся тереться головой о подбородок арфиста. Тот виновато улыбнулся и погладил бронзового по спинке. Файры были всего в руку длиной и далеко не так умны, как драконы. Тем не менее одиночество они скрашивали замечательно. А временами бывали попросту незаменимы…

– Робинтон! – позвал Ф'лар. Он стоял в дверях малой приемной холда. – Иди-ка сюда! Речь идет о твоей репутации!

– О моей… что? Иду, иду! – Длинные ноги уже несли арфиста вперед. Гости, улыбаясь, разглядывали оплетенные бутыли с вином, и Робинтон тотчас понял, что здесь затевалось.

– Ага! Решили посадить меня в лужу! – И он драматическим жестом простер руку к вину. – Что ж, попробую не уронить репутации перед столь благородным собранием. Если, конечно, ты, Лайтол, правильно пометил бутыли!

Лесса рассмеялась и выбрала одну, высоко подняв ее для всеобщего обозрения. Потом налила в стакан темно-красного вина и протянула его Робинтону. Чувствуя прикованные к нему взгляды собравшихся, арфист приблизился к столу медленной, нарочито важной походкой. Менолли незаметно подмигнула ему, и он подумал: «Наконец-то перестала бояться важных собраний. Ну прямо как Рут: готова пробовать крылья. А ведь, кажется, только что была неуверенной, незаметной девчушкой из отдаленного приморского холда. Надо будет начать понемногу давать ей самостоятельные задания.»

Робинтон дегустировал вино по всем правилам, не спеша. Он знал, чего от него ждут. В комнату щедро вливались солнечные лучи, и он долго изучал вино на просвет; потянул носом, вдыхая его аромат; затем чуть-чуть отпил и вволю посмаковал, прежде чем произнести с оттенком высокомерия:

– М-м-м… ну да, конечно. Уж этот-то сбор ни с чем спутать невозможно.

– Ну и? – спросил владетель Грох. Он покачивался с пятки на носок от нетерпения. Толстые пальцы мяли кончик широкого поясного ремня.

– С вином, добрый мой владетель, никогда не стоит спешить…

Сэнджел недоверчиво фыркнул:

– Если не знаешь, так и скажи.

– Нет, отчего же. Это вино было отжато в Бендене одиннадцать Оборотов назад. Верно, Лайтол?

Управляющий промолчал. Робинтона удивило выражение его лица. Неужели Лайтол расстроился из-за того, что маленький дракон сумел поднять Джексома в воздух?.. Нет, в этом случае у него точно дергалась бы щека…

– Я знаю, что прав, – медленно, растягивая слова, произнес Робинтон и наставил на Лайтола указующий перст. – Одиннадцать Оборотов, причем второй сбор – вино прекрасно сохранило аромат винограда. Добавлю еще, что ты наверняка выманил его у владетеля Рейда под предлогом руатского происхождения Лессы., – И он изменил голос, подражая низкому баритону Лайтола: – «Когда Госпожа всего Перна посетит свой прежний холд, я должен поднести ей бенденского!» Ну что, Лайтол, скажешь – я не прав?

– Все именно так, как ты говоришь, – согласился Лайтол, и арфисту почудилось в его голосе нечто вроде смешка. – Насчет вин ты никогда не ошибаешься, Мастер.

– Какое облегчение! – сказал Ф'лар и хлопнул арфиста по плечу. – Если бы ты подмочил свою репутацию, Робинтон, я бы нипочем этого не пережил…

– Да, бенденское вино – именно то, что требуется для сегодняшних тостов. Итак, я пью за Джексома, юного владетеля Руата и гордого всадника Рута! – Робинтон знал, что его слова были подобны голодному дракону, пущенному на стаю верров. Но, хотели того владетели или не хотели, Джексом оставался наследным владетелем Руата и вместе с тем – всадником.

Сэнджел кашлянул, прочищая горло, но все-таки приложился к бокалу. Лесса смотрела сердито: по ее мнению, тост пришелся не ко времени. Потом Сэнджел снова откашлялся и ринулся в бой – на что, собственно, и рассчитывал Робинтон.

