Текст книги "Волны огня"

Автор книги: Энн Хэмпсон (Хампсон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 8

Шани была одна, когда потеряла сознание в первый раз; второй же приступ слабости случился с ней в кабинете Мэтрон, когда она принесла ей отчет о работе, перед тем как отправиться в магазин. Первым, кого она увидела, открыв глаза, был доктор Гордон, щупавший ее пульс.

– Вы можете назвать причину вашего обморока, сестра? – спросил он.

Она не ответила. Может они догадались? Наверняка догадались. Но лгать в любом случае не имело смысла. Услышав ее ответ, все несколько мгновений помолчали, потом Мэтрон спросила:

– Брайан знает, я полагаю? – в голосе ее улавливались нотки сожаления и сострадания.

– Нет. – Доктор отошел, Шани села и зажала ладони между колен. – С некоторых пор мы с Брайаном больше не встречаемся.

– Значит, это правда. – Доктор говорил тихо и без малейшего осуждения в голосе. – Дженни упоминала о вашем разрыве.

– Мы не виделись уже около шести недель…

Мэтрон была явно озабочена сложившейся ситуацией.

– Но вы ведь собираетесь рассказать ему, не так ли?

Она покачала головой и тяжело вздохнула.

– Это… это ребенок не Брайана, – ответила она после долгих колебаний. Никогда ей еще не было так стыдно, и на секунду былая ненависть к Андреасу вспыхнула в ней с новой силой.

– Не Брайана? Тогда чей же?.. – невольно сорвалось с губ Мэтрон, и Шани затаила дыхание. Неужели она догадалась, о ком идет речь? Шани почти в этом не сомневалась. Ей захотелось поскорее уйти, она сказала, что чувствует себя намного лучше, и торопливо вышла из кабинета, но за дверью остановилась, вспомнив, что ее сумка для покупок осталась на столе, куда она уронила ее при падении.

– У меня есть кое-какие предположения, – услышала она голос Мэтрон. – Но, может быть, я не вправе их озвучивать. Мне вспомнился один маленький эпизод, когда сестра Ривс просто сияла от счастья, я спросила ее о причине столь бодрого настроения, но она сказала, что не может ответить сейчас. Видимо, она рассчитывала, что этот человек женится на ней, а он отказался.

– Вы сказали, что не вправе озвучивать свои предположения, но все же скажите, думаете, это кто-то из персонала больницы?

– Я не могу сказать ничего, доктор. Но я почти уверена, что знаю, кто отец ребенка.

Шани закрыла лицо руками. Мэтрон оказалась крайне наблюдательной; один лишь «маленький эпизод», как она выразилась, не мог послужить единственной причиной возникших у нее подозрений. Значит, Мэтрон хорошо запомнила, как Шани и мистер Мэноу «застряли» в горах Трудос, где и вынуждены были переночевать. В отеле, как объяснил ей Андреас.

Шани постучала и открыла дверь.

– Я забыла у вас свою сумку. – Забирая ее, Шани взглянула на Мэтрон. – Вы ничего не хотите сказать мне? – она была бледна, ей казалось, что она вот-вот снова потеряет сознание.

– Собственно говоря, нет, – ответила ей Мэтрон, но затем добавила: – Но если вы почувствуете себя готовой к разговору, можете прийти ко мне, и мы поговорим.

– Мне хотелось бы еще поработать… – начала было Шани, но доктор перебил ее:

– Сейчас вам необходим отдых, а потом сделайте то, что сказала Мэтрон. Придите к ней и поговорите.

Несколько минут спустя Шани лежала на своей кровати, глядя в потолок и думая о том, что Мэтрон всегда очень уважительно и с пониманием относилась к ней. Она не могла сдержать слез. Ей хотелось спуститься вниз и выложить Мэтрон всю правду – сказать, что ребенок действительно от Андреаса, но ей нечего стыдиться, потому что они с Андреасом состоят в законном браке. Впрочем, желание это вскоре пропало. В конце концов, она сама отвергла обручальное кольцо, выбрав путь одинокой женщины. Узнай она себя чуть раньше, все было бы в порядке, но теперь Андреас утратил к ней интерес и больше не настаивает на том, чтобы она была его женой… Так что она не имеет права рассказывать что-либо и давать ход слухам о нем. Утешало лишь одно: покинув Лоутрес, она сможет взять себе имя мужа, чтобы в дальнейшем оградить себя от бесчестия. Она стала раздумывать о том, что же ей делать дальше. Отец оставил ей достаточно денег, которые она, к счастью, до сих пор не трогала. С согласия Мэтрон она останется на Лоутресе еще месяц или два, а затем уедет в Англию, где поживет со своей тетей до рождения ребенка. Потом, если тете не захочется иметь лишних проблем с ребенком, она подыщет небольшую квартирку. А когда ребенок подрастет и пойдет в школу, она сможет устроиться на полставки в одной из городских больниц. Пока ее планы дальше не заходили. Она твердо решила, что родит этого ребенка и что он будет принадлежать ей одной. Если Андреас узнает о нем, наверняка он захочет, чтобы часть времени он проводил вместе с ним, а ей совсем не хотелось, чтобы ее ребенок разрывался между двумя семьями, и в итоге она приняла решение своего мужа ни во что не посвящать.

Она увиделась с Мэтрон на следующий день и сообщила ей о своих планах.

– А ваша тетя примет вас? – озабоченно осведомилась Мэтрон, когда Шани сказала ей, что тете она еще написать не успела.

– В этом я уверена. Я ее единственная племянница, и она будет рада, если я поселюсь вместе с ней.

– Ну что ж, звучит довольно убедительно. – Мэтрон помолчала, пристально глядя на девушку. – Насчет вашей работы… – неуверенно продолжила она, и от Шани не ускользнули предостерегающие нотки в ее голосе. – Вы уверены, что поступаете правильно?

Подтекст вопроса был ясен, и Шани покраснела. Он не вызвал в ней сомнений, но заставил задуматься о другом: что Мэтрон думает об Андреасе? Возможно, она осуждает его и считает, что он поступил непорядочно и поставил Шани в затруднительное положение, но тут уж она ничего поделать не могла. В любом случае репутация его не сильно пострадает. Мэтрон сама решила, что не вправе озвучивать свои подозрения, и была совершенно права – подозрения подозрениями, но, чтобы произносить чье-то имя вслух, нужна полная уверенность. Шани вдруг задумалась, что было бы, откройся истина некоторое время спустя. Наверняка Андреасу пришлось бы обнародовать факт своей женитьбы, чтобы спасти свое доброе имя.

– Я хотела бы остаться, – ответила Шани. – Деньги мне еще пригодятся. – Она не лгала, когда растишь ребенка, да еще в одиночестве, деньги лишними не бывают. Впрочем, Шани не скрывала от себя, что отнюдь не деньги были для нее решающим фактором. Она надеялась, что, пока она здесь, ситуация еще может измениться, а когда она уедет – мосты будут сожжены. Хватаясь за тонкую соломинку надежды, Шани старалась не думать о том, что Андреас вполне ясно дал ей понять – она его больше не интересует, и, по его собственным словам, он не желает ее видеть после того, как пути их разойдутся.

– Думаю, деньги вам действительно могут понадобиться, – согласилась Мэтрон. – Но подумали ли вы о том, что обморок может произойти прямо в операционной?

– Я надеюсь, что скоро период слабости пройдет, – ответила Шани с печальной улыбкой. – Ведь это лишь начальная фаза, которая обычно длится не очень долго.

Мэтрон пожала плечами:

– А сколько вы еще хотели бы оставаться на работе?

– Месяца два.

Немного подумав, Мэтрон согласилась, но кабинет ее Шани покинула со смешанными чувствами. Может ей действительно следует не медлить и уйти сразу. На что она надеется? Андреасу она больше не нужна – теперь он увлекся Лидией Мюррэй. Чем дольше она останется, тем больше страданий ей предстоит перетерпеть. Слишком поздно она поняла, что мужа все-таки любит… хотя опоздала она совсем ненамного.

Шани не теряла сознания в операционной, но часто испытывала слабость, и однажды, пристально на нее посмотрев, Андреас заметил:

– Вы бледны, сестра. Вам нехорошо?

Сердце Шани подскочило. Захотел бы он вернуться к ней, знай он правду? Несомненно. Но как бы она себя чувствовала, зная, что привязала его к себе только ребенком? Нет, строить свою жизнь с человеком, который испытывает по отношению к тебе только чувство долга, нельзя.