– Все так, – сказал владетель Южного Болла. – Он всадник, но в какой мере? Это давно следует обсудить. Когда вылупился этот, – и Сэнджел махнул рукой в направлении амбаров, – мне ясно дали понять, что дракончик, скорее всего, долго не проживет. И если я тогда не стал возражать, то лишь по этой причине!

– Мы и в мыслях не держали нарочно вводить тебя в заблуждение, владетель Сэнджел, – начала Лесса запальчиво, но Ф'лар перехватил инициативу.

– Никаких трудностей не возникнет, Сэнджел, – сказал он дипломатично. – В наших Вейрах нет недостатка в больших боевых драконах. Руту вовсе не обязательно сражаться.

– А у нас, – и Сэнджел воинственно выпятил челюсть, – нет недостатка в способных и родовитых юношах, которые могли бы достойно принять этот холд!

«Умница Сэнджел, – подумалось Робинтону. – Глядит в корень..»

– Родовитых – но не руатских кровей! – сказала Лесса. Серые глаза ее метали молнии. – Став Госпожой Вейра, я отказалась от своих прав на этот холд только ради того, чтобы передать их единственному ребенку мужского пола, в чьих жилах текла руатская кровь, – а именно, Джексому! И пока я жива, я не допущу, чтобы судьба Руата – именно Руата! – решалась в кровавых поединках младших сыновей владетелей со всего континента! Джексом останется владетелем Руата. Боевым всадником ему не бывать!

– Я хотел только окончательно расставить все по местам, – пробормотал Сэнджел, избегая ледяного взгляда Лессы. – Но согласись, Госпожа, полеты на драконах… даже и ограниченные… очень опасны. Все мы слышали о гибели юного всадника на Плоскогорье…

– За Джексомом будет постоянный присмотр, – твердо пообещал Ф'лар, не забыв предупреждающе глянуть на Н'тона. – И он никогда не вступит в бой с Нитями. Это и в самом деле слишком опасно.

– Джексом от природы весьма осторожен, – вступил в разговор Лайтол. – И прекрасно осознает, какая на нем ответственность.

Робинтон заметил, как поморщился Н’тон. Ф'лар тоже это заметил и спросил:

– По-твоему, Н’тон, он даже излишне осторожен?

– Мне так кажется, – тактично ответил Н’тон и виновато кивнул Лайтолу: – Или, может, правильнее сказать – слишком замкнут и сдержан. Прости, Лайтол, упрек не к тебе, но я сегодня приметил – парнишка чувствует себя… одиноко. Отчасти, я уверен, дело в том, что у него есть свой дракон. Другие мальчики холда никогда не имели возможности совершить даже Запечатление файра. Они просто не понимают его…

– Дорс опять к нему приставал? – спросил Лайтол и взялся пальцами за нижнюю губу, глядя на Н'тона.

– Стало быть, ты и сам знаешь, в чем дело. – В голосе Н'тона послышалось облегчение.

– Еще бы мне не знать! Собственно, отчасти поэтому я так и настаивал, Ф'лар, чтобы ему разрешили летать. Теперь он сможет посещать другие холды. Там он познакомится со сверстниками, равными ему по званию.

– Но разве у тебя нет приемышей-подопечных – сыновей других владетелей? – воскликнула Лесса, заново оглядывая комнату словно бы в надежде заметить одного-двух подростков. – Я было собрался отправить Джексома к соседям на пол-Оборота, – сказал Лайтол. – Но как раз тогда случилось Запечатление. – И Лайтол махнул рукой, окончательно отметая провалившийся план.

– Я никогда не одобрю отъезда Джексома в другой холд, в подопечные, – вновь нахмурилась Лесса. – Он – последний в руатском роду…

– Мне это тоже не по душе, – сказал Лайтол. – Но, видишь ли, воспитанниками обычно обмениваются..