– Я прекрасно себя чувствую, сэр, – холодно ответила она, ужасно боясь, что он разгадает ее секрет. Это будет только ее ребёнок, а если Андреас узнает о нем, он непременно захочет делить ответственность и заботу о нем, даже если она откажется жить с ним под одной крышей.

Андреас отвернулся, беря у Кристэллы хирургические перчатки. Он выглядел очень усталым; в последние несколько дней у него было много работы. Вчера – две серьезные операции в Никосии, а эта за сегодня уже вторая.

– Похоже, в эти дни настроение у него особенно скверное, – заметила Дженни неделю спустя, придя с очередного дежурства, в которое она делала вместе с Андреасом обход.

– Хочешь сказать, он был неприветлив? – девушки пили кофе на веранде у Шани.

– Не то чтобы неприветлив – просто в плохом настроении. Он спросил у миссис Ронсон, хорошо ли ее покормили, и та ответила «нет». Всю вину он свалил на меня.

– Миссис Ронсон вечно голодна. У нее аппетит, как у лошади.

– Я знаю, и не только я, но и вся больница – за исключением мистера Мэноу.

– Ты говорила ему, что она постоянно ворчит?

– Подставлять голову под топор? Еще чего! Он был неприятен, как только появился, но теперь он просто невыносим. – Шани промолчала, и через некоторое время Дженни игриво подметила: – Интересно, каков он с Лидией? За последнее время она будто расцвела. Похоже, что с ней-то он общается совсем по-другому.

Шани вяло наполнила чашки. Неужели было время, когда ей хотелось, чтобы Андреас влюбился в Лидию?

– Я скоро уеду, Дженни, – тихо сказала она, меняя тему разговора. – Хочу вернуться в Англию. – И торопливо добавила, опередив Дженни, которая уже приоткрыла рот, намереваясь осведомиться о причине подобного решения: – Как ты знаешь, моя тетушка живет совсем одна…

– Твоя тетушка? Но раньше тебя это не слишком заботило; ты ведь говорила, она любит одиночество. – Дженни была ошеломлена. – Говорила, что любишь этот остров и что не хочешь отсюда уезжать…

Последовало неловкое молчание. Шани было тяжело говорить с Дженни о своем отъезде, поэтому она решила избежать долгих объяснений.

– Просто я хочу уехать, Джен. Прошу тебя, ни о чем меня не спрашивай.

– Это из-за Брайана? – с сомнением, но все же спросила Дженни, проигнорировав просьбу подруги. – Тебя так расстроил разрыв с этим типом?

– Он здорово меня подкосил, – последовал уклончивый ответ. Возможно, это был наилучший выход. Пускай все думают, что она уехала из-за Брайана. Какое-то объяснение следовало дать, а ничего лучшего ей на ум не приходило. И хотя объяснение это было слабое, неубедительное, оно вполне могло сойти за правду.

– Если честно, мне очень жаль, что ты вообще его встретила, – проворчала Дженни, не скрывая досады. – Он настоящий мачо, и что он не изменится, было ясно с самого начала. – Она помолчала, но, видя, что Шани говорить не намерена, продолжила: – Кстати, ты так ничего и не рассказала – как это произошло?

– Поводов было достаточно, Джен, но об этом я рассказать не могу даже тебе.

Дженни пожала плечами:

– Прости, хотела бы я чем-то помочь тебе.

– Помочь мне не может никто. – Слова эти вырвались у Шани невольно, и Дженни тут же нахмурилась:

– Твое решение уехать окончательное?

– Мэтрон уже знает и хлопочет о моем переводе.

– Значит, не имеет смысла пытаться тебя переубедить?

Шани покачала головой:

– Все решено. – Если бы она только могла рассказать всю правду! Возможно, это помогло бы ей справиться с чувством безнадежности, которое с каждым днем терзало ее все сильнее при виде холодного и мрачного безразличия со стороны Андреаса. Но рассказать правду она не могла, а потому лишь бесцветным голосом добавила: – Рождество я встречу уже дома.

– Так скоро? Это ведь меньше шести недель, – возмутилась Дженни, быстро подсчитав время в уме.

– Через пять недель, – уточнила Шани.

Дженни поднесла к губам чашку, не сводя с Шани полных удивления и растерянности глаз.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – в конце концов сказала она. – Но я уверена, ты будешь об этом жалеть. Я до сих пор не встречала человека, который уезжал бы с этого острова без сожаления.

«Это правда, сожалеть я буду, – думала Шани. – Горько сожалеть и не видеть света в конце тоннеля». Если бы только время могло повернуться вспять… Если бы она могла вернуть те последние четыре дня на Косе! Если бы она тогда вела себя немного увереннее и отбросила свои мнимые обязательства перед Брайаном. Она согласилась бы на медовый месяц… и теперь была бы вместе со своим мужем. Он так долго искал ее, а когда нашел, предложил прожить вместе всю жизнь… Во время отпуска он так старался, чтобы сделать ее счастливой, но она не сумела вовремя оценить его усилий. А теперь он просто устал; все его чувства к ней умерли, и надеяться больше было не на что.

С тех пор как он приехал на Кипр, Шани успела узнать его с разных сторон. Она видела дружелюбие и душевную теплоту, нежную заботу друга и пылкую страсть любовника.

Новость о ее отъезде вскоре разлетелась по всей больнице, но, к ее собственному удивлению, о причинах отъезда ее больше никто не расспрашивал. Должно быть, Дженни предупредила их, и все тактично не стали проявлять излишнего любопытства. Но слухи наверняка расползались; как и остальные, Андреас будет думать, что причина отъезда в Брайане. Если бы она только могла пойти к нему, сказать ему, что все это не имеет к Брайану ни малейшего отношения, что единственной причиной всему является он сам. Он был единственным, кто не говорил с ней о ее отъезде. Он вообще в последнее время будто бы впал в глубокую апатию и, хотя иногда он удостаивал Шани вежливого кивка, гораздо чаще забывал и о вежливости, попросту ее не замечая. В операционной он отдавал распоряжения, она их выполняла. После дежурств Дженни и другие сестры, которым выпадала смена с доктором Мэноу, вздыхали с облегчением. По-человечески он разговаривал только с пациентами, расспрашивая их о том, все ли их устраивает, удобно ли им и есть ли у них жалобы. И не приведи бог подвернуться ему под горячую руку, если пациент выражал недовольство. Лидия, как всегда, порхала вокруг него и бумажную работу, которую она теперь выполняла для нескольких докторов, зачастую брала с собой в дом Андреаса, даже когда он сам был занят в больнице. Конечно, мало кто удерживался от того, чтобы не прокомментировать происходящее, однако излишнего любопытства никто проявлять не осмеливался.

Однажды днем Лидия вошла в операционную, когда Шани делала приготовления для операции. Под мышкой она держала портфель с инициалами «А. М.», и на секунду Шани нахмурилась. Возможно, какую-то работу Лидия выполняет и для Андреаса. Шани вопросительно взглянула на непрошеную гостью, разговаривать с кем бы то ни было, а уж тем более с Лидией ей совсем не хотелось. Все ее мысли были заняты будущим ребенком. Она хотела мальчика, но ей почему-то казалось, что он родится светленьким, как она сама. Девочка, наоборот, вся пойдет в Андреаса, Смугленькая, с тонкими чертами лица и узкими, сильными ручками. Да, решено, она хочет девочку. Андреас, конечно, захотел бы мальчика, ведь все греки первым ребенком в семье предпочитали иметь именно мальчика. Но мальчик без отца пропадет… Позже, когда он будет взрослеть, ему будет очень не хватать отца. А вот девочке отец требуется куда меньше, так что нет, надо, чтобы была девочка, – Шани мысленно улыбнулась. К чему гадать? Ведь пол ребенка уже определен.

– У меня для вас сообщение. – Лидия подошла ближе.

– Я вас слушаю.

– Евиния из деревни просила меня передать вам, что ваш заказ готов. Вы ведь просили ее сшить несколько столовых скатертей.

– Благодарю вас. Я заберу их завтра.

– Я слышала, вы нас скоро покинете? – проговорила Лидия, мгновение помолчав.

– Да, вы не ошиблись.

– До Рождества?

– Совершенно верно. – Шани продолжала заниматься своим делом, надеясь, что Лидия поймет ее намек и уйдет, но девушка не двинулась с места.

– Все это очень печально.