– Все это, по счастью, необязательно. – Владетель Грох хлопнул Лайтола по плечу. – Я, например, никуда не отдавал своего младшего сына – кстати, ровесника Джексому – и, стало быть, не получил взамен на руки чужого мальчишки. Нет, правда, Лайтол, когда я вижу, сколько ты сделал для Руата, когда я вспоминаю, каким ты принял его и во что превратил… вот тебе мое слово: Джексом и у тебя прекрасно выучится всему, что следует знать справному владетелю. Другой вопрос, останется ли хоть что-то от этих самых владений, когда ему придет пора их принимать…

– Вот и я хотел бы об этом поговорить, – сказал Сэнджел, подходя к Ф'лару и взглядом прося поддержки у Гроха. – Что, по-вашему, нам, владетелям, следует делать?

– Делать?.. – переспросил Ф'лар недоуменно.

– С младшими сыновьями, которым не находится места в Южном Болле, Форте, Исте и Айгене, – подхватил Робинтон. – Семьи этих владетелей многочисленны, а сыновья подают большие надежды.

– Южный континент, Ф'лар, – сказал Грох. – Когда же мы им займемся? Может быть, Торику, поселившемуся возле Южного Вейра, пригодилось бы двое-трое крепких, деятельных, честолюбивых ребят?

– На Южном континенте живут Древние, – сказала Лесса сурово. – Их, как ты помнишь, выселили туда потому, что землю Южного защищают личинки, – там от нерадивости всадников никому нет беды.

– Я отнюдь не забыл о Древних, Госпожа, – поднял брови Грох. – Действительно, им там и вправду самое место. Делают что хотят и не трогают честных людей. – От Робинтона не укрылось весьма похвальное отсутствие язвительности в голосе Гроха: в самом деле. Форт холд немало натерпелся из-за безответственности Т'тона, возглавлявшего в свое время Форт Вейр. – Я к тому, – продолжал Грох, – что Южный континент очень велик и в самом деле сплошь заселен личинками. Нити не смогут повредить никому – с Древними или без них.

– А ты был когда-нибудь вне холда во время выпадения Нитей? – спросил Ф'лар.

– Я? Нет, что ты! Я пока еще не свихнулся! Но ты бы видел этих гогочущих юнцов, дерущихся по взмаху перчатки. Нет-нет, только кулаками, и я слежу, чтобы все оружие было затуплено, но этот шум кого угодно загонит хоть в Промежуток, хоть на открытое место во время выпадения… то есть я понимаю. Предводитель, куда ты клонишь, – хмуро добавил Грох, и пальцы его затанцевали по широкому поясу. – Да, трудностей будет немало. Без холда… уж что говорить. Но разве Торик не собирается расширить свое владение? Нет, юнцы – об этом определенно надо подумать! И дело касается не только моего холда, а, Сэнджел?..

Ф'лар медлил с ответом, и Робинтон тотчас вставил:

– Осмелюсь предложить… – Судя по тому, как живо кивнул ему Ф'лар, вмешательство Робинтона его только обрадовало. – Видите ли, пол-Оборота тому назад Бенелеку, пятому сыну владетеля Гроха, пришла мысль о том, как усовершенствовать одно устройство для уборки урожая. Глава кузнецов Форта сообщил Фандарелу, решив, что тот, верно, заинтересуется. Так оно и случилось. Юный Бенелек отправился в Телгар учиться да еще сманил с собой одного юношу из холда Плоскогорье, такого же, как и он сам, любителя повозиться с машинами, Короче говоря, в Главной мастерской кузнецов уже восемь сыновей владетелей, да еще трое мальчиков из мастерских, потянувшихся к кузнечному делу…

– Так что ты предлагаешь, Мастер арфистов?

– Безобразничают и шумят, как правило, те, кому нечего делать, – сказал Робинтон. – Почему бы не собрать по холдам и мастерским толковых ребят, которые стали бы обмениваться идеями вместо затрещин и оскорблений?

– Им нужна земля во владение, а не идеи, – проворчал Грох. – Так как все-таки насчет Южного?..

– Этот выход тоже надо обдумать, – сказал Робинтон со всей небрежностью, какую допускала мрачная настойчивость Гроха. – Тем более что Древние не бессмертны…

– Не думай, владетель Грох, мы ни в коей мере не против расширения владений в Южном, – начал Ф'лар. – Только…

– Только следует выбрать подходящее время, – подхватила Лесса. Но глаза ее поблескивали, и арфист понял: были и другие причины, о которых она предпочла умолчать.

– Надеюсь, нам не придется ждать до конца нынешнего Прохождения, – заметил Сэнджел сварливо.

– Нет, – сказал Ф'лар. – Только до тех пор, пока никто не сможет нас упрекнуть, будто мы нарушили свое слово. Если ты помнишь, Вейры когда-то уже принимали решение о разведке Южного континента…

– Вейры когда-то собирались избавить нас от Нитей и от самой Алой Звезды, – буркнул Сэнджел, на сей раз с раздражением.

– Ф'нор, присутствующий здесь, и его Кант все еще носят на себе шрамы, полученные на Алой Звезде! – одернула его Лесса. – Вот еще, критиковать Вейры!

– Я никого не хотел обидеть… Госпожа, Ф'лар, Ф'нор… – пробормотал Сэнджел, впрочем, не слишком скрывая досаду.

– Вот тебе и еще одна причина благотворности учения для юных умов, – поспешил отвлечь владетеля Робинтон. – Может быть, молодым удастся то, что не удалось нам.

Сказать по правде, он был безмерно доволен тем, как повел себя Сэнджел. Он ведь совсем недавно говорил Ф'лару и Лессе: старшие владетели все еще упрямо верят, будто всадники – стоит-де им лишь как следует захотеть – могут выжечь Нити прямо на породившей их Алой Звезде и тем самым навсегда уничтожить угрозу, из-за которой люди были так крепко привязаны к холдам. Краткого напоминания, впрочем, явно было более чем достаточно, и Робинтон поспешил переменить тему.

– Мастер Арнор, мой архивист, того и гляди совсем ослепнет за расшифровкой полуистлевших пергаментов со старинными Записями. Его усердие превыше всяких похвал, но, сдается мне, порою даже ему не удается все разобрать, и оттого в летописях появляются неумышленные ошибки. Между прочим, Фандарел согласен со мной и даже полагает, что многие тайны древних Записей – не что иное, как ошибки переписчиков. Вот если бы у нас появились хорошо обученные каллиграфы..

– Я бы хотел, чтобы и Джексом этому научился, – сказал Лайтол.

– Я надеялся, что ты предложишь его, – кивнул Робинтон.

– Надеюсь, Лайтол, ты не откажешься от своего предложения насчет моего сына, – проговорил Грох.

– Конечно, если только Джексом..

– А почему бы нам не использовать сразу обе возможности? – сказал Робинтон. – Пускай сюда едут на воспитание мальчишки из других холдов, а сам Джексом изучает науки вместе с ребятами разного происхождения и родовитости…

– После голода – пир? – сказал Н’тон так тихо, что его слышали только Робинтон и Менолли. – Кстати, насчет пиров: а вот и виновник нашего торжества!

Джексом нерешительно переминался на пороге. Вовремя вспомнив о хороших манерах, он отвесил общий поклон.

– Ты позаботился о Руте, Джексом? – маня к себе мальчика, ласково спросила Лесса.

– Да, Лесса.

Госпожа Бендена поймала взгляд Джексома, полный тревоги и предчувствий, и с улыбкой добавила:

– А мы тут позаботились еще кое о чем.

– Ты знаешь моего сына Хорона? – спросил Грох. – Вы с ним ровесники. Джексом испуганно кивнул.

– Скоро он приедет сюда, в подопечные к Лайтолу.

– И, может быть, не только он, – сказала Лесса. – Как ты на это смотришь?

Робинтон видел, как изумленно округлившиеся глаза Джексома перебегали с Лессы на Гроха и обратно, пока наконец не обратились на Лайтола – и не покидали его лица, покуда опекун не кивнул.

– А когда Рут как следует залетает – как насчет того, чтобы посетить мой Зал? – спросил Робинтон. – Глядишь, я сумею рассказать тебе о Перне что-нибудь такое, чего не знает даже Лайтол!

Джексом, все еще не в силах поверить свалившемуся счастью, снова оглянулся на опекуна. Голос мальчика так и звенел от неподдельного облегчения и восторга:

– Неужели мне в самом деле столько всего разрешат?