Шани посмотрела на нее, вспомнив, с какой уверенностью Лидия рассказывала ей о их возможной помолвке с Андреасом, как только тот вернется из отпуска. Лидия надеялась, что он возьмет ее с собой и две недели вместе с ним приведут к желаемому результату. С собой он ее не взял, и она, видимо, решила, что он ездил на Кос один. Если бы она узнала, что был он там со своей женой, она была бы в шоке, это точно!

– По больнице ходят разные слухи относительно вашего внезапного решения, – продолжала Лидия, поняв, что Шани беседу поддерживать не намерена. – Персонал считает, что дело в молодом человеке, с которым вы поссорились. – Она приблизилась к Шани. – Но ведь дело совсем не в этом, не так ли, сестра? – этот не то вопрос, не то утверждение, произнесенное вкрадчивым голосом, заставило Шани резко вскинуть голову.

– Я не понимаю вас, мисс Мюррэй.

Лидия неприятно рассмеялась:

– Похоже, никто этого не заметил, но лично мне давно стало ясно, что у вас имелись определенные виды на вашего босса. Естественно, ничего нового в этом нет, медсестры довольно часто увлекаются докторами, хотя это редко к чему-то приводит. – Она секунду помолчала, затем добавила: – Думаю, вы поняли наконец, что ситуация безнадежна?

– Мисс Мюррэй, – проговорила Шани ледяным тоном, – не затруднит ли вас покинуть операционную?

Лидия прищурилась, лицо стало злобным.

– Я ведь, кажется, уже говорила вам, что требую к себе должного уважения, сестра. Вы забываетесь, и, будьте уверены, Мэтрон об этом узнает.

– Можете жаловаться, если вам угодно. Пока же, будьте так добры, не мешайте мне работать. – Она перевела взгляд на дверь. На пороге стоял Андреас. И Шани, и Лидия покраснели. Андреас переводил вопросительный взгляд с одной на другую. Все молчали.

– Что-нибудь не так? – в конце концов обратился он к Шани.

– Нет… все в порядке, сэр.

– Что здесь происходит? Лидия, почему ты здесь?

– Я пришла передать сестре Ривс сообщение, – улыбнулась та, удивленно качая головой. – И вместо того чтобы поблагодарить, она попросила меня выйти.

– Неужели? – он снова перевел удивленные глаза на Шани. – Это правда, сестра?

– Я поблагодарила ее. – На мгновение Шани забыла о своем положении. Забыла о том, что в больнице Андреас ее начальник, а не муж. – А она меня оскорбила! Я не желаю ее здесь видеть, так что будь добр, скажи ей, чтобы убиралась!

Мертвая тишина повисла над ними; дрожащей рукой Шани прикрыла губы, но заставить себя извиниться не могла – это было выше ее сил. Взгляд Андреаса изменился, он принялся строго отчитывать девушку, но ее не оставляло ощущение, что он делает это только для виду, поскольку смотрел он на жену не сердито, а скорее удивленно. Лицо же Лидии светилось триумфом и злорадством – она принимала весь этот фарс за чистую монету. Шани опустила голову, глядя в пол, и сжала ладони в кулаки. Лицо ее пылало, пока она выслушивала назидания мужа, злясь на собственную неосмотрительность и на Лидию, которой удалось-таки вывести ее из себя.

Он ждал, когда она посмотрит на него, и, словно чувствуя это, она не поднимала головы. Тогда он обратился к Лидии:

– Почему сестра потребовала, чтобы ты вышла? Должна быть какая-то причина.

Лидия покачала головой и пожала плечами.

– Я, правда, не знаю, Андреас, – промурлыкала она извиняющимся голоском, будто желая замять создавшуюся ситуацию. – Возможно, сестра Ривс устала и немного раздражена. Со всяким иногда случается, – добавила она с легкой улыбкой. – Я, наверное, помешала ей работать, но мне и в голову не пришло бы прийти сюда просто так. – Пара ее невинных, широко раскрытых глаз смотрела в его лицо; сочные, чуть приоткрытые губы манили к себе. Шани тоже украдкой подняла глаза и заметила промелькнувшую на лице мужа улыбку.

– Думаю, ты права, Лидия, – мягко согласился он. – Очень мило, что ты относишься ко всему с таким пониманием, дорогая. И я уверен, когда сестра отдохнет и как следует обо всем подумает, она готова будет признать свою ошибку и извиниться перед тобой за свою грубость.

Шани вздернула подбородок, но, не промолвив ни слова, вернулась к своей работе, игнорируя и Лидию, и мужа и надеясь, что в этот раз намек будет-таки понят.

– Я, пожалуй, пойду, Андреас. Увидимся вечером?

Он глянул на портфель, который она держала под мышкой, затем на свои часы:

– Ты сейчас ко мне идешь?

– Да, сюда я зашла по пути, вспомнив, что меня просили передать кое-что сестре Ривс.

– Приготовь, пожалуйста, чай, – попросил он после короткого раздумья. – Я присоединюсь к тебе через несколько минут. Ключ у тебя с собой?

– Да. – Злорадный взгляд в сторону Шани, невинная улыбка Андреасу, и Лидия удалилась.

Тогда, уже начав успокаиваться, Шани произнесла:

– Мне не следовало говорить с вами в подобном тоне, особенно в присутствии мисс Мюррэй. – Она ожидала, что лицо его будет строгим и недовольным, но вновь увидела странное, непонятное выражение.

– Я и не знал, что вы не любите мисс Мюррэй, – молвил он лишенным интонации голосом. – А невзлюбили вы ее, как мне кажется, не на шутку.

Она растерялась. Где там ее холодная манера вести беседу?

– Я не настолько интересуюсь мисс Мюррэй, чтобы любить или не любить ее.

– Не интересуетесь? Тогда почему попросили ее убраться?

– Она не имеет права находиться здесь.

– У нее были веские на то основания. Она проявила любезность, передав вам сообщение.

– Я просто пытаюсь напомнить вам, что, передав мне это сообщение, она не имела права оставаться здесь.

Андреас рассеянно прошелся взглядом по подготовленным к операции инструментам.

– Почему она осталась?

– Это не важно, – слегка раздраженно ответила Шани. Почему Андреас придает такое значение столь маловажному происшествию? – Вряд ли это вас заинтересует.

– Вы сказали мне, что были оскорблены, – продолжал он, проигнорировав ее слова. – Что же она такое сказала, что вы так на нее рассердились?

– Я не могу вам ответить. – Куда девалась вся его лояльность к Лидии? А может, ее и не было, этой лояльности? Может, Лидия означала для него не больше, чем для всех остальных докторов больницы? То, что она выполняла для него какую-то работу, было абсолютно очевидно. Он ведь писал статьи и отчеты, и, возможно, все его отношения с Лидией сводились лишь к тому, что она оказывала ему услуги машинистки. Нет, вряд ли. Андреас и Лидия проводили вместе почти все свободное время, и было доподлинно известно, что несколько раз он обедал в доме ее родителей.

– Не можешь ответить, хм? Должно быть, у тебя на то есть веские причины, Шани? – она не ответила, пару секунд он молчал, затем мягко осведомился: – Быть может, есть все же что-то, что ты хочешь сказать мне. – Он впился в нее глазами, и она с трудом заставила не отвести взгляд. – Ты действительно уезжаешь из-за разрыва с Брайаном?

Сердце ее замерло. Похоже, он пытался проникнуть в самые сокровенные уголки ее души. Вопрос был прямой и неожиданный. Он ведь врач… Неужели он что-то подозревает?

– Да, – в отчаянии солгала она. – Конечно, это из-за Брайана!

На протяжении долгой как вечность секунды он изучал ее, затем губы его скривились в ухмылке.

– Полагаю, ты считаешь меня ответственным за такой поворот в твоей судьбе?

– Да, в этом виноват только ты, – прошептала она, и на этот раз в словах ее не было лжи.

– Я давал тебе время, чтобы набраться храбрости, – усмехнулся он. – Его у тебя было предостаточно, но теперь его больше нет. Ты сама сделала свой выбор. Возможно, что слишком быстро.

Глаза ее вспыхнули недобрым огнем.

– Что тебя беспокоит, Андреас? После того как ты сказал мне, что больше я тебя не интересую, почему тебя так волнуют вопросы, связанные с моим будущим, с моей работой?

– Ты совершенно права, ты мне теперь безразлична – так зачем мне задаваться всеми этими вопросами?

И, кинув на нее последний, полный презрения взгляд, он вышел из операционной, оставив ее в одиночестве. Итак, ее последняя надежда рухнула как карточный домик.